Détraquée / В беспорядке

Гермиона сидела в своём любимом уголке библиотеки Хогвартса, пытаясь осмыслить события дня. Было поздно, солнце почти скрылось за горизонтом, розоватый свет проникал через большое окно, под которым она устроилась в удобном кресле. Мантия была сброшена, ноги поджаты, а открытые книги вокруг не могли привлечь её внимание. "Профессор" Слагхорн — полный идиот. Напыщенный, заискивающий и легкомысленный — он совершенно не производил впечатление настоящего интеллектуала. Он заискивал перед всеми, кто, по его мнению, имел какое-то положение в обществе, что вызывало горькое недовольство у Рона… и Драко Малфоя. Если Рон и Малфой оказываются на одной стороне, значит, мир сошел с ума. Хотя, опять же, она никогда не встречала двух людей с такими явными комплексами… Она отогнала эту мысль. Недовольный Рон всегда выводил её из себя, и пусть откровения Амортенции идут к чёрту. Она и так была достаточно зла, не хватало ещё думать о его капризах. Сегодня она решила, что сосредоточит своё раздражение на Гарри. Он всегда был ленивым учеником, и это было вполне нормально, пока его оценки отражали это. Но теперь у него был учебник с этими пометками, и Слагхорн… Слагхорн чуть не терял сознание от восторга всякий раз, когда видел Гарри… Она не завидовала и не возражала против того, что он выиграл Феликс Фелицис. Если кому и нужна удача, так это Гарри. Но... Гермиона тихо вздохнула и распустила волосы из неопрятного пучка на затылке. Густые и тяжёлые локоны упали ей на спину, и она начала массировать кожу головы, прежде чем снова вернуться к своим книгам и пергаментам. Она работала спокойно десять минут. — Какая прекрасная картина. Теодор Нотт прислонился к полке перед ней с полуулыбкой на узком лице. Гермионе потребовалась целая минута, чтобы понять, откуда исходят эти слова. В конце концов она выразительно спросила: — А? Нотт продемонстрировал ей самодовольную усмешку. — Добрый вечер, Гермиона, — произнёс он резким, но приятным тоном. Его голос был глубоким, и Гермиона вздрогнула, представив Ганнибала Лектора, спокойно сидящего в клетке. — Что тебе нужно? — Я просто хотел поздравить тебя. Прошлый вечер был впечатляющим. Так редко можно увидеть, как Драко теряет дар речи, знаешь ли... А теперь, видимо, и ты говорить разучилась. Какой интересный год нас ждёт. — О, да. Великолепный. — Ну, ты и вправду остра на язык, — рассмеялся Нотт. — Что тебе нужно, Нотт? — повторила она. — Думаю, мы уже можем обходиться без фамилий, Гермиона. — Ты не в себе? — спросила она серьёзно. — Над чем работаешь? — Эм, эссе по древним рунам… — пробормотала она неуверенно. — Отлично! Именно то, что мне нужно, чтобы начать, — весело ответил он, вытаскивая книги из своей сумки и размещая их на столе рядом с ней. — Что ты делаешь? — Эссе по древним рунам, Гермиона! Разве я только что не сказал? С этими словами он сел в кресло напротив и начал что-то писать на пергаменте. Гермиона смотрела на него несколько секунд. Господи, почему всё не может быть хотя бы немного более понятным? Он взглянул на неё и улыбнулся, а затем снова погрузился в работу. "Ну что ж", — подумала она, снова сосредоточившись на своём эссе. Домашние задания важнее, чем распутывание загадок Нотта.  

***

К концу недели Гарри был возведён Слагхорном на пьедестал. Гермиона не могла сдержать свою горечь. По крайней мере, Рон, похоже, тоже был на её стороне. Она уже собиралась развернуть свой грандиозный гневный монолог, когда Гарри сообщил, что идёт на своё первое частное занятие с Профессором Дамблдором. И вот так, её гнев испарился. Было действительно досадно, как ей не удавалось оставаться сердитой на Гарри. Она смотрела, как он уходит из общей гостиной, чувствуя тяжесть в сердце, а затем откинулась на спинку дивана и закрыла глаза. — Это не имеет значения, понимаешь. Она нахмурилась, глаза всё ещё были закрыты. Рон продолжил: — Я имею в виду… Гарри тебя опередил. Это всего лишь оценки, и они ничего не значат. То есть, это всё ерунда, да? — он замялся. — Что я хочу сказать… ты всё равно самая умная в мире. Ничто это не изменит. Гермиона повернула голову и посмотрела на него. Он, краснея от смущения, изучал свои руки. Тёплое чувство наполнило её душу. Пульс забился неровно. Она не смогла вымолвить ни слова. Вместо этого нежно взяла его большую руку и крепко сжала. Когда он посмотрел на неё, её улыбка была широкой и искренней. Глаза наполнились слезами. Это было почти слишком много. И вот почему она была так потеряна, когда дело касалось Рона Уизли. Несмотря на все страдания, которые он ей причинял, он приносил ей радость, о которой она и не мечтала. Он улыбался ей в ответ, и её живот свело от волнения. Она уткнулась головой в его плечо, держа его руку в своей, и они сидели, смотря на огонь в общей гостиной. Этот огонь был ничто по сравнению с теми тлеющими углями, что горели внутри неё.  

