Détraquée / В беспорядке

Краем глаза Гермиона заметила Пэнси Паркинсон, стоящую в нескольких шагах от неё. Как всегда, та брезгливо кривила губы. Гермиона выпрямила спину, подняла подбородок и сосредоточила взгляд на пустом перроне. Платформа девять и три четверти медленно заполнялась студентами и родителями. Шум разговоров, который сначала был едва слышен, постепенно нарастал в громкую какофонию. Гермиона пришла рано - очень рано. Она отправила родителей домой, как только смогла, не желая, чтобы они столкнулись с недобрыми взглядами и насмешливыми комментариями, которые им непременно пришлось бы выслушать, если бы они остались с ней. Атмосфера в волшебном мире стремительно ухудшалась. Тот дух дружелюбия и интереса, который сопровождал её в начале магического пути, сменился чем-то мрачным и враждебным. Она глубоко вздохнула, закрыв глаза. Держись. Пэнси по-прежнему маячила на краю зрения, теперь в компании безупречно уложенной Дафны Гринграсс. Они обе насмешливо смотрели в её сторону. Видит Бог, Гермиона очень устала. Она крутила край своей потертой футболки Genesis, принадлежавшей папе. Она "одолжила" её и уменьшила под себя после того, как он заставил её слушать "Foxtrot". Подожди, Гермиона, ты так скоро сойдёшь с ума... Тяжесть и неприятное чувство скребли горло. Папа. Папа с его пушистыми седыми волосами и потёртыми джинсами. Неряшливый любитель активностей на свежем воздухе. Мастер самых ужасных шуток. Единственный стоматолог в стране, который заставлял своих пациентов слушать "Rock the Casbah", пока копался у них во рту. А мама — та, на которую она должна была быть похожей до мельчайших деталей. Хрупкая, стройная и невероятно щедрая. Мама, которая не умела готовить. Единственный человек, чьи литературные ссылки были шире её собственных. Родители были в восторге от своей умной маленькой дочери-волшебницы. Гермиона задыхалась. Она едва уловила приближение Хогвартс-экспресса, который подъезжал сквозь облако пурпурного дыма, сопровождаемый пронзительным свистом и внезапным сквозняком. Она была измотана и дышала с трудом... Чья-то рука обняла её за плечи, и она оказалась прижата к высокому, крепкому телу. Гермиона вздрогнула, её голова резко поднялась. Яркие голубые глаза с теплотой смотрели на неё из-под рыжих прядей. — Здравствуй. — Привет, Гермиона, — с озорной улыбкой произнёс Рон, не желая отпускать её, — Ты снова уменьшилась, да? Часть её напряжения растаяла, когда она погрузилась в его объятия. Гермиона закатила глаза на шутливое замечание, не скрывая улыбки, расползавшейся по лицу. Он развернул её и повёл к остальным Уизли, настоящему оазису тепла и рыжих волос среди толпы посторонних людей, прочь от тяжёлых мыслей и глупой Пэнси Паркинсон. Она обнимала их по очереди - сначала Рона, потом Фреда ("Ну, привет..."), затем Джорджа ("...прекрасно..."), потом Джинни ("...чёртова Флёр, Гермиона, клянусь Мерлином, я сейчас закричу..."), потом Молли ("Ты слишком похудела, дорогая..."), и, наконец, Артура ("Не вижу твоих замечательных родителей. Жаль. Действительно жаль..."), пока, в конце концов, не растворилась в объятиях Гарри Поттера. Боже. Ей было так стыдно за то, что она позволила себе утонуть в переживаниях. Гарри страдал куда больше, чем она. Она отстранилась, чтобы взглянуть на него — его волосы были почти такими же непокорными, как и её, и увидела, что его потрясающие зелёные глаза были ясными и спокойными. — Гермиона. Привет. — Гарри. Здравствуй. Он широко улыбнулся, и её сердце наполнилось радостью от этой улыбки. Потому что для Гарри Хогвартс был домом, Уизли — семьёй, и в этот момент она поняла, что он действительно был там, где хотел быть. — Всё хорошо? — Всё отлично. Но он сделал тот самый эффектный и хитрый жест бровями — заученный сигнал "расскажу позже" — и она ответила ему преувеличенным подмигиванием. Хорошо, поняла. Его улыбка превратилась в смех, и Гермиона не удержалась и снова обняла его.  

