дыши

"Юность белокрылая в дальние края

Роняю на-на асфальт бриллианты каплями дождя и я

Дам сотню процентов, что скоро

Драгоценные камни мои присвоит себе чёрный ворон"

      Солнечные лучи пробивались сквозь тонкие шторы, заливая комнату мягким светом. Открытое окно впускало свежий утренний ветерок, который играл с занавесками и приносил едва уловимый аромат осенней листвы. Тишину нарушил тихий, но резкий удар, сопровождаемый вскриком:       - Блять! Какого... - Григорьева схватилась за нос, который только что получил ощутимый удар чьей-то пяткой.       Она собиралась продолжить свою тираду, но остановилась, когда её взгляд упал на Соню. Та мирно спала, свернувшись клубком и натянув одеяло почти до самого подбородка. Одна её нога была выброшена в сторону, что явно объясняло утренний "сюрприз" для Григорьевой.       - А, вот кто у нас тут боксер, - пробормотала она, всё ещё потирая нос, но с заметной улыбкой.       Григорьева тихо приподнялась на локтях, чтобы лучше рассмотреть Соню. Её лицо, расслабленное во сне, казалось таким спокойным, что что-то внутри у Григорьевой дрогнуло. Она аккуратно убрала выбившуюся прядь волос с её лица.       Соня вдруг пошевелилась, что-то неразборчиво пробормотав, но не проснулась. Григорьева опустилась обратно на подушку и с легкой усмешкой пробормотала:       - Всё-таки чума.       Снаружи доносился птичий щебет, а в комнате царила особенная утренняя тишина, в которой можно было услышать только размеренное дыхание Сони. Григорьева позволила себе закрыть глаза ещё на несколько минут, ощущая странную и непривычную, но очень приятную теплоту от того, что рядом с ней кто-то есть.       Соня проснулась от теплого солнечного света, пробивающегося через шторы, и мягкого звука ветра за окном. В комнате было тихо, но её внимание сразу привлекло легкое движение рядом. Повернув голову, она увидела, что старшая уже бодрствует, лежит на спине и что-то задумчиво разглядывает на потолке.       - Утро, - пробормотала Соня, немного смущённо улыбаясь.       Григорьева перевела на неё взгляд, и на её лице появилась ухмылка:       - Утро, малая.       Соня почувствовала, как её щеки заливает румянец. Она потянулась, чувствуя лёгкую ломоту в теле после неудобной позы, в которой уснула. Ветер с улицы приятно обдувал, добавляя к утреннему моменту какой-то особенный уют.       На несколько секунд между ними повисла тишина, но она не была неловкой. Это была та спокойная тишина, которая возникает только тогда, когда тебе хорошо рядом с кем-то.       - Ты чего молчишь? - спросила Соня, поднимая глаза.       Григорьева чуть склонила голову к плечу, словно решая, стоит ли говорить то, что у неё на уме.       - Да просто... Такого утра у меня ещё не было.       Соня не ответила, но почувствовала, как её сердце забилось чуть быстрее.       Григорьева встала и направилась к окну, распахивая его шире. В комнату ворвался свежий утренний воздух с улицы, а вместе с ним звуки города, которые тут же смешались с лёгким шорохом ветра.       - Надо же, как быстро ты забыла, что храпишь, - подколола она, оглянувшись с ухмылкой.       Соня закатила глаза, но не могла сдержать улыбки.       - Это ты меня всю ночь толкала!       - Это называется, заботилась, чтобы ты не упала с кровати. В следующий раз будешь благодарить.       Соня бросила в Григорьеву подушкой, но та ловко увернулась, смеясь.       