***

  Травология с Хаффлпаффом. Душевный Хаффлпафф. Все эти травы на Травологии с таким сердечным Хаффлпаффом. Умница Гермиона сидит на Травологии с расчудесным Хаффлпаффом. Она не осознавала, что бормочет вслух, пока Невилл и Гарри не начали посмеиваться с обеих сторон от неё. Она покраснела и решительно уставилась на пучок зелени перед собой. — Разозлённая Гермиона прячет голову от стыда, — сказал Гарри. — Смущённая Гермиона шипит на весёлого Гарри, — добавил Невилл. — Расстроенная Гермиона коварно наслала заклинание на двух болванов-переростков, — ответила она. — Ооо! — закричали они в унисон. Гермиона подавила смех и одновременно толкнула их в ребра локтями. Профессор МакГонагалл вошла в теплицу, её лицо выражало озабоченность, какую Гермиона уже давно не видела. Она подошла к профессору Спраут и прошептала что-то ей на ухо, от чего та ахнула от ужаса и уронила лейку. МакГонагалл, выглядя крайне недовольной происходящим, повернулась и произнесла: — Мисс Эбботт, соберите свои вещи и следуйте за мной. Ханна выглядела сбитой с толку, но послушно собрала портфель. Она бросила встревоженный взгляд на профессора Спраут, чье лицо было ярко-красным от волнения, и её страх резко возрос. — Что... что происходит? — Просто следуйте за мной, мисс Эбботт, — сказала профессор МакГонагалл необычно мягким тоном. Когда они ушли, профессор Спраут всхлипнула: — О, Мерлин. Бедная девочка, — все обменялись беспокойными взглядами, пока она глубоко не вдохнула. — Её мать... её убили.  

***

  Поздним вечером Гермиона покинула общую гостиную и отправилась на одиночную прогулку. Она не могла больше выносить пронизывающий взгляд Гарри, который ощущала весь день. В состоянии оцепенения она поднялась на астрономическую башню. Все худшие кошмары, мрачные события жизни, последствия выборов и текущей ситуации вертелись в её голове, как в водовороте. Схватившись за перила и глядя в темноту, она глубоко вдохнула холодный воздух. Мать Ханны, маглорождённая, была убита Пожирателями Смерти, возможно, за дерзость нарушить родословную одного из священных двадцати восьми. Танцевали ли они вокруг её изуродованного тела? Ликовали ли они, проливая её грязную, низкую кровь? Гермиона безостановочно вздрагивала от этих мыслей. Если мать Ханны стала целью, её собственная мать была бы настоящим трофеем. Грязная магла, мать грязной полукровки Гермионы Грейнджер, лучшей подруги Избранного. Из этого они устроили бы настоящий спектакль. Чёрт. О, чёрт. Она не знала, что делать. Ужас и беспомощность парализовали её сознание. Порыв ветра… Ещё одно содрогание… Гермиона съёжилась и расплакалась. Её голова опустилась на белые костяшки рук, сжимающих перила. Она плакала без остановки, страх разрывал её изнутри. Когда рыдания затихли, она не могла сказать, сколько времени была поглощена этим состоянием. Секунды? Часы? Ночь не изменилась, луна всё ещё уютно располагалась между двумя ветвями Гремучий Ивы. Затем она услышала тихое шуршание позади. Напуганная, она быстро обернулась, но ничего не обнаружила. Тем не менее, ощущение тревоги осталось, когда она осмотрела всю площадку. Ничего. Она отступила от края башни, сужая глаза и бросая быстрые взгляды по сторонам.  

***

  На следующее утро её глаза были опухшими. — Ого, Гермиона, ты выглядишь ужасно! — воскликнула Лаванда Браун. Было слишком рано, чтобы выслушивать мнение Лаванды. — Хмм, — ответила Гермиона, завязывая волосы в узел на затылке. — Тебе нужно что-то с этим сделать. Ты ведь постоянно рядом с Гарри Поттером и Рональдом Уизли. Разве это недостаточно мотивирует, чтобы всегда быть на высоте? — сказала Лаванда, безупречно одетая, взглянув на неё с осуждением. — Ладно, увидимся! — пропела она, выходя из их комнаты. Гермиона дождалась, пока её шаги не стихнут, затем быстро наложила лёгкое заклинание на свои глаза. Ну вот. Это должно удовлетворить Рональда Уизли. С угрюмым выражением лица она направилась на завтрак.  

