Улыбки и ошибки

      Плохие дни случаются нередко. Но сегодня, похоже, худший из них. С самого утра всё идёт наперекосяк.       Приложив большие усилия, чтоб подняться с кровати, смотрю на время и с досадой осознаю: проспал. На заблокированном экране телефона висит уведомление от Журавля: сообщает, что заболел и до следующей недели в школе не покажется. Следом за ним пишет Поз об отмене вечернего КВН-овского собрания, а причиной обещает поделиться позже.       По дороге в школу обжигаю палец сигаретой, и, не успев даже начать курить, роняю её в лужу, стискивая зубы от боли. К слову, это была последняя сигарета, а идти в магазин за новой пачкой времени уже нет, я даже за перекусом забежать не успеваю.       За опоздание на двадцать минут получаю ожидаемый нагоняй от учительницы по английскому. На третьем уроке Алёна Николаевна выводит в дневнике жирную красную двойку, так как я не могу вспомнить ни одну химическую формулу, кроме: «H2O — девиз не наш, наш — C2H5OH».       После пятого урока в первые же минуты перемены выливаю на себя чуть ли не половину бутылки воды, потому что руки у меня, очевидно, растут из тазобедренной кости. Тонкая кофта моментально промокает насквозь, отчего становится зябко и неуютно. Олеся не то в шутку, не то всерьез предполагает, что всему происходящему виной сегодняшняя дата: пятница, тринадцатое. Вообще-то я не суеверен, но сейчас хочется поверить в любые дурные приметы, порчу или сглаз, лишь бы не признаваться себе в том, что на самом деле ответственность практически за всё случившееся не на злых высших силах, а на мне самом.       Стоя перед раковиной в школьном туалете, я пытаюсь выжать намокшую кофту и просушить её с помощью салфеток. Всё это сопровождаю тихими ругательствами и риторическими вопросами о том, какая же сущность (в виде гномика) прокляла этот день. Меня немного слепят раздражающие солнечные лучи, даже не смотря на то, что я развернут к окну боком. Через минуту справа от себя слышу, как распахивается дверь. — О-о, — протягивает только что вошедший человек, а я отрываюсь от своего увлекательного занятия и вижу Арсения (ну, конечно, кто же ещё мог застать меня врасплох), — у нас в школе образовалось грозовое облако и ты попал под дождь? — Ага, денёк вообще гадкий — пятница, тринадцатое, — я возвращаюсь к кофте, хотя уже понимаю, что суше её сейчас не сделать. — Облился случайно. — Почему я не удивлён? — Арсений по-доброму усмехается. — Пойдём в учительскую, дам тебе сухую футболку. — Ладно уж, не надо. Не сахарный — не растаю, — неловко пытаюсь отказаться от очередной помощи. — Уже почти высохло. — Ты, вот, с какой целью вредничаешь сейчас? — интересуется учитель, но ответа не получает. — Дай-ка оценю масштаб трагедии.       Он подходит достаточно близко, левой рукой мягко берёт меня за локоть, разворачивая к себе, а правой — щупает мокрую ткань. Я ощущаю лёгкий цветочный аромат вперемешку с мужским парфюмом. Запахи такие приятные, что у меня даже немного кружится голова. Арс переводит взгляд на моё лицо и недоверчиво приподнимает одну бровь, как бы показывая, что мой маленький глупый обман насчёт сухости кофты раскрыт. Закатив глаза, я шумно вздыхаю. — Лицо попроще сделай, Антош, — говорит, как с ребёнком, ей-богу. — Рассказывай, что не так с твоим деньком? — он обращается к фразе, брошенной мной в самом начале диалога. — Проспал, получил двойку по химии, облился, — начинаю перечислять список из произошедших неурядиц. — Короче, сегодня просто всё против меня, даже солнце. — А оно-то тебе что сделало? — удивляется учитель. — Слепило, пока я тут сушился, — отвечаю и