дыши

"The way she tells me I'm hers and she is mine

Open hand or closed fist would be fine

The blood is rare and sweet as cherry wine"

      Время в классе словно остановилось. Соня чувствовала, как её сердце гулко бьётся где-то в горле. Руки задрожали, и она едва могла сосредоточиться на том, что происходило вокруг. Одноклассники сидели в растерянном молчании, но для неё это молчание было невыносимо громким. Казалось, все смотрели на неё, хотя, скорее всего, это было только её воображение.       Мысли запутались в хаосе: как это могло произойти? Дима, вчерашний вечер, его лицо, его слова - всё это слилось в одно смутное воспоминание. Её разум отказывался соединить услышанное с реальностью. С одной стороны, эта новость казалась пугающей, с другой - она чувствовала странное облегчение, как будто жизнь сама убрала из её пути человека, причинившего столько боли.       Она машинально открыла тетрадь и попыталась сосредоточиться на предстоящем уроке, но всё безуспешно. Внутри неё росло ощущение вины и тревоги, и она никак не могла избавиться от мыслей: “Это совпадение? А если нет?…”       Учитель начал объяснять материал, но слова звучали словно издалека, отрывками. Соня сидела, глядя в одну точку, и пыталась прийти в себя.       На перемене соня быстро собрала вещи и написала Григорьевой:

ты где?

в тубзике на втором.       Соня убрала телефон в карман и пошла к ней.       Она пробиралась сквозь толпу на перемене, стараясь не встречаться взглядом с одноклассниками. В её голове крутилась одна мысль: Надо поговорить с ней. Она почти бегом поднялась на второй этаж, и, приблизившись к туалету, замедлила шаг.       Толкнув дверь, она заметила Григорьеву, стоящую у раковины, лениво смотрящую в своё отражение. Взгляд её, как всегда, был немного отстранённым, но, заметив Соню, она сразу оживилась.       - Всё в порядке? - спросила Григорьева, отводя взгляд от зеркала и упираясь бедром в край раковины.       Соня опустила глаза и пожала плечами. Её беспокоило слишком многое, чтобы сказать об этом вслух. Она подошла ближе, не понимая, как начать разговор.       -Ты чего такая бледная? - Григорьева наклонила голову, всматриваясь в неё.       Соня, запинаясь, проговорила:       - Диму… сбила машина. Вчера.       Григорьева застыла, её лицо не выдало эмоций, но в глазах мелькнуло нечто похожее на настороженность.       - Так, - протянула она медленно - И что?       - Это всё... Как-то странно..- Соня нервно переплела пальцы, не зная, стоит ли говорить всё.       Григорьева шагнула ближе, опёрлась рукой на стену и посмотрела на неё внимательно.       - Сонь, не накручивай. Если тебя это тревожит, давай поговорим об этом где-нибудь вне всех этих стен.       Соня кивнула, почувствовав странное облегчение от её уверенности, и они вместе вышли из туалета, направляясь к более уединённому месту.       Пробираясь через шумные коридоры, они нашли укромное место за спортзалом, где почти никто не ходил. Григорьева прислонилась к стене, сунув руки в карманы пиджака, и внимательно посмотрела на Соню.       - Ну, выкладывай, - сказала она, стараясь звучать спокойно, но её взгляд выдавал напряжение.       Соня, глубоко вздохнув, начала говорить:       - Я... я просто не могу перестать думать, что это связано с нами. С тем вечером. Он ушёл тогда злой, и теперь... машина.       - Слушай, малая,- Григорьева перебила её, поднимая ладонь.- Мы не можем отвечать за всё, что происходит вокруг. Тем более за то, что кто-то попал под машину. Это не наша вина.       Соня посмотрела на неё, пытаясь понять, искренние ли её слова или это просто попытка успокоить. Григорьева снова отвела взгляд и вдруг нервно потёрла шею.       - Ты что-то знаешь? - вдруг выпалила Соня, чувствуя, как внутри всё сжимается.       Григорьева на мгновение застыла, а потом резко ответила:       - Нет. Ничего не знаю. Просто не надо себя винить, ладно? Это случайность.       Соня почувствовала, что в её словах что-то не так, но не стала настаивать. Она кивнула, хотя в душе осталось чувство странной тревоги.       После этого напряжённого разговора Григорьева вдруг резко изменила тему: - Ладно, давай лучше поговорим о чём-то нормальном. Ты домашку по алгебре сделала?       Соня недоумённо посмотрела на неё, но подыграла:       - Нет, конечно. А ты?       Григорьева усмехнулась, легко пожав плечами:       - А с чего бы?       Разговор казался поверхностным, но в нём чувствовалась натянутость. Соня ещё раз внимательно посмотрела на неё, заметив, как та нервно переступает с ноги на ногу.       - Слушай, а ты в порядке? - решилась спросить Соня, слегка нахмурившись.       - Да, конечно, - быстро ответила Григорьева, не глядя на неё. Затем она оттолкнулась от стены. - Ладно, я пошла. Ещё увидимся.       Прежде чем Соня успела что-либо ответить, старшая уже скрылась за углом. Её поведение оставило у Сони странное ощущение. Она чувствовала, что что-то было не так, но не понимала, что именно.       Остаток дня Соня провела в раздумьях, пытаясь отвлечься на уроках, но мысли постоянно возвращались к разговору и странным словам Григорьевой. На следующей перемене Соня снова попыталась написать Григорьевой:

Ты куда так быстро? Всё-таки поговорим?

