Летняя сказка

Когда он открыл глаза, солнце уже почти взошло, так что небо практически полностью окрасилось в голубой. Утро выдалось ясным, ещё не прогревшийся воздух приятно холодил кожу, на небе не было ни облачка, и только редкие стайки птиц рассекали идеальную гладь небосвода. Волны раскачивали лодку словно колыбель, что придавало происходящему ещё больше сходства со сном, из-за этого Аки даже не сразу понял, что он на самом деле уже проснулся, а когда всё же пришло осознание реальности происходящего, пришли и воспоминания. Сцены ночи были смазанными и всплывали обрывками, словно он тогда был в страшном бреду, однако самое главное Аки помнил ясно и отчётливо: их отношения с Ангелом окончательно разрушены. На самом деле, мысль об этом почти уже его не трогала, вчера он плакал так сильно и так долго, что опухшие от слёз глаза до сих пор болели, так что Хаякава был эмоционально истощён и ему даже казалось, будто он и вовсе не способен больше ничего чувствовать. Наверное, нечто подобное испытывал и Ангел после того, что случилось в его деревне. Аки вновь прикрыл глаза и попытался забыться. Он наслаждался лёгкими прикосновениями ветра к коже, тёплым светом солнечных лучей, что пробивался даже сквозь закрытые веки, шумом волн и тем, как раскачивалась на них лодка — было хорошо. Мысли улетели куда-то далеко и даже дышать стало легче. Разве могло всё быть кончено, разве мог мир быть ужасен, если в нём всё ещё существовали вот такие рассветы?.. Постойте! Где же он сейчас?! Должно быть, за ночь лодку отнесло от берега невероятно далеко! И не выронил ли он вёсла?! Аки вскочил настолько резко, что голова тут же взорвалась болью, а в глазах потемнело. Только зажмурившись и выждав несколько минут, пока организм привыкнет к этому новому положению, Хаякава наконец смог осмотреться и… замер. На противоположном конце лодки, на самом краю борта, поджав ноги, сидел никто иной, как Ангел. Он был обращён к Хаякаве спиной и, похоже, даже не шелохнулся, когда тот резко вскочил, вся фигура демона была неподвижна, создавалось ощущение, будто он вовсе и не реален, а так, всего лишь плод воображения. Аки неотрывно смотрел на него некоторое время, всё его естество было обращено к демону, так что он даже не сразу заметил, что лодка, вопреки его опасениям, всё ещё находилась там, где была ночью — возле скалы. Хаякава молчал долгое время, втайне надеясь, что Ангел сам обратит на него внимание, однако этого не происходило. Аки открыл было рот, для того чтобы… чтобы что? Он не знал, что вообще можно сказать в сложившейся ситуации, кроме того, до сих пор не был уверен, что демон, находящийся перед ним, не являлся галлюцинацией, а ему как-то совсем не хотелось разговаривать с пустотой, тем самым доказывая самому себе, что у него поехала крыша. Но и это было не единственной причиной, почему Хаякава не желал говорить, на самом деле, окажись Ангел действительно настоящим, он наверняка сбежит, стоит ему понять, что Аки заметил его. Так, обуреваемый этими мыслями, Хаякава пришёл к выводу, что лучшее, что можно сделать: сначала схватить Ангела так крепко, чтобы тому не удалось улизнуть, а потом уже поговорить. Решив так, Аки постарался максимально осторожно и незаметно подобраться к другому концу лодки, и, вроде как, ему это даже удалось: он медленно подполз на четвереньках по дну, стараясь держать равновесие так, чтобы лодка раскачивалась не сильнее, чем она делала это от волн, однако, когда Аки уже практически дотянулся до белоснежных перьев Ангела, тот неожиданно взмахнул крыльями, отбрасывая его мощным потоком воздуха на другой конец лодки, наверное, приложи демон чуть больше силы, парень и вовсе окунулся бы в воду. Сам же Ангел, к удивлению, Хаякавы, улетать никуда не собирался, по крайней мере, пока. Вместо этого он вновь уселся туда, где находился ранее, но теперь уже лицом к человеку. Очевидно, этот взмах крыльями был нужен