Смертью храбрых

Справа в тому Що у мене немає дому І за правилом доброго тону Як за правилом доброго ременя Згадаю, з якого я племені Пригадаю, з якого міста

Один в каное «У мене немає дому»

Дань Хэн уже второй раз наблюдает за тем, как кто-то приживается, медленно встраивает себя в новое пространство. Первой была Март. Только проснувшись от криосна без воспоминаний и знаний о себе, она была другой. Неуверенной, потерянной, не знающей, как она себя ведëт, что ей нравится, но разобралась быстро. Через пару недель она стала смешливой и громкой. Химеко говорила, что подсознание Март прекрасно помнило, кто она, просто ему нужно было время, чтобы вновь обработать данные. С Келусом всë в целом так же, но в мелочах — иначе. Он, кажется, не может себя вспомнить. Его подсознание не расщедривается на подсказки. Он ходит по Экспрессу осторожно, будто не до конца уверенный, что ему можно здесь быть. Не на Экспрессе в целом, а в какой-то конкретной его части. В архиве, например. Сюда он заходит почти крадучись. — Базы данных тебя не убьют, — бросает Дань Хэн, не оборачиваясь. — Я помню себя от силы пару дней и за это время так много вещей пыталось меня убить, что я остерегаюсь на всякий случай, — отшучивается Келус, неловко улыбаясь. — На Экспрессе безопасно, — серьёзно отвечает Дань Хэн, потому что он знает, что такое жить с подавляемым страхом. С ощущением, что каждый желает твоего уничтожения. Келус улыбается, как Дань Хэну кажется, благодарно. С тех пор Келус заходит в архив каждый день. Уже не так опасливо, но вежливо спрашивая разрешения, не то что Март, которая любит просто врываться, свято уверенная в том, что еë ждут всегда и везде. Келус копается в записях, читает о Стелларонах, Эонах, путях, отдалëнных планетах и сообществах, сложившихся в космосе. — Ты ищешь что-то конкретное? — спрашивает Дань Хэн, когда Келус, прочитав с десяток статей о солнечной системе — далëкое и унылое место, Дань Хэн там не был — переходит на изучение жизненного цикла звëзд. — И да и нет, — Келус рассеянно пожимает плечом, — просто думаю, что, может, зацеплюсь за какой-то случайный факт и в голове что-то всплывëт. Так и пойму, кто я. — И какова же вероятность того, что ты звезда? — Как минимум не нулевая. Я рождëн, чтобы сиять, — говорит Келус, не скрывая иронии. — Надеюсь, не для того, чтобы обратиться чëрной дырой. — Я-то как на это надеюсь, — Келус серьёзнеет, даже грустнеет, будто на мгновение погружаясь в мысли об этом. Стелларон внутри него правда не шутка. Дань Хэн уже видел его разрушительную силу. Чем бы всë тогда закончилось, не вмешайся Вельт? Хватило ли бы силы на то, чтобы разнести станцию? А может, она вовсе сравнилась бы со вспышкой сверхновой? Они все могли там умереть бессмысленной и вовсе не геройской смертью. Дань Хэн смотрит на Келуса и не понимает, насколько он на самом деле опасен. Чего от него вообще ждать. Интересно, на Лофу на него самого смотрели так же? На душе становится мерзко. — В общем, пока я правда ничего не вспомнил, — говорит Келус, будто чувствуя, что разговор зашëл не туда и уводя от опасной темы. — Но зато выяснил, что мне, кажется, просто нравится читать. И ещё я нашëл своë имя. — А ты его терял? — Я, честно говоря, надеялся, что вобью имя в поиск и найду на себя какое-нибудь досье, — Келус неловко улыбается и ерошит волосы. — В базе данных разыскиваемых преступников? — А почему не в базе самых красивых парней вселенной? Ну и самомнение у кого-то. — Ты как-то связан с охотниками за Стелларонами, так что база преступников — вероятна. — В любом случае Галактические рейнджеры меня не разыскивают, — хмыкает Келус. — Вообще никто не разыскивает. Но мне удалось узнать, что меня назвали в честь божества с Земли. Он что-то вроде персонификации неба в одной из их древних религий. Но сомневаюсь, что это всё как-то связано со мной. — А ты хотел бы быть родом с Земли? Какое странное название для планеты, если вдуматься. — Я хотел бы быть родом хоть откуда-нибудь, — улыбка становится грустной, взгляд — невидящим, потерянным. — Март придумывает места, из которых могла бы быть родом, ты ищешь в базах данных. Почему это так важно? Дань Хэн не понимает. Лофу заставило его лишь бежать неважно куда, лишь бы как можно дальше. Тянуло ли его вернуться? Было ли место «рождения» важным? Определяло ли оно его хоть как-то? Хотел бы он вычистить Лофу из памяти? Дань Хэн не знает ответа ни на один вопрос. — Понятия не имею, — Келус хмурится. — Не задавай таких вопросов тому, кто живёт с собой неделю. Уголок губ Дань Хэна невольно приподнимается. Келус это вряд ли замечает, всё также рассеянно смотрит в пространство, всё же пытаясь выискать какой-нибудь ответ. — Наверное, место, где ты родился и где жил — это всё равно основа для части твоей идентичности, — говорит Келус, задумчиво запуская руку в волосы. — Ты всегда с этим местом будешь либо в согласии, либо в конфликте, и в зависимости от этого сформируется часть твоих черт. «Либо в согласии, либо в конфликте», — мысленно повторяет Дань Хэн и думает, насколько же сильно Дом кандалов сформировал его. Что в нём — остатки прошлой личности, а что новое — наросшее поверх. — Не относись к моим словам слишком серьёзно, — Келус разводит руками, — правда, я с собой мало знаком, понятия не имею, можно ли мне доверять. Улыбка становится чуть шире, наверно, почти заметной. Дань Хэн не привык улыбаться, так что эта эмоция кажется странной. Он всегда был таким? Или Дом кандалов его таким сделал, вырастил себе под стать? — Думаешь, можешь оказаться плохим парнем? — Дань Хэн вопросительно и чуть насмешливо приподнимает брови. — А тебе нравятся плохие парни? — Не думаю. — Тогда нет, — Келус быстро мотает головой, — точно нет. Если наткнёшься на какую-нибудь ориентировку на меня — ни за что ей не верь.