Со страниц книги

— Рюджин — это я. Йеджи недоуменно оглядывается на вставшую Рюджин. Та расправляет плечи и вскидывает подбородок. Отец хмурится, складывая руки на груди и окидывая ее оценивающим взглядом. — Я вам все объясню, — продолжает та и поднимает руки ладонями вперед, показывая, что безоружна. — Позвольте, мы отойдем и поговорим наедине. — Хорошо, — через несколько секунд молчания отзывается отец. Он поворачивается, махнув рукой в качестве приглашения. Рюджин покорно опускает голову и идет за ним. Толпа людей расступается перед ними, освобождая проход. Йеджи выдыхает, усилием воли унимая дрожь в кончиках пальцев. Юна рядом хмыкает. — Она может быть очень убедительной, — шепчет та, и губы Йеджи непроизвольно дергаются в улыбке. Юна вертит в ладонях ключ. Тот задорно — почти весело — переливается в лучах яркого зимнего солнца. Джису приваливается к ее плечу. Ее глаза закрыты, а грудь мерно взымается. Юна поглаживает ее по плечу свободной рукой. — Йеджи, — та вздрагивает, когда слышит голос Хенджина за спиной, и оборачивается. Брат присаживается рядом с ней. — Если ты хочешь что-то рассказать, то мне кажется, что сейчас — самое время. Йеджи кидает взгляд на Юну, но та только пожимает плечами, мол, как хочешь. Тогда она продолжительно вздыхает, готовясь к долгим объяснениям и непониманиям. — Ну, в общем… мы не обычные люди, — Йеджи невольно потирает ладони друг о друга. — Знаешь книги, где главный герой обладает какими-то волшебными способностями? Так вот, у нас — меня, Рюджин и еще нескольких человек, — она кивает на Юну и Джису, — точно так же. Брови Хенджина сначала сходятся в одну линию, а затем, через несколько секунд, он с шумным выдохом проходится ладонью по своим волосам. — Хорошо, допустим, — он прокашливается. — А какие именно у вас… способности? Видно, что последнее слово он выдавливает с трудом, нехотя: не может поверить ей. И Йеджи понимает его. Она тоже не сразу поверила. — Я метко стреляю из лука, — объясняет Йеджи поспешно. Хенджин приподнимает брови и уголки губ: кажется, он не удивлен. — Джису управляет ростом растений, но это, я думаю, ты и так понял, — она смотрит на мирно посапывающую на плече у Юны девушку. — Юна может лечить людей прикосновением. Черен — она дочь одной из придворных дам, ее здесь нет, но, я думаю, ты ее знаешь, — управляет тенями. А Рюджин… У Рюджин способность огня. На этих словах Хенджин вздрагивает и оборачивается в ту сторону, куда ушли отец с Рюджин. На его скулах проступают желваки. Йеджи осторожно перехватывает его за локоть. — Это она же убила человека? — слишком резко спрашивает он. Йеджи неуверенно кивает. — Это было год назад, и этот человек на ее глазах убил нашу мать, — Юна рядом внезапно подает голос. Она сухо фыркает, когда внимательный взгляд Хенджина проходится по ней, и поворачивается обратно к дремающей Джису, пальцами перебирая пряди волос той. — Так что сам думай, что делать с этой информацией. — Я не знал, — Хенджин коротко кашляет. — Извините. — А ты знала? — Юна переводит взгляд на Йеджи. — Ты не выглядишь удивленной. — Да, — признается та. — Рюджин рассказала мне. — Надо же, — вскидывает брови Юны. На ее губах появляется почти что хитрая улыбка. — Ну, значит, тебе повезло. Рюджин тебе доверяет. Йеджи чувствует, как от слов Юны в животе странно расползается что-то теплое и щекочущее. Значит ли это, что для Рюджин она особенная? — Объясните мне, что я пропустила? — поток мыслей Йеджи прерывает Черен, внезапно появившаяся рядом. Она складывает руки на груди, переводя внимательный взгляд на Джису. — Что с ней? — Это будет долго, — вздыхает Йеджи. — Но просто посмотри… Юна кидает Черен ключ, и та, не глядя, ловит его. Только через несколько секунд ее лицо удивленно вытягивается. — Это ключ от двери в библиотеке, да? — говорит Черен. Ее глаза загораются интересом. Йеджи усмехается. — Думаю, да. Черен несколько секунд молчит, внимательно взглядываясь в него. Кажется, уголки ее губ слегка приподнимаются в слабой, едва заметной улыбке. Наконец она сжимает ладонь и вздергивает подбородок. — Тогда… — взгляд Черен быстро перемещается к Джису. — Я думаю, что ей надо открыть дверь. Как делали я и вы с Рюджин той ночью. Ты ведь не против? — Не против, — качает головой Йеджи. — Если честно, то у меня на эту ночь были планы поспать. — Вот и хорошо, — хмыкает Черен и встает на ноги. — Постойте! — внезапно восклицает молчавший до этого Хенджин. Он моляще глядит на Черен снизу вверх. — Какой ключ? Какая дверь в библиотеке? О чем вы вообще? — Тебе расскажет Йеджи, — изящно выкручивается Черен. Та вздыхает, когда недоуменный взгляд брата останавливается на ней. Это будет… долго.

