дыши

"Нет, я делаю вид, что мне всё равно!

Ведь мы просто друзья. Да и какое мне дело?

Но все палят на тебя, блин что за говно!

Это не ваши глаза! Это не ваше тело!"      

      В кое-то веке утреннее пробуждение далось с легкостью, разговоры с Григорьевой накануне почему-то оставили приятное ощущение, хоть она до конца и не понимала, почему. Однако привычное утреннее недовольство мамы быстро вернуло её к реальности. Соня снова выслушала ворчание о том, что она слишком долго сидит в телефоне и не помогает по дому, но решила не портить себе настроение. "Она всегда такая," - подумала Соня, закрывая за собой дверь квартиры.       Когда она добралась до школы, ей поскорее хотелось увидеть старшую. Соня уже прикидывала, как завести разговор, что спросить, как отреагировать, если та снова будет её подкалывать. Но всё это оказалось напрасным - в классе Григорьевой не оказалось. Соня даже спросила у одноклассников блондинки, но те лишь пожали плечами, явно не зная, где она.       Это немного выбило её из колеи. "Она вообще придёт сегодня?" - мелькнуло в голове. Ещё немного постояв возле дверей класса, Соня вернулась в свой.       На протяжении уроков она периодически ловила себя на том, что ловит взглядом пустую парту в другом классе, когда проходила мимо. Почему ей так важно было её увидеть?       День для Кульгавой тянулся медленно. Как только она вернулась в свой класс, её снова окружил Дима. Как всегда, он пытался развлечь её разговорами - рассказывал что-то о спорте, каких-то мемах, забавных историях. Соня, конечно, кивала, изредка бросая "ага" или "правда?", но всё это звучало как автоматический ответ. Она почти не слушала, всё больше теряясь в своих мыслях.       С каждым его словом Соня всё чаще косилась в сторону другого ряда, туда, где сидела Оксана. От неё веяло удивительным спокойствием, и, кажется, она вовсе не замечала, как за ней наблюдают. Соня невольно думала, как всё-таки легче быть рядом с людьми, которые не навязываются.       Дима, видя её рассеянность, пытался пошутить, иногда даже "случайно" касался её руки, словно хотел вернуть её внимание, но Соня лишь отодвигалась и кивала на его слова с отсутствующим выражением. "Почему же он не поймёт?" - мелькало в её голове.       Она снова бросила взгляд на Оксану. Та сидела спокойно, переписывая что-то из учебника. "Вот с ней бы поговорить," - подумала Соня, чувствуя легкое сожаление, что утренний настрой был так быстро разрушен.       Соня отвела взгляд от окна, когда услышала очередной вопрос Димы:       - Ты какая-то рассеянная сегодня. Что-то случилось?       Его голос звучал с ноткой заботы, но она чувствовала в нём и лёгкий намёк на уязвимость. Он явно ожидал, что она отреагирует более живо. Соня лишь покачала головой и сухо ответила:       - Да нет, просто устала.       Дима, будто решив, что обязан исправить её настроение, сразу предложил:       - Давай вечером погуляем в парке. Свежий воздух, деревья, звёзды… тебе понравится.       Соня задумалась. Ей хотелось провести вечер в тишине, но она знала, что прямой отказ может его обидеть, и не было сил снова спорить.       - Ладно, - коротко согласилась она, понимая, что ей придётся придумать способ, как сделать эту прогулку менее неловкой.       Дима засиял, обрадовавшись её согласию, а Соня снова уставилась в окно, пытаясь разобраться, почему вся эта ситуация так давит на неё.       Её взгляд словно сквозь время уходил в прошлое. В голове вспыхнули образы: казарма, на плечах сидит ровно выглаженная форма, погоны блестят в солнечных лучах. Тогда её окружали люди, которые понимали её лучше, чем кто-либо сейчас. Там она была собой - целеустремлённой, смелой, без страха смотреть в глаза любым испытаниям.       