Предложение

      Скрип кроссовок по полу, сбитое частое дыхание, звонкий голос, отсчитывающий темп играющей песни, тяжелый мускусный запах пота, не справляющийся с жаром помещения кондиционер, от забитых грязных лопастей которого пахло горелым пластиком — это все закручивалось в воздухе бешеной симфонией ощущений, заставляя с головой погружаться в рваный мир танцевальной студии.       Уен сидел в самом углу, поджав под себя ноги и, во все глаза глядя на мелькающих неслышными тенями людей, прижав к себе планшетку с прикрепленными бумагами. Рядом валялся потрепанный блокнот, стиснутый широкой резиновой лентой, потому что листы, изодранные карандашом и ластиком, а также пухлые стопочки огрызков бумаги, на которых он время от времени в приступе вдохновения что-то рисовал, потом просто втискивая между страниц блокнота, так и норовили разлететься по полу. Обложка и корешок уже трещали по швам. Однако вместо того, чтобы взять новый скетчбук и просто начать рисовать в нем, Уен предпочел мучиться со старым. Что-то его останавливало, не давая просто взять и воспользоваться подарком «Moon Light».       Чон хотел, чтобы все было идеально. Он хотел своими набросками и эскизами воодушевить танцоров, а костюмами заставить всех пооткрывать рты в изумлении. Фанаты кавер-группы, следящие за ними в соцсетях, в шутку — а то и всерьез — называли периоды повышенной активности в съемках, каверах и выступлениях камбэками, таким образом приравнивая ребят самым обычным музыкальным группам. Молодые люди и девушки брали своей харизмой, энергией и неустанной пышущей жаждой деятельности. Они искренне наслаждались своим общим маленьким «хобби», а то, что это самое «хобби» вдохновило многих людей, делало каждого участника кавер-группы только счастливее. Поэтому они и не возражали, хоть и очень смущались, когда тут и там после их очередных выступлений появлялись комментарии о том, что «у мунлайт снова камбэк». И участники не возражали. Просто старались изо всех сил поддерживать эту сказку для людей, следящих за их творчеством.       Стабильно раз в три-четыре месяца, когда наконец удавалось наскрести материала на несколько отснятых перфомансов, они появлялись с новыми стрижками и даже костюмами, всеми силами передавая ауру тех песен, что собирались снимать. Фанатам это нравилось. Фанатов это вдохновляло. Чон Уен был таким же фанатом. Однако до этого все костюмы были лишь копией сценических нарядов айдолов, и только в этот раз ребята решили создать что-то индивидуальное. Именно поэтому сейчас Чон боялся испортить хоть что-то, ведь тогда это значило бы, что он недостаточно проникся авантюристским и свободным духом «Moon Light». Поэтому предпочел красивому подаренному скетчбуку ручной работы обычную бумагу. Потому что в скетчбук, сделанный с такой заботой и любовью, он не мог зарисовывать не доведенные до идеала концепты и костюмы. Пусть в его понимании многочисленные блокноты были точно такими же рабочими материалами, конкретно в данном случае ему казалось, что шанса на ошибку нет и малейшая неровность или неаккуратный штрих испортят саму исключительность подарка Чхве Сана.       Он во все глаза следил за мельтешащими фигурами, которые летали по залу так четко и уверенно, что это даже вводило в гипноз. Без слов понимали друг друга, плавно расходились в стороны и закрывали бреши, стоило хоть кому-то оступиться или замешкаться. В двух словах, они действительно выглядели как цельный организм, работающий без малейшей осечки. И даже асинхронные движения и иногда спутанная хореография никак не портили всей картины.       Раньше Уен смотрел на них только через экран телефона или на выступлениях, когда все было отточено до идеала, и в потоке адреналина и окситоцина даже не было заметно, как одна разодетая фигура сменяет такую же разодетую фигуру на танцполе немедленно, незаметно и грациозно. Видеть всех этих восхитительных танцоров с «изнаночной стороны», на которой белыми стежками шли ошибки, неровной строчкой тянулись бесконечные повторы с самого начала, тут и там топорщились узелки-маты и бахрома-ругань от вновь поскользнувшегося товарища, а сами они напоминали, скорее, не цельное полотно одинаковых костюмов, а просто аляповато сшитые воедино куски пестрой ткани шорт и футболок… это было… Чон рвано вздохнул, чувствуя, как сердце заходится в бешеном яростном ритме. Это было просто восхитительно! Было что-то восхитительное в том, как хаотично они выглядели сейчас, учитывая, как гармонично сочетаются на сцене или в видео.       