О чём поют цикады

Странности начались ещё пару дней назад. И сегодня в очередной раз Кристина подозрительно смотрела в свою тарелку. Гамбургер, который несколько раз в неделю подавали на ужин, источал неприятный запах. То ли котлета была недожаренной, то ли в общий чан попал протухший кусок говядины. Вонял он, в общем, знатно. Но сидящий рядом Уилл, кажется, был рад и тому, что их не кормили резиной, а точнее тем, что на кухне называли овсянкой. В любой другой день Кристина бы тоже вгрызлась в сухое мясо, даже если потом выяснилось, что ей подсунули свежевыловленных крыс. После изнурительной смены в патруле подносы их малочисленной группы всегда оставались вылизанными до последней крошки. Но в этот раз Кристина, сглотнув слюну после очередного прилива тошноты, отодвинула тарелку в сторону. — Не будешь? — с набитым ртом спросил Уилл, голодным взглядом сверля её поднос. — Забирайте, — отмахнулась Кристина и сделала пару глотков сладкого чая в надежде, что станет легче. Она украдкой смотрела, на то, как юноша, расправившись со своим ужином, принялся за новую порцию, совершенно не почувствовав разницы. Видимо, ей показалось. Но в любом случае, неприятный запах отбил аппетит. — Ты как собираешься до завтра дотянуть? — недобро покосилась на неё Трис. — Или, как эти двое придурков, будешь украдкой пробираться ночью на кухню? — Пока не голодна, — пожала плечами Кристина. — И у меня ещё остался паёк с дежурства. — Как знаешь. Это же Уиллу придётся волочить тебя в Яму, если посреди смены свалишься от бессилья, — с издёвкой сказала Прайор и спрятала ухмылку в кружке чая. Кристина ощутила плечом, как напрягся Уилл. Это была табуированная тема, но только не для Трис. Будто из всей группы именно она перешла из Искренности, поэтому привыкла говорить в лоб, что приходило на ум, даже если её слова могли повысить градус в комнате. Наверное, на неё так сказывалась принадлежность к дивергентам. И иногда в ней проскальзывали черты других фракций, хотя при инициации дивергентам чётко дают понять, что либо они повинуются правилам, либо катятся ко всем чертям со своей девиацией. Из Кристины же Бесстрашие смогло вытрясти привычки Искренности, поэтому она оставила без внимания укол в её сторону, хотя прекрасно понимала, чего добивалась подруга. За последние полгода Кристина кое-что уяснила. Все, кто говорили, что после расставания можно остаться друзьями, безбожно врали, либо сами никогда не оказывались в подобной ситуации. Но они с Уиллом пытались. И будут пытаться дальше, потому что им приходится работать бок о бок, несмотря на прошение юноши перевести его в другое подразделение. Лидерам было плевать, кто с кем спал, даже если это влияло на настроение в команде. Уилл — хороший парень. Слишком хороший, потому что за год отношений он просто задушил Кристину своей чрезмерной заботой. Сначала это выглядело мило, когда он перед выходом на улицу проверял молнию на куртке, подавал руку, когда на пути возникало препятствие, а также делал много других приятных мелочей, которые кажутся вполне обычными для двух увлечённых друг другом людей. Но когда эйфория от внезапно нахлынувших чувств спала, Кристина стала всё чаще раздражаться от столь частых знаков внимания. И даже по прошествии полугода Уилл не забыл старые привычки, потому что сейчас за столом только он обратил внимание на нетронутый гамбургер. Он, конечно, постарался, чтобы это выглядело так, словно он просто хотел добавки, но она и Трис поняли, что действительно скрывалось за этим. А он до сих пор не знал. Кристина бросила его, не сказав настоящей причины. Ляпнула, что ей нужна передышка, протараторила что-то про сохранение дружбы и убежала, оставив его одного посреди разрушенных высоток, где они любили гулять. Глупый поступок. И она до сих пор винит себя за это, но извиниться у неё не хватает смелости. Бесстрашная, называется… После ужина Кристина отклонила предложение друзей погулять по территории Бесстрашия до отбоя, сославшись на плохое самочувствие. Не сказать, что ей действительно было дурно, но последние дни после смены на неё наваливалась усталость, и на вечерние посиделки с друзьями сил не хватало, поэтому она пошла к себе. Ей дали собственную комнату после того, как она вытащила ребёнка афракционеров из-под завалов обрушившегося дома. Вообще, патрульные редко вступают в стычки