Reputation | Репутация

Получив согласие Гермионы на участие в этой безумной схеме, Пэнси переходит к следующему этапу: убедить Драко Люциуса Малфоя прекратить свои попытки переспать с каждой ведьмой Европы, у которой две ноги и бьётся сердце. — Драко, дорогой, — напевает она, уверенно входя в его спальню и раздвигая шторы. Солнечный свет заливает комнату через витражные окна, заставляя волшебника, погребённого под изумрудно-зелёным постельным бельём, стонать гораздо драматичнее, чем того требует ситуация. Пэнси закатывает глаза, не впечатлённая его пугающей способностью вести себя как тринадцатилетний подросток. — Чем обязан, Пэнси? — спрашивает он, его аристократический голос приглушен сатиновой подушкой, закрывающей его лицо. — Вставай, у меня есть решение всех твоих проблем. И да, не благодари, — взмахом палочки Пэнси заставляет постельное бельё взлететь и аккуратно сложиться на краю кровати. Драко снова громко стонет, уставившись в потолок, стараясь избегать её взгляда. — О, как низко пали великие, — подначивает Тео, входя в комнату и делая глоток утреннего кофе. — Подумать только, ты единственный наследник состояния Малфоев. — Я бы с радостью передал титул тебе, Теодор, — отвечает Драко с достоинством, всё ещё отказываясь оторвать взгляд от потолка, внезапно увлечённый картиной с изображением жизни Мерлина, на которую он смотрел с самого рождения. — Меня поражает твоя искренняя вера, что ты сможешь продержаться хотя бы один день как обычный человек, не имея до неприличия большого состояния в своём распоряжении, — лениво произносит Пэнси, левитируя один из нарядов из обширного гардероба Драко в его сторону. Она выбирает костюм угольно-серого цвета, безупречную белую рубашку и итальянские кожаные туфли. — Если бы мы поженились, мы были стали лордами Ноттом и Малфоем одновременно? Мы бы использовали двойную фамилию? — Тео задаёт вопрос, ложась рядом с другом, чтобы тоже устремить взгляд в потолок. После этих слов Драко быстро встаёт и скрывается в ванной за дверями из красного древа. — Я всё ещё сомневаюсь, что тебе удастся убедить его участвовать в своём плане, — шепчет Тео. В ответ Пэнси бросает на него злобный взгляд из-под полуприкрытых век. Волшебник решает больше не открывать рот. Обычно Теодор Нотт не радует мир своим присутствием в столь ранний час, но он не хотел пропустить попытку Пэнси усмирить образ жизни Драко, который тот успешно вел последние несколько лет. Спустя четверть часа Драко выходит из душа во всём своём мрачном величии. Мягкое белое полотенце (из Египетского хлопка), небрежно накинуто на его бёдра, не оставляя места для воображения. Он направляется в гардеробную, позволяя полотенцу упасть на пол. — Бесплатное представление?! — выкрикивает Тео. Дверь за Драко захлопывается, и Пэнси лишь закатывает глаза. Она до сих пор не понимает, как именно этим мужчинам предстоит унаследовать титулы и стать так называемыми главами своих семей. Фамилия Паркинсон просто исчезнет, потому что она не вышла замуж. А эти двое, которые по сути не делают ничего, каким-то образом достойны продолжить свой род. — Есть причина, по которой ты разложила мою одежду, как для ребёнка? — спрашивает Драко, снова появляясь в комнате и поправляя запонки. — Потому что, Драко, как я уже упомянула, пока ты устраивал истерику, у меня появилось решение твоей проблемы с поиском жены. — Молю, продолжай, — с сарказмом произносит он, скорее раздражённый, чем заинтригованный. И каким бы пренебрежительным ни казался его тон, Пэнси знала, что парень её внимательно слушает. На его колени мягко приземляется свежий номер «Ежедневного Пророка», который появился из ниоткуда, как будто по её сигналу. — Почему я должен читать о том, как эта всезнайка пытается стать министром? — спрашивает он, усаживаясь на кушетку, которая, скорее всего, пережила норманнское завоевание. После войны Драко целенаправленно избегал следить за политикой магического мира, предпочитая существовать в состоянии блаженного невежества. Однако даже ему не удалось избежать новостей о том, что Гермиона Грейнджер решила баллотироваться на пост министра магии, а её главным оппонентом стал никто иной, как Кормак МакЛагген. Даже его товарищи по команде обсуждали выборы, утверждая, что создание таких гоночных метел, как «Celestial», доказывает, что МакЛагген разбирается в том, что делает. Драко, естественно, держал своё мнение при себе — ему было слишком безразлично, чтобы объяснять, что проектирование метлы не имеет ничего общего с управлением магической нацией. Конечно, у его товарищей имелось мнение и о Грейнджер. «Она теперь просто огонь, да?» «Не отказался бы подрочить каждый раз, когда министр появится в Пророке» «Всезнайка могла бы использовать свой рот и по-другому» «Интересно, в постели она болтает так же много?» Драко находил подобные комментарии странно неприятными и откровенно неуместными, учитывая все достижения Гермионы. Однако он не делал попыток их пресекать. Единственная ведьма в их команде как-то открыла было рот, чтобы сказать что-то, но тут же передумала. Пэнси подняла брови, терпеливо ожидая, пока он вернётся из своего далёкого мыслительного путешествия. — Скажем так, я считаю, что вы с Гермионой могли бы помочь друг другу, — произнесла она, нарочно выделив её имя. — Понятия не имею, как, — нахмурившись, он уставился в окно. Вырвавшись из фрустрации, Пэнси решила, что больше не стоит подходить к этому разговору