Рядом с Уеном легко опустился парень, слегка пихая его плечом. Запах дезодоранта, кожи и пота забил нос, и Чон слегка повел головой в сторону подошедшего, не отрывая взгляда от танца. Он чувствовал себя крошечным, сидя на полу в углу перед летающими людьми. — Ты совсем рассеянный какой-то, — мелодичный слегка охрипший голос вырвал его из нарастающего волнения. Уен, сморгнув наваждение, перевел полный восхищения и трепета взгляд на Сана. Тот смотрел на него с легкой улыбкой в глазах, глубоко и бесшумно дыша через рот. — Все хорошо? Если устал — поезжай домой.       Уен мотнул головой, пихая того локтем в ответ. Он вперился внимательным взглядом в пытающегося отдышаться парня, скользя пронзительными глазами по крепким плечам с рассыпанными веснушками, по вздымающейся груди и поблескивающей из-под одежды коже. Сан был одет в легкие спортивные штаны и растянутую майку, болтающуюся так свободно, что лямки едва не падали. Даже можно было разглядеть часть груди и ребер парня, обзор на которые открывался с каждым вдохом. Невольно Чон засмотрелся на это, хищными глазами следя за тем, как глубоко трепещет грудь довольно-таки подкачанного Сана. Не сказав ни слова, тут же уткнулся носом в свою планшетку, стоило Чхве вежливо покашлять, немо прося вернуть внимание его глазам. Уен принялся почти агрессивно черкать на листке, рваными мелкими штрихами вырисовывая подобие наряда. Сан попытался было заглянуть, с любопытством кошки наклоняя голову, но парень снова пихнул его локтем, стараясь не обращать внимания на то, как расстроенно сверкнули черные глаза. Были бы у Сана кошачьи уши — расстроенно бы дрогнули и медленно прижались к голове.       Сан, однако, не мог позволить себе долго смотреть на Уена, а потому, просто пододвинувшись ближе и, невзирая на жару, вжавшись в его бедро своим, поднял глаза на танцующих участников кавер-группы. Часть из них стояла вдоль стен, упершись руками в колени или просто отдыхая, тяжело и глубоко дышащая и следящая за партиями, чтобы быть готовой вступить в нужный момент. Остальные в зеркало смотрели за своими движениями. Но из-за того, что репетиция длилась уже достаточно долго, концентрация у молодых людей и девушек была растрачена, а внимание расфокусировано. Поэтому теперь они искоса поглядывали полными интереса глазами в сторону их сидящего на полу лидера рядом с увлеченно рисующим парнем.       Его они помнили еще с той самой встречи в «Сентябре», когда парнишка налетел на Сана с объятиями и принялся ворковать ему что-то на ухо. После того, как лидер ушел, чтобы отдать ему заслуженно выигранный подарок, они многозначительно переглянулись, но решили не акцентировать внимание на этом странном взбалмошном незнакомце, искренне считая, что это просто очередной фанат, который просто чуть напился и раскрепостился. Косые хитрые взгляды и недоуменные переглядки начались, когда Сан вернулся за столик уже один, при этом выглядел он так, будто находился где-то далеко-далеко. Попросил поменяться местами с одним из парней и весь вечер кидал мимолетные взгляды в сторону барной стойки, которая не была видна с его старого места, но отлично просматривалась с нового. Иногда, стоило ему поднять глаза, он тут же хмурился и принимался как можно незаметнее крутиться на месте, выискивая что-то — или, вероятнее, кого-то — в толпе, и тут же расслаблялся, а на лице его появлялась облегченная улыбка, стоило ему его найти.       Когда спустя несколько дней он резко объявил о том, что хочет обновить их внешний вид и концепцию грядущих съемок, сделав их более живыми и запоминающимися, никто и не удивился. Все лишь многозначительно переглянулись, а уже потом, когда Сана рядом не было, полушутя по-доброму посмеялись о том, что их лидер, кажется, решил расправить павлиньи перышки, чтобы привлечь потенциального партнера особым танцем и внешним видом. Стало максимально подозрительно, когда однажды вместо обычного звонка «заместительнице лидера» по поводу предстоящей репетиции он создал в мессенджере общую группу и написал о следующем сборе сам. Подозрительно, потому что сколько бы раз его не просили скачать пару соцсетей для связи, Сан отмахивался, предпочитая просто звонить своей помощнице, которая уже доносила до всех остальных время и дату. Оправдывал он это тем, что ему в соцсетях делать нечего, общаться не с кем, и даже личный аккаунт в Twitter использует только для своих личных подписок на кого-то, практически даже не выкладывая ничего. Поэтому, когда внезапно он зарегистрировался в одном из самых популярных приложений, все просто молча все поняли.       