Yours From the Start

Джисон бежал в репетиционную студию изо все сил, опаздывая, несмотря на все свои усилия проснуться вовремя. Он планировал вздремнуть 10 минут перед выходом, измотанный многочисленными нагрузками предыдущих напряженных дней и беспокойной ночью, но в итоге проспал почти втрое больше, а это значит, что он сильно опаздывает. Он заранее отправил Чану извиняющееся сообщение, после чего в спешке отправился в компанию, где теперь судорожно ищет нужную комнату в длинном коридоре с одинаковыми дверями. Когда он входит в тренировочную комнату, потный и сильно запыхавшийся, то видит, что Чан и Сынмин уже там. Их лидер ждет, скрестив ноги на полу и нахмурив брови. Сынмин сидит на диване около стены, в наушниках и со скучающим выражением лица прокручивает телефон. — Прости, хён, — произносит Джисон, обращаясь к лидеру, склонив голову перед обоими участниками группы, и садится, подражая скрещенным ногам Чана на полу. — Все нормально, — отвечает старший с австралийским акцентом, глядя на Джисона со спокойным выражением лица. — Похоже, тебе нужен был отдых. Джисон думает, что это Чан выглядит так, будто ему нужно хорошо выспаться: у старшего взъерошенные волосы и темные круги под глазами. Он одет во все черное, от ботинок до шапки, которая в данный момент была снята и лежала на полу рядом с ним, что объясняло беспорядок его прически. Лидер группы всегда был занят, но старший почти не появляется дома после интервью, что было два дня назад, занимаясь устранением последствий и планируя будущие выступления с их менеджером и пиарщиками. Интервью еще не вышло в эфир, но их команда ожидает бурной реакции, а группа уже в состоянии повышенной готовности. — Ты готов начать? — Чан сцепляет руки, отвлекая Джисона от его мыслей. — Конечно, но почему Сынмин здесь? — он смотрит на скучающего певца, который все еще игнорирует их в пользу своего телефона. — Мера безопасности, — поясняет Чан. — Чтобы не потерять голову, если ситуация обострится, — добавляет он, увидев растерянное выражение лица Джисона. — О, — он покраснел, не будучи уверенным, что понял весь смысл слов старшего. — Хорошая идея. — Это просто мера предосторожности, — легко улыбается Чан. — Не хочу хвастаться, но я весьма хладнокровен. — Да, отлично, — Джисон проводит рукой по волосам, нервничая и немного смущаясь от того, что, по его мнению, старший так непринужденно шутит. — Как ты адаптировался? — мягко спрашивает Чан, глядя на Джисона с серьезным выражением лица, но с оттенком беспокойства. Джисон смеётся, в пустом зале раздается громкий и горький звук. — Я не адаптировался? — он проводит рукой по волосам, это движение стало похоже на тревожный тик. Он избегает встречи с Минхо после вчерашнего унизительного происшествия в душе, но это не помешало ему всю ночь ворочаться и размышлять об этом. — Я не понимаю и половины того, что со мной происходит, — вздыхает Джисон, пытаясь объяснить свое беспокойство. — Все это кажется слишком для меня и таким чертовски запутанным, типа, мое тело буквально меняется! Это отличный материал для новых песен, — мрачно усмехается он и вновь принимается возиться с волосами. — Не дави на себя. Ты можешь потратить столько времени, сколько тебе нужно, чтобы разобраться с этим, прежде чем беспокоиться о создании песен, —Чан ловит его взгляд с серьезным выражением лица. Джисон сглатывает и кивает. — Я знаю, — неохотно вздыхает он. — Мне нужна эта лекция, или практика, или что мы там собираемся делать, — признается он, но комок в горле делает его голос тонким и дрожащим. — Такое ощущение, что мое тело выходит из-под контроля. Мне нужно научиться справляться с этим. Чан кивает и ободряюще улыбается. — Именно для этого я здесь, — он похлопывает Джисона по плечу, пока его ухмылка становится еще шире. — Ребята, вам что-нибудь нужно? — Сынмин вынимает один наушник и лениво приподнимает бровь, задавая вопрос. — Просто следи за ситуацией, — произносит Чан показывая ему большой палец вверх. Джисон задаётся вопросом, что Сынмин может сделать, если ситуация обострится, ведь парень, что должен следить за ними, выглядит легче и слабее и его, и их лидера. Если их придется разнимать силой, он вряд ли поможет, поэтому Джисон задумывается, стоит ли ему чувствовать себя небезопасно в сложившейся ситуации. Он до сих пор не понимает, как его новый статус омеги может отразиться на отношениях