с изгоями. Это задача специальных разведотрядов. Но в тот злосчастный день они не справлялись в одиночку с очередным бунтом, поэтому отряд Трис, находившийся неподалёку, вызвали на подмогу. Кристина запомнила на всю жизнь этот день. Первым, что она ощутила, когда они прибыли на место, был запах обуглившейся плоти. Но, к счастью, сквозь дым и поднявшуюся пыль ей не довелось видеть, что именно источало эту вонь. Возможно, поэтому последние дни её скручивало от запаха жареного мяса. Просто нахлынули неприятные воспоминания. Повсюду был дым и огонь, и у них с трудом получалось отличать своих от чужих. Но патрульным не полагалось иметь огнестрелы. Их винтовки были заряжены львиной долей снотворного, поэтому Кристину хотя бы от этого не мучили кошмары. Она никому не навредила. Отряд Трис успешно справлялся с поставленной задачей, пока не прогремел взрыв. Кристина пришла в себя, различив сквозь звон в ушах жуткий скрежет покосившегося дома. Она, закашливаясь до хрипоты, пробралась к зданию сквозь дымовую завесу, чтобы убедиться, что поблизости нет раненных, пока оно не рухнуло. И тогда заметила пробежавшую девочку в одном из окон. Решение было молниеносным. Если она будет медлить, стены похоронят ребёнка под собой. Кристина бросилась за ней, не думая о том, что сама может погибнуть. В тот момент она только выкрикивала отборные ругательства в сторону предводителей изгоев, которые додумались таскать детей на свои никчёмные восстания. Вряд ли бесстрашных можно было остановить такой жалкой манипуляцией. Она нашла девочку, прячущуюся между двумя бетонными плитами. Та от страха начала вопить и сопротивляться, и Кристине пришлось её усыпить, потому что здание могло рухнуть в любой момент. Бунт был подавлен сразу же после взрыва, поэтому, выбежав на улицу с ребёнком на руках, Кристина не встретила сопротивления. К ней подбежала Лорен, лидер спецотряда, и она отдала ей девочку, заверив, что та в норме. О дальнейшей судьбе афракционерки Кристина ничего не знала. От этого дня у неё осталась только личная комната и, кажется, начавшееся отторжение к жаренному мясу. Конечно, ей досталась не полноценная квартира с личным санузлом, кухней и большими окнами, пускающими солнечный свет, как в Искренности или любой другой фракции, но куда лучше, чем жить в казарме, деля спальню с пятью товарищами, в том числе и мужского пола. А такие маленькие комнаты выдавали молодым семьям в качестве подарка на свадьбу, командирам и в качестве поощрения за заслуги перед Чикаго. Кристине повезло, что совет счёл спасение ребёнка достаточно героическим поступком, несмотря на то, что это был отброс. Она включила обогреватель, потому что в январе отопления не хватало, чтобы прогреть всю яму, из которой постоянно тянуло холодом, переоделась в ночную одежду и полезла в тумбочку, чтобы намазать потрескавшиеся от ветра руки кремом. Кристина очень гордилась столь редким приобретением. Она экономно расходовала мыло и шампунь, поэтому ей удалось обменять лишние талоны на новую баночку экстракта алоэ. Пока она втирала крем в руки, на глаза попались талоны, торчащие из выдвинутого ящика тумбочки. Она склонилась над ними, чтобы не заляпать бумагу жирными пальцами, но затем, нахмурившись, отложила банку в сторону и, вытерев ладони о футболку, схватила пачку карточек, быстро пролистывая их. Кристина следила за циклом, когда была с Уиллом, но за последний год он стал нерегулярным. В Бесстрашии со временем у многих женщин случается гормональный сбой из-за бешенных физических нагрузок и сомнительных условий жизни, граничащих с полевыми. Кристина обратилась к доктору бесстрашных Стиву, и тот отправил запрос на лекарства и витамины, но пришёл отказ по причине удовлетворительных анализов и мизерной выслуги лет в Бесстрашии. Не заслужила лекарств. Поэтому Кристине пришлось смириться с постоянными задержками. Но сейчас, ещё раз посчитав розовые талоны, она ощутила тревогу, потому что это были талоны на предметы женской гигиены, и их скопилось слишком много. Лоб покрылся испариной, когда в голову закрались непрошенные мысли. Кристина тряхнула головой, не позволяя себе думать об этом. Она приложила руку к груди, слегка сжав её. Да, всё в порядке. Она налилась и болит, а значит скоро начнутся месячные. Потому что иной вариант развития событий был просто невозможным. Не-воз-мож-ным.

