Young and Wild

Когда Сонхва был принцем, ему снился сон.   Странный сон, после которого он просыпался весь в холодном поту. Это был сон, который, как он клялся, сведет его с ума. Он оставлял Сонхва с чувством опустошенности. Этот повторяющийся сон дарил ему кусочек рая. То, чего он не мог иметь в реальности, как бы ни хотел.  Это заставляло его плакать больше раз, чем когда он просыпался ото сна. Его глаза опухали и болели, потому что каждый раз, когда Сонхва был на шаг ближе к флейтисту, дарившему ему утешение, сон прерывался.    Конечно, это было много лет назад. Сонхва понял, что сон, мучивший его годами, на самом деле был событием, которое должно было произойти позже в его жизни, когда он, наконец, выбрал свободу. Ледяная вода, которую он чувствовал во сне, была самим океаном, а флейта принадлежала, не кому иному, как Великому Королю Пиратов. Так он и проснулся корабле. Он так живо помнил, как проснулся и видел только волны. Он впервые в жизни видел море и гигантские черные паруса.   И, конечно же, Сонхва помнил, как впервые увидел команду капитана. Он помнил их суровые, но немного любопытные глаза. Тогда на нем была королевская мантия, и он знал, что команда Хонджуна поняла, кем он был.   Сонхва помнил, как Уён сказал, что он не привык к морской качке. Он даже помнил, как Сан как-то странно посмотрел на Уёна, но ничего не сказал, как и остальная команда.    — Он не привык к морской качке. Ведь так?   Образ перед его глазами начал расплываться и исчезать, как будто он снова просыпался ото сна.   Это было такое странное чувство. Он не мог пошевелиться, но был беспокоен.   Затем Сонхва вспомнил, как смотрел на своего капитана. Только тогда он смог немного пошевелиться. Он помнил дикий взгляд Хонджуна.   Это был момент, когда Сонхва наконец понял, что сбежал. Впервые в жизни он почувствовал себя свободным.   Словно дежавю. Сонхва переживал это снова и уже был готов плакать от воспоминаний. Это было настолько удивительно, что временами Сонхва задавался вопросом, не умер ли он каким-то образом вместе со своей матерью. Может, он уже был на том свете.    Возможно, ничего из этого не было реальным в конце концов. — Добро пожаловать на борт «Destiny», дорогой. Готов к нашему приключению? Сразу же услышав звук голоса капитана, обмякшее тело Сонхва яростно качнулось вперед. Несколько секунд ему казалось, что он умирает. Боль в его груди и горле была настолько сильна, что он думал, что нет ничего, что могло бы быть сильнее. Его тело двигалось непроизвольно, и он мог лишь смутно улавливать ощущение грубого песка под кончиками пальцев.   Он кашлял и задыхался так долго, что уже не был уверен, сможет ли он вообще дышать. Внезапно он услышал незнакомые звуки, которые полностью контрастировали с мирным воспоминанием. Казалось, мир кружился, и он терял рассудок. Все чувства были подавлены, когда он сжимал песок в кулак, продолжая захлебываться водой и яростно хватать ртом воздух, которого его тело требовало от него в эту самую секунду.   Но, наконец, наступил момент, когда он расслабился, упал обратно в песок и снова стал совершенно неподвижным. Сонхва едва мог двигать конечностями теперь, когда его тело не так яростно отвергало всю воду из легких. Он даже не мог открыть глаза, потому что внезапный сероватый свет был слишком ярким для него, он щурился, пытаясь понять, где он находится.    Мир в миг стал слишком ярким и шумным, даже песок стал слишком грубым, и казалось, что он вонзается в обнаженные участки кожи. Всё было слишком, мир вращался, и даже дышать было ужасно больно.  Через минуту Сонхва понял, что лежит на песке, его уши были полны воды, поэтому он не мог полностью слышать весь хаос, который происходил вокруг него.    Возможно, он был не один.    Но когда Сонхва, наконец, смог открыть глаза, он увидел стены темно-серых облаков.   Это было зрелище, которое Сонхва считал нереальным. Огромная стена шторма тянулась далеко в небо, был только маленький круг, пропускающего свет солнца.    Сонхва пролежал там ещё, прежде чем попытался пошевелить пальцами, чтобы просто смотреть на кружащие облака. Он мог только смотреть в эпицентр бури, задаваясь вопросом, какое великое явление вызвало это.   Возможно, он всё-таки умер. Не может быть, чтобы вид, подобный этому, был реален в этом мире. Это было невозможно.   Губы Сонхва приоткрылись, когда он снова стал хватать ртом воздух, легкие болели сильнее с каждым вздохом, а его глаза увлажнялись. — Сонхва... Он лишь жалко промычал, не до конца уверенный, исходил ли звук от него. Возможно, его подсознание что-то слышало — должно быть, его земное тело всё ещё пыталось вернуть его в путешествие.   Сонхва мог поклясться, что снова услышал, как кто-то зовет его по имени, но это было так слабо, а уши болели так сильно, что он даже не мог разобрать. Всё, что он мог сделать, это лежать и наблюдать за клубящимися и невероятно опасными облаками. Чувствовать умиротворение, прохладный ветерок и тепло – это было странно.   Возможно, именно таким был мир. — Сонхва!   Какой милый голос, подумал Сонхва. Он знал, кому принадлежал этот голос. Почему он звучал так расстроено? Что произошло?   Сонхва почувствовал, как что-то схватило его за руку. Как будто все его чувства зависли, он мог почувствовать движение своей руки раньше, чем почувствовал прикосновение. Тепло, разлившееся по всему его телу от одного прикосновения, казалось, что-то в нем зажгло. Как будто в него вернули какую-то силу, которая позволила Сонхва сделать ещё более глубокий вдох, когда он, наконец, смог начать двигать своим телом.   Когда Сонхва наклонил голову набок так, чтобы его щека прижалась к грубому и мокрому песку, он понял, что он был не один. Ему потребовалось несколько секунд, чтобы его мозг понял, что это Уён стоит на коленях рядом с ним. Сонхва мог только ошеломленно наблюдать за Уёном, крепко державшим его руку, шпион сильно дрожал. Голова Уёна была опущена, он наклонился, чтобы притянуть руку Сонхва к своей груди. Старший с трудом мог понять, что происходит, но видел исцарапанную кожу Уёна и порванные в некоторых местах штаны.   Младший был болезненно бледен. Он был полностью мокрым, Сонхва решил, что его трясет, потому что он, должно быть, замерз. Но тут старший увидел слезы, катящиеся по щеке и по краю его дрожащего подбородка.   Он плакал.   — Уён, — прошептал Сонхва, в груди вспыхнуло новое чувство. Он был удивлен, что из его рта вообще вырвался хоть какой-то звук. — Почему ты плачешь?   При звуке его голоса шпион заплакал ещё сильнее.   Уён только и мог, что качать головой из стороны в сторону. Видимо, он даже двух слов связать не мог.   — Уён, — снова хрипло прошептал Сонхва, делая всё возможное, чтобы вырвать руку из хватки шпиона и прижать ладонь к щеке Уёна. Он действительно чувствовал дрожь тела пирата. — Уён, почему ты плачешь?   Тут же Уён вцепился в руку Сонхва. Он мог чувствовать, как отчаяние начинает покидать его. Младший постепенно начал понимать, что происходящее было реальным, а не просто сном.   Он видел, как дрожащие и почти багровые губы Уёна приоткрылись, как будто он наконец собирался заговорить, но он только снова опустил голову, сжимая руку Сонхва, как будто от неё зависела его жизнь.   По какой-то неизвестной ему причине Сонхва начал чувствовать себя невероятно неловко.    — Ты не дышал... — наконец смог выдавить шпион. И именно тогда Уён наконец набрался смелости посмотреть на Сонхва, который мог только наблюдать за ним слезящимися глазами. Уён выглядел, как живой труп. Он был таким бледным, глаза красными, а кончики пальцев и губы были другого цвета. Если бы Сонхва был в здравом уме, он, возможно, больше беспокоился бы об этом, но, похоже, он мог сосредоточиться только на том, как шпион смотрел на него сверху вниз... как будто он потерял и снова обрёл покой.   — Ты не дышал, — повторил Уён, его голос сорвался, когда безмолвный крик попытался вырваться из его горла. — Мы перепробовали всё, но ты не просыпался. Твои руки были такими холодными. Я не мог... вытащить тебя из воды… Минги помог мне дотащить тебя на песок.   Постепенно Сонхва начал понимать, почему Уён был так расстроен. Всё начинало обретать смысл.   — Ты не… что бы мы ни делали… Сонхва, ты не дышал, — выдохнул младший, его руки ещё крепче сжали руку Сонхва. — Ты не отвечал нам, ты даже мускулом не пошевелил, когда я продолжал звать тебя по имени. Это было так…   — Уён, — попытался прошептать Сонхва, его собственные глаза слегка болели, когда он наблюдал, как шпион начал ломаться.    Но Уён только покачал головой, как будто не позволял себе поверить, что Сонхва был жив. Он так сильно вцепился в старшего, словно боялся, что в ту секунду, когда отпустит, Сонхва исчезнет.    — Ты умер, — голос Уёна сорвался, Сонхва едва смог разобрать последнее слово. Шпион зажмурил глаза, когда его тело охватило очередное рыдание. Сонхва был ошеломлен тем, насколько сильным был его плач.    — Ты умер у меня на руках! Я видел, как ты умер!    Грудь Сонхва сжалась от совсем другой боли, когда он увидел, как Уён почти согнулся пополам, его тело, казалось, больше не могло его держать.    — Я видел, как ты умер, все говорили, что ты мертв… — продолжал он, делая глубокие вдохи при каждом удобном случае, чтобы попытаться успокоиться. — Как ты...? Я не понимаю... как это возможно?   Челюсти Сонхва сжались из-за того, что Уён полностью сломался перед ним. Он плакал так сильно, что громкость его криков заглушала остальные звуки. Его мускулы были напряжены, а тело сильно встряхивало во время рыданий. На это было больно смотреть, и хотя Сонхва всё ещё пытался собрать все воедино и понять, что именно произошло и где он находится, он всё же нашел в себе силы использовать свободную руку, чтобы медленно подняться с песка.   Каждое движение причиняло ему ужасную боль, но он знал, что не может остановиться, иначе никогда не встанет.    Уён не обращал на него внимание, и даже когда старший полностью сел, младший продолжал плакать, пока Сонхва не нашел способ оторвать свою руку от Уёна, чтобы обнять дрожащего пирата и притянуть его тело к себе.   Реакция была мгновенной.   Уён прильнул лицом к груди Сонхва. Старший крепко держал его, пока тот плакал, звук от плача был настолько хриплым и болезненным, что Сонхва мог только скривиться и нежно погладить шпиона по голове, чтобы успокоить его. Уён прижал ухо к сердцу Сонхва, отчаянно пытаясь убедиться, что старший жив.   — Ты умер, — прохрипел младший после тяжелого вздоха. Он ещё дрожал, и Сонхва определенно не собирался отпускать его в ближайшее время. — Как это возможно? Как ты воскрес?   Сонхва лишь крепче прижал тело Уёна, чувствуя, как бьется его сердце и как он сам начинает трястись. Именно тогда он понял, что всепоглощающее чувство внутри него было страхом. Он тоже испугался. Его тело, должно быть, знало то, чего не знал Сонхва.  Он изо всех сил старался не показывать младшему пирату, что тоже начал плакать, но это было бесполезно. Когда Уён отстранился от груди Сонхва, чтобы глубоко взглянуть в его глаза с недоверием. Он смотрел на Сонхва, как на чудо.   — Я чувствовал себя так, будто снова потерял маму, — прошептал он, едва выговаривая слова. Сонхва наблюдал, как из глаз Уёна текли слезы, слова шпиона поразили его в самое сердце.    Сонхва заплакал вместе с ним, когда он притянул Уёна обратно в защитной хватке. Их омывал легкий ветерок, и именно тогда Сонхва почувствовал мягкие волны у своих ног. Он положил подбородок на макушку Уёна и зажмурился, крепко обнимая пирата.   — Я здесь, — прошептал он дрожащим голосом. — Я никогда не оставлю тебя. Обещаю.   Сонхва уткнулся носом в волосы младшего и прижал его ещё ближе.    — Всё хорошо, Уён, я жив, — сказал он, собирая последние силы. — Разве ты не видишь? Я в порядке, и я здесь.   Сонхва настигло облегчение от того, что Уён жив после того, что произошло. Воспоминания о том, как шпион спрыгнул с грот-мачты в руки Сана всего за несколько секунд до того, как «Destiny» погрузилась под воду из-за мощной волны, было лишь напоминанием о том, насколько на самом деле опасен океан. Сонхва вспомнил свою панику, когда не смог найти ни Сана, ни Уёна после того, как волна прошла. Что бы он ни делал, их не было видно. Вероятность того, что они могли умереть, была слишком высока. Несмотря на огромную силу ассасина, он не мог противостоять великой силе шторма.   