Мистраль

      Я стиснула зубы, задерживая дыхание.       Со свистом бамбуковая розга рассекла воздух, прежде чем соприкоснуться с мягкой плотью голени. От силы ударов кожа лопается, из ран течёт горячая кровь, стекая вниз, пачкая деревянные доски пола.       Слёзы вкупе с истеричными рыданиями так и не пришли.       Боль с каждым ударом становилась всё сильнее. Такое ощущение, что ноги буквально опустили в кипящую лаву. Сердце замирало от каждого удара, готовое вот-вот остановиться. Но это не прекращается. Удары настигают израненные ноги снова и снова.       Я дышу глубоко, часто, подавляя крик. Вой, полный боли, щекочет горло.       Глаза печёт.       От нового удара слёзы всё же срываются с глаз, но абсолютно тихо. Когда нос переполняют сопли, я беспомощно начинаю хватать воздух ртом.       Не кричи, не кричи, не кричи…       – Вы это заслужили, — достаточно безразлично заметила нянечка между ударами.       Они не были ритмичными.       Не мамаша, так нянечка!       Шило на мыло!       Если бы она порола с равными промежутками временами, то боль становилась бы привычной, но промежутки времени между ударами слишком различались. Короткие перерывы и длинные чередовались в случайном порядке, не позволяя подстроиться, привыкнуть.       Каждый удар словно выбивал воздух из лёгких.       Пора уже к этому привыкнуть.       В этом клятом клане пороли всех детей, даже любимых, безусловно талантливых мальчиков-шаманов.       Ну разумеется, к мальчикам — не Тоджи — отношение со стороны тех же нянечек было мягче. Очевидно, что в клане Зенин у мальчиков просто больше… Возможностей.       Ты в шоколаде, если родился талантливым мальчиком. Ты в жопе, если не родился таким.       Вот я и в полной, беспросветной…       Удар.       От боли перед глазами темнеет.       Удар.       Зубы стучатся друг о друга.       Удар.       Было ощущение, что я сейчас потеряю сознание.       После сеанса наказания лечить меня нормально — с помощью обратной техники — никто не будет. Даже для клана Зенин шаманы с обратной техникой — редкость. И используются только в исключительных случаях. Что уж говорить, если некоторые, вернувшиеся с задания шаманы предпочитали запираться в своих комнатах с бинтами и медикаментами. Или, если уж на то пошло, возьмут служанку, которая умеет зашивать раны.       Но забинтовали.       Спасибо и на этом.       Жаль, что отлежаться недели три, пока месиво вместо голеней заживает, мне никто не даст.       Пару дней, которые я провела в бреду из-за поднявшейся температуры.       Казалось бы, за что?       За то, что я такой ленивый бездарь!       Любая техника требует кропотливой работы. Нужно полное понимание своих возможностей! Как хорошо, если рядом есть шаман с такой же техникой, который может объяснить тебе, как она работает, показать наглядно, на практике. Записи — это тоже очень хорошо.       Это больше, чем полное нихуя.       И всё же этого не было достаточно.       Я не могу освоить нечто большее, чем управление ветром. У меня не получается лишить другое живое существо кислорода. Не получается.       Воздух — это смесь газов: азот, кислород, аргон, углекислый газ, неон, криптон, метан, гелий, водород, ксенон…       И это мне мало что даёт.       Соотношение этих газов разное.       Суть в том, что я могу использовать эти газы… Всё, что является воздухом или содержится в нём, должно быть мне подвластно.       Могу, например, отравить воздухом.       Кислородное голодание больше подходит для борьбы с другими шаманам, чем для проклятий. Состоящие из проклятой энергии, которая является порождением негативных чувств, существа не дышат. Им просто это ни к чему.       Встреча с мастерами проклятий куда реже, чем с проклятыми духами, но такое случается. Тем более часть из них вообще могут быть приговорены к казни, а ещё могут находиться в месте сбора проклятий… Всякое бывает.       Я пока встречала только совсем слабых проклятых духов, когда меня всё-таки выпинывали на задание.       Так делали со всеми детьми-шаманами.       Ничего настолько опасного, чтобы ребёнок умер, но это всегда – почти — заканчивалось травмами. В основном дети — на самом лет от двенадцати — участвовали лишь в изгнании проклятий третьего уровня вне стен поместья. Это что-то вроде практики, да.       