Но вместе с теплотой воспоминаний пришло и ощущение утраты. Всё это осталось далеко позади - друзья, которые называли её "лейтенанткой", стремление к чему-то большему, чувство принадлежности к чему-то важному. Сейчас она будто потерялась между настоящим и тем, что так старательно от себя скрывала.       Скрыть всё это было тяжело, но необходимо. Здесь, в новом месте, с новой школой и чужими людьми, её прошлое было лишним. Любое упоминание о кадетстве могло вызвать вопросы, а с ними - осуждение или, что хуже, жалость.       Она на мгновение зажмурилась, словно пытаясь отогнать нарастающий ком в груди. "Нельзя об этом думать," - повторяла она себе, но воспоминания не отпускали. В голове всплывали лица друзей, их смех, слова поддержки. Как же хотелось хоть на мгновение вернуться в то время.       Но тут прозвенел звонок, вырывая её из цепких объятий прошлого. Дима что-то говорил, но его слова звучали как эхо. Соня кивнула, будто поддерживая разговор, но мысли были далеко. Она вспомнила, как обещала себе в этом городе стать другой - более открытой, мягкой, дружелюбной. Такой, к которой тянутся люди. Её прежняя серьёзность осталась в кадетской школе. Здесь она хотела быть другой, но казалось, что настоящее её "я" всё равно прорывается наружу, напоминая, что скрыться полностью не удастся.       Дима снова попытался её разговорить:       - Слушай, так что вечером? Парк же? Ты точно не передумаешь?       Соня лишь пожала плечами, сказав:       - Посмотрим.       Ей не хотелось отказывать, но и идея провести вечер с ним вызывала больше усталости, чем интереса. Всё-таки она слишком привыкла быть в компании людей, с которыми не нужно было притворяться, как это было в прошлом.       По пути домой Соня размышляла, не позвонить ли Григорьевой. Мысль показалась странной, ведь с чего вдруг она будет первой искать её общения? Однако воспоминания о недавнем разговоре на лавочке под закат заставили её улыбнуться. Ещё вчера она не могла понять, почему блондинка так цепляет её.       - Может, стоит попробовать? - тихо пробормотала Соня себе под нос, но, как всегда, привычка скрывать свои порывы победила.       Набрав номер, она поднесла телефон к уху, ожидая ответа. Но в трубке раздалось лишь стандартное гудение. Её вызов так и остался без ответа.       Соня нахмурилась, чувствуя странную смесь разочарования и легкого раздражения. Она попыталась ещё раз, но снова безуспешно.       - Ну и ладно, - пробормотала она, убирая телефон в карман.       Её настроение, и без того шаткое, стало ещё хуже. Было чувство, будто на другом конце провода её сознательно игнорируют. Но почему?       Соня взглянула на часы и вздохнула. До встречи с Димой в парке оставалось ещё немного времени, но ей внезапно расхотелось туда идти. Вместо этого она задумалась, где сейчас может быть Григорьева и что её так отвлекает, что та даже не отвечает на звонки.       По дороге в парк она почти автоматически проверила телефон, но никаких новых уведомлений от старшей не было. Это лишь добавило ей раздражения.       Когда они встретились в парке, Дима был на удивление бодрым и разговорчивым. Он рассказывал что-то про новые мемы и историю о том, как они с друзьями чуть не опоздали на урок. Соня кивала, делая вид, что слушает, но её мысли были где-то далеко.       - Ты какая-то грустная, - заметил Дима, обрывая свои рассказы. - Честно, Сонь, что с тобой?       - Ничего, просто день какой-то сложный, - ответила она, стараясь выглядеть непринуждённо.       - Может, мороженое поднимет настроение? - предложил он, улыбаясь.       Соня хотела отказаться, но почему-то согласилась. Пока Дима отправился за мороженым, она уселась на лавочку, глядя на вечернее небо. Мысли снова вернулись к Григорьевой.       "Она даже не ответила," - пронеслось в голове.       Соня задумалась, что будет, если она продолжит позволять этой блондинке занимать её мысли. Может, это всё-таки время отпустить? Или... стоит попытаться всё же поговорить?       