***

Следующим утром Кристина уже сидела в мрачном кабинете Стива, залитом голубым светом и наполненном запахом хлорки и спирта после того, как его покинул один бесстрашный с разодранным от падения боком. Практически сразу после пробуждения Кристину вырвало. Снова. И если пару дней назад, когда это случилось впервые, она ссылалась на усталость, отравление или любую другую ерунду, то сейчас приходилось до боли закусывать губу, чтобы не слышать стучащие от страха зубы. При отравлении тошнота не отступает так скоро. А при упадке сил Кристина вряд ли бы смогла вернуться на работу и довольно бодро провести на ногах десять часов. Всё не складывалось. Точнее, складывалось, только в совершенно другую картину. Поэтому всё, что ей оставалось, это ждать Стива, скрывшегося за дверью лаборатории с маленькой пробиркой крови. Спустя пару минут мучительного ожидания он вышел, держа в руках листок. — Поздравляю! — улыбнулся он, протягивая Кристине результат. Она быстро пробежалась глазами по строчкам, но заветных слов так и не увидела, только аббревиатуры показателей и цифры. Она подняла вопросительный взгляд на него, и ей нестерпимо хотелось облегчённо выдохнуть, потому что это его «поздравляю» должно значить только одно. Стив должен был заметить испуганное лицо, с которым она ввалилась в его кабинет. — А, прости, — мотнул головой он и, подойдя к ней, указал в один из показателей. — ХГЧ очень высокий. Это значит, что ты беременна. Кристина вздрогнула, ощутив характерный холодок, пробежавший по спине. Нет. Не может быть. Нет. Нет. Нет. Она сглотнула, снова ощутив приступ тошноты. Только теперь вряд ли бы ей помог даже литр сладкого чая с мятой. — Ч-что? — осипшим голосом переспросила Кристина, и белый лист в её руках с шелестом задрожал. Доктор, смутившись, хотел ответить, но ему помешала с грохотом распахнувшаяся дверь. — Блять, Стив, сколько эта хуйня ещё будет болеть? — в кабинет с рёвом ввалился Эрик, держась рукой за правое плечо. — Тут занято! — непривычно грубо рявкнула Кристина, задрожав ещё сильнее. Эрик перевёл раздражённый взгляд на неё, словно только сейчас заметил наличие третьего в кабинете, и презрительно фыркнул. — Кровью не истекаешь? — выгнул бровь он, быстро осмотрев её с ног до головы. — Значит, подождёшь. Он вновь повернулся к Стиву, и тот с несвойственным для бесстрашного сочувствием посмотрел на Кристину. — Я быстро. Подожди минутку в коридоре. Кристина от возмущения поперхнулась воздухом, но, стоило ей только взглянуть на приближающегося к ней Эрика, намеревающегося согнать её с кушетки, тут же вскочила с места и на ватных ногах побежала к выходу. — Блять, коли что-нибудь быстрее! — не дождавшись, пока Кристина выйдет, взвыл он. — Сука, сейчас подохну нахер… — Не ори. Я тебе говорил, что ты не восстановился. Выбитое плечо не лечится за пару недель. Если ты так и будешь игнорировать мои рекомендации… Дальнейший разговор Кристина не слышала. Она плотно захлопнула за собой дверь и прижалась спиной к холодной стене, прикрыв глаза и пытаясь справиться с удушающей паникой. Какого чёрта сейчас? Какого чёрта это именно он?

***

Ноябрь

— Сегодня собирается большая пьянка после полуночи! — громко сказала Трис, пытаясь перекричать шум воды в душевой. — Говорят, что музыканты нашли в архивах записи нескольких песен одной немецкой группы и хотят представить новый репертуар. — И петь они тоже будут на немецком? — хихикнула Кристина, вспоминая, как проходили подобные концерты. Другие языки, существовавшие за стеной сотни лет назад, могли изучать только в Эрудиции. Осталось много жестких дисков с научными трудами иностранных ученых, поэтому эрудитам приходилось разбираться с ними, прибегая к словарям. В других фракциях никто не занимался подобной ерундой. Но местные музыканты любили баловаться с архивами, устраивая концерты по выходным в баре. Никто ничерта не понимал, а переходники из Эрудиции, которые захватили в школе изучение языков, говорили, что у них выходил какой-то омлет из звуков. Что слышали то и пели, нередко вклинивая в поток бессвязной тарабарщины английские слова. В общем, выходило забавно. — Ты же знаешь, как они хотят выслужиться перед Максом, — цокнула Трис, склонившись над перегородкой, разделяющей их кабинки, чтобы любой вошедший в душевую не мог разобрать, что она говорила. Вряд ли командиру отряда патрулирования простят такие изречения в сторону лидеров. — Да и тот не упустит шанс похвастаться