так деликатно. — Драко, я бы хотела, чтобы ты немного напряг те две извилины, которые ещё остались у тебя в мозгу, и выслушал меня. У тебя есть всего шесть месяцев, чтобы найти кого-то для женитьбы или по крайней мере попытаться убедить Нарциссу, что ты исполняешь её желание. У Гермионы выборы через пять месяцев, и нам нужно поднять её рейтинги среди чистокровных, особенно среди мужчин. Я считаю, что отношения с тобой, по крайней мере ради общественного мнения, помогут в этом. Итак, моё предложение — хотя у тебя, по сути, нет других вариантов, — ты и Гермиона Грейнджер должны начать встречаться немедленно. Я всё спланирую, тебе просто нужно быть обычным обворожительным собой. Обещаю, вместе мы сможем убедить и Нарциссу, и волшебную Британию в том, что вы оба безумно влюблены, тем самым помогая вам обоим с вашими текущими проблемами. Есть вопросы? Драко смеётся, закатывая глаза: — Даже если бы я согласился на это, Пэнси, я вряд ли верю, что Ярчайшая Ведьма Своего Поколения сделает то же самое. — Ну, в этом-то и суть, Дрейки, — ухмыляется Тео. — Она уже согласилась. Голова Драко резко поднимается в удивлении. — Она уже согласилась? — уточняет он. — Именно так, — улыбается Пэнси. На её лице появляется выражение чистого удовлетворения, которое Драко часто наблюдал, так как Пэнси нередко добивается своего. Хотя Драко никогда не признался бы в этом никому, ему приятно осознавать, что Гермиона согласилась на этот обман. Он на мгновение предположил, что Грейнджер станет тем самым камнем преткновения в плане Пэнси. Парень планировал притвориться, что открыт для этой идеи, просто чтобы угодить ведьме, зная, что гриффиндорка никогда не согласится на это. Но, видимо, он ошибся в отношении Золотой Девочки волшебного мира. — Сомневаюсь. Несколько часов в неделю с ней, не стоят того, чтобы убедить маму в том, что я следую её желаниям. Я бы предпочёл столкнуться с гневом и неодобрительным взглядом, чем умереть от скуки, сидя в дорогом французском ресторане, слушая лекции о правах домашних эльфов. Он представляет эту сцену, и закатывает глаза от одной этой мысли. Он уже достаточно натерпелся её самодовольных речей в детстве. Так что лучше заняться чем-то более интересным, чем слушать ещё одну индивидуальную лекцию. — Думаю, ты был бы удивлён, Драко. Ты когда-нибудь задумывался, как мы с ней вдруг стали такими близкими подругами? Она значительно многограннее, чем мы когда-либо могли себе представить. Уверяю, она тебя удивит. Драко позволяет себе задуматься на мгновение. Он никогда не рассматривал ведьму хотя бы наполовину в таком ключе. Но, глядя на статью «Ежедневного Пророка», парень вынужден был признать, что его товарищи по команде правы. Грейнджер стала, ну… привлекательной. — Нам нужно также учесть тот факт, что если я собираюсь публично строить отношения с Гермионой Грейнджер, я сразу окажусь вне игры. Одна лишь эта мысль заставляет Драко чувствовать себя некомфортно. После войны он привык заполнять пустоту внутри различными ведьмами. Драко редко проводит больше одной ночи в неделю наедине с собой, считая, что его собственный разум — весьма неприятная компания. — Полагаю, что в этом вся суть. Нам же нужно убедить Нарциссу в том, что ты воспринимаешь всё всерьез. А это подразумевает, что пора перестать блядовать по бесчисленным ведьмам, чтобы игнорировать свои глубоко укоренившиеся эмоциональные проблемы. Драко фыркает, совсем не радуясь тому, куда заходит этот разговор. — Я получу от этих отношений всё самое скучное, — жалуется он. Ему трудно представить, чтобы Гермиона Грейнджер спала с кем-либо, а тем более с ним. Она вряд ли прикоснется к нему даже трёхметровой палкой. — Я уверен, что ты сможешь обойтись без этого, как и все мы, Дрейки. Ради Мерлина, мы оба знаем, что ты воздерживался, когда был моложе, — вставляет Тео, лежа на кровати головой вниз. С недовольным лицом Драко скрещивает руки. Ему приходится признать, что последние дни, когда его мать неустанно давила на него с этим чертовым условием, были утомительными. Она почти не разговаривала с ним, всегда посылая проницательный взгляд, полный разочарования, всякий раз, когда они пересекались. А если она и выражала свое мнение, то это, безусловно, было напоминанием о том, как она недовольна его поведением. Она также начала посылать домовых эльфов заглядывать к нему в спальню в разное время вечера, прерывая любые действия, которые он мог бы совершать (с дамами). Ничто не делает волшебника вялыми так, как появление эльфа (который менял ему подгузники в младенчестве), внезапно появляясь из ниоткуда. Он вынужден признать, что план Пэнси кажется практически идеальным. Во-первых, он знает, что его мать будет более чем поддерживать отношения с Грейнджер, учитывая ее активную поддержку кандидатуры ведьмы. Кроме того, среди всех доступных ведьм есть варианты и похуже. Чем больше он об этом думает, тем больше понимает, что это может сделать его более желанным после разыгранного разрыва. Он знает, что для большинства ведьм в наши дни Грейнджер является идеалом, как будто она является потомком Морганы. Если они узнают, что он встречался с Грейнджер, то захотят его даже сильнее, чем раньше. Хотя казалось бы, куда больше. Драко всегда был скромным человеком. — Ладно, — вздыхает он, решив, что у него действительно нет других вариантов. Пэнси улыбается, и на ее лице можно заметить настоящее ликование. — Отлично. Ваше первое свидание завтра.