Дима вернулся с двумя вафельными стаканчиками, прерывая поток мыслей.       - Лови, сладкоежка, - сказал он, протягивая один из них.       Соня поблагодарила и постаралась улыбнуться, но в этот момент она поняла, что Дима - совсем не тот человек, с кем она хотела бы быть рядом.       Казалось, он был уверен, что его настойчивость поможет завоевать её сердце.       Соня, в свою очередь, не могла избавиться от чувства, что играет в какую-то странную игру, где всё идет не так, как она хочет. Её мысли постоянно возвращались к блондинке с соседнего класса. Григорьева была тем человеком, чьё молчаливое присутствие вызывало в ней больше эмоций, чем любые усилия Димы.       Вечерами, лежа на кровати, Соня часто ловила себя на мысли, что она хочет написать ей, узнать, как у неё дела, что она чувствует, почему они так странно взаимодействуют. Но каждая попытка написать сообщение заканчивалась удалением текста.       Она смотрела на свои отношения с Димой как на нечто временное, вынужденное, что-то, что отвлекает её от настоящих эмоций. Ведь сердце Сони уже давно принадлежало другой.       Григорьева же так и не выходила на связь. Соня всё больше тревожилась. Несколько сообщений остались без ответа, и это только усиливало её беспокойство. В школьной столовой, отодвинув в сторону почти нетронутый поднос с обедом, она поделилась своими переживаниями с Оксаной.       - Она будто сквозь землю провалилась ... - тихо сказала Соня, сжимая вилку в руках.       Оксана нахмурилась:       - Я все ещё считаю, что она тебе не лучшая компания, наверное просто в запой ушла.       - Окс, не начинай, - вздохнула Соня. - Она не такая как вы все думаете. - На что Оксана лишь закатила глаза.       Они сидели вдвоём, пока Лейла и Саша отошли за добавкой. Соня понимала, что те двое ничего не знают о её странной, почти тайной дружбе с Григорьевой. И рассказывать им она не собиралась.       - Думаешь, что-то серьёзное? - продолжила Оксана, подперев голову рукой.       - Не знаю, - честно призналась Соня. - Но я переживаю.       Словно по какому-то негласному уговору, Оксана больше не задавала лишних вопросов. Она просто кивнула, давая понять, что готова поддержать.       - Может, попробовать узнать у Маф? - предложила Оксана, внимательно глядя на Соню.       - У неё? - Соня вскрикнула брови. - Она смотрит на меня так, будто я её злейший враг, - Чуть шёпотом продолжила. - Мне кажется она меня ненавидит.       Оксана пожала плечами.       - Если кто-то и знает, где Григорьева, то это она.       Соня задумалась. Мысль о том, чтобы обратиться к Мафтуне, казалась странной, да и сама Маф казалась ей человеком не особо склонным делиться чужими секретами.       - Не знаю... Может, она мне просто не скажет, - тихо проговорила Соня, отодвигая поднос ещё дальше.       - Ты даже не попробуешь? - Оксана подняла бровь. - Если волнуешься за неё, это хотя бы что-то.       Соня нехотя кивнула, понимая, что это, возможно, единственный вариант.       - Ладно, попробую, - сказала она, чувствуя, как внутри смешиваются страх и решимость. - Если мой труп найдут где-нибудь в лесу, знай, что это она.       Оксана слегка усмехнулась.       - Не приувеличивай.       После уроков Соня быстро догнала Мафтуну, которая уже собиралась уходить.       - Маф, ты не знаешь, что с Соней? Она уже несколько дней не появляется, я ей пишу - она молчит, - Соня говорила почти на одном дыхании.       Мафтуна остановилась и посмотрела на неё с лёгким отвращением.       - Она в больнице.       - Что? - у Сони внутри будто что-то оборвалось. Она почувствовала, как ладони вспотели, а в груди стало пусто. - Что с ней?!       - Выдохни, мелочь, с ней всё нормально, - поспешила добавить Мафтуна, заметив, как побледнела Кульгавая. - Болеет её мама, а Сонька всё это время рядом с ней.       