перед Джанин, что бесстрашные — ещё те умники. — Если сильно преисполнится, то представь что будет, если он решит закатить вечеринку перед всем Чикаго, — заговорщически протянула Кристина, смывая с волос остатки шампуня. — Бесстрашные не переживут такого позора, — засмеялась Прайор и оттолкнулась от перегородки, возвращаясь под горячую воду. — Но поговаривают, что эта музыка из личной коллекции Эрика, так что перед ним не посмеют облажаться. Кристина в ответ только пожала плечами, закрыла воду и сразу же обмотала себя полотенцем, ощутив тянущийся от стен холод. Душевые вообще не отапливали, поэтому она быстро ринулась в раздевалку, не дожидаясь подругу. — Я слышала, дружелюбы прислали новую партию одежды для бесстрашных, — сказала Трис, когда они уже натянули на ещё влажные тела чистую одежду и теперь досушивали волосы. — Может там найдётся что-нибудь интересное… У тебя остались талоны? Могу поделиться, если нужно. — Ты про сегодняшний вечер? — в ответ Кристина получила кивок. — Не хочу сейчас таскаться по складам. Да и я ещё не решила, пойду ли вообще… — Брось! — Трис легонько стукнула её по плечу. — Тебе уже давно надо развеяться… — она запнулась, после того как Кристина издевательски выгнула бровь. — Я хотела сказать, что нам без тебя там будет скучно. — Особенно Уиллу, — фыркнула она, зная, что таилось за этим «развеяться». — Ты же знаешь, что я не хожу с вами не потому, что не хочу с ним пересекаться. А только потому, что начинается после второго бокала сидра. — Он вообще с нами больше не зависает, — пожала плечами Прайор и отвернулась к зеркалу, чтобы собрать волосы в хвост. — Связался с Питером и теперь крутится вокруг него. Наверное, собирается переметнуться в его отряд. Так что мы ждём тебя с Фором, — твёрдо заявила она, на что Кристина только хмыкнула. Она хотела бы рассказать истинную причину её отсутствия на вечеринках, но Кристина давно ушла из Искренности, чтобы так просто делиться. Даже с лучшей подругой. На самом деле Кристина не хотела ощущать себя лишней. У Трис был Фор, а у Альберта была Кара. Поэтому она не хотела стать прилипалой и мешать друзьям хорошо проводить время в компании своих половинок. — Увидимся, — махнула Кристина на прощание, когда они проходили мимо её комнаты. — В смысле? — резко остановилась Трис. — Так, дамочка, я знаю, что ты задумала… Отсидеться не получится. Она оглянулась по сторонам, нервно притопнув ногой, а затем затолкала Кристину в комнату и закрыла за ней дверь. — Сумасшедшая, — засмеявшись, покачала головой Кристина, когда Трис начала выворачивать содержимое тумбочки. — Так, что тут у нас… Господи, ну и хлам! — запричитала Прайор, скидывая на кровать скромный гардероб. — Куда делась моя Кристина, которая заставила меня надеть что-то, помимо мешка из-под картошки, и впервые познакомила с косметикой? — Работа, — беспечно ответила та, падая на кровать рядом с кучей одежды. Исключительно чёрной. — Некогда наряжаться. — Оп, а это что тут у нас? — вскочила Трис и встряхнула руками, распрямляя серебристое платье из крупных пайеток. — Прелесть! — взвизгнула она, прикладывая наряд к себе. — Нравится? Забирай, — махнула рукой Кристина. — Давно ещё отхватила, думала, надеть на Новый год… Ну сама понимаешь, — уже тише добавила она, смутившись. — На годовщину с Уиллом? — фыркнула Прайор. — Ещё чего! Хочу, чтобы ты надела его сегодня же. Вставай, — потребовала она и закинула платье на плечо. — Трис, — Кристина понизила голос. — Я не готова сейчас к тусовкам. — Это ты его бросила, а не он тебя. Так что тебе вообще нечего киснуть. В Бесстрашии полно симпатичных парней, и на Уилле свет клином не сошёлся. Так что ноги в руки и вперёд! Кристина задумалась. Слова Трис действительно имели смысл, но в груди всё равно ещё кололо. Каждый раз, когда она его видела. — Куда мы идём? — всё же сдалась она, когда Прайор уже тащила её за руку. — До полуночи ещё уйма времени. — Ко мне. Я хочу попробовать тебя накрасить. Вернуть должок, так сказать… — Уф, — тяжело выдохнула Кристина. — Ладно, уговорила. Но если музыка будет дерьмовая, я буду их освистывать, — пригрозила пальцем она. — И мне плевать, что это личная коллекция Эрика. Трис снисходительно улыбнулась и притянула её к себе, заключая в объятия. — Вот именно по этой Кристине я соскучилась, — она чмокнула её в висок и отстранилась. — Я буду свистеть вместе с тобой. Отобьём у них желание исполнять хрень, если потребуется. На удивление, песни