Летняя сказка

— Я давно подозревал, что у этой бестии есть гипнотические способности, но у меня просто не было доказательств, — голос Кишибэ был полон такого неприкрытого самодовольства, что Аки хотелось сейчас же повесить трубку, лишь бы не слышать его. Но он не мог этого сделать, ему позарез нужна была помощь этого старого пьяницы, ведь он был единственным, кто не только хотел, но и мог выступить против Макимы-самы. — В наше время стариков совсем никто не слушает, — продолжал ворчать мужчина, — зато все безоговорочно доверяют красивым молодым женщинам. Очевидно, самое необходимое для получения доверия — обладать хорошенькими прелестями и уметь вовремя их показать кому-надо… Замолчите! — видит Бог, Аки и так держался слишком долго. — Во-первых, мы оба с вами знаем, что уважение к себе Макима-сама заслужила совершенно честным путём, её красота и молодость здесь совершенно не причём. Во-вторых, если Вы думаете, что, несмотря на все мои подозрения, я позволю кому-либо её так оскорблять, то вы глубоко ошибаетесь! Из телефона послышался глухой смех, который одновременно привёл Хаякаву в ещё большее бешенство и заставил почувствовать себя идиотом, над которым только что подшутили, а он даже не понял, как именно. Кишибэ же, отсмеявшись, продолжил ещё более самодовольным тоном: — Так и знал, что надолго тебя не хватит, но, должен признать, вначале ты держался очень даже неплохо. — Зачем Вы надо мной издеваетесь? — пытаясь подавить раздражение, спросил Аки. — Ну, главным образом потому, что меня всегда забавляло наблюдать, как самые отъявленные спорщики, осознают свою неправоту и приползают ко мне на коленях, отказываясь от всех своих убеждений и прося наконец о помощи. Но есть и другая причина, — голос Кишибэ мгновенно сделался серьёзнее.— Ты же не думаешь, что я так легко поверю, будто спустя столько лет восхищения и безоговорочного поклонения, ты вдруг, ни с того ни с сего, решил выступить против Макимы? — Вы таким образом пытались проверить, ненавижу ли я сейчас Макиму-саму на самом деле, — понимающе хмыкнул Аки. — Молодец, Хаякава-кун. Догадлив, как всегда, — несмотря на то, что Кишибэ его, вроде как, похвалил, тон старика оставался таким же холодным. — И, учитывая то, что ты продолжаешь называть её «самой», я могу сказать, что сейчас ты звучишь не слишком убедительно, и я тебе не особо верю. — Признайте, если бы я вот так резко её возненавидел, это было бы в разы подозрительнее, — Кишибэ на это ничего не ответил, так что Хаякава счёл нужным продолжить. — Конечно, я не ненавижу её. И я даже всё ещё не хочу выступать против неё. И Вам следует знать, что если Вы вдруг решите зарезать её у меня на глазах, я ни секунды не сомневаясь, заслоню её собой. Да, это всё так, но… — Аки глубоко вдохнул. Ему казалось диким то, что он собирался произнести это вслух, да и кому!.. Однако, иначе ему убедить Кишибэ вряд ли удастся. — Я люблю Демона Ангела, — быстро осознав, насколько смущающе это прозвучало, Хаякава поспешил добавить, — больше, чем я боготворю Макиму-саму. Воцарилась гробовая тишина. Кишибэ молчал и, кажется, даже не дышал. Аки зажмурился от страха, хотя и понимал, что сейчас его всё равно никто не может видеть, разве что уборщица вдруг зайдёт в номер, но ей до него нет дела. — Ты действительно думаешь, что я в это поверю? — голос Кишибэ звучал жёстче и холоднее, это, наверное значило, что Аки теперь стал вызывать у него ещё больше подозрений. — Я не думаю, но это правда. Больше мне Вам сказать нечего, — Аки старался звучать спокойно и уверенно, но голос всё же дрогнул. Что ему делать, если Кишибэ не согласится? Ведь без его поддержки помешать Макиме-саме забрать Ангела практически невозможно. Кроме того, этот беспечный демон по-прежнему требовал встречи с ней, а Аки совершенно точно не мог ему отказать, ведь очень часто казалось, что он остаётся здесь, в Японии, только ради этой цели. Вот и приходилось думать над тем, как заставить женщину снова прилететь сюда. Хаякава конечно мог попробовать позвонить Макиме-саме