Со страниц книги

Проходит несколько дней. Черен уходит куда-то сразу же после того, как способность Йеджи раскрывается; они с Рюджин остаются одни. Делать им в деревне, в общем-то, нечего, но они не возражают. На прощание Черен советует развивать или исследовать свои способности, так что время зря не проходит. Йеджи выпускает стрелу, которая со свистом пронизывает воздух и врезается в центр нарисованного на доске круга. Все, как всегда. На самом деле она толком не понимала, что еще нужно сделать, чтобы потренировать свою силу — но послушно стреляла в круг каждый день. Хотя она знала кое-кого, чья сила была намного интереснее ее. Хрустит снег: из дома выходит знакомое лицо. При виде Йеджи Рюджин нерешительно замирает, но, несколько секунд спустя направляется к ней. Йеджи приветственно улыбается. — Доброе утро, принцесса, — говорит Рюджин, широко зевая. — Что, уже стреляешь? — Да, — кивает Йеджи. — И какие успехи? — Пока никаких, — вздыхает она. Рюджин подходит ближе и заинтересованно глядит на лук. — Не расстраивайся, принцесса, — хмыкает она. — У тебя хорошая способность. Полезная. — Так у тебя тоже, — немедленно отзывается Йеджи. Рюджин удивленно вскидывает брови. — Ну, я имела в виду, что с помощью нее можно, например, развести костер. Или… — Так, давай не будем про это? — Рюджин морщится. Разговоры про ее способность ей не очень нравятся. За все прошедшие дни Йеджи видела, как она разжигает огонь все лишь один раз — при их первой встрече в лесу. — Лучше еще раз стрельни. Ты… красиво это делаешь. — Спасибо, — по лицу расползается улыбка. Йеджи вновь натягивает тетиву и под восхищенный выдох Рюджин выпускает стрелу. Та немедленно врезается в нескольких миллиметрах от первой. — Вот это да, — говорит Рюджин и щурится, рассматривая стрелу. — И ты говоришь, что у тебя нет успехов? — Да, — признается Йеджи. — Каждый день одно и то же. Никакой фантазии. Рюджин только хмыкает и аккуратно дотрагивается пальцами до рукояти лука. — Я всегда мечтала научится стрелять из лука, — внезапно говорит она как-то тихо и садится прямо на снег. — Так что, принцесса, в следующий раз не говори, что в твоей способности нет никакой фантазии. Из уст Рюджин эти слова звучат, как совет. Йеджи фыркает, откладывая лук в сторону и устраиваясь рядом с ней, подтягивая колени к груди. — Ну, у тебя-то способность явно интереснее, чем у меня, — говорит Йеджи. Рюджин отводит взгляд. В воздухе повисает молчание. Йеджи чувствует неловкость. — Я не хочу ей пользоваться, — спустя несколько секунд выпаливает Рюджин. — Она — мое проклятие. Йеджи удивленно хлопает глазами. Об этом она не подозревала. Хотя… в памяти всплывает воспоминание: запуганная, сжавшаяся девушка, просящая ее убить. Сердце невольно щемит. Йеджи уже совсем забыла, что Рюджин когда-то была такой. Что же она еще скрывает.? — Почему… ты так считаешь? — аккуратно, боясь испортить момент, тихо спрашивает Йеджи. Она слегка дотрагивается до плеча Рюджин пальцами. — Я ее не контролирую, — говорит Рюджин. В ее голосе Йеджи слышит горечь. — Когда я злюсь, то у меня будто бы феерверк в голове взрывается. Да и не только в голове… Йеджи не решается сказать, что за все дни она ни разу не видела, как Рюджин злилась. Вместо этого она сжимает ее плечо и сквозь ткань чувствует, как та вздрагивает. — Но сейчас же ты не злишься, верно? — Йеджи с интересом наклоняет голову вбок. — Может… попробуешь? — Что? — вначале не понимает Рюджин, но потом ее брови удивленно взлетают. Она вздыхает и протягивает вперед руку. — Как скажешь. Йеджи не успевает удивиться, почему она так быстро согласилась — на ладони Рюджин уже играет маленький огонек, и Йеджи, как зачарованная, смотрит на него. Огонь не приносит никакого вреда бледной коже, даже наоборот: в какой-то момент Рюджин буквально оборачивает его вокруг своего пальца, словно прядь волос. Но через несколько секунд огонь тухнет. — Ну что, полюбовалась? — ехидно спрашивает Рюджин. — А… да, — Йеджи моргает. — Слушай, а ты не можешь его, ну, там подольше подержать? Или сделать его больше… — Не хочу, — прерывает Рюджин, сводя брови к переносице. — Просто не хочу. Я… — она сглатывает, — боюсь, что от этого кому-нибудь будет плохо. Между ними повисает молчание. Йеджи поднимает голову вверх, смотря на прозрачный дым, поднимающийся вверх, к небу. Там — ни единого облака, только солнце светит ярко-ярко, и Йеджи бы с радостью погрелась под его лучами, не будь сейчас зима с ее пронизывающими до костей морозами. Она незаметно косится на Рюджин. Интересно, ей холодно? Мерзла ли она холодными ночами в лесу? Наверное, нет… Йеджи помнит ее теплую кожу. Огонь не дает ей замерзнуть. — Слушай, — внезапно говорит Рюджин. Она внимательно смотрит на свои руки, будто бы исследует их. — Я думаю… можно попробовать. Брови Йеджи взлетают вверх. — Но, — сразу же перебивает Рюджин, — я могу… потерять контроль. Если увидишь, что я начинаю делать то, что не должна — ударь меня. Желательно посильнее. Йеджи кивает, хотя бить Рюджин ей не хочется. — А как ты остановишься? — спрашивает