***

Ночь невесомо накрывает город, просачивается в дом навязчивым сквозняком и мерцает множеством звезд на темном и на удивление чистом зимнем небе. Уснуть Йеджи почему-то не может, долго ворочается с боку на бок и кутается в одеяло в попытках защититься от прохлады. Странно, учитывая богатый на события день. С соседней кровати доносится приглушенное дыхание. У Рюджин проблем со сном не было никогда с тех пор, пока она жила у них. Она всегда проваливалась в мягкие объятия сна быстро, тихо и незаметно. При мысли — всего одной мысли! — о Рюджин на душе Йеджи становится хорошо и щекочуще. Хочется глупо улыбнуться, уткнуться лицом в подушку и прижать к себе одеяло, ощущая, как сердце шаловливо елозит о кройку ребер. Наверное, это было тем, что в книгах называют влюбленностью. Вот только у героев книг была уверенность в хорошем конце, а у Йеджи — нет. Как минимум потому, что даже в королевской библиотеки нет книг про двух влюбленных девушек. От этой мысли Йеджи становится печальнее. Конечно, еще днем она, окрыленная чувствами, смело рассуждала о том, что любить Рюджин ей не помешает тот факт, что они обе — девушки. А теперь… Ночь будто бы обнажила то, о существовании чего Йеджи даже не подозревала ранее. А именно — боль. Интересно, а в книгах упоминалось о том, что любовь — прекрасное, возвышающее человека чувство — может причинять боль? Наверное, нет. С кровати Рюджин доносится всхлип. Йеджи замирает, прислушиваясь. Соседняя кровать скрипит. Всхлип повторяется. Силуэт одеяла неравномерно вздымается. Будто… Рюджин плачет? Внутри будто натягивают крепкую нить. Йеджи садится на кровати, пытаясь не морщится от холода дощатого пола, объявшего босые ступни. Она встает, подходя к чужой кровати. Видит Рюджин. Она спит — глаза закрыты, а руки беспорядочно разметаны по простыне. Но ее лицо выглядит… напряженно. Сжатые губы, периодически вылетавшие с них тихие всхлипы и морщинка на лбу. Йеджи внезапно становится ясно. Рюджин снится кошмар. С чужими кошмарами она сталкивалась всего пару раз за всю жизни. Это было после смерти матери. Хенджин тогда спал действительно плохо, постоянно ходил с покрасневшими глазами и разлившимися под ними синяками. Тогда его успокаивал отец, приходил в их комнату, заключал его и Йеджи в объятия и гладил по голове до тех пор, пока всхлипы не сменялись ровным дыханием. Йеджи наклоняется над Рюджин. Она убирает с ее взмокшего лба несколько прядок и непроизвольно скользит пальцем по ее щеке. Йеджи хочется разбудить ее, заключить в объятия и не отпускать. Но она подавляет это желание. Они недостаточно близки. Рюджин может отстранится от нее, бросить презрительный взгляд, брезгливо скривить губы и… Эта мысль настолько болезненная, что на секунду у Йеджи из легких пропадает воздух. Рюджин внезапно дергается — Йеджи отстраняется, но продолжает пристально вглядываться в ее лицо. Губы Рюджин шевелятся — она что-то шепчет. — Нет, нет, — она дышит часто-часто. Йеджи напрягается. — Пожалуйста, нет. Мама… — Рюджин, проснись, — шепчет Йеджи в ответ. Она повторно тянется к ее лицу, но Рюджин резко притягивает к себе одеяло, будто бы закрываясь от чего-то. Ее рот широко раскрывается. — Йеджи, — срывается с ее губ. Рука Йеджи замирает. А потом она окончательно убирает ее и отходит назад на пару шагов. На языке вертится один вопрос. Почему Рюджин сказала ее имя? Йеджи тихо выходит из комнаты, направляясь на кухню за стаканом воды. Ответ на этот вопрос находится только один — Рюджин каким-то образом почувствовала ее присутствие сквозь сон и… ей стало неприятно. Это, конечно, не радует. И Йеджи не находит другого выхода, кроме как ненадолго покинуть ее. В комнате тихо, когда Йеджи приоткрывает дверь, входя. Рюджин больше не всхлипывает, ее дыхание ровное. Йеджи ставит стакан на стол рядом с кроватью и, не удержавшись, подходит к ней. Так, ночью, под слабым светом луны, Рюджин выглядит почти что нереально. Черные волосы в беспорядке разметаны по подушке, глаза умиротворенно закрыты. Лишь маленькая морщинка между темных бровей свидетельствует о том, что что-то не так. Йеджи ненадолго задумывается. А потом разгляживает эту морщинку большим пальцем. Внутри что-то сладко, но болезненно тянет, когда Йеджи накрывается одеялом, отворачиваясь от Рюджин. Ей остается надеятся, что Рюджин не почувствовала этот маленький жест.