Григорьева, ухмыляясь, вернулась к кровати и снова уселась на её край. В комнате всё ещё витал лёгкий запах пива и сигарет, напоминая о вчерашнем вечере. Соня потянулась, разглядывая потолок, а затем взглянула на Григорьеву.       - Вчера было... странно, - произнесла она тихо, словно проверяя, как это прозвучит.       - Странно? - приподняла бровь Григорьева, беря пачку сигарет с прикроватной тумбочки. - По-моему, было нормально.       Соня задумчиво улыбнулась, проведя рукой по своим коротким волосам.       - Ты не жалеешь? - спросила она осторожно.       Григорьева на мгновение замерла, прикуривая. Её взгляд смягчился, и она ответила:       - Не-а. А ты?       Соня задержала дыхание, но тут же отвернулась, делая вид, что ищет что-то на полу.       - Не знаю, - тихо ответила она.       Григорьева молчала, но в её глазах читалась смесь нежности и беспокойства.       - Лады, малая, - наконец сказала она. - Давай сначала кофейку бахнем, а потом будем разбираться, кто что жалеет.       Соня фыркнула, не в силах скрыть улыбку.       - Ты умеешь уговорить.       - Ещё бы, - ухмыльнулась Григорьева, вставая и направляясь к кухне. - Ты пока сделай вид, что не хочешь меня снова ударить подушкой.       Соня закатила глаза, но тихо рассмеялась, наблюдая, как блондинка исчезает за дверью.       На кухне Соня достала две кружки и задумчиво застыла, уставившись в окно. Солнце ярко светило, заливая помещение тёплым светом, но в голове всё ещё стоял сумбур. Она прокручивала разговоры вчерашнего вечера и моменты, которые её не отпускали.       Когда младшая появилась на кухне, она выглядела немного растерянной. Короткие волосы торчали в разные стороны, и она неуверенно потирая руки, избегая прямого взгляда.       - Кофе готов? - наконец выдавила она, притворяясь равнодушной.       - Ага, держи, - Григорьева протянула ей кружку.       Соня молча сделала глоток, прикрывая глаза, будто хотела спрятаться в этом моменте.       - Так что теперь? - неожиданно спросила она, не глядя на Григорьеву.       - А теперь, малая, мы делаем то, что обычно: пьём кофе, курим, и потом решаем, что делать с жизнью, - ответила Григорьева, чуть ухмыльнувшись.       Соня наконец подняла на неё взгляд.       - Ты делаешь это слишком легко.       - А ты всё усложняешь, - парировала Григорьева, прислонившись к подоконнику.       Соня улыбнулась, но в её взгляде ещё оставалась тень сомнения.       - Я просто... Я не знаю, как теперь всё будет.       - Как захочешь, так и будет, - уверенно ответила Григорьева, убирая с её лица прядь волос. - Всё остальное неважно.       Они замолчали, но тишина уже не была тяжёлой. Это была тишина, которая позволяла обоим немного перевести дыхание.       Соня задумчиво водила пальцем по краю кружки, прежде чем спросить:       - А где твой папа?       Григорьева сделала глоток чая и, слегка усмехнувшись, ответила:       - На сутках. Вернётся к вечеру.       Соня бросила взгляд на часы, и её лицо заметно вытянулось.       - Мы опоздали в школу, - произнесла она, делая акцент на слове "опоздали".       Григорьева чуть пожала плечами, явно не придавая этому особого значения.       - Ага, - спокойно подтвердила она.       - Мама меня убьёт, - простонала Соня, закрывая лицо ладонями.       - Скорее всего, - подразнила её Григорьева, но в голосе не было злого умысла - скорее мягкая насмешка.       