и сказать, что забрать демона у него не получилось, но было бы крайне глупо надеяться, что она оторвётся ради этого от дел и самолично приедет сюда, скорее уж направит группу охотников, что лишь усложнят задачу по защите Ангела. А вот если бы выяснилось, что сам Кишибэ мешает её планам, да ещё и сговорился с преданным ей Хаякавой, шансы на то, что Макима-сама сама захочет во всём разобраться, резко увеличатся. Так что помощь Кишибэ была нужна им позарез. Набирая его номер, Аки мысленно готовился держать себя в узде, игнорировать нелестные отзывы в сторону Макимы-самы и вообще быть паинькой, вот только не вышло, этот старик был профессионалом в доведении людей до ручки. Из размышлений Хаякаву вырвал неожиданно разорвавший тишину голос: — В таком случае, мне не о чём с тобой говорить. Позвонишь, когда придумаешь причину получше. Послышались гудки, оповещающие о том, что абонент не хочет продолжать беседу. Первым порывом было перезвонить, однако он тут же подавил это желание и отбросил телефон куда подальше. Это бесполезно. Скорее всего Кишибэ больше не ответит, а если и ответит, то быстро поймёт, что Аки ему ничего нового сказать не может, и снова сбросит. Отчаяние накрыло Хаякаву с головой, он едва сдержался от желания что-нибудь сломать или хотя бы зайтись в истерике, вместо этого парень просто схватил подушку и стиснул её до боли в пальцах, вымещая на ней всю злость и отчаяние. Он впервые признался кому-то, кроме себя самого, в том, что чувствовал к Ангелу, но его просто послали с этим признанием. Что ж, нет сомнений, что и сам Ангел поступил бы так же. Кстати, о нём… Хаякава бросил взгляд на дисплей отброшенного в сторону телефона, до назначенного времени оставалось всего два часа. Что ж, у него есть ещё совсем немного времени, на то, чтобы похандрить, Аки пришёл к выводу, что нельзя растрачивать его напрасно и поспешил снова погрузиться в свои нерадостные мысли. С того разговора в лодке прошло три дня, до конца отпуска Хаякавы оставалось чуть меньше двух недель, время неумолимо шло, а они с Ангелом так до сих пор и не смогли наладить прежних отношений. Оба не затрагивали тему ссоры, разве что Макима-сама теперь часто всплывала в их разговорах, но обсуждать предпочитали лишь то, как с ней встретиться. И хотя внешне казалось, будто всё по-прежнему, Аки отчётливо понимал — что-то не так. Ангел всё ещё был отстранённым, постоянно витал в своих мыслях, часто терял нить разговора, в целом был более скрытен, чем прежде. Хаякава, конечно, не раз спрашивал, что его гложет, но демон либо менял тему, либо вовсе спешил избавиться от надоедливого человеческого общества. Аки же отчаянно хотел восстановить тот уровень доверия, что был у них в первую неделю знакомства, однако, за время их еженочных прогулок вдоль побережья, он понял, что это так просто ему не удастся. Поэтому Хаякава решил, что им необходимо сменить обстановку и в конце вчерашней прогулки, которая едва не закончилась очередной ссорой, пригласил демона в полдень на пикник. Он отлично понимал — им необходимо поговорить, необходимо наконец стать до конца честными друг с другом и, может, если он покажет Ангелу красоту японского леса, угостит так полюбившимся ему мороженым, тот оттает и раскроет наконец, что его мучает? Аки поднялся с постели за полтора часа до назначенного времени встречи. Одежду он подготовил заранее: свежевыглаженная выстиранная белая футболка и узкие синие джинсы, выгодно подчёркивающие подкаченные ноги. Он бы хотел найти что-то получше, но, собираясь сюда, готовил одежду для отдыха, для охоты на демонов, но точно не для свиданий. Стоило в голове мелькнуть мысли о «свидании», как Хаякава мгновенно смутился и слегка покраснел. Ангел точно не будет думать об этой встрече в таком ключе, зачем он вообще так старается над внешним видом? Однако, вопреки всем этим мыслям, Аки не смог удержаться от того, чтобы лишний раз поправить хвостик пред выходом. У него оставался ещё час на то, чтобы всё подготовить и бежать на пляж, встречать Ангела.

