Уроборос

Обычно Битси аппарирует его на Кингс-Кросс почти ко времени отъезда поезда. Однако на этот раз его провожает Марволо. Идет снег, когда он забирается в поезд, и он задерживается у двери, входя одним из последних, не желая терять из виду Марволо, который остается на платформе, пока поезд не набирает скорость. Между ними словно рухнула стена. Марволо, рассказывающий ему, чего он больше всего боится, несомненно, доказывает, что он доверяет Тому так же сильно, как Том доверяет ему. В следующий раз, когда они увидятся, Том клянется себе, что еще раз спросит о своей матери. На этот раз он, возможно, даже получит ответ. Он приглашает шестикурсника Малсибера в их учебную группу. Нотт следующий - лишь немного хитрый, поскольку он из Равенкло, но Том полон решимости не позволить ослепить себя цветами факультета. Конечно, Слизерин лучший, но везде есть ценные люди, и Нотт - один из них. Каждый раз, когда Том проходит мимо женского туалета на втором этаже, его мозг зудит, подгоняя его, желая снова поговорить с василиском - но он обещал Марволо, что не будет, поэтому он этого не делает.

***

Клару находят без сознания посреди коридора. Целительница совершенно сбита с толку, она не знает, какое проклятие могло вызвать такие эффекты. Том очень хорошо знает, поскольку сам изобрел его в прошлом семестре. Он показал его своей группе, и только своей группе. — Не делай этого снова. — Он отводит Вальбургу в сторону, когда она входит в Гостиную тем вечером после обхода старосты. Она бросает на него дерзкий взгляд, ни капли не смущаясь, на ее надутых губах эта приводящая в бешенство ухмылка. — Или что? — бросает она ему вызов. Том в ярости от того, что она разговаривает с ним таким образом. Еще больше в ярости от того, что это беспокоит его не так сильно, как следовало бы. Он знает, что, если бы кто-нибудь из мальчиков так дерзко возразил ему, он бы слетел с катушек. Но это не один из мальчиков, и Том, как правило, легко прощает Вальбургу. — Ревность тебе не идет. Она смеется. — Я не ревную. Не все в мире вертится вокруг тебя, Том. У нас с ней возникли разногласия на собрании старост, вот и все. — Не лги мне, Вальбурга. Мне это не нравится, - предупреждает он. — Мне плевать! - шипит она, улыбка исчезает, глаза сверкают. — Ну разве ты не прелесть, беспокоишься о своей пустоголовой возлюбленной. — Я выгляжу обеспокоенным? Тому наплевать на Клару. В конце концов, с ней все в порядке. Беспокоит то, насколько Вальбурга безрассудна к тому, чему он ее учит. Больше всего поражает то, как она безнаказанно ему не повинуется. — Ты выглядишь жалко, вот как ты выглядишь, - рявкает она на него. Том встает, палочка уже у него в руке. Он не уверен, что собирается делать, но у него не получается ничего сделать, потому что портрет открывается, и из него появляется другой староста Слизерина.

***

Как и большинство ссор с Вальбургой, все просто как-то само по себе проходит. Они избегают друг друга несколько дней, а потом по ошибке разговаривают, и все. Она больше не проклинает Клару и, по крайней мере, Вальбурга была осторожна, потому что Клара понятия не имеет, кто мог это сделать. — У меня нет врагов, - говорит она. — Я стараюсь никого не расстраивать. — Вокруг полно плохих людей, - говорит Том с притворным вздохом. Хотя притворяться, что беспокоишься за кого-то, было трудно. Она утомляет, Тому иногда приходится выслушивать ее глупые мысли. Но она и полезна, она показывает Тому кухню и как к ней получить доступ, она держит его в курсе пароля от ванной Старост. Конечно, Том мог бы получить это от Старост в своем собственном факультете, но они постоянно меняются, и хорошо, что Клара сразу их узнает. Они часто туда ходят.

***

Тени танцуют на стенах, когда он пытается заснуть, каждую ночь, передвигаясь на длинных конечностях, медленно приближаясь к кровати Тома. Он часами наблюдает за ними, пока солнце не освещает озеро и тени не рассеиваются. Куда они делись? Том задается вопросом, темные круги под его глазами становятся все глубже с каждым днем. В Запретной секции, где он проводит большую часть своих бессонных ночей, спрятанный за другими тяжелыми томами, Том находит "Тайны наитемнейшего искусства". Книга защищена древними заклинаниями и чарами, которые привлекают внимание Тома, когда он чувствует волнение в воздухе вокруг нее и задаётся вопросом, зачем кому-то понадобилось пытаться спрятать книгу. Он узнает почему, когда читает о бессмертии. Когда встает солнце и он крадучись возвращается в Гостиную, он задается вопросом, кто в здравом уме стал бы держать такую книгу в школе, да вообще где угодно.