Не сейчас, малая. Всё норм, правда.       Эти слова успокаивали, но не полностью. Григорьева явно что-то скрывала, но Соня не знала, как добраться до правды. Она решила оставить всё как есть, хотя беспокойство не отпускало.       К обеду, когда занятия заканчивались, Григорьева вообще не появлялась на глазах. Соня пару раз мельком искала её в толпе, но безуспешно. Возвращаясь домой, она чувствовала неприятную пустоту.       Дома, закинув рюкзак в угол, Соня задумалась о вчерашних событиях и словах Григорьевой. Что она могла иметь в виду? Её мысли постоянно возвращались к тому моменту, когда они стояли в туалете. Этот её взгляд… Он будто говорил больше, чем слова.       Соня решилась набрать сообщение:

Ты где сейчас? Может, увидимся?

      Ответ пришёл почти сразу: Занята. Отдохни, малая. Всё будет ок.       Соня тяжело вздохнула и убрала телефон. Она чувствовала, что между ними стоит какая-то невидимая стена, но не понимала, как её разрушить.

***

      В этот вечер Григорьева сидела за столом в небольшой квартире Мафтуны. Стены были увешаны плакатами и старыми фотографиями, в воздухе стоял запах табачного дыма. Маф нервно курила, время от времени делая глоток из жестяной банки с пивом.       - Ты серьёзно? - её голос был раздражённым, но в глазах сквозило беспокойство. - Соня, ты издеваешься?       Григорьева пожала плечами, сидя на старом диване, и потянулась за сигаретой.       - Да я-то что? Он её обидел, получил за это. - Она говорила спокойно, но взгляд её выдавал напряжение.       Мафтуна встала и начала расхаживать по комнате.       - У тебя из-за этой девчонки будут проблемы. Хватит, наверное, уже,- сказала она, глядя на Соню исподлобья.       - Да какие проблемы? - фыркнула Соня, прикуривая. - Чего ты кипишуешь?       Мафтуна резко обернулась к ней:       - А кто его чуть отправил на тот свет? Не я же, правда?       Соня вновь нахмурилась, опустив взгляд. Весь день она старалась не думать об этом, но слова Мафтуны ударили как пощёчина. Она откинулась на спинку дивана, задумавшись.       - Просто скажи мне, оно того стоило? - тихо, почти шёпотом спросила Мафтуна, вновь опускаясь на стул напротив.       Соня промолчала, глядя на горящую сигарету. Она не могла ответить.              Она с силой затушила сигарету в пепельнице, вздохнув так, словно на её плечах лежал весь мир. - Блядь, - наконец вырвалось у неё. - И что мне теперь делать?       Мафтуна пристально смотрела на неё, покачивая ногой, затем отвела взгляд и устало потерла виски.       - Оставь ты эту малышню, Сонь, - сказала она резким, но спокойным голосом. - Займись своей жизнью и молись, чтобы ты не села.       Соня недовольно цокнула и поднялась с дивана. - Легко сказать. Ты вообще представляешь, что было бы, если бы я просто сидела сложа руки?       Мафтуна закурила ещё одну сигарету, её голос стал холодным:       - Слушай, ты сама втянулась в это дерьмо. Но ты не понимаешь, Сонь. Если тебя втянут дальше, вылезти ты уже не сможешь.       Григорьева закатила глаза, но где-то внутри понимала, что Мафтуна права. Её злость, отчаяние и неумение контролировать себя могли однажды сломать всё. Но, несмотря на это, она не собиралась сворачивать с пути.       Соня вдруг подняла глаза на Мафтуну, её голос дрожал от решительности: - Я типа люблю её.       Маф тут же закатила глаза, но что-то в её взгляде изменилось. Она прищурилась, сделала глубокую затяжку и медленно выпустила дым, будто скрывая что-то за этой дымкой.       Внутри её всё сжималось. Ревность горела ярким огнём, а в голове крутилась одна мысль: Кульгавая отобрала у меня её единственную.              Но Маф ничего не сказала. Слова застряли где-то глубоко внутри, их невозможно было выдавить. Она знала, что если скажет, всё только станет хуже. Поэтому она просто откинулась назад, поставив пиво на столик, и холодно бросила:       - Делай, как знаешь. Но предупреждаю, Сонь, такие вещи не заканчиваются ничем хорошим.       Её голос звучал спокойно, но в груди разливалась ненависть, которую она пыталась спрятать за безразличием.       Мафтуна молчала. В комнате повисла тягостная тишина, нарушаемая лишь звуком ее пальцев, нервно стучащих по бутылке пива. Она пыталась найти правильные слова, но их просто не существовало. Ревность и обида переполняли её, но Григорьева сидела напротив, совершенно не замечая этого.       - Знаешь, Сонь,- наконец произнесла Мафтуна с горечью в голосе. - Может, я и не понимаю твоей «любви», но ты хотя бы не забывай, кто рядом был всегда.       Соня нахмурилась, пытаясь понять, о чём она.       - Да ладно, забей. - Мафтуна махнула рукой, подавив в себе порыв всё выложить.       Григорьева в ответ лишь коротко кивнула, не придавая этим словам большого значения. Она вернулась мыслями к Соне, к её улыбке, голосу, этому чувству, которое теперь захватило её полностью.       Мафтуна, стиснув зубы, поднялась, чтобы выйти на балкон, скрывая глаза, в которых могла бы выдать себя. Её сердце сжималось от осознания: Она выбрала не меня.