оказались сносными. Группа не решилась петь на неизвестном языке, и текст был переведён. А уже спустя двадцать минут концерта всё Бесстрашие радостно улюлюкало под разрывающий зал рок. Музыка была просто великолепная, а глубокий низкий с хрипотцой голос солиста пробирал до костей. Раньше этот бесстрашный так не пел, и Кристина решила, что он очень постарался, чтобы передать голос настоящего исполнителя. — Это было… — выдавила из себя Кристина. — Вау! Девушки устало плюхнулись на диван, и Фор, отказавшийся от танцев, протянул им по бокалу свежевспененного сидра. Кристина с радостью смочила прохладным напитком пересохшее от постоянных воплей горло и поправила врезавшуюся в плечо пайетку. — Да, на этот раз это было хорошо… — присоединилась к ней Трис. — Зря мы их недооценили. — А мне не понравилось, — вклинилась в разговор Кара, оторвавшись от плеча Ала, с которого не слазила весь вечер. — Жуткий грохот, только голова разболелась, — недовольно цокнула она. — Ага, — фыркнула Кристина. — Я видела, как ты притоптывала ногой. А голова у тебя разболелась, потому что ты пропустила стакан. Она подалась вперёд и всучила Каре порцию сидра. Это было привычное дело. Каре никогда ничего не нравилось, и все присутствующие уже привыкли, поэтому никто не обращал внимания на её вечное нытьё. Оно легко глушилось приличной дозой алкоголя, и потом эту шальную невозможно было вытащить с танцпола, какая бы музыка не играла. — Я услышал, кому-то не понравилась моя коллекция? Кристина дёрнулась, услышав гремящий голос прямо над ухом, и обернулась. Эрик сидел за соседним столиком, прямо за её спиной. Дёрнулась она, конечно же, из-за неожиданности. После прошедшей инициации, Эрик перестал пробуждать в ней липкий страх. Они больше не были неофитами, рисковавшими вылететь за любую оплошность, и он теперь не имел к ним никакого отношения. Все приказы от него передавались через Трис, поэтому только она имела удовольствие пересекаться с ним. — Забудь, — отмахнулась Трис. — Она ворчунья, пока трезвая. Но, видимо, Эрика не удовлетворил такой ответ. Он поднялся и, протиснувшись мимо Кристины и Трис, уселся между Алом и Фором. Кристина внимательно следила за ним, потому что от него можно было ожидать чего угодно. Но Эрик выглядел расслабленным. Даже слишком. Видимо, он был достаточно пьяным, чтобы вечно грубые черты лица расслабились. Перестал походить на машину для унижения неофитов. — Так кому там не понравилось? — лениво протянул он, пробежавшись глазами по всем, не задерживая ни на ком взгляда. — Ей? — он обратился к Фору, махнув головой в сторону Кары. — Остынь, Эрик, — понизив голос, сказал Фор. — Всем всё понравилось. Не нужно портить вечер. Эрик прыснул от смеха и хлопнул мужчину по колену. — Ну что ты, дружище. Я не хочу ничего портить. Просто думаю запереть эту дамочку в кладовке с огромной колонкой. Будет слушать «Рамов», пока не передумает. Он угрожающе оскалился, взглянув на Кару, и Альберт положил руку ей на бедро, пытаясь показать, что она под защитой. Все напряглись, и Эрик, ещё раз оглядев всех, расхохотался. — Вы, пиздец, какие скучные. Я пошутил, расслабьтесь. Все с нетерпением ждали, пока Эрик вернётся за свой стол, но он только запрокинул руку за спину Фора и похлопал по плечу бесстрашного, чтобы тот подал ему его бокал. Кристина обратила внимание, что он пил виски. Конечно, у него был доступ к хорошему алкоголю, в отличие от всех. Эрик залпом опрокинул остатки со дна, а затем подозвал официантку, чтобы она принесла ещё бутылку и стаканы на всех. Компания за столом многозначительно переглянулась, но никто так и не смог проронить ни слова. Хотя все прекрасно понимали, что и вести себя подобным образом с одним из Лидеров не подобает. — В качестве компенсации за испорченный вечер, — хмыкнул он, когда официантка уже расставляла всем низкие стаканы со льдом и наполняла их виски. — Принимается, — удовлетворённо поджала губы Трис и пихнула Кристину в плечо. — Почему бы и не воспользоваться случаем, да? — уже тише добавила она, но её всё равно услышали, и за столом раздались смешки, после чего Кристина вместе со всеми смогла расслабиться. — Тогда за хорошую музыку, — произнёс тост Эрик и все дружно чокнулись. Кристина, по примеру Эрика, сделала большой глоток и горло нестерпимо обожгло. У неё еле хватило сил, чтобы не раскашляться, и Трис, заметив это, быстро протянула ей ломтик лимона, чтобы заглушить пожар, уже распространившийся