Со страниц книги

Время останавливается. Йеджи видит ту девушку, зажимающую рану на плече дрожащими тонкими пальцами. Она медленно переводит взгляд на Йеджи, и она с удивлением распознает там не страх. Скорее, облегчение? — Привет, извини, что стрельнула, — на одном дыхании выдает Йеджи и поднимает руки ладонями вперед, показывая, что безоружна. — Давай я помогу тебе перевязать рану? Вновь воцаряется тишина. Йеджи, кажется, слышит, как стучит ее сердце — громко-громко бьется о ребра. От волнения ее начинает подташнивать. Спустя пару секунд, показавшихся ей вечностью, губы девушки изгибаются в ухмылке. — Добей меня, — говорит она. Ее голос хриплый, девушка дышит тяжело, как загнанный зверь — но в ее глазах видно каменную, непробиваемую уверенность. — Чего? — Йеджи не понимает. — Убей меня, — повторяет девушка и прикрывает глаза. — Так будет лучше и тебе, и мне. — Зачем? — продолжает не понимать Йеджи. Невольно в ее сознании возникает тело этой девушки, распластанное в крови на снегу, и тошнота усиливается. — А вот затем, — жестко, твердо отвечает та и вытягивает вперед руку. Прежде, чем Йеджи может что-то понять, на ее ладони загорается слабый огонек. — Я — та, которую жители этой деревни называют Зверем. Ты правильно сделала, что выстрелила в меня. Йеджи зачарованно смотрит на огонь и совсем не знает, как на это реагировать. Она приходит в чувство только после того, как девушка сжимает ладонь в кулак, туша огонек, и осознание произошедшего наваливается на нее всем грузом. Получается, что Зверь — это… девушка? Девушка, умеющая разжигать огонь? Звучит, как… бред. Но, тем не менее, сейчас эта самая девушка сидит перед ней, а пару секунд назад она своими глазами видела желтое пламя, взметнувшееся над ее ладонью. Йеджи приподнимает взгляд. Девушка терпеливо ждет, сомкнув темные брови над переносицей. Ее губы плотно сжаты, а темные глаза неподвижно глядят на нее. Йеджи сглатывает. — Я не буду тебя убивать, — говорит она, надеясь, что голос не подведет. Девушка замирает. Ее губы пугающе медленно растягиваются в улыбке, и Йеджи внезапно осознает: ее в любой момент могут убить. Сжечь. Как того парня из рассказа Феликса. Может, это ловушка. — Надо же, — девушка выглядит… почти удивленной. — Не думала, что такие, как ты, могут быть такими милосердными. Не бойся, — она тихо фыркает себе под нос, когда замечает, что Йеджи с напряжением смотрит на ее руки, — не сожгу. Йеджи медленно кивает. Ее словам почему-то хочется верить — так, как хочется верить в то, что худая девушка с окровавленной рукой не может причинить тебе существенного вреда. — Давай я перевяжу рану? — предлагает Йеджи и аккуратно, чтобы не поскользнуться на льду, привстает на ноги. — Эй? — девушка распахивает глаза. Теперь она выглядит еще удивленнее, чем до этого. — Ты меня лечить собралась? — Да. — Серьезно? — девушка немного отодвигается назад, видя Йеджи, которая с каждым шагом оказывается все ближе и ближе к ней. — Ты еще скажи, что домой к себе отведешь и чаю нальешь… — Отведу, — со всей серьезность кивает Йеджи и присаживается перед девушкой на корточки. — Правда, пока не придумала как, но отведу. — А вот сейчас ты меня уже пугаешь, — с тихим выдохом говорит девушка, но не возражает, когда Йеджи аккуратно трогает ее рану на плече. — Ты, кстати, по-моему, слишком слабо стрельнула. Если хочешь навредить, то… — Я не хочу навредить, — перебивает Йеджи. — Можно оторвать кусок ткани? Мне нужно перевязать тебе руку. Рана действительно не очень сильная. Йеджи думала, что крови будет больше. Достаточно ее перевязать чем-нибудь. Сейчас роль этого «чего-нибудь» играет рукав изрядно потрепанного полушубка девушки. Йеджи, кстати, только сейчас замечает, что она не очень хорошо одета — полушубок полурасстегнут, на голове даже шапки нет. — Нормально? — спрашивает