Reputation | Репутация

У Пэнси Паркинсон много талантов. В тринадцать она уже мастерски овладела каждым гламурным заклинанием, представленным в Еженедельнике Ведьмы. Она брала приличные суммы галеонов со своих сокурсниц по Слизерину за выпрямление волос, коррекцию бровей и чистку кожи. На самом деле в деньгах она не особо нуждалась, так как семья Паркинсон была довольно обеспеченной. Но будучи настоящей слизеринкой, девушка не была против обменять свои умения на услуги, находя эти самые услуги намного более полезными, чем галеоны. На четвёртом курсе, после того как она помогла Аделаиде Мёртон с особенно тяжёлым случаем гормональных высыпаний, Пэнси улыбнулась и предложила ведьме сделку, от которой та просто не могла отказаться. — Ты, кажется, неравнодушна к Теодору, — заметила Пэнси. Она давно привыкла вмешиваться в чужие дела, делая их своими. Ведьма кивнула, приподняв брови, уже подозревая, к чему ведет разговор. — Что если я смогу уговорить его пойти с тобой на Святочный бал? — спросила она, позволяя словам повиснуть в воздухе на мгновение, прежде чем продолжить колдовать над лицом ведьмы. —А в замен? — спросила сокурсница, не ожидая, что Пэнси окажет ей услугу просто так. — Ты хочешь пойти на бал с Драко, так? — Аделаида кивнула, подтверждая свою догадку. — Я хочу, чтобы ты сказала ему, что слышала, будто Теодор собирается пригласить меня на бал, — начала Пэнси. На мгновение на лице Аделаиды промелькнуло непонимание, но потом она кивнула с лукавой улыбкой. В тот вечер обе ведьмы получили тех партнёров на бал, каких хотели. Провернуть это оказалось так просто. Для Пэнси всегда было просто обернуть ситуацию в свою пользу и получить желаемое. Теперь, будучи одним из ведущих журналистов в Еженедельнике Ведьмы, Пэнси сделала карьеру с помощью этого своего таланта. Можно было бы сказать, что это связано с её Солнцем во Льве в сочетании с Луной и восходящим знаком в Скорпионе, но Пэнси предпочитает думать, что её предрасположенность гораздо глубже, чем влияние звёзд. Она потратила немало времени, чтобы научиться читать людей и анализировать их на глубинном уровне. Чтобы стать столь искусной в манипулировании, как сейчас. — Гермиона, дорогая, как прошла пресс-конференция? — спросила ведьма. Она уже знала, что это была полная катастрофа, но надеялась, что гриффиндорка воспримет её вопрос как заслуженную возможность выпустить пар. — Абсолютно ужасно, — вздыхает ведьма, садясь на диван. — Я хочу уехать в маленький домик в лесу и доживать свои дни как старая ведьма. Пэнси взглянула на неё с драматичным выражением лица. — Давай выделим плюсы и минусы, что скажешь? Гермиона закатывает глаза, пытаясь потереть их, чтобы не уснуть. После десяти часов на работе последнее, что ей хотелось, — это обсуждать стратегию предвыборной кампании. — Плюсы, — начинает она, — Кормак запинался и звучал как идиот. А комбинезон, который ты мне прислала, был великолепен. Минусы... вероятно, всё остальное. Пэнси отпила немного чая; розовый фарфор её матери был зачарован так, чтобы всегда поддерживать чай идеальной температуры. — Что ты считаешь своим главным препятствием на этих выборах? — спрашивает Пэнси. Она хорошо понимает, что Гермиона скорее согласится с её планом, если будет считать его своим. Девушка намерена в течение следующих нескольких минут подталкивать Гермиону в нужном направлении. — Общественное мнение. Моя репутация. Устаревшая мораль старых волшебников. Чистокровные. Без обид. Пэнси отмахивается от извинений, совершенно не обидевшись. — Что насчёт твоей репутации? Как мы можем изменить то, как общество воспринимает тебя? — Что ж, судя по всему, предметами споров являются мой статус крови, пол и семейное положение. Пэнси кивает, позволяя Гермионе прийти к выводу, до которого она и сама дойдет. — Учитывая, что мой статус крови и пол относительно неизменны, похоже, что моё семейное положение — это единственное, с чем можно что-то реально сделать. — Совершенно верно, — соглашается Пэнси. Хотя ей кажется совершенно архаичным, что общество рассматривает незамужний статус Гермионы как шаг против нормы, она знает, что если бы ведьма состояла в серьёзных отношениях — возможно, с чистокровным волшебником, — половина её феминистской сущности, которую старые чистокровные волшебники ненавидят, была бы стерта. Конечно, она никогда не хотела бы, чтобы её дорогая подруга изменила свои моральные устои или ценности. На самом деле именно эти ценности, по мнению Пэнси, делают Гермиону идеальной кандидаткой на эту роль. Пэнси просто хочет изменить то, как общество воспринимает эти ценности. Приступая к реализации последнего этапа своего плана, Пэнси позволяет отразиться шоку на своём лице , внезапно выпрямляется и ставит свой чай на стол. — У меня есть идея, — шепчет она. Гермиона наклоняется вперёд, внезапно заинтересованная. — Ты думаешь, Тео согласится притвориться моим парнем? — шепчет она. Пэнси смеётся. — С учётом его поведения в последнее время, вряд ли будет выглядеть правдоподобно, если Тео вдруг откажется от попыток переспать с каждым волшебником в Британии. Гермиона кивает в согласии. — Наверняка есть кто-то... — начинает она, кусая губу, на мгновение вернувшись к попыткам решить особенно трудную задачу по арифмантике в шестом классе. Все подходящие волшебники, с которыми она знакома, проносятся у неё в голове, и каждый из них кажется таким же ужасным, как и предыдущий. Она на мгновение вспоминает Невилла, но быстро напоминает себе, что он влюблён в Луну. — Знаешь, у меня есть друг, который может стать решением всех наших проблем, — начинает Пэнси, внезапно сосредоточившись на своих ногтях. — Разве Блейз не встречается с Дафной? — спрашивает Гермиона. Тео и Блейз — два единственных волшебника, которые удостоены чести находиться в обществе Пэнси. Ну, кроме... — МАЛФОЙ? — выплёвывает Гермиона. — Да, но, Грейнджер, пожалуйста, выслушай меня! — восклицает Пэнси, внезапно вставая с дивана, и за её спиной опускается экран проектора.