понимаю, как глупо и смешно со стороны звучит моя претензия к небесному светилу. — Понятно, — выдыхает Арсений, а затем рукой, которой всё ещё держит меня за локоть, неспешно разворачивает к окну. — Что видишь? — странный вопрос. — Всё тот же яркий свет, который бьёт в глаза, — устало отвечаю и немного щурюсь. — А ты посмотри внимательнее. Погода сегодня хорошая, — говорит он, не отпуская меня, и подводит ближе к окну. — Безоблачно, поэтому небо твоего любимого цвета ничем не скрыто. Если присмотреться, кажется, что оно глубокое, будто озеро, и при желании можно нырнуть, — мы вплотную стоим у белого подоконника и рассматриваем обстановку за стеклом. — Листья на деревьях ещё зелёные и немного покачиваются из-за свежего ветерка. Лужи после ночного дождя почти высохли, и на их месте уже появились забавные меловые рисунки, — я всматриваюсь в картину, которую описывает Арс. Хотя, по ощущениям, он её создаёт, потому что пейзажа, увиденного мной теперь, словно и не существовало до того, как я услышал этот монолог. — А у тебя остался последний урок, после которого можно будет со спокойной душой отправиться на прогулку или домой, — голос Арсения звучит плавно, тягуче, мелодично, как будто он профессиональный актёр и прямо сейчас озвучивает какую-то аудиокнигу.       Я внимательно слушаю каждое слово. Спокойствие, словно пуховое одеяло, окутывает тело. И, вот, меня уже не раздражает ни намокшая кофта, ни яркое солнце, в свете которого вокруг нас по воздуху медленно плывут бело-серые пылинки. — Сразу видно: учитель по литературе, — говорю я, — своими описаниями можешь превратить обычный день в произведение искусства. — А, так день уже обычный, а не гадкий? — добродушно цепляется за слова Арс. — Ой, да ну тебя, — я разворачиваюсь к учителю и наигранно хмурюсь, но не могу скрыть улыбку. Он улыбается в ответ, но уже через секунду опускает голову и что-то рассматривает. — А это откуда? — Арс сбавляет тон.       Он неспешно проводит своей рукой по моей, опускаясь от локтя до кисти, аккуратно берёт в ладонь мой обожженный утром палец и поднимает его к себе, изучая свежую ранку. Я замираю, наблюдая за действиями молодого человека. — Сигаретой обжёгся, — почти шёпотом отвечаю, не желая врать.       Я всматриваюсь в сосредоточенное лицо Арсения: длинные чёрные ресницы закрывают глаза, где прежде сияло отражение безоблачного неба; губы вздрагивают и слегка приоткрываются, чтобы вобрать воздух; на щеках из-за солнечного тепла появляется полупрозрачный румянец.       Моя свободная рука машинально тянется вверх, в секундном порыве прикоснуться к тёплым пальцам Арса, которыми он едва заметно водит рядом с местом ожога. Я останавливаюсь на полпути, осознав странность этого желания.       Арс коротко кашляет, переводит взгляд мне за спину и смотрит куда-то в пустоту. Он создаёт впечатление человека, который прямо сейчас пытается сфокусироваться на сложной математической задачке и решить её в уме. — Наглядный пример того, что курение вредит здоровью, — наконец говорит он, кивая в сторону моей руки. — Пойдём уже переодеваться, горе луковое, а то перемена скоро закончится, — Арс разворачивается и тянет меня к выходу за запястье.       Уже у двери он отпускает руку и жестом пропускает вперёд себя.       В учительской тихо, мне даже думается, что она пуста, но почти сразу я вижу Алёну Николаевну. Молодая учительница по химии сидит за столом в дальнем углу. Замечая нас, она поправляет каштановые волосы и вопросительно смотрит на меня, а затем — на Арсения. — Шастун, изображая Ихтиандра, водой облился. Так что я ему сухое одолжить зашёл, — поясняет Арс, направляясь к шкафу у стены.       