Однако Уён здесь, каким-то волшебным образом живой. Он чудом выбрался живым, в то время как Сонхва чуть не умер. Судя по тому, что сказал Уён, он действительно умер. Эта мысль заставила его вздрогнуть, когда он крепко держался за шпиона, в то время как пират отчаянно пытался поверить в происходящее. Сонхва снова открыл глаза и уставился на волны. Контраст между бурей и крошечными волнами, которые хлестали по ботинкам и голеням Сонхва, был чем-то мифическим. Странно, как всё было здесь так спокойно. Хотя в нескольких километрах от него была стена бури.    — Где Сан? — прошептал Сонхва. Его рука поднялась, чтобы крепко сжать заднюю часть шеи Уёна, когда молодой пират поднял взгляд и крепко сжал челюсти. — Он в порядке? Глаза Уёна были налиты кровью, и Сонхва знал, что отчасти это было из-за соленой океанской воды, а также из-за сильного плача. Часть Сонхва пока даже не хотела знать, что с остальной командой, он бы не вынес плохих новостей. Старший не оглядывался по сторонам, до сих пор видел перед собой только Уёна. По крайней мере, он упомянул Минги.   Но другие? Сонхва почувствовал, как что-то глубокое и твердое ударило его в сердце.   — Остальные... — произнёс Сонхва, несмотря на то, что его горло першило. Он очень внимательно следил за эмоциями на лице Уёна, чтобы увидеть, какой ответ он получит. — Они в порядке?   Сонхва никогда бы не подумал, что задавать вопрос будет так больно. Количество страха, который медленно начал оседать в нем, когда шпион не ответил, убивало его.  Но достаточно скоро Уён посмотрел через плечо Сонхва. Его взгляд остановился на чем-то, и вместо того, чтобы ответить словами, он мотнул головой в том направлении, снова сел на колени и начал вытирать глаза и нос. Не говоря ни слова, Сонхва повернулся и посмотрел туда.    Ему пришлось несколько раз моргнуть, чтобы прояснить размытое изображение. Как только Сонхва это сделал, он увидел несколько тел вдоль деревьев. Похоже, остальные выжившие попытались укрыться в зелени на случай, если они не одни на острове, на который они таинственным образом попали. Он мог видеть сотни следов на песке, и когда Сонхва, наконец, смог достаточно сфокусировать свое зрение, его взгляд сразу же упал на два стоящих тела.   Один смотрел на него, а другой нет.    Сонхва почти почувствовал, как Уён шевельнулся рядом с ним, как будто снова собирался разрыдаться. Сонхва увидел, что человек, который смотрел прямо на него с такими широко раскрытыми глазами и открытым ртом в полном шоке, был Сан.   Сонхва наблюдал, как ассасин застыл и стоял там, как будто увидел призрака. Его кожа также была невероятно бледной, а на плече у него была какая-то туго обтянутая ткань, и даже на таком расстоянии Сонхва понял, что Сан был ранен. Ассасин не двигался, из-за чего старший подумал, что Сан не дышал вообще. Уён, который всё ещё был рядом с ним попытался позвать Сана.   Но вместо того, чтобы подойти к ним, ассасин только повернулся к мужчине рядом с ним, быстро схватил его за руку и заставил посмотреть на пляж, где на мокром песке сидели Сонхва и Уён.    Сонхва встретился взглядом с Юнхо. Он чувствовал силу в его глазах и видел, как выражение лица первого помощника похолодело, его губы приоткрылись в замешательстве, как и у Сана.   Но в отличие от ассасина, который не шевелился, Юнхо сразу же подошел к нему ближе, когда пришел в себя и оправился от первоначального шока. Он не бежал к Сонхва, но двигался быстро, как будто боялся, что разум играет с ним злую шутку, и если он отведет взгляд хотя бы на секунду, то изображение перед ним исчезнет.    Сонхва изо всех сил пытался прочесть выражение лица Юнхо. Тот испытал облегчение и был на грани слёз, когда подходил ближе.    Его рот не закрылся, даже когда он стоял прямо перед Сонхва, его одежда была мокрой, а темные волосы прилипали ко лбу и лицу. Юнхо выглядел, как и все, но старший никогда раньше не видел такого истощения на лице первого помощника. — Ты… — попытался заговорить Юнхо, но, как и Уён, он с трудом мог связать два слова. Замешательство и недоверие на его лице исчезли намного быстрее, чем на лице Уёна, и вскоре первый помощник замотал головой и проигнорировал всё, что он пытался сказать раньше. — Ты можешь… ты можешь стоять? Ты ранен?   В его голосе звучали страх и беспокойство. Юнхо изо всех сил старался держать себя в руках и не показывать шок, который струился по его венам на его лице.    Он так старался быть сильным.    Всё тело Сонхва болело, но у него не было серьезных травм. Он посмотрел вниз на свое тело, чтобы убедиться, что он не истекает кровью, и с большим облегчением обнаружил, что всё, кажется, в порядке, за исключением боли в мышцах и жжения в легких.  — Я могу стоять. Я не ранен.   Но ещё до того, как он попытался встать на колени, первый помощник опустился рядом с ним, осторожно протянув руки. Он пытался обезопасить старшего, выражение лица Юнхо говорило только о беспокойстве. Сонхва даже не пришлось просить о помощи, первого помощника обхватил его руками и поставил на ноги.   И даже тогда не отпускал. Юнхо всё ещё крепко держал его, чтобы убедиться, что Сонхва может сам стоять.   — Я в порядке, — Сонхва мягко положил руку на грудь первого помощника, чтобы дать ему понять, что он в порядке и стоять самостоятельно. Мило, что Юнхо всё ещё боялся, но он уважал желание Сонхва и осторожно убрал от него руки. — Видишь? Я в порядке.   Первый помощник мог только недоверчиво покачать головой.   — Ты полон сюрпризов, — это всё, что он мог сказать, глядя на Сонхва и стараясь убедиться, что тот действительно настоящий.   — Видимо, так и есть. Сделав неуверенный шаг вперед, Сонхва, наконец, огляделся. Он мог смотрел линию пляжа и остров, который выглядел точно так же, как любое другой. Не было ничего особенного, если не считать кое-каких припасов, выброшенных на берег. На пляже был абсолютный хаос, повсюду были кровь и куски дерева, и чем дольше Сонхва оглядывал, тем больше он видел мёртвых людей, которые ещё не были погребены.    Пока он мог насчитать трех людей, и это не считая тех, кого не успели вытащить из воды.   Ветер вокруг них становился холоднее. Сонхва мог только обхватить себя руками, чтобы попытаться побороть жестокую дрожь, охватившую его.   — Что случилось? — спросил он у первого помощника. — Я ничего не помню после того, как поднял якорь.   Губы Юнхо плотно сжались, он выдохнул. Сонхва наблюдал, как Юнхо уставился на Уёна, а затем продолжил следить за его взглядом, когда Юнхо, наконец, посмотрел на него, прежде чем он провел рукой по его волосам, чтобы откинуть их назад, чтобы они больше не падали на его лицо.    — Мы потерпели крушение, — коротко ответил он невероятно мягким тоном. — Мы заметили землю ещё до того, как увидели появившуюся из ниоткуда скалу. Было темно, а дождь был таким сильным, что никто не смог бы заметить её. У нас не было времени, чтобы повернуть руль, поэтому «Destiny» врезался в скалу, прежде чем мы успели что-то предпринять.   — Разбились, — повторил Сонхва, его тело снова повернулось, чтобы посмотреть в океан.   Он сглотнул комок в горле, его взгляд остановился на том, что, как он сразу понял, осталось от огромного корабля, который он обожал на протяжении всего их путешествия.   Темно-синие облака, которые кружились на близком расстоянии с чистой стеной дождя, были зловещими. Сонхва продолжал смотреть за береговую линию, где волны были не такими красивыми, как те, что катились по песку у его ног. Он не мог не вздрогнуть, когда смотрел на плавающие в воде обломки. Сонхва увидел острые как бритва и невероятно большие скалы, торчащие из воды, как гигантские когти. Их размещение было довольно странным, так как они, казалось, не были связаны с землей, так что это выглядело довольно необычно.   Но Сонхва почувствовал, как его губы плотно сжались, когда его грудь начала гореть.    «Destiny» – один из величайших кораблей, когда-либо плававших по Семи Морям, разбился о самую дальнюю скалу.   Это причинило ему больше боли, чем он мог предположить, но, увидев огромный корабль, воткнутый в скалу, Сонхва потерял большую часть надежды. Он не мог видеть весь ущерб, и так было ясно, что корабль едва можно было починить.    Сонхва снова повернулся к первому помощнику и Уёну рядом с ним, потому что больше не хотел смотреть на весь ужас океана.   — Где капитан? — осторожно спросил он, стараясь не показать убивающее его беспокойство. Его тревожила мысль о том, что капитан может быть ранен. — Хонджун в порядке? Юнхо снова посмотрел на Уёна всего на долю секунды, на этот раз он ответил более поспешно.   — Да, — ответил первый помощник. — Хонджун в порядке. — Где он?   — Он взял Минги и нескольких других выживших, у которых не было серьезных травм, чтобы полностью оценить ущерб «Destiny», собрать все припасы, которые ещё остались на корабле, и доставить их на пляж, — Юнхо кивнул головой в сторону разбившегося корабля. — Они ушли недавно, я ожидаю, что они скоро вернутся, если всё пойдет хорошо.   Сонхва почувствовал, как дернулись его пальцы.   — Он думает, что я мертв? — напряжённо спросил старший. — Хонджун и Минги… они не знают, что я жив, не так ли?   Шпион и первый помощник молчали, но выражение их лиц говорило за них. От одной мысли об этом в его груди возникло неприятное чувство. Он ещё раз повернул голову, чтобы посмотреть вдаль, где, как он задавался вопросом, сможет ли он присмотреться, увидеть капитана с его мастером-стрелком, он не мог не закричать на них.   Он почти чувствовал смятение в сердце Хонджуна от мыслей о том, что океан забрал его жизнь. Сонхва почти чувствовал, как от этой мысли умирает его собственное сердце.    Но ему оставалось только дождаться их возвращения. Он ничего не мог сделать сейчас.    — Давайте пока укроемся от ветра, — тихо пробормотал Сонхва, отворачиваясь от океана, двое согласились с этой идеей и повернулись к линии деревьев, где все остальные собрались, чтобы успокоиться и попытаться прийти в себя.    Но прежде чем первый помощник ушел, Сонхва схватил мужчину за запястье.    — Спасибо, — прошептал он ему, когда младший повернулся и посмотрел на него. — За то, что помог мне с якорем. Я действительно думал, что он утащит меня на морское дно, но ты предотвратил это. Спасибо тебе.   Юнхо повернулся к Сонхва, и старший увидел в глазах первого помощника смесь нежности и спокойствия. Хотя Юнхо был очень грубым пиратом и мог потушить огонь голыми руками, он также был невероятно нежным и мог легко выразить благодарность с помощью небольшой и искренней улыбки.   Слова Сонхва задели что-то внутри первого помощника. Эти слова много значили для Юнхо.   — Тебе не нужно благодарить меня. Это наш долг – помогать и спасать тех, кто нам небезразличен, — тихо сказал ему Юнхо. — Я лучше сто раз упаду за борт корабля, чем увижу, как ты упадешь хотя бы один раз.   Хватка Сонхва на запястье первого помощника только усилилась.   — Я у тебя в долгу, — попытался сказать он, но Юнхо покачал головой и с решительным взглядом подошел ближе к телу Сонхва.   — Ты ничего мне не должен, я не хочу вспоминать, как ты лежал, мокрый и не дышащий. Увидев тебя живым, я поклялся себе, что никогда больше не увижу, как ты умираешь, — сказал он твердо, но нежно. — Ты никогда не будешь мне что-то должен. Челюсти Сонхва так сильно сжались от слов первого помощника, что он почувствовал, как его глаза снова наполняются солеными слезами. Ему пришлось моргнуть. Он надеялся и даже молился кому-то наверху, чтобы Юнхо понял, как много для него значат эти слова.    Отношения Сонхва с командой заметно улучшились. Он бы хотел иметь возможность вернуться в прошлое и сказать себе, что нужно немного подождать и всё наладится. Сонхва казалось, что команда ни за что его не примет из-за того, что он был принцем. Эти мысли вызывали раньше у него боль и страх.   Если бы только его прошлое «я» могло видеть, как сильно всё изменилось.   Не говоря больше ни слова, Сонхва отпустил Юнхо, и они вдвоем направились к зелени, чтобы укрыться от злобного ветра. Уён ждал их, его глаза были очень настороженными, когда он стоял рядом с Саном, который всё ещё не отошел от того места, где он впервые заметил Сонхва, сидящего на песке.   Поэтому, когда Сонхва подобрался достаточно близко к ассасину и посмотрел прямо в глаза, чтобы попытаться прочитать, что чувствует Сан, он сразу понял, что Сан смотрит на него так, будто видит привидение. Младший выглядел изможденным, и, если судить по ранам на его руках, у него, вероятно, кружилась голова от потерянной крови. На другой его руке было больше бинтов, которые выглядели как куски ткани, разорванные на части, и Сонхва не мог не сделать ещё один шаг ближе к ассасину, нуждавшемуся в утешении.   Тут же Сан отошёл на шаг назад.   В его глазах было что-то почти похожее на страх, но не совсем. Он выглядел взволнованным и очень напряженным, его глаза не могли оторваться от Сонхва.   