она. — Ну, когда поймешь, что надо потушить огонь, — после того, как Рюджин пожимает плечами, на губах возникает улыбка. — Есть у меня одна идея… Знаешь, как приручают собак? — Я не собака, — фыркает Рюджин самодовольно. — Но да, знаю. И… кажется, понимаю твою мысль. — Можешь еще раз вызвать небольшой огонек? — просит Йеджи, и Рюджин послушно вытягивает руку вперед. — Смотри, когда я щелкну пальцами, потуши его. Рюджин кивает и сосредоточенно смотрит на огонек, возникший на пальце. Йеджи смотрит на нее. Мысленно отсчитывает несколько секунд — и щелкает пальцами, а Рюджин тушит языки пламени у себя на руке. Они переглядываются и общим кивком решают продолжать упражнения. Когда количество таких тренировок переваливает за десяток, Йеджи останавливает Рюджин касанием руки. — Может, попробуешь разжечь более сильный огонь? — просит она. Рюджин замирает, думая. — Хорошо, — спустя несколько секунд кивает она и медленным, нерешительным движением вытягивает руку вперед. Несколько мгновений ничего не происходит — а потом вдруг на ладони Рюджин разгорается огонь. Он сильный; на порядок сильнее всех прошлых. Языки пламени вздымаются высоко, почти что достают до лица Рюджин. Йеджи ждет. В какой-то момент — она не знает, почему именно такой, может, пот на висках Рюджин и ее бледнеющая с каждой секундой кожа ускорили его наступление, — она щелкает пальцами, и все прекращается. Рюджин хрипло втягивает в себя воздух и запускает голые ладони в снег. Йеджи настороженно глядит на нее. — Ты как? — Все в порядке, — отмахивается Рюджин и переводит взгляд на свои ладони в рыхлом снегу по самое запястье. — Я просто… давно не использовала огонь. Он негодует. Злится. Всегда так… — невнятно бормочет она. Йеджи ободряюще кладет руку ей на плечо. Рюджин прикрывает глаза, выравнивая дыхание. Они молчат. Погружаются в мирную тишину зимнего утра, которая прерывается лишь чириканьем птиц и внезапным хрустом снега из-за спины. Йеджи оглядывается, но ничего не замечает. Видимо, кошка или собака решили проведать их тренировку. — Эй, принцесса, — прерывает ее размышления Рюджин. — А твой метод-то реально работает. Спа… спасибо. — Не за что, — улыбается Йеджи. Почему-то от этих простых слов внутри ее будто бы загорается что-то светлое и теплое. Но сама Рюджин ее настроения не разделяет: пусто смотрит куда-то вниз и шумно вздыхает. — Надеюсь, в следующий раз обойдется без жертв, — совсем тихо говорит она, но Йеджи все равно слышит и не понимает: — В следующий раз? А потом в ее голове всплывают воспоминания. Феликс, говорящий о каком-то парне, погибшем в пожаре в лесу… — Ты убила того парня, верно? — медленно, будто пытаясь осознать факт, говорит Йеджи. — Год назад, в пожаре. Это ведь была ты, верно? — Да, — срывается с губ Рюджин, и сердце Йеджи падает куда-то вниз. И на что она надеялась? На то, что Рюджин отмахнется и скажет, что это глупые деревенские сплетни? — Спасибо, что напомнила. Расскажешь его семье об этом? — Не знаю, — растерянно отвечает Йеджи, а потом внезапно говорит то, что первое приходит ей в голову. — Вообще говорят, что он ухаживал за дочкой старосты… Джису, помнишь, она нас встречала, когда мы из леса пришли? — Помню, — отвечает Рюджин, а потом неожиданно резко встает на ноги и быстрым шагом идет к дому. Йеджи остается на месте, не желая догонять ее. Наверное, ей надо время все осознать… — Привет, — жизнерадостно говорит кто-то из-за спины. Йеджи оборачивается и видет улыбающуюся Джису. — Эй, ты в порядке? И почему ты одна на улице? — Решила прогуляться, — автоматически отвечает Йеджи и с трудом натягивает улыбку на лицо. Сейчас ее мысли далеко от Джису. Перед глазами разворачивается сцена: Рюджин, стоящая в беснующемся пламени. Истошно кричащий парень. Дикая, кровожадная улыбка на ее лице… Интересно, жалела ли она об этом поступке? — Ага, а где твоя подруга? — вновь интересуется Джису. — У нее, кстати, зажила рука? — Она дома, с ней все в порядке, — заверяет Йеджи. Джису кивает. — Я тогда схожу, ее тоже проведаю, — говорит она и, хрустя снегом под ногами, шагает в сторону дома. Йеджи даже не кивает, продолжая меланхолично смотреть куда-то на небо. Она методично прокручивает одну и ту же сцену и себя в голове, но с каждым разом огня в ней становится все больше и больше, и к парню присоединяется она сама. Отец. Хенджин. Джису… Джису! Йеджи резво вскакивает на ноги. Почему-то в этот момент ее обжигает таким сильным ожиданием чего-то плохого, что она тут же направляется к дому, а сердце быстро-быстро колотится в груди. Она отворяет дверь. Входит в дом. Проходит чуть дальше… На момент Йеджи успокаивается, но потом видит двух людей, стоящих посреди комнаты. Джису стоит к ней спиной. А Рюджин… Рюджин смотрит на нее, и в ее взгляде смешиваются гранитная твердость и серый страх — такой, какой испытывают заяцы в лесу за мгновение до того, как их пронзит охотничья стрела. Йеджи замирает посреди прохода. Рюджин не замечает ее. Она цепляется за рукав полушубка Джису все с тем же странным выражением лица и говорит: — Я его убила.