В ответ на его реплику Алёна Николаевна начинает громко смеяться, а мне её реакция кажется неестественно бурной. Может, они успели сдружиться и это какая-то их локальная шутка? Арсений, не обращая внимания на учительницу, достаёт чёрную спортивную сумку и начинает перебирать содержимое в поисках нужной вещи. — Антон, — говорит Алёна Николаевна, — сегодня, похоже, не твой день. — Ну, зачем же так пессимистично? — вступается Арсений. — Из-за двойки по химии и мокрой кофты ещё никто не умирал. — Конечно, — она поднимается с места и направляется к коллеге, одергивая облегающую юбку-карандаш, — но вы, Арсений Сергеевич, всё-таки, помимо поддержки, окажите на своих учеников влияние. Одиннадцатый «А» на сегодняшнем уроке отвечал из рук вон плохо. А вы, как классный руководитель, являетесь для них авторитетом, да, Шастун? — она мягко прикасается к плечу учителя.       Я киваю. Какой бессмысленный и утомительный диалог. Это у них флирт такой? В учительской становится как-то неуютно и душно. Можно мне просто переодеться и уйти? — Я вас услышал, — Арс уже не перебирает вещи, смотрит в стену и держит руки внутри сумки, чего-то ожидая. — Что ж, не буду смущать юношу, — с этими словами учительница направляется к выходу.       Когда она проходит мимо меня, в нос ударяет резкий запах женских духов и я чихаю, над чем Арс тихо хихикает. — Переодевайся, — говорит он, когда дверь захлопывается, и тут же достаёт из сумки одежду, а затем бросает её в мою сторону.       В руки прилетает розовая футболка. Быстро рассмотрев её, обнаруживаю маленькую белую надпись: «в норме». Как же это не в его стиле… хотя, пожалуй, это в стиле того Арса, которого я видел в августе. — А откуда у тебя вообще сменная одежда? — переключаю внимание с футболки на учителя. — В зал хожу, — непринуждённо отвечает он.       Опять врёт? Пока Арс перебирал вещи, я заметил, как из сумки на пару секунд показались серые джинсы — неудобно для спорта. Расспрашивать смысла нет, по крайней мере, сейчас. Захочет — расскажет когда-нибудь. Загадочник недоделанный.       Быстрыми движениями освобождаюсь от мокрой одежды и надеваю футболку. Она пахнет стиральным порошком с цветочным ароматом. Тем самым, который я ощутил прежде от Арсения в уборной. Приятно. Подняв голову, замечаю, что молодой человек выжидающе на меня смотрит, и отчего-то чувствую себя кроликом под пристальным взглядом удава. — Что-то не так? — я поправляю футболку и немного ёжусь. — Нет, с чего ты взял? — он поджимает губы, а вопрос кажется риторическим. — Не забудь дома ожог обработать, — Арс садится за один из столов в центре учительской и в этот момент слышится звонок. — Давай, дуй на урок. — Ладно, — пожимаю плечами. — Спасибо за футболку. На выходных постираю и верну в понедельник, — говорю уже на выходе, предварительно запихнув свою кофту в рюкзак.       После уроков я, как обычно, не желая идти домой, отправляюсь на детскую площадку во дворе своего дома. Медленно раскачиваюсь на качелях, и впервые за долгое время наблюдаю за окружением, вспоминая слова Арса. Небо моего любимого цвета. Красиво. Оно мне даже что-то напоминает.       В одолжённой футболке уютно, наверное, дело в том, что она сделана из качественного материала. В голове рождается мысль: «Может, не отдавать?» — нет, это будет странно. Хотя, я и так веду себя непонятно в последнее время. Поднимаю руку и рассматриваю ожог, практически ощущая недавние прикосновения Арса, и меня прошибают лёгкие мурашки. Почему тогда мне вдруг ни с того, ни с сего захотелось коснуться его пальцев? Захотелось? Нет. Зачем мне это? Может, я машинально хотел смахнуть чужую ладонь? Ну, да, у меня же ожог. Но Арс ведь не тронул его, а мне не было неприятно. Наоборот. Всё-таки захотелось?       