Но Сонхва снова двинулся вперед и был счастлив оттого, что Сан не попятился назад снова. Сонхва осторожно протянул руку и прижал ладонь к щеке Сана, очень внимательно наблюдая за реакцией пирата.   Сразу же он почувствовал легкую дрожь тела Сана, вызванную явно не ветром.    Глаза Сана расширились только тогда, когда он почувствовал прикосновение Сонхва. Он знал, что его пальцы были холодными и влажными, но это, похоже, не беспокоило Сана. Ассасин изо всех сил старался поверить, что Сонхва действительно был перед ним. В отличие от Уёна от не пытался вцепиться в него.   — Ты вернулся, — прошептал он невероятно напряженным голосом, когда на его лице отразились чистый шок и удивление. Он подсознательно прильнул к руке Сонхва. Его волосы были спутаны и развеяны ветром, и, если быть честным, Сонхва никогда раньше не видел Сана в таком тяжелом состоянии. Сан выглядел так, как будто он был всего лишь ребенком, стоящим перед Сонхва и смотрящим на него остекленевшими глазами. — Ты не покинул нас?   Сонхва не мог отрицать, как его сердце разбилось в груди.   — Нет, — прошептал он ему в ответ, проводя большим пальцем по скуле Сана. — Я никогда не покину вас.   Ноздри ассасина раздулись, а челюсть выпрямилась.   — Я останусь здесь несмотря ни на что, — снова прошептал Сонхва, прежде чем сделать всё возможное, чтобы утешительно улыбнуться мужчине.   Слова, которые сказал Сонхва, явно сильно ударили по младшему только так, как знал Сан. Сонхва никогда не сможет по-настоящему понять, что эти несколько слов значат для Сана. Но что он действительно знал, так это то, что когда дело касалось Сана, меньше значит больше, особенно в словах. Он знал, что больше ничего не мог сказать, что пролило бы свет на жизнь Сана. Даже с теми немногими словами ободрения, которые он сказал Сану, он уже мог видеть, как немного жизни возвращается в его глаза.   Сан не мог двигаться, даже если и хотел, иногда ассасина парализовали его собственные эмоции, настолько сильные, что он не знал, как с ними справиться.   Он не подталкивал Сана к чему-то, к чему тот не был готов – этому он научился у Уёна. Казалось, его нежное прикосновение и слова были всем, что нужно младшему сейчас. Поэтому Сонхва повернулся к Юнхо, всё ещё и убрал руку со щеки Сана.   — Где Чонхо? — спросил он тихим голосом. — Где Ёсан?   Сонхва сразу увидел, как Уён напрягся, стоя прямо позади Юнхо. Даже взгляд первого помощника стал настороженным от вопроса Сонхва. Это была не та реакция, которую хотел видеть Сонхва, и когда он повернулся к Сану, то получил от него похожее выражение лица. — Они в порядке? — спросил он ещё более тихим голосом, который стал дрожать, когда он почувствовал, что между ними четырьмя начинает нарастать напряжение.   — Да, — ответил Юнхо, наклонив голову. — Чонхо в порядке.   Сонхва сжал губы, чувствуя, как его руки сжались в кулаки по бокам.    — Где Ёсан? — Он… он с остальными в густой части деревьев, — ответил шпион вместо Юнхо. Сонхва видел в глазах Уёна скрытую нерешительность.— Он ранен.   Сонхва тяжело выдохнул, чувствуя, как его тело отступает на шаг. Он не был полностью уверен, какие эмоции завладели им. Команда и раньше получала травмы, для пиратов это было обычным делом. Но по тому, как это сказал Уён, Сонхва уже знал, что травмы Ёсана сильно отличаются от тех, которые он постоянно видел.   И это ужасно его пугало.   — Где он? — снова спросил Сонхва, хотя он мог слышать разницу в тоне собственного голоса. Он стал глубже и сильнее. Его сердце начало биться быстрее. — Возможно, будет лучше, если ты не… — Я не спрашивал, что ты считаешь лучшим, — крепко стиснул зубы Сонхва, прервав первого помощника. — Я хочу увидеть его сейчас.   Он мог видеть протест в глазах Юнхо, и Сонхва знал, что всё, что Юнхо когда-либо делал для него и для всех на корабле, было для их собственного блага, но Сонхва не мог думать сейчас о своём благе. Чем дольше трое мужчин упорствовали, не давая увидеть человека, спасшего ему жизнь, тем больше адреналина начало струиться по его венам.    Но прежде чем он снова открыл рот, чтобы твердо потребовать, чтобы его отвели к светловолосому пирату, Юнхо испустил невероятно тяжелый вздох и опустил голову, уходя в кусты. Не говоря ни слова, Сонхва последовал за первым помощником, хотя и чувствовал полное истощение.   Каждый шаг был мучительным, и ему всё ещё было ужасно больно дышать, но Сонхва знал, что если он перестанет двигаться и сядет, то просто больше не встанет.  Его всегда поражало то, что деревья и кустарники заслоняют ветер, и этот раз тоже не стал исключением. Но чем дальше первый помощник уводил его вглубь острова, тем больше ужасов открывалось и ему. В глубине души Сонхва знал, что последствия кораблекрушения никогда не были приятным зрелищем, но увидеть это воочию было совершенно другим.   Видеть части корабля и припасы по всей линии пляжа и в зелени — это одно, но видеть своих товарищей по команде, которых он знал с тех пор, как они были подобраны на Тортуге, с различными ранами. Видеть товарищей, которые кричали от боли, пока другие пытались остановить кровотечение и оценить, насколько они плохи, было то, к чему Сонхва никогда не привыкнет.   Проходя мимо них, он мог видеть людей, которых он хорошо знал, лежащих на полу с зияющими ранами и их кровью, покрывающей землю. Были некоторые с обнаженными костями, из-за чего желудок Сонхва неприятно сжался, прежде чем он смог отвести взгляд и попытаться посмотреть на спину Юнхо. Однако он не мог защитить себя от их криков боли. Сонхва мог сказать, что некоторые из ран были смертельными. Некоторые пираты уже слишком сильно истекли кровью, и не имело значения, сколько они умоляли человека рядом с ними остановить это или спасти их.    Страх в их глазах почти заставил Сонхва убежать и забыть обо всём, что когда-либо происходило. Чужие смерти давались ему трудно.   Он чувствовал себя благословенным, потому что мог ходить и все части его тела всё ещё были при нём. Идти мимо них было сложно, и если бы Сонхва не спешил туда, где был Ёсан, то он бы остановился, чтобы встать на колени рядом с кем-то, чтобы попытаться успокоить в последние минуты жизни. Он насчитал всего пять, прежде чем больше не мог смотреть на то, что не продержится всю ночь. Было много других, которые были бы сомнительными, все зависело бы от того, насколько упорно они боролись за свою жизнь.    Но в конце концов, Юнхо привел его к Ёсану и Чонхо, чему он не удивился. Первый помощник замер. Сонхва привели на самую маленькую поляну, но он всё ещё не мог найти в себе силы выйти из-за спины Юнхо.   Он знал, что как только он выйдет, пути назад уже не будет. Что бы Сонхва ни увидел, он уже никогда не сможет забыть это.   Но даже со своим ужасом он обнаружил, что не может колебаться, потому что чувствовал притяжение между своим телом и телом Ёсана, которое, как он знал, было всего в нескольких футах.    Сделав смелый и, возможно, неосторожный шаг от первого помощника, чтобы наконец лицезреть кошмар и ужас, Сонхва был лишь немного удивлен, не увидев ничего из того, что он ожидал увидеть.  Ёсан лежал на земле, подперев голову небольшим бревном, которое, вероятно, гнило много лет. Челюсти Сонхва непроизвольно сжались, мир вокруг него замолчал, когда он посмотрел вниз на Ёсана, который просто лежал с какой-то тканью, покрывающей его верхнюю часть тела. Его волосы и то немногое, что осталось от одежды, промокли, и его лицо также было невероятно бледным.    Это был довольно ужасный момент для Сонхва, когда он медленно опустился на колени рядом с неподвижным пиратом, молча думая о случайных офицерах, которых они привозили после того, как те утонули. Сходство Ёсан с утопленниками чуть убило Сонхва.   Ему потребовалось немного больше времени, чтобы заметить, что Чонхо тоже был там. Киллер был в довольно странном состоянии, когда смотрел на Сонхва, но его взгляд снова упал на обмякшее и неподвижное тело Ёсана. Даже если это казалось довольно странно, Сонхва мог видеть очень легкое облегчение в глазах Чонхо, когда он смотрел ему в глаза. Было знакомо и радостно, что старший всё-таки жив. Но из-за состояния Ёсана, в котором он еще не разобрался, киллер не мог радоваться с таким энтузиазмом, как другие.    Сонхва протянул дрожащую руку к щеке Ёсана. На ощупь кожа была холодная, но облегчение наступило, когда он понял, что светловолосый пират всё-таки дышит медленно и глубоко.   Сонхва прикусил нижнюю губу и провел пальцами прямо под скулой Ёсана, пытаясь убрать мокрые и холодные волосы светловолосого пирата с его лица. По телу Ёсана пробежала легкая дрожь. Сонхва приблизился к младшему, чтобы дать ему немного тепла.    Никаких слов на ум не приходило. Сонхва не мог придумать ничего, что можно было бы прошептать Ёсану, чтобы узнать, в сознании он или нет. В тот момент, когда Сонхва обхватил щеку пирата и прижал большой палец к его холодной коже, он больше не замечал других мужчин.   Возможно, на заднем плане был тихий шепот, но Сонхва не мог сказать, от кого он был и что пытались обсудить. Он знал, что люди, не получившие серьёзных травм, не могли сидеть сложа руки. Он подозревал, что Юнхо пытается сплотить остальных, чтобы они сделали всё возможное, чтобы помочь другим, которые умирали.   Сонхва был просто рад, что его ещё не попросили отойти от Ёсана.   Но пока он продолжал очень мягко проводить подушечкой большого пальца по щеке Ёсана и смотреть на него сверху вниз с непреодолимым чувством страха. Вскоре Сонхва почувствовал, как Ёсан немного приблизился к нему, подсознательно гоняясь за теплом.   — Я знаю эти руки, — прошептал светловолосый пират так тихо, что Сонхва едва не прослушал. Губы младшего дрожали, когда он говорил, Сонхва почувствовал сильное жжение в глазах, когда он инстинктивно приблизился ещё ближе. — Сонхва.   Со стороны Ёсана не было никаких других движений, только легкое движение его головы, когда он наклонил голову в сторону, прежде чем его глаза слегка приоткрылись.    Сонхва едва мог сдержать эмоции, которые, казалось, разрывали его грудь, когда он наклонился, чтобы быть ещё ближе к блондину. Он глубоко вздохнул, когда его глаза наконец встретились с уставшими глазами Ёсана. Его глаза были налиты кровью, и чем больше Сонхва смотрел на него, тем яснее становилось, что вся его кожа покрыта синяками.  — Это я, — тихо прошептал он в ответ, чувствуя дрожь в голосе. Сонхва понимал, что еле-еле скрыл свой страх, но всё же хотел попытаться быть сильным ради младшего. Он продолжал нежно ласкать бледную кожу Ёсана, надеясь, что его прикосновение принесет больше пользы, чем зла.   — Они сказали, что ты умер, — было следующее, что сказал Ёсан после долгого молчания. — Значит, я тоже умер.   Сонхва пришлось плотно сжать губы, сдерживая сдавленный всхлип. Из-за растущего комка в горле было трудно сглатывать, легкие Сонхва продолжали гореть сильнее, когда он пытался подавить любые звуки, которые хотели вырваться изо рта.   — Нет, я жив — прошептал он, больше не доверяя своему голосу. Он покачал головой, хотя глаза Ёсана уже давно закрылись. — И ты тоже.   — Оу, — Ёсан издал гортанный понимающий звук. — Какая жалость.   В его словах был намек на сарказм, и это было единственное, что позволяло Сонхва держать себя в руках, когда он осматривал тело Ёсана.  Он попытался улыбнуться, хотя светловолосый пират этого не видел. Сонхва должен был, иначе он расплачется. — Время пришло, — тихое пробормотал Чонхо рядом с ними. Киллер побледнел, облизал нижнюю губу и едва мог смотреть в лицо Ёсану. Как будто он ненавидел свои собственные слова и то, что скоро произойдёт.   — Время для чего? — осторожно спросил Сонхва, положив открытую ладонь на макушку Ёсана. Он чувствовал, как резко напряглось тело блондина от слов Чонхо.   Вместо слов киллер ответил действиями. Сонхва наблюдал, как Чонхо очень медленно и осторожно схватился за ткань, покрывающую тело Ёсана, и оттянул её назад. Сонхва напрягся, кровь отхлынула от его собственного лица из-за того, что показал Чонхо.   Он сразу понял, что имели в виду другие и почему они не хотели, чтобы он посещал Ёсана. Сонхва должен был сделать всё, что в его силах, чтобы не вырвать прямо сейчас.   — Всё не так уж и плохо... — попытался сказать он больше, чтобы убедить себя, чем кого-либо ещё, но его быстро оборвал Ёсан.   — Всё ужасно, — довольно хрипло выдохнул младший, даже не открывая глаз. Его брови были плотно сведены вместе, когда он слегка придвинулся к Сонхва, пытаясь избежать боли. — Они оба сломаны. Мне даже не нужно смотреть на них, чтобы понять.   