Мёртвые и счастливые

My weakness will go away

I'll be fine.

Простор, Старомест, 122 год от З.Э.

Известно, что тень Высокой Башни – родового замка Хайтауэров – перерезает город надвое, словно меч, настолько замок огромен. Не секрет и то, что Высокая Башня является высочайшим из рукотворных сооружений на континенте, некоторые говорят, – в большей степени, уроженцы Староместа, никогда не бывавшие за его пределами, – что даже Стена в сравнении с Башней – ничто. Дейнис пребывает в Староместе уже второй год, но до сих пор не может привыкнуть к размерам замка, в котором живёт. Стоя у его подножия, ей не удаётся рассмотреть вершину, но она сокрушённо щурит глаза, стараясь всё-таки разглядеть заветный пик. – Дейрон, тебе не кажется эта постройка чересчур небезопасной? – она опускает голову, глядя на десятилетнего мальчика. Его ручка покоится в её ладони, а взор, купающийся в лучах солнца, ярко поблескивает фиалками. – Почему? Я живу тут всю жизнь, и ничего не случалось с Башней, – наивно хмурит бровки, глядя на старшую. – Только представь, а вдруг вновь произойдёт Рок Валирии или, вернее сказать, Рок Вестероса? Что тогда будет с жителями Башни? – С чего бы ему случаться? У нас нет вулканов, а магией люди давно разучились пользоваться. – Дейрон, тебе говорили, что ты умён не по годам? – она скользит рукой по мальчишечьей щёчке, в следующий миг мягко её оттягивая. Младший принц порывисто отстраняется и, хихикая, потирает кожу. – Да, ты! – он широко улыбается и снова внедряет свою маленькую ладошку в её собственную. – Точно-точно... – деланно задумывается. – Не пора ли нам с тобой отобедать? – Дядя Гвейн опять будет распинаться о своих подвигах? – разочарованно спрашивает он. – Твой дядя – рыцарь, а рыцарям свойственна храбрость, из-за которой они и совершают добрые дела. Пойми уж его. Дейрон вздыхает так, словно рассказы сира Гвейна – наискучнейшее из того, что ему доводилось слышать, но тем не менее Дейнис из раза в раз замечает огонёк интереса, вспыхивающий в глазах принца, стоит лишь Хайтауэру завести разговор о рыцарских турнирах. Дейнис легко ступает внутрь здания, увлекая за собой младшего. Залы изобилуют геральдикой Хайтауэров: куда ни глянь, наткнёшься на семиконечную звезду или изображения маяка. Окна беспрепятственно пропускают солнечный свет, заставляя убранство обеденного зала чуть ли не тонуть в ослепительном летнем блеске. – Лорд Хоберт не присоединится? – тщательно прожевав кусочек мяса, осведомляется девочка. – Нет, чересчур занят, – незамедлительно отвечает брат королевы. Дейнис понятливо кивает. Находиться в тишине в компании Дейрона и Гвейна очень непривычно, ибо обычно второй рассыпается в историях о своих рыцарских похождениях. –Утром прилетел ворон, – Хайтауэр младший, закончив приём пищи, откладывает вилку в сторону. Она вопросительно поднимает брови, хотя уже догадывается, что за весть могла принести птица. – Вас, моя принцесса, просят в Дрифтмарк к третьему дню следующей луны. – А я? – вклинивается Дейрон, лукаво сверкая глазками. – Увы, Дейрон, касательно тебя ничего не сказано. – Неужели? – тоскливо тянет он и дует щёки. – Что же случилось? – встревоженно осведомляется принцесса, утирая салфеткой уголки губ. – Не за столом о таком говорить... – Гвейн кладёт локоть одной руки на спинку стула, пока другую выпрямляет, располагая на столе. – Раз уж Вы начали, может быть, следует и закончить? – Пожалуй... – вздыхает мужчина. – Новость не из приятных, конечно. – И тем не менее... – принцесса постукивает по дубовой поверхности стола, будучи не в силах сдержать подступившее напряжение. – Леди Лейна Веларион погибла. Как Дейнис и думала. Смотрит на оторопевшего Дейрона и кладёт поверх его руки свою. – Вот как... – тупит глаза, судорожно поджимая нижнюю губу. – Корабль отправится из Староместа через неделю, я приставлю к Вам отряд