Соня шумно вздохнула, затем опустила голову на стол, бормоча:       - Блять…       Григорьева рассмеялась.       - Ну, малая, ты же героиня, справишься. Или хочешь, я за тебя позвоню? Скажу, что ты ночевала у меня, чтобы домашку делать?       Соня вскинула голову, пробормотав:       - Очень смешно.       Обе на секунду замолчали, но в этой паузе была лёгкость, словно ни одна из них не хотела заканчивать этот момент.       Григорьева посмотрела на Соню, склонив голову набок, словно решая что-то про себя. Она потянулась к своей кружке и сделала ещё один глоток, задумчиво рассматривая отражение света на столе.       - Ладно, чего сидим, малая? - наконец сказала она, улыбнувшись своей привычной хитрой улыбкой. - Тебя ж домой надо отправить, чтобы мама не успела вызвать спецназ.       Соня вздохнула и подняла голову, потирая виски.       - Да уж. А ещё надо как-то объяснить, что я ночевала не дома. Мать у меня не из терпеливых.       Григорьева слегка усмехнулась, вставая из-за стола.       - Ну, если хочешь, могу с тобой зайти. Сделаем вид, что я принесла тебе конспекты и мы до утра уроки зубрили.       - Да, «уроки»... - Соня хмыкнула, закатывая глаза. - Спасибо, обойдусь.       Она подтянула к себе кружку с остывшим чаем, задумчиво глядя в окно. Мысли снова вернулись к тому, как сильно она рискует своим спокойствием, возвращаясь домой. Но в глубине души ей не хотелось покидать эту уютную кухню, оставлять легкость, которая висела в воздухе, и уверенность, что здесь она в безопасности.       Старшая прервала её размышления:       - Ну что, ты готова или мне за уши тебя вытаскивать?       Соня усмехнулась, поднялась и кивнула:       - Да иду я.       Соня, собравшись уходить, быстро накинула кожанку и направилась к выходу. Григорьева, стоя в дверном проёме, предложила её проводить:       - Может, я с тобой? - спросила она с едва заметной улыбкой.       Соня качнула головой:       - Не надо, я сама.       Они обменялись коротким взглядом. Григорьева чуть отступила в сторону, освобождая проход, и Соня уже сделала пару шагов к двери, но вдруг резко остановилась. Развернувшись, она почти подбежала к Григорьевой, их лица оказались на расстоянии дыхания.       Прежде чем Григорьева успела понять, что происходит, Соня резко подалась вперёд и коснулась её губ коротким поцелуем. Этот миг был слишком быстрым, но наполненным невероятной нежностью.       - Пока, - прошептала Соня, едва отстранившись, и выскользнула за дверь.       Старшая осталась стоять в коридоре, смотря на пустую прихожую и всё ещё чувствуя тепло её губ. Она провела рукой по волосам и тихо выдохнула:       - Да ты просто космос, малая...       Соня вылетела из подъезда, чувствуя, как внутри всё трепещет. Её дыхание было чуть сбивчивым, но не от усталости, а от нахлынувших эмоций. Уголки губ предательски расползались в улыбке, и она, чтобы как-то скрыть её, несколько раз прикусила нижнюю губу.       Её пальцы время от времени прикасались к губам, словно пытаясь сохранить воспоминание о теплоте и мягкости губ Григорьевой. Этот короткий момент повторялся в её голове снова и снова, наполняя сердце лёгкостью.       На улице всё казалось каким-то ярче: и свет от уличных фонарей, и даже прохладный ветер, который раздувал её волосы. Она шла неторопливо, позволяя ощущениям накрывать её с головой, но всё-таки старалась придать себе вид человека, уверенного и спокойного.       - Дура, - тихо прошептала она себе, улыбаясь, но в её тоне не было упрёка, лишь тепло.       Как только Соня приблизилась к двери квартиры, её сердце сжалось. Всё хорошее настроение, которое сопровождало её последние полчаса, улетучилось, словно его и не было. Она уже знала, что её ждёт за этой дверью.       Едва она вошла внутрь, не успев даже разуться, гнев матери обрушился на неё, словно гром среди ясного неба.       - Где ты всю ночь шлялась?! Почему на звонки не отвечала? Почему школу прогуляла?! - голос был полон ярости, резкий и нетерпящий возражений.       Соня устало вздохнула, чувствуя, как её виски пульсируют от напряжения.       - Мам, хватит, - коротко бросила она, с трудом удерживая себя от вспышки.       - В смысле хватит?! Где ты была? - её мать повысила голос ещё больше, вплотную подступая к Соне, словно требуя ответа.       - С Соней, - отрезала она, чувствуя, что дальше объясняться бессмысленно.       Этого оказалось достаточно, чтобы её мать завелась ещё сильнее.       - Опять с этой Соней! Софья, она до добра тебя не доведёт! - продолжила она с той же яростью, которая готова была смести всё на своём пути. - Ты хоть понимаешь, с кем связалась? Она же наркоманка! И её мать такая же!       Соня тяжело выдохнула, чувствуя, как внутри поднимается волна гнева.       - Мама, это бред. Она не такая, - ответила она, снимая куртку.       Но мать не унималась, перекрывая её слова.       - Ты хоть знаешь, что про неё говорят? Она...       - Хватит! - Соня резко перебила её, стараясь сохранить спокойствие, хотя голос сорвался. - Она хорошая. Ты её даже не знаешь!       Мать презрительно фыркнула, поджав губы.       - Хорошая? Софья, мне стыдно за тебя!       Соня крепко сжала кулаки, чувствуя, как внутри разгорается желание просто уйти. Но вместо этого она резко развернулась и пошла в свою комнату, не желая слушать больше ни слова.       Мать продолжала кричать, не давая Соне времени или пространства, чтобы ответить:       - Ну давай, похлопай мне ещё дверьми! - голос дрожал от негодования.       Соня молчала, с трудом удерживая себя от желания сделать именно это.       - Ещё раз я тебя с ней увижу, буду разговаривать по-другому! - угрожающе добавила мать, делая шаг ближе, словно чтобы подчеркнуть серьёзность своих слов.       Последняя фраза прозвучала как удар:       - Ты наказана!       Соня устало подняла глаза, ничего не ответила и прошла к себе в комнату, чувствуя, как злость матери давит на неё со всех сторон.       Соня зашла в комнату, захлопнув за собой дверь, но на этот раз стараясь сделать это как можно тише, чтобы не давать матери лишний повод для криков. Она опустилась на кровать, уставившись в одну точку на стене.       Голова гудела от напряжения. Злость на мать смешивалась с чувством вины, хотя она и не могла понять, за что именно. "Наказана", - эхом звучало в её голове. Она даже не спросила, что именно означает это наказание. Лишат телефона? Не выпустят из дома? Уже неважно.       Соня обхватила себя руками, словно пытаясь защитить от бесконечного потока обвинений и угроз. Мысли снова вернулись к Григорьевой. К её улыбке, прикосновениям. К тому поцелую, который она сама подарила перед уходом.       На секунду эти воспоминания словно согрели, но тут же снова вернулась реальность. Она уже знала, что мать не сдастся. Этот бой только начинался, и Соня понятия не имела, как его выиграть.