Для меня это было весело, даже если оставались царапины, синяки или, если что-то пошло не так, сломанные кости.       Это была возможность побывать в городе! Или, если не повезёт, в какой-нибудь деревне.       Ни разу я не была в Токио, но зато посещала города поменьше.       Мы, дети Зенинов, к сожалению, в обычную школу не ходим. Нечего нам, таким привилегированным и талантливым тратить время рядом с этими «обезьянами».       Обучение на дому.       К сожалению, углублённо какие-то предметы, вроде математики. Исключения делаются для тех, чья техника очень уж зависима от понимания той же физики или химии. Да и то… Нельзя назвать это нормальным обучением.       Тяжело после такого уйти из клана.       Дети тут абсолютно не приспособлены к жизни вне клана.       Это как в секту попасть!       Ты полностью оторван от нормального мира, а, войдя в общество адекватных людей, искренне обескуражен будешь. Может, твой мозг даже начнёт защищаться, оправдывая всё происходящее в стенах родного поместья.       Это реально ощущается как два разных мира.       Как из средневековья в современность попасть.       Вот там Тоджи и пропадает.       Получив возможность, он начал наслаждаться жизнью вне этой полусекты недосемьи.       Я не могла его винить за то, что он практически сбежал, бросив все свои обязанности в качестве члена отряда «Кукуру». Капитан из него не вышел. От этой должности он отказался сам. Он вообще ничего для Зенинов делать не хотел, а ту ещё работать заставят.       Тоджи клан не покинул, но как бы покинул…       «Нет в наличии».       Иногда он возвращается, благодаря чему жить в поместье становится легче.       Я не виню его, конечно, но хотелось бы, чтобы он «дома» был почаще.       Честно говоря, изъявить желание покинуть клан можно буквально в любом возрасте, а потом собрать свои немногочисленные манатки и свалить в жизнь более нормальную.       Но тут всплывает множество проблем, с которыми я сейчас не готова столкнуться лицом в лицу.       К уходу из клана надо тщательно подготовиться.       Кроме очевидных проблем со средствами к проживанию, адаптации к окружающей среде, попыткой какой-то социализации с другими людьми, более адекватными… Возникала также проблема с реализацией в мире шаманов.       Это же Зенины!       Даже если они не удерживают тебя насильно, — есть исключения! — то обязательно подгадят, помешают продвижению по карьерной лестнице в мире шаманов. А учитывая, как детей тут растят и чему обучают… К обычной работе дети не подготовлены совсем.       Только в мире шаманов нам и было место.       А ещё, разумеется, возникала проблема с психологической точки зрения.       Многие просто воспитываются с мыслью, что им больше нигде места нет. Исполнять волю родителей, главы и самого клана — это единственный верный путь.       Кому-то это было безусловно в радость.       Клан Зенин один из самых влиятельных.       «Благороднейшие и Древнейшие».       Связи с таким кланом могут открыть многие, если не все, дорожки перед тобой. Это огромная власть, деньги, доступ к большому объёму информации — записи о техниках никто не отменял. Огромный запас проклятого оружия.       Если тебе нужно продвижение по рангу, то именно клановские могут выписать тебе рекомендацию для этого.       А уж став главой клана…       Ответственность есть, но сколько же возможностей!       Угнетённые либо обладают достаточной силы внутренним стержнем для того, чтобы покинуть клан, либо же прогибаются, оставаясь лишь туловищем для использования.       Рожать ли детей. Политический ли брак. Или же это просто грязная работа, которая больше подходит для слуг.       Перспективы какие открываются!       Я очень надеялась, что Тоджи откроет мне возможность уйти из клана без, скажем так, проблем. Его сейчас достаточно боялись. Его слово имеет определённый вес.       Чем больше провожу времени в этом мире, тем меньше помню.       Часть информации удалось записать. Не на японском, разумеется. И обозвать это каракулями детскими. И спрятать подальше.       Самое важное, основное, я всё-таки записала.       