она, закончив перевязь. Девушка все это время сидит неподвижно, внимательно смотря на действия Йеджи. — Не туго? — Нормально, — усмехается та и вертит рукой. Кажется, она уже не так напряжена, как раньше. — Слушай, чисто ради интереса: ты что, не отсюда? — Да, — кивает Йеджи. — Из столицы. — Ничего себе, — она приподнимает темные брови. — А как тебя зовут-то, принцесса? — Я не принцесса, — неожиданно резко возражает Йеджи. — Хван Йеджи. — Рюджин. Просто Рюджин, — она протягивает ладонь вперед. Йеджи пожимает ее, невольно отмечая, что ее ладонь немного грубая, мозолистая, но теплая — гораздо теплее, чем у нее самой. Точно, одергивает себя Йеджи, огонь навряд ли позволит его обладательнице мерзнуть. От одной мысли об этом — о том, что на первый взгляд хрупкая девушка может управлять огнем, делалось не по себе. И дело не только в том, что ее в любой момент могут сжечь. Йеджи до сих пор не может в полной мере осознать то, что произошло. Это кажется ненастоящим, несуществующим — будто детская сказка. Но, тем не менее, сейчас перед ней сидит Рюджин, Рюджин, способная управлять огнем, Рюджин, называющая себя Зверем, Рюджин, которая будто бы сошла со страниц книги… — Слушай, — хриплый голос отрывает Йеджи от собственных мыслей. — Ты, случайно, еще не придумала, как ты будешь меня сквозь охотников проводить? Это я к тому, что тебе еще не поздно передумать… — Придумала, — прерывает ее Йеджи. Назревающий в голове план не очень сложный, даже простой, но очень рискованный. — Почему ты убегала от охотников? — В смысле? — не понимает Рюджин, ее бровь взметается вверх. — Чтобы не попасться им на глаза, очевидно. — То есть, они тебя не видели, — уточняет Йеджи с воодушевлением — риск плана понижается. — Не видели… — тянет Рюджин с сомнением, но в глубине ее черных глаз закрадывается понимание. — Они не догадаются, что это ты, — поясняет Йеджи. — Я говорила с охотниками, они считают, что ты волк или медведь, но никак не человек! — Подожди, ты хочешь незаметно провести меня через толпу охотников, которые, вообще-то, охотятся на меня? — ошарашенно говорит Рюджин. — Принцесса, ты не перестаешь меня удивлять. Хотя… погоди, значит, тот старый хрыч никому не сказал? Так вот почему он так удивился… — ее плечи внезапно поникают, будто она вспоминает что-то плохое. Йеджи не решается спросить, кто такой «он» и кого она имеет в виду под «старым хрычом», но на всякий случай кивает. А потом внезапно даже для себя тянется к волосам Рюджин и пальцами приглаживает их так, чтобы черные пряди прикрывали лицо. Стягивает с себя шапку и надевает на голову Рюджин. Та молча наблюдает за этим. — Теперь плохо видно твое лицо, — объясняет Йеджи. — Даже если кто-то знает, что Зверь — это ты, то разглядеть сможет с трудом. Губы сами собой растягиваются в улыбке, которая становится еще шире, когда Рюджин робко улыбается в ответ — причем настоящей улыбкой, а не ухмылкой или едкой усмешкой. Так они сидят на месте, глупо улыбаясь друг другу, пока Йеджи не отворачивается, чтобы осмотреть территорию. — Идем? — она поднимается на ноги и протягивает ладонь Рюджин. Та несколько секунд медлит, а потом цепляется за ладонь Йеджи и рывком встает. — Доверюсь тебе, принцесса, — бурчит она за спиной. Ее прикосновения приятно греют кожу, Йеджи даже чувствует сожаление, когда их ладони разрывают телесный контакт. Наступает тишина. Тишина продолжается и после того, как они неуклюже взбираются вверх по склону. Она прерывается лишь их частым дыханием, хрустом снега под ногами и редким хлопанием крыльев птиц. Рюджин плетется позади Йеджи — а та, в свою очередь, внимательно смотрит по сторонам, ища охотников. Иногда, интереса ради, она скашивает глаза вбок, на Рюджин, чтобы удостовериться, что с ней все в порядке, пару секунд взглядом изучает черные волосы, вылезающие