с остальными членами группы, ведь их реакция была довольно разной. Больше всего озадачивает Минхо, который перешел от гнева к мягкой поддержке, из-за чего его реакцию трудно оценить. Джисон не уверен, что именно он чувствует по отношению к старшему, и дополнительная путаница, вызванная его реакцией на феромоны танцора, ничуть не облегчает задачу. Он вглядывается в лицо Чана, ища хоть какие-то признаки того, что их лидер относится к нему по-другому, но старший лишь смотрит на него со спокойствием в глазах, поджав губы в ожидающей улыбке. Джисон пытается расслабиться, заставляя себя вспомнить, почему он доверяет Чану. — С чего мы начнем? — бормочет он, подавив желание нервно подергивать ногой, положив обе руки на колени. — Думаю, ты уже знаком с биологией альф и омег, а так же с теорией феромонов? — Чан вопросительно поднял брови, и Джисон кивнул. — По сути, феромоны предназначены для привлечения подходящей пары, но в современном обществе часто рассматриваются как социальное препятствие, мешающее людям открыто общаться, что и продемонстрировала на днях прекрасная леди, проводившая наше интервью, — в голосе старшего звучит сарказм, а его взгляд на мгновение темнеет от воспоминаний. — Для тех, кто может чувствовать феромоны, они служат еще одним уровнем информации, которую нужно расшифровать при взаимодействии, и часто влияют на ваши отношения с другими людьми. Думаю, это связано с базовой химией: влечение в основном диктуется обонянием для альф и омег. — Уверен, ты замечал сексуальное влечение, которое вызывает определенные ароматы, — на этих словах лидер покраснел, изо всех сил стараясь сохранить нейтральное выражение лица. — Инстинкт размножения может быть непреодолимым и запускается запахом феромонов. — Биология – та еще сука, — бормочет Джисон, его лицо покраснело от слов Чана. — Твоя правда, — горько усмехается старший и продолжает лекцию. — В любом случае, запах, который выделяет альфа или омега, меняется в зависимости от цикла, а также от душевного состояния. Именно здесь мы можем контролировать и управлять тем, как мы излучаем феромоны. Течка и гон – явления неконтролируемые и, к счастью, редкие, но наш запах постоянен, поэтому нам нужно, так сказать, управлять своими феромонами. Джисон кивает, пытаясь понять, о чем говорит старший. — Значит, я должен думать только непорочно? — спрашивает он. — Отчасти это так, — соглашается Чан, — Но на самом деле я говорю больше о физическом действии по высвобождению феромонов. Контролировать реакции своего тела гораздо проще, чем постоянно пребывать в состоянии дзен, — усмехается он. — Имеет смысл, не так ли? Джисон колеблется, обдумывая слова старшего. — В теории – да, — выдыхает он, — Но на практике – не очень. — Не беспокойся, через минуту мы начнем практику и ты все сам увидишь. — Я просто не понимаю, как вы удерживаете запах, — нахмурил брови Джисон. — Разве по определению это не то, что ты не можешь контролировать? — Постарайся не думать об этом как об управлении самим запахом, это почти невозможно, как ты и сказал. Я хочу помочь тебе понять физический процесс выделения феромонов, чтобы ты мог практиковать любой вид контроля. На самом деле, это касается как контроля мышц, так и разума, — легко улыбается Чан, прекрасно зная, как Джисон гордится своей верхней частью тела и работой, которую он проделал над своими рельефными плечами и руками. — Контроль над мышцами? — недоверчиво повторяет Джисон, широко раскрыв глаза в сомнении. — Ну, может, и не совсем над мышцами, это на самом деле больше похоже на задержку дыхания. Ты активно изменяешь или препятствуешь естественному рефлексу, как будто расслабляешь тело, когда тебе холодно, а не напрягаешься. Конечно, когда речь идет о выделении запаха, все происходит наоборот: приходится напрягаться, а не расслабляться… — Чан задумался и замолчал с неуверенным выражением лица, потерявшись в своих объяснениях. — Ну конечно, — с иронией соглашается Джисон, совершенно ничего не понимая. — Обещаю, скоро все станет понятнее, — отвечает старший, потягиваясь и сгибая локти под невозможными углами, одновременно борясь с зевотой. Джисон вздыхает, не в силах удержать себя от того, чтобы не почувствовать себя неудачником. — Может, просто начнем практиковаться? Мне кажется, я не понимаю в теории. Чан кивает, покрутив руками, чтобы еще больше растянуться, пока его черты лица