В сети он стал появляться часто и задерживаться допоздна, хоть до этого ложился спать рано и даже не отвечал на звонки, на репетициях каждый перерыв торопился заглянуть в телефон, хотя раньше просто ходил кругами или подолгу пялился в стену, а недавно даже сменил аватарку на свое собственное фото, пусть на этой фотографии было просто отражение в витрине магазина, а лицо его закрывал телефон. Также кто-то из группы — у всех был доступ к их официальной страничке в Instagram — зашел однажды на аккаунт и обнаружил, что в директе нет переписки с этим самым пацаном, хотя все остальные, более старые, сохранились. Смысла удалять сообщения-поздравления с кодами из переписок не было, сам Сан никогда не считал необходимым подчищать директ, он, наоборот, говорил о том, что это их память и доказательство того, что их любят. И тут внезапно конкретно с этим парнем переписка пропала. Учитывая, что в социальных сетях Сан был несведущ и не совсем понимал алгоритмы директа, вероятно, не разобрался, как удалить часть сообщений, и просто стер все.       В какой-то степени это было даже мило. Все участники группы хоть и не особо часто общались друг с другом вне тренировок и съемок, но в одном сошлись бескомпромиссно и единодушно. Между этими двумя явно что-то есть, и то, как Сан начал потихоньку выползать из своего кокона, делает их по-настоящему счастливыми.       На репетиции они старались не пялиться на забившегося в угол Уена, который выглядел куда более сосредоточенным и суровым, чем они его запомнили, но теперь, когда их лидер сам уселся рядом с ним, внимание всех уставших танцоров обратилось к ним. Эта песня, которую они танцевали, была последней на сегодня, и партий Сана больше не было, а потому он предпочел последовать примеру усевшихся около стен оттанцевавших свое участников. Он смотрел на всех со стороны, внимательно следя за каждым движением и внутренне делая пометки относительно деталей, на которые надо будет обратить внимание.       Стоило прогреметь последним нотам, тут же зал наполнился оглушающими аплодисментами и подбадривающими друг друга голосами. Уен, погруженный в свое увлекательнейшее занятие по придумыванию открытого наряда для Сана, который выглядел бы достаточно сексуально, но не слишком выдавал неприличные мысли своего создателя, даже не заметил, когда парень рядом поднялся и пошел в сторону группы.       Стоило его звонкому голосу прорезать воздух, гвалт тут же стих, и десяток пар глаз тут же вперился в расправившего плечи и задравшего голову лидера.       Кто-то обменялся многозначительными взглядами с соседом, молча соглашаясь в том, что Сан и правда старается покрасоваться.       Медленно и деликатно Чхве начал рассказывать о том, какие мелочи резали глаз. Одному досталось за то, что он торопится в припеве, другой слишком выступает вперед, нарушая сетку, третий и четвертый чуть не столкнулись и этим потянули за собой череду ошибок. Он методично подходил к каждому, задумчиво объясняя все, что заметил, а потом выводил вперед и вместе под громкий медленный счет по пунктам разбирал те движения, в которых были ошибки.       Когда время, отведенное под репетицию, уже подходило к концу, Сан хлопнул в ладоши и с широченной улыбкой принялся нахваливать каждого, отмечая хорошие решения и «фишки» в хореографии. По итогу ребята сидели на полу с довольными благодарными улыбками. Они слушали информацию по поводу дальнейших репетиций и грядущих проектов, и, стоило только лидеру закончить, послышался шорох и гомон начавших собираться по домам людей. — Эй, хен, — окликнул Сана долговязый паренек, уже натянувшему на нос очки и теперь облегченно смотрящего на вновь четкий мир вокруг. — По поводу перезаписи моей партии, о которой ты сказал… — Да? — Чхве дежурно кивнул, стоя вполоборота к Уену, к которому возвращался, когда его окликнули. — Моя техника немного отличается от агрессивного рэпа Чанбина. Может, легче взять на его партию Йысу? Она больше похожа на него своим стилем. Я могу забрать ее часть Сынмина, если ты не против… Просто при перезаписи будет ведь то же самое, по сути.       Сан, внимательно дослушавший до конца, наконец помотал головой и глазами высмотрел в толпе болтающую со своей лучшей подругой Йысу. Она наклонилась очень низко, так, что ее завязанные в высокий хвост ярко-красные волосы скользнули по плечам сидящей на корточках девушки. Та лишь откинула их в сторону, игриво дергая за спутанные пряди. — Слушай… у тебя замечательные данные, плюс, опять же, скорость твоего рэпа куда выше, чем у всех нас. А там очень динамичная часть. Тебе просто нужно быть немного увереннее. На выступлениях у тебя одна из самых ярких харизм, — он хлопнул младшего по плечу, и тот скептически выгнул бровь. — Я серьезно, — нахмурился Сан. — Ага, — закатил глаза парень. — Вот только у меня голос слишком мягкий, чтобы так… четко