The Cadence of Part-time Poets

Heartbreaker, soul shaker, Разрушительница сердец, терзательница душ, I’ve been told about you; Меня предупреждали о том, какая ты есть; Steamroller, midnight stroller, Всех покоряющая, полуночная шлюха, What they’ve been saying must be true; Все что они говорили скорее всего правда; Red-hot mama, velvet charmer, Сексуальна до белой горячки, бархатная искусительница, Time’s come to pay your dues… Пришло время оплачивать взносы - “Hair of the Dog” Nazareth, 1975 Утреннее Святое причастие в четверг, как и ожидалось, было очень скучным мероприятием. Ремус, возможно, попытался бы пропустить все вместе, если бы Джеймс не сказал ему, что они посещают занятия и пишут письма семьям учеников, которые пропустили занятия, особенно если у вас хватило смелости сделать это в первую неделю. Он рассудил, что если он хочет, чтобы его побег из Хокингса выглядел искренним — или, по крайней мере, в меру неожиданным, — то сообщить отцу, что он ходил на обед во второй день учебы, вероятно, было не лучшим решением. Итак, как и остальные его соседи по комнате, Ремус вылез из постели в 7 утра в тот четверг, чтобы послушать, как священники без умолку повторяют свои обряды и молитвы. Гимны звучали неловко, и Ремус не мог вспомнить ни одного из них с воскресных евхаристий, которые он посещал в детстве. У других мальчиков, конечно, не было проблем, за исключением Питера, который большую часть времени старался не задремать на ногах. Джеймсу и Сириусу, казалось, было скучно, они время от времени перешептывались друг с другом за мальчишескими ухмылками или боролись пальцами посреди скамьи, но все равно они скандировали и подпевали, как и все остальные. Было легко различить голос Сириуса во время пения и латинских фрагментов, но потом он поймал его пристальный взгляд во время чтения одного из Евангелий, и последние полчаса Ремус провел, уставившись на свои ботинки. Избегать встречи с Сириусом, возможно, было бы сложнее из-за их схожего школьного расписания, если бы Питер и Джеймс не назначили себя миротворцами. Куда бы Ремус ни пошел, везде его подстерегал Питер, у которого нюх на следы был лучше, чем у гончих его отца. Несмотря на все усилия Питера, Ремусу удалось отделаться от него в перерыве между изучением современных иностранных языков и обедом, после того как он улизнул, чтобы сделать самую быструю затяжку в своей жизни. Он убеждал себя, что это просто для того, чтобы сохранить того Ремуса, каким он был дома, в Лондоне, но Томни, нахальный ублюдок, назвал бы это нервами. Ремус, возможно, молча согласился бы с ним. До того лета он никогда особо не курил в одиночестве, но теперь, когда он держал сигарету в руке, это успокаивало. Это означало, что он мог на некоторое время заткнуться и не обращать на все внимания, и от всех остальных ожидалось, что они поступят так же. Однако Джеймсу Поттеру, похоже, никто этого не говорил. Он вышел из-за угла здания "Фламель", держа под мышкой сумку с книгами, очки, как обычно, съехали набок, и выглядел таким же дружелюбным, как и всегда. - Вот ты где! - Воскликнул он, когда Ремус попытался уронить сигарету и раздавить ее ботинком. - Арми Белл сказал мне, что видел, как ты проходил здесь после урока Когда Джеймс подошел, Ремус кашлянул в сжатый кулак. Он был так удивлен своим внезапным появлением, что вдохнул воздух прямо в легкие, прожигая дыру в пищеводе и вызывая слезы на глазах. - Ты действительно пропустил кое-что интересное на химии. Слагхорн сделал лавовую лампу из бутылки из—под кока-колы, а потом Сириус... - Джеймс замолчал, и на его лице появилось забавное выражение, а нос сморщился. - Ремус, ты куришь? Ремус снова кашлянул в кулак и упрямо покачал головой. - Ты точно куришь! - Сказал Джеймс со смесью легкого шока и благоговения. - И что, - рявкнул он, ударив еще несколько раз, - ты собираешься рассказать? - Нет, - начал Джеймс, чуть не рассмеявшись, - брат Пита все время тайком приносит сигареты из деревни. И другие вещи тоже, но он ими не делится. Наконец-то, снова обретя возможность дышать, Ремус вдруг почувствовал себя более оптимистично, засунул руки в карманы и нащупал "зиппо" Томни. - Значит, ты куришь? - Несколько раз, - застенчиво признался Джеймс, - но не особо. Сириус был бы рад — он считает, что это выглядит круто, - но Майлзу это не понравилось бы. Там снова было это имя: Майлз. - Он был твоим соседом по комнате раньше. До меня. Джеймс кивнул. - Да. Мы знаем Майлза с четвертого класса. - И он просто ушел? - Ну, я думаю, все было немного сложнее, чем кажется. - Джеймс потер затылок, словно сожалея, что затронул эту тему, но Ремус уже чувствовал, как любопытство берет верх. Если Джеймсу суждено было узнать один из его секретов, то не было причин, по которым он не мог бы раскрыть один из своих. - Майлз ушел очень быстро в прошлом году, - объяснил он. - Просто очень неожиданно. Незадолго до конца семестра мы получили от него письмо, в котором говорилось, что его бабушка и дедушка хотели, чтобы он перешел в школу поближе к дому. Он из Ньюкасла, так что навещать его не так-то просто. - Лили сказала, что он заболел. Что случилось? Джеймс уставился в землю, на брошенный Ремусом окурок. - Не знаю. Мы даже не знали, что он болен, он никогда ничего не говорил. Потом он ушел, и мы даже не смогли ему позвонить. Сириус все еще переживает из-за этого, поэтому мы с Питом решили, что лучше... не говорить об этом? Я не знаю… Думаю, он винит себя в том, что не понимал этого. Он мог бы немного обвинить всех нас — я имею в виду, что мы жили с ним и даже не замечали, что что-то не так.” - Это не твоя вина, - сказал Ремус, прежде чем смог себя остановить. Джеймс с надеждой посмотрел на него, как будто давно ждал услышать эти слова, и у Ремуса не хватило духу взять их обратно. - Это не твоя вина, что он заболел, - повторил он, чувствуя, как к горлу подступает комок. - Просто люди иногда болеют. Такова жизнь Джеймс печально улыбнулся. - Думаю, да. Жизнь - настоящая сука. - А потом ты умрешь. - Ремус, подстраиваясь под выражение его лица, вытащил руки из карманов. В этот момент зажигалка Томни со звоном упала на землю, и он замер, но Джеймс только приподнял бровь, прежде чем наклониться, чтобы поднять ее. - Да ладно, - сказал он, небрежно возвращая “зиппо", - сейчас обед, и я умираю с голоду. Мы тоже здесь одни. Пит ужинает со своей сестрой, а у Сириуса отработка. Ремус быстро сунул зажигалку в карман и подхватил свою сумку с книгами, прежде чем остановился, наполовину перекинув ремень через голову. - Уже второй день. Джеймс только ухмыльнулся в ответ. - Никогда не стоит недооценивать Блэков.

***

Пообедать с Джеймсом было прекрасно, даже несмотря на то, что он пытался убедить Ремуса попробовать себя в футболе. - В этом году, после выпуска Дарби, я капитан команды, - объяснил он с набитым бутербродом ртом, - так что мы можем тренироваться, когда захотим! Пробы назначены на двенадцатое число. Ты такой высокий, что, бьюсь об заклад, ты бы просто перелетел через поле. Ремус танцевал вокруг да около с грацией трехногого жирафа, пока, к счастью, не прозвенел школьный звонок. Он ожидал, что на этом лекция Джеймса о пробах и командной статистике закончится, но у них обоих была физкультура - единственные занятия в Хокингсе, которые были разделены по половому признаку, — с Сириусом и Питером. Они все встретились возле большого спортзала Хокингса, прежде чем зайти внутрь, чтобы переодеться в спортивную форму (Ремус был благодарен за отдельные кабиночки, в его прошлой школе мальчики раздевались в одной большой раздевалке). После этого их учительница физкультуры, мисс Хуч, он приказал им пройтись по периметру школьной территории, включая озеро. - Здесь есть озеро? - Спросил Ремус Джеймса, который тут же начал разминать мышцы. - Да, как ты думаешь, где тренируется команда по гребле? Ремус мысленно застонал. После ужина они удалились в свою комнату в общежитии — или, точнее, Джеймс, Сириус и Питер удалились, в то время как Ремус уединился в общей комнате с книгой, пока не почувствовал себя достаточно сонным, чтобы дотащить свою жалкую задницу обратно до кровати. Следующее утро прошло почти так же, как предыдущее, и, если не считать совершенно неестественного шума, от которого они всегда просыпались, он начал чувствовать, что все