приобретали все более серьезное выражение. — Я собираюсь выпустить феромоны, — предупреждает он. — Ты должен сосредоточиться на том, как мой запах влияет на твой собственный и как выработка твоих феромонов усиливается в ответ на мои. Джисон колеблется, уже чувствуя себя униженным. — Я не могу почувствовать собственные феромоны, — он признается с трудом. Чан хмурит брови. — Даже во время течки? — Ну, тогда чувствовал, — краснеет он, вспомнив сладкий шоколадный аромат, который доминировал в комнате страха, когда он переживал свою первую течку. — Но все было по-другому. С тех пор я не чувствовал. — Все в порядке, — улыбается Чан. — Это нормально, что ты не улавливаешь свой собственный запах. — Оу, хорошо, — Джисон немного расслабляется. — Начинай, хён! — смеётся он, чтобы скрыть свои нервы, но это ничуть не обманывает старшего. — Скажи мне, если будет слишком много или тебе понадобится перерыв, хорошо? — это не столько вопрос, сколько требование, на которое Джисон просто кивает, проведя языком по пересохшим губам и затаив дыхание. Он и сам не знает, чего ждет: его беспокоит реакция на феромоны Чана, ведь он прекрасно помнит, как на него действовали Минхо и Хёнджин. Джисон не особо желает снова поддаваться этим импульсам. И все же ему любопытно, ведь после превращения в омегу он не уловил практически никакого запаха их лидера. Он удивлен разницей в ароматах, которые чувствовал от других членов группы, не понимая, насколько различны феромоны, и находит отдельные нотки интересными. Джисон понимает, что задерживает дыхание и не может ничего учуять из-за этого, поспешно выдыхая через нос. Запах Чана мгновенно проникает в легкие, нежно раскрываясь с каждым вдохом. Джисон старается вести себя вежливо, вдыхая приятный аромат, в котором, кажется, присутствуют нотки мяты и цитрусовых. Запах солнечный, теплый и сухой, как и у Феликса, но совсем не сладкий. Джисон не может отделаться от мысли, что Чан пахнет Австралией, экзотическими фруктами и травами, а также горячей, прожженной солнцем землей. Это очень приятный аромат, и, вдыхая его, Джисон сразу же чувствует себя лучше. Его разум становится менее тревожным, когда он сосредотачивается на запахе их лидера. — Сконцентрируйся на своих ощущениях, — наставляет Чан, наблюдая за ним с расслабленной улыбкой. Джисон закрывает глаза и переключает внимание на свое тело, продолжая вдыхать феромоны. По телу разливается приятное тепло, расслабившее мышцы и напряжение, которое Джисон даже не заметил. Все это исчезло, когда он расслабился, а его дыхание стало медленным и ровным. — Я просто чувствую себя спокойно, — пожимает он плечами, почти засыпая в своей позе со скрещенными ногами. — Это приятно, — добавляет он, чувствуя облегчение от того, что тело не предало его, не сошло с ума, как это было накануне, и открывает глаза, чтобы увидеть, как Чан улыбается ему. — Хорошо, — ободряюще кивает старший. — Твои феромоны тоже сейчас спокойны, чувствуешь? Джисон вновь закрывает глаза и пытается найти на своем теле следы собственного запаха. — Я не уверен. Как именно я должен его почувствовать? — сосредоточенно нахмурил он брови. — Ты можешь почувствовать его на шее. Для меня это похоже на излучение тепла, что-то близкое к дрожи или пульсации на поверхности кожи. Голос Чана заставляет Джисона сосредоточиться на коже шеи, и он щурит глаза, пытаясь почувствовать хоть что-то, кроме крови, медленно пульсирующей в главных артериях. — Я ничего не чувствую, — жалобно ноет он, быстро теряя терпение и открывая глаза, чтобы еще раз взглянуть на лидера. Губы Чана дёргаются в улыбке, на что Джисон хмурится. — Мы немного увеличим интенсивность, — заявляет старший. Джисон сразу же ощущает, как чужой аромат становится все более глубоким и сильным, его невозможно игнорировать, так как он тяжело распространяется в воздухе вокруг него. Его ресницы трепещут, и он закрывает глаза, вдыхая теплый аромат, вдох за вдохом. Запах не особо отличается от того, что был несколько минут назад, но его воздействие на Джисона совершенно другое. Он чувствует, как его тело становится разгоряченным, пульс участился и кровь прилила к щекам, на которых появился густой румянец. Дыхание становится прерывистым, пока он вдыхает все более восхитительный аромат, и он неосознанно наклоняется вперед. — Что ты чувствуешь? — Голос Чана словно вывел его из транса, вернув к реальности. Джисон