плеваться словами, — скрестил руки на груди и поджал губы. Он над чем-то задумался, вздыхая и ероша влажные от пота волосы. — Я попробую. Но подумай насчет Йысу, ладно? — У тебя шикарный голос, Сунбок, — абсолютно серьезно заключил Чхве. — Я серьезно говорю. Кавер на то и кавер, что ты берешь артиста и подаешь его в своей технике. Зачем тебе копировать кого-то? Покажи свою собственную способность. — Но ты же сказал, что нам надо перезаписать… — непонимающе нахмурился Сунбок. — Ну, да. Потому что у тебя там сорвался голос, и дорожка не совмещается с музыкой идеально. Просто надо перезаписать, потому что это все-таки заметно, когда соотносишь хорягу и вокал. Видно, что там не должно быть срыва. Претензий к стилю, скорости и качеству нет. Ты отлично постарался.       Сунбок растеряно моргнул, во все глаза глядя на Сана. Но наконец на его лице скользнуло подобие улыбки, и парнишка, поклонившись, пошел за своими вещами, что-то напряженно обдумывая с просветлевшим взглядом. Чхве какое-то время смотрел ему вслед, а потом, поняв, что участник не хмурится больше, поверив в слова лидера, расслабленно обернулся. И тут же он перехватил взгляд Уена, который сидел, буравя его темными задумчивыми глазами. — Нам бы… тоже пойти… — медленно проговорил он, подходя ближе. — Сейчас уже начнется время другой группы, так что… — Уен не двигался с места, все так же прожигая Чхве глазами, и от этого стало неуютно. — Что-то не так?..       Чон наклонил голову и поднялся на ноги, обходя парня кругом и замирая перед ним. Он старательно прижимал к себе планшетку с набросками, но все равно была видна часть эскиза. Сан почти умирал от любопытства, но все же заставил себя не опускать глаза и не пытаться разглядеть то, над чем Уен работал все это время. Вдруг тот юркнул вперед, хватая Сана за талию и, придержав его одной рукой, свободной заскользил по напряженным мышцам живота и бокам. Он, фыркнув, засунул неровно заточенный карандаш за ухо, а планшетку под мышку, уже обеими руками хватая парня и отклоняясь, словно силясь обхватить его талию ладонями. Блеск удовлетворенного и изумленного азарта скользнул во взгляде, и Уен отпустил Сана, тут же отворачиваясь и принимаясь с новым усердием что-то рисовать и штриховать.       Чхве так и замер на месте, обескураженный. Он медленно оглянулся на свою группу, и танцоры, как по команде, резко отвернулись в разные стороны, усиленно делая вид, что заняты сборами домой, и преувеличенно заинтересованно заводя разговоры друг с другом. От этого по спине пробежались мурашки, а шею и щеки ошпарило смущением. Вот только Уена это, кажется, никак не смущало. — Хен, мы пойдем! — раздался басистый голос одного из парней. — Да, да, — торопливо закивала его девушка, наскоро прощаясь с подругами. — У нас еще свидание, пора бежать!       Чон встрепенулся и кинул мимолетный взгляд на парочку, выскочившую за дверь, а потом незаметно посмотрел в сторону смущенного Сана, старающегося вежливо улыбаться. Нахмурившись своим каким-то мыслям, снова отвернулся к эскизам. — А мы с Йысу-я… — девушка, вокруг которой ворковала неугомонная участница, потащила ее к выходу. — Тоже заняты!..       Остальные, бросая на прощание какие-то скомканные оправдания и извинения, улыбаясь и кланяясь на прощание, немедленно покинули студию, громко хлопнув дверью. Сан и Уен остались вдвоем.       Чхве опустил обескураженный взгляд на сидящего на полу парня, который задумчиво покусывал кончик карандаша, глядя на закрывшуюся дверь. Он поднял вопросительные глаза на возвышающимся над ним, а потом дернул плечом. Вновь окинув Чхве испытующим внимательным взглядом, хитро подмигнул и вернулся к работе, растягиваясь на полу. От этого обжигающего изучающего взора к горлу подступил тяжелый комок, который сорвался вниз, обжигая внутренности и разливаясь дрожащим жаром в низу живота. Пробормотав извинения за спешку, Сан схватил свой рюкзак, стоящий в углу рядом с шоппером Уена, и шмыгнул в комнатку, примыкающую к главному помещению.       Танцевальную студию они снимали в здании, отведенном полностью под нужды людей из шоубизнеса и музыкальных групп. Здесь была сниженная арендная плата, каждый танцевальный зал имел в своем распоряжении также небольшую душевую комнату и отдельную кладовку для различного оборудования, например колонок, тканевых лент, атрибутов типа вееров и зонтов для классических азиатских танцев или шляп и иных аксессуаров для более современных хореографий. «Moon Light» это все чаще всего было не нужно, однако им все равно приходилось подписывать договор о сохранности имущества арендодателя. Каждый раз, как только определенной команде выписывали определенный зал и время их репетиции подходило к концу, приходил работник, который проверял инвентарь и помещение. После этого все должны были незамедлительно покинуть студию до того, как туда придет следующий арендатор. Обычно Сан, наскоро раздав на прощание указания, торопился в душ и после быстрого ополаскивания выходил дожидаться сотрудников, чтобы они все проверили и отпустили его. Сегодня же из-за того, что репетиция затянулась, а сам Чхве был расслаблен в обществе Уена, он доверил ему эту обязанность принять проверяющего.       