Со страниц книги

Йеджи натягивает тетиву лука и, щурясь, выпускает стрелу. Та со своистом разрезает воздух и врезается четко в середину нарисованного на доске впереди круга. Йеджи выдыхает, вспотевшей от напряжения рукой проводя по взъерошенным волосам. В целом — ничего нового, но… Им надо быть к чему-то готовыми. Именно эту мысль пытались донести Рюджин с Йеджи Юне и Джису сегодняшним утром. Конечно, те почти ничего не поняли. Конечно, не обошлось без вопросов от «А королевская библиотека такая же страшная, как о ней говорят?» до «И что же нам делать дальше?». И, конечно же, ответа на последний вопрос не знал никто. Йеджи высказала мысль о том, что им нужно было бы потренироваться, чтобы подготовить свои способности к действию, и на этой ноте они разошлись. Йеджи хмурится. Напряжение сковывает все ее тело, и даже очередная выпущенная стрела ее не радует. Непонимание того, что произошло вчера только усиливает это напряжение, поэтому ей ничего не остается, кроме как в очередной раз потренироваться. — Йеджи, привет, — негромкий голос отца доносится сзади, и Йеджи радостно оборачивается. Своего отца она рада видеть всегда — но сейчас рядом с ним смиренно идет Рюджин. Та приветствует ее улыбкой. — Вот, привел тебе помощницу. Она сказала, что хочет потренироваться с тобой. Рюджин кивает, и отец треплет ее по плечу. Йеджи фыркает про себя — сейчас Рюджин выглядит прямо-таки эталоном смеренности и скромности. Она коротко благодарит отца и, наблюдая за тем, как он ласково кивает в ответ и неспешно уходит, после переводит взгляд на Рюджин. — Что, сама бы не справилась, обязательно было меня искать? — усмехается она. Рюджин скрещивает руки на груди. — Обязательно, — хмыкает она, подходя ближе и оглядывая лук. — Слушай, принцесса, помнишь же, как мы с тобой тренировались тогда, в деревне? Я выпускала огонь, а ты щелкала пальцами. Ну, и я хотела бы это повторить… Она замолкает, заламывая свои пальцы и смотря куда-то вниз. Йеджи улыбается. Неужели Рюджин стесняется? — Конечно, мы это повторим, — уверяет она. Рюджин поднимает взгляд, и ее лицо светлеет. Йеджи пару секунд обреченно смотрит на лук, а потом откладывает его в сторону и подходит к Рюджин. Та вытягивает ладони перед собой и с готовностью смотрит на Йеджи. — Спасибо, принцесса, — говорит она. В ее голосе сквозит облегчение. Йеджи хмыкает, оглядываясь. Поблизости распологается только широкая поляна, огражденная невысокими, но близко расположенными деревьями. Она надеется, что в этот раз никто не станет случайным свидетелем их занятий — как это было в деревне. В целом, это маловероятно, потому что это место знает только она сама, Хенджин, ее отец и, теперь, Рюджин. Именно здесь, начиная с лет десяти, она проводила большую часть своего свободного времени, учась стрелять из лука. Йеджи кивает. Рюджин напряженно смотрит на нее, потом переводит взгляд на свои руки… Огонь взымается вверх алым диким зверем, беснуется между ладонями Рюджин. Он сильный — такой, что Йеджи чувствует его тепло на своей коже. Она непроизвольно поражается мощью огненной стихии и наблюдает за реакцией Рюджин затаив дыхание. Та сжимает губы. Ее глаза становятся какими-то странными, блестящими изнутри, на висках выступают капельки пота. Через пару секунд пламя становится ярче, больше; оно разгорается, жадно занимая свободное пространство. И Йеджи… нет, она не пугается. Наверное, это чувство больше похоже на благовение перед чем-то впечатляющим, но никак не на страх. Она щелкает пальцами. Огонь — на удивление послушно для такой строптивой стихии, — потухает. Рюджин застывает. А потом медленно-медленно оседает на пол, пустыми глазами глядя куда-то вдаль. Йеджи поддерживает ее за локоть, не давая окончательно сесть на стылую землю, и восторженно заглядывает ей в лицо. — Рюджин, это было… — начинает она, но Рюджин прерывает ее: — Нет. — Чего? — недоуменная такой реакцией Йеджи хмурит брови. — Не надо было… так сильно разжигать, — говорит Рюджин бессвязно. Сейчас она будто бы находится в каком-то другом, своем мире. — Огонь жадный. Я не могу потерять контроль… — Эй, все