Уроборос

Волшебники и ведьмы умирают, узнает Том, постоянно читая в библиотеке. Он был шокирован, осознав, что с магией нет ничего невозможного. И все же, кажется, некоторые вещи остаются вне досягаемости магии. «Потому что она была слабой», — сказал Марволо. Возможно, он имел в виду, что его мать не смогла пережить что-то столь легкое, как роды, а не то, что умирают только слабые волшебники, как сначала интерпретировал Том. Однако он не просит разъяснений. Марволо обучает Тома с терпением, с которым он никогда не сталкивался ни у одного из его маггловских преподавателей. Все объясняет медленно, со страстью. Логично, когда книги только запутывают. — Вопросы – это не глупость. — заверил он Тома на уроках, и Том этим пользуется. Но вне уроков Марволо очень сдержан. Он ест с Томом, разделяет с ним каждый завтрак, ради чего и появляется дома. Ну, пьет чай и читает газету, пока Том ест. Иногда то же самое они делают за ужином. В остальных случаях он пропадает целыми днями. Том вовсе не возражает. Он всегда был самодостаточным, и у него есть Битси, чтобы накормить его; у него есть книги и теплая одежда, и никого нет рядом, чтобы его раздражать. Только если Марволо пропадает слишком долго, он боится, что тот не вернется. Тому доверяют его палочку всего через две недели, когда Марволо убеждается, что он случайно не подожжет себя. Том жаждет самостоятельно опробовать заклинания – слишком сложные, о которых он читает в книгах. Но он дал слово, что не будет этого делать, и хотя на самом деле его слово ничего не значит, Марволо – исключение. Том не хочет его расстраивать, его инстинкты подсказывают ему вести себя хорошо. Читая о темной магии, Том очень быстро понимает, почему. Насколько она опасна. Насколько опасны те, кто ее использует. Том хочет обучиться ей, но в библиотеке есть книги, которые обожгут, если он попытается к ним прикоснуться. Однако книги по истории не обжигают, и Том читает о разрушении, на которое способны темные волшебники. — Ты тёмный лорд, — заявляет/спрашивает Том, как он всегда это делает с Марволо. Угроза, которая окружает мужчину, красные глаза, то, как он себя ведет, огромное количество в библиотеке книг, до которых Том даже дотронуться не может, жуткие артефакты, украшающие весь дом – буквально все кричит об этом. — Да, — просто отвечает Марволо, не вдаваясь в подробности. Тёмные лорды способны творить особенно ужасные вещи. И, судя по всему, что Том успел прочитать, они не любят детей. В любом случае, Тёмные лорды описываются как «использующие невинных младенцев в ритуалах» или «поедающие детские сердца». Так что лучше не расстраивать Марволо. «Так просто безопаснее», — считает Том. Он не должен любить Битси – Марволо прямо не сказал этого, и, насколько он понял, домового эльфа для него даже не существует, пока на нее не обратят внимание. Он отдает ей приказы и вовсе не глядя в ее сторону. Но она кладезь информации, а Том один, поэтому он разговаривает с ней. Она кормит его и называет хозяином, каждый раз кланяется ему, убирает и чинит все, что он ломает, и Том… Ну, Том не ненавидит ее, даже если она имеет так мало значения. Территория дома большая, с пышным садом, здесь столько места для Тома. Старые деревья с толстыми ветвями, под которыми он любит читать. И, как всегда, его находят змеи, шепчутся с ним. Спустя почти три месяца с того момента, как его жизнь изменилась, Марволо подкрадывается к нему, пока Том лежит в траве, а две гадюки обвиваются вокруг его рук. — Неприлично лежать в грязи, — говорит Марволо, но на его лице появляется очень редкая, очень крошечная улыбка, когда Том вскрикивает от неожиданности и спешит встать. — Я не слышал, как ты подошел, — глупо говорит он, потому что никогда не слышит, когда Марволо не хочет этого. Том рад видеть его после нескольких дней отсутствия, переживаний о его возвращении. — Конечно. Я вижу, ты делаешь успехи в согревающих чарах. — Из-за необходимости, — признается Том, стараясь не