Иммерсия

      Обычно ему было всё равно. Клиент, заказчик, поручитель — и так до бесконечности. Все одинаковы, сплошное месиво непримечательных лиц. Одному нужно подешевле, другому — незаметно. А третий морщится, озирается, но протягивает мешок моры побольше, лишь бы никто не увидел, с кем договорился о грязной сделке.       Но она…       — …Если справишься, я покажу тебе одно место! Только не забудь про ягоды квинепа, ладно? — улыбнулась девушка, вложив в его ладони такой толстый кошелёк, что руки вздрогнули под его тяжестью, а взгляд слишком медленно опустился вниз, словно глаза хотели ещё раз удостовериться, что тонкие пальцы на мгновение обвели его. — Кинич, ты меня слушаешь?              Муалани хихикнула, отчего юноша встрепенулся, сморгнув наваждение. Неприятное тепло коснулось его скул, и он сдавленно кивнул, не решаясь посмотреть в ответ.              — Как закончишь, приходи к нам в племя. Угощу тебя фрикадельками из жареных креветок! — широко улыбнулась девушка, махнув на прощание рукой. — До встречи, Охотник на Заврианов!              Кинич запоздало махнул в ответ и медленно попятился в обратную сторону, отвернув лицо от милой проводницы лишь спустя десяток шагов спиной.       Её розоватый от загара нос так мило щурился во время разговора.       — Хах, очередная глупая девица! Целое состояние за какую-то жалкую посылку! Даже таким отребьям, как ты, иногда везёт! — громко верещал Ахав, раздуваясь от радости до красноты.              — Закрой пасть. Или твоё маленькое существо отправится в полёт быстрее мухи, — шикнул Кинич, нахмурив брови под влажной от пота повязкой. И почему он вообще вспотел от простого разговора?..       — Пф! Его величество Кухул Ахав сделал тебе одолжение, похвалив за выгодную сделку, а ты ещё жалуешься! Мерзкий, обнаглевший…       — Да-да, ещё пара сотен оскорбительных синонимов, я понял, — отмахнулся юноша, вновь оглянувшись назад. Только сейчас заметил, что уже сгущались краски заката. До племени Народа Родников отсюда по меньшей мере пару часов пути. А дороги не самые безопасные. Доберется ли она в целости в такое позднее время?       — А мне теперь с тобой возиться! Для «Лап Завриана» тебе придётся облазать не одну гору. А там ещё…       — «Лапы завриана»? Она сказала, что нужно собрать их тоже?       — Кинич, ты и вправду ничего не слушал?! Тебе нужно найти аж две коробки! — возмутился Ахав, сжав проекцию лап в подобие кулаков. Однако только дракон о чём-то задумался, как на жёлтой морде возникло странное выражение осознания и подступающей язвы. — Погоди-ка…       — Если не поможешь мне с поисками, не получишь свой любимый коктейль до конца недели, — Кинич резко оборвал подступающий поток новых возможных унижений привычной угрозой. Слушать дурость дракона он явно не собирался. — Либо говорим о другом, либо залезай в браслет и не вякай. Нет никакого желания выслушивать твой трёп. Дракона аж затрясло от возмущения, но он всё же предпочёл свободу тесному заточению в часах идиота-мальчишки. И ему более ничего не оставалось, кроме как молча проследовать за юношей, устало потершего шею перед прыжком в пропасть.