***

— Там так много змей, Том! Волшебных, - говорит Хагрид, сидя на земле рядом с Томом, который пытается делать домашнее задание у большого озера. — Ты снова сбежал, да? Хагрид знаменит тем, что бродит по запретному лесу. А поскольку волшебникам не хватает логики, его часто наказывают тем, что отправляют в запретный лес. — Так много существ! Я видел единорога! Он позволил мне погладить себя. Они такие красивые. — Ты найдешь там свою смерть, - говорит Том, не поднимая глаз. — Нет! Животные лучше людей. Они не причиняют людям вреда без причины. Мне нравится их общество больше, чем общество остальных учеников. Тому не нравится, что у него есть что-то общее с этим кретином. — Я им не нравлюсь. Я имею в виду студентов. Мне трудно заводить друзей. — Тебя не должны видеть разговаривающим со мной. Это не вызовет симпатии у твоих соседей по факультету, - советует Том. Не то чтобы его заботила репутация Хагрида. Том заботится о своих, он единственный, кто не хочет, чтобы его видели рядом с Хагридом, но он также создает репутацию милого и заслуживающего доверия человека, поэтому ему нужно найти мягкий способ избавиться от великана. — Ты нравишься куче гриффиндорцев! Они говорят, что ты единственный хороший змей, которого они когда-либо встречали. И мне все равно, что они говорят. Ты мне нравишься. Ты мой друг. Хагрид безнадежно наивен. Друг, в самом деле... — Это мило, Хагрид. Ты хороший парень. Но я действительно занят домашним заданием, так что, если ты не возражаешь... — О! Конечно, Том! Извини, что прервал тебя. Еще увидимся! Том едва успевает прочитать предложение, как рядом с ним появляется Клара. — Ты такой добрый, - говорит она. — Взять этого бедного мальчика под своё крыло. Мерлин, но он не может убежать от идиотов. Клара действительно становится надоедливой. Теперь она хочет поговорить о чувствах, планах на будущее, и Том не может постоянно убегать. И снова ему мешает его экстраординарная личность хорошего парня. Он не может просто прогнать ее от себя, как ему хочется. Вместо этого ему нужно найти приятный способ порвать с ней. Только нет хорошего способа отвергнуть кого-то. Мог бы быть, но у Тома чешется кожа при одной мысли о том, чтобы усадить ее и найти мягкие способы отвергнуть ее, возможно, взять вину на себя. Итак, он делает следующую лучшую вещь. Конечно, он хороший парень, но он подросток. Из-за этого он может позволить себе определенные вольности, не портя свой имидж. В конце концов, мальчики-подростки известны своей нечувствительностью и малой концентрацией внимания, поэтому Том просто приглашает равенкловцу на свидание в Хогсмид. У него на самом деле хороший день. Девушка очень умная, в отличие от Клары, и Том часами спорит с ней о достоинствах рун стихий. — Нотт высоко отзывается о тебе, а он ни о ком не отзывается хорошо, - говорит она, возвращаясь в замок. — Мне было любопытно узнать тебя самой. Но сейчас для меня год экзаменов, надеюсь, ты не возражаешь, поэтому я должна сосредоточиться. Том выбрал ее именно из-за этого. Нотт был полезен, посоветовав ему, какая девушка с большей вероятностью не привяжется к Тому после одного свидания. — Конечно. Интеллектуальные занятия гораздо важнее всего остального, - соглашается он. Она искренне улыбается, и они соглашаются остаться друзьями. К вечеру Клара уже знает об этом. — Это уморительно, - смеется Абраксас, развалившись на диване. На лучшем диване у камина. Группа Тома заняла самые желанные места, и никто не осмеливался комментировать это, даже старшекурсники. Старосты и Староста школы изо всех сил игнорируют все жалобы, которые могут быть у других слизеринцев. Никто не хочет расстраивать группу, в которой так много древних фамилий, самых влиятельных в их обществе. — Она стоит возле нашей общей комнаты и плачет. — Вальбурга, иди, прогони ее, - настаивает Том. — Я думала, что должна оставить ее в покое. — Вальбурга ухмыляется ему, заплетая волосы в косу. — Ты староста, староста Слизерина, и ей не позволено просто стоять там и беспокоить людей. — Или ты мог бы пойти и поговорить с ней, как мужчина, - предлагает она. Все мальчики качают головами. Похоже, никому не нравится перспектива разговаривать с истеричной девчонкой. Том, по сути, был бы не против. Только он не преуспевает в подобного рода спорах. О, конечно, он может обменяться остроумными оскорблениями с кем угодно. Он может победить всех остальных на дуэли. Но справиться с чувствами он не может. В конце концов, он проклянет ее, а ему нельзя этого делать. В конце концов, Слизнорту самому приходится вытаскивать Клару из подземелий, после чего он делает вид, что читает Тому лекцию по этому поводу, но уголки его рта то и дело ползут вверх, и это разрушает его серьезное лицо, которое он пытается поддерживать. В последующие дни она пытается поговорить с Томом, но Том позволяет Лестрейнджу быть настолько неприятным, насколько он способен, и это в конечном итоге отталкивает ее. Том с трепетом смотрит на боггарта, но на этот раз его ментальные щиты выдерживают, и безобидный образ Слизнорта ставит ему плохую оценку. Том даже не удосуживается сделать вид, что расстроен им, когда произносит заклинание. Абраксас и Лестрейндж выбирают одинаково глупые поддельные страхи, потому что Том помогал им практиковать окклюменцию. Вилкост смотрит на них с подозрением, но ставит им всем Превосходно.

***

— Слизнорт сообщил мне о твоих проблемах с противоположным полом, - комментирует Марволо, оставаясь на солнце и раскладывая вокруг руны. — Отлично, — вздыхает Том. Он так устал быть в постоянном состоянии истощения. Но он наконец-то дома. Он надеется, что в собственной спальне ему будет проще отдыхать. — Возможно, теперь ты понял, что нужно избегать такие сложности. Они приносят только ненужную головную боль. — Как будто Клары было недостаточно, за мной по пятам увязался этот великан. — Том сбрасывает школьную мантию и садится рядом с Марволо, пытаясь различить магию рун. Марволо поднимает голову. — Великан? — Хагрид. На самом деле он лишь наполовину великан, и одержим существами, которые ничего так не хотели бы, как съесть его. В прошлом году его укусила змея, и тогда я помог ему с ней, с тех пор он мой преданный поклонник. — Я не могу представить, как ты попадаешь в такие ситуации. — Ты сказал мне вести себя хорошо. Вот что происходит, когда ты добр к людям. Ты начинаешь им нравиться. Марволо бросает на него задумчивый взгляд. — Ты слишком добрый. — Хорошо, я прокляну первокурсников Хаффлпаффа, это должно помочь, - предлагает Том, улыбаясь. Дома так хорошо. Он уже расслаблен больше, чем за все время отдыха в Хогвартсе, напряжение медленно покидает его шею и плечи. — Есть золотая середина. Будь вежлив. Но холоден. — Хорошо! — Уверяет его Том. — В любом случае я не поощряю эту близость. — Думаю тайная прогулка с девушкой в туалет после комендантского часа способствуют определенной близости. По мере того, как Марволо становится более комфортно рядом с Томом, хотя это такой длительный процесс, проявляются разные стороны его личности. Например саркастическая, дразнящая часть, которую он использует сейчас. Тому это нравится, даже несмотря на то, что над ним насмехаются. — Я буду просто держать Вали рядом. Она настолько неприятная, что люди держатся на расстоянии. — Да уж, она такая, - соглашается Марволо, собирая руны и аккуратно складывая их в мешочек. — Интересно, почему ты сам не хочешь держаться от нее на расстоянии. Это сложный вопрос, требующий много слов в ответ. — Я пробовал. Я много раз отчитывал ее, когда она действовала мне на нервы. — Хм. — Марволо выглядит недовольным и неубежденным.

