Со страниц книги

Йеджи сглатывает, стараясь не поддаваться нарастающей панике, волнами пробегающей по всему телу. В голове за пару секунд проносятся десяток разных мыслей. — Отведи меня к Рюджин, — продолжает голос. Сердце ухает куда-то вниз. Йеджи аккуратно делает шаг. Некто за спиной повторяет за ней, тихо скрепят половицы. На пару секунд воцаряется тишина, но после нажим ножом на горло становится сильнее, поэтому Йеджи вновь шагает — и не понимает, что чувствует, когда из другой комнаты выходит Рюджин. — Черен, — выдыхает она. В ее голосе нет страха — только… облегчение? Рюджин переводит взгляд на Йеджи и хмурит брови. — Эй, отпусти ее. Нож исчезает. Йеджи тут же оборачивается и видит девушку своего возраста. Ее черные, как смоль, распущенные волосы ярко контрастируют с бледной кожей, а глаза — такие же черные, — холодно смотрят прямо. Ее лицо кажется каким-то знакомым — и имя наталкивает на воспоминания… Впрочем, сейчас времени размышлять об этом нет, потому что Рюджин делает пару неуверенных шагов по направлению к ним. — Так ты жива, — выдыхает та с непонятным выражением лица и делает что-то совсем уж неожиданное: подходит вплотную к Черен и лбом утыкается в ее плечо. Она же, в свою очередь, приобнимает Рюджин одной рукой. Ее лицо смягчается еле заметной улыбкой. — Я скучала. — Я тоже, — в ответ шепчет Черен. Йеджи неловко замирает посреди комнаты, смотря на эту сцену, пока Черен не поднимает взгляд. — А это еще кто? — Я Хван Йеджи, — она выступает вперед прежде, чем отстранившаяся от Черен Рюджин успевает что-то сказать. — Я… случайно поранила Рюджин, но решила искупить свою вину, проведя ее сюда. — Вот как, — Черен скрещивает руки на груди, оглядывая с ног до головы. — А я-то все думала, когда этот спектакль наконец закончится… — Какой спектакль? — незамедлительно спрашивает Йеджи, и одновременно с ней звучит голос Рюджин: — Это не спектакль, — она хмурит брови. Йеджи вопросительно глядит на нее, и та со вздохом продолжает. — По крайней мере, последний год. Раньше прятаться от охотников было намного проще, а потом… год назад произошел несчастный случай. Рюджин замолкает. Йеджи переводит взгляд на Черен, но та тоже усердно смотрит куда-то в пол, всем своим видом показывая, что отвечать на этот вопрос не будет. Йеджи вздыхает. Ну и ладно — тем более что у нее есть вопросы и поважнее. — Зачем ты мне угрожала? — сразу выпаливает она. — И… как ты проникла в дом такой незамеченной? После первого вопроса Черен поднимает бровь, а после второго — тревожно переглядывается с Рюджин. Та хмурит брови и несколько секунд спустя слабо кивает. — На первый вопрос я отвечать не буду, — заявляет она. — А вот на второй… Ты сама все увидишь. Черен прикрывает глаза. Йеджи неудоуменно смотрит на нее, но внезапно чувствует холод. В доме становится темно. А потом, в какое-то мгновение, Черен пропадает — растворяется в тенях. Йеджи хлопает глазами и невольно переводит взгляд на Рюджин, которая только хмыкает, пожимая плечами, мол «сама разбирайся». Несколько секунд сзади звучит уже знакомый голос: — Вот как. Йеджи, не сдерживаясь, вздрагивает и оборачивается. Черен стоит позади нее, вскинув подбородок и сложив руки на груди. Для одного дня впечатлений уже многовато. — Ты… умеешь пропадать? — спрашивает Йеджи. Вопрос звучит глупо, но ничего более на ум ей сейчас не приходит. — Не пропадать, — поправляет Черен. — Растворяться в тенях. И, предвещая дальнейшие вопросы, скажу, что моя… кхм, способность такой же природы, как и способность Рюджин. В общем, долгая история. Черен замолкает. Йеджи думает, что она скажет что-то еще, но она только сосредоточенно смотрит на Рюджин, будто мысленно пытается что-то сказать. Та смотрит так же. А затем Рюджин вновь кивает. — Что происходит? — спрашивает Йеджи. Ей немного надоедает, что все понимают то, что не понимает она. — У вас есть… способности? — Да, — неожиданно отвечает