прихорашиваться от похвалы. — В доме тепло, — отмечает Марволо. Но наступил декабрь, и Тому жалко змей, которые всегда жалуются на холод и так благодарны, когда он берет их к себе на руки и отдает им кусочек своего тепла. — Свежий воздух и всё такое, — говорит он, хотя знает, что лгать бесполезно. Иногда Марволо это раздражает, иногда забавляет. В этот раз он смеется. — Заходи внутрь. Сердце Тома снова разрывается от этого теплого чувства. — Ты говоришь. — Говорящий, — шипят гадюки, подползая к Марволо, который игнорирует их. — Я же сказал тебе, что мы из Слизеринов, разве нет? Так и было в тот первый день в особняке. Только Том подумал, что он имел в виду факультет. — Было глупо пытаться это скрыть. Так зачем? Том не уверен. Что-то связано с тем, что Марволо знает о Томе всё, а Том ничего о нем не знает. Боится быть отвергнутым. Урод. И спустя столько времени это слово все еще иногда звучит набатом в его голове. — Они бессмысленные, грязные животные, — даже на английском Марволо шипит, когда его гнев нарастает. Верно. Том забыл об этом, забыл о легилименции и зрительном контакте. Марволо предупредил его, внушая не смотреть волшебникам в глаза, когда он лжет, потому что некоторые из них достаточно опытны, чтобы проникнуть в его разум. — Не повторяй их глупости. Забудь это. Том пытается. Каждый раз пытается. — Как мы связаны со Слизеринами? — спрашивает он позже, пока ужинаешь, но лишь после того, как пережует. Марволо, казалось, немного успокоился. — Через Гонтов. Том понятия не имеет, кто это, но не смеет снова расстраивать Марволо. Он кивает и заканчивает ужин, извиняясь. Обычно он пытается продлить его, чтобы как можно дольше находиться в компании Марволо, надеясь, что его пригласят в гостиную, где расскажут какие-нибудь волшебные вещи, о которых он еще не знает. Как, например, когда ему рассказали о других магических школах или когда зашла речь об азиатских магических существах; он слушал, восхищенный, потягивая что-то горячее. Но сейчас он просто идет в библиотеку, чтобы найти историю, которую он может выучить самостоятельно. Каким-то образом он заканчивает читать постановление министерства из прошлого века, такое скучное, что даже ему трудно сосредоточиться на нем. — Пойдем, — приказывает Марволо, когда Том сдается и собирается лечь спать. Марволо поднимает палочку и направляет ее на Тома, который успевает только забеспокоиться, прежде чем его охватывает странное ощущение. Когда Марволо мерцает, искажается на мгновение и исчезает из поля зрения, Том смотрит на свое тело, чтобы понять, что он тоже невидим. Чья-то рука хватает его, и он, к своему удивлению, радуется ей. Ему никогда не нравились прикосновения, но в случае Марволо, что делает он так редко, он чувствует… Он отталкивает это чувство, как только они перемещаются из дома на какую-то тропу. Взволнованный, он молчит. Он не выходил из дома с тех пор, как приехал. Ужасное ощущение от перемещения не проходит. Но у него нет времени беспокоиться об этом, когда он видит приют Вула. — Нет! — кричит он в отчаянии, с таким страхом, такой раздавленный. — Тихо, — приказывает Марволо. Тома трясет. Он настолько разбит, что ему все равно, что он плачет. Он не может вспомнить, когда в последний раз плакал, но теперь не может это остановить. Он не знает, что сделал не так, почему… Крики. Он пытается рассмотреть Марволо, но безуспешно. Приют внезапно загорается. От шока он открывает рот. Через минуту дети вываливаются из парадных дверей, крича и кашляя. Том может только смотреть. Удовлетворение растет внутри него. Да, да, пусть горит. Если приюта не существует, его нельзя вернуть сюда. — Быстрее! — умоляет он пламя. Это прекрасно. Пламя быстро приближается, оранжевое и желтое легко танцуют в ночи, пылающее здание сгорает настолько громко, что заглушает крики. Том видит выходящую с малышом на руках миссис Коул, в платке, закрывающем половину лица, но он узнает ее где угодно, даже прикрытую, даже на расстоянии. Появляются