Глаза Сонхва уставились на травму Ёсана. Даже при таком ужасном зрелище он почему-то не мог отвести взгляд.   На животе Ёсана лежали сломанные запястья. До предплечья кожа была почти черно-синей. Темный и неестественный цвет синяков на его коже выглядел ужасно. Сквозь слезы Сонхва видел очертания перелома запястий Ёсана.    У него не хватило духу посмотреть, не пробили ли кости поврежденную кожу.   — Не плачь из-за меня, — пробормотал Ёсан, сморщив нос, словно почувствовал что-то ужасное. — Прибереги свои слезы для тех, над кем действительно стоит плакать.   — Почему? — прошептал Сонхва, прежде чем из его горла вырвался прерывистый крик. Он втянул воздух через рот, когда мы попытались ритмично провести пальцами по волосам Ёсана. — Зачем ты это сделал? Ты не должен был… теперь твои запястья… Это всё моя вина.   Лицо Ёсана скривилось ещё больше, светловолосый пират гневно вздохнул.   — Замолчи, — пробормотал он, прежде чем крепко сжать челюсти, когда почувствовал, как Чонхо придвинулся ближе к нему. — Я спас жизнь своему другу. Я пожертвую любой частью тела ради жизни того, кто мне очень дорог. Не жалей меня и не думай, что это твоя вина. Я сделал это, потому что хотел.   — Но...   — Нет.   Сонхва с трудом сдерживал дрожь, когда опустил голову вниз, почти прижимая подбородок к груди, изо всех сил пытаясь не упасть.   — Спасибо, — прошептал он, проводя трясущимся большим пальцем по разгоряченному лбу Ёсана. — Спасибо за спасение моей жизни. Я знаю, что ты был сильно напуган.   Сонхва вспомнил страх в глазах младшего во время ужасного шторма и то, как пират замер, когда Сонхва понадобилась помощь с якорем. Он вспомнил, как умолял о помощи, но Ёсан был полностью парализован страхом. Тем не менее, он продолжал защищать его прямо перед ликом смерти.   Храбрость проявлялась в самых странных формах. Сонхва посмотрел на пирата, который медленно начал прерывисто дышать, когда Чонхо очень осторожно провел пальцами под его предплечьями. Старший понял, что Ёсан был воплощением храбрости.    Он мельком взглянул вниз, чтобы осмотреть сломанные запястья Ёсана, и мог представить, сколько боли он испытывал в данный момент.    — Нет! — Ёсан чуть не заплакал, его верхняя часть тела тряслась так, что это напугало и Сонхва, и Чонхо рядом с ним, который убрал руку от запястья Ёсана.    — Ёсан, — прошептал Чонхо, его лицо было таким бледным, что Сонхва понял, что младшему было больно от всей ситуации вдвойне. — Мы должны вправить их. Чем раньше, тем лучше, это то, чему ты меня учил.   Ёсан крепко сжал челюсти, зажмурил глаза и откинул голову назад, на гниющее бревно. Сонхва увидел слезы в уголках глаз, его подбородок начал дрожать. Даже сейчас, на безопасном острове, где шторм больше не мог причинить им вреда, Ёсан был в ужасе.    И Сонхва тоже был в ужасе.    — Нет, — повторил он дрожа, Сонхва изо всех сил старался притянуть тело Ёсана ближе к себе. — Я не готов.   По правде говоря, он никогда не будет готов. Сонхва видел, как Ёсан вправляет сломанные кости в общей сложности два раза за всё время, проведенное на корабле. Нет ничего, что когда-либо подготовило бы его к жгучей боли, которая охватит его, как только Чонхо попытается вправить кости. Из-за обширного отека и синяков нельзя быть уверенным в том, насколько серьезными были внутренние переломы. В прошлом, когда ему было скучно во дворце и он хотел избежать выполнения своих обязанностей, он прятался за дверями, где великие целители творили свою магию. При этом он научился лишь немногому, но одну вещь он отчетливо помнил, это то, что даже если кость вправили, это не означает, что сломанная часть тела сможет нормально функционировать. Иногда внутренние процессы делали невозможным полное исцеление.   Поэтому, когда Сонхва посмотрел на руки Ёсана, которые почти дрожали, ему пришлось почти сразу же закрыть глаза. Чувство тяжести в груди сказало ему всё, что ему нужно было знать.   — Дай хоть спирт, разве я тебя ничему не научил? — Ёсан стиснул зубы. — Я видел одну бутылку на пляже.   Чонхо, не колеблясь, ушёл на поиски того, о чем просил его Ёсан. Он паниковал, Сонхва не часто видел киллера в таком состоянии. Чонхо изо всех сил пытался оставаться собранным.   Светловолосый пират сделал глубокий и очень прерывистый вдох, пытаясь успокоиться. Он открыл глаза всего на секунду, чтобы посмотреть на сереющее небо, где облака кружились в воронке, прежде чем снова закрыть их, когда всё его тело начало дрожать.   — Я не хочу, чтобы ты это видел, — прошептал он так тихо, что Сонхва пришлось наклониться.    — Я не уйду, — твердо ответил Сонхва.   — Я так и думал, — Ёсан крепко прижался затылком к бревну и вздрогнул, когда его кожа на секунду стала почти зеленой. — Есть другие, которым нужна помощь больше, чем мне. Я буду жить, а они умрут, если ты сейчас что-нибудь не предпримешь.   — Как ты можешь... — ком в горле мешал говорить. Сонхва потребовалось время, чтобы не звучать испуганно. — Как ты можешь сейчас думать о других? Он знал, что у младшего не было ответа. Ёсан мог только изо всех сил улыбаться ему. Сонхва ничего не мог сказать или сделать, чтобы Ёсан позволил ему остаться. Возможно, он не хотел, чтобы кто-нибудь видел его в таком состоянии, но Сонхва всем сердцем желал быть здесь и поддерживать младшего. Чонхо вернулся с бутылкой чего-то темного в одной руке и ремнем в другой. Он рухнул на землю рядом с дрожащим телом Ёсана.   Ёсан, в конце концов, всё ещё был пиратом, и даже если Сонхва всегда чувствовал к нему что-то немного другое, его пиратские корни уходили глубоко.    — Сонхва!   Услышав его имя, Сонхва повернул голову и увидел, как Уён мчится через большие кусты к нему. Его глаза внимательно осматривали тело Ёсана и то, что с ним делал Чонхо. Сонхва знал, что Уёну не нравилось то, что он видел.    — Что такое? — спросил его Сонхва, когда его сердце чуть не выпрыгнуло из груди.   Рот шпиона на мгновение открылся и снова закрылся. Казалось, он на мгновение перестал дышать, поскольку его внимание было приковано к Ёсану, но вскоре Уён смог отвлечься, когда его большие глаза снова нашли Сонхва.   — Капитан вернулся, — ответил он. — Минги и некоторые другие мужчины тоже. Они сейчас на пляже, ты должен пойти туда.   Сонхва не мог отрицать, что его сердце забилось сильнее при упоминании капитана. На мгновение ему показалось, что стало легче дышать после этой новости. — Иди, — сказал блондин позади него, сильно кашляя. Сонхва повернулся к Ёсану как раз вовремя. Чонхо уже осторожно убирал бутылку от губ светловолосого пирата. Часть темной жидкости пролилась. Ёсан снова сильно закашлял и скривился от вкуса — это был вкус, который Сонхва хорошо знал и ненавидел большую часть дней — вскоре киллер также попытался предложить Ёсану ремень, чтобы он его прикусил. — Я не хочу, чтобы ты это видел. Сонхва мог только плотно сжать губы, наблюдая, как Ёсан приоткрыл рот, чтобы Чонхо смог просунуть толстый кожаный ремень между зубами. Ёсан мгновенно напрягся, из уголков его глаз снова брызнули слезы, и он отвернулся.    — Я скоро вернусь, — мягко прошептал ему Сонхва, его голос дрожал так же сильно, как и его рука, которая снова гладила щеку младшего. Ёсан загнанно дышал, его грудь вздымалась и опускалась с трудом. Сонхва еле нашёл в себе силы отодвинуться от младшего. Но он мог слышать мольбу в голосе Ёсана, и не хотел беспокоить его больше. Он знал, что должен был идти.    Его всё равно звали обратно на пляж.   — Я останусь с ним, — Сонхва почувствовал руку Уёна на своем плече. Шпион уже встал на колени прямо позади него и был готов занять место Сонхва, чтобы оказать Ёсану необходимую поддержку. Знание того, что Уён будет там, помогло Сонхва встать на ноги. Младший сел на его место и положил открытую ладонь на макушку Ёсана. Сонхва стоял там, глядя на это зрелище ещё несколько секунд, прежде чем уйти прочь. Боль в его сердце — вина и сожаление — разгорались всё сильнее и сильнее, чем больше он пробирался сквозь кусты, пытаясь вернуться на пляж, где, как он знал, он найдет Хонджуна и Минги. Он прошел мимо других пиратов, и на этот раз он держал голову и подбородок высоко. Он не мог видеть их в таком состоянии боли.   Береговая линия была намного ближе, чем казалось. Юнхо не завел его так далеко вглубь острова, но казалось, что он прошел много миль. Поэтому, когда Сонхва, наконец, увидел песок и конец линии деревьев, громкая суматоха в его сердце и ушах начала поглощать его.    Сонхва не был уверен, почему его тело было таким напряженным и почему шум вызывал у него желание убежать с пляжа. Когда он пробирался сквозь листья и ветки, запах соли и рыбы обжигал ноздри. Его ноги погрузились в крупный песок. Когда он достиг самого начала пляжа, он едва мог дышать.   Облака всё ещё были серыми, и они клубились круглой стеной прямо над ним. Сонхва по-прежнему видел стену шторма. Ветер дул ему в лицо, а его промокшая одежда только сильнее заставляла трястись от холода, когда он стоял там, чувствуя себя обнаженным для всего мира. Его взгляд упал на мужчин, которые тоже смотрели прямо на него.   Сонхва первым увидел Юнхо, младший оглянулся через плечо, пытаясь понять, из-за чего поднялась суматоха. Глаза первого помощника немного смягчились, когда он увидел Сонхва, и, возможно, в уголках его губ появилась легкая улыбка. Минги был следующим, с кем он встретился взглядом, и это было как раз в тот момент, когда стрелок вытаскивал маленькую лодку на берег. Хотя в ту секунду, когда они встретились взглядами, пират уронил веревку, прикрепленную к носу лодки.    Минги выглядел совершенно измученным, как и все остальные, но при виде Сонхва он выпрямился и посмотрел на него взглядом, которого Сонхва раньше не видел. Пират стоял там, по колено в воде, его губы были чуть приоткрыты, а руки безвольно болтались по бокам. На нем не было видимых повреждений, его кожа была такой же бледной, как и у остальных. Минги заметно сглотнул и несколько раз покачал головой, словно пытаясь избавиться от видения.   Стрелок сделал первый шаг, отошел в сторону и тронул стоявшего рядом мужчину, который работал над чем-то. Мужчина повернулся — было ясно, что он тоже устал, — и Сонхва понадобилась лишь доля секунды, чтобы узнать его. Его сердце выпрыгивало только при виде затылка мужчины.    И когда Минги заставил Хонджуна повернуться и бросить мешок с инструментами, с которыми он возился, Сонхва почувствовал, как взгляд капитана остановился на нём. Именно тогда мир замолчал и успокоился.   Его снова охватило странное чувство, когда он встретился взглядом с Хонджуном. Медленно, но верно Сонхва сделал несколько шагов по пляжу к мужчинам, вернувшимся с припасами. Они ни на секунду не отвели друг от друга взгляд, и Сонхва видел каждую частичку капитана перед собой. Он мог отчетливо видеть песок на коленях и руках Хонджуна, и он мог видеть каждую каплю воды, падавшую с волос капитана. Сердце Сонхва было одновременно спокойным и беспокойным. Его глаза горели от злобного ветра и от бушующих в нем эмоций.    Капитан только наблюдал за ним. В его глазах было столько эмоций, что Сонхва попросту не мог угнаться за каждой. Он застыл рядом с маленькой лодкой с куском ткани в руке. Сонхва заметил на лбу капитана довольно глубокую рану, кровь текла по его лицу и немного вниз по шее.   Хонджун ни разу не моргнул, и напряжение между ними было настолько сильным, что Сонхва не замечал остальных. Он видел только своего капитана.   — Как корабль? — первым спросил Юнхо после долгого молчания. Тишина никогда не была такой громкой, и хотя первый помощник задал капитану важный вопрос, глаза Хонджуна ни разу не оторвались от Сонхва.   — Серьезно поврежден, — медленно ответил капитан, всё ещё глядя на Сонхва, — но его можно починить. Мы разобьем здесь лагерь, пока не закончим ремонт.   — Стало известно, где мы находимся? — спросил первый помощник.   — Нет, нам нужно выяснить это до наступления ночи, — челюсть Хонджуна напряглась, когда он первым отвёл взгляд. — Как команда? Как Ёсан?   Последовавшая тишина вернула Сонхва в реальность.   — Ёсан будет жить, — наконец ответил ему Юнхо, но затем покачал головой, после чего последовал тяжелый вздох. — Я не могу сказать то же самое обо всех остальных. Сегодняшняя ночь станет для них самым большим испытанием. Либо выживут, либо нет.   Капитан издал горловой звук, его глаза чуть сузились, но он снова просмотрел на Сонхва.   Через минуту он оторвал глаза от Сонхва, опустился на песок и тяжело вздохнул.   — Соберите припасы и постройте любое укрытие до наступления темноты. Утром мы поставим цели и задачи. А пока убедитесь, что всё стабильно, — сказал он, бросив кусок ткани поверх пакета с припасами, избегая любого зрительного контакта со всеми, кто стоял вокруг него. — Идите к тем, кому сейчас нужна помощь. Я собираюсь найти на острове всё, что может нам помочь, или что-нибудь, что может быть опасным. Я вернусь к ночи. И, не обращая внимания ни на кого, капитан повернулся и ушёл. Он ни разу не оглянулся, удаляясь от них всё дальше и дальше.    Сонхва мог только смотреть на него с приоткрытыми губами.   — Хорошо, вы слышали капитана, выполняйте, — не медлил с собственным приказом Юнхо. Это было незадолго до того, как все остальные собрали припасы с гребной лодки и перетащили их на берег и на остров.   Пока все двигались вокруг него, Сонхва мог только смотреть в спину капитана. Он отстраненно задавался вопросом, чувствует ли Хонджун, что он смотрит на него. Ему было интересно, чувствует ли Хонджун напряжение между ними. Через несколько минут Сонхва почувствовал тяжёлую ауру позади себя. Словно тень, он накрыла всё его тело, и если бы выглянуло солнце, он знал бы, что оно было бы перекрыто тенью. Тело позади него переместилось в его сторону и село на мокрый песок.   Сонхва мельком посмотрел на стрелка, но вскоре его взгляд вернулся к Хонджуну. — Он пытался вернуть тебя, — глубокий голос Минги заставил даже песок под ними дрожать.   Сонхва почувствовал, как весь его мир начал трястись от слов Минги.    — Что? — спросил он, наконец повернувшись и взглянув на пирата, который смотрел вслед своему капитану. Сонхва мог только представить, какое выражение появилось на его лице.   — После того, как я вытащил тебя из воды, он пытался тебя спасти, — продолжил пират после секундного раздумья. — Мы все видели, как он пытался спасти тебя, но ты наглотался воды. Рот Сонхва плотно закрылся, кончики его пальцев начали покалывать.    — Он сделал всё, что мог, — продолжил пират, и когда он повернулся, старший смог только затаить дыхание. — Он пытался так долго, что кому-то пришлось остановить его, чтобы твое тело могло спокойно отдохнуть.   У Сонхва в горле снова стоял ком, и когда он увидел, что капитан уже преодолел значительное расстояние. — Ты умер прямо у нас на глазах, — снова сказал Минги, прежде чем протянуть руку и тяжело опустить её на плечо Сонхва. — Мне кажется, в тебе есть немного магии.   В его словах был намек на юмор, и когда стрелок сжал плечо Сонхва, тот не мог не пожать плечами.   — Похоже, что так, — только и смог он ответить.   Пират хмыкнул, прежде чем почти толкнуть Сонхва вперед.   — Иди, — сказал он, кивая головой вдаль. — Мы здесь и без тебя управимся.   И прежде чем Сонхва успел возразить или что-то сказать, младший отошел от него, чтобы попытаться помочь всем, чем мог. Сонхва смотрел, как Минги уходит, и по-своему это был невероятно успокаивающий звук.    На самом деле он знал, что Хонджун, вероятно, не хочет видеть его или разговаривать с ним в данный момент. Было ясно, что он хочет побыть один. Хонджун, вероятно, сделал бы это, несмотря на то, что был капитаном, но Сонхва знал настоящую причину его действий. После всего, что произошло, он знал, что Хонджун, вероятно, кишел негативными эмоциями и мыслями. Они все страдали от этого, даже Сонхва едва мог совладать с собой, когда думал об их реальности, но чем быстрее тело капитана удалялось, тем сильнее Сонхва чувствовал притяжение к нему. Притяжение, которое он просто не мог игнорировать.   Сонхва пошел за ним.    Он не бежал, чтобы догнать, он даже не шел быстрее обычного — он просто шел в своем собственном темпе и следовал по следам капитана на песке. Сонхва шел очень долго и в какой-то момент подумал, что Хонджун хочет обойти весь остров. Не то чтобы это казалось возможным, остров был просто огромным. Но кажется, у капитана просто не было никакого желания останавливаться.    Сонхва мог часами следовать за своим капитаном. В конце концов капитан остановился возле места, где зелень простиралась дальше в песок, чем обычно. Сонхва наблюдал, как Хонджун сел на большой камень, прямо за которым росла пальма. Природа вокруг выглядела умиротворенно, а с более мягким бризом и кружащимися над ними облаками – это был рай.   Когда Сонхва приблизился к Хонджуну, капитан даже не взглянул на него. Его глаза были сосредоточены на волнах. Возможно, он глубоко задумался, но даже когда Сонхва был в нескольких шагах от того, чтобы, наконец, догнать его, Хонджун не обратил внимания на Сонхва.   Возможно, в прошлом Сонхва был бы оскорблен явным игнорированием. Однако теперь это просто означало, что Хонджун уже знал, что Сонхва был рядом.   Так что Сонхва просто встал за телом Хонджуна под пальмой и смотрел, как волны разбиваются, а затем отступают снова и снова в течение приличного времени. Тишина и море успокаивали. Несмотря на трагедию, в атмосфере вокруг них было что-то такое, что заставило Сонхва чувствовать себя умиротворенно.    Но, в конце концов, взгляд Сонхва упал на рану на голове Хонджуна, и он снова почувствовал сильную тягу к своему капитану. Медленно, но верно Сонхва опустился на колени перед Хонджуном, чтобы он мог лучше рассмотреть рану. Они молчали, но было ясно, что Хонджун знал, что он здесь, и не отодвинулся, когда Сонхва оказался перед ним.   Они остались в легкой, но напряженной тишине. Сонхва схватился за низ своей мокрой рубашки, оторвал кусок ткани и сложил её. Мягкий порыв ветра заставил его вздрогнуть. Он взглянул на лицо Хонджуна, где уже высохла кровь. Сонхва помотрел в напряженные глаза капитана, в отражении которых были видны серые облака и волны.   Снова медленно двигаясь, Сонхва протянул руку с тканью и хотел прижать её к виску Хонджуна, намереваясь смыть кровь с его кожи и осмотреть рану на его лбу, но прямо перед тем, как он коснулся его кожи, рука Хонджуна взметнулась вверх и крепко схватила обнаженное запястье Сонхва. Старший немного подпрыгнул, но не пытался отстраниться, потому что капитан очень крепко сжал его запястье.    И на эту короткую секунду глаза капитана наконец переместились на Сонхва, а затем на ткань, которую он держал в руке. Буря в его глазах усилилась, на мгновение Сонхва подумал, что капитан снова разозлится на него.    Но этого не произошло.   Постепенно крепкая хватка ослабла, его рука снова упала на колени. Сонхва наблюдал, как Хонджун тяжело вздохнул, когда его глаза снова взглянули на воду.    Между ними воцарилась тишина, хотя и до этого они молчали. Сонхва пришлось бороться с самим собой, чтобы не притянуть лицо капитана к себе. Но он не осмелился перейти к действиям.   Сонхва снова приблизился и, наконец, смог прижать ткань к пятну крови на лице пирата. Как только он это сделал, то почувствовал, как по его позвоночнику и ногам пробежал электрический заряд.   Его прикосновения были настолько неуверенными из-за того, что он не хотел причинить боль капитану. Только оттерев немного, он понял, сколько крови было на самом деле.   Но к тому времени, когда Сонхва добрался до открытой раны, которая выглядела довольно противно, он прикусил губу и прижал к ней ткань так осторожно, как только мог. Он ожидал, что капитан зашипит и закричит на него от боли или, по крайней мере, отойдет и не позволит Сонхва больше к нему прикасаться. Но он не даже не дрогнул.   Вместо этого Хонджун решил заговорить. — Сон мучает меня, — сказал ему капитан. Звук его голоса был более грубым, чем обычно, и Сонхва чуть не подпрыгнул от неожиданности. — Это единственное, что я вижу, когда закрываю глаза.   Он сделал паузу на мгновение, чтобы осмыслить то, что сказал ему Хонджун. Сонхва лишь тихонько хмыкнул, пока пират продолжал смотреть на темнеющую воду.   — Там холодно и очень темно, — мягко продолжил Хонджун, почти наклонив голову так, чтобы Сонхва мог лучше добраться до раны. — Как будто я застрял в темном пространстве, плавающем в воде. Я не понимаю, жив я или мертв, но чувствую боль, мешающую нормально дышать.   Сонхва плотно сжал губы, внимательно слушая.   — Я не могу вспомнить, когда мне было так больно дышать, и я не могу вспомнить чувство, подобное этому. Мне снится, что чего-то во мне не хватает.   — Не хватает? — тихо повторил Сонхва, продолжая очищать кровавую рану.    — Этого я сам не понимаю, потому что даже не могу точно сказать, чего не хватает, — ответил ему капитан, чуть откинувшись на скалу, но по-прежнему избегая смотреть на человека, стоявшего рядом с ним на коленях. — Но моё сердце знает, что необходимо телу.   Сонхва краем глаза наблюдал, как Хонджун посмотрел на свою руку и немного пошевелил пальцами.   — Лежа там, я даже не чувствую своих пальцев. Иногда я не ощущаю собственного тела, — прошептал он очень напряженным тоном, продолжая смотреть на свою руку, как будто она не была частью его тела. — Я просыпаюсь в холодном поту, когда пустота начинает поглощать меня.   После того, как Сонхва вытер тряпкой рану, чтобы смыть всю засохшую кровь, он медленно опустил руку вниз, глядя на своего капитана. Брови Хонджуна только больше нахмурились, и Сонхва мог сказать, что мучения, охватившие его тело, медленно начинали увеличиваться с каждой секундой. Хотя капитан и не смотрел на него, он немного опустил голову и с тяжелым вздохом посмотрел на песок под своими сапогами и немного покачал головой.   — Тишина в начале сна... вот что заставляет меня чувствовать себя таким опустошенным, — продолжил он, как будто думал вслух. — Я слышал тишину в этом мире. Незадолго до рассвета, когда экипаж ещё спит, ветер тих и волны спокойны... это прекрасная тишина. Когда я стою за штурвалом и наблюдаю за восходом солнца прямо над горизонтом, я вспоминаю, почему я так люблю то, чем я занимаюсь. Но тишина в моем сне, громкая и пугающая. Как будто мое тело и жизнь никогда не существовали.   Когда Сонхва встал на колени, он не мог не почувствовать, как у него в животе образовался узел. Что-то в словах капитана заставило его почувствовать себя неловко. Он слышал о сне Хонджуна раньше, прошло много времени с тех пор, как пират в последний раз говорил о нем.   — Но иногда, если я могу выносить сон достаточно долго, тишина исчезает.   — Что ты слышишь? — тихо спросил Сонхва.   Именно тогда капитан, наконец, взглянул на Сонхва. Мгновенная связь и повышенное напряжение были такими же сильными, как и всего несколько мгновений назад, когда они вдвоем стояли на пляже.    — Музыку, — прошептал он ему, его глаза были темными и грозными. — Арфа. Сонхва с трудом сдерживал собственное сердце, которое угрожало выпрыгнуть из его груди от нескольких слов пирата.   — Мелодия, которую я слышу даже во время бодрствования, кажется такой близкой, но такой далекой. Во сне она тянет меня в направлении, в котором хочет, чтобы я следовал, но я не могу следовать за ней, как бы ни старался. Она не останавливается, она просто играет днями и ночами, она бесконечна.   — Пока не просыпаешься, — тихо сказал Сонхва, его глаза смягчились, когда он почувствовал потребность быть ближе к мужчине перед ним.   Капитан лишь слегка кивнул.   — Да, пока не просыпаюсь, — прошептал он, его тело задрожало. — Но когда я открываю глаза, я чувствую, будто меня мучили.   Сонхва мягко кивнул, слишком хорошо зная это чувство. Боль и мука — он знал опасность этих чувств, потому что тоже просыпался в холодном поту, чувствуя, что во сне прожил целую другую жизнь, но не мог ничего вспомнить.   — Почему ты говоришь мне это? — спросил он, снова наклонив голову.   — Потому что, — капитан повернулся лицом к Сонхва, — что-то мне подсказывает, что я уже говорил тебе об этом. Не помню, но сердце подсказывает, что мы уже говорили об этом, может быть, даже подробнее.   — Да, капитан, — ответил Сонхва. — Но это было давно.   — Что ты знаешь?   Сонхва мог только смотреть на своего капитана тоскливыми глазами.  — Я знаю, что ты пошел искать арфиста, потому что не мог больше терпеть мучения ночь за ночью.   — Да, — Хонджун крепко стиснул зубы, наклоняясь ближе к Сонхва, — на этом моменте мои воспоминания прерываются.   Сонхва почувствовал, как к горлу подступил ком, его рука сжала окровавленную ткань. Его глаза, должно быть, расширились от страха, потому что через секунду зрачки Хонджуна увеличились, как будто он почувствовал запах свежей крови и собирался убить. — Ты знаешь, что случилось после? — спросил его Хонджун.    Мир стих. Пальма над ними создавала самый тихий шум с волнами на заднем плане, которые заставили Сонхва вздрогнуть. Он посмотрел на своего капитана, который уже, кажется, знал ответ. Поверял ли его Хонджун — что, если кто-то уже выдал все его секреты капитану, а теперь Хонджун проверяет его на честность.    