ПОЧЕМУ ТЕБЕ СТОИТ НАЧАТЬ (НЕ ПО-НАСТОЯЩЕМУ) ВСТРЕЧАТЬСЯ С ДРАКО МАЛФОЕМ

Гермиона закатывает глаза. — Пэнс, не трать свое время. — Грейнджер, ты знаешь, что наше время слишком ценно, чтобы тратить его попусту. — И перестань манипулировать мной, когда ты пытаешься выдать свою идею за мою, — добавляет Гермиона, скрещивая руки на груди. Пэнси вздыхает. Действительно, ярчайшая ведьма своего поколения, — подумала она. — Тем не менее, тебе нужно меня выслушать, потому что я потратила много времени на эту презентацию. Гермиона открывает рот, чтобы заговорить, но Пэнси перебивает её: — Помнишь, когда я просидела на твоей двухчасовой диссертации о разведении болотных фонарников? Сдавшись, Гермиона снова садится и жестом предлагает Пэнси начинать. Ведьма взмахивает своей палочкой, и слайд меняется.

ДА, ОН БЫЛ ИДИОТОМ, НО С ТЕХ ПОР ОН ПОВЗРОСЛЕЛ

Гермиона снова закатывает глаза, кажется, в десятый раз с тех пор, как они начали этот разговор. — Мы все знаем, что Драко был настоящим мудаком в молодости, — начинает Пэнси, расхаживая по комнате. — Однако, как ты помнишь, я тоже была не лучше. Гермиона кивает, в её голове проносятся отголоски обидных слов, которые она слышала в свой адрес. — Как видишь, мы, так называемые злые Слизеринцы, вполне способны стать уважаемыми, добрыми и поддерживающими членами общества, если нам дать шанс. Гермиона хорошо осознаёт это, учитывая друзей, которых она завела за последние несколько лет. Однако Малфой никогда не был одним из них. Блейз, Пэнси и Тео — это одно, поскольку они едва были связаны с Пожирателями Смерти. Блейз и Тео были отправлены прочь своими семьями: Блейз — на семейную винодельню на севере Италии, а Тео — к своей прабабушке в Париж. Пэнси никогда не принимала метку и была Пожирателем Смерти только формально. Драко, однако, это совершенно другое дело. Он не только принял метку, но и стоял рядом, пока его тётя пытала её, оставив шрам, напоминающий о её так называемом происхождении. Она регулярно возвращается к этой сцене в своих ночных кошмарах, её крики эхом раздаются в стенах Малфой-мэнора, пока клинок Беллатрисы врезается в её кожу. Она проводит большим пальцем по своему предплечью, что не ускользает от внимания Пэнси. — Я обещаю, Грейнджер, что никогда бы не предложила Драко, если бы не была уверена, что он хороший человек, который никогда не причинит тебе вреда. Гермиона кивает, зная, что Пэнси — хорошая подруга. После того как её приняли в «змеиную яму», Гермиона быстро поняла, что Слизеринцы яростно защищают тех, кого они считают близкими. — Кроме того, ты же знаешь, что Тео подвесит его за ноги, если тот попробует что-то выкинуть. Он хороший человек, который прошёл длинный путь со времени нашего обучения в Хогвартсе. Пэнси взмахивает своей палочкой для следующего слайда, решив, что достаточно хорошо обосновала свою точку зрения.