Чушь.       Полная чушь.       Раздаётся громкий телефонный звонок, из-за чего я вздрагиваю. Смотрю на экран — это Поз. Незамедлительно отвечаю, не желая развивать мысль, одолевшую меня секунду назад, и решаю закурить. — Антох, здорóво, — звучит голос на том конце провода. — Ты ещё не успел ничего запланировать на вечер? — Нет, а что? — рождается надежда на появление адекватной причины для того, чтобы оттянуть возвращение домой. — Отлично, — бодро отвечает друг. — Звоню рассказать, почему собрание отменил. Помнишь Стаса? — Шеминова? Да, — делаю затяжку, — ты, вроде, с ним работал, он ещё какие-то вечера импровизированной комедии устраивал и корпораты организовывал, — вспоминаю рассказы друга. — Да-да, вы в мае виделись. Так вот, — продолжает Дима, — у него проект новый появился — тоже представления с импровизацией. Он заикался, что хочет и меня туда позвать, но как-то всё не до этого было. А сегодня утром звонит, говорит, мол, форс-мажор: человечек один в больничку загремел, вечером выступление, нужно подменить. В общем, я это к чему: придёшь посмотреть? Начало в шесть. — Конечно, Диман, — оживляюсь я. — Супер, — радостно отвечает Поз, — а то у Леськи репетитор, Журавль сопливит, ну, ты в курсе. Теперь, хоть, Кате не придётся одной к чёрту на кулички ехать. В общем, я тут уже подхожу. Сейчас с парнями познакомлюсь, и как-то надо будет контакт наладить до начала, сыграться. Вы там с Катей скооперируйтесь. Адрес я ей уже скинул. — Без проблем, увидимся тогда.       Где-то через час я встречаюсь с Катей у метро. Живём мы на конечной станции в северной части города, поэтому на поездку уходит около тридцати минут. После выхода из метро дополнительно ещё минут двадцать тратятся на пешую прогулку и приступы топографического кретинизма — то свернём не на той улице, то вообще идём в другую сторону. Этот путь сопровождается смехом и матерной лексикой, но в итоге мы, хоть и не без приключений, добираемся до нужного адреса.       Это небольшой театр не так далеко от Московского вокзала. Как и просил Поз, мы подходим не с лицевой стороны, а с чёрного входа во дворе и уведомляем друга о прибытии по телефону. Через пару минут из-за тёмной железной двери показывается Дима. — Ребята, вы обалдеете, когда всё увидите, — он обнимает Катю, а затем жмёт мне руку. — Настолько хороший формат? — интересуюсь я. — Это даже не обсуждается, — самодовольно, но с долей иронии говорит он. — Но дело не в этом. — Хватит интриговать, рассказывай, — Катя шутливо пихает своего парня в плечо. — Так не интересно, — отмахивается Поз, — сами всё узнаете. Пойдёмте, там для вас на третьем ряду свободные местечки нашлись.       Мы с Катей располагаемся в полутёмном зале человек на двести и ожидаем начала представления. Вскоре на небольшой деревянной сцене показывается темноволосый парень среднего роста с микрофоном в руках. — Меня зовут Стас Шеминов и я приветствую вас в театре импровизаций «Сразу»! — бодро скандирует он в микрофон, за чем следуют аплодисменты. — У всего, что здесь произойдёт, нет сценария, это чистая импровизация, а вы сможете стать частью нашего шоу. Встречайте атёров: Сергей Матвиенко, — на сцену выбегает брюнет восточной внешности с короткой бородой, — Антон Захарьин, — появляется совсем низкий пухловатый светловолосый парень, — Дмитрий Позов, — выходит мой друг, — и Арсений Попов.       