***

Континент голодает - во всяком случае, на маггловской стороне, поскольку продолжается война, конца которой не видно. Тому не хочется думать, каково это могло бы быть — оказаться запертым в Вуле на лето. У него все еще проблемы со сном. Тени преследуют его в его собственной спальне. Они не причина, по которой он не может отдохнуть - они не пугают его. Он просто не может заснуть, его разум отказывается отключаться, больше опасаясь того, что ему может присниться, чем чего-либо другого. И все же кажется, что даже наяву сны все еще пытаются ожить на его стенах или любой отражающей поверхности. Он погружает комнату в полную темноту, но каким-то образом он все еще может видеть тени. Теперь, когда немцы сосредоточились на русских, Лондон стал безопаснее, чем когда-либо. Том также более чем уверен в своей способности защитить себя. Иногда он просит Битси отвезти его в Лондон, и он часами бродит по ночному городу. Он выбирает знакомые маршруты, по которым столько раз ходил в детстве. Повсюду развалины. Множество бездомных магглов бродят с отсутствующими выражениями лиц и пустыми животами. Они устали и напуганы, возбуждены и жестоки. Но Лондон все еще стоит, потрепанный, но гордый. И его уже строят заново. Том смотрит вокруг на покосившиеся старые здания, на новое, возвышающееся вдалеке, слышит крики, пронзающие ночь, вопли и бред людей, потерявших все. Война опустошительна, думает он. Но и прекрасна. Разрушение поразило стариков, отсеяло слабых и дало сильнейшим из них, выжившим, шанс стать великими, строить еще выше. Улицы Лондона всегда были убежищем, где он мог заблудиться, когда ему было нужно. Полицейскому потребовались бы дни, чтобы найти его и оттащить в Вул. Это или голод заставили бы его вернуться. Теперь он ищет убежища от своих снов или от теней в своей комнате, бесцельно прогуливаясь часами напролет. Его никто не беспокоит. Его даже никто не видит. Том не использует свою палочку. Только свою волю. Он не хочет, чтобы его видели, поэтому его и нет. Он всегда был особенным.

***

— Что тебе понравилось в моей матери? Том спрашивает напрямую. Он не может перестать думать об этом и пообещал себе, что спросит этим летом. Он стоит в дверях библиотеки, не сводя глаз с Марволо. — Только не снова. Челюсть Марволо дергается, и он подписывает один из своих документов с ненужной силой. Том слышит, как перо царапает пергамент. — Она мертва. Она тебе ни к чему. Почему ты не можешь отпустить ее? У тебя есть все, что тебе нужно. Дом, имя. Я. — Дело не в ней, - разочарованно говорит Том. Он действительно хочет узнать больше о женщине, которая дала ему жизнь, но его больше беспокоят сомнения в том, что Марволо является его отцом. — Я просто ... я не вижу никакого способа, которым мужчина мог бы найти ее достаточно привлекательной, чтобы жениться и завести детей. Этим предложением Том бросает вызов всему, на что Марволо намекал все эти годы, и это наверняка вызовет недовольство пожилого человека. Том боится узнать ответ, и все же - все же он должен, поэтому он продолжает, упрямо глядя в эти красные глаза, хотя это так тяжело. — Слизнорт сказал, что Гонты были бедными и безумными, без образования или таланта, и она была такой уродливой, поэтому... Марволо резко встает. Воздух в комнате становится тяжелее от магии и ярости. Инстинкты Тома умоляют его воздержаться, или, хотя бы, взяться за палочку. Он игнорирует оба, стоя на своем. — О, она была талантлива, - выплевывает Марволо. Том удивлен. Полон надежды. По крайней мере, он признал Меропу, и это впервые, после той вспышки гнева в садах много лет назад, когда он назвал ее пустой тратой кислорода. — Талантлива? Возможно, да, возможно, несмотря на внешность, она была могущественной ведьмой, и это могло привлечь Марволо... — Да, — шипит Марволо. — В приворотных зельях. Мир Тома разваливается на части.

***

Он не может есть. Он голоден, и это вызывает у него панику, но его ужасно тошнит, одна мысль о еде выворачивает желудок. Его глаза почти такие же красные, как у Марволо, потому что он отказывается даже попытаться заснуть, отказываясь даже от пары часов отдыха ночью, которые ему обычно предоставляются. Любовные зелья. Это такой простой ответ на все его вопросы. Облегчение, потому что это имеет смысл, это объясняет все - как такой мужчина, как Марволо, мог оказаться с такой женщиной, как она. Почему Марволо ненавидит ее так сильно, что даже не может говорить о ней. Почему он не хотел, чтобы Том что-либо узнал. Почему он никому не доверяет. Это даже объясняет, почему Тома бросили. Возможно, Марволо вырвался из-под ее влияния и сбежал, не зная, что она беременна... Но нет, нет. Если бы он вырвался на свободу, он бы не оставил ее в живых. Марволо не из тех, кто прощает, особенно в отношении чего-то подобного. Возможно, он позволил ей жить, потому что она была беременна. Он просто не мог заставить себя растить ребенка насильника. Или, возможно, Марволо не всегда был таким холодным и безжалостным; возможно, когда-то, до Меропы, он был другим. Кроме того, Том знает, каково это - не иметь возможности дать отпор. У Тома была магия, у него не было проблем с ее использованием на других детях в Вуле или в воровстве, но со священником Том всегда замирал от страха, не мог использовать ее по какой-то причине. Возможно, именно это и случилось с Марволо. Он каким-то образом вырвался на свободу, и все, что он смог сделать, это убежать. Такое не могло случиться с Марволо, настаивает голос. Но это могло бы быть. Возможно, именно это подтолкнуло Марволо к Темным искусствам. Потребность убедиться, что он станет настолько могущественным, что никто больше не сможет околдовать его или причинить ему боль; такая же потребность есть у Тома. Он не знает. Все, что он может делать, это догадываться. Потому что он не будет спрашивать снова. Том знает, что невозможно говорить о чем-то подобном, он ни в коем случае не может упомянуть священника, стыд и гнев слишком сильны, чтобы справиться с ними, поэтому он не станет подвергать Мавроло такому испытанию. Он уже это сделал со своими глупыми, настойчивыми вопросами, и теперь он так сожалеет об этом. Том достает ее фотографию из своего медальона и рвет ее на кусочки. В детстве он носил в себе столько вины за убийство своей матери. Теперь он рад этому, он убил бы ее снова, если бы мог. Похоже на справедливость, что именно он оборвал ее жизнь. Том отомстил за Марволо.