***

      Когда дверь за Соней закрылась, Григорьева осталась стоять в коридоре, глядя на пустое пространство. В ушах эхом звучали последние слова Сони, а в голове крутилась одна сцена - её внезапный поцелуй.       Она вернулась на кухню и упала на стул, облокотившись локтями о стол. Попыталась зажечь сигарету, но пламя зажигалки дрожало в руках. В конце концов, она бросила всё на стол, закрыв лицо руками.       Воспоминания о вчерашнем вечере нахлынули волной. Крыша, ветер, захватывающий вид на закат, и Соня, которая казалась такой хрупкой и одновременно решительной.       - Это был мой первый поцелуй, - вдруг прозвучал её голос в памяти. Соня тогда сидела, свесив ноги с края крыши, её взгляд был устремлён куда-то вдаль, будто туда, где обрывались мысли.       Григорьева тогда не ответила. Она только смотрела, не отводя взгляда, и понимала, что в этот момент Соня была для неё самой настоящей. Без масок, без оглядки на чужое мнение.       Теперь, сидя за кухонным столом, она закрыла глаза и снова увидела её лицо в тот вечер. "Какого чёрта ты делаешь со мной?" - пронеслось в голове.       Григорьева смотрела в одну точку, мысленно возвращаясь к моменту, когда они возвращались домой. Она не могла не улыбнуться, вспоминая, как Соня, качаясь от ветра и выпитого, запрокидывала голову, напевая что-то весёлое. Её голос разносился по ночным улицам, звучал звонко и свободно.       - Мне нельзя домой, мама меня убьёт, - сказала Соня с нервным смешком.       - Я в курсе. Идём ко мне, - спокойно отозвалась Григорьева.       Они шли, громко смеясь, бросая фразы в воздух, как будто они были единственными людьми в этом мире. Каждая новая песня, всплывшая в голове, становилась поводом для импровизированного концерта.       Когда они наконец вошли в квартиру, Соня, не разуваясь, завалилась на кровать, уткнувшись лицом в подушку.       - Пить хочу, - прозвучал её немного приглушённый голос.       - Ща принесу, - ответила Григорьева и пошла на кухню.       Но, вернувшись с водой, она остановилась в дверях, умиленная картиной перед собой. Соня, обнимая её подушку, свернулась в клубочек и уже тихо сопела, явно провалившись в глубокий сон.       Соня поставила стакан на прикроватную тумбу, сняла с неё кожанку и с улыбкой укрыла одеялом. Её грудь сжалась от какого-то непонятного, но тёплого чувства. Она ещё долго смотрела на младшую, стараясь уловить в этом моменте нечто, что она боялась потерять.       Григорьева старалась отвлечь себя от мыслей о Соне, взявшись за уборку. Она вымыла полы, сложила вещи в шкафу, очистила кухонные поверхности. Этот процесс помогал хоть немного упорядочить хаос в её голове, но чувство тревоги от недавних событий никак не отпускало.       Когда часы уже показывали вечер, хлопнула входная дверь. Это вернулся отец. В нём сразу можно было почувствовать усталость и напряжение, смешанные с запахом перегара. Сначала он что-то буркнул себе под нос, снимая куртку, но как только Соня появилась на его пути, он тут же начал выливать на неё накопившийся за день негатив.       - Опять дома бардак! Ты вообще хоть что-то полезное делаешь, кроме того, чтобы шляться непонятно где? - громко проговорил он, искажая слова.       Соня молчала, привычно сжимая кулаки и стараясь не смотреть ему в глаза. Её спокойствие лишь подливало масла в огонь.       - Боже, и в кого ты только такая, а? Всё с тобой проблемы, только траты и стыд! - продолжал он, повышая голос.       Она попыталась уйти в свою комнату, но отец схватил её за руку, заставляя остановиться.       - Не смей отворачиваться, когда я с тобой разговариваю!       - Хватит, - тихо, но твёрдо сказала она, высвобождая руку и не оборачиваясь.       - Что? Ты ещё мне указывать будешь?       - Хватит, - повторила она уже громче, уходя и захлопывая за собой дверь.       В своей комнате Григорьева села на кровать, обхватила голову руками и глубоко вздохнула. В голове проносились мысли о Соне, о сегодняшнем дне, о том, как хотелось бы оказаться где-то далеко от всего этого.       Когда наступила ночь, отец Сони окончательно напился и, громко храпя, завалился спать на диване. Она воспользовалась моментом. Прошмыгнув мимо него на цыпочках, она открыла шкафчик в прихожей, где отец обычно хранил свои ключи от машины.       Найдя их в кармане куртки, она аккуратно достала связку, чтобы не издать ни звука. Её сердце билось громче, чем она бы хотела, но она заставила себя быть спокойной. Проведя рукой по своей куртке, висевшей на вешалке, она оделась, тихо вышла за дверь и плотно закрыла её за собой.       