лишь для того, чтобы не дать Аки подобраться слишком близко. — Твои попытки остаться незамеченным были довольно забавны, однако не мог же ты не знать, во сколько раз реакция демонов превосходит человеческую? Аки мгновенно сконфузился. Конечно он отлично об этом знал, а даже если бы и не знал, то надеяться, что Ангел не обратил внимания на его эпичное пробуждение было бы крайне глупо. И он, на самом деле, вовсе и не надеялся, скорее рассчитывал, что, раз демон до сих пор не улетел, то в глубине души хочет, чтобы Аки не дал ему этого сделать, и от того, возможно, позволил бы себя схватить. Только Ангел не позволил. Сейчас он вообще выглядел довольно отрешённо, нельзя было никак сделать вид, будто между ними ничего не произошло, но демон как будто этим и занимался, только в плохом смысле: он делал вид, будто между ними вообще ничего не происходило, или же, говоря проще, будто они впервые встретились. Аки поёжился от холодного взгляда, которым тот сверлил его, лучше бы Ангел смотрел так же, как вчера: с ненавистью и обидой. — Почему ты сейчас здесь? — наконец подал голос Хаякава. Ему совсем не хотелось, чтобы это стало первым, что он сказал Ангелу после всего случившегося, однако, похоже, это именно то, что сейчас хотел слышать от него сам демон. — Ради себя, — мгновенно отозвался Ангел, подтверждая тем самым мысль о том, что этот вопрос именно то, чего он ожидал. — Не люблю оставлять вопросы неразрешёнными. — Что ты станешь делать потом? После того, как всё «разрешишь»? — Ну. — Ангел тотчас растерялся, он, конечно, рассчитывал на нечто вроде: «что ты хочешь разрешить?», однако сумел быстро собраться с мыслями и вернуть себе прежнюю невозмутимость. — я собираюсь выбрать новое место обитания. Аки невольно вздрогнул. Не то чтобы он этого совсем не ожидал, но ему просто не хотелось верить в то, что всё настолько серьёзно. Стоило только Хаякаве мысленно начать готовиться к тому, что он уже никогда не увидит Ангела, как память услужливо напомнила, как он ещё вчера собирался любыми способами затащить демона в бюро общественной безопасности, и что планировал предпринять в случае его несогласия. — Ты не боишься так прямо сообщать мне об этом? — с горькой улыбкой спросил Хаякава. Ангел коротко вздрогнул, однако лицо его не выдало ни одной эмоции: — Сейчас ты в моей власти. Если потребуется, я спокойно могу отнести это корыто вместе с тобой в открытый океан, так что если тебе оттуда и удастся как-нибудь выбраться живым, к тому моменту, как ты это сделаешь и получишь возможность связаться со своим начальством, я буду уже далеко отсюда. — Ты действительно всё продумал, — грустно улыбнулся Аки. Наверное, ему должно было бы быть больно, обидно или, на худой конец, страшно, но он не испытывал абсолютно ничего из этого, он ощущал лишь горечь. Конечно, сейчас, оказавшись в такой ситуации, Хаякава прекрасно понимал, что не сможет послать за Ангелом охотников и уж тем более не сможет применить силу, чтобы удержать его самостоятельно. Какими бы благородными ему ни казались цели Макимы-самы, он не заставит Ангела идти с ним насильно, просто не сможет. — По-видимому, эта наша последняя встреча? — Аки поднял неуверенный, почти жалостливый взгляд на демона, и на мгновение ему даже показалось, будто в лице того промелькнули схожие эмоции, однако они слишком быстро вновь скрылись под маской безразличия, так что, возможно, Аки всего лишь выдавал желаемое за действительное. — Если ты не собираешься выслеживать меня. — Ангел смерил Хаякаву изучающим взглядом, тот отрицательно покачал головой, продолжая грустно улыбаться. — то ты прав, это наша последняя встреча. Оба замолчали. Аки изо всех сил давил в себе смертельное желание обнять Ангела. Прежде он не раз представлял, как они будут расставаться и пусть те фантазии приносили ему боль, всё же в них всегда была надежда на новую встречу, сейчас же её не было, они даже расставались не