Сгорая дотла

      Дома Аляска не обнаруживает никого. Впрочем, это было легко предвидеть в связи со всеми происходящими событиями. Проблема с первородным, отсутствие Стефана в городе и следствие этого — одинокая и опечаленная Елена. Для Деймона, как казалось самой Аляске, складывалось всё как нельзя кстати. Конечно, про своего друга она не может сказать ничего плохого — всё же годы совместных странствий и привязанности дают о себе знать, однако что-то подсказывало ей, что в некотором роде друг упивался тем фактом, что остался для Елены единственным близким человеком. Для Аляски же всё складывалось достаточно… паршиво. Слово, которое описывало её жизнь в Мистик Фоллс в последнее время. Признаться, моментами ей хотелось побыть эгоисткой, вернуться во времена, когда Деймон не окунулся в любовь с головой и… У них был замечательный дуэт. Брошенный вампир и дефективная ведьма. Звучало это как какой-то ситком и, возможно, это и было им какое-то время, только вот по итогу он превратился в жесткую драму, с лёгким налётом триллера.       Оглядев пустой особняк, в котором и света толком нет, Аляска вздыхает. Раньше здесь было как-то поживее. Только времена настали… тяжелые.       Ей грустно и одиноко. Хочется улыбаться как прежде, смеяться, шутить, однако в последнее время всё на что она была способна — вымученная улыбка. Да и глаза у нее совсем потухли. Неживая будто. Хотя Аляска одна из немногих, кто не умирал тут. Да и в принципе, у неё всё не так уж и плохо. Просто своё детство она тщательно пытается забыть. За ней не охотятся, её жизни не грозит опасность, а ещё от неё ничего не требуют. Живи себе припеваючи и радуйся. Поэтому она и пытается выдавить из себя прежнюю жизнерадостность, только вот за фасадом этого скрывалась постоянная нехватка эмоциональной связи, той простой заботы, которая так необходима была ей в детстве. Да и сейчас тоже. Ничего не поменялось. Ну, почти. Теперь вместо постоянного гнёта отца, она ощущает то же от друга. Друга, который спасал её, вытаскивал со дна. А иногда она его.       Но теперь появилась Елена у него. И она, Аляска, как игрушка: сломанная, ненужная, но не выброшенная. Потому что жалко. Сердце кровоточит при виде неё… всё же все хорошие воспоминания не перечеркнуть. От неё нет пользы, уже не приносит радости, но просто тяжело расставаться.       Пустующая гостиная наводит на мысль, что Деймона всё же стоит дождаться, по-расспрашивать, в чём же дело, только вот… слегка опьяненный разум запротестовал. Подливал масло в огонь — напоминая о его поведении. Зачем ждать Деймона, лучше ведь показать ему обиду, может так осознает, насколько же некрасиво поступает по отношению к ней? Осознает, насколько это всё её душит? Потому что она почти что физически уже ощущает цепкие руки на собственной шее. Руки Деймона. Пусть ему станет хоть немного совестно…       Только вот, кого ты пытаешься обмануть, Аляска? Ничего он не осознает. Поймёт обиду, извинится и этого будет достаточно. Для него. А потом всё повторится. Стабильность.       Аляска вздыхает, запускает руки в волосы, оттягивая назад. Она смотрит на потолок, на красивую люстру, хочет абстрагироваться от собственных мыслей. Слишком уж всё это… тяжело. Понимание, что лучше и правильно — уже давно стёрто. Поэтому она и разобраться не может. Вдруг это она просто чего-то не понимает и её чувства совсем неправильные? Может ей нужно искренне радоваться, что её друг находится рядом с объектом своих воздыханий? Перестать думать о том, что на неё стали забивать? Аляска и впрямь не знает, что с этим всем делать. Будь на то её воля, ушла бы из дома, да податься некуда, а искать какие-то сомнительные связи, лишь бы не ночевать дома в одиночестве — не в её духе. Поэтому Аляска и решает просто-напросто уйти к себе в комнату, лечь спать, дабы этот день наконец закончился. Может, следующий будет лучше?       