***

      Соня проснулась поздно, она никак не могла собраться с мыслями, чтобы встать. Постель казалась уютным убежищем, где можно было спрятаться от всего, что беспокоило её последние дни. Солнечный свет пробивался сквозь шторы, освещая комнату, но ей казалось, что день какой-то серый.       Наконец она заставила себя подняться. Натянув любимую толстовку, Соня вышла из комнаты и лениво потянулась. На кухне её ждал только холодный чай и напоминание от матери, написанное на бумажке, что пора бы уже собраться и не опаздывать в школу. Соня пропустила записку мимо глаз, всё ещё чувствуя тревожную тяжесть на сердце.       Перед выходом она машинально проверила телефон, ответила на пару сообщений Оксаны, которая что-то пыталась узнать о её выходных. Соня быстро отмахнулась в ответах, сославшись на усталость. Её мысли снова и снова возвращались к вчерашнему разговору с Григорьевой.       На улице было прохладно, она поспешила до школы, опустив голову, стараясь не сталкиваться с посторонними взглядами. Каждый шаг был словно в замедленной съёмке, и, дойдя до кабинета, она почти неслышно опустилась на своё место рядом с Оксаной.       Весь день ощущался будто на автопилоте. Соня пыталась слушать, пыталась участвовать, но голова гудела от собственных мыслей. Всё происходящее вокруг казалось далёким и неважным.       Соня сидела за партой рядом с Оксаной, едва улавливая смысл их разговоров. Лейла и Саша оживлённо обсуждали какие-то выходные сплетни, но Соня была слишком погружена в свои мысли. Она то и дело машинально кивала, чтобы не привлекать лишнего внимания, хотя слова подруг долетали до неё словно сквозь вату.       Она вертела в руках ручку, взгляд её был устремлён на пустой лист тетради. Ей никак не удавалось сосредоточиться на происходящем. Мысли всё время возвращались к словам Григорьевой из вчерашней переписки, к странному тону её голоса, который словно эхом отдавался в голове.       - Соня, ты нас вообще слушаешь? - вдруг прервала её размышления Оксана, немного толкнув её локтем.       - А? Да-да, конечно, - торопливо отозвалась Соня, натянуто улыбнувшись.       - Ну ладно. Тогда с тебя отчёт: где пропадала весь уикенд? - вмешалась Лейла с любопытным блеском в глазах.       - Да! Ты вчера нам ничего не рассказала! - нетерпеливо добавила Саша и лишь Оксана молча наблюдала за ними.       Соня нервно сглотнула, но тут прозвенел звонок на урок, избавляя её от необходимости что-то отвечать. Она быстро разложила перед собой учебники, будто уроки могли вытащить её из внутреннего хаоса.       Соня пыталась сосредоточиться на уроке, но мысли разбегались. Учитель что-то объяснял у доски, а одноклассники то и дело переговаривались или щелкали ручками. Её взгляд метался между тетрадью и окном, где унылый осенний пейзаж, казалось, отражал её внутреннее состояние. Ручка скользила по странице, но слова не складывались в смысл, а цифры расплывались перед глазами.       Она облокотилась на парту, пытаясь заставить себя сосредоточиться. Всё было тщетно. Каждый звук вокруг раздражал, каждое слово учителя казалось гулким шумом. Наконец, прозвенел звонок.       Соня поспешно собрала вещи, игнорируя шёпот Оксаны и любопытные взгляды подруг. "Ты куда?" - раздался голос Лейлы, но Соня лишь коротко бросила: "Сейчас вернусь".       Она вышла в коридор, где кипела жизнь: смех, крики, мелькание разноцветных рюкзаков. Толпа давила со всех сторон, но Соня двигалась на автопилоте, устремляясь к единственному месту, где могла бы побыть одна.       Зайдя в туалет, она тяжело выдохнула, подошла к раковине и включила воду. Холодная струя обожгла ладони, но принесла долгожданное облегчение. Она с силой умывала лицо, будто пытаясь смыть напряжение, накопившееся за утро. Капли с текали по коже, но внутренний комок тревоги не исчезал.       Она подняла глаза к зеркалу. Отражение смотрело на неё с усталостью, в нём она видела свои страхи, нерешительность и смутное чувство вины.       Соня долго смотрела на своё отражение в зеркале. Лицо, обрамлённое влажными прядями, казалось чужим. Она потянулась за бумажным полотенцем, но вдруг заметила в углу зеркала силуэт.       Григорьева сидела на подоконнике, одной рукой держала сигарету, другой слегка придерживала приоткрытую форточку. Её взгляд был устремлён вдаль, в холодный школьный двор. Дым лениво стелился вокруг, а свежий воздух развевал волосы, словно создавая вокруг неё ореол безразличия и спокойствия.       Соня резко оглянулась через плечо, словно не веря своим глазам.       - Ты что здесь делаешь? - спросила она тихо, чувствуя, как голос дрожит.       Григорьева лениво повернула голову, и на её губах заиграла ухмылка. Она не торопилась отвечать, лишь сделала новую затяжку и стряхнула пепел в стеклянную банку на подоконнике.       - Просто отдыхаю, - наконец произнесла она. - А ты?       - Умывалась, - ответила Соня, понимая, как глупо это звучит.       Григорьева чуть прищурилась, но ничего не сказала, словно давая понять, что ей всё равно.        Ты знаешь, что здесь нельзя курить? - неуверенно добавила Соня.       - А ты знаешь, что нельзя прятаться от друзей? - парировала Григорьева, кивнув в сторону двери.       Соня замялась. Она отвела взгляд, вернувшись к раковине, и снова уткнулась в зеркало.       - Я просто... - начала она, но не смогла закончить.       - Всё норм, - спокойно произнесла Григорьева, махнув рукой. - Иногда нужно вырваться.       Эти слова прозвучали с каким-то странным пониманием, как будто она говорила не только о перемене, но и о чём-то большем. Тишина наполнила комнату, но казалась не напряжённой, а почти уютной.       - Ты часто так делаешь? - наконец спросила Соня, глядя на её отражение.       