В офис, Грейнджер!

Утро в офисе началось для Гермионы далеко не так, как она представляла после приятного вечера в баре. Эхо их обмена взглядами, напряженных шуток и почти осязаемой искры все еще теплым ореолом витало в памяти. Но стоило ей переступить порог их общего рабочего пространства, как этот ореол немедленно растаял, сменившись холодным фронтом. Контраст между их рабочими мирами ощущался особенно остро. Black Strategies, агентство Беллатрикс, славилось строгой формальностью, статусными кампаниями и клиентами, привыкшими к безупречному блеску. Каждый шаг там был выверен до последнего штриха, будто это была сцена для выступления. NextGen Agency,в свою очередь, казался полной противоположностью — творческий беспорядок, поиск инноваций и вера в идеи, которые вдохновляют. Но сегодня даже эта мысль не могла отвлечь Гермиону от того, как мрачно выглядела Беллатрикс. Беллатрикс Блэк, которая обычно сопровождала утро язвительными замечаниями с оттенком лукавства, сегодня выглядела особенно отстраненной. Ее острые черты лица были мрачнее туч над Лондоном. Пара напряженных часов уже осталась позади, когда на стол Гермионы с глухим стуком опустилась новая стопка документов. Она оторвалась от монитора и подняла взгляд, чтобы увидеть хмурое лицо Беллатрикс, нависающее над ней. — В офис, Грейнджер, — бросила Беллатрикс так резко, что Гермиона вздрогнула. Тон был настолько категоричным, что спорить не имело смысла. Она встала, стараясь не поддаваться нахлынувшему раздражению, и последовала за Беллатрикс в ее личный кабинет. Кабинет Беллатрикс выглядел, как всегда, идеально: стеклянный стол, строгие темные стулья, большие окна с видом на город. Даже тут чувствовался ее характер — властный, холодный, но в то же время притягательный. Беллатрикс остановилась у стола и повернулась к Гермионе. — Садись, — указала она на стул перед собой. Гермиона подчинилась, стараясь держать спину ровно. Она заметила, что Беллатрикс скрестив руки на груди, смотрит на нее с таким выражением, будто оценивает каждое ее движение. — Мне нужно знать, что происходит, — начала Беллатрикс, ее голос звучал мягче, но все еще был полон напряжения. — Почему ты сегодня так медленно соображаешь? Это на тебя не похоже. Гермиона растерялась. Это было неожиданно. Вчера она почти почувствовала, что между ними появилось что-то... что-то новое. Но сегодня Беллатрикс будто воздвигла между ними стену, и теперь еще и задает вопросы, словно она — проблема. — Я не понимаю, о чем ты, — ответила Гермиона, стараясь говорить ровно. — Не понимаешь? — переспросила Беллатрикс, сдвинув брови. — Ты выглядишь рассеянной, твоя работа страдает. Или ты все еще перевариваешь события вчерашнего вечера? Гермиона почувствовала, как у нее перехватывает дыхание. Сердце бешено заколотилось в груди. — Если ты имеешь в виду бар… — начала она, но Беллатрикс прервала ее. — Я имею в виду твое отношение к работе, — жестко отрезала она, встретившись с ее взглядом. — Я не могу позволить, чтобы личные эмоции мешали нашим проектам. Слова Беллатрикс прозвучали так резко, что Гермиона почувствовала, как ее щеки начинают гореть. Она не могла поверить, что та так легко переворачивает все, будто пытаясь списать их молчаливое понимание на что-то несущественное. — Все будет сделано вовремя, — твердо сказала Гермиона, подавляя в себе обиду. Беллатрикс кивнула, но ее глаза оставались напряженными. — Я на это надеюсь, Грейнджер, — ответила она холодно, затем отвернулась, давая понять, что разговор окончен. Гермиона поднялась, чувствуя, как внутри все закипает, и направилась к двери. Едва она вышла из кабинета, как услышала, как Беллатрикс с силой захлопнула папку. Но вместо того чтобы идти к своему столу, она остановилась, прислонившись к стене. Что с ней не так? Или что не так с Беллатрикс? Этот вопрос настойчиво гудел в голове, пока она не заставила себя вернуться к работе. Она не могла позволить себе растерянность. Не