открывает глаза, обнаружив, что старший по-прежнему расслабленно сидит перед ним, с любопытством разглядывая его лицо. Он сглатывает, униженный своей нетерпеливой реакцией, особенно когда Чан выглядит совершенно невозмутимым. — Мне жарко. У меня увеличился пульс, — он говорит короткими фразами, стараясь скрыть степень своего влияния. — А что с твоими феромонами? Джисон вновь старается сосредоточиться на своей шее, пытаясь почувствовать тепло, о котором рассказывал Чан, но у него ничего не получается. Ему трудно сконцентрироваться на чем-либо, кроме приятного покалывания, которое вместе с пульсацией распространяется по всему телу, поэтому он быстро сдается. Цокнув языком от досады, он открывает глаза и встречает нейтральный взгляд старшего, что сидит перед ним. Он с сожалением покачивает головой, борясь с желанием наклониться вперед и вдохнуть побольше приятного аромата Чана. — Тогда еще немного, — говорит Чан, слегка поджав губы и взглянув на Сынмина, чтобы убедиться, что тот наблюдает за ними. Джисон забыл о третьем члене группы, и ему становится неловко, когда он понимает, что Сынмин наблюдает за его неудачей. Он взглянул на второго участника, который молча наблюдает за ними, его лицо остаётся нечитаемым, а взгляд ровным. Джисон снова поворачивает голову к Чану, и новая волна феромонов, еще более сильная, чем раньше, накрывает его, заставив забыть об унижении, которое он испытал из-за наблюдения за ним мембером группы. Он глубоко вздыхает, приятно вздрогнув от новых слоев аромата, который стал манящим, даже опьяняющим, и чувствует, как в ответ на это в нижней части его тела увеличивается пульсация. Сердцебиение громко стучит в ушах, щеки пылают, когда он приподнимается с места, инстинктивно придвигаясь ближе к источнику аромата. — Сконцентрируйся, Хан-а, — предупреждает Чан, его голос доносится издалека. Джисон прикусывает губу, пытаясь вспомнить, что он должен делать, в то время как его тело, кажется, работает против него, импульсы требуют его внимания. Его ладони ощущаются горячими по сравнению с холодными половицами тренировочной комнаты, когда его тело автоматически наклоняется вперед к Чану, потянувшись, чтобы приблизить его к тяжелым феромонам. Он стоит опустившись на руки и колени, так что это положение способствует мысленным образам, которые без приглашения возникают в его голове, пока мышцы сжимаются и дрожат от желания. Он еще раз вздрагивает, тепло пронизывает его внутренности, заставляя слегка выгнуть спину, когда он приближается к старшему. — Джисон, — голос Чана пробивается сквозь туманные чувства, быстрый и напряженный. — Сосредоточься! Джисон заставляет себя открыть глаза и видит, что их лидер отпрянул от него, стиснув челюсти, тяжело дыша. Он не осознавал, насколько близко подошел к нему. Джисон почти мог прикоснуться к Чану, если бы старший не откинулся назад. Напряженное лицо лидера заставило его вновь обрести здравый смысл, и он садится на пятки, быстро моргая глазами. — Сосредоточься, — слабо повторяет он слова Чана, переключая внимание на шею и стараясь не обращать внимания на другие ощущения, пронизывающие тело. По коже пробегает тепло, словно электричество, и Джисон концентрируется на этом ощущении: дрожащие вибрации усиливаются в районе шеи, почти как в сжимающихся мышцах. Он глубоко вздыхает, заметив, что запах Чана значительно ослаб, пытаясь остановить электрическую дрожь не совсем мышц на шее. Он пытается закрыть кожу, представляя, что прикрывает поры, чтобы феромоны не просочились наружу, но найти точное место, где нужно проявить контроль, оказывается не так просто. Он стискивает зубы, напрягаясь и медленно успокаивая свою сверхчувствительную кожу. Джисон заставляет жар отойти на задний план, отгоняя мурашки и как-то сдерживая их, напрягая что-то, не похожее на мышцы, в упражнении, которое кажется слишком незнакомым. — Молодец, — голос Чана заставляет его открыть глаза, на лбу выступают капельки пота, когда он встречается с темным взглядом старшего. — У меня получается? — произносит Джисон сквозь стиснутые зубы, боясь расслабиться, вдруг вновь обретенный контроль ускользнет от него. Его тело все еще раскалено, дрожит, словно пружина, напряжённая и готовая в любой момент раскрыться, но голова начинает проясняться. — Да, у тебя все получается, — старший улыбается Джисону. Его челюсть все еще стиснута, а глаза темнее