***

Он варит Напиток Живой Смерти, потому что знает, что ему нужен сон, а этого все труднее и труднее достичь естественным путем. — На ком ты его проверишь? - спрашивает Марволо, входя в маленькую, но опрятную комнату, которую он использует для приготовления его собственного зелья, черной, как смоль, штуковины, Том даже не может догадаться, для чего оно предназначено. Прошло несколько дней с тех пор, как они разговаривали в последний раз. Том пытался найти его, но Марволо избегал его. Том сказал бы ему, что в этом нет необходимости. Он хорошо умеет притворяться, и он так и сделает, он проигнорирует их последний разговор без проблем. — Мне не нужно ни на ком его проверять, — хвастается Том, полный решимости вернуть все в нормальное русло и радуясь, что Марволо покончил с игнорированием. — Я вполне способен успешно сварить такое простое зелье. Он добавляет аккуратно нарезанные корни валерианы. Он помешивает по часовой стрелке, стараясь не слишком торопиться. — Битси, - говорит он, когда между ними воцаряется тишина. — Нельзя пить его слишком часто, - говорит Марволо, протискиваясь мимо Тома к своему столику. — Я знаю, - отвечает Том и поворачивается, чтобы посмотреть на него, готовый сказать ему, что он не идиот, если он готовит эту штуку, то он полностью знает все, что нужно знать об нем. Слова вылетают у него из головы, потому что Марволо впервые при нем снял мантию, и начал закатывать рукава рубашки. Он такой худой, что Том в шоке теряет дар речи. Он всегда знал, что Марволо стройный, но в его мантии, в костюмах, которые он иногда носит в мире магглов или на различных мероприятиях, он выглядит не так устрашающе, как в простой рубашке. Марволо похож на скелет. Он выглядит голодным. Каким, конечно, и должен быть, поскольку он никогда ничего не ест. Тома пронзает острая боль прямо под ребрами. И это еще до того, как он замечает толстый шрам, начинающийся на левом запястье Маровло и идущий вверх, становясь только толще и исчезая у локтя, не потому, что он заканчивается, а потому, что его прикрывает рубашка. — Кто это сделал? — Том рычит. Гнев в его голосе удивляет даже его самого. Марволо поднимает глаза, на секунду сбитый с толку, прежде чем проследить за взглядом Тома. — Ерунда. Он небрежно отмахивается от этого, беря с полки какие-то травы. Том все еще смотрит, застыв. Он хочет знать, кто это был, хочет узнать их имена, их лица, и, конечно же, они мертвы, но у них должны быть родственники, и Тому нужно пойти и содрать с них кожу. Он так сильно этого хочет, что у него текут слюнки, образы врезаются в его голову с силой, ярко. — Это похоже на ожог, - говорит он, когда фантазия утихает секундой позже. Нужно такое усилие говорить сквозь ярость. — Адское пламя, - говорит Марволо, разрезая печень дракона пополам. Предполагается, что ничто не заживляет ожоги, нанесенные Адским пламенем. Предполагается, что никто не выживет, однажды соприкоснувшись с всепоглощающим пламенем, настолько печально известным тем, что его трудно контролировать, и с такими разрушительными последствиями, если все сделано неправильно, что даже Том никогда не пытался наколдовать его. Но в "Тайнах наитемнейшего искусства" говорится о способах исцеления любой раны, какой бы ужасной она ни была. Ожог Марволо закрытый, шрам белый, ткань толстая и искореженная, но он явно зажил. Том с трудом отрывает от него взгляд, только чтобы увидеть другой шрам, на правом предплечье Марволо. Этот меньше, на дюйм или около того, но был глубоким. Под кожей видна вмятина, как будто кусок мышцы или кости больше не там, где он должен был быть. Он может вспомнить несколько проклятий, которые могли бы этого добиться. Том повторяет их в уме, сосредотачиваясь на запоминании заклинания и эффектов, чтобы попытаться сдержать свой гнев.