гвардейцев... – Не стоит, я полечу на Вермиторе, так быстрее. Сир Гвейн пытается оспорить её решение, ссылаясь на письмо десницы, на её личную безопасность, на её малый возраст, но в этом не преуспевает. Обитатели замка расходятся на послеобеденный отдых, Дейрон обиженно, Гвейн задумчиво, а Дейнис слегка взбудораженно ступает по направлению к выходу из Башни, намереваясь повидаться с Вермитором. Тот слишком уж зачастил пропадать где-то, бороздя мирские просторы, утонув в предоставленной им свободе. Проходящие мимо слуги клонят головы, она слабо улыбается. Два года искренне беззаботной жизни вот-вот закончатся, и ей вновь придётся окунуться в придворную смуту со всеми её интригами и тайнами. Она прижилась в Староместе, словно бы это её родной дом, а не Королевская Гавань, и секрет такого спокойствия и размеренного существования в Высокой Башне прост. Всё здесь ей незнакомо, ни одно лицо или силуэт не способны вернуть в болезненные воспоминания. Что же до Дейрона? Он другой. В сравнении с братьями более... Нормальный? Он стал, без преувеличения, для неё младшим братом – даже не близким дядей, а именно дорогим маленьким братцем, милым сердцу. За время пребывания здесь она умиротворённо выдыхает, южная жара, как бы это не прозвучало, охлаждает её разгорячённый постоянными срывами рассудок, даёт время свыкнуться с произошедшим. Она расставляет всё по полочкам, – или хотя бы старается, – и думает, что почти готова встретиться с родичами. С Эйгоном. Да, его имя и мысли о нём больше не вызывают такого животного ужаса, как это было два года назад. Её первая маленькая победа. Осталось всего лишь предотвратить войну, подумаешь! За проведённое в обители Хайтауэров время ей становится легче, горе отпускает, снимает с неё оковы, позволяет задышать полной грудью. *** – А слышал ли ты о битве на Огненном Поле? Тень аккуратно окутывает лицо, безусловно, прекрасного принца. Профиль мальчика мягко овеян мерцанием многочисленных свечей, а детские руки сложены на коленках. За окнами покоев принцессы приглушённо стрекочут сверчки, до замка едва уловимо дотелает шум по-вечернему праздных улиц города. Лунный свет незатейливо вливается в их компанию, случайно становясь слушателем преданий давно минувших дней. Над двумя глиняными чашками с зеленоватой каёмкой поднимается узор пара, пока королевских отпрысков обволакивает аромат трав. Ромашка, зверобой и хмель. Вдыхает поглубже, и в груди разливается тепло. Ладонью ведёт по жёлтым страничкам книги, расположенной на столике, и к запаху отвара примешивается оттенок старой бумаги, пыльный и дарующий возможность окунуться в далёкое былое. От ещё влажных мальчишечьих волос до неё доносится слабое чувство чистоты, праведной свежести. Это волшебное сочетание вкупе с сумеречной прохладой, свойственной только летним ночам, и тусклым блеском свечек приводит принцессу в состояние спокойной истомы. – Да, – отвечает мальчик, не нарушая доброй откровенности момента. – Но послушал бы снова. Она лениво тянется к чашке, одновременно заводя прядь волос за ухо. Когда по горлу приятной волной жара скользит глоток чая, девочка притворно таинственно заводит историю. – Когда-то давным-давно, во времена властвования Семи Королей, Правитель Скалы – древнейший из злотых львов – и Король Простора, носивший на груди гордую розу, объединились против драконьих захватчиков. Не желая уступать чужакам земли, они воссоединили силы и собрали под своим началом армию, коей ещё не знал Вестерос: пятьдесят пять тысяч человек, шестьсот лордов и больше пяти тысяч конных рыцарей. Ладошка принца плавно рассекает воздух, когда он решает дотянуться до блюдечка с печеньем. – У первого драконьего Короля же людей было впятеро меньше. Но и те по большей части были ополченцами побеждённых лордов и не прошли ещё проверку верности дому крылатых. По пути к полю битвы к Королю присоединяются