Возможно, это был один из самых серьёзных вопросов. И снова Сонхва пришлось читать между строк. На мгновение – под пальмой, когда никого не было рядом — Сонхва захотел рассказать ему всё.    Он хотел излить ему свою душу. Он хотел сказать Хонджуну, что его память померкла, когда они впервые встретились. Сонхва хотел рассказать своему капитану всё, через что они прошли.    Он хотел сказать Хонджуну, что тот уже давно нашел своего арфиста, который сейчас был рядом с ним.    Но что-то останавливало его. Какая-то большая сила закрыла ему рот и прошептала на ухо, что сейчас не время раскрывать все секреты.    Шепот в его голове велел ему подождать ещё немного. Сонхва мог только плотно сжать губы и попытаться сделать так, чтобы его голос не дрожал слишком сильно.   — Тогда началось наше путешествие, — прошептал он в ответ, не осмеливаясь разорвать зрительный контакт, хотя едва мог вынести силу взгляда своего капитана. Его взгляд начал медленно скользить вниз к ожерелью, которое всё ещё было привязано к шее Хонджуна и свободно болталось. Стало темнеть, а это говорило о том, сколько времени прошло, а они даже не подозревали. Но даже в темноте казалось, что жемчужина и крошечная розовая ракушка ярко сверкают на коже Хонджуна.   Капитан остался на своем месте, его плечи округлились. Он наклонился над коленями, чтобы посмотреть поближе на Сонхва и попытаться прочитать всё, что не было сказано вслух. Глаза Хонджуна искали всё в молчании Сонхва, и когда они снова посмотрели друг на друга, старший не мог не почувствовать, что для капитана что-то медленно начинает соединяться.   Возможно, пират наконец смог сложить два и два, а может быть, он знал все ответы на вопросы, которые искал, но отказывался их принять.    Сонхва почувствовал, как его губы медленно приоткрылись, а глаза отяжелели. Капитан пристально смотрел на него сверху вниз. Они были ближе, чем помнил Сонхва, настолько близко, что, если Сонхва бы немного наклонился вперед, его плечо в конечном итоге коснулось бы колена Хонджуна. Атмосфера напоминала Сонхва о былых днях, когда были только он и капитан пиратов.   Хонджуну не нужно было беспокоиться о том, что его команда думает о его действиях по отношению к Сонхва. Он был беззаботным и даже спокойным. Похоже, капитан дал себе время разобраться со всем, что происходило в мыслях, пока они вдвоем сидели в тишине. Остров становился темным и прохладным.   Сонхва затаил дыхание, он почти дергался от разных эмоций, когда увидел, как крепко сжались челюсти Хонджуна и как его брови были сведены вместе. Младший разорвал зрительный контакт и снова посмотрел на океан. Сонхва знал, что ничего не увидит в темноте, было темно до такой степени, что океан и линия горизонта сливались воедино. Мало того, грозовые тучи ничуть не сдвинулись с места — они как бы держали вокруг острова защитную стену.   Они сидели, не глядя друг на друга в тишине, Сонхва начинал чувствовать беспокойство, а время шло. Тишина между ними была странно комфортной, и он не чувствовал никакого напряжения, исходящего от Хонджуна. Казалось, капитан отпустил всё это и решил просто принять реальность такой, какая она есть.    Сонхва не понял, какая неведомая сила заставила его придвинуться ещё ближе к телу капитана в погоне за его теплом, и медленно опустил голову на внешнюю сторону бедра пирата.    Несколько секунд Сонхва не дышал, даже сердце, казалось, не билось, пока он ждал, что Хонджун оттолкнет его и разозлится, поскольку он чувствовал, как бедро капитана напряглось. Но нет. Они вдвоем продолжали молча сидеть на пляже, глядя на небо и море, Хонджун не злился и не отталкивал его.   На самом деле, после долгого времени капитан пиратов расслабился, и только откинулся на руки, чтобы поудобнее сесть.   Сонхва глубоко вдохнул до такой степени, что его легкие вспыхнули, прежде чем он выдохнул. Он едва мог сдержать дрожь пальцев, когда сжимал окровавленную ткань в руках.    Снова время текло медленно, и, наблюдая, как несколько волн разбиваются о пляж, Сонхва мог поклясться, что это происходило, словно в замедленной съемке. Всё стало идти медленно, когда он прижался щекой к бедру своего капитана и снова вздохнул.   Но только когда он почувствовал, как пальцы Хонджуна осторожно играют с волосами на его затылке, Сонхва закрыл глаза, позволив себе на этот момент притвориться, что всё в вернулось на круги своя. Он позволил себе притвориться, что ничего не случилось и ничего не изменилось. Он весь дрожал, и ему уже было всё равно, чувствует это капитан или нет. Сонхва мог только вдыхать соленый запах океана и чувствовать тепло Хонджуна, разливающееся по его телу.   Сонхва позволил себе забыться, сидя на песке. Он стал игнорировать всё. Возможно, это были лишь мгновения, но это были лучшие мгновения в его жизни, и он не собирался от них отказываться.    Но в конце концов, когда стало темно, он понял, что пора возвращаться к остальной части пиратской команды на ночь. Оторваться от капитана было чем-то трудным. В течение нескольких секунд Сонхва не двигался. Он наивно убеждал себя, что это не последний раз, когда он будет так близко к Хонджуну. Только тогда Сонхва смог встать и стряхнуть с себя песок.    При этом он чувствовал на себе взгляд капитана, и это заставляло его сердце так быстро биться в груди, что он едва мог нормально мыслить.   — Я возращаюсь к остальным, — сказал он так спокойно, как только мог. — Ты идёшь со мной?   Капитан встретился с ним взглядом, а затем несколько мгновений смотрел на океан, прежде чем повернуться и покачать головой.   — Я хочу остаться здесь ещё немного, — ответил он голосом, который был ниже, чем обычно. — Я скоро вернусь. Сонхва что-то промычал, кивая, хотя знал, что капитану будет трудно видеть в темноте.   — Значит, мы увидимся на рассвете?   Даже в темноте Сонхва всё ещё мог видеть фирменное мерцание улыбки своего капитана.   — Да. Старший что-то начал напевать, прежде чем развернуться и отправиться обратно к лагерю. Ему было больно уходить, но в то же время он не мог отрицать довольно восторженное чувство, бурлившее в его груди. Это было небольшое чувство, но оно было очень явным. Сонхва мог только прижать ладонь к сердцу, пытаясь сдержать эмоции.    Было так много вещей, о которых нужно было подумать, но он знал, что эта ночь была особенной. Звезды, должно быть, сошлись, чтобы это произошло. Такой ночи больше не будет.   Чем больше Сонхва шел, тем больше он понимал, насколько он устал. Его тело и каждая мышца и кость болели. Единственным желанием было закрыть глаза и упасть.   Он никогда не чувствовал себя таким истощенным.   К тому времени, когда он вернулся туда, где остальная часть пиратской команды разбила лагерь, он почувствовал, что его тело больше не принадлежит ему. Он изо всех сил пытался протиснуться сквозь деревья и кусты, чтобы вернуться туда, куда ему было нужно. Его глаза были почти закрыты, а ноги подкосились к тому времени, когда он добрался до Ёсана с Чонхо, которые спали.    Светловолосый пират вообще не шевелился, хотя в любом случае он был бы не в состоянии пошевелиться. Когда Сонхва приблизился к нему в полусонном состоянии, он увидел, насколько болезненно выглядел светловолосый пират. Лицо и губы его были всё так же бледны, как и прежде, и он не выглядел вполне умиротворенным. Рядом с ним на боку лицом к Ёсану лежал киллер. Должно быть, он случайно заснул, глядя на старшего. Сонхва не мог винить его. После того, что они все пережили, им всем нужно было много спать, чтобы восстановиться.   Сонхва тоже лёг, прижавшись боком к Ёсану, чтобы согреть младшего. Глядя на тело блондина, он мог видеть, что Чонхо сделал с его запястьями. Они были привязаны к толстым кускам дерева тканью. Отёки на запятьях потемнели ещё сильнее. Сонхва натянул тонкое одеяло на Ёсана, чтобы прикрыть их, мгновенно он почувствовал, как ещё один уродливый узел завязался у него в животе.   Он даже представить себе не мог, сколько боли это причинило пирату.   Светловолосый пират начал немного шевелиться и издавать какие-то болезненные звуки. — Ш-ш-ш, — прошептал Сонхва, натягивая одеяло на плечи и позволяя голове Ёсана упасть ему на плечо. — Спи, это я.   Светловолосый пират издал ещё один натужный звук, стиснув зубы.   — Больно, — выдавил он, прижавшись лицом к телу Сонхва, пытаясь найти хоть какое-то облегчение от ужасной боли, которую он чувствовал.   Он всё ещё был в полусне, и Сонхва знал, что он ничего не может сделать, чтобы унять боль Ёсана, поэтому он только придвинулся ближе к младшему и провел пальцами по волосам, пытаясь успокоить его настолько, чтобы он мог снова заснуть. Только во сне пират находил покой от боли. — Я знаю, я знаю, — тихо прошептал он ему, продолжая успокаивать младшего. Его сердце болело за Ёсана, и, увидев его таким, он молил бога поменяться с ним местами. — Спи, Ёсан.   Ёсана не пришлось долго уговаривать, усталость настигла его. Сонхва прислушивался к его мягкому дыханию, чтобы убедиться, что он дышит после того, как Ёсан смог заснуть.    Сон пришёл к каждой клеточке его тела, пока он не услышал, как в темноте хрустнули несколько веток, заставив Сонхва почти подпрыгнуть от страха. Но вскоре он услышал знакомые голоса, шикающие на него. Сонхва почувствовал тяжесть на коленях.  Потребовалось много усилий, чтобы открыть глаза, но когда он это сделал и посмотрел вниз, то увидел Уёна, положившего голову ему на колени. Сонхва не был готов к такому поступку со стороны шпиона, но младший уже почти уснул, поэтому он только протянул руку и положил руку на плечо Уёна.   Сонхва почувствовал ауру ассасина, который, казалось, все еще изо всех сил пытался поверить, что Сонхва был жив. Сан молчал, но лег достаточно близко к нему, так что его рука слегка касалась руки Сонхва. Это было всё, что он получил от Сана, но это действительно было больше, чем Сонхва когда-либо мог себе представить.    Снова хрустнуло больше веток, и звук кустов наполнил тихую ночь. Сонхва снова очнулся и увидел высокие фигуры, приближающиеся к нему из темноты. К ним присоединились первый помощник и стрелок. Минги перешел на сторону Чонхо, а Юнхо лёг по другую сторону от Сана.    От них двоих тоже не было ни звука, и когда Сонхва снова закрыл глаза, он услышал, как они успокоились и издали довольный вздох, прежде чем погрузиться в глубокий сон, как и другие.    То, что Сонхва засыпал рядом с ними, казалось таким правильным. Он едва мог чувствовать мягкое и затрудненное дыхание Ёсана на своей голой коже и то, как Уён время от времени двигался у него на коленях. Когда он выдохнул, откинул голову назад на грубое бревно и открыл глаза ровно настолько, чтобы видеть сквозь листья свет луны, решившей осветить остров, Сонхва почувствовал умиротворение.   Лежа в траве на острове с шестью другими мужчинами вокруг него, когда луна сияла над глазом бури, Сонхва не мог не начать мечтать еще до того, как его глаза закрылись.

-~-