Соня на мгновение облегчённо выдохнула, но всё равно грустно спросила:       - Но почему она мне ничего не сказала?       Мафтуна пожала плечами, сложив руки на груди.       - Ну, вот такие вы подружки, значит.       Эти слова задели Соню сильнее, чем она ожидала. Она хотела что-то сказать, оправдаться, но ничего не приходило в голову. Вместо этого она просто пробормотала:       - Поняла. Спасибо.       Мафтуна посмотрела на неё приподняв бровь, но ничего больше не сказала, только кивнула и пошла дальше, оставив Соню наедине со своими мыслями.       После разговора с Мафтуной Соня почувствовала странную смесь облегчения и тревоги. Её шаги автоматически направились к выходу из школы, но мысли не отпускали.       "Почему она ничего не сказала? Почему я вообще так переживаю?"       Она зашла в маленький магазинчик недалеко от дома, купила бутылку воды и присела на лавочку в парке. Телефон в руках казался тяжелее обычного, когда она снова открыла переписку с Григорьевой. Последнее сообщение было её же: "Ты где?" - без ответа уже несколько дней.       Соня посмотрела на экран, как будто он мог дать ей какой-то знак. Она не могла избавиться от чувства, что, несмотря на объяснения Маф, между ними что-то изменилось.       Через несколько минут раздумий она решилась и написала новое сообщение:       "Если что-то не так, скажи. Я хочу помочь."       Она смотрела на экран, ожидая хоть какой-то реакции, но телефон молчал. Вздохнув, Соня встала и пошла домой.       "Наверное, я всё усложняю," - думала она, но внутри всё равно оставался неясный страх и лёгкая горечь от слов Маф.       Соня возвращалась домой, задумчиво обдумывая сегодняшний день, когда её взгляд зацепился за знакомую фигуру. Григорьева сидела на лавке в своем дворе, склонив голову и нервно постукивая пальцами по колену. В другой руке она держала сигарету, но не затягивалась. Соня остановилась, ощущая, как её сердце сжимается.       Она решительно побежала в сторону старшей.       - Сонь, - осторожно произнесла Соня.       Григорьева вздрогнула от неожиданности, подняв на неё слегка мутноватый взгляд.       - Привет, - ответила она сухо, глядя мимо, словно Соня была всего лишь частью пейзажа.       - Ты куда пропала? - Соня опустилась на лавку рядом, стараясь уловить её настроение.       - Дела были, - коротко ответила Григорьева, стряхивая пепел на землю.       - Какие ещё дела? Почему не писала? - Соня нахмурилась, её голос стал чуть резче.       Григорьева вздохнула и убрала сигарету, бросив недокуренный окурок в урну.       - Мама в больнице, - призналась она наконец, глядя перед собой.       Эти слова прозвучали спокойно, но Соня почувствовала, как за этой спокойной маской скрывается боль.       - Что с ней? - Соня инстинктивно дотронулась до её руки.       - Всё норм будет, - ответила Григорьева, чуть вздрогнув от прикосновения. - Просто я… не хотела об этом говорить.       Соня почувствовала, как нарастает её собственная тревога.       - Почему ты не сказала? Я бы... помогла чем-то.       Григорьева коротко усмехнулась и повернулась к ней.       - А ты то чем поможешь, малая? Это мои разборки. Я сама справлюсь.       Соня ощутила, как в груди разгорается раздражение от её равнодушного тона, но одновременно - желание помочь.       - Знаешь, ты иногда ведёшь себя так, будто тебе никто не нужен, - тихо сказала она, но в её голосе слышалась обида.       Григорьева смягчилась, немного повернув голову к ней.       - Сорян.       Молчание повисло между ними, но оно не было тягостным. Соня хотела сказать что-то ещё, но не решалась. Блондинка тем временем достала новую сигарету и снова посмотрела перед собой.       Соня, сидя рядом с ней, заметила, что что-то с ней было не так. Её взгляд блуждал, движения были чуть замедленными, а дыхание отдавалось легким запахом алкоголя. Соня нахмурилась.       - Сонь, ты пьяна? - спросила она тихо, хотя и так знала ответ.       Григорьева чуть усмехнулась, не поворачивая головы.       - Может быть, - спокойно произнесла она, стряхивая пепел с сигареты.       - Зачем? - в голосе Сони прозвучала не то тревога, не то осуждение.       Григорьева молчала несколько секунд, прежде чем наконец ответить:       - А что мне ещё делать? Вроде легче становится, - пробормотала она, глядя куда-то вдаль.       Соня замерла, чувствуя, как её охватывает смесь сочувствия и раздражения. Она хотела что-то сказать, но понимала, что грубыми словами сейчас только усугубит ситуацию.       - Ты могла бы мне рассказать, - тихо произнесла она.       Григорьева, наконец, повернула к ней голову и посмотрела прямо в глаза.       - А ты бы что? Решила все мои проблемы? - спросила она мягко, но в её тоне чувствовалась горечь. - Спасибо, малая, но у меня это не так работает.       Соня вздохнула, отвела взгляд и слегка пожала плечами, чтобы скрыть своё смятение.       - Ты хоть домой вернёшься нормально? - спросила она после небольшой паузы.       Григорьева хмыкнула и выкинула сигарету.       - Не переживай. Я ещё не настолько в дерьмо, - сказала она и, качнувшись на лавке, поднялась на ноги.       Кульгавая осталась сидеть, наблюдая, как Соня медленно направляется к своему подъезду, шатаясь совсем чуть-чуть, но этого хватило, чтобы внутри младшей снова сжалось сердце.       Григорьева резко остановилась, будто что-то вспомнив, и, повернувшись к Соне, бросила через плечо:       - На чай не зайдёшь?       Её тон был таким небрежным, что Соня даже растерялась на секунду, но, поймав взгляд Григорьевой, поняла, что приглашение было искренним.       - Да, конечно, - ответила она, голос чуть задрожал от неожиданности, а внутри всё запрыгало от радости.       Соня подскочила с лавки так быстро, что чуть не потеряла равновесие, но лишь закивала, как маленький восторженный ребёнок.       - Ну, пошли, - Григорьева еле заметно улыбнулась и двинулась обратно к подъезду.       Соня шла за ней, стараясь сдержать волнение, хотя её сердце колотилось, как сумасшедшее. Она не знала, что ожидать, но чувствовала, что этот вечер может стать чем-то важным.       Соня шагнула за Григорьевой прямо на кухню, словно это была её собственная квартира. В углу стоял небольшой стол, на нём валялась открытая пачка печенья и пара пустых чашек. На стене висела календарная доска с забытыми пометками.       - Чай будешь? - Григорьева уже достала вторую кружку, и, не дожидаясь ответа, поставила чайник.       - Да, спасибо, - тихо ответила Соня, скользнув взглядом по комнате.       На подоконнике стояли цветы - немного завядшие, но всё ещё живые. Соня посмотрела на них и задумалась. "Всё здесь кажется каким-то настоящим, честным," - промелькнуло у неё в голове.       - Почему ты ничего не сказала раньше? - решилась Соня после долгой паузы.       Григорьева пожала плечами, разложила чайные пакетики по чашкам.       - Не знаю. Не хотела, наверное, чтобы кто-то жалел.       Соня опустила глаза.       - Я не жалею. Просто… мне важно знать, как ты.       Григорьева чуть приподняла брови, посмотрела на неё через плечо, но ничего не ответила. Она лишь молча поставила перед Соней горячую к ружку чая и присела напротив.       - У меня всё норм, малая. Правда. Мама… она сильная, выберется. А я… я справлюсь, - наконец сказала она, глядя в кружку, словно в ней был ответ.       Соня не стала спорить. Она сделала глоток чая и вдруг осознала, что чувствует себя здесь спокойней, чем где-либо ещё.       Они молча сидели, иногда поглядывая на кружки с остывающим чаем. Напряжение немного спало, но воздух всё равно казался слишком густым. Григорьева, будто стараясь разрядить обстановку, неожиданно спросила:       - Как там твой Димка? Всё ухлёстывает за тобой?       