***

Он ворочается в своей постели, совершенно не спит. Каждый раз, когда он закрывает глаза, он видит ожог, и это сводит его с ума. Он хочет знать, насколько дальше он заходит. Доходит ли он до плеча? Есть ли он на боку? Какое это имеет значение? С ним явно все в порядке, нет никакой опасности. Но это важно. Том хочет знать. Он садится, машет рукой и осознает, что использовал беспалочковую магию, только когда "Тайны наитемнейшего искусства" оказываются у него на коленях, поскольку его палочка все еще лежит на прикроватной тумбочке. Он открывает ее на главе об исцелении и читает то, что, как он уже знал, найдет. Темная магия может исцелить что угодно, при достаточном умении и знаниях, но она всегда оставляет след. Всего несколько дней назад Тома это не волновало, он заново осознал, что все можно исцелить, независимо от того, как это будет выглядеть. Теперь ответ его не удовлетворяет. Это похоже на личное оскорбление. Ему нужно найти способ полностью залечить шрамы, снять их с Марволо, сделать его снова целым. Вернуть в первозданное состояние. Стереть все доказательства того, что кто-либо когда-либо прикасался к нему, даже с помощью магии, что кто-либо осмелился оставить на нем свой след. Тому нужно найти способ прокормить мужчину. Марволо чахнет, бессмертный он или нет, и он выглядит хрупким. Том знает, что это не так, но выглядит он именно так. Как будто сильный ветер мог сдуть его, как будто эта тонкая рука могла переломиться пополам от малейшего прикосновения. Почему он не ест? Марволо сидит прямо за столом с Томом почти час за каждым приемом пищи. Дело не в нехватке времени. Марволо здесь, еда тоже, и ему нужно только ее съесть. Почему он этого не сделает? Он так устал, что его разум чередуется между яркими фантазиями о причинении боли безликим незнакомцам и воспоминаниями о том ожоге снова. Когда безликие незнакомцы начинают превращаться в священника, отбрасывая его тень на стены, Том спускается в подвал и добавляет каплю Напитка живой смерти в стакан с водой. Ему не нужно тестировать зелье, он никогда не варил плохих зелий, он хочет отключить свой разум, он не может позволить себе ждать еще так долго, чтобы протестировать его. Смешно. Даже если бы он сварил слишком крепкое зелье, Марволо нашел бы способ разбудить его. Том выпивает его одним глотком, вернувшись в свою комнату. Надо было выпить в постели, это его последняя мысль, и он падает без сознания, не успев сделать шаг, отделяющий его от кровати. Он просыпается на полу шестнадцать часов спустя. Он умирает от голода, у него болит живот, он не обходился без еды так долго с тех пор, как был в Вуле. У него по всей комнате разбросана еда - маггловские консервы, спрятанные под досками под кроватью, пачки конфет в глубине шкафа, сухофрукты в маленьких пакетиках на дне школьного сундука. Он не хочет использовать свои запасы, он достаточно контролирует себя, чтобы позвать Битси и попросить у нее полный английский завтрак, даже если сейчас три часа ночи. Теперь, когда он немного отдохнул, ему больше не снятся кошмары. Пока он ест, он строит планы.

***

— Ты... — Марволо останавливается с ошеломленным выражением лица, чашка на полпути ко рту, голос полон недоверия. — Ты что, подлил что-то в мой чай? — Питательное зелье, — говорит Том, расправляя плечи и готовясь спорить. Был риск, что он узнает. Тому не нравится такое делать, подливать кому-то зелья, но у него нет другого выбора. Тем не менее, он раздражен. — Как ты вообще узнал? Без запаха, без вкуса... Марволо ставит чашку и пристально смотрит на Тома, который смотрит в ответ и продолжает говорить. — Это не было сделано со злым умыслом, поэтому ни артефакты, ни противодействующие чары не могли его обнаружить. Ты не должен был узнать. Марволо долгое время ничего не говорит, разглядывая свой чай. — Ты, конечно, так и не узнал, — наконец говорит он. — О чем ты? — Слова сбивают Тома с толку. Приподнятая бровь удивляет его. Он ожидал, что Марволо рассердится, но это не так. Он просто удивлен, слегка удивлен. Он снова берет чашку и пьет, и что-то теплое разливается в груди Тома. — Ты давал мне питательные зелья? — По иронии судьбы, теперь он чувствует себя обманутым, преданным, что ему дали зелья без его согласия. — Ты весил как кошка, когда я привел тебя сюда. Конечно, я их давал. Том злится. — Сейчас я вешу столько же, сколько ты сейчас. — Ты не бессмертен, - указывает Марволо. — Пока, — добавляет он. Раньше это прозвучало как обещание, и Тому не терпелось поскорее добраться до этого момента. Теперь это звучит как угроза. Марволо не имеет в виду это как таковое, но после того, что Том прочитал в "Тайнах наитемнейшего искусства", он уже не особо увлечен процессом. — Растущим маленьким мальчикам нужны питательные зелья, - продолжает Марволо. — Мне это просто надоело. Всегда можно найти что-нибудь более плодотворное, на чем можно зациклиться. — Почему ты не ешь? — Том спрашивает то, о чем спросил много лет назад. — Я знаю, тебе это не нужно, но разве ты не хочешь? Ты не голоден? — Я научился избегать этого, - говорит Марволо так, словно это так просто, как будто бы в этом вообще есть какой-то смысл. — Как ты это сделал? — Том любит есть, очень любит. Слишком сильно. Он хотел бы не беспокоиться постоянно, в глубине души, о том, что он будет есть в следующий раз или есть ли у него что-нибудь с собой, в любой данный момент. — В детстве у меня было мало еды. Том вообще ничего не знает о детстве Марволо. Он даже не дышит, опасаясь, что помешает Марволо в таком редком состоянии откровенности. — Это всегда было стрессом; проблема, с которой так и не удалось справиться, даже если ты решаешь ее ежедневно”. Том кивает. Он понимает очень, очень хорошо. Он повсюду разносит отголоски этого голода. — Меня нормально кормили, только когда я ходил в школу. — Ты, - начинает Том, но останавливается, закусывая губу. — Твоя мать, - он умолкает. Где была мать Марволо? Он знает, что отца он ненавидит и о нем нельзя говорить, но он никогда не слышал ничего, хорошего или плохого, о своей бабушке. У Марволо сводит челюсти. — Меня вырастили магглы. Я знаю о своей матери ненамного больше, чем ты знаешь о своей. Том хочет спросить, почему это так, хочет спросить, подразумевает ли Марволо под “магглами” своего отца и других родственников с той стороны, но у него нет возможности. — Каждое лето мне приходилось возвращаться к магглам. После первого года учебы в школе, когда я наконец-то получил достаточно еды, было еще хуже. Я отвык от голода. — Магглы тебя не кормили? Марволо откидывается на спинку стула. — Чтобы не быть несправедливым, они пытались. Но условия были таковы, что это не всегда было возможно. Началась война, и это только усложнило задачу. Наконец, подсказка о его возрасте. Поскольку узнав, что Марволо бессмертен, увидев собственными глазами, что человек не стареет, было невозможно угадать, сколько ему могло быть лет. Теперь он знает, что Марволо было где-то между одиннадцатью и тринадцатью годами, когда началась Великая война. Или, как оказалось, Первая мировая война. — Поэтому я перестал есть столько, сколько хочется во время учебы. Чтобы не испытывать такого же шока, когда вернусь на лето. Это облегчило задачу. Желание быть голодным и намеренно игнорировать еду, это пристыжает Тома, который был бы на это не способен. — Конечно, я уже практиковал темную магию и, как я уже говорил, это помогало снизить аппетит. — Мне не помогает. Марволо поднимает бровь. — В этом году ты ешь не так много. Том хмурится. — Это не ... если уж на то пошло, то ... — Ты набрасываешься на большее количество еды, но на самом деле ешь не так много, как раньше. Ты медленно теряешь вес. Том удивлен, услышав это. Он опускает взгляд, чтобы осмотреть себя, но все выглядит как всегда. Он не видит разницы.