в Хокингсе работают в совершенно особом темпе. После завтрака Лили успешно перехватила его на пути к формулярам, лишь слегка разочарованная тем, что они двигались в разных направлениях. Ее классным руководителем был профессор классической литературы по имени профессор Бильшин, который, как Ремус случайно узнал, тоже был классным рукуоводителем Джеймса. Решив, что лучше не бросаться под колеса метафорического поезда, которым были отношения Джеймса и Лили, он попрощался и направился прямиком к своему зданию. Бланки с именем "миссис Бьюкенен" должны были храниться в музыкальном классе №2, расположенном в здании Беллчант, согласно школьной карте, которую Ремус стащил из общей комнаты прошлой ночью. Бумага на карте была ужасно измята, как будто ее слишком часто намокали, а от чашки чая на лицевой стороне осталось кольцо. Но после того, как он был слишком глуп, чтобы попросить такую карту в Касл-Холле (а у него не было никаких планов возвращаться туда в ближайшее время), он взял эту неприглядную карту как свою собственную и быстро начал вспоминать, где он был до сих пор, сравнивая изображение территории школы с картами других школ. проследил маршрут, по которому накануне проходил его урок физкультуры, и отметил все места, которые казались ему наиболее уединенными и многообещающими. К приходу Ремуса Сириус уже был там, оставив Джеймсу завтрак. В отличие от остальных детей, большинство из которых прыгали по маленьким оркестровым подмосткам и разговаривали друг с другом во все горло, Сириус сидел в глубине зала, развалившись на скамейке у рояля. Занавеска была закрыта, и Сириус, облокотившись на нее, болтал с симпатичной девушкой-брюнеткой. На ней была фиолетовая рубашка, заправленная в серую юбку, но Ремус не мог вспомнить, в каком общежитии фиолетовый цвет был основным. Сбросив пальто, Ремус сел напротив пианино и вытянул свои длинные ноги перед собой, потягиваясь так, что его школьные туфли уперлись в спинку переднего стула. - Пссс, - раздался голос у него за плечом, заставив его чуть не выпрыгнуть из кресла, прежде чем он резко обернулся. Он столкнулся лицом к лицу с мальчиком, у которого было выражение лица, как у ущипнутой жабы, с плоскими желто-коричневыми волосами и глазами цвета грязи. Он выглядел моложе, вероятно, на год, а то и больше, если учесть, что в классе учились ученики всех старших классов средней школы. Он выжидающе посмотрел на Ремуса взглядом вороны, пытающейся решить, хватит ли у нее времени, чтобы стащить последнюю мини-булочку из корзинки для пикника. - Да?.. - проворчал Ремус, отстраняясь. - Ты - новая замена. - Извините? - Ну, знаешь, тот, который в первый день пришел с дырявыми брюками. А ты откуда? Выражение лица Ремуса стало суровым. Он ни за что не забыл бы, как столкнулся с таким угрюмым типом в свой первый день, а это могло означать только одно: молва о Хокингсе была более грозной, чем о других лондонских школах, с которыми он сталкивался. - Чего ты хочешь? Он вздохнул. Парень ухмыльнулся, показав довольно непривлекательную улыбку. - Не знал, что в “Хокингс" теперь принимают посетителей "коммон оукс". На каком углу тебя можно найти? И кто тебе делал эту прическу? Или ты сам подрезал живую изгородь, чтобы сэкономить пару фунтов?” - Ладно, ты, маленький засранец... - Держу пари, ты один из тех, кто время от времени занимается благотворительностью, да? - Продолжал жаба. - Так кто же ваш спонсор, групповой дом престарелых? Какая-нибудь церковь? Римус разозлился — этот парень станет его мистером Райтом в новом учебном году, его билетом обратно в Лондон, — но прежде чем он успел вскочить со своего места, чтобы начать драку, задняя ножка стула получила резкий удар, настолько неожиданный для него, что стул заскользил на несколько футов в другую сторону. Сириус стоял рядом с ними, засунув руки в карманы, и никакой симпатичной брюнетки поблизости не было видно. - Отвали, Крауч, пока я не заставил тебя пожалеть об этом, — предупредил он, и мальчик - Крауч - уже оправившийся от своего внезапного выпада, повернулся и улыбнулся Сириусу своей мерзкой улыбкой. - Опять занимаешься с Бьюкененом, Блэк? - Надеюсь, ты не