по всей грудной клетке. Видимо, она, крутившаяся в кругу командиров, успела познакомиться с виски. Выпив, все отвлеклись на разговоры. Эрик начал рассказывать что-то Фору, Ал тихо успокаивал всё ещё трясущуюся от страха Кару, поэтому Кристина и Трис развернулись друг к другу, облокотившись на спинку, чтобы поболтать о своём. — Смотри, — Прайор приподняла краешек топа, показывая новое тату. — Ещё одна птица? — прищурилась Кристина, проведя пальцем по ребру подруги. — Не просто птица. Аист, — шепнула Трис. — Говорят, это символ семейного счастья, благословляющий на появление малыша. Фор набил такого же. Тоже под сердцем. — Ох, как это мило, — простонала Кристина. — Я уверена, что у вас всё получится. Они уже давно мечтали о ребёнке. Трис, как и многие девушки из Бесстрашия, столкнулась с проблемой фертильности. Да и, по всей видимости, у Фора тоже было не всё гладко. Но они верили в чудо и в силу научного прогресса Эрудиции. И последний год оба принимали кучу лекарств, чтобы решить проблему. Пока безуспешно. Поэтому тату с аистом неудивительны. Выглядит как отчаянный шаг. И Кристина подозревает, что Трис уже молится по ночам Богу, что давно покинул этот мир и остался только в качестве междометий и ругательств на устах людей. В его могущество давно перестали верить. Тем временем рядом с ними разгорался спор, и девушки развернулись, чтобы послушать. — Да половину неофитов ещё полгода заикается после инициации! — повысил голос Фор. — Позволь мне вернуться к обучению, иначе Бесстрашие поредеет после твоих тренировок. Ты их сильно изводишь. — Мне некого посадить в диспетчерскую вместо тебя, — буркнул Эрик. — Так и скажи, что решил подцепить себе молоденькую неофитку. — Эй! — возмутилась Трис, и Кристина пропустила глухой смешок, потому что знала, что скажи Эрик ещё слово — она ему врежет. Не посмотрит, что перед ней Лидер. — Это по твоей части, — сухо произнёс Фор и нежно погладил Трис по руке, успокаивая. — Я не лезу в трусы к неофиткам, — цокнул Эрик и закатил глаза. — Ну да… лучше их подвешивать над пропастью, — не выдержав, съязвила Кристина, напомнив ему один из самых жутких случаев с её инициации. Эрик прищурился, чтобы сфокусировать взгляд на ней, и Кристина почувствовала, как у неё вспыхнули щёки. Нет, не от смущения, не от страха. Он внимательно оглядел её с ног до головы, а затем вернулся к глазам, словно пытался понять, что она имеет ввиду. — Ах, да… — кивнул он, вспомнив. Как будто для него это обычный вторник, чёрт возьми... — Но тебе же понравилось? Кристина затаила дыхание, потому что оно непривычно участилось. Боже, что с ней? Он посмотрел на неё так, что у неё задрожали колени. — Безумно, — преодолев нахлынувшие эмоции, с сарказмом сказала она и заелозила на месте. — Сплю и вижу. Всё дело в виски. Определенно, это он затуманил ей разум. Иначе Кристина не могла объяснить, почему ей хотелось приблизиться к нему настолько, чтобы почувствовать, как он пахнет, как дышит. И какой он на вкус. Весь. — Только попроси, малыш, — он хмыкнул. — Для тебя все обрывы этого мира. — Малыш? — прыснула Трис и пихнула Кристину в плечо. — Ты слышала? — Ага, — промямлила она, выдавливая из себя усмешку. Хотя ей было не смешно. Жарко. — Ладно, отдыхайте, — Эрик властно потряс Ала за плечо и специально сверкнул злым взглядом в Кару, заставляя ту снова сжаться, а затем поднялся и указал на оставшуюся бутылку. — Подарок. Кристина отодвинула ноги, пропуская его, не заметив, что платье зацепилось за мягкую обшивку и неприлично задралось. Она смотрела на Трис, просто чтобы не думать о том, что он близко, но тихое хмыканье и лёгшая на плечо ладонь стёрли в порошок всю концентрацию. Его рука была горячей. Словно он только что заклеймил её раскалённой кочергой, и Кристина затаила дыхание, чтобы не выдать свою реакцию. Но никто не обратил внимания на этот жест. Эрик преподнёс это так, словно он случайно опёрся на неё вместо спинки дивана. Кристина подождала пару секунд, ожидая, что почувствует, как он сядет у неё за спиной. Но характерного толчка так и не было, поэтому, сглотнув, она обернулась. Эрик сидел на другом месте. Так чтобы её было хорошо видно… Эта мысль ударила в голову вместе с добравшейся до крови порцией виски. Иначе как ещё было объяснить то, что он смотрел прямо на неё, склонив голову? Она не знала. Хотя догадывалась, что это всё это было не спроста. Этот взгляд, прикосновение, этот… «малыш». Это была примитивная