обычного. — Просто, — он неопределенно махает рукой и отодвигается подальше, после чего встает, — Думаю, мне просто нужно немного воздуха. Джисон отводит глаза, его лицо покраснело, и Чан неловко рассмеялся, поспешив к двери. — Может, продолжим работу над феромонами, после небольшого перерыва? — он посылает Джисону натянутую улыбку, прежде чем выходит из комнаты. Джисон падает на пол, когда старший уходит, чувствуя себя совершенно униженным из-за того, что его только что возбудил Чан, и наоборот. — Пиздец, — ворчит Сынмин, напомнив Джисону о своем присутствии. — Видеть, как двое твоих друзей пытаются возбудить друг друга, – это не то, как я хотел бы провести свой день, — язвительно выдыхает он. — Это не то, чем мы занимаемся, — Джисон знает, что тот просто смеётся над ним, но все равно чувствует необходимость защищаться: слова наблюдающего за ними Сынмина заставили его покраснеть еще сильнее. — Может быть, и так, но это именно то, что происходит, — Сынмин приподнимает брови, предлагая Джисону возразить, но когда тот не находит слов, певец продолжает. — Неужели с этим так сложно справиться? — Очевидно, — вздыхает Джисон. — Думаешь, я хочу так себя унижать? Сынмин пожимает плечами и улыбается краешком губ. — Я не знаю, что именно тебя заводит, — произносит он. — Не это! — Джисон садится и смотрит на другого парня. — И еще, пошел ты. Сынмин игнорирует его. — Так это типа мгновенный стояк, когда Чан включает eau de Alpha? — спрашивает он прямо и немного бестактно, как обычно шутит. Джисон проводит руками по лицу. — У меня нет стояка, — бормочет он, не желая обидеться на дразнящего его вокалиста. Его пульс медленно успокаивается, и он удобно устроился на полу, пока его тело возвращалось к нормальной температуре, а румянец сходил с щек. — Просто говорю то, что вижу, — пожимает плечами Сынмин. — У меня нет ебанного стояка, Сынмин, — с досадой выдыхает он. — Может, поговорим о чем-нибудь другом? По какой-то непостижимой причине мне не хочется сегодня обсуждать с тобой свои причиндалы. Сынмин усмехается его сарказму. — Честно говоря, мне любопытно, — произносит он. — Я только что наблюдал за тем, как вы с Чаном обменивались феромонами, как я полагаю, в результате какой-то странной цепной реакции. Как именно это работает? — Если бы я знал, меня бы здесь не было, — ворчит Джисон. — Это действительно странно, чувак. — Аминь. Некоторое время они молчали, Джисон лежал с закрытыми глазами на полу, сосредоточившись на размеренном дыхании. Он все еще ощущал какую-то активность в области шеи, но ему было трудно определить, внешнее это ощущение или внутреннее, вибрации были почти незаметны, так как он расслаблено и спокойно лежал. — Могу я спросить тебя кое о чем? — Сынмин нарушает его концентрацию, на что Джисон вздыхает. — Только если это не касается моего предполагаемого стояка, — он прикрывает глаза, не желая смотреть на собеседника. — Ты сказал, что твое тело меняется, что ты имел в виду? — голос Сынмина звучит нейтрально, не давая понять, шутит он или нет. Джисон хмурит брови, пытаясь скрыть свое смущение. — Об этом я тоже не хочу говорить. Он думает об открытии смазки – лубрикант, что естественным образом вырабатывается при возбуждении омеги, чтобы облегчить проникновение, и краснеет, почувствовав липкую жидкость, теплую и скользкую между ягодицами. — Ты потерял лобковые волосы? — Что? Нет! — его глаза распахиваются от неожиданного вопроса Сынмина. — О… Просто я слышал, что мужчины-омеги абсолютно гладкие, — бесстрастно произносит парень, слегка приподняв брови на Джисона. — Боже, у меня всё ещё есть мои ебанные лобковые волосы, ясно? — Джисон закатывает глаза, раздраженно глядя на члена своей группы. — И вообще, что это у тебя за увлечение моим пахом? Сынмин проигнорировал его. — Можешь сказать Инни, что ты их потерял? Иначе я буду должен ему 20 баксов. — Боже мой, ты поставил на то, что я потеряю свои волосы? Да что с тобой не так?! — Джисон с досадой проводит руками по волосам. — Я думал, что мой источник надежен, — пожимает плечами Сынмин, не обращая внимания на возмущение Джисона. — Придурок, — ворчит Джисон. — Может, проявишь немного сочувствия? У меня сейчас кризис идентичности, — он смотрит на члена своей группы. — Хан Джисон, которого я знаю, всегда находит веселье в любой ситуации, будь то кризис или нет, — Сынмин бросает на него острый взгляд. — Я