Старшая хмыкнула, убирая сигарету и провожая взглядом очередного школьника, мелькнувшего во дворе.       - Часто, когда есть повод. А у тебя сегодня что за повод?       Соня снова почувствовала, как её накрывает. Она хотела что-то ответить, но лишь покачала головой, не поднимая глаз.       Соня подошла ближе и, неуверенно оглянувшись на дверь, залезла рядом на подоконник. Григорьева, по-прежнему молча, протянула ей сигарету. Соня немного замялась, но потом спокойно взяла её и сделала затяжку. Горький вкус слегка обжёг горло, но она не подала виду.       - Ты ведь что-то знаешь, да? - внезапно спросила она, выдыхая дым.       Григорьева напряглась. Она поняла, что Соня снова говорит о Диме, и почувствовала, как в груди что-то холодно сжалось.       - Ты ведь знала, что это не просто случайность, - тихо продолжала Соня, глядя на неё настойчиво, почти умоляюще.       Григорьева тяжело вздохнула и отвела взгляд. Она знала, что скрывать бессмысленно. Наконец, она слегка кивнула, подтверждая её догадки.       Соня молчала, её глаза наполнились непонятной смесью эмоций: страх, удивление, тревога.       - Почему? - только и спросила она, ощущая, как дрожь пробегает по телу.       Григорьева стряхнула пепел, устремив взгляд куда-то в школьный двор.       - Потому что никто не должен был... причинять тебе боль, - сказала она наконец, её голос звучал тихо, почти шёпотом.       Соня почувствовала, как у неё пересохло в горле. Она смотрела на Григорьеву, пытаясь понять, как относиться к этим словам.       - Ты сделала это ради меня? - её голос дрогнул.       Григорьева резко выдохнула, покачала головой и глухо добавила:       - Это уже не важно, Сонь. Главное, чтобы ты была в порядке.       Соня молчала, не зная, что ещё сказать. Она смотрела на сигарету в своей руке, а затем на Григорьеву, осознавая, как много между ними сейчас недосказанного.       - Кто ещё знает? - тихо спросила Соня, подняв голову.       - Только ты и Маф, - коротко ответила Григорьева, стряхивая пепел.       - Блять... — выдохнула Соня, шёпотом проговаривая ругательство. Она положила голову на плечо Григорьевой, словно пытаясь найти в её жестах спокойствие.       Григорьева лишь усмехнулась и в очередной раз сделала затяжку.       Тишину нарушили внезапные шаги и громкий голос. В туалет, шумно открыв дверь, забежали Саша и Лейла.       - Сонь, мы тебя искали! - взволнованно произнесла Лейла.       - А она здесь, - резко добавила Саша, недовольно покосившись на Григорьеву. - Что ты тут делаешь? - бросила она, кивнув в сторону Сони.       Григорьева спокойно повернула голову и медленно выдохнула дым в сторону окна, игнорируя вопрос.       - Я… просто решила освежиться, - быстро ответила Соня, соскочив с подоконника, явно ощущая напряжение между Григорьевой и Сашей.       Саша скрестила руки на груди.       - Да уж, освежилась, - пробормотала она, взглядом указывая на недокуренную сигарету в руке Григорьевой.       Соня резко изменилась в лице, её взгляд стал холодным, и тело напряглось, будто готовясь к столкновению.       - Саша, прекращай. Она мой друг, - твёрдо сказала она, чувствуя нарастающий гнев.       Саша подняла бровь, явно не ожидая такого ответа.       - Друг? - повторила она с насмешкой, скрещивая руки. - И давно у тебя в друзьях наркоманы и маргиналы?       Её голос был наполнен сарказмом, а взгляд скользнул по Григорьевой, которая всё это время оставалась невозмутимой.       - Ты бы поосторожнее с языком, - негромко, но с заметной угрозой произнесла Григорьева, стряхивая пепел в банку.       Саша повернулась к ней, её лицо исказила недовольная гримаса.       - Это угроза? - спросила она, делая шаг вперёд.       - Нет, совет, - ответила Григорьева с лёгкой усмешкой, не отрываясь от своей ленивой позы на подоконнике.       - Девочки, хватит, - встревоженно вмешалась Лейла, оглядываясь на дверь. - Если кто-то зайдёт, всем нам достанется.       Соня, не обращая внимания на Лейлу, подняла подбородок и твёрдо сказала:       - Саша, если тебе что-то не нравится, тебе вообще не обязательно тут находиться.       - Вот как? - Саша фыркнула, оглядывая всех троих с явным презрением. - Ну ладно, не буду вам мешать. Только потом не жалуйся, Соня.       Она резко развернулась и вышла, хлопнув дверью.       Лейла бросила взгляд на Соню, затем на Григорьеву.       Ну и зачем вы это начинаете? - тихо спросила она, больше к себе, чем к кому-то конкретно.       Григорьева лишь усмехнулась и продолжила смотреть в окно, будто ничего не произошло.       Соня вздохнула, чувствуя, как в душе накапливается раздражение и усталость.       - Дурдом какой-то, - пробормотала она, покачав головой, и посмотрела на Григорьеву, ожидая от неё поддержки.       Григорьева приподняла уголки губ в своей привычной усмешке и ответила:       - И не говори, друг, - с подчёркнутой интонацией выделяя последнее слово.       Соня замерла, не понимая намёка, и слегка нахмурилась.       - Что? - спросила она, всматриваясь в лицо Григорьевой, но та только махнула рукой. - Да забей, - коротко бросила Григорьева, вставая с подоконника и стряхивая с себя невидимые пылинки. - Мне пора, звонок скоро.       Её голос звучал буднично, но в движениях ощущалась какая-то спешка. Она направилась к двери, не оборачиваясь.       - Увидимся, малая, - добавила она, почти скрывшись за дверью.       Соня осталась одна. Холодный воздух, врывающийся через открытую форточку, обжигал её кожу, а мысли в голове спутались, как клубок ниток. Она смотрела в своё отражение в зеркале, но казалось, что видит чужое лицо.       Соня вытерла мокрые руки об форму и глубоко вдохнула, пытаясь собраться с мыслями, перед тем как вернуться в класс.       