Соня отложила кружку и нахмурилась. Этот вопрос будто задел её за живое.       - Бесит он меня, - коротко бросила она.       Григорьева усмехнулась, откинувшись на спинку стула.       - Хочешь, я ему пизды дам? - с ухмылкой предложила она, будто бы это был самый простой выход.       Соня закатила глаза, но уголки её губ предательски дрогнули в улыбке.       - Не надо никому давать пизды, Соф.       - Ну смотри, я готова. Скажешь только, - подмигнула Григорьева, явно довольна тем, что удалось её немного развеселить.       Соня не ответила, лишь покачала головой и сделала ещё один глоток чая. В какой-то момент ей стало тепло - не от напитка, а от того, что, несмотря на всё, Григорьева всё равно была рядом, даже в таком странном разговоре.       Старшая продолжала смотреть на Соню, и та заметила её взгляд полный неподдельного интереса. Соня почувствовала, как нервно закрутила пальцы на чашке, когда Григорьева сказала:       - Ты нравишься мне, малая.       Эти слова заставили Соню на мгновение замереть, она не ожидала такого откровения. На её лице отразился испуг, но она быстро взяла себя в руки.       - Мне тоже нравится с тобой дружить, Сонь, - ответила она, пытаясь скрыть нервозность.       В этот момент между ними повисла тишина, но она была не такая, как раньше. Что-то менялось, и это было очевидно.       Григорьева смотрела на Соню, будто боялась, что еще одно слово разрушит хрупкое равновесие в комнате. Когда та, наконец, подняла глаза, Григорьева сделала глубокий вдох.       - Я серьезно, - тихо, но уверенно сказала она. - Ты мне правда нравишься.       Соня замерла, её пальцы дрогнули, и взгляд упал куда-то в сторону. Слов было недостаточно, чтобы выразить всё, что в этот момент пронеслось у неё в голове.       Она не знала, как на это реагировать, но через несколько секунд нервно усмехнулась:       - Сонь, да ты просто пьяная. Несёшь всякую чушь.       - Думаешь? - Григорьева чуть прищурилась, но в её голосе не было злости, скорее легкая грусть. Она потянулась к пустой бутылке, что стояла рядом, будто чтобы подчеркнуть свою мысль. - Ну да, может, и так.       Соня почувствовала, как её щеки горят, хотя и пыталась выдавить улыбку.       - Да, так и есть, - ответила она, чуть поспешно. - Утром проснёшься, сама посмеёшься над собой.       Соня усмехнулась, но не ответила. Она вглядывалась в Кульгавую, словно пытаясь решить, верит ли та своим словам или просто хочет поскорее перевести разговор.       - Ладно, может, и правда не то ляпнула, - наконец сказала Григорьева, потирая переносицу. - Давай забудем.       Напряжение в комнате висело тяжёлым грузом, пока обе сидели в тишине. Григорьева молча перевернула бутылку, изучая её дно, словно в попытке спрятаться от происходящего. Соня украдкой смотрела на неё, ощущая странный микс неловкости и тепла, от которого хотелось сбежать, но при этом остаться.       - Я, наверное, пойду, - наконец тихо сказала Соня, поднимаясь.       Григорьева подняла на неё взгляд, чуть нахмурившись:       - Уже?       - Да, поздно, мама будет ругаться, - Соня нервно усмехнулась, стараясь прозвучать естественно.       - Поняла. - старшая кивнула, снова уткнувшись в бутылку.       Соня медленно направилась к двери, но, прежде чем взять в руки ручку, обернулась.       - Соф... - начала она, но тут же замялась.       Григорьева подняла голову, взгляд её был серьёзным, почти настороженным.       - Что?       Соня вздохнула, подбирая слова:       - Просто... Не делай так больше, ладно?       - Как?       - Ну, говорить то, что утром пожалеешь, - Соня на секунду отвела глаза, а потом добавила почти шёпотом: - Не хочу, чтобы мы ссорились.       Григорьева ничего не ответила. Её взгляд был трудным для чтения, но, в конце концов, она кивнула:       - Ага.       