К тому же, странное клокочущее чувство, поднимающееся из самых недр его сердца, затапливало глотку и поднималось к голове, отключая мозг и словно контролируя каждое действие. Его немедленный позорный побег после ощупывающего пронзительного взгляда в своей голове он объяснил нежеланием тратить время и необходимостью поскорее освободить помещение, а никак не скручивающими в смущении и легкой тошноте кости и ноющими ребрами от истерично бьющегося о них сердца. Наскоро скинув одежду, он вытащил из рюкзака баночку с жидким мылом и юркнул под холодную воду.       Сегодня на улице было и без того жарко, тренировка вышла активной, а потому ощущения потной кожи и грязи пускали толпу мурашек. Сану было мерзко от этой липкой усталости, хотелось смыть ее поскорее, как он делал всегда. Стараясь выбросить из головы то, как задумчиво и отстраненно выглядел сегодня притихший Уен, то и дело чиркающий что-то в блокноте и на листах, он принялся почти агрессивно мыть и тереть кожу, силясь смыть с нее это мерзкое ощущение.       В последнее время он и правда стал более раскованным. И это пугало. Почему-то, когда рядом с ним был активный и улыбающийся Уен, вечно нарушающий старательно выстраиваемые границы и заражающий энергией, рациональность переставала работать. Мог словно отключался, и каждое действие повторяло действие Уена. К нему хотелось быть ближе, хотелось быть его другом, общаться допоздна и просыпаться со знанием того, что в диалоге будет куча мемов и смешных видео. С ним можно было обсудить все, что угодно: Чон рассказывал про сериалы и фильмы, потом переключался на обсуждение последних новостей, закреплял все отзывом об игре, в которую они играли с Сонхва, и напоследок высыпал кучу фактов обо всем на свете.       В основном болтал он, Сан лишь слушал. Но каждый раз ему казалось, что он и без того отбирает много времени и внимания у маленького солнца по имени Чон Уен. Как будто притягивает слишком много своими улыбками и нетипичными для себя реакциями и чересчур яркими эмоциями. Старался закрываться и ограничиваться дежурной вежливой полуулыбкой, но все равно против воли начинал смеяться или слишком эмоционально реагировать. И эта неспособность держать себя в руках убивала всю уверенность в том, что он сможет остановить их общение до того, как не станет слишком поздно. И даже такое дикое смущение вкупе с окрыляющим щекочущим чувством потерянности не могло заглушить неясной тревоги. Сан чувствовал себя виноватым за то, что смеет так беззастенчиво пользоваться вниманием этого человека.       Выключив воду и еще некоторое время позволив себе бездумно посверлить взглядом стену, он прислушался к тому, что происходило в студии. Сквозь толстые стены со звукоизоляцией не было ничего слышно, и поэтому Чхве просто прикрыл глаза, откидывая голову и запуская пальцы в волосы, зачесывая их назад. Хоть стрижка и была короткой, во время душа мокрые пряди все равно неприятно падали на глаза и скулы.       Глубоко вдохнув и с силой успокаивая дрожащие руки, выбрался из кабинки, наскоро вытерся маленьким полотенцем, принесенным с собой, переоделся в запасную одежду и, завязав грязный комплект и мокрое полотенце в плотный пакет, засунул его в самый низ рюкзака. Напоследок снова взлохматил и зачесал волосы, спрятал использованный после душа дезодорант и вышел в студию.       Стоило только распахнуть дверь, тут же его встретил оглушительный звонкий смех Уена. Вздрогнув, выглянул из-за двери, глядя на то, как Чон кому-то машет на прощание, поднимаясь на ноги. Судя по времени, это был проверяющий, вот только удостовериться в своей догадке парень не успел: дверь в студию уже захлопнулась. Чхве перевел подавленный взгляд на Уена, и тот, вскинув голову, внезапно изменился в лице. Улыбка застыла на лице, а расширившиеся чернильно-черные глаза скользнули по лицу и шее Сана, оглаживая взглядом редкие срывающиеся с волос капельки, пропадающие между ключиц.       Сан вышел, аккуратно прикрывая дверь и стараясь не смотреть на судорожно дернувшийся кадык Уена. — Пойдем? — неловко спросил он. Чон встрепенулся и мелко закивал, подхватывая свой шоппер, в котором уже топорщились блокнот и мелкие канцелярские принадлежности. — Поймал вдохновение?       