в порядке, — Йеджи успокаивающе накрывает ее теплую ладонь своей. Рюджин хрипло усмехается и наконец переводит взгляд на ее лицо. — Мне нельзя больше так делать, — уже более внятно говорит она. — Я могу потерять контроль. Однажды… уже потеряла. Йеджи вначале не понимает, о чем она говорит, а потом вспоминает тот разговор тогда, в деревне. Про убитого в пылу огня парня. Она застывает, не зная, как на это реагировать. Не то, чтобы Йеджи забыла про это, но… в суматохе всех нынешних событий, среди ночных походов в королевский дворец и откуда-то взявшихся змей, это как-то выветрилось из памяти. Но сейчас Йеджи вновь вспоминает события в деревне и холодеет изнутри. Вероятно, на ее лицо просачивается страх, потому что Рюджин хмурится. А потом тяжело вздыхает и садится прямо на землю, и машет рукой, подзывая сесть рядом. Йеджи опасливо повинуется. — Знаешь, наверное, мне кое-что нужно тебе рассказать, — начинает она, и на ее лицо набегает тень. Она говорит с трудом, будто бы выталкивая из себя слова, и Йеджи подается вперед. Внутри нее разгорается интерес и какое-то странное, новое чувство, будто бы Йеджи желает узнать это «что-то» так сильно, как не желала никогда. Это чувство сильное — оно пробирает до костей, отдает прохладой под ребра и застывает на кончиках пальцев. И, самое главное, Йеджи не удивляется ему, принимая как данное. — Что? — коротко спрашивает она. Рюджин прикрывает глаза, начиная говорить: — Тот парень, который… которого я сожгла, убил женщину, которую я считала своей матерью. Йеджи приоткрывает рот, пораженная внезапным откровением. Но Рюджин не обращает на нее внимание и продолжает свой монолог, ускоряя темп речи: — Тогда был день охоты на Зверя. На меня. Охотники не знали, что Зверь — это человек, поэтому я не боялась. И тогда я настолько осмелела, что тренировалась и разжигала огонь прямо на улице. У нас с мамой и Юной был домик где-то в самой глубине леса… — черты ее лица смягчаются. Ее накрывают приятные воспоминания. Но через пару секунд все возвращается на свои места, и эта мягкость пропадает, не успев толком проявиться. — Этот парень… он увидел меня. Подкрался сзади и приставил нож к горлу. Потом выбежала мама. Она умоляла меня отпустить, но парень не соглашался. А дальше… все как в тумане. Рюджин ладонями закрывает глаза. Ее спина начинает трястись при каждом рваном вздохе. Йеджи неловко, неумело гладит ее по спине, до сих пор пребывая в неком остолбенении от рассказанной истории. — Я помню ее крик, когда он воткнул нож ей в живот, — продолжает Рюджин глухо. — И был такой… знаешь, такой противный звук, когда втыкаешь нож в тело, — Йеджи передергивает плечами. Конечно, она помнит… — И я разозлилась. У меня перед глазами будто бы красная пелена встала. Я… я потеряла контроль над собой. Отдала свое тело огню, — Рюджин невесело, горько усмехается. — Когда пришла в себя — увидела тело. Черное, обгоревшее. Это был… тот парень, — она замолкает на пару секунд, будто подбирая нужные слова. — Маму огонь не тронул. Мне пришлось похоронить ее прежде, чем остальные охотники нашли бы нас… Рюджин всхлипывает. Она беспорядочно скользит пальцами по своему лицу, будто бы пытаясь закрыться от остального мира. Йеджи, преодолев начальное состояние шока, нерешительно склоняется к ней и приобнимает за плечи. — Я ценю, что ты рассказала мне об этом, — шепчет она, аккуратно поглаживая Рюджин по спине. — Йеджи, скажи честно, я монстр? — Рюджин поднимает взгляд. В ее глазах Йеджи видит странное сочетание бесцветного, серого страха и отчаянного желания услышать ответ. Йеджи, немного подумав, мягко мотает головой. — Нет, Рюджин, — отвечает она. — Настоящие монстры никогда не говорят о том, что они монстры. Рюджин хлопает ресницами. Она переводит взгляд куда-то вниз, и Йеджи замолкает. Между ними повисает тишина, немного неловкая из-за внезапного откровения. Но она необходима — в частности, для того, чтобы они успели все осознать. Спустя пару минут Йеджи тихо отходит к отложенным в сторону с приходом Рюджин луку и стрелам и принимается за тренировку. Ей хочется отвлечься, занять