Лёгкий холод ночного воздуха немного освежил её мысли. Она вдохнула полной грудью, ощущая знакомую свободу. Её ноги сами привели её к соседнему подъезду. Подойдя к нему, она замерла на секунду, решая, как правильно поступить дальше.       Она прищурилась, выискивая в темноте небольшой камушек, и, убедившись, что вокруг нет посторонних, бросила его в окно на втором этаже.       - Пшш, малая, - позвала она сдержанным голосом, чтобы не привлечь лишнего внимания.       Её голос тонул в ночной тишине, а камушки, несмотря на точность, не сразу добились цели. Григорьева вздохнула, снова подняла с земли маленький камень и кинула в стекло чуть сильнее. Наконец, спустя несколько бросков, в окне появилась сонная, растрёпанная Соня. Она выглядела настолько удивлённой и растерянной, что Григорьева не смогла сдержать довольной улыбки.       - Ты что тут делаешь? - спросила Соня, зевая и приглушённо смеясь.       - Пошли кататься, а? - довольно проговорила Григорьева, демонстративно повертев в руках ключи от машины, словно это был её пропуск к приключениям.       - Я наказана, - пробурчала Соня, из-за чего её голос звучал как смесь разочарования и бессилия.       Григорьева лишь фыркнула:       - Не беда, тут всего второй этаж. Лезь, не боись.       Соня замерла, задумчиво глядя на свою собеседницу. Её лицо отражало борьбу между чувством долга и желанием пуститься во что-то спонтанное. Но вдруг она исчезла, скрывшись в темноте своей комнаты.       Григорьева нахмурилась, сделав шаг назад, чтобы получше видеть окно. В голове уже начал формироваться сценарий, что Соня решила остаться дома и не собирается никуда идти. Но её мысли прервались, когда через минуту та вновь появилась в окне, с хитрой улыбкой и заспанным взглядом.       - Я обувалась, - почти шёпотом произнесла Соня, цепляясь руками за подоконник, как будто от этого зависело всё её дальнейшее решение.       - Давай перелазь и вставай на решётку, - сказала старшая, указывая на металлическую конструкцию на окне первого этажа. Её голос был спокойным, но в нём чувствовалась подбадривающая нотка.       Соня медленно кивнула, сглотнув ком в горле, и начала осторожно перелезать через подоконник. Руки заметно дрожали, а сердце колотилось так, словно собиралось выпрыгнуть из груди. Она то и дело останавливалась, будто проверяя, насколько всё это реально.       - Молодца, давай аккуратнее, - Григорьева протянула руки вверх, готовясь поддержать Соню, если что-то пойдёт не так. Её взгляд был прикован к ней, движения уверенные, но внутри мелькало легкое волнение.       - Я прыгаю, - голос Сони звучал напряжённо, но решительно.       - Давай уже, - откликнулась Григорьева, не сводя с неё глаз.       Соня сделала глубокий вдох, сжала зубы и, словно преодолевая последнюю преграду, спрыгнула вниз. Григорьева успела её подхватить, удерживая за талию, чтобы та не потеряла равновесие.       Григорьева помогла Соне встать на ноги, крепко придерживая её за талию.       - Молодец, малая, всё же не так страшно, да? - с улыбкой спросила она, но заметила, что у Сони всё ещё дрожат руки.       - Легче сказать, чем сделать, - ответила Соня, вытирая ладони о ткань своих джинсов и глядя на Григорьеву.       - Ничего, привыкай. Со мной тебе придётся ещё не раз рисковать, - подмигнула та, беря Соню за руку.       Соня чуть улыбнулась, и они направились к машине. Ночная прохлада обволакивала их, улицы были пусты, только где-то вдали слышался лай собаки.       - Ты уверена, что умеешь водить? - немного неуверенно спросила Соня, когда Григорьева открыла машину.       - Ещё как умею. Доверяй мне, малая, - ответила та с ноткой вызова в голосе, садясь за руль и заводя двигатель.       Соня села рядом, ощущая лёгкое волнение, смешанное с предвкушением чего-то захватывающего. Григорьева бросила взгляд на неё, и в её глазах заиграл озорной огонёк.       - Ну что, поехали? - спросила она, нажимая на педаль газа.       Машина тронулась с места, и впереди их ждала ночь, полная свободы и приключений.       Машина мягко пронеслась по ночным улицам, обдавая холодным ветром Соню, выглядывающую в окно, стараясь ловить каждую деталь этой тишины и свободы. Город, который днём казался суетливым и шумным, ночью обрёл совсем другой облик. Пустынные дороги отражали свет редких фонарей, а небо над головой было затянуто густыми облаками, сквозь которые время от времени пробивались звёзды.       Рука сама потянулась к магнитофону, и вот музыка уже звучала из колонок.