как друзья, а как… враги? Сердце болезненно сжималось от всех этих мыслей, хотелось извиниться, сказать о своих истинных чувствах, узнать, что чувствует Ангел, но Аки не мог вымолвить ничего из того, что хотел, вместо этого он сказал нечто совершенно другое: — Ты говорил, что хочешь разрешить что-то. Что это? Не говори, что вернулся только из желания убедиться, что я не пошлю за тобой охотников, я всё равно в это не поверю. — От чего же не поверишь? — казалось, искренне заинтересовался Ангел. — Потому что в таком случае тебе было бы в разы безопаснее позволить моей лодке уплыть в открытый океан, а не караулить всю ночь, не позволяя отдалиться от скалы. — Может, я просто не готов так просто отпустить всё, что между нами было и отправить тебя на верную смерть? Не все, знаешь ли, поступают так же, как ты, — маска безразличия наконец треснула, и в голосе демона зазвучала прежняя злость и обида. — Что бы ты не думал, всё что я делал и говорил было сопряжено уверенностью в том, что для тебя так будет лучше, — спокойно произнёс Аки. Он больше не пытался ничего доказать и не хотел ввязываться в спор, в конце концов, это их последняя встреча, пусть от неё останутся лишь приятные воспоминания. Ангел, похоже, подумал о том же самом и тотчас умерил свой гнев, как бы предлагая не продолжать эту тему. Снова воцарилось неловкое молчание, теперь, когда конфликтные темы были запрещены, они не знали, как продолжить разговор. Общаться так, будто в последние дни ничего не происходило, казалось странным, но и обсуждать насущную проблему они боялись: как бы всё не усугубилось. Аки принял решение терпеливо ждать, в конце концов именно Ангел был тем, кто заявил, что ему нужно что-то разрешить, так что, пожалуй, ему и следовало прервать эту тишину. Спустя, кажется, целую вечность, демон всё же произнёс: — Я хотел нормально попрощаться. Аки застыл в изумлении. На самом деле он, конечно, надеялся именно на такой ответ, и только он приходил ему на ум, однако Хаякава совсем не ожидал, что Ангел так прямо и искренне решит признаться в этом намерении, особенно после всего, что было. Но он это сделал. Переступил через гордость, страх быть непонятым, отвергнутым, и просто сделал. Что ж, тогда самому парню тоже следует быть максимально искренним, как бы страшно не было. — Спасибо, — выдохнул Аки, благодарно глядя в светло-карие глаза. — На самом деле, я не думаю, что смог бы когда-нибудь избавиться от сожалений, окажись наш вчерашний разговор последним. Ангел посмотрел на него с удивлением и ноткой подозрения, он, очевидно, всё ещё не мог отказаться от своих вчерашних подозрений. Аки постарался подавить обиду, поднявшуюся в душе от этого взгляда — сейчас было не время выяснять отношения. Они снова замолчали. Спустя минуту, видимо решив, что он сделал со своей стороны всё что мог, демон вдруг как-то весь подобрался, размял крылья, собрался, было, подняться на ноги и уже даже раскрыл рот для того, чтобы попрощаться, но Аки поспешил его перебить: — Позволь обнять тебя на прощание. Стоило только этой просьбе сорваться с губ Хаякавы, как и Ангел, и сам парень порозовели от смущения. Аки сам тотчас поразился и ужаснулся своей смелости, однако нисколько не пожалел о сказанном, ведь это заставило Ангела снова обмякнуть, закрыть рот и даже, кажется, забыть о том, что он вообще куда-то собирался. — Я.., — неуверенно начал демон, но тут же снова замолчал, а после, похоже сдавшись, произнёс. — Хорошо, — с этими словами он немного неуверенно развёл руки в стороны, как бы приглашая в свои объятия. Аки облегчённо выдохнул, на самом деле он опасался, что Ангел не согласится или, что ещё хуже, подумает, будто Аки задумал таким коварным способом как-нибудь вырубить его и сдать охотникам, или вообще убить. Не желая больше медлить ни минуты, Хаякава поспешил к Ангелу и… что ж, это было восхитительно. Он вдруг понял, как давно не находился настолько