из-под шапки, и опущенное вниз лицо. Йеджи была права — навряд ли кто-то распознает в ней Зверя. Они выходят из леса. На их пути, на удивление, охотников почти не встречалось — периодически, конечно, с разных сторон были слышны звонкие голоса, среди черных деревьев мелькали их теплые полушубки — но к ним никто даже не приблизился. Йеджи с облегчением вздыхает — самая тяжелая часть плана успешно выполнена. Теперь надо выполнить другую часть, уже менее тяжелую, но такую же рисковую. — Привет! — Джису появляется внезапно. Йеджи еле сдерживается, чтобы не вздрогнуть. Рюджин тихо выдыхает и горбится еще больше, пытаясь спрятаться за спиной Йеджи, но безуспешно — ее замечают. — Ты поймала Зверя? Ой, а кто это с тобой? — Да так, — быстро отвечает Йеджи и прикрывает Рюджин рукой, загораживая путь Джису, стремящейся подойти поближе. — Она из соседней деревни, на нее волк в лесу напал. Я вот перевязала рану, но помощь ей все еще требуется. Джису прижимает руки к лицу, испуганно вздыхая. — Какой кошмар! Может, позвать лекаря? — обеспокоенно спрашивает она. Йеджи мотает головой. — Не надо. — Как хочешь, — пожимает плечами Джису. — Кстати! Отец сказал, что отдает тебе тот дом, — она указывает рукой на один из домиков, стоящий в отдалении от остальных. — Мы твою лошадь уже отвели в соседний загон. — Спасибо, — в знак благодарности улыбается Йеджи. — Тогда мы сами дойдем, хорошо? — Конечно, — Джису кивает и бросает еще один взгляд на Рюджин. — Тогда до встречи! Она кратко машет рукой на прощание и бежит куда-то по своим делам. Йеджи выдыхает, только сейчас осознавая, как она все это время была напряжена. И не только она: Рюджин тоже громко выпускает из своих легких воздух. — Надеюсь, она не знает, что волки не могут нанести такую рану, — бурчит она, когда они направляются к нужному дому. Йеджи не сдерживает улыбки. — Я тоже надеюсь. Ее дом не сильно отличается от остальных. Плотно сбитые доски выглядят надежно, крыльцо даже не скрипит под их весом. В лицо Йеджи вылетает горячий от натопленной печки воздух, когда она приоткрывает дверь. Они проходят дальше в комнату. — Две кровати, прекрасно, — Йеджи скидывает полушубок и плюхается на одну из них. — Чур, я сплю тут. Рюджин аккуратно присаживается на другую кровать. Стягивает с головы шапку и смотрит вниз, будто думая о чем-то. — Йеджи, — внезапно говорит она. — Почему ты мне помогаешь? Йеджи хлопает глазами. — Я ранила тебя и хочу искупить ви… — Ты искупила свою вину еще тогда, когда не стала меня убивать и перевязала рану, — перебивает Рюджин. Черные глаза теперь неотрывно смотрят на Йеджи, и та неловко ежится. — Я почти уверена, что, будь на твоем месте любой из жителей этой деревни, то он бы убил меня без сожалений. Йеджи невольно представляет, как та же Джису вонзает в окровавленную Рюджин нож. Или Феликс. Картинка не складывается, поэтому Йеджи осторожно говорит: — Возможно, ты слишком низкого мнения о людях. — Возможно, — фыркает Рюджин. Повисает неловкая тишина. Внезапно скрипит входная дверь. — Кто-то вошел? — сразу настораживается Йеджи. Шагов не слышно. — Или сквозняк… Рюджин нейтрально пожимает плечами, поэтому Йеджи встает, чтобы закрыть дверь. Кажется, в доме становится на пару градусов холоднее. Или не кажется… Прежнего тепла уже нет. Йеджи почему-то становится не по себе — особенно когда она замечает в углу комнаты какое-то движение и вздрагивает. Но нет — это всего лишь игра света, потому что в том углу, кроме неожиданно сгустившейся темноты ничего нет. Йеджи закрывает дверь — теперь уже на замок, — и замирает. Почему-то ей кажется, что она слышит шаг за своей спиной. Но после этого наступает тишина, и она облегченно выдыхает. Внезапно до ее горла дотрагивается холодный металл ножа. Позади звучит незнакомый голос — бесцветный и тихий: — Дернешься — убью.