После объявления последнего имени у меня разве что челюсть не отвисает от удивления. Но это ещё ничего. Вот, когда из-за тёмно-синих кулис появляется наш классный руководитель, я широко распахиваю глаза, пытаясь понять, не случилось ли со мной какое-нибудь расстройство, симптомом которого являются галлюцинации. — Обалдеть, — шепчет Катя и активно пихает меня в плечо, — откуда он тут? — я лишь растерянно пожимаю плечами, думая о том, что сейчас хочется использовать слова по-крепче. — На рояле играет наш музыкант, Максим Свиридов, — заканчивает объявление Шеминов. — Для первой импровизации нам нужна будет тема — любое слово или фраза.       Зрители наперебой начинают что-то выкрикивать. А я… а что я? У меня нет ни слов, ни фраз. Мой взгляд прикован к Арсу. На нём, кажется, те самые серые джинсы, которые прежде я заметил в учительской. Оказывается, тогда он даже не соврал. Мы действительно в зале… правда, не в спортивном, а в зрительном, но никто ведь и не уточнял такую мелочь. Арс светится, не то из-за ярких прожекторов, не то из-за того, что наконец-то находится на своём месте — и это видно. Он хорошо смотрится на сцене. Нет, даже не так. Сцена хорошо смотрится с ним.       Представление проходит бодро. Арсений совершенно искренне и очаровательно улыбается, активно себя проявляет и органично вливается в каждый номер. Честно говоря, он выглядит, как звезда Бродвея. Яркий, смешной, харизматичный и красивый. От этой завораживающей картины сложно оторваться. Я забываюсь, полностью погрузившись в атмосферу непринуждённого веселья. В какой-то момент у меня даже начинают болеть щёки из-за смеха. — Последняя импровизация называется: «Это песня», — объявляет Стас. — Нам нужно название для мюзикла из зала. — Корюшка! — вдруг кричит Катя.       Арсений впервые смотрит в нашу сторону. Он пытается приглядеться к залу сквозь свет софитов, и на секунду его лицо отражает удивление вперемешку с растерянностью. Да, Арс, я тоже в шоке. — Корюшка, — на выдохе повторяет он, неотрывно смотря на меня. — Хорошо. Давайте, возьмём. — Отлично, — соглашается Стас. — Сейчас актёры разыграют мюзикл под названием «Корюшка», а вы в любой момент можете крикнуть: «Это песня!» — тогда ребята должны будут на ходу сочинить песню по последней прозвучавшей фразе.       Сценка начинается. В самые неожиданные моменты повествования из зрительного зала то и дело раздаётся: «Это песня!» — после чего начинает звучать музыка. Арс держится в образе, но пару раз всё же немного теряется и неудачно подбирает рифмы. Другие актёры помогают органично выпутаться из этих ситуаций, а зрители громко хохочут.       Представление подходит к концу. Я хлопаю в ладоши и ощущаю приятное послевкусие от шоу, вперемешку с меланхоличным осознанием того, что оно подошло к концу.       После окончания концерта мы с Катей ожидаем Поза у чёрного входа, бурно обмениваясь впечатлениями от увиденного. Вскоре железная дверь распахивается. — Ну, как? — радостно спрашивает Дима и достаёт сигареты, а я вспоминаю, что не курил уже часа три и почему-то даже не испытывал этого желания. — Мне очень понравилось! — восторженно отзывается Катя. — Мне тоже, — я киваю. — А то, что мы обалдели, когда увидели Арсения Сергеевича на сцене — это ещё мягко сказано. — Я же говорил, — усмехается он. — Вообще, я-то Сергеича вашего узнал не сразу. Всё думал: откуда мне лицо его знакомо? А потом вспомнил случай в августе и ваш рассказ о том, что тот парень преподом оказался.       