близко к этому демону, так давно, что уже почти забыл прохладу его кожи, которая ощущалась даже через одежду, забыл запах моря и песка, исходящий от его волос и крыльев, забыл частоту сердцебиения и даже то, как трогательно Ангел цепляется за его одежду во время объятий, почти забыл. Аки был и грустен, и счастлив одновременно, ему было хорошо и плохо, он вдруг явственно ощутил, что стоит на пороге пропасти, что стоит этим хрупким пальцам разжаться и отпустить его, как вся жизнь вернётся к тому кошмару, каким стала после смерти родителей и Тайо, в ней снова не будет ничего, кроме погони за Огнестрелом и Макимы-самы. Он, сам того не замечая, вдруг задрожал в руках Ангела, кожа его побелела, конечности затряслись словно бы от страха, казалось, вот-вот прольются слёзы, но их уже не осталось. Почувствовавший его судорогу демон, обеспокоенно заглянул ему в лицо и шёпотом, наверное, чтобы не нарушать интимность момента, поинтересовался, что с ним. Аки ничего не мог ему ответить и не только от того, что его трясло в странной лихорадке, но и потому, что сам не знал ответа на этот вопрос. Хаякава лишь сильнее вцепился в Ангела, надеясь, что тот поймёт его без слов. Демон действительно всё понял и не стал больше ничего спрашивать, только прижал к себе крепче. Так они и сидели в обнимку некоторое время, Ангел молча гладил его по спине, а Аки старательно пытался прийти в себя. В голове Хаякавы крутилась тысяча мыслей, так что он и не знал за что ухватиться, кажется, осознание, что ни месть Огнестрелу, ни Макима-сама не могут больше его удовлетворить, что-то сломало в его голове, и теперь вслед за этим «чем-то» рушилось и всё остальное, и он не знал, что останется после, эта неизвестность его пугала. Останется ли что-то вообще? До этого он знал чего хочет от жизни, и пусть его цели не делали его счастливым, их наличие придавало существованию смысл, позволяло держаться на плаву. Но что же теперь? Познав другую жизнь, он больше не мог довольствоваться прежней, и что теперь с ним будет? Может, он уподобится Ангелу во время их первой встречи? А может и вовсе окажется вдруг одним из «клиентов» этого демона и попросит забрать свою жизнь. Все эти мысли не успевали даже как следует ужаснуть Хаякаву, потому что проносились с бешенной скоростью, подавляемые и оттесняемые другими в дальние уголки сознания. Бешенный вихрь в его голове даже и не думал останавливаться, напротив набирал обороты. Что-то в его мыслях было не так, неправильно, и он давно это чувствовал, даже догадывался от чего эта ошибка произошла, только признать никак не хотел, потому что, окажись это правдой, основные его убеждения оказались бы под угрозой, пошатнулось бы то хрупкое равновесие, которое еле-как было установлено после ужасной трагедии, случившейся в прошлом. Однако, несмотря на все попытки сберечь старый мир, всё же он начал рушиться, и теперь это неправильное нечто, эта ошибка, тоже должна была рухнуть. И она, наконец, поддалось: вихрь рассеял туман, что образовался в голове Аки после того самого допроса от Макимы-самы, а вместе с тем воспоминания парня вдруг стали ярче, в его сознании всплыли все подробности того разговора, он вспомнил все те причины, по которым прежде доказывал Кишибэ, что Ангелу никак нельзя ехать в Токио. Шторм прекратился так же резко, как и начался, всё стихло, и наступила наконец долгожданная тишина. Да, ураган снёс многое из того, что Аки когда-то давно построил, спасая свой разваливающийся мир, однако, вопреки его опасениям, пустота совсем не задержалась, на месте старого уже стояло новое. Теперь всё вдруг стало понятно и правильно. Странная лихорадка прекратилась так же быстро, как и началась, Аки слабо пошевелился. Теперь для него вдруг невероятно всё прояснилось и он пока совсем не хотел думать о том, что туман, царивший в его голове и побуждающий любыми способами завербовать Ангела в бюро общественной безопасности, был