Рюджин, пока Черен вытаскивает из-за пазухи книгу. — Сейчас мы все покажем. Йеджи присматривается. Книга не сильно большая, ее толщина лишь немного больше двух сложенных вместе пальцев. Корешок книги причудливо украшен золотыми узорами, а на обложке красиво переплетаются красные и желтые цвета. Название, тоже выполненное большими золотыми буквами, гласит: «Сказка о пяти волшебниках». Йеджи подходит ближе и, когда Черен переворачивает первую страницу, замечает в углу надпись мелкими буквами: «Образец из королевской библиотеки». До Йеджи внезапно доходит, почему Черен показалась ей такой знакомой. — Ты — Ли Черен, дочь одной из придворных дам, — медленно говорит она. Черен замирает. — Вроде, три года назад ты сбежала из дворца. Способность тогда уже проявилась? — Да, — отвечает она. А затем улыбается одном уголком губы и спокойно перелистывает страницы дальше. Виноватой она не выглядит. — И что, ты собираешься сообщить моей дражайшей мамаше о том, где я пропадаю? Вынуждена тебя огорчить, она навряд ли скучает по мне. — Как хочешь, — Йеджи пожимает плечами. Происхождение Черен ее волнует мало. Но становится легче от того, что тайн между ними стало меньше. — Но, к слову, по тебе очень скучает твоя сестра. Йеджи не врет — она один раз встречалась с Ли Чэен, старшей сестрой Черен. Тогда она выглядела не лучшим образом — покрасневшие от слез глаза, дрожащие руки. Это было, вроде, через месяц после побега Черен, когда та уже была признана мертвой. Чэен тогда нашла утешение в крепком алкоголе и плече Йеджи, о которое вытирала слезы. Конечно, на следующий день та ничего такого не вспомнила — и Йеджи тоже начала забывать о сбежавшей девушке. До этого момента, конечно. Черен на эту фразу ничего не отвечает, но Йеджи видит, что та сжимает челюсти с такой силой, что на скулах появляются желваки. Йеджи переводит взгляд на Рюджин. Она удивленной не выглядит — наверняка прекрасно знает ее предысторию. — Я не буду давать тебе прочитать всю сказку целиком, — после долгого вздоха говорит Черен. — Она довольно большая. Там о том, как пять человек были наделены какой-то способностью и, проходя через испытания, смогли изменить мир в «лучшую сторону». Как именно — там не говорится, но самое интересное — на последней странице. Черен пошире открывает книгу, и Йеджи видит цветную иллюстрацию. На ней изображены пять силуэтов разного цвета. Первым в глаза бросается красная фигурка посередине. Она стоит с широко раскинутыми руками, на которых раздувается огонь. Йеджи усмехается. Нетрудно догадаться, кого она обозначает. Справа от нее — серый силуэт, нижняя часть которого будто растворяется в воздухе. Это тоже легко. Еще одна фигурка справа от нее синего цвета, она будто прижимает руки к груди, а на заднем плане нарисованы такие же синие маленькие кресты. Вот этого Йеджи не знает. Не знает Йеджи и того силуэта, что стоит слева от красной фигурки. Хотя… Вот она желтого цвета и будто бы держит в руках лук с натянутой тетивой. Йеджи невольно хмурится, пока Рюджин и Черен дружно выдыхают. — Ее не было, — говорит Рюджин, скользя пальцами по желтой фигурке. — В прошлый раз ее не было. Йеджи сглатывает. С каждой секундой, когда она смотрит на нарисованный в книге лук, напряжение в комнате все увеличивается и увеличивается. В голове возникает маленькая, нереалистичная догадка, которая в считанные секунды вырастает до предположения настолько вероятного, что Йеджи даже верить в это не хочет. В конце концов Рюджин с тихим выдохом прикрывает глаза. — Пожалуйста, скажите, что вы думаете о том же, что и я. — Йеджи выстрелила в тебя из лука, верно? — Черен тихо подходит к Рюджин и аккуратно трогает рану, перетянутую тканью, на которой проступают красные пятна. Рюджин кивает. — Да. К слову, рана несильная, — говорит она и, метнув взгляд в сторону Йеджи, еле заметно улыбается. Та распознает в этой улыбке почти что ободрение. Похоже, так Рюджин