Соня вернулась в класс с тяжёлым чувством, будто на неё смотрели все вокруг, хотя в действительности никто не обращал внимания. Она села за свою парту, опустив голову и стараясь не встречаться взглядом с подругами. Лейла что-то тихо сказала Оксане, но Саша не стала молчать.       - Ну что, как там твоя новая подруга? - усмехнулась она, бросив едкий взгляд на Соню.       Соня почувствовала, как щеки начинают гореть.       - Оставь её, - прошептала Оксана, но Саша лишь закатила глаза.       - Да ладно, я просто спросила.       Соня проигнорировала их и сосредоточилась на тетради, но буквы расплывались перед глазами. Мысли возвращались к разговору с Григорьевой. Её странная усмешка, выделенное «друг» - что она вообще хотела этим сказать?       - Сонь, ты в порядке? - тихо спросила Оксана, склоняясь ближе.       - Да, всё нормально, - ответила Соня, не поднимая головы.       - Точно? - не унималась Оксана.       - Всё нормально, - чуть жёстче повторила Соня, прерывая разговор.       В этот момент в класс вошёл учитель, и шёпот подруг прекратился.       Соня пыталась сосредоточиться на уроке, но ощущала на себе взгляд Саши, который только усиливал её тревогу. Она украдкой взглянула на телефон: Григорьева не писала.       «Почему она так странно себя ведёт? Что она имела в виду?» - эти вопросы кружились в голове, не давая покоя. Соня понимала, что этот день ещё далеко не закончился, и впереди её ждёт что-то, чего она пока не могла предугадать.       К концу дня Соня почувствовала себя чуть спокойнее, но предстоящее испытание на уроке физкультуры заставило напрячься. Совмещённый урок с классом Григорьевой внёс свои коррективы в её настроение - увидеть её снова, да ещё и в таких условиях, было приятно.       После обычной разминки учитель объявил, что сейчас будут сдавать нормативы на канате. Соня только пожала плечами, в отличие от большинства ребят, которые начали тихо ворчать.       Её взгляд скользнул по залу, и она заметила Григорьеву, стоящую в стороне с руками в карманах спортивных штанов. На первый взгляд, та была совершенно равнодушной, но Соня поймала момент, когда Григорьева посмотрела на канат. Это был короткий, но красноречивый взгляд - смесь напряжения и внутреннего отвращения.       «Боится?» - подумала Соня, удивлённая этим открытием.       - Кульгавая, ты первая! - громко позвал учитель, вырывая её из мыслей.       Соня любила быть первой. В её голове на мгновение вспыхнуло воспоминание о кадетских буднях, она всегда стремилась показать лучшее из себя, не боясь вызова. Словно внутренний сигнал пробудил её уверенность, и она, услышав свою фамилию, спокойно вышла вперёд.       Её руки уверенно обхватили канат, движения были плавными, но быстрыми. Она поднималась вверх с привычной лёгкостью, словно это была её стихия. Весь зал притих, следя за её уверенным выступлением, а Соня лишь концентрировалась на цели - добраться до вершины.       Когда она спустилась, дыхание было немного сбивчивым, но на её лице читалось удовлетворение.       - Молодец! Отличный результат, - кивнул учитель, делая отметку в журнале.       Соня вернулась на своё место, но продолжала посматривать на Григорьеву. Её очередь приближалась, а напряжение в её позе становилось всё более заметным.       Когда учитель назвал её имя, Григорьева сделала пару неохотных шагов вперёд, демонстративно растягивая движение, словно пыталась оттянуть момент.       Соня невольно задержала дыхание, наблюдая за ней.       Григорьева вцепилась в канат, но её руки дрожали, а ноги отказывались двигаться.       Она несколько раз пыталась подтянуться, но безуспешно. Снизу раздавались раздражённые возгласы её одноклассников.       - Если боишься, нахер лезешь? Только время теряем, - громко выкрикнул один из парней, вызывая смешки среди остальных.       Соня напряглась, её глаза метнули острый взгляд в сторону парня.       - Самый длинный язык, или че? Я понять не могу, - бросила она, выходя из строя, игнорируя запрет учителя.       Она направилась прямо к нему, её голос звучал уверенно и достаточно громко несмотря на гул в зале.       - Я вообще-то с ней разговариваю, не с тобой, - сказал парень, пытаясь сохранять уверенность. - Ты-то че лезешь?       Соня подошла ещё ближе, практически вставая лицом к лицу.       - Потому что она там, а я здесь, - спокойно, но с нарастающим раздражением произнесла она, указывая на Григорьеву.       - Она тебе ничего сделать не может, а я могу, - добавила Соня, её голос был уже почти шёпотом, но парня это явно нервировало.       - Что ты можешь? - насмешливо спросил он, не успев додуматься до ответа.       Соня, не раздумывая, сжала кулак и нанесла удар прямо в челюсть.       Гулкий звук разнёсся по залу, и всё вокруг застыло на мгновение. Парень пошатнулся, хватаясь за лицо.       Учитель резко поднялся с места, выкрикивая что-то о дисциплине и последствиях, но Соня уже стояла, с вызовом глядя на парня, который не смог найти, что ответить. Григорьева, всё это время молча наблюдавшая за сценой, слегка ухмыльнулась, глядя на Соню с совершенно новой стороны.       Учитель подскочил к Соне, лицо его покраснело от злости.       - Кульгавая! Немедленно выйди из зала! - раздался его громкий голос, эхом отразившийся от стен спортзала.       Соня, не отводя взгляда от парня, повернулась через плечо к учителю и коротко кивнула, прежде чем направиться к выходу. В этот момент Григорьева слезла с каната, быстро подошла к учителю и что-то негромко сказала, пытаясь смягчить его гнев.       Пока Соня шла к раздевалке, в ней бурлили эмоции. Она понимала, что учитель не оставит это просто так, но в глубине души её не волновали последствия. Она защитила Григорьеву, и это ощущение силы было для неё важнее.       