каким-то образом вызван Макимой-самой и что, скорее всего, именно благодаря этому странному эффекту она всегда оказывала на своих собеседников такое впечатление. Нет, сейчас у него были проблемы поважнее. Теперь к нему наконец пришло осознание того, насколько ужасно звучало всё то, что он говорил Ангелу с момента их ссоры, а вслед за осознанием его накрыло волной ужасного стыда и раскаяния. Хотелось немедленно извиниться, объясниться, только что он мог сказать? Свалить всю вину на Макиму-саму? Но ведь их изначальная ссора случилась исключительно по его собственной вине, да и не было совершенно никаких доказательств, что во вчерашнем помешательстве была виновата Макима-сама, и звучало бы это чрезвычайно странно и неубедительно. Нет, Ангел точно ему не поверит. Так Аки только укрепит представление о себе, как о низком подлом человеке, который до последнего цепляется за возможность выполнить свою миссию и придумывает для осуществления своих целей совсем уж фантастические вещи. Но что же теперь делать? Неужели теперь уже совсем ничего не изменить? — Ты пришёл в себя? — вырвал его из раздумий взволнованный голос Ангела. — «Точно! — осенило вдруг Хаякаву. — ведь он же всё это время обнимал меня и, кажется, даже пытался как-то утешить. Разве, будь я ему теперь совсем безразличен, он бы так делал? Может, ещё не поздно?» — Аки пристально вгляделся в глаза демона, пытаясь прочитать, что тот теперь о нём думает. Ангел выглядел действительно обеспокоенным, однако, стоило ему понять, что Хаякава пришёл в себя, как на его лице снова изобразилось напускное безразличие. Аки вдруг сделалось ещё более совестно, разумеется он всё ещё был дорог Ангелу, разве иначе тот бы вернулся сюда даже после всего того, что произошло ночью? Разве согласился бы обнять его? Ангел действительно дорожил им, но теперь, когда Хаякава причинил ему столько боли, едва ли демон захочет иметь с ним что-то общее. Да, пожалуй, им действительно следовало бы расстаться, так будет лучше. С этими мыслями Аки наконец разжал руки, выпуская Ангела из объятий, и ненавязчиво отстранился. Ангел посмотрел на него со смесью удивления и боли, но ничего не сказал, молча последовав его примеру. — Ну что ж, — как можно тише произнёс Хаякава, опасаясь, что, начни он говорить громче, голос выдаст его. — Видимо, пора прощаться? Он подождал некоторое время, ожидая, когда Ангел ему ответит, но тот ничего не говорил. Когда демон молча поднялся на ноги и, не глядя на него, расправил крылья, Аки вдруг понял, что нужно сказать кое-что ещё. Этот момент до ужаса походил на тот, когда они расставались на пляже после ссоры, тогда Аки думал, что то будет их последняя встреча, но ошибся — последней станет эта. В тот раз, на прощание, несмотря на обиду и боль, Ангел искренне признался ему кое-в чём, настало время и Хаякаве сделать то же самое. — Я рад, что встретил тебя! — с какой-то светлой радостью выкрикнул вдруг Аки. Голос всё же подвёл его — задрожал, а глаза невольно увлажнились, но ему теперь было всё равно. Он навсегда прощался с тем, кто заново открыл для него этот мир, так что он имел право на слёзы. Аки не хотел закрывать глаза, хотел смотреть на Ангела до тех пор, пока его фигура не исчезнет совсем в бездушной синеве неба, но не смог, слишком страшно ему было увидеть, какие эмоции отразились на чужом лице после его слов. Однако, так и не почувствовав мощного порыва ветра в течение целой минуты, Аки всё же недоумённо взглянул наверх: Ангел стоял в той же позе, только лицо его было полно какой-то муки, заметив это, Хаякава нахмурился. — Я сказал что-то не так? — Да! Чего ты вообще хотел добиться, говоря это сейчас? — голос демона звучал как-то глухо, так что было практически невозможно определить, что он чувствует. — Я не знаю, — растерялся Аки. — Наверное, просто хотел хотя бы в конце быть искренним? — Искренним? — прошептал демон так, словно пытался понять