Дверь снова скрипит, и из-за неё выходят остальные комедийные актёры во главе с Шеминовым. Арс бросает на меня короткий, немного зашуганный взгляд, раздражённо вздыхает и тут же переключает внимание на одного из своих коллег. Я замечаю, как он по привычке оттягивает свой зелёный браслет и в очередной раз оставляет красный след от шлепка резинки на запястье. Что за странная реакция? Почему у него такое кислое лицо? Что я успел сделать не так? — Дим, мы отмечать идём, — говорит Стас, — ты с нами? — Я тут с ребятами, вроде как, — отвечает Поз. — Так пусть и они подтягиваются, это же твои КВН-щики? Мы, кажется, весной виделись, — Дима кивает, а Шеминов смотрит на нас. — Вы как, за? — Конечно, — соглашается Добрачёва, — Катя, — представляется она остальным. — Антон, — повторяю я за подругой, поочерёдно обмениваясь с каждым рукопожатием. — Серёжа, — невысокий парень как-то слишком пристально присматривается ко мне. — Рад знакомству, — и интонация странная.       Наконец я протягиваю руку Арсу, но он лишь изображает безразличие и игнорирует этот жест. Неприятно. — Со мной ребята уже знакомы, — невесело говорит Попов. — Я домой, так что хорошо вам отдохнуть, — он салютует и, не оставляя никому возможности возразить, быстрым шагом идёт прочь из двора-колодца. — Что это с ним? — интересуется Дима. — Не парься, — отмахивается Стас. — Я же говорил, что Арсений у нас всегда на своей волне. — Устал просто, — говорит Серёжа. — Вы же видели, как он к концу выступления сдулся. Давайте, докурим, да пойдём уже.       Тем временем я смотрю в след Арсу, который вскоре скрывается из поля зрения. Мысли со скоростью света сменяются одна за другой, и я решаю действовать, даже не успев до конца осознать, зачем. — Ребят, мне надо отойти, маме позвонить, — выдумываю на ходу причину, чтобы смыться, и спешно направляюсь к арке.       Покинув двор, я озираюсь по сторонам и замечаю вдалеке парня с чёрной спортивной сумкой, который уже собирается свернуть за угол. Это я вовремя вышел — ещё минута, и упустил бы его. Нагоняю Арса уже за поворотом и хватаю его за локоть, из-за чего парень тормозит, резко разворачивается и рефлекторно дёргается. — Едрить твою… Шастун! — выпаливает он, высвободив свою руку из моей. — Извини. Напугал? — я пытаюсь отдышаться. — Да, я чуть сердце не выплюнул, — ошарашенно отвечает Арс. — Что случилось? Армагеддон? — в голосе слышны нотки раздражения. — Нет, поговорить хотел, — а, вот, я звучу как-то жалобно. — Всё нормально? — пытаюсь подобрать правильные слова для начала этого диалога, но выходит не очень. — Ты стометровку ради этого вопроса бежал? — он приподнимает одну бровь. — Почти, — я опускаю глаза и начинаю прокручивать кольца на пальцах, — мне показалось, что у тебя что-то случилось… или я тебя чем-то обидел. — Не бери в голову, ты ни при чём, — Арс меняется в лице и отвечает уже спокойно. — Просто, у меня сегодня тоже пятница, тринадцатое. Настроения нет, вот и решил другим его не портить. Похоже, не вышло. — У тебя сейчас есть какие-нибудь срочные дела? — спрашиваю с надеждой на отрицательный ответ.       Арс на несколько секунду задумывается, затем глубоко вздыхает и мотает головой, будто не решаясь произнести слово «нет» вслух.       Я достаю из кармана джинс телефон и быстро набираю сообщение для Поза: «Извини, с вами посидеть не получится, маме надо срочно помочь. Еду домой». — Тогда пойдём, — я беру его за руку и шагаю вперёд, — будем исправлять твоё настроение.       Тёплые пальцы неуверенно и осторожно сжимают мою ладонь в ответ. Арс, не задавая дополнительных вопросов, вот так просто и доверчиво идёт за мной в неизвестном направлении. В груди рождается мягкое чувство спокойствия и волнительного трепета. Я вспоминаю размышления на детской площадке.       Захотелось коснуться?       Да.       Зачем?       А почему бы и нет?