Ей хочется так себя утешать, но правду она прекрасно знает. Уже не в первый раз она будет засыпать с такими мыслями. Жаль, что сон никак не помогает в этой ситуации. Жаль, что у неё нет возможности отключить свои чувства, чтобы перестать терзаться на эту тему. Аляска и впрямь очень устала. Она думала, что когда вырастет, то жизнь непременно станет лучше, только вот ещё никогда она так сильно не ошибалась. С каждым прожитым годом всё становится сложнее и сложнее. Да и будущее яснее не становится, наоборот, туманнее. Раньше она твёрдо стояла на ногах, когда думала о том, как сложится её жизнь, теперь же совсем не уверена. Потому что ей предстояло свыкнуться с мыслью, что они с Деймоном — не навсегда. И ей нужно найти что-то для себя, где она точно справится. Без него.       Глубокий вдох. В носу щиплет неприятно, а в глазах скапливается влага. Расклеилась. Снова. Хорошо, что у неё и магии толком нет. Иначе… это был бы кошмар.       Нужно быть сильнее. Самостоятельнее. Ну же, Аляска, после того ада, что ты прошла, расстраиваться из-за такого — верх глупости. Дружба не про постоянное нахождение друг с другом. Ты же уже не подросток, чтобы в такое верить. Стоит осознать жестокие реалии этого мира.       Витиеватые узоры люстры никак не отвлекают. В гостиной уже становится невыносимо, оттого и шагает она к себе в комнату. Там будет спокойнее. Там она может зажечь свои любимые ароматические свечи с яблоком, взять книгу, ну, или же попытаться что-то написать. Потому что Аляска была более чем уверена, что она не заснет. И даже выпитый алкоголь никакую роль здесь не сыграет. Ей лишь кажется, что он всё усугубил. Голова уже начинает болеть от такого потока мыслей, да и она устала.       Дверь в комнату она не запирает, хотя по началу очень даже хочется. Просто, чтобы Деймон к ней не входил в случае чего. Чтобы она осталась в покое, только вот в груди неприятно защемило, когда она потянулась к замку. Не стоит. Мало ли что. Они всё же в Мистик Фоллс и ЧП здесь — слишком уж часто происходят. Она действительно зажигает свечи, а после взяв книгу садится за письменный стол. Свет неяркий, тусклый скорее, но ей его хватает для чтения. Деймон бы её пожурил за такое — непременно бы сказал о том, что она так посадит себе зрение. Возраст всё же берёт своё и в нём иногда просыпается старческая натура.       Она усмехается собственным мыслям. А затем вмиг грустнеет. Потому что… ну вот опять. Опять она думает о Деймоне. Это убивает.       После она замечает, как уже перелистнула несколько страниц книги. Только… совсем не помнит, что же там было написано. Она снова возвращается к началу, читает-читает и снова мимо. Смысл ускользает от неё всякий раз. Прочитанное никак не усваивается, поэтому после ещё тщетных попыток — она сдаётся. Решает не мучать себя. Девушка захлопывает книгу и отбрасывает от себя в раздражении. Что-то нечленораздельное вырывается из неё и лбом она утыкается в деревянную поверхность стола. Аляска начинает хныкать, просто от досады. Потому что всё сегодня складывалось через одно место. И это неимоверно бесило.       Она перебирает в голове весь сегодняшний день. Покупку украшения, разговор с этим таинственным Клаусом, очередной уход Деймона и Мистик Гриль. Со всеми этими мыслями она не успевает понять, когда веки становятся слишком тяжелыми. Аляска засыпает. Наконец-то.       Только вот как она резко уснула, так и проснулась. Чья-то рука чуть сжимает плечо, пытаясь растормошить её. Она стонет от досады, пытается отмахнуться от нарушителя покоя, однако выходит скверно. От неё не отстают. Аляска открывает сначала один глаз, а после второй. На улице уже относительно светло, рассвет. Она хмурится и с трудом пытается поднять голову. Это оказывается непосильной задачей, но её не торопят. Терпеливо ждут. Она делает глубокий вдох и всё же находит силы сделать это. Шея затекла, а на лице остался узор… такой же как и на столе. Она заводит руки назад и пытается размять собственную шею.       Аляска даже не пытается ускорить этот процесс. Всё же будить себя она не просила. К тому же, она слишком хорошо знает кто это. Чувствует его магию. После некоторых манипуляций и хруста суставов, она наконец решает взглянуть на Деймона. Лицо его было таким непроницаемым. Он внимательно оглядывал её.       — Закончила? — в его голосе слышны нотки раздражения… И она не до конца сейчас может понять. Было ли дело в ней или же что-то случилось. Впрочем, одно другому и не мешает. Сальваторе делает глубокий вдох, а после устало потирает переносицу.       — Который час вообще? — отвечает вопросом на вопрос она. Голос у неё осипший, выпитый алкоголь отзывается сухостью во рту. Неприятно, однако жить можно. Благо у неё голова хотя бы не болит. Иначе это был бы полный провал. Воду то она попить сможет чуть позже. Потерпит пока.       Деймон глаза прикрывает.       — Пять утра, — спокойно сообщает ей он. Аляска же пару раз моргает, пытаясь понять, не послышалось ли ей. Слишком уж это рано. Едва ли сам Сальваторе славился ранними подъемами. Не спал, что ли? Если да, то вообще какая причина.       В её голове рой вопросов. Ответы на которые ей нужно знать прямо здесь и прямо сейчас, однако она пытается проявить такое же терпение, как и Деймон к ней. Только вот внутри зарождается неприятное и липкое чувство тревоги. Это ей абсолютно не нравится. Она прокашливается, прежде чем заговорить:       — Пять утра? Кошмар… это звучит слишком отвратительно. — она качает головой, пытается улыбнуться. Только улыбка нервная чересчур. Лишь затем она аккуратно интересуется: — Что-то случилось? — потому что Деймон не может просто по приколу разбудить её в пять утра. Наверное. Она не уверена. Сейчас вообще соображать тяжело.       — Стефан вернулся, — глубокий вдох. Он морщится от имени брата. Вся ситуация накладывает на него определенный след. И вроде бы он должен радоваться, да только вот обстоятельства совсем уж ужасные. Это ему сейчас предстояло рассказать Аляске. Вообще, он мог подождать и до часов десяти хотя бы, только вот из-за случившегося у него не получилось сомкнуть глаз, а поделиться с кем-то ему надо было, ибо трогать Елену сейчас… было бы слишком. Она пережила за эту ночь не меньше, ей нужен отдых. А Деймону друг. — И не один, а вместе со своим первородным другом.       Он усаживается на её кровать, прямо в уличной одежде и Аляску это корёжит, но она держит себя в руках. Сейчас совсем не до этого. Она пытается сопоставить всё сказанное, чтобы в голове получилась цельная картина происходящего.       — Значит…       Хочет подвести итог Аляска, только вот Деймон опережает. Перебивает её.       —Он знает, что Елена жива… Более того, она ему нужна, но хотя бы живой. Это единственное, что радует, — по его голосу Аляска слышит, что эта новость ему как груз с плеч. Только это всё равно совсем не радует. Какое-то непонятное чутье подсказывает ей, что это далеко не все новости, что произошли за вчерашний вечер. Очередной, куда её не позвали. Аляска не даёт обиде взять верх над ней, вот сейчас точно не до этого. Поэтому она старается забыть произошедшее прошлым днём. Аляска встает со стула и медленно подходит к нему.       В голове крутится теперь один единственный волнующий её сейчас вопрос.       — Что со Стефаном? — она наклоняет голову вбок… всё же судьба брата ему небезразлична. По идее. Не зря же они пытались отыскать его, как только он уехал. Да и когда Деймон сказал о его возвращении, то там не было и толики радости.       Закрадывались не самые лучшие мысли, но она всё же предоставит это Деймону, нежели начнёт додумывать сама.       С уст Сальваторе срывается смешок, едкий такой, что режет ей слух. Неприятно. Нагоняет обстановку. Девушка обнимает себя за плечи. Потому что додумывать начинает непроизвольно. Единственное, что она понимала… Если бы Стефан умер, то реакция у Деймона была бы другой. Ну, явно не раздраженной.       — Он теперь без человечности. Ему внушили, — Деймон смотрит в пустоту, губы поджимает, уже явно обдумывая план мести. Только до добра это никогда не доводило. Аляска начинает беспокоиться. Потому что ей редко доводилось видеть Деймона в таком состоянии, когда он действительно готов пойти на какие-то отчаянные меры.       Одна её сторона, та в которой живет тьма, говорит ей о том, что пусть сам разбирается со своими проблемами и не трогает её. Пусть совершает ошибки, учится на них… Когда ей плохо, его нет рядом. Другая же понимает, что бросать его в таком состоянии нельзя. Может привести к необратимым последствиям. И в этой борьбе, словно по всем канонам, побеждает добро. Она садится рядом с ним, берет его руки в свои и улыбается. Ободряюще. Будто бы они быстро расправятся со всеми проблемами.       — Всё будет хорошо, — лукавит она, сглатывая неприятный ком в горле. Аляска большими пальцами поглаживает его запястья, в попытке успокоить. — Мы справлялись и не с таким, верно? К тому же… будто бы Стефан впервые отключает свою человечность, — кривая улыбка трогает её губы. А Деймон кажется и впрямь успокаивается. По крайней мере, он перестаёт выглядеть напряжённым.       Аляска сама не до конца верит в свои слова. И Деймон это слышит — сердце выдаёт, но тем не менее, это было то, что ему нужно. Услышать нечто подобное. Услышать то же самое, что он говорил Елене несколькими часами ранее. Деймон в неожиданном порыве стискивает Аляску в объятиях. Крепко прижимает к себе. Он старается не переборщить с силой, ибо… ребро он так ей однажды сломал. Аляска же сама ощущает некое умиротворение от этого. Всё что ей нужно было — почувствовать, что между ними всё как прежде. И это помогает ей. Она робко кладёт ему руки на плечи и утыкается носом в грудь.       — Спасибо тебе, Аляска… правда. — шепчет ей в волосы Деймон. Он прикрывает глаза. Ему и самому удаётся заняться самообманом и почувствовать спокойствие. — Спасибо, что появилась в моей жизни. И этих слов Аляске достаточно, чтобы растаять.

***

      Аляска лениво разложилась на диване в гостиной. Деймон надолго в доме не задержался, сославшись на дела — имя которых явно Елена, — он ушел. Она же, оставшись одна, сначала решила приготовить себе завтрак, а затем начала прокрастинировать. Залипая в потолок, Аляска начала прикидывать, что же ей делать дальше. Перспектива, где она останется одна и больше не будет путешествовать с другом, становилась всё реальнее. Поэтому, просто на всякий случай, она придумывает запасные варианты, чтобы ей было спокойнее, ибо тревога от неизвестности накрывает всё чаще и чаще. По-хорошему, ей бы восстановиться в колледже, закончить его и там она уже смогла бы устроиться на более менее нормальную работу. Конечно, не думает Аляска, что Деймон её с концами бросит и никак не поможет, но… Это просто подстраховка, не более.       Девушка снимает с пальца одно из колец и начинает крутить его. Кажется, его подарил ей Деймон. Как он утверждал, оно было одним из тех, что носила его мать. Тогда, когда была ещё жива. Таким образом он хотел показать, что действительно дорожит ею. По первости это напрягало, пугало даже. Потому что это казалось чем-то сокровенным и личным. Аляске тогда было почти восемнадцать, она всё ещё относилась со скепсисом к всему этому приключению с вампиром. Она всё ещё боялась доверять и привязываться. Сейчас же те мысли её смешат, ибо где она теперь.       Пускай периодически она и жалеет. Ну, в те времена, когда Деймон своими поступками делает ей неприятно, однако… Она та, кто есть - благодаря нему. Большая часть её личности сформирована с ним. Поэтому, жалеть об этом приравнивалось к тому, что она жалела бы себя, тем, кем она стала в итоге. А уходить так глубоко в самокопание ей не хочется.       Аляска вздыхает, переводит взгляд на настенные часы. Уже почти двенадцать. Тяжело. Она искренне не знает чем себя занять, потому что Деймона нет, Стефан… тоже вне зоны доступа. А больше то она ни с кем и не общается, чтобы просто позвонить, пообщаться и, может, договориться о встрече. Конечно, есть вариант с Алариком, однако тот собутыльник лучше, чем собеседник, поэтому эту идею она оставляет.       Нужно возвращать в Коннектикут. От учёбы будет больше проку, чем от простого отлеживания боков на диване в особняке Сальваторе. Дни у неё стали чересчур однотипными — подъем, несколько диалогов с Деймоном и бесцельные прогулки по городу. Мистик Фоллс, бесспорно, красив, но как и любой пригород — делать здесь абсолютно нечего. Особенно, когда для друзей ты больше талисман команды, что выполняет лишь одну функцию. Быть рядом. Раньше, может, она бы и была не против этого всего, только вот хотелось бы чуточку больше веры. В неё, её силы. Может быть тот факт, что отсутствие магии лишь подкрепляет мнение о её беспомощности, но ведь у неё есть… особенность. Которую она могла использовать. Которой уже спасала жизнь Деймону.       