значение этого слова, глаза его вдруг странно засверкали так, что у Хаякавы побежали мурашки. — Зачем именно сейчас? Какой вообще смысл должна иметь твоя искренность теперь?! — Я и не говорил, что в ней был какой-то смысл, — нахмурился Аки. — Я сказал, что хотел. Для своего собственного успокоения. — Для своего успокоения? — криво улыбнулся Ангел. — А на то, что буду чувствовать я, тебе, конечно, как всегда было плевать! Аки замер. Он хотел бы разозлиться в ответ, но вместо этого испытал ещё большее чувство вины, ведь он действительно не подумал о том, что испытает Ангел. Демону ведь тоже нелегко это всё давалось, и вот теперь, когда он уже почти собрался, даже, можно сказать, решился, убедившись в том, что Аки к этому расставанию тоже готов, вдруг услышать подобное. — Извини. Ты прав, я действительно эгоистичен, я думал только о себе, совсем забыл о твоих чувствах. Но знаешь. — он на мгновение замолчал, не уверенный в том, стоит или озвучивать дальнейшее, но всё-таки продолжил. — в тот раз, когда мы поссорились и ты оставил меня на пляже одного, я всё же понял, что было не так, понял, какую боль, должно быть, тебе причинили мои слова, но не стал искать тебя, чтобы извиниться, — увидев, как Ангел гневно сверкнул глазами и, кажется, почти уже собрался лететь, Аки поспешил схватить его за запястье. — Я не сделал этого именно потому, что был уверен — так будет лучше для тебя! Клянусь, в тот момент я не был эгоистичен. — Что за чушь ты несёшь?! Быстро отпусти меня! — Ангел попытался вырвать руку из его хватки, впрочем, сделал он это не слишком сильно, и Аки рассудил, что демон ещё не совсем его возненавидел и, быть может даже не откажется услышать продолжение его исповеди. — Ты был прав тогда, сказав, что я умру и навсегда оставлю тебя одного! — Ангел замер. — Я ведь тоже прекрасно это понимал, и должен бы был избегать так привязываться к тебе и тем более позволять тебе привязаться в ответ. Но я совсем не думал об этом, я вёл себя как ни в чём не бывало и это было ужасно безответственно и жестоко! Нельзя было позволить этим чувствам… — Аки едва удержался от того, чтобы закрыть себе рот рукой. Подумать только, он почти проговорился! — …этой дружбе так окрепнуть. И тогда, говоря о том, что предпочёл бы вовсе тебя не знать, я подразумевал именно то, как тяжело нам обоим придётся потом, когда неизбежное всё же настигнет. Долгое время Ангел так же нерешительно стоял на месте, разрываясь между желанием уйти и остаться. Наконец, спустя долгие пять минут сомнений, он, издав тяжёлый вздох, всё же опустился снова на дно лодки, оказавшись вновь в чрезвычайной близости к Аки. — Я понял, — наконец подал он голос. Хаякава не смотрел на него, опустив голову вниз, и, как он сумел заметить краем глаза, демон сделал тоже самое. — Только я не знаю, как с этим теперь быть. Знаешь, я уже так подготовился навсегда с тобой попрощаться, что теперь не представляю, что делать ещё, если не это, — немного помолчав, он продолжил. — К тому же, всё это не отменяет того факта, что ты хочешь забрать меня в охотники. Аки в волнении потеребил свой хвостик, он до последнего надеялся, что всё обойдётся, но, очевидно, не судьба. Вряд ли теперь удастся соскочить с этой темы, но и обсуждать её он был не готов, отчасти потому, что сам ещё всего не понимал. Однако Ангел ждал ответа и Хаякаве пришлось начать: — На самом деле, теперь я этого не хочу и признаю, что был не прав. Некоторое время демон молчал, видимо, ожидая продолжения, но когда его не последовало, он снова напрягся и раздражился. — Ты хочешь, чтобы я так просто поверил в то, что ты страдаешь биполярным расстройством? — ядовито уточнил он. — При других обстоятельствах твои слова не кажутся мне правдоподобными. — Я понимаю, как это звучит, но больше мне сказать нечего, — холодно произнёс Хаякава, ему было обидно, несмотря на то, что он считал именно такую реакцию наиболее логичной, всё