***

Он должен спросить разрешения Марволо. За все годы, что Том живет в особняке, там никогда не было гостей, и на это, безусловно, есть причина. Однако Марволо в отъезде, он уехал за три дня до этого, и дело кажется довольно срочным, хотя и неожиданным. Могу я прийти? Мне больше некуда идти. Такая короткая записка от Абраксаса, который любит отправлять длинные письма, полные не слишком утонченного хвастовства, вычурно выделенные и запечатанные в изготовленные на заказ конверты с гербом Малфоев. На этот раз пергамент оказался мятым, надпись размазалась. В конце концов, это и дом Тома тоже. Он должен уметь принимать людей, не так ли? Он не очень уверен, но говорит себе, что может поступать, как ему заблагорассудится. Если Марволо не хочет, чтобы у Тома были гости, то ему следует остаться дома, вместо того, чтобы идти неизвестно куда, в, несомненно, опасные места, где он потенциально может получить еще больше шрамов. Абраксас выглядит ужасно, когда стучит в дверь, спустя несколько часов после того, как Том прислал ему сову с адресом. Его волосы растрепаны, рубашка помята, глаза налиты кровью, за ним волочится чемодан. — Плохой день? — Спрашивает Том, ведя своего гостя в гостиную, которой они почти никогда не пользуются. Абраксас настолько не в себе, что даже не смотрит по сторонам, не указывает, насколько Малфой-Мэнор больше, его картины лучше или какую-то другую чушь, которую он несет, когда они посещают дома других людей. Он просто стоит, уставившись в никуда, даже не реагирует, когда Атлас проскальзывает в комнату, недовольно шипя. — От него пахнет страхом, хозяин. Том игнорирует змею. — Садись, - приказывает он Абраксасу, указывая на диван. Между ними тянется молчание. Том не уверен, чего от него ожидают. Он думает, что должен спросить Абраксаса, все ли с ним в порядке, но это был бы глупый вопрос, поскольку он, очевидно, не в порядке. Странно, потому что обычно они могут говорить свободно, но, оглядываясь назад, обычно большую часть разговоров ведет Абраксас. Конечно, Том спрашивает его, как у него дела, каждый раз, когда они видятся, потому что это социальная норма и вошло в привычку, но он никогда не сталкивался с такой мрачной версией Абраксаса. У Тома нет проблем слушать, как другой описывает свой день или свои мелкие, незначительные неприятности, но это потому, что ответ всегда является вариацией одного и того же. Теперь он думает, что ответ был бы другим и эмоциональным, и у него нет идей, как с этим справиться. К своему ужасу, через несколько минут Абраксас закрывает голову руками, издает тихий болезненный звук и начинает плакать. Том стремится уйти максимально быстро. — Я принесу тебе стакан воды, — говорит он, выходя. Рассеянный, он действительно оказывается на кухне. — У хозяина гость, — радостно пищит Битси. Она вне себя от радости. — Битси счастлива! Что подать Битси? — Он плачет, - говорит ей Том, понижая голос, потому что неловко даже произносить это вслух. Может быть, именно поэтому у Марволо нет гостей. Потому что это отвратительно. Ее большие уши мгновенно опускаются. — О, нет! Другу Хозяина грустно! Бедный мальчик! Том удивленно смотрит на нее. — Бедный мальчик? Бедный я! Мне приходится иметь с ним дело. Он проводит рукой по волосам. — Что мне с ним делать? Битси моргает, глядя на него своими огромными глазами. — Хозяин добрый. Хозяин может сказать, что все будет хорошо. Хозяин обнимет своего друга и предложит утешение. Том издает короткий смешок. Вот что происходит, когда он спрашивает совета у домового эльфа. Он получает нелепые ответы. Он уходит в библиотеку, рассеянно берет книгу и теряется в ней. Когда прошло достаточно времени - в конце концов, никто не может плакать так долго, - он возвращается в свою гостиную. Абраксас, к своему облегчению, остановился. Он снова смотрит вдаль. Через несколько секунд он замечает Тома. — Я устал. Ничего, если я немного отдохну здесь? Том кивает и просит Битси отвести его в единственную свободную комнату, которая у них есть. Мебели в ней нет, но Абраксас должен быть достаточно опытен, чтобы наколдовать хотя бы матрас или кресло. Не прошло и двух часов, как Битси сообщила Тому, что у него срочный вызов через камин. Это Альфард, он хочет узнать, есть ли у Тома новости об Абраксасе, потому что Септимиус только что покинул площадь Гриммо, разыскивая своего сына. Как только голова Альфарда исчезает из пламени, ее заменяет голова Септимиуса. — Привет, Том. — Сэр, - вежливо кивает Том. — Твой отец дома? Я не могу с ним связаться. Малфой-старший выглядит таким же собранным, как всегда. Том хотел бы, чтобы его сын пошел в него. — Боюсь, что нет. Он путешествует. Могу я вам помочь, сэр? Его спросили, общался ли он с Абраксасом. Том отрицает, что получал от него известия после того, как они виделись на прошлой неделе во время поездки в Косой, и обещает написать, если у него будут какие-нибудь новости. Иметь друзей сложно. На следующий день он тащит Абраксаса в маггловский парк в Лондоне, где его ждет Альфард. — Дерьмово выглядишь, - говорит Альфард, похлопывая Абраксаса по спине. — О чем ты думал, приятель? Сбежать? Серьезно? Ты? Если кто-то и должен сбегать, то это я. Не могу поверить, что у тебя хватило наглости! Они находят старую скамейку, чтобы посидеть под большим дубом. — Я просто больше не мог этого выносить, - говорит Абраксас, все еще настолько не в духе, что забывает усмехнуться проходящим мимо магглам. — Пришло письмо из Хогвартса, и, конечно, там не было значка старосты, поэтому он снова ушел. Мне неловко, он был старостой, а до него его отец, и его дед, и так далее, и тому подобное. — Ну, эти парни не учились в одном классе с Томом, - указывает Альфард. Том действительно только что получил свой значок. Блестящий кусок металла, который для него ничего не значит. Таким детским соревнованиям нет места в его голове, он сосредоточен исключительно на Марволо. — Папа тоже ожидал, что я получу значок, но это было много лет назад, до того, как мы по-настоящему узнали Тома. — Для моего отца это не имеет значения. Альфард говорит, и у него есть все нужные слова, а Том наблюдает, немного завидуя тому, как легко взаимодействуют эти двое. Они делают вид, что это не так уж и важно, что говорить о таких личных вещах естественно. Для Тома это не естественно. Когда они возвращаются в дом, Том вспоминает разговор, анализирует его. Как Альфард использовал примеры из своей собственной жизни, случайные одобрительные звуки во время разглагольствования Абраксаса, чтобы показать, что он понимает его. Том тоже понимает. Он знает, почему все это беспокоит Абраксаса, как подобная ситуация может вызвать страдания. И все же он не знал, как к этому подступиться. Говорить Абраксасу, что ему тоже иногда кажется, что он разочаровывает Марволо, не может быть и речи. Открыться, выставить напоказ такую уязвимость кажется безумием, все равно что умолять, чтобы его ударили туда, где больнее всего. У Тома так много оружия против всех его одноклассников, собранных за столько лет. Если дойдет до этого, если они внезапно набросятся на него, Том точно знает, куда ударить. У них ничего нет о Томе, и он позаботится, чтобы так и продолжалось.