Когда Хонджун сказал, что «Destiny» можно починить, Сонхва не поверил ему.    Днём, когда он внимательно разглядывал корабль с берега, ему казалось, что их любимый корабль уже не спасти. Однако капитан очень ясно дал понять, что они починят «Destiny» и останутся на острове столько, сколько им нужно для этого. Сонхва уже много раз помогал чинить корабль, но раньше он устранял небольшие проблемы, а сейчас «Destiny» разбилась об огромную скалу.   Поэтому, даже сейчас, наблюдая за мужчинами, составляющими план ремонта, Сонхва всё ещё сомневался.  Однако Юнхо сказал ему, что починка займёт очень много времени. По оценке первого помощника, возможно, пройдет около месяца, прежде чем корабль снова сможет плыть, если всё пойдет по плану. Сонхва не мог ничего сказать после этого, и он знал, что настроение у команды после этой новости стало паршивым. Сонхва чувствовал, что его печаль по поводу всей ситуации отличается от печали всех остальных на острове.    Когда Сонхва наблюдал за тем, как команда собирает с пляжа необходимые припасы, его мысли были где-то в другом месте. Люди вокруг него больше заботились о ремонте и нехватке еды. Они были опечалены тем, что им придётся ждать, чтобы добраться до гнезда дракона. Их гнев также был связан с отсутствием нормальной еды — им приходилось каждый день ходить на охоту, чтобы выжить.    Но Сонхва… ему казалось, что он был расстроен по другим причинам. Конечно, его огорчала задержка, но для него это имело не столько значение, сколько умершие. В какой-то момент оставшаяся команда найдёт гнездо дракона, но потерянные жизни уже не вернуть. Даже когда он смотрел на травмы, Сонхва с трудом мог понять, почему никто не беспокоился о собственном благополучии. Как будто они хотели полностью проигнорировать то, что произошло, и просто двигались дальше.    Сонхва не мог избавиться от ощущения дурноты в теле.   Особенно, когда в тот же день они похоронили погибших.    Вскоре капитан вернулся с «Destiny» вместе с людьми, которых он привел, и все они решили, что лучше похоронить мертвецов как можно раньше. Поэтому с помощью нескольких оставшихся инструментов они выкопали в песке ямы и положили туда мертвых. Сонхва не мог точно описать чувство, охватившее его, когда он копал одну из ям. Могила для человека — члена экипажа, которого он знал.   Они отметили могилы камнями Сонхва наблюдал за процессом издалека. Всего было восемь погибших, одних он знал лучше, чем других, но это не имело значения. Все они уже были мертвы — люди, у которых были мечты и амбиции, как и у всех.   Команда начала отходить от могил, чтобы сказать что-то приятное о мёртвых. Сонхва вдруг стало интересно, что если бы он был одним из погибших.   — Разжечь костры, — сказал Хонджун после того, как их всех похоронили. Настроение было подавленным, было ясно, что в этот день не будет никакой работы. — Отдохните пока. Завтра мы начнем настоящую работу.   Так и произошло. Настоящая работа началась с первыми лучами солнца.    Сонхва был благодарен за то, что ему удалось отвлечься от предыдущих событий, но тяжелая работа, безусловно, сказалась на его теле. Капитан разделил оставшихся людей на отдельные группы в надежде, что работа пойдёт быстрее и легче. Одна из групп была отправлена ​​собирать дрова и рубить деревья для корабля. Другая группа была назначена на охоту, а также на разведку вглубь острова. Сонхва был в первой группе, которая фактически восстанавливала корабль по мере того, как доставляли древесину.   Это был каторжный труд, а его тело ещё не достаточно окрепло. Усталость накатила рано, и головокружение к концу дня было смертельным. Его руки покрылись синяками и занозами быстрее, чем он предполагал, — на них было неприятно смотреть, и поэтому первые несколько дней Сонхва старался скрывать их, насколько это было возможно.   Сан и Уён, а также несколько других были в охотничьей группе из-за своих навыков. И из того, что Сонхва кратко слышал от них после долгого рабочего дня, казалось, что чем глубже они уходили в остров, тем страннее становилась география. Время от времени они приносили с охоты одного или двух животных, но охотиться особо было не на что.   — Это точно тропический остров, — говорил Уён. Он слушал рассказ младшего об их последней вылазке, лежа на спине, пытаясь не шевелить ноющими мышцами. Даже дышать было больно несколько дней, когда он возвращался с корабля, — но с каждым шагом остров превращался в лес.   Сонхва издал горловой звук, едва проснувшись и слушая, но старался изо всех сил.   — Есть высокие горы, которые, вероятно, могли бы коснуться облаков, — продолжил он, откусив кусок тушеного мяса, которое они помещали в деревянные миски, вырезанные из тех самых деревьев вокруг них. Сонхва ещё не получил свою порцию, но, судя по лицу Уёна, ему не нужно было торопиться пробовать, хотя его желудок пытался съесть сам себя. — Наверное, на них лежит снег.   Сонхва заставил себя открыть глаза, чтобы увидеть, как шпион с тяжелым вздохом поставил миску к ногам.   — Ну как? — пробормотал он, его глаза переместились на ассасина, который сидел рядом с Уёном и чистил один из его ножей, которые, как предположил Сонхва, использовались ранее на их охоте.    — Ужасно, — скривился Уён, — но это всё, что у нас есть. Я постараюсь съесть это потом.   — Потом оно будет холодным на вкус, — трое подняли головы и увидели Юнхо, который прошел мимо них, видимо, он слышал только часть их разговора. Первый помощник не стал останавливаться, у него были свои собственные обязанности, которые ему всё ещё нужно было выполнить — скорее всего, нужно было проверить, где были Минги и Чонхо, собиравшие тяжелую древесину.    Сонхва не мог не улыбнуться, увидев, как недовольство шпиона усилилось.   — Тогда я просто положу еду обратно в огонь. Сонхва немного хихикнул и потянулся, чтобы сесть поудобнее и стряхнуть песок с волос.  — Высокие горы? — повторил он после долгого молчания между ними тремя.   — Да, как целый горный хребет, — Уён кивнул головой. — Есть одна гора, которая находится ближе всего к нам, она не такая высокая, как другие. У нее такая странная форма — почти как усеченная пирамида — и она немного кривая.   Сонхва тихонько хмыкнул.  — Я не думаю, что видел такую ​​гору раньше.   — Я тоже, честно говоря, мы бы недолго поднимались.   — Насколько она близка к нам? — спросил Сонхва и посмотрел дальше вглубь острова, как будто мог видеть что-то за невероятно густой зеленью.    — От лагеря надо хорошенько пройтись прямо вглубь страны, мы и не такое делали раньше, — ответил ему молодой шпион. — На Севере у нас дела обстоят намного хуже.   Он снова тихо замычал и подтянул колени к груди, чтобы положить на них подбородок.  — Я должен буду посмотреть, когда в следующий раз буду на корабле. Я смогу увидеть её оттуда.   — Ага.   Взгляд Сонхва упал на миску с едой, к которой Уён всё ещё не хотел прикасаться. Когда он снова поднял взгляд, он не мог не испустить тяжелый вздох от боли во всем теле. Его руки и ноги немели, когда он двигался, толкаясь в тени деревьев, чтобы попытаться остыть после долгого рабочего дня.   — Как Ёсан? Ты видел его сегодня? — спросил он после недолгого молчания.   Шпион только покачал головой. У него было одно и то же выражение лица каждый раз, когда Сонхва задавал ему этот вопрос.   — Насколько это возможно в данной ситуации, — ответил Уён, взглянув на ассасина. — Он был в ярости, когда я видел его в последний раз. Но он такая же саркастичная сука, как и всегда, это означает, что ему уже немного стало легче. Его запястья всё ещё связаны, это не изменится, даже когда мы починем корабль и найдём гнездо дракона. Выражение лица Сонхва, должно быть, было достаточно изменилось, потому что Уён переместился, чтобы привлечь внимание Сонхва.   — С ним всё будет в порядке. Ёсан сильный и очень выносливый, — продолжил он, но даже Сонхва мог видеть глубокое беспокойство в глазах шпиона.    Состояние Ёсана было неизвестно. Иногда оно было стабильно, а иногда нет. Иногда он мог справляться с болью, а иногда кричал, если случайно двигался не в ту сторону.    Были времена, когда Сонхва видел Чонхо, пытающегося накормить Ёсана, поскольку светловолосый пират ничего не мог сделать своими руками, но гордость Ёсана иногда не позволяла Чонхо заботиться о нём. Он отказывался от помощи и, в конечном счете, от еды, в которой отчаянно нуждался его организм. Ситуация складывалась нехорошая ситуация, с каждым днём она становилась хуже.   Сонхва прикусил губу и попытался проглотить ком в горле, когда мимо них пронесся приятный прохладный ветерок. Он несколько раз покачал головой и громко выдохнул.    — Если пройти достаточно далеко вглубь страны, там есть роща гигантских секвой.   Сонхва повернул голову, чтобы посмотреть на ассасина, который, наконец, закончил чистить свой нож и сунул его обратно в ножны. Челюсть Сана напряглась, когда он говорил с Сонхва, и на секунду его глаза уставились вперёд. — Гигантские секвойи? — мягко повторил Сонхва, мельком взглянув на шпиона с растерянным выражением лица. Казалось, Уён был так же сбит с толку, как и он сам. — Такие деревья есть на этом острове?    Сан лишь рассеянно кивнул.   — Чтобы найти их, нужно далеко идти. Это огромный и бесконечный лес.   Гигантские секвойи. Сонхва слышал о них только в книгах и сказках — он никогда не видел их вживую. Они были редки и не встречались в его королевстве, поэтому он мог только гадать, насколько большими они были.   — Туда ты отправился рано утром? — спросил его Уён, сдвинув брови. —Ты покинул наш отряд на рассвете незадолго до охоты, чтобы пойти туда?   — Да, — ответил ему ассасин. — Они звали меня.   — Деревья?   Сан снова кивнул с пустым блеском в глазах.    На несколько мгновений наступила тишина, вскоре ассасин оглянулся на Сонхва и склонил голову в сторону того места, где, вероятно, была роща.    — Дерево за деревом — они бесконечны, — тихо сказал он. — Невозможно понять, насколько ты мал, пока не окажешься у корней гигантских секвой. Эти величественные деревья дадут понять, что значит быть маленьким и незначительным в этом мире.   Пока ассасин говорил, Сонхва не мог не смотреть на белые пряди волос Сана. Слова, сказанные младшим, поразили до глубины души. Он не мог не почувствовать желание пойти и увидеть гигантские деревья.    Деревья были такими старыми и древними, а их высота могла соперничать с огромными замками.   — Интересно, какие секреты они хранят, — шепнул Сонхва больше себе, чем кому-то другому. Ему стало интересно, насколько он был бы мал по сравнению с ними, если встал рядом. Корни дерева, которые торчали из земли, должно быть, были шире шести человек вместе взятых. А их ветви касаются небосвода.   — Возможно, тебе следует спросить их, что они знают об этом мире, — сказал ассасин Сонхва с легким намеком на улыбку на лице. — Они расскажут тебе, если ты будешь внимательно слушать. — Думаешь, деревья могут говорить?   — Было бы глупо думать, что великим деревьям нечего рассказать.   Сонхва не мог не улыбнуться почти нежно, позволив словам Сана осесть в его голове. Слова принесли утешение, которое он не мог толком объяснить.    Он снова опустил подбородок на колени, сделав ещё один глубокий вдох. Запах соли и пота, а также слабый запах еды тяжело ударил ему в нос, когда он посмотрел на океан, где вдоль береговой линии вокруг разожженных костров собрались люди. Пляж был завален древесиной и инструментами, он был очень похож на доки, которые он знал дома, когда строился новый корабль или когда корабль привез кучу груза, который нужно было рассортировать и просто оставить на пристани.   Сонхва видел, какую работу проделывали Минги и Чонхо от рассвета до заката последние несколько дней. Сонхва часто ныл из-за тяжёлой работы, которую проделывал он и Юнхо, но когда он стал свидетелем того, что двое других мужчин делали в лесу, то быстро заткнулся.   Сонхва смотрел в воду, пока не услышал, как Уён издал какой-то странный звук, и когда он повернул голову, чтобы посмотреть, из-за чего шум, увидел только то, как шпион смотрел вниз на свою миску с едой, сдвинув брови.   — Что такое? — спросил Сонхва, прижавшись щекой к коленям. — Еда косо на тебя посмотрела?   Это была шутка, но молодой шпион, казалось, был загипнотизирован миской и не отреагировал так, как обычно, на слова Сонхва.   — Нет, — тихо пробормотал он, наклоняясь ближе, чтобы вглядеться в неё так, будто она источает магию. — Она дрожит.   — Дрожит?    Брови Сонхва нахмурились, когда он и Сан подошли ближе к миске и посмотрели на неё.    Еда внутри действительно дрожала. Как будто земля под ними колыхалась.   — Я не чувствую, как земля подо мной движется, — прошептал ему Сан, когда чаша начала подрагивать сильнее. — Я тоже не могу, — отозвался он эхом, отойдя от миски и глядя на нее издалека. — Это странно.   — Я видел нечто похожее, когда лошади мчались вдалеке или когда земля содрогалась от взрывов, — сказал Уён, всё ещё глядя на миску с замешательством на лице. — Но здесь ничего этого нет.   Сонхва быстро перевел взгляд с двух мужчин и, опустив взгляд, затаил дыхание.    Действительно странно.   В тот день Сонхва впервые почувствовал, как что-то беспокоит его с тех пор, как они потерпели кораблекрушение. Когда он увидел, как еда шпиона дрожит, в глубине его сознания прозвучал предупреждающий звоночек. До сих пор остров не выглядел враждебно. Хотя последние острова, которые они посетили, представляли собой чуть ли не полноценный организм, хотевший буквально убить команду пиратов. Но благодаря нескольким разведчикам и охотничьей команде этот остров был для них обычным.   Не было никакой другой жизни, кроме животных, но даже их было немного. Но что-то глубоко поселилось в Сонхва в тот день, что он не мог полностью изгнать из себя, как бы сильно ни старался. Даже когда он пытался уснуть под звездами с Ёсаном под боком, его мозг ощущал беспокойство и тревогу.   Остальные, казалось, не разделяли его волнений так сильно, как он. Ни Уён, ни Сан не обращали внимания на странное происшествие, и даже когда он кратко упомянул об этом остальным, они, похоже, не очень беспокоились об этом. Юнхо утверждал, что движение, вероятно, исходило от мужчин, которые выкапывали деревья недалеко от береговой линии.   Это имело смысл, но Сонхва не был до конца убежден.   