просто пытаюсь помочь тебе в этом. — Ты думаешь, что было бы смешно, если бы я потерял лобковые волосы? — недоверчиво спрашивает Джисон. — Ну, да, — спокойно отвечает Сынмин. — А ты нет? Джисон открыл было рот, чтобы возразить, но тут до него доходит, насколько абсурдна ситуация, и он невольно смеётся. То, что он расстраивается из-за отсутствия волос на теле, вдруг кажется ему смешным, и он сжимает губы, чтобы не выдать себя истерическим смехом. — Видишь? — певец улыбается ему ослепительной улыбкой, и его глаза на мгновение загораются сочувствием. — Ты немного приободрился? — Иди к черту, Сынмин, — хмыкнул Джисон, не в силах скрыть улыбку. — Уже, — стонет член его команды, и его лицо вновь становится безучастным, когда Чан возвращается с тремя стаканчиками кофе из ближайшего кафе. — Простите, что ушел, — извиняется старший. — Я не подумал, когда бронировал комнату без окон, — неловко смеётся он. — Ты хочешь заставить меня наблюдать за еще одним раундом феромонного пинг-понга, не так ли? — Сынмин вздыхает, принимая от Чана предложенный кофе. — Джисону нужно учиться, — пожимает плечами их лидер, протягивая Джисону напиток. Он сжимает в руке бумажный стаканчик, ощущая, как в животе завязывается нервный узел от перспективы пройти еще один круг практики. — Теперь тебе будет легче, — заверяет его Чан. — Нам не придется заходить так далеко. Джисон кивает, борясь с унизительным румянцем, ползущим по шее. — Звучит хорошо, — небрежно произносит он, заставляя себя медленно потягивать горячий напиток. — Думаю, сейчас тебе стоит попробовать активно выпустить свой запах, — проинструктировал Чан, не обращая внимания на громкий стон Сынмина. — Таким образом мы сможем отработать аромат твоих феромонов, так сказать. — Неужели это так необходимо? Разве я не могу просто держать их под контролем все время? — Джисон стонет от мысли, что ему придется пытаться воздействовать на старшего своим запахом. Ему очень не хочется сознательно излучать что-то похожее на возбуждение, не желая, чтобы его дружба с Чаном стала неловкой, как это произошло с Минхо. — Полное понимание работы феромонов поможет тебе лучше контролировать себя, — пожимает плечами Чан и встречает ровный взгляд Джисона. — Ого, да ты говоришь как настоящий учитель, — ворчит Джисон, смущенный тем, что его пульс уже начал учащаться. — Не волнуйся, Ханни, — смеётся Чан. — Все, что происходит в этой комнате, остается в этой комнате. Разве не так, Сынмин? — Иди ты к черту. Это ты заставил меня участвовать в этом, — вздыхает Сынмин, закатив глаза, на что Чан вновь смеётся. — Значит, я должен давить на тебя своим запахом? — нервно спрашивает Джисон, сосредоточившись на вибрации внутри кожи. Чан ободряюще кивает. — Это немного агрессивно, но да. Если ты спокоен, то твои феромоны тоже будут. Они будут мягкими, почти незаметными, но ты все равно сможешь контролировать их и сознательно увеличивать количество. Джисон закрывает глаза и пробует, но слабая дрожь на коже слишком далёкая, оставаясь лишь мерцанием, не реагирующим ни на какие его попытки и притяжения. Он стискивает зубы, расстроенный тем, что контроль, которым он только что обманывал себя, полагая, что овладел, снова ускользнул из его пальцев. — Ничего не получается, — ноет он, открывая глаза и глядя на Чана, который беззвучно смеётся над ним. — Эй, это не смешно! — Джисон не может удержаться от смеха, когда старший прочищает горло. — Извини, — снова смеётся их лидер, — Просто ты сейчас выглядишь таким напряженным, словно у тебя запор, неудивительно, что ты не можешь ничего сделать. — Ну прости, что я немного нервничаю, — хмыкает Джисон, и глаза Чана тут же стали серьезными. — Я ничего тебе не сделаю, — честно обещает он, не сводя с Джисона пристального взгляда. Джисон смущается от такого намека на то, что старший может что-то с ним сделать. — А ты не боишься, что я с тобой что-нибудь сделаю? — спрашивает он, пытаясь вернуть себе чувство собственного достоинства, надувая грудь. — Нет? — Чан смущенно хмурит брови, вызывая у Сынмина громкий смех, а Джисона – подавиться смущенным смешком. — Ты мог бы хотя бы притвориться, что думаешь об этом, прежде чем отвечать, хён, — разочарованно ноет он, пока их лидер проводит рукой по волосам, смеясь от его слов. Джисон пристально смотрит на Чана, понимая, что теперь это вопрос гордости, ведь ему очень хочется доказать, что