мысли чем-то другим. Рюджин глядит на то, как она выпускает стрелу. — Эй, принцесса, — зовет она. В ее речи слышится непривычная робость, но она смело вскидывает подбородок, подходя к Йеджи. Та слегка улыбается: все-таки приятно видеть, как ушла та Рюджин, отчаянно рассказывающая про свое прошлое — ушла не полностью, лишь отчасти, но все же… — Слушай, мы же… друзья? Рюджин слегка запинается на последнем слове, и Йеджи улыбается шире. Она протягивает руку к ней и похлопывает по плечу, отчего на лице Рюджин возникает ответная немного неловкая улыбка. — Друзья, — успокаивающе говорит Йеджи. Рюджин переводит взгляд на лук. — Заранее прости за эту просьбу, — извиняющим тоном начинает она. — Но… можно стрельнуть? Хотя бы раз… — Можно, — Йеджи мягко кивает и передает ей лук и стрелу, и Рюджин неуверенно принимает их. Вообще, она не любила отдавать свое оружие кому-либо, кроме членов ее семьи. Но Рюджин… Рюджин смотрела на лук так, словно он был одним из самых дорогих сокровищ в мире. А в руки взяла так бережно, что у Йеджи тут же отпадают всякие сомнения. — Смотри, тебе нужно попасть в цель, — она указывает на круг, нарисованный на дереве. Ощущать взгляд Рюджин, которая напряженно ловит каждое ее слово, немного непривычно — все-таки она еще никогда не выступала в роли учителя. — Повернись немного. Рюджин послушается, становясь боком к мишени и по-прежнему сжимая лук в руках. Она выглядит такой смиренной, что Йеджи не сдерживает улыбки. — Выпрямись, — говорит она и подходит к Рюджин. Она кладет ладони ей на спину, отчего та тут же становится прямо. Йеджи удовлетворенно кивает. — И… Она касается руками бедер Рюджин и слегка нажимает, выдвигая область таза вперед. Та вздрагивает от ее прикосновений, но повинуется. Когда Йеджи поднимает взгляд, то видит, как Рюджин быстро моргает и слегка прикусывает губу, смотря на нее. Но ровно через мгновение она отворачивается. Йеджи усмехается про себя. Почему-то ей этот момент кажется… немного забавным. А еще — по-странному желанным, словно Йеджи хочет касаться Рюджин, хочет провести ладонями по ее телу, прижаться к ней и… Так. Стоп-стоп-стоп. Йеджи вдыхает побольше холодного воздуха, стараясь избавиться от таких мыслей в голове. На щеках внезапно выступает румянец, и она совсем-совсем не уверена, что это от мороза. Ее снова с головой окунают в странное, новое чувство — правда, можно ли назвать его новым, когда Йеджи испытывает его слишком часто в последние пару дней. Но, так или иначе, нужно было продолжать тренировку. — Теперь приложи стрелу к тетиве, — продолжает она. Рюджин неумело берет древко стрелы и недоуменно смотрит на Йеджи. — Сейчас… Йеджи мягко отводит пальцы Рюджин от стрелы и сама прикладывает ее к тетиве. — Смотри, тут должна быть зарубка, — поясняет она, кладя пальцы Рюджин обратно. — Надо, чтобы тетива оказалась в ней. И… еще одно перо должно быть обращено вверх, вот так. Понятно? Рюджин кивает. — Теперь возьми лук правильно, поставь пальцы под стрелой, — другой она тянется к древку лука и помещает пальцы Рюджин в нужное положение. Сейчас они стоят в довольно… интересной позе: сжимающая лук Рюджин и Йеджи, стоящая позади нее так близко, что она почти прижимается корпусом тела к чужой спине. Йеджи слышит частое дыхание Рюджин и почему-то ее настигает неясное волнение. Это странно, потому что во время тренировок она всегда была спокойна, а сейчас ее сердце бьется так быстро, что его стук отдается в ушах. — Придерживай стрелу пальцами и поднимай лук, — Йеджи зачем-то переходит на шепот и прижимается еще ближе: теперь ее подбородок нависает над плечом Рюджин. — Да, вот так. Теперь оттяни тетиву… Рюджин повинуется, но ее останавливают. — Нет-нет, не так, — Йеджи мягко проводит пальцами по ее предплечьям, ощущая твердые мыщцы под тканью полушубка. — Руки должны быть расслаблены. Немного подними локоть: тебе надо действовать мышцами спины. Рюджин гулко сглатывает, и звук этот оказывается неожиданно громким. Йеджи внезапно осознает, что они стоят так близко, что ей в лицо лезут чужие черные волосы. — Прицелься, — шепчет она. Голос