Самое грустное и болезненное во всём моём знании было то, что мне не повезло со временем. Быть может, если бы всё было попозже, то ко мне бы и пришёл этакий принц на белом коне, который детей несчастных спасает. Или, хотя бы, я попробовала бы его попросить о помощи.       Сейчас просить некого.       Тот самый, кого назвали Годжо Сатору, только недавно родился.       Придётся выплывать самой.       И на Тоджи надеяться.       Сбежать из клана тяжело, когда ты оторван от реальности, не имеешь никаких средств к существованию и даже официальных документов. Их сперва надо забрать у дорогих родственничков.       Сейчас у меня на это возможности не было.       Терпеть, учиться, надеяться на старшего брата…

***

      — Это твой жених.       Пиздец блять.       Всё пошло по пизде.       Как там говорится?       «Человек предполагает, а Бог располагает?».       Просто прелестно.       Я вежливо склонила голову, выражая покорность.       В глазах моего дорогого отца виднелось это гнилое, отвратительно горькое на вкус разочарование, от которого почти что в истерику впасть хотелось. Его взгляд так и говорил: «Что твой брат, что ты — разочарование».       Его не удовлетворяли результаты моего обучения.       Я не оправдала его надежд.       От меня требовалось что-то большее… Что-то революционное — не меньше.       Огромный запас проклятой энергии, не самая плохая проклятая техника, а что толку, если я не способна всё это обуздать? Во мне недостаточно таланта, чтобы перекрыть такой огромный недостаток, как мой пол.       Быть женщиной в клане Зенин — это те ещё весёлые карусели.       … ладно. Быть кем угодно в клане Зенин.       В один миг ты можешь быть на коне, а в другой тебя отравят. Или задушат подушкой ночью. Или на унитазе зарежут. Или ты просто вернёшься домой в виде пакета с фаршем. Просто потому что с противником в этот раз не повезло.       Тем не менее некоторым приходилось хуже, чем другим.       Уже запахло, справедливостью, да.       Не могу сказать, что жених совсем плох — это был милый мальчик на год младше меня, из клана Зенин. Хоть и седьмая вода на киселе, но всё равно душок внутрисемейных браков… Тошно. Дело семейное, да.       Мальчик тепло улыбнулся мне, создавая о себе приятное впечатление. По крайней мере сейчас он не вызывал отвращения, ибо на личико красивый, а известным Зениновским высокомерием — или унынием — не прёт. Такой прям солнечный мальчик.       — Я рад познакомиться с тобой.       Голос у него приятный. Такой пока по-детски звонкий, не сломавшийся.       — Взаимно.       Нет.       Где-то под рёбрами клубился дым невысказанного разочарования, в груди же разрасталась сводящая с ума тревога. Будто кто-то наступил на меня, а теперь болезненно давит своей ногой, грозясь раздавить сердце.       Я сжала пальцы, ногти до боли впивались в грубоватую — не как у девочки, какая жалость — кожу ладоней.       Хотелось кричать, срывая голос, кидаться вещами, ударить кого-нибудь. Последнего хотелось особенно сильно. И я даже не знаю, кого именно хотелось ударить — мальчика или отца. Или Тоджи. Или себя. Или я накинусь на абсолютно любого человека, срывая гнев.       Но слёз не было.       Не могу сказать, что ожидала подобного исхода, хотя стоило бы. Умирающая последней надежда — это худший враг рационального мышления, не иначе, потому что я до последнего надеялась, что мои результаты устроят амбиции отца.       Как приятно быть родительским разочарованием.       Мальчик казался немного стеснительным — неловко отводил взгляд, даже мялся, но позволил себе это только тогда, когда взрослые оставили нас наедине. Позволили, так сказать, познакомиться поближе.       Как милосердно.       — Что… Тебе нравится? — он неловко прокашлялся.       Я посмотрела на мальчика пристальным взглядом, не зная даже, как реагировать.       Буду честной — на выродка клана Зенин он абсолютно не похож. Дети всегда жестоки, а уж в клане Зенин и вовсе похожи на пираний, оставленных в закрытом пространстве. Подойти ближе — откусят голову.       Детям не оставляли выбора, не давали нормальных примеров поведения и рассматривали в основном как ресурс. От самого рождения и до самой смерти будет казаться, что на твоём лбу выжжено это гнилое клеймо позора «Зенин». По крайней мере, у меня точно такие ощущения.       