старший не прав. Он устал чувствовать себя беспомощным, поддающимся влиянию окружающих его людей, не имея возможности влиять на реакцию собственного тела. Ему не очень хочется подчинять Чана своими феромонами, но он также не любит терпеть неудачи, а сдаваться, не попробовав, совсем не похоже на него. Он Хан Джисон, эйс Stray Kids, гениальный рэпер и выдающийся продюсер. Джисон расправил плечи, мысленно подбадривая себя, напоминая, что выделение феромонов – это все, что он делал с тех пор, как узнал, что он омега, так что это не должно быть так уж сложно. Накануне Минхо и Хёнджин поддались влиянию его феромонов, поэтому Джисон пытается вспомнить, что он тогда чувствовал. Он помнит теплую и приятную дрожь, которая, казалось, исходила от источника тепла глубоко внутри него, распространяясь по телу и щекоча нервные окончания. В памяти всплывает чувство, что он весь горит и жаждет новых ощущений. Джисон чувствует, как учащается сердцебиение в ответ на воспоминания, а кожа покрывается легким румянцем. Он сосредотачивается на пульсации тепла в нижней части живота, позволяя ощущениям нарастать, пока она не становится глубокой и настойчивой, натягивая внутренности и заставляя их сжиматься в предвкушении. На выдохе его дыхание обдает губы жаром, а веки трепещут, когда по позвоночнику пробегает невольная дрожь. Джисон возвращает свое внимание к области на шее, где он чувствовал, как электричество танцует по поверхности его кожи, - теперь это чувство гораздо более ощутимо, и он вновь пытается надавить, заставляя тепло, которое он ощущал на своей коже, отражаться от него, направляя в сторону старшего, сидящего перед ним. — Успокой мысли, Ханни, — предупреждает Чан. Джисон все еще держит глаза закрытыми, но слышит тихий звук, с которым их лидер сдвигается с места, а так же его теплый запах распространяющийся вокруг них в ответ на выделение феромонов. От чужого аромата у него учащается пульс, и Джисон, уже глубоко погрузившийся в ощущения, что захлестнули его тело, легко поддается влиянию. Пламя желания обжигает его изнутри, по обнаженным рукам пробегают мурашки, кожа чувствительная, он резко вдохнул, губы сжались в хрипловатый выдох. Он продолжает концентрироваться на все более горячей вибрации своей шеи, обнаружив, что это не столько вопрос фактического действия, сколько трюк с расслаблением. Он заворожен приятным ощущением потока феромонов, чувство расслабления было удивительно приятным и удовлетворительным, как и любая другая разрядка. Джисон слегка вздрагивает, почувствовав, как воздух нагрелся и сгустился от его шоколадного аромата. Он быстро осознает, что перед ним сидит альфа, и звук дыхания Чана усиливает пульсацию потребности внутри него. Осознание того, что старший вдыхает его запах, вызывает странную зависимость. Джисон чувствует, что его внимание равномерно распределяется между удовольствием, распространяющимся по его телу, и постепенно усиливающимся ароматом, исходящим от их лидера. Внутренности Джисона сжимаются от желания, и он тихо всхлипывает, ерзая на полу, ощущая дискомфорт от того, что одежда натирает его чувствительную кожу. Его мысли блуждают, вызывая воспоминания о горячей воде, скользящей по его коже, когда он думает о душе, что принимал накануне и сильную разрядку оргазма. Руки, все еще обхватывающие его грудь, сами собой потянулись к обнаженной коже рук, имитируя струи воды, и Джисон вновь заскулил. Звук стал более отчетливым, срываясь дрожью на его губах. — Достаточно, Джисон! — кричит Чан, его голос достаточно громкий, чтобы вывести Джисона из оцепенения и заставить его открыть глаза. Чан прикрывает рукой нос и смотрит на Джисона черными расширенными зрачками, торопливо махая рукой, чтобы Сынмин подошел. Певец нерешительно направляется к нему, явно не понимая, что делать, и слегка вздрагивает, когда Чан хватает его за футболку; костяшки пальцев старшего побелели, когда он сжал ткань в кулак. — Притяни феромоны назад, — рычит Чан сквозь стиснутые зубы, не сводя глаз с Джисона. В воздухе витают сильные запахи, и Джисон ощущает, как легко он поддается пьянящим ароматам, позволяя себе поддаваться все более соблазнительным инстинктам, вдыхая феромоны старшего. Джисон вспоминает слова Феликса, сказанные накануне, и удивляется, почему он тогда возражал против того, чтобы отпустить себя: теперь этот вариант кажется гораздо более разумным. Он