почему-то становится хриплым. — Кончик стрелы должен указывать на центр круга. Рюджин слегка поднимает руку, сжимающую древко лука, вверх. Она напряженно молчит: Йеджи перестает не слышать даже ее дыхание. — Стреляй, — решительно говорит она, убирая свои руки и отступая на шаг. Без близкого тепла чужого тела ей становится холодно. Рюджин выпускает стрелу. Та, пролетая несколько метров прямо, в конце концов падает на землю, не долетая до мишени. — Неплохо, — удовлетворенно кивает Йеджи. — Ты слишком слабо натягивала тетиву, но это дело наживное. Для первого раза ты вообще молодец. Рюджин вскидывает подбородок. Она выглядит довольной: на лице играет улыбка, а черные глаза радостно светятся изнутри. Йеджи чувствует щекочущее тепло, наполнившее грудную клетку, и ощущать это так приятно, что она замирает. Рюджин тоже замирает. Они глядят друг другу в глаза и улыбаются. Йеджи ловит себя на мысли о том, что слишком слишком долго смотрит на чужое лицо, но не отталкивает ее, а медленно пытается ее принять. Она продолжает изучать лицо Рюджин: смотрит на черные брови, на аккуратный нос, на ровный подбородок, на губы… Интересно, а они тоже теплые? Эта мысль отрезвляет Йеджи, заставляет прийти в себя. Она отворачивается, глядя на темные стволы деревьев. Ее вдруг накрывает понимание: неужели, она… Но додумать Йеджи не дают. Она замечает что-то (или кого-то?) краем сознания. Кажется, оно стоит между деревьев и наблюдает. Но когда Йеджи оборачивается, то оно скользит в сторону, пропадая из поле зрения. Йеджи чувствует, что у нее кружится голова. На нее накатывает ощущение того, что за ней следят. Внимательно, не пропуская ни единой детали. Прячась между деревьями и исчезая каждый раз, когда Йеджи думает посмотреть на это «что-то». Это заставляет тревожиться. Она поворачивается еще раз, стараясь снова увидеть это «что-то», но больше ничего не происходит. — Эй, эй, принцесса, — перед ней возникает Рюджин, и Йеджи глупо моргает. Та всмаривается в ее лицо. — Йеджи. Все нормально? — Вроде да, — она выдыхает. — Ты ничего не видела? — А должна была? — спрашивает Рюджин. Она хмурится. Йеджи замечает за ее спиной аккуратно сложенные лук и стрелы. Она вздыхает, приводя мысли в порядок. Тревожность ослабевает, но не исчезает полностью, немного заглушенная присутствием Рюджин рядом. Через пару секунд становятся слышны шаги. Йеджи вскидывает подбородок. — Извините, что вам помешал, — на поляну выходит отец. Йеджи расслабляется и улыбается, когда видит его. Неужели «чем-то» между деревьями был ее отец? Но тогда зачем ему было прятаться? — Пап, это ты наблюдал за нами? — выпаливает Йеджи на одном дыхании. Рюджин посылает в ее сторону непонимающий взгляд. — Что? Нет, я только сейчас пришел, — отец тоже хмурит брови. Йеджи машет рукой, мол, забудь и подходит поближе. Отец, видя этот жест, пожимает плечами и продолжает. — Йеджи, у меня для тебя две новости… Его тон становится мягче. Так обычно начинаются разговоры о плохом. — Начни с плохой, — требует она, когда отец проводит ладонью по ее волосам, и льнет к его теплой руке. Она любила такие по-семейному уютные прикосновения. — Снежинка пропала, — выдыхает он. Йеджи вскидывает брови. — Куда? Отец разводит руками. Йеджи тоже ничего не понимает. Снежинка была ее другом с десяти лет, вместе они пережили много хорошего и много плохого — и представить, что она вот так, без всякой причины, пропадает, действительно трудно. — Может, она решила вновь почувствовать вкус свободы? — отец шутит, но его глаза остаются серьезными. Йеджи мотает головой. — Если бы хотела, то сбежала бы раньше, — вздыхает она. — Ну, ладно. А какая вторая новость? Йеджи на удивление спокойна, хотя, казалось бы, еще месяц назад она бы впала в панику от этой новости. Но сейчас — да, она переживает, но какая-то ее часть говорит, что с лошадью ничего не случится. И Йеджи почему-то ей верит. Может, дело в ее новой компании и их необычных, волшебных способностях. Она непроизвольно косится на Рюджин, которая весь их разговор тихо стоит в стороне. Услышав вопрос, отец улыбается. — Хенджин приехал.