***

Когда Марволо возвращается, он отводит Абраксаса в сторону и отсылает Тома прочь. Тому это совсем не нравится, он ревнует оставлять Марволо в комнате с кем-то, кто не является им самим. Он остается перед дверью, подслушивая, зная, что Марволо наверняка бы рассказал, но, очевидно, Тома отослали только ради Абраксаса. Он спрашивает, почему Абраксас сбежал, и получает то же объяснение, что и Альфард, на этот раз без ругательств и слез. — До твоего совершеннолетия осталось еще два года. Три, прежде чем ты закончишь Хогвартс. Что, по-твоему, лучше? Страдать от Септимиуса в течение короткого периода времени или быть выброшенным в мир без гроша и влияния. Ты не из тех, кто справляется самостоятельно. Не отказывайся от такой привилегии только потому, что твой отец невысокого мнения о тебе. Останься и докажи, что он неправ. — Вы правы, сэр. Я знаю. Я знал с тех пор, как ушел. Я-я просто не думаю, что он примет меня обратно. — Он это сделает. Ты его наследник. Почему ты пришел сюда, раз все это началось из-за того, что мой сын превзошел тебя? Ты, должно быть, обижен на него. — Конечно, нет, — удивленно произносит Абраксас. — Том не виноват, что он гений. Я пришел сюда, потому что знал, что иначе отец найдет меня и ворвется в любое другое место, куда бы я ни пошел. Но он ... он не посмел бы прийти сюда без приглашения или запугивать Тома, чтобы вытянуть из него информацию. Он никогда бы не перешел вам дорогу, сэр. — Ну вот. В следующий раз, когда Септимиус спросит тебя, почему ты не так хорош, как Том, спроси его, почему он не так хорош, как я. Короткий испуганный смешок. — Он убьет меня, если я это скажу. Ну, отрекнется уж точно. — Ты достаточно терпелив, чтобы подождать еще несколько лет. — Откуда Марволо знать? Это первый его разговор с Абраксасом один на один, помимо вежливых приветствий на мероприятиях. — Жди своего часа. Ты лучше человек, чем твой отец. Ты вырастешь и станешь великим волшебником. Я уверен в этом. — Спасибо, сэр. Это ... это много значит. Том мог бы сказать ему это сам. Только Том этого не сделал, потому что это явное оскорбление мистера Малфоя, а если бы кто-то оскорбил Марволо в лицо Тому, он заставил бы их заплатить. Неважно, был ли он в то время в ссоре с Марволо. — Однажды у тебя будут собственные дети. Возможно, ты вспомнишь, какие чувства вызывал в тебе твой отец, и постараешься стать лучшим родителем, вместо того чтобы подражать Септимусу. — Я бы никогда не стал относиться к ним так, как он относится ко мне, — настаивает Абраксас. — Хм, — говорит Марволо уклончивым тоном. — Трудно действовать так, как тебя никто не учил. Обычно мы учимся на собственном примере. Абраксас возвращается в свое Поместье той же ночью. Оказывается, Марволо знает, как говорить с людьми об эмоциях. Только не с ним.