две его Королевы – Висенья на великой Вхагар и Рейнис на златоокой Мераксес. Старый лев и его соратник собирались ударить по войску драконов с обоих флангов и обойти его сзади, в то время как тяжёлый клин лордов и рыцарей разгромил бы его центр, – её тихий голос разливается в пространстве, завораживая мальчишку. Он внимательно внемлет её словам, словно всё, что она произносит, – чистейшай истина, словно он готов поверить всему, что бы она не сказала. – Армия Короля-Дракона напоминала ощетинившийся пиками и копьями полумесяц. Сразу за ним стояли арбалетчики и лучники, на флангах – лёгкая кавалерия. Помимо того, что войско врага было в разы больше собственного, Эйгон также заметил, что травы с колосьями на поле боя пересохли на славу. На поле под рёв рогов и гром барабанов смешались знамёна, и трое Таргариенов поднялись в воздух. Пока Балерион Чёрный Ужас поливал огнём ряды неприятеля, его соплеменницы-ящеры подожгли землю и спереди от врага, и сзади. Дым окутал воинов и поднялся над ними, ослепляя и навеки въедаясь в тела погибших. Она замолкает и, вторя принцу, откусывает печенье. Сладкое и только сготовленное. – Золотой лев бежал с поля битвы и остался в живых, однако, лишь для того, чтобы склонить пред захватчиками колено. За ним последовали и прочие лорды Простора, присягая на верность новому Королю, даруя ему Запад. Ты помнишь, чем всё закончилось для Хайгардена? Мальчик задумывается, и его светлые бровки сводятся у переносицы. – Род Гарденеров пресёкся, как только на Поле затух последний пожар. Эйгон направился в Хайгарден, чтобы захватить его, но стюард-управитель Харлан Тирелл вручил тому ключи от замка без боя, став верховным лордом Мандера и Хранителем Юга. Теперь у бывшего стюарда была власть над всеми вассалами дома Гарденеров, – молвит принц, крутя в руках опустевшую чашку. – Верно. Только его звали Харлен. Не Харлан. – Да, пожалуй. – Мейстер Альфадор замечательно тебя обучает. Ты умница, – ведёт по гладким серебристым волосам, заставляя его разомлеть под натиском мягких прикосновений. Принц смущённо тушуется и порывается блеснуть знаниями, рассказать о том, как Эйгон Завоеватель склонил Торрхена Старка, как Висенья привела Долину Аррен под знамёна брата, с каким упорством Рейнис старалась одержать победу над Дорном и жёлтой жабой Мерией, однако тишину покоев разрезает быстрый стук по дубовой двери. – Мой принц, слуги совсем Вас обыскались! – юная септа Агнесса, утирая ладонью пот, неловко переминается с ноги на ногу. – Прошу Вас, вернёмся в Ваши покои. – Не хочу-у-у... – тянет он, глядя на принцессу большими глазами-блюдечками. Она улыбается и пожимает плечами, мол «Что я могу поделать?». – Ты завтра уже улетаешь, и я не знаю, когда нам доведётся вновь встретиться, а они заставляют меня спать! Девчонка посмеивается, поднимаясь на ноги и оправляя складки юбки. Подходит к стулу принца и протягивает руку. – Таковы уж порядки, – присутствие септы уходит на второй-третий-четвёртый план, когда пред ним встаёт принцесса, когда он смотрит на белоснежную девичью кожу. – Я не хочу, – вопреки сказанному берётся за предложенную ладошку и, встав, не отпускает её. – Не переживайте, септа Агнесса, ещё пара минуток и я отведу принца в его покои и прослежу, чтобы его сон ничего не потревожило, – обернувшись вполоборота, состраивает доверительно-серьёзное личико, и септа на него ведётся. – Благодарю, моя принцесса, – отвешивает реверанс и удаляется восвояси. – Не хочу, чтобы ты улетала. – Я понимаю, – губы растягиваются в ободряющей улыбке. Они до сих пор, как два дурочка, стоят посреди покоев, держась друг за друга. – Потому, – хитро прищуривается, – не могу не обеспечить тебя незабываемыми воспоминаниями. – О чём это ты? – в глазах принца случается возгорание. Бездонный интерес обращается ярким пламенем, и взгляд неожиданно становится точь-в-точь