ОН ЧИСТОКРОВНЫЙ

Глаза Гермионы расширяются, её рот открывается, чтобы возразить. — «Силенцио», — шепчет Пэнси, направляя палочку на свою подругу. — Серьёзно, Гермиона, — тянет она, приподнимая бровь. Ведьма делает глоток вина, и Гермиона понимает, что сейчас восемь вечера, не глядя на часы. Пэнси давно придумала заклинание, которое превращает её чай в лучшее вино из винодельни Забини ровно в восемь часов. — Помни, мы сейчас пытаемся полностью переработать твою репутацию, нам нужно изменить то, как тебя воспринимают другие чистокровные. Гермиона беззвучно вздыхает. Она точно знает, к чему ведёт ведьма. — На данный момент тебя воспринимают как прогрессивную маглорожденную, которая хочет разрушить архаичные устои министерства, вместе с его патриархальными и чистокровными устоями. Гермиона закатывает глаза, чтобы не видеть Пэнси. — И именно это ты и делаешь, но нам нужно обмануть чистокровных. Заставить их поверить, что ты можешь разделять их ценности. Будучи в отношениях с чистокровным, ты доказываешь, что ничего не имеешь против чистоты крови, верно? Гермиона кивает, указывая на рот. — Ты собираешься слушать? — спрашивает Пэнси, ведьма кивает вытягивая мизинец в ответ. — Прекрасно, — улыбается Пэнси, освобождая Гермиону от уникального мучения, когда она не может выразить каждую свою мысль. Расцветая на глазах, темноволосая ведьма снова меняет слайд.

ОН ЧЕРТОВСКИ ПРИВЛЕКАТЕЛЬНЫЙ

На этом слайде изображены фотографии Драко из его последней статьи в Еженедельнике Ведьмы, где он практически без одежды. — Драко три года подряд признавался самым завидным холостяком по версии Еженедельника Ведьмы. Женщины бросаются на него каждый день, — начинает Пэнси. — Календарь благотворительного фонда ‘Уилтширские виверны’ распродали за три часа, потому что он был представлен на обложке в этом году. — Меня это мало волнует, Пэнси, — возражает Гермиона. Она неоднократно видела этот календарь, и множество ведьм в министерстве с гордостью вешали его у себя в кабинетах. И сейчас, глядя на изображения перед собой, ей приходится признать, что волшебник стал довольно привлекательным. Ушли те времена, когда он был худощавым, а черты его лица были нелепо угловатыми. Нет, время явно было благосклонно к Малфою. Его плечи стали шире, мышцы торса четко выражены. Выражение лица изменилось с язвительной ухмылки на мальчишеской улыбку, на которую Гермионе почти захотелось улыбнуться в ответ. Вдруг слайд меняется, заставляя Гермиону слегка вздрогнуть. Она не осознавала, насколько была сосредоточена, но Пэнси определенно заметила это.