показывает, что совсем не злится за этот случай. — И крови было меньше, чем я ожидала. Будто… ты не хотела навредить. Повисает тишина. Йеджи вспоминает то чувство, когда в снежном лесу натягивала тетиву, целясь в Рюджин. Эти воспоминания смазались в одно пятно, но Йеджи помнит тот внутренний голос, умоляющий выстрелить в человека, помнит, как без сомнений подчинилась этому голосу. Помнит, что это было резко и внезапно, будто в ее голове вспыхнул огонь… Йеджи скашивает глаза на Рюджин. Интересно, когда та пользуется своей способностью, она тоже так себя чувствует? При мысли об этом Йеджи становится не по себе. У нее вышло так спокойно, естественно приравнять себя к Рюджин, будто само подсознание сложило куски большой головоломки воедино. Это… странно. — Ладно, я думаю, что первая это скажу, — кашляет Рюджин. — Йеджи, мы думаем, что ты — одна из нас. Смотри, — она вновь обращается к книге и указывает на желтую фигуру, — раньше она была, как это, — она перемещает палец на соседний зеленый силуэт. Он, в отличие от других, ничем не выделяется, просто ровно стоит. — Возможно, сегодня… или еще когда-то твоя… способность пробудилась. Это звучит дико и неправильно. Но… что-то глубоко внутри понимает, не сопротивляется. Йеджи только вздыхает. — Можно проверить на практике. Черен и Рюджин кивают. — Прямо сейчас? — спрашивает Рюджин, и Йеджи кивает. — Тогда я пойду, — она торопливо выходит вперед. — Черен, я думаю, тебе следует остаться. Черен пожимает плечами, когда они направляются к выходу из дома. Ледяной ветер, дувший в лицо, почти что освежает, и Йеджи внезапно осознает всю абсурдность ситуации: у нее есть какая-то волшебная, потусторонняя сила. Такая же, как и у Рюджин, умеющей управляться с огнем, как у Черен, способной растворяться в тенях. — Я надеюсь, что ты сейчас не грохнешься в обморок от удивления, принцесса, — внезапно замечаешь Рюджин. Замечание справедливое, особенно учитывая, что за один день информации действительно много. Вот только… — Почему принцесса? — выпаливает Йеджи. Ее щеки краснеют от мороза. А, может, от поднятой брови Рюджин. — Черен вот вообще из замка, ты же ее принцессой не называешь… — Если бы ты знала, при каких условиях мы с ней познакомились, то не говорила бы так, — фыркает Рюджин. — А что, тебе не нравится? Могу называть тебя рыцарем. — Не надо, — просит Йеджи. — Принцесса лучше. — Вот-вот, — замечает Рюджин. С ее губ срывается смешок. Йеджи невольно осознает, что тоже улыбается. И дело даже не в этих глупых шутках, просто сейчас Рюджин совсем не похожа на ту запуганную, несчастную девушку, умоляющую ее убить. Вероятно, дело в Черен. Вероятно, еще в чем-то. Но Йеджи становится легче на душе — даже несмотря на то, что у нее есть какая-то волшебная сила. — Вот здесь, — Йеджи оглядывается. Поблизости людей нет — они либо на охоте, либо прячутся от мороза в теплых домах. Она приминает ногами хрустящий снег и сжимает ладонь на рукояти лука. — Вон тот дрозд. Если я попаду с закрытыми глазами — то ваша сила у меня есть. Если нет — то нет. Рюджин кивает в знак одобрения. Йеджи пару секунд смотрит на ничего не подозревающую птицу, запоминая ее местоположение. Закрывает глаза и натягивают тетиву. В голове что-то щелкает. Йеджи знает. Знает, куда направить стрелу, знает, с какой силой натянуть тетиву. По телу бежит знакомое, но такое странное тепло — так было каждый раз, когда Йеджи занималась стрельбой, но думать о том, что это вызвано не многочисленными упражнениями, а существующим (только в сказках?) волшебством, было откровенно непривычно. Но, тем не менее, руки Йеджи не дрожат, когда она выпускает тетиву, и стрела вылетает. Проходит мгновение — и Рюджин рядом сдавленно вздыхает. Йеджи открывает глаза и на негнущихся ногах (сердце в груди ускоряется, бьется быстро-быстро) подходит к тому дереву, на котором сидел дрозд. Под ним лежит тушка птицы с торчащей из нее стрелой.