вздрагивает, вновь погружаясь в мысленные образы, вызванные возбуждением, которое он испытывает сам и чувствует от альфы перед собой. Его ногти рисуют острые узоры на обнаженной коже, заставляя электричество проноситься по телу. — Джисон! — рычит Чан, его голос громкий и хриплый, словно предупреждение. Джисон возвращается к реальности, замечая обеспокоенное выражение лица Сынмина, что стоит вплотную к лидеру, который притянул его к себе. Его футболка так туго обмотана вокруг кулака Чана, что сползала с плеча. Чан смотрит на Джисона темными, полными сложных эмоций глазами, его мышцы напряжены, и он явно пытается удержать свое положение на полу неподвижным. Осознав, что делает, Джисон тут же опускает свои руки и покачивает головой. Перед ним сидит не просто безымянный воображаемый альфа, а Чан, его многолетний друг и лидер их группы. Джисон поспешно отталкивается от старшего, создавая столь необходимое расстояние, при этом ругается под нос и пытается сдержать дрожь, которая разносит по комнате его возбуждённый запах. От возбуждения и адреналина его пульс стучит в ушах. Он делает долгий глубокий вдох, заставляя свое тело успокоиться, вновь закрывая глаза. Джисон представляет наименее сексуальные сценарии, которые только может придумать, вспоминая скуку ожидания в очереди местного супермаркета, когда он пошел купить рамён, и особенно травмирующий случай, когда он стал свидетелем того, как Чанбин бреется в кухонной раковине. Он шумно выдыхает – мысленные образы приглушают его возбуждение – и переводит взгляд на стоящих перед ним двух парней. Чан покачивает головой, его глаза по-прежнему наполнены чем-то тёмным, но он опускает руку с футболки Сынмина. Старший молчит, прижав два пальца к переносице, медленно закрывая глаза и глубоко вздыхая. Сынмин поправляет футболку: в том месте, где Чан схватил ее, ткань явно растянулась и помялась. — Мне жаль ту бедную душу, которая однажды станет настоящей мишенью для твоих феромонов, Ханни, — бормочет Чан, его челюсть сжимается от этих слов, и он быстро встаёт, даже не потрудившись придумать оправдание, и быстро выходит из комнаты. Джисон сидит на полу, нервно и беспокойно потирая руки, его движения далеки от тех чувственных поглаживаний, которые он делал раньше. Он вздыхает, зажмурив глаза, и вздрагивает, но не от удовольствия, а от осознания того, что могло бы произойти, если бы Чан не успел остановить их тренировку. Сынмин молчит, пока Джисон пытается разобраться в путанице мыслей, вторгшихся в его сознание. Ему стыдно за то, что он так потерял контроль над собой, страшно за непредсказуемость своего тела и настроения. Он боится, что Чан будет на него зол. Джисон чувствует себя одновременно и оскорбленным, и пристыженным: тело предало его, увлекшись непреодолимыми желаниями и превратив ситуацию в то, на что он не давал согласия. Стыд от осознания того, что он подтолкнул лидера к этим желаниям просто невыносим, Джисон стонет от унижения. Голос Сынмина прерывает его жалость к себе. — Все быстро обострилось, — сухо подмечает певец. Джисон заставляет себя успокоиться и расправляет плечи, открыв глаза и посмотрев на Сынмина. Он стоит неподвижно, выражение его лица кажется нечитаемым, пока Джисон смотрит на него. — Ты в порядке? — спрашивает Джисон, вспомнив, что в его глазах читалось беспокойство, пока Чан крепко сжимал футболку. — Я хочу забыть то, чему был свидетелем сегодня, — вздыхает Сынмин, встряхивая головой, чтобы очистить ее от воспоминаний. — Я тоже, — бормочет Джисон, медленно поднимаясь на ноги и неловко потирая шею. — Я чувствую, что мне нужен душ, просто от наблюдения за вами двумя, — Сынмин вздрагивает, на его лице появляется намек на дразнящую ухмылку, из-за чего Джисон закатывает глаза. Минуту они стоят погруженные в свои мысли, избегая зрительного контакта, но Джисону интересно, о чем думает его друг. — Как ты думаешь, Чан вернется? — спрашивает Сынмин. — Неа, думаю на сегодня тренировка закончена, — смеётся Джисон, размышляя, как ему встретиться с лидером в следующий раз. — Может, поужинаем по дороге домой? — спрашивает он, желая найти предлог, чтобы отложить возвращение на случай, если Чан будет в общежитии. — Ты платишь, — хмыкает Сынмин, его губы расплываются в улыбке. Джисон игриво бьет его по плечу, когда они выходят из репетиционной студии и направляются прочь от спертого воздуха тренировочного зала.