Touch me, yeah

      В моменте создавалось ощущение, что весь мир принадлежит только им. Волосы Сони развевались на ветру, смешиваясь с потоками воздуха, врывающегося через открытые окна.

I want you to touch me there

      Григорьева, сидящая за рулём, выглядела уверенной. Её рука расслабленно лежала на руле, а губы что-то напевали в такт музыке. Она бросала редкие взгляды на Соню, отмечая, как та, кажется, забывает обо всех проблемах, растворяясь в мгновении.

      Make me feel like I am breathing

      - Красиво, да? - спросила она, едва отрывая взгляд от дороги.       - Очень, - ответила Соня, чей взгляд был прикован лишь к блондинке рядом.

Feel like I am human

      Они ехали всё быстрее, порой разрывая тишину пустых улиц звуком двигателя. Григорьева свернула на окраину, где дома постепенно сменились полями и редкими деревьями. Здесь воздух стал ещё свежее, а звёзды, будто очнувшись, засияли ярче.

Touch me, yeah

      Соня закрыла глаза, ощущая прохладу ночи и смешанный запах дороги, бензина и влажной травы.

I want you to touch me there

      На миг ей показалось, что так можно ехать вечно - без остановок, без мыслей, без необходимости возвращаться в реальность.

Make me feel like I am breathing

      Григорьева вела машину, наслаждаясь этой ночью, где город принадлежал только им. Дороги, пустые и освещённые тусклыми уличными фонарями, манили своей свободой. Ветер обрушивался в открытые окна, приносил с собой запах свежести и асфальта.       Соня вытянула руку в окно, позволяя ветру играть с её пальцами, и откинулась на спинку сиденья, прикрывая глаза. Она чувствовала себя живой, как никогда, будто реальность растворилась, оставив только их двоих, машину и этот момент.       - Мы как в фильме, - вдруг сказала Соня, открывая глаза и поворачиваясь к старшей.       - Надеюсь это фильм, где всё кончается хорошо? - усмехнулась та, добавляя скорости.       Григорьева ловко маневрировала на дороге, чувствуя волны адреналина. Она косо взглянула на Соню, которая сейчас выглядела абсолютно беззаботно - её лицо светилось мягким светом, отражённым от приборной панели, а волосы были растрёпаны ветром.       Но как бы им не хотелось, всему приходит конец, и этой ночи в том числе. Улицы начинали оживать, небо светлело, а первые лучи солнца прорезали тёмные силуэты домов. Воздух всё ещё был прохладным, но где-то в нём уже ощущалась близость утра.       Григорьева бросила взгляд на часы на приборной панели и повернулась к Соне, сидящей на пассажирском сиденье, её волосы растрёпаны, а на лице ещё блуждает лёгкая улыбка.       - Давай, мелочь, пора везти тебя домой, - голос Григорьевой был мягким, но решительным. - Уже светает, твоя мама заметит пропажу.       Соня нахмурилась, поджала губы и, отвернувшись к окну, сказала тихо, почти с мольбой:       - Не хочу домой.       Григорьева выдохнула, коротко глянув на неё с боковым оттенком сожаления.       - Надо, малая, надо.       В её голосе прозвучало что-то большее, чем простая необходимость. Это был тихий призыв, почти обещание, что они смогут ещё раз повторить подобное, но сейчас нужно остановиться. Соня вздохнула, смиряясь с неизбежным, и отвела взгляд вниз, пальцы её нервно крутили складки на подоле куртки Григорьевой, которую она всё ещё не сняла.       Машина тронулась, и они в тишине отправились к дому. Даже в этом моменте, когда ночь уступала утру, между ними витало ощущение тепла, будто весь этот мир мог подождать ещё чуть-чуть.       Блондинка помогала Соне забраться обратно через окно, ловко поддерживая её за ноги, пока та старалась не издать лишнего шума. Сначала они хихикали, как дети, крадущиеся за полночь, но с каждым скрипом рамы или неловким движением становились всё тише.       - Забраться сюда сложнее, чем я думала, - тихо пробормотала Соня, цепляясь за подоконник и стараясь не сорваться.       - А ты что хотела, малая? Это тебе не входная дверь с ковриком, - с усмешкой ответила Григорьева, но всё же заботливо подставила плечо, чтобы помочь.       Когда Соня, наконец, оказалась в своей комнате, обе устало перевели дух. Григорьева подняла взгляд на Соню через открытое окно, словно запоминая её в этом свете - растрёпанную, но счастливую.       - Ты там держись, хорошо? - тихо сказала она, не желая, чтобы ночь заканчивалась.       Соня кивнула, сжимая руки на подоконнике. Хотелось сказать что-то важное, но слова не приходили. Всё было ясно и без них.       - Спасибо, - прошептала она, едва слышно.       Григорьева кивнула, и, развернувшись, медленно пошла к машине. Рассвет уже разливался по небу, когда она села за руль и ещё пару секунд смотрела на окно второго этажа, за которым стояла Соня.