***

      Последняя надежда на спасение обрушилась прямо на его глазах. Капли воды с глухим звуком вливались в серый песок пещеры, конца и края которой он не видел несколько дней. Живот тянуло болью пустоты, а перед глазами сливались краски в одно размазанное яркое пятно, подобное рисункам его соплеменцев на скалах.       Но кое-что он несомненно разглядывал. Угловатые формы, древние фрески, изображения солнца с человеческим лицом — всё это впечатывалось в его сознание, подобно письменам его народа, издавна украшавших множество разрушенных после бесчисленных сражений гробниц. И всё же эти руины слишком отличались от всех, виденных им ранее.       — Кто ты такой? Всемогущий Кухул Ахав?       — Нет, кто ты такой?       Алые глаза дракона то мелькали, то проваливались обратно во мрак, но даже без них можно было прекрасно ощутить, как багровые зрачки рассматривали его со всем вниманием.       — В давние времена ещё твои предки почитали меня со всем величием и благоговением. А теперь ты, наглый мальчишка, вздумал ставить мне условия? — ответил глухой голос, и шипящий тембр перелился вибрациями где-то за спиной.       — С какой стати мне заключать с тобой договор на моё тело, если мне это совершенно не выгодно? — невозмутимо ответил юноша и в который раз пытался уловить изумрудное свечение, но — как и все разы до этого — искры чешуи исчезли быстрее, чем ему удалось моргнуть.       — Хах! Какой же ты упрямый! Я ненавижу таких людей. Но ты меня даже забавляешь…       — Ты можешь забрать моё тело, но какой в этом толк, если оно в такой же ловушке, что и ты сам, — шикнул Кинич, недовольно выгнув бровь под мокрой от пота повязкой. Он уже перестал бояться призрака странного дракона, ничего более не предпринимавшего с момента их встречи. Он думал о том, что есть участь намного хуже, чем оказаться его очередной жертвой — участь медленно умирать здесь от голода и страдать от невыносимого холода, приближавшегося к его внутренностям гораздо быстрее, чем в первые дни заточения. — Можешь продолжать дальше ставить свои ловушки и испытывать меня на прочность. Я могу сломать этот браслет, и тогда ты сгинешь здесь вместе со мной. Дракон фыркнул, однако не с издёвкой и даже не с высокомерием — недовольно. Красные глаза на секунду вспыхнули во тьме, прежде чем усилить пламя единственного факела.       — В этом ты прав. Мы оба застряли здесь, и оба желаем выбраться. Однако никто из нас не выйдет на свободу, пока мы не объединим усилия, — задумчиво прошептал далёкий голос. — Так чего ты хочешь? Мою силу? — юноша коротко кивнул, не отводя решительного взгляда от той стены, в рисунках которой сейчас и прятался дракон. — В таком случае предлагаю обмен. Я даю тебе возможность использовать часть моих способностей, а взамен заберу твоё тело сразу после гибели.       — Гибель ведь не предполагает, что ты убьёшь меня каким-нибудь изощрённым способом сразу, как мы выйдем наружу? — недоверчиво хмыкнул Кинич.       — Нет, конечно! За кого ты меня принимаешь?! — взревел дракон, наконец явив свой облик взору изумлённо распахнувшихся зеленоватых глаз. — Ты подохнешь быстрее сам. Мне даже не придётся что-либо придумывать. Слишком много чести для такого сопляка. А я буду наблюдать за твоими муками из браслета, благодаря которому я и поделюсь с тобой частью драконьего могущества.       — Тогда договорились. Залезай в браслет и указывай, куда идти.       Над головой раздался злобный смешок, а по коже пробежал неприятный холодок, ознаменовавший начало взаимовыгодного союза. Почему-то Кинич словно ощутил, как тяжело стало внутри, а внутренности на мгновение сковало диким огнём. Впрочем, вскоре от эффекта их договора не осталось и упоминания. Только разноцветный браслет.       Он чувствовал, как дракон извивается вокруг его запястья. Радуется, ликует приблизившейся свободой, цепкими лапами впивается в его руку, обвивая хвостом. И ухмыляется, будто бы цена сделки оказалась непомерно дешёвой. И прежде, чем сделать шаг вперёд, вслед за игрой золотистого цвета, Киничу стало неминуемо страшно. А старые воспоминания накатили со всей силой. Будто бы кто-то дёргал каждое, желая влезть в голову и узнать каждый источник его тревог.       — Только скажи мне… — вдруг его голос надорвался, сломался под натиском дрожи глубин юношеского сердца, и дракон довольно скорчил рожу в ожидании услышать об уязвимости глупого мальчишки, — Когда ты завладеешь моим телом… Что я буду чувствовать?       — Пф, ты уже ничего не сможешь чувствовать! Твоя душа покинет тело, оставив всё мне, — усмехнулся Ахав. — Но, как гласили древние сказания моих сородичей… ты будешь чувствовать себя марионеткой, чьи конечности непрерывно дёргают за нити. Всё же отголоски твоего разума не смогут исчезнуть сразу. Но и ты не сможешь ничего сделать.       — Как твоя привязка к браслету? — шумно выдохнул Кинич, впрочем, чувствуя, как волнение понемногу начинает отступать.       — Скорее это похоже на проекцию. Когда мы выйдем, я буду сопровождать тебя в отражении солнечного света. Ты узришь некоторую концентрацию моих сил в привычной для тебя форме. Но это будет напоминать лишь наскальный рисунок со стороны. Ты никогда не увидишь моей истинной формы. Никогда не сможешь подойти ко мне со спины. Я буду лишь изображением. Но всё же моя передача сил тебе вполне реальна. В конце концов, тебе даже удастся схватить меня, но я всегда смогу слиться с лучами солнца или пламенем огня. Хм… Вроде бы… Этому даже было некое название.       — Какое же? — нетерпеливо спросил Кинич, однако ответил ему только надменный смешок.       — Людям оно вряд ли знакомо. Во времена драконов такой трюк назывался иммерсией. Но стоит всего раз ощутить, что твоё тело больше тебе не принадлежит, что твоя душа больше не властна над своей жизнью, как ты больше никогда не сможешь вернуть самого себя, — с наглым высокомерием и даже толикой надежды посмеялся Ахав. — Довольно разговоров. Идём — я слишком давно не видел света солнца.