Спустя несколько минут дверь раздевалки приоткрылась, и внутрь зашла Григорьева.       - Ну ты даёшь, малая, - усмехнулась она, прикрывая за собой дверь. - Петрович теперь точно устроит разбор.       Соня пожала плечами, усаживаясь на скамейку в раздевалке.       - Пусть устраивает. Мне всё равно.       Григорьева прислонилась к стене, наблюдая за ней с хитрым прищуром.       - Знаешь, я думала, что ты не настолько смелая.       Соня подняла взгляд, её губы тронула слабая улыбка.       - Если на твоём месте была бы я, ты бы сделала то же самое.       Григорьева усмехнулась, оглядывая Соню.       - Ну удар у тебя, конечно, мощный, - сказала она, откидывая выпавшие из пучка волосы назад.       Соня фыркнула, скрестив руки на груди.       - Ещё бы, я вольной борьбой занималась, - ответила она спокойно, но в её голосе чувствовалась гордость.       Григорьева чуть приподняла бровь.       - Вольная борьба? Ты прямо не перестаёшь меня удивлять, малая.       Соня пожала плечами, чувствуя, как лёгкий румянец пробивается на её щеках от взгляда старшей.       - Да брось, ничего особенного, просто... нравится знать, что могу за себя постоять, - сказала она, опуская глаза.       Григорьева кивнула, но прежде чем успела ответить, дверь в раздевалку снова открылась, и на пороге появился учитель.       - Кульгавая! - строгий голос заставил Соню напрячься. - Ко мне в кабинет после урока.       Соня кивнула, ничего не говоря. Учитель перевёл взгляд на Григорьеву.       - И тебя это тоже касается, Григорьева.       - А я-то тут причём? - хмыкнула она, но учитель бросил на неё такой взгляд, что любые возражения отпали сами собой.       Когда он ушёл, Григорьева обернулась к Соне и хмыкнула:       - Ну, поздравляю. Теперь мы официально вляпались.       - Ты же вроде как ниче не сделала, - ответила Соня, глядя ей в глаза.       - Так-то да, но ты ведь знаешь, что я с тобой. Где ты, там и я, - подмигнула Григорьева, и в её голосе было что-то, от чего Соня не смогла сдержать улыбку.       Девушки собрали вещи и пошли к учителю, готовясь к неизбежному разбору ситуации.       В кабинете учителя царила напряжённая атмосфера. Кульгавая, Григорьева и Артур вроде так звали того парня стояли у стола, стараясь не пересекаться взглядами. Учитель ходил взад-вперёд, сурово глядя на каждого.       - Значит так, - начал он, остановившись напротив них. - Вы трое превратили урок физкультуры в цирк. Мне интересно, что вам вообще в голову пришло?       Артур поднял голову, уже собираясь что-то сказать, но Соня опередила его.       - Я не жалею, - спокойно сказала она. - Получил по зубам за свои слова.       Учитель удивлённо поднял брови, а Григорьева чуть заметно усмехнулась, наблюдая за ней.       - Ах вот как? - Учитель облокотился на стол и сложил руки на груди. - Значит, ты гордишься тем, что решила конфликт кулаками?       Соня не отвела взгляд, твёрдо ответив:       - Я горжусь, что не молчу, когда кого-то унижают.       Артур перебил:       - Да не унижал я никого! Просто сказал, что она время теряет.       Григорьева резко посмотрела на него.       - О, да, а ещё обозвал меня, помнишь? - сказала она с вызовом.       Учитель поднял руку, прерывая перепалку.       - Хватит. Я всё понял. Каждому из вас предстоит написать объяснительную. Кульгавая, твои методы защиты справедливости оставь для другой арены. Григорьева, ты тоже не ангел, как я вижу. А ты, Артур, научись держать язык за зубами.       Когда разговор подошёл к концу, Соня, Григорьева и Артур вышли из кабинета. Как только дверь за ними закрылась, Артур бросил раздражённый взгляд на Соню.       - Ты реально ненормальная, - пробормотал он и ушёл, хлопнув дверью.       Григорьева засмеялась.       - Малая, ты огонь. Я аж горжусь тобой.       Соня слегка улыбнулась, но тут же помрачнела:       - Надеюсь, маме не позвонят.       - Если позвонят, скажи, что ты герой. - подмигнула Григорьева, затягивая ремешок своего рюкзака.       Они вместе направились к выходу, где блондинка добавила:       - Знаешь, Сонь, я б на твоём месте тоже не жалела.       После занятий девушки шли рядом, молча пересекая школьный двор. События на уроке и в кабинете всё ещё крутились в голове, и каждая из них обдумывала, что это теперь будет значить.       - Всё-таки странно всё это, - вдруг сказала Соня, нарушая тишину.       - Что именно? - Григорьева подняла бровь, не скрывая любопытства.       - Ну... Как ты вообще справляешься с этим всем? - Соня остановилась и посмотрела на неё. - То, что тебе пришлось выслушать, как они себя ведут...       Григорьева хмыкнула, запустив руки в карманы куртки.       - Сонь, я привыкла. Мне уже похер.       - Да не похер, - возразила она, глядя в её глаза. - Я видела, как ты реагируешь, даже если пытаешься это скрыть.       Григорьева замялась, на мгновение отвела взгляд. Потом, как бы небрежно, пожала плечами:        Знаешь, иногда проще притворяться, чем лезть в драку... или на канат.       Соня улыбнулась.       - Ну знаешь, ты выбрала правильного человека, чтобы заступиться за тебя.       - Это точно, усмехнулась Григорьева, а потом добавила, сменив тон на чуть более серьёзный: - Ты не обязана была это делать, но я... спасибо.       Соня почувствовала, как в груди что-то тепло щёлкнуло, но ничего не ответила, просто кивнула.       - Ладно, - резко сменила тему Григорьева, - Не хочешь зайти в ларек? У меня пиво дома закончилось.       - Ты серьёзно? После такого дня? - Соня фыркнула, но не смогла удержать улыбку.       - А что? Надо расслабиться, малая, - бросила она, уже направляясь в сторону ближайшего ларька.       И Соня, слегка покачав головой, пошла за ней. Она всегда шла за ней.