***

      Утро началось лениво и тихо. Когда Кульгавая наконец открыла глаза, солнце уже стояло высоко. Было воскресенье - день, который она могла провести без спешки. Однако мысли о предстоящих уроках и нерешённой домашке быстро вернули её к реальности.       Соня, взяв телефон, увидела кучу уведомлений. Первым делом она решила ответить Оксане и Афине, которые, судя по их сообщениям, не на шутку беспокоились из-за её пятничного "исчезновения". Убедив подруг, что всё в порядке, Соня долго смотрела на чат с Григорьевой.       Наконец она набрала короткое сообщение:

      "Не хочешь вечером погулять?"

"Сорян, малая, вечером надо по делам прокатиться, увидимся в школе ;)"       Её сердце немного сжалось, и тёплый настрой утра на мгновение исчез. Соня несколько раз перечитывала сообщение, пытаясь уловить в нём больше, чем простой отказ. Но быстро взяла себя в руки, отбросила телефон в сторону и снова села за тетради. Она всё равно хотела провести этот день с пользой.

***

      Наступление понедельника было как холодный душ для Сони. Тягостное утро началось с трудного подъёма, а дорога до школы растянулась словно вечность. Невидимый комок страха и тревоги сдавливал её изнутри, не давая собраться с мыслями. Когда она, наконец, зашла в школьное здание, ощущение чужих взглядов, скользящих по её фигуре, стало почти невыносимым.       Соня прошмыгнула в кабинет, выбрав момент за пару минут до звонка, чтобы избежать любых разговоров или неловких вопросов. Её парту она обнаружила пустой, и чувство облегчения на мгновение сменило тревогу. Она не хотела видеть Диму. Его образ теперь вызывал только отвращение и желание держаться подальше.       Звонок на урок резко оборвал её мысли. В кабинет вошла их классная руководительница, Лаура Альбертовна, с серьёзным и казалось даже печальным выражением лица. Её голос был тихим, но отчётливо слышным:       - Ребята, спешу сообщить неприятную новость. Вашего одноклассника Дмитрия вчера вечером сбила машина. К сожалению, в связи с серьезными травмами, он не сможет доучиться с вами в этом году.       Она сделала паузу, будто давая классу время осознать сказанное, и вышла из кабинета.       Соня побледнела, слова эхом отдавались в её голове. Её пальцы сжали край стола, а перед глазами поплыли воспоминания. Она не знала, что думать - шок, страх и странное чувство облегчения переплелись в ней, оставляя её растерянной.