Соня слабо улыбнулась и выскользнула из квартиры, чувствуя, как сердце бешено стучит в груди.       Соня вернулась домой уже под вечер, когда улицы начали заполняться людьми, спешащими с работы. Дома было тихо, только из кухни доносился слабый звук работающего радио. Мама, как обычно, сидела за столом с чашкой чая и задумчиво листала старый журнал.       - Ты где была? - спросила она, даже не поднимая взгляда.       - У подруги, - коротко ответила Соня, снимая кроссовки и кидая сумку у двери.       Мама только вздохнула и кивнула, явно не в настроении для длинных разговоров. Соня прошла к себе в комнату, закрыв дверь чуть громче, чем следовало.       Она бросилась на кровать, чувствуя, как тяжесть дня накатывает волной. Мысли о Григорьевой возвращались снова и снова. Её слова, этот пьяный взгляд, всё это вызывало странное смешение чувств. Соня обхватила голову руками, как будто могла выдавить эти мысли наружу.       "Она просто пьяна," - твёрдо повторила она себе. Но почему это казалось таким идиотским оправданием?       На секунду ей захотелось снова вернуться к Соне, продолжить разговор, выяснить всё до конца. Но вместо этого она резко встала, подошла к зеркалу и посмотрела на своё отражение.       - Всё нормально, Кульгавая, - сказала она тихо, но её голос дрогнул.       Соня вышла из комнаты, чтобы отвлечься. Она прошла на кухню, где мама допивала свой чай.       - Поужинала? - спросила она.       - Нет, не хочу, - коротко ответила Соня, снова чувствуя, как на неё накатывает раздражение.       Она не могла понять, что именно так гложет её: странное напряжение между ней и Григорьевой или её собственная неуверенность.

***

      Когда Соня ушла, Григорьева осталась сидеть за кухонным столом, не отрывая взгляда от пустой чашки. Тишина вдруг показалась ей слишком громкой. В голове вновь прокручивался момент признания, её слова, реакция Сони, это неловкое "ты просто пьяна".       Соня резко подскочила со стула, схватила со стола сигареты и направилась к окну. Она закурила, чувствуя, как табачный дым хоть ненадолго притупляет рой мыслей. Её руки дрожали, но она никак не могла заставить себя остановиться и успокоиться.       "Нахера я вообще это сказала?" - думала она, облокотившись на подоконник. Ответа не было. Она прекрасно знала, что мелкая права - алкоголь и правда развязал ей язык. Но в то же время понимала: каждое слово, которое она произнесла, было правдой.       Соня стояла у окна, глядя на двор, который начинал утопать в вечерних сумерках. Там, где ещё совсем недавно стояла Соня. Пустое место теперь казалось ей символичным. Она глубоко затянулась, выдохнула дым, а затем тихо произнесла:       - Дура.       То ли о себе, то ли о Соне. А может, о них обеих.       Вечер тянулся медленно. После того, как Соня выкурила последнюю сигарету в пачке, она на автомате потушила окурок в пепельнице и опустилась на диван. Гул в голове от выпитого алкоголя начал потихоньку стихать, но вместе с этим приходило ощущение пустоты.       "Ну всё, сказанула. Героиня," - едко подумала она, проведя рукой по лицу. Блондинка пыталась вспомнить выражение Сониного лица, её замешательство, реакцию.       Словно в попытке отвлечься, она потянулась за телефоном. Список чатов был пуст, никаких сообщений. Это почему-то разозлило. "Ну да, конечно, молчит. И правильно делает," - снова упрекнула себя Григорьева.       На секунду мелькнула мысль набрать Соне самой, написать что-то простое вроде "Ты как добралась?" или "Прости за бред". Но пальцы зависли над клавиатурой, а затем она упрямо сбросила телефон на диван.       "Завтра... Завтра всё будет нормально. Мы просто забудем об этом. Или притворимся, что забыли," - успокаивала она себя, чувствуя, как усталость тянет её ко сну.       Слово "просто" зацепилось в голове, эхом повторяя свою ложь.