люди, вокруг них хаос, но Том чувствует себя спокойно. Он не отпустил Марволо, крепко, надежно держа его за руку, даже если он этого не видит. Ему нужно время, чтобы заметить приближающуюся одинокую фигуру. В конце концов, Том понимает, что это Билли, с пустыми глазами и странными движениями. — Они никто. Ничто. Их существование – ошибка. Ты можешь контролировать их, причинять им боль, приказывать им причинять себе вред. Никогда не позволяй их словам заставлять тебя сомневаться в себе. Ты лучше этого. Посмотри на него! Билли остановился прямо рядом с ними с мирным выражением лица. — Ты хочешь, чтобы я причинил ему боль? Ты хочешь, чтобы я истязал его до тех пор, пока он не заплачет в мольбе? Пока он не станет уродом? Хочешь, чтобы я его убил? Том внимательно наблюдает за Билли. — Просто взмах моей палочки, взмах твоей палочки, и всё кончено. — Ты научишь меня, как это делать? — спрашивает Том через несколько секунд. — Когда ты станешь старше. Том станет старше. Какое-то время он думал, что не выживет. Но он выжил. И теперь он в безопасности. Он вырастет и будет знать, как причинять боль, правильно причинять боль, как убивать. Как обезопасить себя. — Отпусти его, — говорит он мягко, и лицо Билли наполняется смятением и страхом, он начинает плакать, а затем бежит обратно, размахивая руками. Когда они возвращаются в особняк, когда они снова становятся видимыми, Том смотрит на Марволо. Глубоко внутри него появляется уверенность. Яркое, сильное чувство, даже более мощное, чем магия. Защитник. Кто-то, кому небезразлична его судьба, кто-то, кто будет оберегать Тома. — Вы знаете о священнике? — очень тихо спрашивает Том. Марволо замирает. Том отводит глаза и со стыдом отворачивается. Горячие слезы снова наворачиваются на его глаза. Неделю назад он бы подумал, что Марволо может не знать этого, даже если он, кажется, знает всё. Взял бы он Тома, если бы знал? Кто вообще взял бы? Он вздрагивает, когда сильные длинные пальцы сжимают его челюсть, запрокидывая голову. Красные глаза ярко светятся в темноте. — Да. Том дрожит. — Ты можешь… — всхлипывает, слова застревают в горле. Он пытается проглотить это. — Вы можете… — Я уже убил его. Первое, что я сделал, когда вернулся. Том не знает, откуда вернулся. Ему всё равно. Раздается еще один всхлип, он не может проглотить его. Он вырывается из него, сотрясает все его тело. Он чувствует так много вещей, которые он забыл, которые он так глубоко похоронил, под рассказами в книгах, под своими фантазиями и своим гневом. Теперь они все вернулись: страх, боль, стыд и отвращение. Но прежде всего, облегчение. Всего слишком много. Том не знает, как с этим справиться, он разобьется, он потеряется, ему нужен якорь. И впервые якорь стоит прямо перед ним. Прежде чем он осознает это, он обнимает Марволо за талию, зарывается головой в мягкую мантию и плачет. Долгое время Марволо стоит застывшим, как статуя, все еще в отчаянных, неуклюжих объятиях Тома. Но затем, медленно, большая рука ложится на плечо Тома. — Отпусти прошлое. Оно больше не связывает тебя. Всё кончено. — Ты всё ещё можешь научить меня убивать? — спрашивает Том, когда он снова может говорить. Его голос звучит приглушенно, губы прижаты к мантии. — Священник умер, но когда я достаточно вырасту, я убью всех священников в мире. Марволо хватает его за руки и отстраняет от себя Тома. Нежно. Он, такой высокий, опускается, пока они не становятся на одном уровне. Он вытирает слезы Тома. — Когда ты вырастешь, мы убьем всех магглов в мире. Том успокаивается. — Значит, ты не бросишь меня? Даже если ты знаешь меня? Феноменальная ярость охватывает Марволо, но Том не боится этого, даже когда деревья вырываются с корнями, даже когда земля трясется. Потому что гнев направлен не на Тома. Это гнев за Тома. — Я никуда не уйду, — говорит Марволо, когда достаточно овладевает собой, чтобы говорить. Это звучит как рычание. — Я бессмертен. Ты будешь бессмертен. Даже смерть не может разлучить нас.