И снова момент, когда она готова взвыть от досады.       Значит школьники допускаются к опасным заданиям, а она нет? Несправедливо и глупо. Аляска сжимает кольцо в руке до неприятных ощущений и боли. Глубокий вдох и затем выдох. Нужно быть посдержаннее. Аляска решает выйти на свежий воздух, может в бар заскочить. Просто хочется развеяться. Перестать зацикливаться на своих проблемах. Отвлечься. Завести знакомства, пускай это и маловероятно. Она обязательно поговорит с Деймоном. Сегодня, завтра… неважно. В ближайшее время. И у этого разговора будет два исхода — либо она покидает этот город, либо, наконец, участвует хоть в чём-нибудь. Даже у её терпения есть предел, и она почти дошла до него.       Накинув рубашку, она проверяет заряд телефона, чтобы в случае чего быть на связи. А после, заперев дом, она выходит на улицу. Свежий воздух ударяет в лицо и она прикрывает глаза. Приятно это. Аляска прячет руки в карманы, оглядывается по сторонам и шагает в сторону парка. Может быть белок покормит, вообще нужно быть ближе к природе. Соответствовать статусу ведьмы. Правда… она кажется вообще предала все принципы ведьм. Но это не столь важно. В родном доме её таковой вообще не считали. Но думать об этом ей уж точно не хочется. Её родной дом, семья — это в прошлом. Далёком и тёмном.       Со всем этим Аляска уходит в себя и не замечает вокруг ничего. Особенно впереди идущего человека. Столкновение неприятное, её плечо страдает, а она сама чуть не теряет равновесие. Благо чужая рука её удерживает. Спасает от неприятной встречи с асфальтом. Аляска глаза закрывает, мысленно матеря себя и свою невнимательность. Вслух же она начинает распаляться в извинениях перед человеком. Лишь после, когда его рука задерживается на её слишком долго, она ощущает знакомую магию. Локоть начинает приятно-неприятно покалывать и она резко отстраняется, во все глаза смотря на мужчину.       — Весьма неожиданная встреча. — Клаус усмехается, делает шаг назад. Он довольный её испуганной реакцией, улыбается. Кивает ей в знак приветствия. Он ещё не уверен, что девчонка вообще понимает, кто перед ним, однако ощущает её настороженность. Значит с инстинктом самосохранения всё не так плохо. По крайней мере, лучше чем с памятью. Ну или с умом, как угодно. Его удивляет как она не сопоставила все детали: имя, энергию, неожиданное появление. Хотя с энергией он ещё может понять — тогда у него она была другой. Более слабой, ибо вторая сущность не была раскрыта, да и чужое тело притупляло её. Впрочем, всё равно установить причинно следственную не так уж и сложно. Но так даже интереснее, поэтому он и не жалуется. — Судьба всё же бывает благосклонной.       Он… не вызывает доверие. А его обилие в её жизни за последние несколько дней вызывает уйму вопросов. Точно ли в судьбе было дело? Но вслух она это не озвучивает, решает не задавать вопросов, ответы на которые всё равно не получит. Или не захочет знать. Девушка отряхивается. Аляска хоть и не упала и всё ещё была чиста, однако её мозг просто решает, что это сделать нужно. Жизненно необходимо. Нервное. Нужно занять себя, оттянуть момент разговора с ним. Только всяко у неё не получится его в целом избежать. Так что спустя минуту она таки начинает говорить:       — Спасибо и… извини, — она обводит глазами место вокруг, Аляска пытается подобрать более подходящее слово для всей этой ситуации, — за это недоразумение. — тяжелый вздох срывается с её уст. Она неловко чешет затылок, избегает его взгляда. Потому что неловко очень.       — Не за что извиняться, я и сам особо не следил за дорогой, — он глаза к небу возводит. Клаус руки убирает за спину, он разрывается: с одной стороны ему хотелось вбросить такую фразу, чтобы к ней, наконец, пришло осознание, а с другой… растянуть удовольствие тоже хотелось. Всё же было у него желание поговорить с ней, попытаться понять. Аляска вызвала в нём некий интерес ещё с того времени, когда он пребывал в теле Аларика. Одна сказанная ею тогда фраза заинтриговала. Жаль, что как только он снова оказался в своём теле — девушка уже была за городом. — Мы оба виноваты в равной степени.       