Подобный случай повторился через четыре дня. Когда уже почти стемнело, Сонхва решил пойти и встать рядом с Минги на мелководье. Младший стоял там с тех пор, как небо только начало темнеть, поэтому Сонхва мог только задаваться вопросом, что заставляет стрелка так долго стоять там в одиночестве. Он выглядел умиротворенным, его руки были скрещены за спиной, и его, похоже, не заботило, что его брюки промокли насквозь.   Сонхва постоял позади него всего несколько мгновений, наблюдая за происходящим, прежде чем пират поднял голову к потемневшему небу, когда мерцающий свет от гигантских костров на пляже заставил заднюю часть его тела засветиться мощным оранжевым цветом.   — Земля, — сказал он, даже не повернувшись к Сонхва. — Она движется.   Вода, которая всего несколько мгновений назад была ледяной для Сонхва, оказалась ничем, когда слова слетели с губ Минги.   Ничего не приходило на ум, слышались радостные смешки с берега, где пиратская команда умудрилась вытащить с корабля бочку со спиртом и напивалась. Они танцевали вокруг костра и рассказывали истории, когда Сонхва встал, чтобы посмотреть, что тревожит Минги. Но теперь любая легкость, которую Сонхва испытывал в своем теле, исчезла. Он пытался почувствовать дрожь земли, которую Минги, казалось, мог чувствовать.   Но как бы сильно Сонхва ни концентрировался, он не чувствовал этого.   Когда Минги, наконец, повернулся к нему, голова пирата была обращена к темноте острова. Его глаза прищурились, Сонхва даже не осмелился попытаться проследить за взглядом. Он мог только смотреть на то, как в отблесках огня пират выглядел ещё опаснее.   — Гора, — сказал он, прежде чем его пронзительный взгляд упал на Сонхва, который не мог отвести глаз, — просыпается.   В ту ночь Сонхва не мог уснуть. Несмотря на усталость от каждодневной работы, он не смог найти покоя той ночью.   Ему казалось, что на него постоянно смотрели, и независимо от того, как он двигался, глаза всегда следовали за ним. Поэтому, когда наступило утро, и Сонхва пришлось заставить себя оторваться от земли и подготовиться к ещё одному долгому дню, он был удивлен, обнаружив, что Юнхо стоит над ним со странным выражением лица.    — Пойдем, — сказал ему Юнхо, подталкивая Сонхва рукой к пляжу. — У нас собрание.   Сонхва хотел спросить, в чем дело, так как он поклялся, что всё шло гладко, но у него не было времени на это. Они вдвоём пришли к группе, которая сидела на камнях и песке, ожидая его и первого помощника.   Все они были там, даже Ёсан, лицо которого, казалось, немного покраснело, когда он сидел со связанными запястьями на коленях, защищая их. Его волосы были завязаны и спутаны, и, когда Сонхва сел, напряженно пытаясь прочувствовать настроение семерых мужчин перед ним, он не мог не покоситься на них, поскольку все они встали как раз перед рассветом.   — Что...   — Расскажи им то, что сказал мне, — вмешался капитан как раз в тот момент, когда Сонхва собирался спросить, что происходит. Сонхва проследил за взглядом Хонджуна туда, где сидел сгорбленный Сан. — Только то, что объяснил.   Вместо того, чтобы что-то сказать, ассаин потянулся за спину и вытащил карту, которую они успели вынести с «Destiny», и разложил её на песке в центре круга, который образовали восемь из них. Затем сразу же после этого он вытащил ту самую карту сокровищ, ради которой они все много раз рисковали своими жизнями, и положил её почти поверх другой карты. Сонхва посмотрел на них и несколько раз моргнул. Ветер дул, и он не мог не дрожать, когда мышцы его живота болезненно сжимались от голода. Что бы Сан ни пытался показать им, это просто не имело никакого смысла, особенно для Сонхва, который был не лучшим читателем карт, хотя капитан много раз пытался научить его этому.    Медленно Сонхва попытался поднять взгляд на Хонджуна, чтобы попытаться понять, что происходит, но капитан не ответил на его взгляд.   — Когда мы попали в шторм, мы были близки к гнезду дракона, — сказал Хонджун, поскольку он был единственным пиратом, стоящим над остальными и расхаживавшим взад и вперед. — Я знаю, что у нас были ожесточенные споры о том, должны ли мы пройти через ураган или обойти его. Но теперь, после того, как я во всем этом разобрался, мне совершенно ясно, что мы должны были пройти через него, чтобы добраться до гнезда.   Сонхва почувствовал, как мгновенно нарастает напряжение. Он даже почувствовал, как затрепетало его собственное сердце, когда капитан, заговорил о том, чего вся команда избегала. Были некоторые, которые довольно сильно переживали из-за того, что произошло. Некоторые даже дошли до того, что проклинали людей, которые решили, что им нужно пройти через ураган, когда, будучи младше, их всех учили избегать штормов в море любой ценой. Сонхва мог сказать, что это только вопрос времени, когда кто-то, наконец, сломается и сойдет с ума от принятых решений.   Но услышать такое заявление от капитана было для него шоком. Всего за несколько дней до этого он слышал, что Хонджун сомневается в своих силах. — Расскажи им, — Хонджун снова посмотрел на Сана, когда тот перестал ходить взад-вперёд и встал там, высокий и гордый.   Глаза ассасина медленно опустились на карту. Он протянул руку и прижал палец к карте.   — Эта карта не похожа ни на одну другую. Кроме островов, которые мы должны были найти или получить, на этой карте больше ничего не видно. Когда мы впервые посмотрели на карту дракона, чтобы попытаться определить лучший курс, мы заметили, что гнездо дракона было окружено каким-то туманным рисунком, — начал он, не глядя на людей вокруг, и указал на то, о чем говорил. Сонхва наклонился ближе, чтобы лучше рассмотреть то, о чем говорил Сан, и ему потребовалось несколько секунд, чтобы увидеть, что вокруг карты дракона действительно были рисунки, напоминающие облака.   — Карты не отображают погодные условия, — сказал Уён, глядя через плечо Сана с растерянным и сонным выражением лица.    — Нет. Погода всегда меняется, поэтому на картах её не указывают, — ответил ему ассасин. — Тем не менее, когда я посмотрел на другую карту, которая направляла в течение всего путешествия, я заметил, что есть только одно место на карте, которое показывает точно такой же туман. Сонхва внимательно смотрел, как Сан складывает стороны карт вместе, чтобы показать то, о чем говорит. И действительно, когда Сонхва прищурился, он увидел рисунки, которые напоминали облака, которые на картах выглядели одинаково.    Тут же он сел на пятки и стал смотреть, как Сан сбрасывает песок с карт и поворачивается к открытому океану, показывая другим пиратам.   — Ответьте мне, — начал он, его голос звучал лишь немного напряжённо, чем больше он говорил. — Мы здесь уже несколько недель. Что вы заметили в буре вокруг нас? Губы Сонхва приоткрылись, его взгляд переместился на темную стену грозовых облаков, которые всё ещё омрачали близлежащий океан. Он прищурился и на мгновение почувствовал странную тревогу. Они были там так долго, что Сонхва уже привык к ним и больше не обращал на них внимание, но в этот момент он мог сказать, что в этом определенно было что-то не так.   — Облака не сместились, даже немного, — пробормотал Чонхо, тоже глядя в темноту. — Штормовая стена не сдвинулась с тех пор, как мы прибыли сюда. — Да, — Сан кивнул головой, а затем снова указал на тонкие рисунки на карте. — Погода никогда не изображается на картах, если только она не постоянна или бесконечна.   — Сначала мы думали, что гнездо дракона должно быть немного дальше от облаков на карте. Мы не ожидали, что прямо посреди них будет этот остров, — снова подхватил капитан, скрестив руки на груди. — Но, снова взглянув на карту дракона, мне показалось, что некоторые чернила могли быть стерты из-за того, что карта старая. Я полагаю, что облачные рисунки на этой карте изначально окружали гнездо дракона.   Сонхва снова отодвинулся и посмотрел на капитана, пока тот говорил. Он выглядел довольно взволнованным, и с горящим огнем в его глазах Сонхва знал, что то, что знал Хонджун, было чем-то грандиозным.    — Но бури не бездействуют. Во всяком случае, не такие, — наконец заговорил первый помощник. Он выглядел таким же озадаченным, как и другие мужчины, и было ясно, что он ничего не понимает. — Это просто невозможно. — Да, ты был бы прав, если бы так считал, — лицо капитана расплылось в довольно дьявольской улыбке, когда он посмотрел на Юнхо. — Но сейчас ты ошибаешься.   Брови Юнхо только ещё больше нахмурились.  — Я не понимаю, капитан. — Есть старая сказка, написанная так давно, что все уже напрочь позабыли о ней, — сказал Хонджун голосом, от которого мурашки прошли по их телам. — В ней говорится, что буря, мои дорогие друзья – это лучшее оружие острова. Буря создаётся, чтобы защитить остров от людей, жалающих захватить то, что им не принадлежит.   Глаза Сонхва мгновенно расширились.   — Сказка об острове, окруженном бурей, — пробормотал он, не веря тому, что сказал Хонджун. Сразу же глаза капитана метнулись к Сонхва, он посмотрел на него с недоверием. — Сказка о острове сокровищ, настолько драгоценных, что люди стремились добыть любыми способами. В сказке говорилось о том, что шахтеры копали слишком глубоко и жадно, и земля стала «кровоточить» — это та сказка, о которой Вы говорите, капитан?   Губы Хонджуна приоткрылись, его голова склонилась набок. Стало невероятно тихо, когда они смотрели, как их капитан изо всех сил пытается подобрать слова.    — Да, — осторожно ответил он.   — Сказка о том, что остров молил о помощи великим существам наверху, — продолжил Сонхва, вставая на колени и глядя на своего капитана, чьи глаза расширились ещё больше. — И в ответ великие существа наслали бурю, настолько сильную, что ничто не могло проникнуть сквозь нее. Буря была бесконечной.   — Да, — снова кивнул капитан, всё ещё ошеломленный. — Я не знал, что есть ещё кто-то, кто знает эту сказку.   Сонхва мог только сжать губы в линию, когда на его лице расплылась нежная улыбка.    — Возможно, в детстве у меня было слишком много свободного времени, — сказал он, наклонив голову. — А также жажда историй, которые могли бы соответствовать моему воображению. Я знаю много старых сказок. Капитан только стоял с непроницаемым лицом. Он долго молчал, но Сонхва видел, как в его голове крутились шестерёнки.   — Итак, что это значит? — бесстрастно спросил Уён.   — Это значит, что эта буря вокруг нас, — повернулся к нему Сонхва и наклонился вперед достаточно, чтобы провести пальцем по чернильному рисунку на карте дракона, — защищает этот остров от захватчиков. Это означает, что в сердце этого острова есть что-то невероятно ценное.   Шпион присел на корточки и снова посмотрел на карту. Его длинные темные волосы падали на глаза. Остальные были сбитыми с толку, так как не могли полностью понять, что им говорили. Они смотрели друг на друга, пытаясь понять, сошел ли их капитан с ума или нет.   Сонхва сумел понять всё в тот момент, когда Хонджун упомянул старую сказку, и он не мог отрицать, как его сердце пропустило удар и начало имитировать дрожь земли под ними.   — Что ты пытаешься сказать? — снова спросил первый помощник, когда оглядел небольшой круг пиратов. Мир медленно начал пробуждаться, когда рассвет коснулся неба.  Звуки становились громче в ушах Сонхва, смешиваясь с колотящимся сердцем, когда его глаза медленно вернулись к капитану, который снова гордо стоял там с этой дьявольской улыбкой, играющей на его губах. Его волосы мягко развевались на ветру. Он стоял, держа руку на острие меча, который всё ещё держал привязанным к поясу.   — Мой дорогой первый помощник, — ответил он, слегка наклонившись, — возможно, это кораблекрушение произошло неслучайно.   Сонхва снова откинулся на спинку кресла и попытался осознать всё это, глубоко погрузив пальцы в холодный песок.   Когда тишина среди мужчин затянулась дольше, чем нужно, — все они были в замешательстве — именно светловолосый пират среди них пошевелил своим изломанным телом ровно настолько, чтобы привлечь внимание своих товарищей по команде.  — Разве ты не понимаешь? — спросил он, и глубина его голоса заставила их всех чуть не вздрогнуть.    Ёсан казался напряженным и всё ещё испытывал сильную боль, когда попытался сесть прямо, его связанные запястья, казалось, вызвали всплеск боли, пронзающий его позвоночник.   Сонхва не мог не смотреть на глубокие синяки на его предплечьях, которые соответствовали темно-фиолетовому утреннему небу над ними, где над ними кружилось око бури.  — Этот остров – не случайный остров, — пробормотал он и бросил на всех измученный взгляд. — Этот остров – гнездо дракона.