Кому-то определённо повезло больше, чем мне или Тоджи.       Мальчик стушевался.       — Я… Не отвечай, если не хочешь…       Из моей груди вырвался вздох.       Он ещё такой ребёнок.       — Я люблю свою семью.       Только Тоджи.       Может быть.       — А ещё рисовать.       Я усиленно думала о том, какие занятия вообще должны казаться в клане достаточно «женскими», если исключить из этого списка уход за домом, роды и воспитание детей. На самом деле женщинам остаётся в основном управлять слугами, распоряжаться о питании, — и то не всем, — да следить за детьми до тех пор, пока у них не проявится проклятая техника. Тогда уже судьбу ребёнка будут определять другие.       — На цветы смотреть мне тоже нравится.       Иногда.       Для этого определённо не время и не место.       Однажды, в каком-нибудь далёком будущем — если оно наступит — куплю себе дом где-нибудь на море, буду загорать под солнцем, а моя комната будет завалена всевозможными букетами цветов, потому что я могу себе это позволить.       Но это останется пока лишь мечтой.       Солнце, море, белый песок, горячие мужчины и вкусная еда. Что может быть лучше этого?       В приоритет пока — выбраться из клана.       — Это прекрасно! — мальчик искренне улыбнулся мне.       Я пожала плечами.       Вся эта беседа была крайне неловкой, поддерживать её тяжело, а ему, нет сомнений, тяжело найти подходящие темы для разговора.       Мы не виделись с ним даже мельком…       Уцепилась за мысль, а потом позволила себе развить её.       — Я раньше не видела тебя в клане…       — Папа сказал, что наша семья берёт начало из клана Зенин, — он ответил резко, быстро, чётко. — И моя техника недавно проявилась.       Становилось очевидным, что это он заучил.       — Ну, тогда добро пожаловать…       … в Ад.       Обычно проклятая техника проявлялась в возрасте пяти-шести лет, но исключая существуют всегда и везде. Могут быть и ранние, и поздние пташки, просто основная масса показывала первые таланты именно в этом возрасте.       — Спасибо! — он улыбнулся, обнажая зубы.       Я не стала говорить, что эта радость ни к чему. Совсем скоро горючими слезами заплачет.       Быть может, жизнь в клане у него и выдастся относительно лёгкой, — в зависимости от его полезности, — но и без этого его ждёт жизнь, наполненная кошмарами. Даже жалко его немного…       Самую малость.       Я не могу спасать всех. В своём положении я даже котёнка спасти не смогу, не то, что ребёнка.       Совести у меня нет — выбили.       — Надеюсь, тебе здесь понравится, — заставила себя улыбнуться.       Ему здесь не понравится… Если он, конечно, не одарён настолько, чтобы его в жопу целовали. Ну, а вдруг у мальчика внезапно окажется такая желаемая главой техника «Десяти Теней»? Тут радости предела не будет.       Да и в любом случае… Новоявленный жених в более выгодном положении, чем мы с Тоджи. Женщина и бездарь.       Он определённо представляет какую-то ценность.       Не верю, что мой папаша отказался от своих амбиций. В клане Зенин три типа: те, кто сваливают, те, кто остался грызться между собой и женщины. Выбери свой гендер.       Я разжала пальцы, рассеянно поглаживая красные следы от ногтей на ладонях.       Он может быть полезен.       Мы все здесь являемся ресурсом, которым распоряжаются другие — отцы, дяди, глава клана, поэтому я не чувствую вины за собой. Мальчик может сыграть пользу для меня, — если действительно может, — а не для папаши.       Можно рассматривать его как запасной план.       Это сосущее чувство пустоты в груди никуда не исчезло, оставшись там подобно верному спутнику — отвратительному, безликому, с дыханием таким же гнилым, как и нутро. Оно грозилось остаться со мной подобно верной псине. Проклятой такой.       Я всеми силами пыталась избежать этого самого замужества. Из гордости и свободолюбия. Отец мог в этом помочь, видя когда-то в моих способностях некоторую выгоду для себя самого. Раньше.       Я недостаточно талантлива для клана в общем и для него в частности.       У меня на лбу стоило вывести крупными буквами «лошара».       Это точно про меня.