***

Он сам не понимал, что происходило с ним в последние несколько дней, и что ему следовало делать со всеми этими, неожиданно свалившимися на его голову, совершенно человеческими эмоциями. Ангел не хотел снова сближаться с Хаякавой, он вообще не желал оставаться в этой стране, но у него было важное дело. — «Да, важное дело и ничего больше!» — мысленно твердил он, глядя на собственное отражение в воде и уже в сотый раз пытаясь уложить волосы так, чтобы они выглядели опрятно. Он ждал своего человека, причём ждал уже довольно давно. Хотелось бы ему сейчас разозлиться на Аки за такое долгое ожидание, вот только он сам виноват, что пришёл чересчур рано. Но обидеться всё равно хотелось, ведь Ангел отчего-то был уверен, что человек тоже придёт пораньше, однако тот явно не торопился. Наконец, вдалеке показалась фигура со смешно торчащим хвостиком, кажется, Аки бежал. — «Ну и пусть себе бежит», — хмыкнул про себя демон. — «Ещё не хватало идти ему навстречу!» Однако, когда парень преодолел уже половину расстояния, Ангел таки сжалился, расправил крылья, взлетел, всего в два взмаха уничтожил расстояние, разделявшее их, и опустился на землю, прямо перед ошарашенным парнем. — Ох, ты уже здесь? Я вроде не должен был опоздать, — встревожился тот. — Всё нормально, не думаю что ты опоздал. Мне просто было скучно и я решил пролетаться по округе, увидел тебя, сжалился, и не стал заставлять бежать до самого пляжа, — Ангел искренне надеялся, что прозвучал достаточно непринуждённо и убедительно. — Оу, хорошо тогда, — человек облегченно выдохнул. — Я хотел спросить, ты когда-нибудь бывал в лесу? Демон вдруг заметил, что этот парень уже почему-то в перчатках. Неужели это такое неозвученное предложение держаться за руки? Нет. Ангел поспешил отмахнуться от этих мыслей. Им точно не стоит этого делать, привязанность причиняет лишь боль, это он уже хорошо усвоил. Демон сделал вид, что не заметил взгляда, которым человек смотрел на его ладонь, и просто прошёл вперёд, оставляя растерянного парня немного позади. — Да, кажется там, где я жил раньше что-то такое было. — Да, точно, — человек почему-то вдруг помрачнел. Неужели он надеялся его удивить? — В любом случае, если судить по тому, что я уже видел, растительность у вас здесь немного отличается, — как бы невзначай продолжил Ангел. — Наверное, и лес другой. Аки ничего не ответил, но, кажется, немного повеселел.