здесь, не сейчас. Беллатрикс уверенно шагнула к конференц-залу, и напряжение словно волной прокатилось по офису. Гермиона, все еще стараясь успокоить свои нервы, шла позади, чувствуя, как каждый шаг отдается где-то глубоко внутри, где тревога и раздражение уже успели смешаться в один клубок. Совещание обещало стать очередным испытанием. В конференц-зале коллеги расселись по своим местам, перебрасываясь привычными деловыми шутками. Гермиона заняла свое место ближе к центру стола, рядом с Невиллом, молодым специалистом из другого отдела. Он всегда был доброжелательным и милым, что делало его приятным собеседником. Невилл заметил, что Гермиона выглядит взволнованной. — Ты в порядке? — тихо спросил он, нагнувшись чуть ближе. Гермиона бросила на него короткий взгляд и едва заметно кивнула. — Да, все нормально, — пробормотала она, чувствуя, как взгляд Беллатрикс буквально прожигает ее насквозь. Совещание началось с обычных формальностей, но с первых же слов стало ясно, что настроение у Беллатрикс не смягчилось. Она методично разбирала текущие проекты, уделяя особое внимание каждой мелочи. И если кто-то из коллег мог отделаться легким замечанием, то Гермиона оказалась в центре ее критики. — Грейнджер, ваш последний отчет оставляет желать лучшего, — сказала Беллатрикс ледяным тоном, открыв папку с документами. — Я ожидала увидеть нечто более профессиональное. Гермиона выпрямилась, чувствуя, как Невилл напрягся рядом с ней. Все взгляды в зале теперь были прикованы к ней. — В следующий раз, прошу вас, убедитесь, что все данные проверены и согласованы. Мы не можем позволить себе ошибки на этом этапе, — продолжила Беллатрикс, ее голос звучал четко и безжалостно. — Конечно, я разберусь, — ответила Гермиона, стараясь сохранять спокойствие. Ее голос звучал ровно, но внутри все кипело. Коллеги переглядывались. Даже самые сдержанные из них заметили, что Беллатрикс сегодня слишком строга, особенно по отношению к Гермионе. Невилл пытался поддержать ее взглядом, но она смотрела прямо на Беллатрикс, не опуская глаз. — Отлично, — подытожила Беллатрикс, закрывая папку. — Надеюсь, это будет последний раз, когда я сталкиваюсь с подобным. Она резко повернулась к следующему пункту повестки дня, но напряжение, повисшее в комнате, уже нельзя было игнорировать. Гермиона чувствовала, что с трудом сдерживает себя, чтобы не выбежать из зала. Невилл тихо наклонился к ней: — Не воспринимай это близко к сердцу. Она со всеми такая… или, по крайней мере, была. — Спасибо, Невилл, — пробормотала она, пытаясь сосредоточиться на том, что говорит Беллатрикс, хотя каждая ее фраза казалась лезвием. Собрание завершилось, и коллеги начали расходиться. Гермиона быстро спрятала свои заметки в папку, стараясь не задерживаться в комнате. Но даже когда она вышла, ощущение тяжести не отпускало ее. Весь день Беллатрикс была как чужая: холодная, отстраненная и будто намеренно жестокая. Почему? Что пошло не так? Она машинально собрала вещи, едва ли понимая, что делает, и направилась к выходу из офиса. На улице уже стемнело, и слабый свет уличных фонарей отражался на мокром асфальте. Гермиона шла медленно, чувствуя, как в груди копится неприятный осадок. Мысли возвращались к событиям дня снова и снова. Все утренние замечания Беллатрикс — резкие, почти унизительные — всплывали в памяти. Она чувствовала, как ее собственные эмоции колеблются между злостью и разочарованием. Может быть, Беллатрикс просто играла с ней? Вчерашний вечер, ее взгляд, тонкие намеки... Гермиона вдруг засомневалась, не надумала ли она лишнего? Возможно, ее начальница никогда и не была искренней, а все это — лишь ее способ манипулировать. Войдя в свою квартиру, Гермиона услышала радостный лай. Моцарт, ее преданный маленький белый терьер, подбежал к двери, радостно виляя хвостом. — Привет, дружок, — улыбнулась она, опускаясь на колени, чтобы обнять собаку. Моцарт был в полной безопасности, пока она была на работе. Его