***

      Прошло несколько недель, и каждый день был похож на предыдущий: дождь, слякоть, холод. Соня проводила всё больше времени с Григорьевой, стараясь не привлекать внимание своей матери. Осень в разгаре, и хотя её родители не знали о близких отношениях со старшей, Соня начала ощущать, что её скрытная жизнь становится более напряжённой.       Однажды, когда дождь снова не унимался, Григорьева сказала:       - Маму выписывают на днях. Не хочешь со мной её проведать?       Соня сразу почувствовала тревогу, ведь визит в больницу был связан с её матерью, о которой Григорьева долго не говорила.       - Да, конечно, - ответила она, хоть и не была уверена, что хочет идти, но не смогла отказаться от предложенной идеи.       Девочки договорились встретиться у больницы после школы. День выдался серым и дождливым, зонт едва спасал от потоков воды, текущих с неба. Соня, нервничая, ждала Григорьеву у входа. Она не знала, чего ожидать от этой встречи.       Григорьева появилась через несколько минут, всё такая же спокойная, с лёгкой улыбкой на лице, хотя в её глазах был оттенок напряжения.       - Готова? - спросила она, кивнув в сторону дверей.       Соня кивнула, и они вошли в здание. Внутри пахло лекарствами и чем-то металлическим. Поднимаясь по лестнице, Григорьева рассказывала о матери: как она долго лечилась, как ей стало лучше, и как этот визит важен для неё.       Когда они подошли к палате, Соня почувствовала лёгкий озноб. Григорьева постучала и открыла дверь. Женщина в возрасте, сидящая на кровати, подняла взгляд. Её лицо было уставшим, но в нём читалась лёгкая радость от визита дочери.       - Мам, привет, - сказала Григорьева, подходя ближе.       Палата, где лежала мама Сони, выглядела типично для больницы, но с заметными следами длительного пребывания пациентов. Белые стены слегка потемнели в углах от времени, на прикроватной тумбочке стояли лекарства, стакан с водой и книги с потёртыми обложками. Воздух был пропитан слабым запахом медикаментов, смешанным с ароматом дешёвого мыла. Лампы на потолке излучали тусклый, слегка холодный свет, создавая ощущение однообразия и уныния.       Женщина, лежавшая на кровати, выглядела уставшей, но её глаза светились теплотой. Она оглядела Соню, а затем обратилась к ней с тихим голосом, который слегка дрожал:       - А ты, наверное, Соня, да? - спросила она, внимательно изучая девушку.       - Да, я Соня. Подруга Софы, - ответила та, слегка улыбнувшись.       Григорьева, которая до этого спокойно стояла у окна, на мгновение замерла, услышав слово "подруга". Её лицо едва заметно изменилось: лёгкая тень пробежала по глазам, словно её что-то задело. Но она быстро справилась с эмоцией и вернула себе привычный невозмутимый вид, склонив голову к матери.       - Как ты себя чувствуешь? - переключилась она, избегая взглядов Сони.       В этот момент в палате воцарилась лёгкая неловкость, которую Соня почувствовала, но не могла объяснить. Она решила не обращать внимания, сосредоточившись на разговоре с мамой Григорьевой.       После короткой беседы мама Григорьевой снова обратилась к Соне:       - Спасибо, что дружишь с моей Сонечкой. Она... не часто приводит кого-то, - в её голосе прозвучало что-то вроде благодарности, но взгляд был настороженный, словно она пыталась понять, кто перед ней.       Соня слегка улыбнулась:       - Софа замечательная. Мы хорошо ладим.       Григорьева, услышав это, отвернулась к окну, нервно запустив руку в карман куртки. Её лицо оставалось спокойным, но Соня почувствовала, что её слова вызвали странную реакцию.       - Мама, отдохни. Ты устала, - вмешалась Софа, голосом, который звучал непривычно мягко. Она поправила подушку под головой матери и бросила короткий взгляд на Соню. - Нам, наверное, пора.       Соня кивнула, чувствуя, что не стоит оставаться дольше.       На выходе из больницы Григорьева молчала, пока они шагали под мелким дождём. Лишь когда они свернули на узкую тропинку, она сказала:       - Ты не обязана была идти, знаешь.       Соня удивлённо посмотрела на неё.       - Почему ты так говоришь? Твоя мама - важная часть твоей жизни.       Григорьева резко остановилась, посмотрев на Соню исподлобья.       - Потому что я не хочу, чтобы ты была частью этого дерьма. Моей жизни, моей семьи...       Соня растерялась, но затем твёрдо ответила:       - Сонь, это ты решила, но я сама знаю, чего хочу. И я здесь.       Григорьева посмотрела на неё, словно впервые увидела по-настоящему. Её губы дрогнули в слабой ухмылке.       - Упрямая ты. Ладно, пошли. - Она двинулась дальше, прикрывая голову капюшоном.       По дороге домой тишина между Соней и Григорьевой сохранялась, но не была напряжённой. Казалось, обе думали о своём, погружённые в дождливую осень, в шлёпанье мокрых ботинок по лужам.       Когда они свернули в небольшой двор, Соня остановилась и посмотрела на Григорьеву.       - Ты часто её навещаешь?       Блондинка кивнула, но ответила не сразу.       - Да. Каждый день, если могу. У неё мало кто есть, а я… - она пожала плечами, словно хотела скрыть свою тревогу.       Соня слегка улыбнулась, чувствуя себя ближе к Григорьевой после этих слов.       - Ты сильная, Сонь.       Григорьева хмыкнула и отвернулась, будто её рассмешила или смутила эта фраза.       - Сильная? Не знаю. Просто привыкла.       Они молча продолжили путь. Через какое-то время Григорьева вдруг сказала:       - Знаешь, я рада, что ты пошла сегодня. Мама... ей правда было приятно.       Соня удивлённо посмотрела на неё, но не стала ничего говорить. Она просто сжала руку Софы на мгновение, а затем отпустила.