***

Ангел выглядел достаточно впечатлённым, что не могло не радовать. Конечно, Аки предполагал, что впечатлил демона скорее не сам лес, а то, что Хаякава для него подготовил. Широкий красный клетчатый плед был расстелен посреди небольшой опушки, которую, на самом деле, найти было совсем не сложно. Именно это место для пикника советовали во всех путеводителях, так что тропинка сюда уже давно была протоптана, но благодаря порядочности и малочисленности горожан, мусора здесь было столько же, сколько на пляже — то есть не было вовсе. Полянку окружали высокие ели, невдалеке бежал маленький ручеёк, уходящий куда-то в чащу, а в воздухе стояла приятная влага. На пледе расположилось несколько бутылок с прохладными чаями нескольких вкусов, два бенто, собственного приготовления и, конечно же, десятки разных мороженых, которые, в прочем, уже начинали таять, так что Ангелу следовало поторопиться с их истреблением. — Тебе нравится? — на всякий случай уточнил Хаякава, проходя вперёд и опускаясь на плед. Ангел замялся на несколько секунд, но всё же выдохнул тихое «да» с лёгким румянцем на щеках. Демон последовал примеру Аки и тоже опустился на плед, правда максимально далеко от парня. Хаякава недовольно нахмурился, но промолчал, лишь протянул демону мороженое, то, которое казалось наиболее растаявшим. Воцарилась неловкая тишина. Ангел ничего не говорил, казалось, полностью поглощённый поеданием любимого десерта, или попросту успешно притворялся незаинтересованным в общении, а Аки даже не знал, что ему следует делать. Эта неловкость немного напомнила начало их прогулки в городе, закончившейся покупкой одежды для Ангела и осознанием Хаякавы своих чувств к нему. Но в тот раз эта тишина была другой, да, она так же была вызвана незнанием о чём говорить, вот только между ними тогда всё было хорошо, демон ему ещё доверял… — Скажи честно, ты всё ещё обижен на меня? — Аки до последнего не хотел задавать этот вопрос, отчасти из-за до сих пор присутствующего чувства вины, отчасти из-за страха, что его опасения подтвердятся. Вот только от недомолвок было лишь хуже, уж лучше пусть их неясные отношения закончатся здесь и сейчас, чем он будет продолжать тешить себя бессмысленными надеждами. Ангел резко оторвался от своего увлекательного занятия и замер на мгновение, на его лице отразилась мука, очевидно, ему эта тема была так же неприятна. Спустя долгие три минуты раздумий, демон наконец ответил: — Нет. Не думаю. Я верю, что это не было твоим истинным желанием — запереть меня в бюро общественной безопасности. — Если это правда, тогда, что не так? — Аки нахмурился, ожидая, что Ангел сейчас попытается ускользнуть от ответа, и он оказался прав. — Я уже много раз говорил, что всё нормально. Прекращай донимать меня этими бессмысленными вопросами, человек, — Ангел мгновенно начал раздражаться, однако на этот раз Хаякава не собирался так просто отступать. Аки приблизился к нему и схватил за запястья, осторожно, но крепко. Он знал, как мастерски этот демон умеет сбегать от серьëзных разговоров. — Ты можешь сколько угодно говорить, что всё нормально, но я же вижу, что это не так! Прекрати меня мучить. Даже если то, что тебя тревожит, со мной не связано, даже если я всё равно никак не смогу тебе помочь, я всё равно хочу быть уверенным хотя бы в том, что ты меня не ненавидишь! Ангел уставился на него одновременно удивлёнными и испуганными глазами. Аки и сам с себя удивился, он не помнил, когда так кричал на кого либо, казалось бы, с ничего. Однако терпеть и молчать дальше было невыносимо, так что он не станет извиняться и забирать свои слова назад. Демон ведь должен как-то понять, что он чувствует. Ангел молчал долго. Хаякава боялся смотреть на него, так что понятия не имел, что всё это время отражалось на чужом лице. Наконец, демон заговорил. Заговорил искренне, впервые за последние несколько дней: — Я правда не обижен. И я точно не ненавижу тебя. Просто боюсь. — Чего? — шёпотом спросил Хаякава, когда продолжения так и не последовало. Демон поднял на него свои удивительные печальные глаза, и Хаякава посмотрел на него в ответ. Ангел казался сейчас таким очаровательным в своей искренности, он собирался открыть ему свою душу и что бы