Клаус прищуривается, пытается проанализировать. Он почти бесстыдно, внимательно разглядывает её. Она совсем не похожа на того, кто пережил нечто ужасное. Интересно, сколько же демонов в себе она скрывает. А он был уверен, что в ней они есть. Нельзя их просто так побороть. Уж он то знает. Тем более, когда она совсем не выходила из этого мира.       Аляска раскрывает рот, чтобы поспорить, только вот сказать то и нечего. Если начнёт настаивать на своей вине, то будет похожа на ребёнка. А она устала быть таковой в глазах других. У Аляски ещё имелось уважение к себе и гордость. Она поджимает губы, и поднимает глаза. Столкновение взглядов, от которых внутри мурашки — его взгляд совсем не такой, как днём ранее. Более… дикий что ли. Она в скверном положении если вдруг. Одна, в безлюдном парке. А внутри неё всё ещё царит пустота, пока в нём всё ещё есть магия, смутно знакомая и сильная.       — В любом случае, повторю еще раз, спасибо, — Аляска нащупывает в заднем кармане джинс телефон. И хотя он, в случае чего, будет бесполезен, но так всё равно спокойнее. — И я, наверное, пойду.       — Куда-то спешишь, Аляска? — голос у него такой пронзительный. А имя её звучит слишком неестественно. У неё скоро голова разболится от всей этой ситуации. Потому что непонимание давит сильно. — Досадно, если так.       — Не-а, — она могла соврать и сказать, что её ждут друзья, только настойчивое ощущение, что он распознает ложь — не даёт ей этого сделать. Хочет звучать как можно более непринужденно. Только Клаус с самого начала услышал как её ровный пульс стал другим, когда она услышала его голос. Более быстрым, показывающим её нервное состояние. — Просто не хочу отвлекать тебя, ты выглядишь так, будто у тебя есть дела куда важнее, чем общение со мной, — она пытается состроить из себя само воплощение вежливости. Улыбается мило, голову набок склоняет.       — Мне интересно говорить с тобой. — возражает он.       — Вчера ты ушёл слишком резко, — припоминает Аляска. Девушка старается дышать глубоко. Не отвлекаться на тревожное чувство внутри. Не отвлекаться на тот факт, что ей хотелось бы коснуться его. И не потому что он привлекательный мужчина, а из-за того что, ну, магию его хотелось.       — Вчера у меня и впрямь были дела, а сейчас, — он задумывается, будто бы пытаясь, что-то вспомнить. Но это слишком наиграно, это видно по тому, как он расплывается в улыбке, в следующее мгновение, — я совершенно свободен и готов уделить тебе своё время, — с уст Клауса звучит это так, будто бы ей делается одолжение. — Тем более, раз ты никуда не торопишься, то почему бы и нет. Я могу составить тебе компанию. — это не вопрос, утверждение скорее.       И она уверена, что он не примет никаких возражений.       Поэтому, наверное, у неё нет вариантов, кроме как согласиться.       —Хорошо, — она глаза опускает на асфальт. Это всё так… странно. В Мистик Фоллс ничего не бывает просто так. И то, что происходит, она знает, тоже. В любом другом городе подобная ситуация пугала бы меньше. Аляска идёт в сторону площади, где будет больше народу, где будет спокойнее. Клаус же начинает вышагивать рядом, по началу он даже предлагает ей ухватиться за его локоть, но на это уже она не соглашается.       Аляска вообще руки держит за спиной, ближе к заднему карману.       Нужно написать Деймону.       Сегодня всё её нутро ноет. Вчера было куда спокойнее. Да, немного настораживало, однако… не так сильно.       Клаус пытается вести беседу, однако отвечает она достаточно односложно. Не проявляет особого интереса к диалогу. И это было весьма печально. Потому что всё это означало то, что он напрасно растягивает своё удовольствие. Впрочем, он его и не испытывал. Вчера у него было больше шансов, её чуть пьяный организм туманил разум, позволял ей сильно не задумываться об опасности. Сегодня же всё совсем иначе. Да и девушка выглядела куда загруженнее. Спросил бы в чём дело, да знает, что она уйдет от вопроса. Поэтому он разочаровано вздыхает. Замолкает на пару секунд. А после серьезно спрашивает:       — Как, кстати говоря, поживают твои друзья? Деймон? У него с Еленой как?       