Они открыли дверь нараспашку и, поклонившись охраннику в коридоре, который сидел, листая какой-то журнал, направились к лестнице. — Типа того, — протянул Уен. — Но мне придется посетить еще несколько ваших репетиций, чтобы уже точно придумать что-то. Проникнуться вашей атмосферой, так сказать.       Сан расстроенно поджал губы, видимо, принимая это на личный счет. — Извини… — на вопросительный взгляд пояснил. — Наша группа действительно не такая яркая, как могла бы быть. — Господи, это ведь шутка!.. — Чон подхватил его под локоть, закидывая шоппер на плечо удобнее. Сан нечитаемо посмотрел на так и норовящую сползти сумку. — Мне просто в кайф работать рядышком. Смотрю на вас — душа радуется. Просто… не могу придумать концепт нарядов. — Понести? — предложил Сан, протягивая руку, когда шоппер в очередной раз попытался соскользнуть с плеча.       Уен засмеялся и просто ударил по чужой ладони своей, на секунду переплетая пальцы и тут же отпуская, отлично помня о том, что Чхве не особо любит прикасаться к другим людям. Тот лишь мелко затрясся от этого контакта так, словно ему по нервам пустили электрический ток.       Они вышли на улицу, теплый ветер ударил наотмашь по лицам, стоило только остановиться. Солнце не заглядывало под навес, но все равно жара стояла неумолимая. Уен задрал голову, прищуриваясь и глубоко вдыхая воздух, пропитанный запахом раскаленного асфальта, зелени и разношерстной толпы. Яркие билборды и сияющие вывески слепили, отражались от множества окон высоток и лезли в глаза, мельтеша. Сан аккуратно выпутался из чужого кольца рук, отходя на пару шагов и опуская голову.       Чон взглянул на него, почему-то грустно прикусывая губу. Шагнул ближе, но остановился, увидев робкий быстрый взгляд исподлобья. Они замерли ненадолго, молча. Уен перекатывался с пяток на носки, разглядывая здания за спиной Сана, а тот очень внимательно изучал шнурки своих кроссовок, засунув руки в карманы. Ехать обратно в съемную квартиру не хотелось, но и задерживать Уена тоже было стыдно. Наверняка у того куча дел, занятий, сейчас идут экзамены, плюс с друзьями тоже хочется, наверное, пообщаться. Это у Сана никого нет, и даже на работу сегодня было не нужно. Если сейчас вернется в квартиру — просто упадет на диван и будет долго-долго листать соцсети, отвечая на отзывы и комментарии о «Moon Light». Потом, возможно, предастся грусти о том, насколько же он никчемный человек, что даже заняться ничем полезным не может, и под влиянием чувства вины отправится танцевать или придумывать следующий подарок.       Поэтому, предаваясь своим безрадостным мыслям об очередном рутинном скучном и сером выходном, он не хотел расставаться с Уеном, от одного взгляда которого в груди рождалось обжигающее яркое счастье.       Уен же всеми силами старался не подавать виду, как хочется снова кинуться и сжать Сана в объятиях, чтобы стиснуть до хруста костей. Во время их репетиции он правда старался сильно не пялиться, разглядывая остальных в попытке придумать достойные образы для каждого. Вот только то и дело как бы невзначай смотрел на то, как с широкой довольной улыбкой летает по танцполу Сан, расслабленно и в то же время четко выполняя движения, а глаза его, полыхая, следят за каждым участником через зеркало, в то время как танец самого парня не сбивался ни на секунду. Это заставляло его судорожно вздыхать и исподтишка, закусывая губы и сдерживая довольную улыбку, скользить глазами по разгоряченному полуобнаженному телу со стекающими капельками пота и то и дело открывающейся груди. Уен чувствовал себя странно и неловко, но эта смесь раздирала его на куски изнутри, с воем требуя выхода. — Не хочешь прогуляться? — наконец выпалил он, из-за невозможно громко бьющегося сердца не слыша абсолютно ничего. Сан поднял на него недоверчивые глаза, горящие слабой и робкой надеждой. — С тобой? — тихо уточнил он, и из-за шумящей в голове крови Уену пришлось только угадать вопрос по губам. Он кивнул. — Оу…       Сан рвано выдохнул, тут же ссутуливаясь и отступая на шаг. Между бровей его легла напряженная складка, а сам он отвел глаза. Он потер предплечье, но так и не ответил, буравя взглядом какой-то билборд.       Когда молчание стало затягиваться, Уен шагнул ближе, отмечая, как от этого пальцы Сана напряженно крепче сжались на предплечье, а шея его начала покрываться неравномерным румянцем. — Ну… сходим в Лотте? Погуляем, поедим мороженое, покатаемся на разных качельках? Мои родители за хорошо закрытую сессию подарили мне деньги, так что я заплачу, если что. Погода просто замечательная, — взмахнул руками он. — Грех ее просиживать в четырех стенах дома.       