в этой душе ни пряталось, Аки знал, что примет это. — Привязываться, — произнеся это, Ангел сам как-будто удивился собственной откровенности. На мгновение Хаякаве даже показалось, что демон вот-вот снова замкнётся в себе, но он продолжил. — Я уже привязывался к людям в прошлом, и мне было чудовищно больно, когда пришлось их потерять. Знаешь, я раньше думал, что моя боль и последующее исчезновение всех эмоций, были вызваны тем, что это я их убил. Но после нашей ссоры, я понял, что больно мне было не от того, как я их потерял, а от самого факта потери. Чувства приносят боль и я думаю, избавление от них было спасением. Когда я познакомился с тобой, они вернулись. Теперь я хочу спастись снова, так что, — глаза Ангела покраснели столь сильно, что Аки готов был поклясться, будь он человеком, по его щекам уже давно катились бы слёзы. Да и сам Хаякава на самом деле еле сдерживался, — позволь мне больше ничего не чувствовать по отношению к тебе. — А сейчас? — слабым голосом спросил Аки. — Сейчас ты что-то ко мне ещё чувствуешь или…или уже нет? — Да, — коротко выдохнул Ангел, закрыв глаза. Продолжения не последовало, но Хаякава и не смел настаивать. Снова воцарилось долгое молчание. Аки отсел от Ангела подальше, позволяя им вновь оказаться на прежнем расстоянии друг от друга. Демон продолжил есть мороженое, делая вид, будто абсолютно не замечает, как сильно оно успело растаять за время их разговора и как стекает теперь по его рукам. Хаякава в свою очередь открыл одну из бутылок с чаем, и влил в себя содержимое, даже не понимая, что это был за вкус. Когда демон доедал уже пятое мороженое, Аки заговорил вновь: — Знаешь, несколько лет назад я вполне бы мог стать твоим «клиентом». — Что ты имеешь ввиду? — Хаякава заметил краем глаза, как резко голова демона повернулась в его сторону, но сам смотреть на собеседника не спешил. — Когда моих родителей убили, я был ещё несовершеннолетним, так что меня определили в детский дом. Я пробыл там не больше года, прежде чем пришла моя будущая начальница и дала мне цель. Но этот промежуток, между убийством моей семьи и появлением цели в виде мести Огнестрелу, стал самым страшным периодом моей жизни. Тогда я чувствовал себя абсолютно пустым, я винил себя в смерти брата, ненавидел за то, что остался в живых, ничего не чувствовал и ничего не хотел. Я тогда часто думал о смерти. Думал, что лучше бы я никогда не рождался, никого не любил, и ничего не терял. Мне было больно и я просто хотел это закончить, — Аки замолчал, погрузившись в неприятные воспоминания. К его удивлению, Ангел тоже молчал, наверное, узнал самого себя в его рассказе. Но тогда кое-что не ясно. — Почему ты не убил себя? Да, ты демон, и фактически так просто умереть не можешь, но ведь если бы ты уничтожил свою нынешнюю физическую оболочку, то просто отправился бы в Ад, а после переродился снова, только для тебя бы всё началось сначала, ты бы не помнил ничего о прошлой жизни. Разве это не идеальный вариант? — Да, звучит прекрасно, — криво усмехнулся Ангел. — Вот только мы, демоны, гораздо больше животные, чем вы. Нам просто претит желание смерти. Ты прав, мы перерождаемся, но перед этим попадаем в Ад. А Ад — это ужасное место. Никто из нас практически ничего не помнит о нём, но стоит демону попытаться выудить из своей памяти что-то о днях, проведëнных там, как на него накатывает неконтролируемая паника, бороться с этим страхом невозможно. Он врождённый. Так что, на самом деле, нам решиться на смерть в разы сложнее чем людям. Заинтересованный неожиданными подробностями о демонической природе, Аки наконец повернулся к Ангелу и тут же вздрогнул. Тот казался смертельно бледным и напуганным, даже издалека Хаякава мог заметить, как сильно он весь дрожал. Неужели это делают с демонами одни лишь упоминания об Аде? Поколебавшись мгновение, Аки всё же не выдержал и переместился ближе к Ангелу, сжимая его в утешающих объятиях. Он ещё недавно хотел держаться подальше, чтобы не заставлять больше своего демона страдать, чтобы позволить избавиться от привязанности, которая так его тяготила, но возможно ли держаться в стороне, когда существу, которое ты любишь, плохо? Хаякава не мог. Пытаясь поскорее успокоить Ангела, Аки