В голове Аляски щёлкает, будто бы зажигалка. Всё начинает гореть синем пламенем. Она уставляется сначала на него, смотрит на серьезный профиль, а после выдает совсем тихое: «оу». Аляска жмурится. И отвечает на его вопрос.       — Да всё хорошо, — деловито протягивает она. Голос даже не дрогает. — Хотя не могу утверждать это, в свою драму он меня старается не посвящать. — По всем ужимкам Аляски Клаус понимает, девушка осознала, наконец, кем он является. Стоит отдать ей должное, она старалась сохранить самообладание. И, может быть, если не её резко ускорившееся сердцебиение, то он бы вовсе ничего не заметил. Подумал бы, что она совсем не придала значение его вопросу. Тогда бы к её уму точно были бы вопросы. Майклсон голову набок склоняет, а губы его трогает улыбка. Аляска пытается говорить о чём-то непринужденном, но он не слушает. Ждёт терпеливо, когда же она закончит это.       Вот это уже действительно приносит ему удовольствие. Оживилась она знатно.       — Зачем всё это? — обречено выдает Аляска, когда порядком устаёт говорить. Да и едва ли это улучшит её положение. — Просто… для чего?       — Ну и ну, неужели? — язвительно выдаёт Клаус. Они оба останавливаются и он за одну секунду оказывается прямо перед ней.       Она прикрывает глаза, вздыхая.       — Ну, с мыслительными процессами у меня просто всё плохо, — Аляска криво улыбается, пятится назад, руки вперёд выставляет, готовая оттолкнуть в случае чего. Только это всё жалкие попытки и она это хорошо осознаёт. Девочка без собственной магии неровня тысячелетнему вампиру. Даже та кроха, которую она непроизвольно поглотила — никак не поможет. — Поэтому мне не сразу удалось сопоставить имя Клаус и Никлаус. — она чувствует себя идиоткой, самой настоящей. Облажаться настолько — надо уметь. Даже подростки, что младше её на 4 года — в лучшем случае, — и того поступают куда более рассудительнее. Они бы в такую ситуацию не попали. Поэтому Аляске, собственно, и не доверяют никаких дел.       — Успокойся, — Клаус делает свой голос глубоким, будто пытаясь внушить. Только оба понимают, что это мёртвый трюк. Единственное, что в ней от настоящих ведьм — иммунитет к внушению. — Как ты верно подметила, хотел бы я тебе сделать что-то, уже давно бы сделал, — он голову склоняет чуть вперёд, а Аляска находит в его словах логику… но не может найти её в его действиях. Потому что это всё таким бессмысленным становится. Впрочем, куда ей тягаться с тысячелетним умом. Тем более, явно извращенным. Ей хочется, хотя бы попробовать подумать на эту тему, только вот всё равно время впустую потратит.       — Но ведь и время ты проводишь со мной не из чистого желания узнать меня…       Его забавляет эта фраза. На том фоне, что ее личность ему и впрямь интересна. Да и не только личность. Семья у неё тоже не простая. Сколько он не слышал о клане в котором она родилась? Лет шестнадцать точно. И вот он — живой представитель. А ведь она и не сильно шифруется, да и… у него знакомых по всему миру много, а имя она не меняла вовсе. Зря, если она хотела скрыться. Потому что мало кто назовёт ребёнка «Аляска». Хотя, может, она просто беспечна, а у её друга ума не то чтобы много, чтобы попытаться девчонку отгородить от всего этого.       Конечно, ему бы ничего не помешало бы узнать, если что, однако так бы он затратил побольше времени. Наверное, ему нужно быть благодарным Деймону, в некотором роде.       — А хотелось бы чтобы это было так? — он перебивает её и она сбивается с мысли. Чертыхается, делает глубокий вдох. Ещё раз пытается найти хоть какую-нибудь причинно следственную связь, но всё впустую. Клаус в улыбке расплывается, широкой и совсем не зловещей, милой даже. Флирт у него, конечно, своеобразный. Сначала рассказать кто ты, — а именно человек, пытающийся убить её друзей, друзей Деймона, если точнее— а после выдает такие фразы. Тяжело… Видимо молчание с её стороны затянулось, оттого он продолжил: — Не осуждаю, я приятный, не обделенный красотой мужчина, так ещё и с сексуальным акцентом.       — Ещё скромность забыл добавить в свою характеристику, — она отвечает на автомате, чисто на долю секунды позабыв о ситуации в которой она оказалась. Она качает головой, мысленно ругает своё бестолковое поведение, а после наконец решает закончить свою мысль. — Слушай, ну будем реалистами, проще же сказать чего ты хочешь.       Он смеётся, опуская вниз голову. Вот такой поворот событий ему нравится. То как она оживилась сразу. Всё же стоило ему сразу побыстрее раскрыть себя. Тогда бы не пришлось её пытаться разговорить.       — Так не интересно. — Аляска на это пытается глаза незаметно закатить. Ей тревожно и всё, на удивление. Хотя, после рассказов всех ей казалось, что она должна будет дрожать при виде знаменитого Никлауса. Но этого не случается. То ли она уже давно смирилась с тем, что ей придется попрощаться с жизнью, то ли дело в том, что он совсем не такой, каким она могла себе представить.       Только… что вообще она должна представлять? Большинство вампиров как на подбор. И Клаус не исключение. Зло ведь соблазнительно.       — Твой спектакль едва ли лучше, — она качает головой, рука уже тянется за телефоном. Аляска слышит стук собственного сердца и морщится. Весьма неприятно.       — Разве? Как минимум, ты вон как разговорилась, а до этого была такой… грустной и одинокой, — он делает акцент на последнем. Просто намекает на то, что её друга даже сейчас нет рядом. Когда в городе снова стало очень опасно. Он понимает куда давить и это и впрямь неприятно, словно режут наживую. Без анестезии. Ужасно. — И, чисто моя рекомендация, телефон лучше отпусти. — звучит это угрожающе. В принципе, такой посыл и должен был быть. Вот только она надеется на чудо.       Но оно не случается. Всё происходит чересчур быстро. За всю дружбу с вампиром, она так и не смогла к такому привыкнуть.       Тихое шипение срывается с её уст.       Она ударяется лопатками о поверхность дерева, к которому оказывается пригвожденной. Голова не пострадала только потому что Клаус, будучи джентльменом, положил свою руку ей на затылок. Майклсон смотрит на неё сверху вниз. Снисходительно. От такого взгляда становится совсем не по себе, её сейчас вывернет наизнанку. Но она держится, лишь в ответ вперила в него свой взгляд. Будто бы сама может представлять угрозу. Аляска держится на чистом энтузиазме. А ему всё ещё смешно. Только вид он сохраняет грозный, словно он чисто случайно поскользнётся на ровном месте и вырвет ей сердце. Всё же ему стоит держать планку. Чтобы у неё было понимание того, с кем она сейчас находится и чтобы больше не было таких вот глупых желаний. Клаус медленно убирает ту руку, что покоилась на её затылке, он проводит пальцами от шее, специально по сонной артерии, к руке, в которой был телефон. Рука у него холодная, от его касания у неё идут мурашки по коже. Это всё... чересчур. Она в скверном положении. А ему это приносит удовольствие, как и то, насколько же сильно ускоряется её пульс.       Правда это не идет ни в какое сравнение с её взглядом, это мини сражение ещё лучше. И даже не останавливается оно в тот момент, когда он выхватывает гаджет из руки. Её хватка была сильной, жаль не подобна силе гибрида. Он телефон её сжимает так, что тот трещит. И она прикрывает глаза, прощаясь с ним. И, возможно, своей жизнью. Она проиграла эту битву. Остатки техники он бросает к её ногам.       Почти сразу же он делает пару шагов назад. Майклсон выглядит так, будто ничего и не было, а затем будничным тоном пропевает:       — Я ведь предупредил, — он пожимает плечами. — Сама виновата.       И она соглашается. Мысленно. Разумеется.       Аляска всё ещё прижимается к дереву, всё ещё чувствуя ноющую боль в спине. Что-то ей подсказывает, применив он побольше сил, то вместо телефона треснул бы её позвоночник.       — И что теперь? — ей стоит титанических усилий, чтобы сказать это. Говорить было отчего-то тяжеловато, будто воздуха мало. Аляска, признаться, в дичайшем ступоре. Она не понимает совсем, как быть и что делать. Всё зависит от его настроения.       Благо её маленькая оплошность, бездумный поступок, никак негативно на нём не сказался.       — Мы с тобой, вроде бы, хорошо прогуливались. Предлагаю продолжить. Быть может заскочим к твоему другу.