***

      Дома Соня долго сидела у окна, смотря на дождь, и вспоминала странный взгляд старшей, её голос, её слова. Ей казалось, что она понемногу начинает видеть её настоящую, ту, что скрыта за резкостью и усмешками.       Соня, лёжа на кровати с телефоном в руках, перечитывала сообщения от Григорьевой. Её глаза остановились на последнем: "Ты пойдешь на осенний бал на выходных?"       Соня ответила, не задумываясь:

"Неа, не моё всё это. А ты?"

"Не пойду. Чего мне там без тебя делать?"       Соня невольно улыбнулась, представляя ухмылку старшей, которую та, наверное, изобразила, набирая это сообщение.       Осенний бал - событие, которое обычно обсуждали все девочки в школе, оказалось совсем неинтересным для них обеих. Соня даже не пыталась представить себя среди гирлянд из оранжевых листьев и блестящих платьев, где льются смех и музыка. Это было слишком... чуждо.       Впрочем, её мысли вернулись к ней. Что она имела в виду? Соня долго смотрела на экран, прежде чем написать:

"Ты серьёзно?"

      Ответ снова не заставил себя ждать: "А ты как думаешь?"       Соня положила телефон рядом и устало прикрыла глаза. Вопросы роились в её голове, но она не могла найти ни одного ответа. С Софой всё всегда было непросто.       На следующий день они снова встретились, как будто разговор о бале и не был чем-то значимым. Но мысли Сони всё время возвращались к тому короткому диалогу. Её словно тянуло к Григорьевой, но она боялась признаться себе.       На улице как обычно моросил дождь. Григорьева встретила Соню у школьных ворот, с привычной сигаретой в руках. Она выглядела непривычно задумчивой.       - Ну что, малая, опять сидела до ночи над домашкой? - с лёгкой усмешкой спросила она, подавая свой зонтик.       - Да брось, я в школе хоть что-то делаю? - Соня попыталась шуткой отмахнуться, но чувствовала напряжение в воздухе.       Старшая повела её в сторону, прочь от толпы. Они остановились у пустого спортивного стадиона, где редкие капли дождя падали на мокрый асфальт.       - Слушай, - вдруг начала Григорьева, убирая волосы с лица. - Может, и правда сходим на этот бал?       Соня удивлённо посмотрела на неё.       - Ты же сказала, что не хочешь.       Она пожала плечами, глядя куда-то вдаль.       - Просто подумала... вдруг будет весело. Вместе.       Соня чувствовала, как что-то ёкнуло внутри. Вместе. Она не знала, что ответить.       Соня замерла, пытаясь осмыслить предложение Софьи. Всё в её голосе звучало непринуждённо, но взгляд был чуть напряжённым, словно она заранее готовилась к отказу.       - Вместе? - переспросила Соня, чувствуя, как у неё чуть пересохло во рту.       Софа бросила быстрый взгляд в её сторону, ухмыльнулась и добавила:       - Ну да. А то, может, и танцы заценим, и платье на тебя посмотрим.       - Платье? На меня? - Соня не смогла удержаться от смешка. - Соф, это несерьёзно. Я в платье - как ты в балетной пачке.       Софа рассмеялась, но её взгляд всё равно остался каким-то задумчивым.       - Ну а если я буду в костюме? - вдруг спросила она, словно пробуя шутку на вкус, но её голос звучал слишком серьёзно.       Соня почувствовала лёгкое смущение, но не подала виду. Она пожала плечами:       - Тогда, может, и подумаю.       - Ладно, малая, не буду мучить тебя. Если захочешь, ты знаешь, где меня искать, сказала Григорьева, немного грустно улыбаясь, и, словно ничего не произошло, перевела разговор на что-то более лёгкое.       Но весь день Соня не могла выкинуть из головы этот диалог.       Соня долго крутила телефон в руках, набирая и стирая текст. Внутренние сомнения не отпускали её: зачем она согласилась, что в этом такого особенного? Но воспоминание о взгляде Софы в тот момент, о её словах, не давало покоя.       В конце концов, она набрала:

"Ладно, так уж и быть, надену я твоё платье."

      Соня долго смотрела на отправленное сообщение. Её пальцы ещё немного дрожали, но она быстро отбросила сомнения. Ответ пришёл практически мгновенно: "Ну ты даёшь, малая. Это будет легендарно."       Улыбка мелькнула на её лице, но тут же сменилось лёгким смущением. Софа, похоже, восприняла это с каким-то особым энтузиазмом. "Не забудь, я серьёзно: ты будешь самая красивая."       Соня долго перечитывала сообщение, чувствуя, как её сердце колотится чуть быстрее обычного.Григорьева не добавила ничего лишнего, но в её словах снова проскользнуло то самое ощущение, которое Соня пока не могла для себя сформулировать.       "Самая красивая." Эти слова почему-то застряли в голове, возвращаясь снова и снова.       Теперь оставалось одно: действительно найти платье и придумать, как всё это объяснить дома.