продолжил говорить: — Знаешь, на самом деле я заговорил об этом не просто так. Я хотел сказать, что и у меня был такой момент в жизни, когда я жалел о своей возможности чувствовать. Но, знаешь, потом в моей жизни появилось ещё много людей, к которым я так или иначе привязывался, вне зависимости от того, хотел я этого или нет. И, угадай что? Я терял их одного за другим. Хех, тем, кто работает в бюро общественной безопасности вообще запрещено к кому-либо призываться — Надо же, — Ангел неожиданно подал голос. И звучал он, надо сказать, уже почти нормально, — я почему-то был уверен, что ты наоборот попытаешься меня убедить в том, что я не прав. — Так и есть, — улыбнулся Аки. — Ты просто не дослушал. Так вот, — он демонстративно откашлялся, чем вызвал у Ангела короткий смешок. — Я хотел сказать, что, несмотря на все потери, на всю ту боль, что мне приносила смерть каждого моего товарища, думая сейчас об этом, я понимаю, что, будь у меня возможность прожить эту жизнь заново, я бы совершил все те же ошибки, позволил бы себе заново привязаться к каждому из них, несмотря на предстоящую неотвратимую боль. — Ты всё-таки мазохист, — вынес вердикт демон, и то, с каким серьёзным лицом он это сказал, почти заставило Аки рассмеяться. Кажется, они наконец говорили почти как раньше. — Может ты и прав. Но я просто не хочу терять все те драгоценные минуты, что мы провели вместе. Знаешь, я всегда считал, лучше знать, что такое счастье и потерять его, чем всю жизнь прожить несчастным. — Забавно, — невесело хмыкнул демон. — Я тоже размышлял об этом, после нашей ссоры и пришёл к выводу, что лучше бы я тебя никогда не знал. Аки дёрнулся, как от пощёчины. Чувство вины в нём снова подняло голову. Он не хотел причинять Ангелу такую боль, Ангел вообще был последним существом, которому он хотел бы причинить боль, он ведь тогда думал, что поступает альтруистично. — Правда, извини. Я совсем не думал об этом так. Надеялся, что ещё не поздно, — на мгновение Хаякава замялся, но всё же продолжил. — Просто ты никогда открыто не показывал, что ко мне чувствуешь, поэтому я даже предположить не мог, что хоть в половину важен для тебя так же, как ты для меня. После короткой неловкой паузы, во время которой Аки отчаянно пытался справится со своими горящими щеками и спутанными мыслями, Ангел вдруг осторожно высвободился из его объятий и заставил смотреть прямо себе в глаза. — А насколько я для тебя важен? — Аки показалось, что в светло-карих глазах загорелись настоящие дьявольские огоньки. Демон ждал ответа и Хаякава как никогда сильно хотел сказать правду. У них осталось меньше двух недель, впереди, их ждёт опасная встреча с Макимой-самой, их отношения вот-вот разрушатся и не известно, выдастся ли когда-нибудь ещё вот так вот поговорить. Изначально он хотел унести эту тайну с собой в могилу, но теперь, когда Ангел спросил так прямо, когда он смотрел на него своими невероятно-выразительными глазами, когда надежды на то, что они встретятся ещё, после того, как Аки уедет в Токио практически не было, он решился. — Я люблю тебя. Вопреки собственным ожиданиям, он ничуть не устыдился и глаз не опустил, продолжая всё так же пристально всматриваться в чужое лицо. Ангел напротив, стремительно покраснел и уставился на Аки с каким-то трогательным непониманием и неверием. — Что вы, люди, подразумеваете под словом «люблю»? — озадаченно нахмурился он. — Это как дружба? Или как отношения между братьями? Или.., — высказывая свои предположения, демон всё больше и больше ускорялся, смотрел куда угодно, но только не на Хаякаву, боясь зацепиться за пристальный взгляд синих глаз. Однако Аки был спокоен как никогда. Он сам поражался своему спокойствию, но ему уже казалось, что терять больше нечего. Сомнений в том, что его отвергнут нет никаких, вопрос лишь в том, как скоро. И зачем долго мучиться, оттягивая это событие? Если уж падать в омут, то с головой. — Я знаю, демонам сложно понять, — с горечью усмехнулся он. — Но я попробую объяснить, — с этими словами Аки притянул Ангела к себе за талию левой рукой, ладонью другой руки прижался к его губам и поцеловал собственные костяшки, обтянутые тканью перчаток, мечтая, чтобы на их месте оказались мягкие губы демона.