Сана покоробило от этого слова, и он наклонил голову, ощущая сосущую тоску под ребрами. — Я не собирался… сидеть в своей квартире, — с нажимом якобы невзначай исправил он. — Я… — Да кому ты врешь, — закатил глаза Чон. — Я отлично знаю, как ты свои выходные проводишь. Отсюда ехать до парка всего пару остановок. Погнали! Потусуемся вместе. — Звучит как свидание, — Чхве прикрыл рот рукой и мелко затрясся от смеха. Уши его горели ярким пунцовым цветом. — Даже если и так, то что? Разве ты не хотел бы сходить со мной на свидание? — весело отозвался Уен, но тут же осекся, заметив, каким испуганным и затравленным взглядом на него посмотрел Сан. Он почесал щеку, неловко глядя на горящие смущением и недоумением глаза. — Ну… в плане… — не зная, что сказать, в панике увидел, как Чхве как можно незаметнее отвернулся вполоборота, явно намереваясь распрощаться и разойтись поскорее. Похоже, своей шуткой он случайно задел что-то не то. Он тут же схватил его за локоть, притягивая к себе. — Я же не один в Лотте хочу пойти!.. Там Сонхва пойдет, а с ним Хонджун. Они же парочка. Начнут там миловаться, а я что? Третий лишний? — хаотично на ходу выдумывал он, не зная, как затащить Сана гулять с собой. Тот лишь с подозрением и удивлением смотрел на него, все еще стараясь как можно осторожнее выпутаться из чужих рук. Ему явно не нравилось, что его так крепко хватают и не дают отойти. — Мне будет так неловко рядом! — начал похныкивать он, неосознанно повышая голос. — Пока они там целоваться будут, мы с тобой концепты обсудим, — это подействовало лучше, и Чхве замер на пару секунд.       Когда они общались о дизайне, музыке или танцах, Сан активизировался за секунду, словно это были единственные темы, способные вызвать у него хоть какой-то отклик, но даже так он в основном молчал, просто вслушиваясь в монолог Уена. Тот часто рассказывал что-то интересное, окунался в историю искусств и мог порой потратить полчаса на объяснение, почему в определенном столетии использовались определенные ткани, фасоны и дизайны. Слушать это было интересно. Сан, как достаточно творческая личность, впитывал всю информацию как губка. К тому же, когда дело доходило до «Moon Light», словесный поток Чон Уена было не остановить, но к этому же потоку примешивался поток помельче и не такой бурный: Сан очень гордился своими ребятами, обожал нахваливать их за их спинами, восхищался каждым, а потому не мог преминуть возможностью поговорить об успехах группы. Уен это знал. Он с надеждой глянул на Чхве, который, кажется, и правда глубоко задумался.       В душе того творилось что-то скомканное и непонятное, вызванное этим странным предложением прогуляться. К тому же слова Уена о том, что это у них такое своеобразное свидание параллельно со свиданием его друзей, заставляло сердце испуганной пташкой биться из одной стороны в другую, в заходящейся панике вереща что-то бешеное и неконтролируемое. Все спуталось в голове. На самом деле, ему бы сходить в аптеку: мало ли, тепловой удар словил, и теперь его ноги не держат, а колени дрожат от чувства прижимающегося к его боку теплого тела. — Ну так что? — заглянул ему в лицо Уен, тут же укладывая подбородок ему на плечо и часто-часто моргая. — Пойдешь со… с нами?       Сан не нашел в себе сил сказать хоть что-либо, а потому просто кивнул, сжавшись от резко повеселевшего Уена, который на радостях схватил Сана за щеки и, развернув, прижал к себе, крепко-крепко обнимая. Тот постарался вывернуться и легко похлопал по чужому предплечью. Чон отскочил, не прекращая по-тупому улыбаться. Он на мгновение завис, а потом, словно вспомнив что-то, залез в карман и вытащил свою карту, протягивая парню. Тот непонимающе нахмурился. — Купишь воды, пожалуйста? — он указал пальцем куда-то за спину Сана. — Вон там!..       Чхве оглянулся, взглядом выцепляя небольшой автомат с напитками на другой стороне улицы. — Ты можешь мою воду попить, если хочешь… — медленно произнес он, снимая рюкзак и уже протягивая руку, чтобы расстегнуть молнию. — Я хочу ту! — настойчиво потянул его ладонь Уен, а потом схватил Сана за талию и дернул на себя, тут же стискивая в объятиях и моментально разворачивая его лицом к дороге. Потерянно оглянувшись и непонимающе моргнув, Сан был вынужден сделать несколько шагов в сторону пешеходного перехода. — Быстрее, быстрее! Там сейчас светофор зажжется! — Но… — Ну Сан-и!.. — прохныкал парень, топая ногой. — Пить хочу!..       