эйгоновским. И это её не пугает. Она хоронит чувство страха где-то глубоко, заковывает в кандалы, чтобы не своевольничало. Думает, что это хорошое начало, обманывается, что предотвратить Танец Драконов не так уж и сложно. Подмигивает ему и, увлекая за собой, тащит на выход. Он сопротивляется, думая, что та ведёт его в покои, чтобы передать в заботливые руки слуг, но перестаёт, стоит им только двумя мышонками прошмыгнуть мимо рыцарей и оказаться у подножия бесконечно длинной винтовой лестницы. Дедушка принца и прадед принцессы до того, как уехал в Королевскую Гавань, строго наказывал не подниматься на вершину Башни, потому она ни разу там не была. Однако не увидеть Старомест с высоты птичьего полёта было бы ужасным преступлением. – У неё вообще есть конец? – запыхавшийся мальчик еле переставляет ноги. Они взбираются наверх уже минуты две, и это начинает казаться пыткой. – Должен быть, – поддерживает его под локоть и тянет-тянет-тянет. Он смотрит на неё. Луна просачивается внутрь сквозь редкие окошки, утопая в глициниевых радужках и мерно отблескивая от светлых волос, приятно подсвечивая девичий профиль, её аккуратный носик, словно высеченные из драконьей кости губы, по-детски вздёрнутый подбородок. Принц задыхается в чувствах, они его обжигают, заставляют изумлённо приоткрыть глаза. Мальчик наконец понимает. Желание смотреть на неё, слушать, не отрываясь, случайно дотрагиваться, быть рядом – не просто ежесекундный порыв. Настоящая потребность. Влюблённость. – Давай скорее, – поторапливает, спешно поровачивая голову в его сторону, но он застывает как вкопанный. Взор укрывает пелена слёз, почти приятных и нестыдных. – Что такое? – берёт его лицо в свои ладошки, тревожно оглядывая. – Так устал? Тогда давай вернёмся, – делает первые шаги вниз, но он её останавливает. – Нет, всё хорошо, давай поднимемся. – Ты уверен? – дотрагивается тыльной стороной ладони до лба, чтобы проверить температуру тела, и обнаруживает, что принц в полном порядке. – Да, – утирает рукавом влагу с щёк, неловко улыбаясь. – Почему ты заплакал? – от стен гулким эхом отлетают звуки их шагов, голоса вплетаются в таинственность момента удивительно органично. – Эм... Просто... Ну, не знаю, – заливается румянцем и тупит взгляд куда-то вниз. – Ладно... Они идут долго-предолго, туфли начинают натирать, а воздух будто предательски выкачивают из груди. Когда принцесса почти готова развернуться, лишь бы побыстрее оказаться на мягкой перине её постели, сверху неожиданно обдаёт прохладой. – Мы близко! – радуется её спутник и скачками обгоняет девчонку. Она спешит за ним, и уже через пару мгновений в лицо бьёт ветер. Перед ними весь мир – Простор, так точно. Маяк не ограничен стенами, что позволяет увидеть мир с четырёх направлений. Картина напротив открывается великолепная: город с бурлящей ночной жизнью весь горит, повсюду яркими точками сверкают окна домов, на главной площади Староместа, кажущейся с этой высоты ничтожно маленькой, буйствует всё разнообразие ярмарочных красок. Сзади же, пугая мраком глубин, залив Шёпотов сливается с чёрным безоблачным небом, на котором жемчужинками разбросана звёздная пыль, рекой Медовой пускает по континенту вены. Полнолуние, почти неестественно ровное, волнующейся дорожкой мерцает на водной глади, освещая странникам путь, для некоторых – последний. Она теряет дар речи. Мир ошеломительно огромен и в то же время мал. С двух оставшихся сторон к Староместу подступают бескрайние поля и равнины, зелёные и способные прокормить оставшиеся шесть Королевств. – Боги! – резкий порыв ветра, приносящий за собой солёный запах моря, играется с волосами, запутывая и освежая. – Как красиво! Она опирается на каменные балясины, жадно всматриваясь в мирскую ширь, стараясь навсегда запечатлеть эту картину на обратной стороне век, а чувство свободы – в сердце. Она даже не подозревает, что