равно до последнего хотелось надеяться, что Ангел сможет просто ему поверить. Видимо заметив его эмоции, Ангел вдруг немного смягчился и спросил уже спокойнее, совсем без упрёка: — Это действительно всё, что ты можешь мне об этом сказать? Просто взял вдруг, решил, что меня следует отдать охотникам, а на другой день уже передумал? Хаякава невольно поёжился от того, насколько плохо это звучало, очень захотелось рассказать о визите Макимы-самы, о странном тумане в голове, о своих подозрениях… Но разве это не будет звучать ещё менее правдоподобно? Может, ему действительно стоит притвориться психически нездоровым? Но Ангел спросил: всё ли это, что он может сказать, а это ведь было не всё, врать совсем не хотелось. — У меня есть одно предположение касательно того, почему это произошло, — наконец неуверенно выдавил он. — Только оно совсем бредовое. Я бы не хотел о нём говорить. Наверное, Ангел действительно не поверил бы ему, только Аки выглядел настолько искренне несчастным и потерянным, что усомниться в его словах было трудно. — Я бы хотел, чтобы ты мне доверился, — просто сказал демон. Хаякава чувствовал, что это не было принуждением продолжить разговор или просьбой о честности, это было просто констатацией факта, не более. Ангел не пытался спровоцировать парня говорить, а только сказал о своих желаниях, и Аки не мог проигнорировать такой добрый жест с его стороны: — Я скажу. В конце концов, нужно же как-то искупать вину за всё то, что я тебе наговорил? — Аки постарался улыбнуться, но вышло не очень. — После того, как мы поссорились я очень сильно переживал, а потом ещё и узнал о смерти одной знакомой, — он невольно поморщился, вспомнив тело Аками-сан на носилках, но тут же тряхнул головой, прогоняя эти вспоминания. — В общем, чтобы забыться, я решил напиться. — То ваше пиво, — понимающе поморщился Ангел. — Дай угадаю, снова вёл себя неадекватно и заснул непонятно где? — Ага, — Аки неловко потеребил хвостик. — Только, к сожалению, на этот раз напился я куда сильнее, чем в прошлый, и рядом не было удобной подушки, — он бросил хитрый взгляд на крылья Ангела. — Ещё раз упомянешь мои крылья в подобном ключе, я покажу, как они применяются в бою, — угрожающе прошипел демон. Аки вдруг захотелось улыбнуться. Они так давно не разговаривали вот так вот просто и непринуждённо, так давно он не испытывал этого приятного чувства удовлетворения, когда удавалось раздразнить Ангела. Как же ему всё-таки этого не хватало. Однако, пожалуй, стоило вернуться к насущной теме, терпение Ангела не то что не бесконечно, а напротив, слишком мало. — В общем, я заснул на снова на пляже, только на этот раз, увы, на песке. — На нём вообще-то довольно приятно лежать, — усмехнулся демон. — И никому спину не ломаешь, — от этих язвительных замечаний Хаякава лишь отмахнулся. — В общем, ко мне в тот вечер как раз приехала начальница. Та самая, о которой я тебе тогда рассказывал, в больнице, — с лица Ангела мгновенно пропало всякое веселье, он снова стал серьёзным и, кажется, начал слушать Аки с двойным вниманием. — Она нашла меня на пляже, попросила работников отеля перенести в номер… Короче, заботилась обо мне весь следующий день, а потом наконец сказала, зачем приехала, — тут Аки остановился и глубоко вдохнул, набираясь храбрости. Теперь, когда ему пришлось вспомнить обо всём том, что сделала для него Макима-сама, ему стало вдвойне стыдно за все свои недобропорядочные мысли на её счёт, однако, раз уж он уже начал, то нужно было закончить. — Она приехала, чтобы уговорить меня любыми способами привести тебя в наши ряды, — Аки тут же слегка покраснел, вслух всё это будет звучать ещё хуже, чем в мыслях. Выходит ведь, что он сам поддался на чужие уговоры, а теперь просто переобувается в воздухе и собирается заявить, что это вовсе не заслуга его мягкотелости и великолепного дара убеждения Макимы-самы, а какое-то… что это вообще?! И тем