Чхве лишь пробубнил что-то непонятное, обескураженно топая к дороге. Он пару раз обернулся, словно надеялся, что Чон передумает, но тот лишь с важной улыбкой покровительственно кивал ему, сдерживая внутренний писк от того, как мило выглядела озадаченная мордашка Сана. Когда наконец он отошел на приличное расстояние, Уен достал телефон и быстро набрал номер. — Слушаю? — послышался сухой голос с другой стороны всего спустя пару гудков. — Ну слушай: иди нахуй, — не сдержался Чон, скорее на автомате посылая собеседника. — Верни телефон Хва.       Хонджун молчал. Вероятнее всего, в данный момент его глаза делали полный оборот по кругу. Наконец он вздохнул. — С какой целью? — Надо. Дай ему трубку. Это очень-очень срочно! — Он занят. — Чем он может быть занят настолько, чтобы не принять звонок от своего лучшего друга и любимого младшенького? — заканючил Уен, слишком наигранно повышая голос на несколько октав. — Меня сейчас стошнит, — безэмоционально заключил Ким, а потом в трубке послышалось шуршание покрывала, раздраженный топот и громкий стук. Тихий разговор — видимо, Хонджун отвел телефон подальше — небольшой гулкий очередной диалог и, наконец, в телефоне снова раздался голос. Теперь тот, который был нужен. — Что такое, Уен-а? — Нет времени объяснять, — тут же затараторил Чон, выглядывая из-за угла и высматривая Сана, который уже оплачивал воду и собирался идти обратно. — Прямо сейчас собирайся и ты, и парень твой, и дуйте в Лотте. И оденьте что-нибудь парное. — «Наденьте», — снова холодный голос. — Хонджун, сходи знаешь куда? Туда же, куда я тебя послал, — нахмурился Уен. — Ты на громкой, что ли? — прошипел он. — У меня руки мокрые… и в шампуне… — растерянно протянул Сонхва. — Я в душе. — И без меня? Как посмел? — Я блюю прямо тут. — Хонджун, иди нахуй.       Сонхва, отсмеявшись, что-то тихо проговорил на той стороне Киму, а потом, решив прекратить их коротенькую перепалку, снова повысил голос. — Зачем нам в Лотте? — Надо. Очень надо. Как можно скорее! У вас с Хонджуном свидание в этом парке через… — он мельком глянул на время, а потом снова высмотрел в толпе у светофора Сана. — Примерно через полчасика. Я его как-нибудь подзадержу. — Мы не планировали, — отозвался Хонджун как можно холоднее, но судя по его голосу, полному подавляемого интереса, вся эта ситуация начала его забавлять. — Какое свидание, Уен-а?.. — Сонхва начал паниковать. — Кого задержишь? Во что ты там вляпался?! — Тише, тише, мам, — быстро заговорил Чон. Светофор загорелся зеленым, и толпа хлынула через дорогу. Не давая Паку ни секунды на возмущения, молниеносно затараторил, как пулемет. — Я позвал моего мальчика Чхве Сана на свидание, но он смутился и попытался сбежать, я наплел, что просто иду третьим с вами, а быть лишним не хочу, и поэтому зову его, чтобы мне было с кем общаться, пока вы будете миловаться и целоваться. По моему плану мы идем в Лотте кататься на каруселях и есть мороженое, и через полчаса вы оба должны быть там и отыгрывать максимальное удивление при виде незнакомца. «Незнакомца» — потому что я тебе, Хва-я, не заливал плечо слюнями, пока рассказывал о нем, ясно? Живо собирайтесь, или я больше не допущу тебя до плойки моего старшего брата! Все!.. Отбой! — Уен! — ошарашенно крикнул Сонхва в трубку, намереваясь что-то спросить, но Чон уже сбросил звонок и вырулил навстречу потерявшему его Сану.       Он принял из чужих рук прохладную бутылку воды, покрытую конденсатом, и благодарно приобнял Чхве, кидая воду в шоппер и пряча карту в карман. Парень непонимающе глянул на скрывшуюся в сумке бутылку. — Ты же пить хотел. — О, пока ждал тебя, слюны напился. Пойдем! Надо еще добраться до парка, походить… — он потянул его в сторону станции, а потом якобы невзначай рванул в сторону торгового центра. — Ой, я забыл! Надо подарок Минги найти. — А Минги это… — Почти парень друга парня моего друга, — Сан моргнул, но не стал уточнять. Судя по взгляду, в голове его активно закрутились шестеренки. — Я о нем рассказывал. Который дылда. — А… — понимающе кивнул Сан, окидывая взглядом огромное здание прямо рядом со станцией. — А что за подарок? — У него день рождения скоро. Найдем — и сразу поедем в Лотте. Ладно?       Он схватил его лицо в свои ладони и, хитро прищурившись, поиграл плечами, подбираясь ближе. — Составишь компанию?       Сан лишь смущенно смотрел на чужое чересчур счастливое лицо в паре сантиметрах от его собственного. Стоило только кивнуть, как окрыленный Уен чмокнул его в кончик носа и, насвистывая что-то, вприпрыжку побежал к дверям, оставляя за спиной растерянного покрасневшего парня, шокировано прикрывшего пострадавший нос и прижавшего ладонь к уже, кажется, трескающимся от того, как активно бабочки бились в поисках выхода, ребрам.