ВЫ ВРЯД ЛИ СОВМЕСТИМЫ, ПОЭТОМУ ТЫ НЕ ВЛЮБИШЬСЯ В НЕГО

На это Гермиона кивает. — Я знаю, ты считаешь, что наличие парня будет мешать твоей карьере, — начинает Пэнси. Она также знает, что это неправда. Существует множество успешных ведьм, которые находятся в полноценных счастливых отношениях. Кроме того, Пэнси всегда считала, что Драко и Гермиона, на самом деле, более чем совместимы. Во-первых, они оба исключительно умны. До такой степени, что это раздражает. На протяжении всего их времени в Хогвартсе Драко всегда отставал от Золотой Девочки буквально на несколько баллов. Пэнси знает, что Люциус, будучи крайне деспотичным отцом, настаивал на том, что его идеальный чистокровный сын должен быть способен превзойти какую-то там грязнокровку. Но все, кто учился в школе одновременно с ними двумя, знали, что превзойти Гермиону Грейнджер — задача не из легких. Это практически невозможно. Единственный предмет, в котором Драко удавалось превзойти её, — это зельеварение, да и то он никогда не кичился этим, учитывая, что преподавателем был его крестный отец. Также они неустанно защищают тех, кого любят, — это восхищает Пэнси в них обоих. Она знает, что если бы ей когда-либо понадобилась героическая спасательная операция, оба бы появились рядом с ней в считанные секунды. Хотя она не сомневается, что они выбрали бы совершенно разные подходы, чтобы спасти её. Однако, что наиболее важно, благодаря своей привычке влезать в чужие дела и наблюдать, Пэнси за последние несколько лет пришла к выводу, что Драко и Гермиона являются взаимодополняющими, но в то же время диаметрально противоположными отражениями друг друга. Она твердо убеждена, что если представится такая возможность — даже без их неохотного согласия — они оба могут обнаружить, что их взаимодополняющие качества лишь усиливают их собственные достоинства, позволяя им расцвести больше, чем они когда-либо представляли себе возможным. Но ради сегодняшней презентации Пэнси полностью намерена придерживаться своего сценария, который был написан с учётом всех предвзятых представлений Гермионы о текущей ситуации. Она провела мозговой штурм накануне, записывая все возможные контраргументы, которые могла бы выдвинуть Гриффиндорка. Затем она подготовила собственные ответы на каждый из них, используя технику, которой сама Гермиона ее научила. — На самом деле я думаю, что это идеальный вариант, — продолжает она. — Вы точно не влюбитесь друг в друга, ваши отношения останутся деловыми, пока не будут достигнуты ваши личные цели. Гермиона снова кивает, и Пэнси приходится сдерживать крик радости. Она была готова пойти на войну с ведьмой за эту идею, частично потому, что не испытывала такого восторга с тех пор, как увидела Джиневру Уизли, выходящую из своей комнаты в спортивном бюстгальтере и коротких шортах. Но, к её ужасу, Гермиона открывает рот, чтобы заговорить. — А что ты сама получишь от этого соглашения? Пэнси улыбается, экран меняется на её последний слайд.

Я, ОЧЕВИДНО, ОСТАНУСЬ В ПЛЮСЕ

— Как ты знаешь, я уже год работаю одним из ведущих журналистов, — начинает Пэнси, переходя к своей хорошо подготовленной тираде— В ближайшее время откроется вакансия главного редактора, и на эту должность претендуем только я и ещё одна ведьма. Глаза Гермионы распахиваются от удивления, но в глубине проскальзывает ниточка вины. Она не знала о возможном повышении и снова напоминает себе, что нужно уделять больше внимания жизни своих друзей. Слишком часто она теряется в своих мыслях, забывая, что окружающие тоже живут своей жизнью. Её психолог рекомендовала проводить больше времени, сняв шоры с глаз, и она решительно настроена это сделать. Однако выборы быстро остановили любой прогресс, возвращая её к неловкой самовлюбленности. Она знает, что никто из друзей никогда не упрекнёт её, но этот недостаток ей хочется устранить, прежде чем все её межличностные отношения исчезнут. — Я верю, что с эксклюзивным освещением вашей с Драко бурной любовной истории я смогу вырваться вперёд в соревновании, — завершает Пэнси, позволяя Гермионе обдумать этот аспект предложения. Странно, но именно её участие Пэнси считает наиболее убедительным для ведьмы. Она знает, что Гермиона сделает всё ради своих друзей, даже если это противоречит её собственным желаниям. — А кто та другая ведьма? — осторожно спрашивает Гермиона. — Очаровательная Лаванда Браун, — Пэнси делает гримасу, пока имя витает в воздухе между ними. Гермиона чувствует, как её желудок сжимается при упоминании этого имени; напоминание о её неприятных событиях трёхлетней давности вновь накатывает на её подсознание. Однако она не позволяет этой мысли полностью сформироваться и снова сосредотачивается на своей подруге. — Ну, ты должна получить эту должность, не так ли, Пэнс? — с улыбкой говорит Гермиона. Ведьма выглядит счастливой, но любой, кто хорошо её знает, заметит мстительный огонь, напоминающий тот, что сиял в её глазах после того, как она ударила самого желанного холостяка Еженедельника Ведьмы на третьем году обучения. — Правда? — спрашивает Пэнси, стараясь сменить выражение с удивленного на уверенное. — Конечно, — кивает Гермиона. — Хотя я и ненавижу концепцию политических игр, но вот Кормак точно не против сыграть. Я нанесу всем нам серьёзный урон, если не поступлюсь своими моральными принципами хотя бы на миг, чтобы сделать эти выборы по-настоящему равными. Если он будет трещать о том, насколько я неполноценна по сравнению с ним, то моя обязанность — даже смею сказать честь — доказать ему, насколько он неправ и насколько он неполноценен. Не произнеся больше ни слова, обе ведьмы улыбнулись. Нет ничего более приятного, чем хорошо спланированная стратегия, особенно если она призвана подорвать жизненные устои такого человека, как Кормак МакКлагген.