не менее, он продолжил. — Вечером мы поговорили с ней, а на утро я практически ничего не помнил из нашего разговора, в голове словно был какой-то туман, мысли путались, но одна оставалась особенно ясной: «нужно забрать Ангела в Токио», — Хаякава замолчал, давая демону время сообщить о том, насколько всё это неправдоподобно звучит, но тот молчал, оставаясь серьёзным, как и прежде. — Этот туман развеялся совсем недавно, когда мы обнимались, — Аки сам не знал, от чего у него вдруг загорелись щёки, хотелось бы верить, что от стыда за то, какую клевету он только что навёл на Макиму-саму, но, вероятнее всего, от упоминания объятий. Ангел долгое время молчал, задумчиво глядя куда-то в пустоту. Наконец он задал очень странный вопрос: — Какие у неё глаза? — Что? — тупо уставился на него Хаякава. — Опиши глаза своей начальницы! — нетерпеливо потребовал вдруг демон и уставился на него с таким отчаянием в глазах, что Аки не смог не послушаться. — Жёлтые… Довольно необычные, радужка у них как-бы…похожа на спираль. Когда она смотрит на тебя, всё тело пронизывает дрожь, но отвести взгляд невозможно… — он резко замолчал, обеспокоившись, что как-то уж чересчур воодушевлённо описывает глаза Макимы-самы, ему отчего-то казалось, что Ангелу это не понравится. Однако, посмотрев на демона, он понял, что тот, похоже, вовсе не обратил на это никакого внимания. Ангел сосредоточенно хмурился и, кажется, пребывал где-то не здесь. Аки позвал его, но тот не отреагировал, тогда Хаякава осторожно потряс его за плечо, но даже так не добился никакой реакции. Ангел был бледным и, кажется, даже чем-то напуганным, Хаякаве вдруг показалось, что демон вот-вот может лишиться чувств. Напуганный внешним видом Ангела, Аки хотел было похлопать его по щекам, чтобы хоть так привести в чувства, но вовремя вспомнил, что это прикосновение может стать последним, он чертыхнулся, что не взял с собой пары перчаток. Когда парень уже собирался набирать в рот воду, чтобы обрызгать ей Ангела, тот вдруг сам заговорил: — Мне нужно её увидеть. — Что? Кого? Ты в порядке? — Твою начальницу, — лихорадочно прошептал Ангел. — Я должен её увидеть. Она ещё здесь? — Нет, — ошеломлённо произнёс Хаякава. Он отчаянно пытался поймать взгляд демона, но у него это никак не получалось. — Что с тобой? Пожалуйста, объясни мне! — Я.., — услышав его громкий голос, полный отчаяния, Ангел, кажется, наконец вернулся в реальность, из его глаз пропал лихорадочный блеск и он сфокусировал взгляд на Хаякаве. — Извини, всё нормально. Мне просто кое-что кажется… Но, конечно, просто кажется… Я бы не хотел говорить об этом пока ещё ничего не ясно. — Ты правда в порядке? — Аки некоторое время пристально вглядывался в Ангела, пытаясь выявить признаки лжи, однако тому, похоже, и в правду стало уже намного лучше, так что парень позволил себе немного расслабиться. — Зачем тебе с ней видеться? Это может быть опасно, ты ведь сам понимаешь, что она хочет забрать тебя. Если тебе нужно что-то проверить, можно сделать это и через меня. — Нет, — тут же отрезал демон. — Это могу проверить только я. Значит, её здесь уже нет, но она ведь наверняка вернётся, если ты скажешь, что тебе не удалось меня поймать? — На самом деле тебе бы лучше с ней не встречаться, если только ты не хочешь примкнуть к нам, — хмуро произнёс Хаякава. — Я буду осторожен. Аки хотел было сказать, что от Макимы-самы одной только осторожностью не спасёшься, но он не стал. По глазам Ангела было видно, что это для него очень важно, так что попытки его отговорить были бы настолько же безуспешны, как попытки отговорить самого Аки от убийства Демона Огнестрела. Что ж, значит, ему остаётся только одно: — Я буду рядом. Иначе не обсуждается. Так что, если хочешь, чтобы я заставил её сюда вернуться, придётся согласиться на это условие. — Спасибо, — искренне выдохнул Ангел, и от этого «спасибо» Аки почувствовал себя самым счастливым на земле.