дважды в день навещала Минерва МакГонагалл — ответственная пожилая женщина, которая раньше преподавала литературу в университете, а теперь с удовольствием ухаживала за животными. Минерва всегда вовремя приходила, чтобы покормить и выгулять пса, а еще она баловала его домашними лакомствами, которые он обожал. Сняв пальто, Гермиона прошла в гостиную, не зажигая яркий свет. Моцарт тут же уселся рядом, пока она, устало вздохнув, плюхнулась на диван с чашкой чая. — Я, наверное, слишком многого ожидала, — проговорила она, больше обращаясь к себе, чем к собаке. — Это ведь Беллатрикс. Она... она не может быть другой. Или может? Моцарт тихо тявкнул, словно отвечая ей. Гермиона устало улыбнулась и протянула руку, чтобы погладить его мягкую шерсть. Но даже в этом уюте мысли о работе не отпускали ее. Она открыла ноутбук, пытаясь отвлечься, но вместо этого полезла в рабочие документы. Просматривая их, она вдруг заметила странность: некоторые ошибки, к которым придиралась Беллатрикс, выглядели нарочно подстроенными. Ряд чисел в таблице, который она проверяла досконально, вдруг оказался смещен. Данные, которые точно были корректны, выглядели так, словно кто-то намеренно их изменил. Гермиона нахмурилась. Это не могла быть просто ошибка. — Неужели... — шепотом произнесла она, чувствуя, как ее сердце сжимается. — Неужели это кто-то специально? Она не хотела верить в это. Но ощущение, что кто-то играет против нее, становилось все сильнее. Офис уже давно опустел, и в здании воцарилась тишина. Беллатрикс сидела за своим столом, держа в руках документы, которые принесла Гермиона. Она бегло пролистывала страницы, но взгляд ее то и дело останавливался на цифрах и графиках. Обычно ее аналитический ум позволял сосредотачиваться на работе без отвлечений, но не сейчас. Ее взгляд скользнул по столу, и она заметила краем глаза записку. Сложенный пополам листок, оставленный кем-то, лежал чуть в стороне. Развернув его, Беллатрикс обнаружила собственный почерк. «Не забыть: держи дистанцию». Она фыркнула и бросила записку обратно на стол. Эта привычка — напоминать себе очевидное — была странной, но за годы стала неотъемлемой частью ее жизни. Правила есть правила, и Беллатрикс была мастером их соблюдать, пока это не касалось... определенных исключений. Мысль мелькнула и тут же улетучилась, когда телефон на ее столе завибрировал. Она посмотрела на экран: сообщение от Нарциссы. Семейный ужин завтра в восемь. Не смей опаздывать. Беллатрикс закатила глаза. Она уже знала, как будет выглядеть этот ужин: Нарцисса с ее идеальными манерами, Люциус, деловито рассуждающий о чем-то скучном, и Драко, тихо погруженный в свой телефон. Положив телефон обратно, Беллатрикс взглянула на записку на столе. Почему ее так раздражало поведение Гермионы? Разве это была просто небрежность молодой сотрудницы? Или, возможно, дело было в чем-то другом, в чем-то, что она сама не хотела признавать? Она вспомнила взгляд Гермионы в баре — искренний, открытый, почти наивный. И как этот взгляд зажег что-то в ней. Что-то опасное. Беллатрикс резко отложила документы, откинулась на спинку кресла и закрыла глаза. — Это все глупости, — пробормотала она, словно стараясь убедить саму себя. Но где-то глубоко внутри ее не покидала мысль, что в этот раз она зашла слишком далеко. Ее холодность, ее придирки — все это казалось правильным, пока она не столкнулась с распахнутыми глазами Гермионы, полными боли и обиды. Беллатрикс поднялась, подошла к окну и посмотрела на ночной город. Лондон мерцал огнями, безразличный к ее сомнениям. — Это всего лишь работа, — повторила она, глядя на свое отражение в стекле. — Просто держи ее на расстоянии. Но почему это стало таким сложным? Она вернулась к столу, машинально потянулась к папке с отчетами. Ее взгляд упал на имя Гермионы, напечатанное в правом верхнем углу первой страницы. И вдруг она почувствовала что-то вроде сожаления. Может быть, завтра она поступит иначе. Или нет.