приманка, а она как безмозглая форель заглатывала крючок. Адреналин начал бушевать в венах, и Кристина снова повернулась боком, словно хотела лучше видеть всех сидящих на диване. Но на самом деле она хотела понять, чего ей ожидать дальше. Что он будет делать? Ей казалось, что она поймёт всё с одного небрежно брошенного взгляда. И уже не сможет пересилить себя. — Мы опоздали? — на плечо Кристины снова легла рука, и она дёрнулась. Потому что это прикосновение ей было слишком знакомым. — Пропустили всё веселье, — поцокала Трис, пододвигаясь ближе к Фору, чтобы освободить место, но заметив, что Кристина побледнела, вернулась. — Вы хотите к нам? — уже без прежней беспечности спросила она. — А что такое, Трис? — послышался голос Питера. Кристина не оборачивалась в надежде, что Уилл уберёт наконец руку. Не такую горячую. Лишь слегка тёплую. Но он продолжил стоять, поэтому она повела плечом, и он отпустил её. — Я смотрю, у вас пирушка…. — Питер склонился над столом, поднимая бутылку. — Не хотите, чтобы мы составили вам компанию? Ну что же вы… Я не думал, что отряды должны соревноваться друг с другом. Мы же семья… — Не начинай, Питер, — сказал Ал. — Ещё тебя не хватало с твоим занудством. Садитесь уже! — С этого и надо было начинать, — довольно потёр ладони Питер и вальяжно уселся рядом с Карой, отчего той пришлось практически забраться на колени к Алу, чтобы не соприкасаться с этим придурком. — Позволишь? — мягко обратился к Кристине Уилл, и она, натужно улыбнувшись, отодвинулась, освобождая ему место. Кристина хотела взвыть от досады. Он сидел так близко, и то, что она отвернулась, не спасало её. Но это чувство быстро улетучилось в тот момент, когда Эрик прошёл мимо их стола к выходу. Кристина внимательно следила за ним боковым зрением, и только когда он оказался у двери посмотрела на него. Он обернулся, взглянув прямо на неё, хмыкнул и вышел за дверь. Господи… — Кажется, я немного перебрала, — тут же пробурчала Кристина, обращаясь к Трис. — Пойду подышу. — На улице холодно, — запричитала Трис, догадавшись, что она хочет уйти из-за Уилла. Из-за него тоже… — Может лучше в постель? — Всё в порядке, — отмахнулась Кристина, — Я ненадолго. — Возьми, — Уилл быстро стянул с себя куртку и протянул ей. — Сходить с тобой? — Нет! — резко ответила она, но одёрнув себя, налепила на лицо улыбку. — А за куртку спасибо. Кристина быстрыми шагами добралась до выхода, думая о том, что сходит с ума. Если всё окажется не тем, что она успела себе нафантазировать, то это будет самым большим позором в её жизни. Но, как только она вышла в коридор, тут же влетела в широкую грудь. — Следишь за мной? — издевательски шепнул Эрик, тут же обхватив её за талию и толкнув к стене. — Я… — от неожиданности поперхнулась воздухом Кристина, но отдышаться не успела, потому что он уже впился в её губы. Эрик жадно целовал её, вдавливая всем телом в холодную стену, его рука стискивала бедро, всё выше задирая платье. Кристина пыталась образумить себя, мысленно перебирая в голове причины, почему ей нужно оттолкнуть его. Но все они разбивались о его горячие губы и сбитое дыхание, от которого земля уходила из под ног. Он коленом раздвинул ей ноги и приподнял в воздухе. Кристина схватилась руками за его шею, не разрывая поцелуй, и подтянулась, чтобы он смог подхватить её за ноги. Эрик толкнул первую попавшуюся дверь на их пути. Там было темно и холодно. Он поставил её на пол, затем задвинул щеколду и включил свет. — Это, что, холодильник? — растерянно пролепетала Кристина, оглядывая заставленные продуктами стеллажи. Господи, а что она ожидала? Мягкую постель и лепестки роз на шёлковой простыне? — Я не дам тебе замёрзнуть, — хмыкнул Эрик, стянул с неё куртку Уилла и кинул её на стол. Мороз должен был охладить пыл Кристины, но её ноги предательски подкосились, когда он приблизился к ней. И на этот раз она успела вдохнуть прежде, чем он вновь накрыл её губы и поднял в воздух, чтобы усадить на стол. На куртку Уилла… Боже. Он был на вкус как безумие. Как чёртова опасность, что источала его кожа, и Кристина могла похвастаться, что наконец по-настоящему могла ощущать себя бесстрашной. Он целовал её в шею, кусая, словно изголодавшийся зверь, стянул платье с груди, спуская поцелуи всё ниже. Кристина стонала от бьющего в нервных окончаниях возбуждения, изгибалась, позволяя ему до боли прикусывать соски. Эрик пододвинул её ближе к краю стола и собрал платье на талии. А затем