***

— Как ты думаешь, то, что я был зачат под ... ну, магическим воздействием, могло что-то со мной сделать? — спрашивает Том, боясь поднимать эту тему, но любопытствуя. Он только что вернулся с прогулки с мальчиками и уделял больше внимания их общению. — Что это значит? — Марволо не сердится. — Большинство людей — ну, я не такой, как большинство людей. На самом деле, я совсем не такой как все. — Действительно. Ты гений, ты... — Я не об этом. Я имею в виду - я не чувствую то, что, как я вижу, испытывают другие. Я не ... я ни с кем по-настоящему не близок. — Кроме Марволо. И даже тогда Том осознает, что у них нет того, что кто-то назвал бы нормальными отношениями. — Я просто не ... — Он не уверен, как это объяснить. — В некоторых моих книгах есть параграфы о бескорыстии и желании что-то делать для других, быть честным, сближаться, доверять друг другу и — вся подобная ерунда. Только другим это не кажется ерундой. Мне кажется, я чего-то не понимаю, на самом деле я довольно много не понимаю. — Не то чтобы Том хотел это говорить. Однако он просто осознал, что должен. Марволо обдумывает это несколько секунд, слегка наклонив голову. — Это не имеет ничего общего с любовным зельем. Том так гордится им, говорящим о Меропе с такой отстраненностью после того, что, должно быть, было ужасным испытанием. — Тогда? — Гонты психически нездоровы. Так было веками; все из-за инбридинга. Я полагаю, ты унаследовал некоторые аспекты. — Я не хочу быть таким, как они. Я не такой. — Том не урод. Он не глупый. Том не насильник. — Я такой же, как ты, — уверенно говорит он. Маволо слегка улыбается. Лишь слегка приподнимает губы. — Боюсь, моя семья была практически в тех же условиях, что и твоя. Том знает, что обе их матери были Гонтами, но... — Хотя твой отец был магглом. Так что твои родители, по крайней мере, не были родственниками. Он, должно быть, в редкостно хорошем настроении, потому что даже упоминание о его отце не приводит Марволо в ярость. — Да, но он также был отпрыском двоюродных братьев. Некоторым магглам нравится сохранять чистоту своей родословной, как ты знаешь. Особенно богатым, благородным магглам. Они женятся на своих кузенах, совсем как чистокровные. Том знает. Он достаточно начитался о королевских семьях, правящих по всей Европе. — Вдобавок ко всему, сиротский приют - не лучшее место для того, чтобы научить ребенка быть бескорыстным, заботливым и всему остальному. Том кивает. В Вуле было много других детей, которые причиняли боль другим, которые не хотели ни с кем делиться, которые крали столько же, сколько Том. И на них, конечно, не подействовали приворотные зелья. — Один из врачей, которых миссис Коул постоянно приводила ко мне на прием, сказал, что у меня проявляются психопатические черты, но я был слишком молод, чтобы поставить диагноз. Он помнит эти вопросы. Некоторые из них, он понял, почему были заданы - чувствует ли Том вину после того, как причинил кому-то боль. Есть ли у Тома друзья. Любит ли он животных. Считает ли он себя лучше других. На кое-что он не ответил - раз Тому нравятся пожары, то сделает ли он это с большой вероятностью, если речь зайдет о вознаграждении. Том отрицал какие-либо проступки, но он не знал, нормально ли для него быть очарованным пламенем, или нормально, что он хочет награды, поэтому он промолчал. А потом его спросили, не причинил ли ему кто-нибудь вреда, возможно, взрослый, и Том застыл и отказался больше разговаривать. Марволо пожал плечами. — Психопаты, если они умны, с большей вероятностью добьются успеха в достижении своих целей. Отсутствие эмпатии намного облегчает жизнь, гарантирует, что человек может подняться высоко, не беспокоясь о том, на кого он наступит, чтобы достичь этого. Том знает, что это маггловские понятия, потому что волшебный мир такими вопросами не занимается. Он прочитал несколько книг людей по имени Фрейд и Юнг, обоих врачей, во время поездок, в которые Марволо брал его с собой, и ему проходилось ждать на маггловской стороне. — Твой отец был богат? — спрашивает Том, только сейчас осознав это. — Да. Очень. — Но ты ... ты не был ... ты сказал, что у тебя не было еды... — осторожно произносит Том. — Я встретил своего отца, когда мне было семнадцать, — решительно отвечает Марволо, и Том понимает, что они достигли определенной черты, которую Марволо не переступит. По крайней мере, не в данный момент. Тема его отца снова закрыта. — Кто же тогда вырастил тебя? — Смущенно Том спрашивает. Марволо требуется несколько секунд, чтобы ответить, еще одна искренняя улыбка растягивает его губы. — Полагаю, я вырос сам.

***

— Как ты их называешь? — спрашивает Марволо, когда он упоминает проклятие "кипящая кровь", а Том комментирует, что Лестрейндж нашел его в библиотеке своего поместья и показал остальным членам группы. — Называешь кого? — Своих маленьких друзей. Непонятно, откуда он мог знать, поскольку у Тома еще даже не было возможности определиться с названием, он только недавно обсуждал это с Альфардом на вечеринке по случаю дня рождения Эйвери, что было бы забавно назвать их как-нибудь. — Я все еще решаю, — говорит он, немного обиженный тем, что все, что он делает, настолько прозрачно. — Рыцари Вальпургии? — предлагает Марволо, и Том начинает злиться, он так сильно хочет знать, откуда у него вся эта информация, потому что она не выходит у Тома из головы. — Нет. — Вальбурга сказала, что это звучит глупо. Но она так сказала, просто потому что она не мужчина, поэтому ей не нравится. Марволо бормочет что-то вроде "у меня не было такой проблемы”. — Что? — Том просит разъяснений. Он не получает ответа. — Ладно, назови их Пожирателями Смерти и закончим с этим. Том приободряется. Это звучит устрашающе и похоже на то, что он придумал бы сам. — Думаю, я так и сделаю, — говорит он, ему нравится идея. — Как удивительно. — Голос Марволо полон сарказма. — Откуда ты все знаешь? Марволо смотрит на него так, как иногда смотрит, пристальным и проницательным взглядом. — В конце концов, ты поймешь сам. — Не было бы проще, если бы ты просто сказал мне? Это так расстраивает, Том чувствует себя испытуемым, приближенным к какому-то идеалу, а он даже не знает, с кем соревнуется. Вспыхивают красные глаза. — Нет, — говорит Марволо очень низким тоном. — Это было бы совсем не проще.