где-то под ними, сломя голову, в поисках королевских деток носятся все жители замка, не исключая и самого лорда Староместа, Хоберта Хайтауэра, заливающегося яростными приказами отыскать детей. Впрочем, это почти не имеет значения, по крайней мере – сейчас. – Мне тоже нравится... – отзывается принц, глядя на девочку и, кажется, так и не посмотрев на замечательные пейзажи. На короткий миг луна перестаёт дарить людям свой свет, и принцесса до хруста шеи задирает голову. Вермитор играюче парит в воздухе над Староместом, выделывая неописуемые узоры и огромным брюхом перекрывая небесное тело, а рядом, вторя мирному танцу, кружит Тессарион. – Гляди-ка! – мальчишка вздёргивает руку, указательным пальцем отслеживая перемещение драконов. Тишину позднего часа пронзает заливистое рычание, что заставляет её губы расползтись в лучезарной улыбке. Вермитор чувствует их скорое путешествие и возвращается в пределы Староместа. Драконы резвятся в небе, словно старшему из них не около века, а лет десять. Синяя Королева, будучи в три раза меньше Бронзового Гнева, вьётся вокруг него, ловко увиливая от столкновений. Они, словно принц и принцесса, – наслаждаются компанией друг друга, весело проводя время. – Тессарион красотка. Её кобальтовые крылья мягко оттеняют лунный свет, пока брюхо и гребень цвета чеканной меди этот самый свет ярко отражают. – Вермитор... Устрашающ. – Спасибо, – смеётся девчонка. – Лучший комплимент, которым моего старичка когда-либо одаривали! Ящеры ещё пару мгновений парят в воздухе и затем, складывая крылья, идут на снижение. Тень её огромного дракона приземляется где-то близь городских стен, и она надеется, что завтра отыщет его на том же месте. *** – Не держите на нас злобы, – говорит Дейнис, ненароком посматривая на лорда Хоберта. – Как я могу, моя принцесса? – хмурит брови. Главный вход замка Хайтауэров внушительной дверью мелькает за спиной лорда, пока Дейнис прощается с его жителями. Они выстраиваются в забавную шеренгу, а она, словно лорд-командующий Королевской гвардии, медленно переходит от одного к другому. – И вы тоже, сир Гвейн. – Я привык, – усмехается он, смотря вниз на беловолосую принцессу. Она идёт дальше. – Благодарю за заботу, септа Агнесса. – Рада услужить, моя принцесса, – красивые женские глаза окутывают неглубокие морщинки улыбки. Но улыбка выходит натужной, а тени под глазами – чересчур тёмными. – Сир Родрик, благодарю за охрану жизни. Рыцарь клонит голову, словно ночью и не выслушивал излишне напористого выговора касательно его невнимательности. Принцесса говорит пару любезных слов каждому и наконец доходит до Дейрона. – До встречи, Дейрон, – лохматит мальчишечьи волосы, но тот что-то совсем не весел. – Когда мы встретимся? – берётся за её ручку. – Когда-нибудь обязательно, – уверяет она и, не желая растягивать прощаний, разворачивается по направлению к карете. Успевает сделать пару шагов, прежде чем из-за спины долетает его голос. – Стой! Дейнис оборачивается, наблюдая его взволнованное лицо. Дейрон выпаливает почти в момент: – Ты ведь выйдешь за меня? – спрашивает так, словно по-другому и быть не может. Окружающие дружно охают, и она замирает. Не знает, что и сказать. Натягивает на лицо улыбку и кладёт руки на его плечи. – Боюсь, Дейрон, я уже обещана другому... – извинительным тоном молвит она. – Но я буду бесконечно рада, если мы останемся добрыми друзьями. Он деланно храбрится, пытается казаться непоколебимым, но глаза предательски застилает пелена слёз. – Конечно! – старается быть отважным и смущённо улыбается, но по итогу ему остаётся лишь в расстроенных чувствах наблюдать за удаляющейся сначала спиной принцессы, а затем и каретой. Жители Высокой Башни гулко переговариваются, и кто-то из них произносит сомнительное: – Нашей принцессе точно... Одиннадцать лет? Никто никогда ещё не был так близко к разгадке её тайны.