сделал шаг назад, чтобы стянуть с себя футболку и расстегнуть штаны. Холод обдал кожу, и Кристина только тогда вспомнила, что они в грёбанной холодильной камере. Но ей не было холодно. Возбуждение вместе с алкоголем разгоняли кровь по венам. С ней никогда не было подобного. И у неё мутнело в глазах только от мысли, насколько быстро она согласилась на это сумасшествие. Сама бросилась в этот омут, как в пропасть, над которой однажды болталась, хватаясь подушечками пальцами за мокрые перила. И Эрик бросал её в эту пропасть раз за разом, с каждым томным взглядом по обнажённому телу, с каждым вздохом. Он вернулся к ней, и теперь она ощущала жар его тела. Её пальцы блуждали по его торсу, впитывая подушечками запах. Кристина хотела поцеловать его в шею, там где татуировка. Хотела ощутить, что на вкус она такая же чёрная. Чёрт. Ей снесло крышу настолько, что она была уверена, что сможет почувствовать вкус цвета. И цвет его запаха. Казалось, что она способна на всё, только чтобы не упустить ничего. Но он ей не позволил, потому что его рука скользнула по бедру, оттягивая ткань трусов. — Уже готова, — тихо промурлыкал он ей в губы и Кристина, дёрнувшись, застонала, когда его пальцы нашли чувствительную точку. — Мне это нравится. Может ты и кончаешь так же быстро? Кристина вряд ли бы могла ответить на этот вопрос. Вся эта ситуация выглядела как один сплошной оргазм. Ей казалось, что он накрывал её каждый раз, когда Эрик просто прикасался к ней. Неважно где. Её просто выворачивало наизнанку. Но его пальцы соскользнули с клитора прежде, чем она достигла предела, и Кристина жалобно простонала ему в шею. — Не торопись. Я не выпущу тебя, пока ты не кончишь хотя бы пару раз. Блять! — выругался Эрик, пошарив по карманам. — У тебя есть резинка? — Что? — мотнула головой Кристина, пытаясь прийти в чувство. — На такие вечеринки девчонки обычно приходят с гандонами, — недовольно цокнул он, но, заметив растерянность во взгляде Кристины, удивлённо вскинул брови. — Только не говори, что ты ещё невинная пташка… — Эм, нет, — окончательно растерялась она, не понимая, почему её оскорбило подозрение в девственности. — Просто об этом всегда заботился… — Кто? — хмыкнул Эрик, когда она не смогла договорить, а затем брезгливо поднял рукав куртки, на которой сидела Кристина. — Он что ли? Этот юнец был у тебя первым и единственным... — издевательски протянул он. — Я тронут. Кристина должна была оттолкнуть его и убежать. Но алкоголь в крови взял верх, и его губы на её шее снова затуманили разум. Головой она понимала, что в этом нет ничего хорошего. Но её тело не слушалось. Плевать. Ей давно хотелось ощутить, каково это… быть не с Уиллом. И не считая гадостей из уст Эрика, её всё устраивало. Он снова повторил всё, что делал до этого. Доводил её до разрядки умелыми движениями, и Кристине приходилось мысленно одёргивать себя, чтобы не сравнивать. Просто отдаться во власть происходящего. Не думать ни о чём. Как там говорила Трис... развеяться. Кристина вжималась ему в шею, заглушая собственные стоны, царапала спину, пытаясь подтолкнуть к себе, потому что ей хотелось всего одновременно. Его в ней. Везде. Хотелось прилипнуть к нему, как паразит, чтобы эти ощущения никогда не заканчивались. И Эрик исполнил её желание. Прямо в тот момент, когда её тело затряслось от нахлынувшего оргазма. Кристина вскрикнула и вжалась в него всем телом, поднимаясь над столом, чтобы углубить проникновение. — Ммм, — простонал Эрик, толкнувшись в ней. — Какая умничка. Облокотись. Он снова опустил её на стол, вынудив откинуться назад и выгнуть спину. Кристина послушно исполняла всё, что Эрик требовал, позволяла вертеть себя так, как он захочет. Он несколько раз поменял позу, и каждая поза ощущалась по-разному. По-разному хорошо. То ли под действием алкоголя, то ли под властью какого-то безумия, но Кристина совершенно не стеснялась. Её не смущал включенный свет, не смущали пошлые и грязные фразы вылетавшие из его уст. Ничего, чтобы заставило её пожалеть. Даже то, что он кончил на куртку её бывшего, не заставило испытывать вину. Только вызвало ехидную усмешку. Кристина прекрасно понимала, что подобного больше не повторится. Что она всего лишь стала ещё одной из списка девочек на одну ночь. Возможно завтра, когда она проснётся с головной болью, то не захочет выходить из комнаты, чтобы не столкнуться с ним на завтраке и не опускать стыдливо взгляд. Но этой ночью она не жалела ни о чем.