***

  Утро было посвящено отборам по квиддичу, и Рон заметно волновался. После того как она выдержала не только настойчивость Гарри, который продолжал носить свою жуткую книгу по зельям, но и мучительное чтение "Ежедневного Пророка" за завтраком, ей было особенно досадно, когда Лаванда бросила Рону кокетливую улыбку, направляясь к квиддичному полю. Как только Рон отвёл взгляд, эта улыбка превратилась в хитрое удовлетворённое выражение, адресованное прямо Гермионе. Гермиона, не сказав ни слова, направилась к трибунам. С безразличным взглядом она наблюдала за началом испытаний. Она выросла, изображая интерес к Тоттенхэм Хотспур. Квиддич, впрочем, был значительно более впечатляющим. Крупный блондин неуклюже подошёл и сел через три места от неё, выглядя так же раздражённо, как и она. Поняв, что она смотрит на него, он сначала бросил на неё взгляд, затем отвёл глаза, но тут же снова повернулся. С самодовольной улыбкой и без предисловий он представился: — Кормак Маклагген, ловец. — Привет. Я Гермиона Гр… — Грейнджер. Да, я знаю. Все знают, кто ты, куколка. Они оба повернулись к полю, когда послышался раздражённый крик Гарри, который объявил своё окончательное ("да, это чертовски окончательное!") решение по поводу игроков на позиции загонщиков. — Ха. Поттер - просто слабак. Я бы на тех мелких ублюдков уже пару проклятий наложил. Ха-ха-ха. О, и смотри... все его загонщики - девчонки! Причём, не такие уж и стрёмные. Говорят, Джинни Уизли - настоящая шлюха. Значит, твоему Поттеру такое по вкусу, да? Почему бы и тебе не попробовать, куколка? Ты намного красивее большинства, — с самодовольной усмешкой сказал Маклагген. Она в ответ яростно уставилась на него. — О, какая пылкая! Слушай, Грейнджер… Дай мне закончить этот отбор — для меня это будет сущая ерунда — а потом я свожу тебя погулять в выходные, развлеку как следует. Как тебе такое, детка? — Нет, спасибо, — ответила она сквозь зубы. — Играешь в недотрогу? Ха-ха. Миленько. Ладно, как хочешь. Я буду играть по твоим правилам. О! Ха! О, посмотри на этого тощего щенка, который думает, что сможет отбить бладжер — о — Ах. Повезло, чертов гном. Ха-ха... Он не останавливался. Единственные люди, которые могли быть так настойчиво раздражительны, - это Драко Малфой и Захария Смит. Когда, наконец, наступила его очередь пробоваться, виски у Гермионы пульсировали от напряжения. Чёрт возьми. Она наблюдала с явным недовольством, как этот отвратительный шовинист заблокировал четыре мяча подряд, и что-то внутри неё надломилось. Прежде чем она поняла, что сделала, Маклагген уже с бешенством смотрел на пропущенный гол. Когда Рон, победоносно улыбаясь, посмотрел на неё, его глаза были голубее Средиземного моря.  

***

  Когда Рон мрачно уставился на неё после того, как Слагхорн пригласил её на своё "маленькое собрание", ей было всё равно на цвет его глупых глаз. Когда их взгляды переключились на Лаванду, играющую с локонами своих шелковистых волос, Гермиона просто не могла найти в себе силы быть расстроенной. Гарри с головой ушёл в создание гипотезы о том, что Драко Малфой — Пожиратель смерти. На самом деле, Гермиона с нетерпением ждала вечеринки, просто чтобы убежать от них.  

***

  Вино было одним из величайших творений человечества. Она выпивала третий бокал, ощущая лёгкость, которой не испытывала давно. Маклагген и Слагхорн были поглощены легкомысленным разговором о местах для отдыха. Гермиона давно уже не обращала на них внимания. По ту сторону стола Блейз Забини с угрюмым видом резал картошку. Невилл, сидящий рядом, выглядел заметно напряжённым. Гермиона поймала его взгляд и ответила ленивой улыбкой. — Невилл вот-вот штаны намочит, — прошептала она Джинни, сидящей рядом и уже выпившей четвёртый бокал вина. — И тогда Забини дойдёт до пика отвращения, я бы с удовольствием на это посмотрела, — хихикала Джинни. — Ох, не знаю. По-моему, он выглядит так, будто точка невозврата осталась далеко позади. Вряд ли можно выглядеть ещё более недовольным... Забини поднял глаза от своей картошки и уставился на них. — О, Мерлин! — взвизгнула Джинни. — Вот это да! Это и есть пик отвращения! Гермиона прикусила губу и упёрлась пальцами ног в подошвы туфель, чтобы не рассмеяться вслух.