***

  В поезде Гермиона узнала от Гарри о Горации Слагхорне, от Рона и Гарри — о результатах СОВ, от Джинни и Рона — о Флёр Делакур, которая была одновременно ужасом и мечтой. Затем она сидела и слушала, как Гарри произнёс настоящую речь, выдвигая — нет, кричащим заявлением утверждая — что Драко Малфой был Пожирателем Смерти. Рон и Джинни неловко отводили взгляды, пока это продолжалось. К концу Гарри тяжело дышал, и тишина, последовавшая дальше, была глубокой. — Эм… Мне нужно встретиться с Дином… — выпалила Джинни и стремительно выбежала из купе. Гермиона действительно устала. — Гарри, — начала она, — Малфою всего шестнадцать, и я сомневаюсь, что… Рон застонал, когда Гарри с раздражением воскликнул: — Как будто возраст имеет значение, когда речь идёт о мужчине в Хогвартсе… — Его едва ли можно назвать мужчиной, Гарри. — Докапываешься до слов? Серьезно, Гермиона? — Что он может сделать, когда Дамблдор здесь и… — …замышляет что-то… это же очевидно. Рон и Джинни видели, как он угрожал Горбину… — …и, кроме того… ох, да ладно, он явно блефовал! Малфой всегда был полон хвастовства и… и… черт возьми! Скажи ему, Рон! Гарри и Гермиона взглянули на Рона в ожидании. Бедный Рон выглядел отчаянным, его уши покраснели, а лоб наморщился. — Эм… ну… В это время в их купе влетела девочка с восторженным видом и сообщила Гарри, что его вызывает профессор Слагхорн. Рон с облегчением вытянулся, как будто снял с себя тяжёлый груз. Гермиона посмотрела на него с приподнятыми бровями и просто спросила: — Почему? Рон выдавил беззаботный смешок, раскинул руки и театрально пожал плечами. — Иногда Гарри даёт мне передышку от роли вечно неадекватного. Гермиона рассмеялась и легонько толкнула его в плечо. Рон посмотрел на неё с той же мягкой привязанностью, что и на вокзале, с тем же тёплым взглядом, который скользил по её лицу. Её щеки покраснели под его вниманием, сердце забилось быстрее, и смех затих, когда она встретилась с его взглядом. Ей хотелось, чтобы он сказал что-то… или сделал что-то значительное и важное, потому что её живот сковывало от ожидания. Она судорожно вдохнула, и это, похоже, вывело Рона из его состояния. Он быстро моргнул, нервно рассмеялся и пробормотал что-то о голоде и о чёртовой тележке с едой. — Вот зараза, — раздражённо ответила она. — Что? Она очень устала.  

***

  Большой зал был, как всегда, великолепен: небо тускло-синего цвета, полное клубящихся облаков и без единой звезды, студенты сидели под пологом из свечей, а воздух был пропитан ароматом сытой, тёплой пищи. Гарри всё ещё кипел от гнева по поводу назначения профессора Снейпа новым преподавателем Защиты от Тёмных Искусств. Рон сосредоточенно ел с невероятной скоростью, а Гермиона размышляла о футуристических картинах, изображающих движение, о странных японских мультфильмах и о произведениях Уильяма Мейкписа Теккерея. Она отодвинула полупустую тарелку и безучастно огляделась вокруг. Джинни сидела рядом с Дином, который обнимал её одной рукой, мужественно пытаясь разрезать стейк другой. Симус неумело флиртовал с Парвати, которая старалась раствориться, чтобы избежать его внимания. Лаванда хихикала, наблюдая за неловкими попытками своей подруги. — Скучно, да? — послышался шёпот слева. Она вздохнула и повернулась к Невиллу. — Просто… устала. Он улыбнулся с лёгким сожалением. Его некогда круглое лицо стало более зрелым и вытянутым, но всё ещё сохранило ту самую характерную для Невилла смесь нерешительности и невинности. — Ты читала последнюю статью в "Новом Журнале Травологии" о возможности использования асфоделя для замедления роста раковых опухолей? Она с благодарностью и радостью включилась в разговор. Да здравствует Лонгботтом!  

***

Гермиона устало направилась к огромным дверям Большого зала, мечтая скорее оказаться в своей постели и заснуть. Глаза жгло, голова была тяжёлой. Она была совершенно измотана. И, конечно, ей пришлось столкнуться с Драко Малфоем прямо у порога. Его рот скривился от отвращения, как только он её заметил. Теодор Нотт стоял немного позади него, выражая полное равнодушие ко всему происходящему. Гермионе совсем не хотелось участвовать в очередном конфликте, поэтому она посчитала разумным остановиться и позволить этому эгоцентрику пройти первым. Но затем... — С дороги, грязнокровка. О боже. Её усталость и раздражение вяло переплелись. Гермиона взглянула на него на мгновение, затем склонила голову. Руки исполнили серию грациозных движений: одна изогнулась у бока, другая указала на дверь. Нога описала элегантный круг на полу, прежде чем скользнуть назад, и затем она медленно погрузилась в эффектный театральный поклон. Тишина. Толпа студентов вокруг них мгновенно замерла. С наклонённой головой она взглянула на Малфоя сквозь ресницы. Он выглядел ошеломлённым. Поражённым. Его глаза были широко раскрыты, губы застыли в полуусмешке. Гермиона едва не потеряла равновесие из-за его шокированного вида. Не помогало и то, что Нотт за его спиной вдруг засиял радостью, покусывая губу. Кто-то громко фыркнул, затем раздался смешок. Вскоре смех стал оглушительным, окружив их со всех сторон. Гермиона продолжала смотреть на Малфоя, даже когда на её лице расцвела маленькая кривоватая ухмылка. Он вылетел из зала, не забыв пробурчать: "Глупая самодовольная стерва". Нотт сиял от удовольствия. Во второй раз за день она почувствовала, как рука обвивается вокруг её плеч, и Гарри потянул её к себе. — Это было блестяще! — закричала Джинни, радостно пританцовывая. Вскоре к ней присоединились Рон, Дин, Симус, Луна, Невилл и Джастин, смеясь и окружая её. Их лица светились от радости, и усталость Гермионы на мгновение уступила место удовлетворению.