слишком скучал по мне летом, скользкий ублюдок. Невинно подняв руки, Крауч встал со стула и взобрался на более высокую ступеньку. На возвышении он был почти одного роста с Сириусом, но лишь ненамного. - Осторожнее, церковник, - сказал он Ремусу, - это занятие для бездельников, а он худший из них. - Проваливай, - сказал Сириус, на этот раз тише. - Я передам Реджу привет. - С веселым видом Крауч поспешил обратно в свою часть класса, стараясь держаться подальше от Сириуса. - Не позволяй таким говнюкам, как Барти Крауч, так с тобой разговаривать. Ремус перевел взгляд на Сириуса, который теперь смотрел на него сверху вниз. - Не собирался, - выпалил он в ответ. - Хорошо. Это разрушило бы нашу репутацию. - Какую репутацию? - Мою и Джеймса. Если такие тупицы, как Крауч, думают, что им сойдет с рук такое обращение с тобой, то они попробуют это сделать с нами. На самом деле, это просто перебранка, и с тебя хватит. Ремус почувствовал, как у него сжались губы. - Не надо меня водить за нос. - Тогда ты пойдешь за нами. - Это была не моя идея. Питер был тем, кто... Внезапно в передней части аудитории раздалось резкое ритмичное тиканье. Ремус повернулся на стуле и увидел женщину с кудрявыми каштановыми волосами, которая стояла прямо перед ними у подножия лестницы, ожидая, пока ученики рассядутся. Она поставила метроном на подиум в передней части овальной классной комнаты и, сияя, смотрела на класс с дружелюбной улыбкой. Не говоря ни слова, Сириус развернулся и вернулся к своему пианино. Девушка, с которой он виделся ранее, подвинула стул рядом с ним, к ней присоединился еще один парень с копной каштановых волос. - Доброе утро, класс, - объявила учительница. У нее были седые пряди на висках, но она казалась моложе, чем профессора, с которыми Ремус встречался до сих пор, одетая в лимонно-зеленое платье и белые ботинки в стиле "Битлс", в которых она выглядела так, словно собиралась на послеобеденный пикник с мамами и папами. Класс с жаром откликнулся: Доброе утро, миссис. Бьюкенен! Все, кроме Сириуса, который прокричал со своего места за пианино: Доброе утро, Шейла! Миссис Бьюкенен перевела взгляд на рояль и, улыбнувшись, вздохнула. - Мистер Блэк, я так рада что ты вернулся, - это прозвучало как сарказм, но Сириус только усмехнулся. - Да, рад вернуться, Шейлс. Остальные студенты захихикали, но миссис Бьюкенен осталась невозмутимой, только поправила стопку бумаг на подиуме. - Хорошо, тогда регистрация? - Объявила она, прежде чем перейти к списку своих учеников. - Нет необходимости спрашивать, пришел ли мистер Блэк вовремя. - Она произнесла это уголком рта, и Сириус открыл крышку пианино, чтобы взять несколько глубоких нот. Дети снова рассмеялись, и миссис Бьюкенен невольно улыбнулась. - Я видел Диану... - Учительница музыки продолжила, просматривая свой список. -Ральф Джонс? - Присутствует. - Доброе утро, Ральф… Пирс Уокер? - Здесь. - Привет, Пирс... Джордж Келли? - Рад вас видеть, миссис Бьюкенен! Могу ли я сказать, что в этом году вы выглядите как никогда потрясающе. Раздался еще один взрыв смеха, и Джордж выглядел очень довольным собой, когда их учительница присела в реверансе в своем ярко-зеленом платье и кивнула ему. - Хорошее шоу, Джордж, хорошее шоу. А теперь давайте посмотрим... ох. Есть ли... Ремус Люпин здесь? Не собираясь утруждать себя лестью, Ремус поднял руку и лениво пробормотал: - Вот. Госпожа Бьюкенен оторвалась от своего списка, без труда отыскав его взглядом, и вопросительно посмотрела на него. Ожидая новой речи ученика, Ремус приготовился к слегка раздраженному, но необходимому ответу, но миссис Бьюкенен только снова одарила его теплой улыбкой и кивнула головой. - Привет, Ремус, - сказала она, удерживая его взгляд. Прошло мгновение, и все остальные повернулись и уставились на Ремуса, пока он не убедился, что у него покраснели уши. Он быстро кивнул в ответ, стиснув зубы, пока учительница, наконец, не продолжила свой список. Когда она дошла до последнего имени — Верити Уилкенсон, девушки, сидящей рядом с Сириусом, — она остановила тиканье метронома и обошла подиум. - Некоторые из вас - знакомые и дружелюбные лица, - начала она, - а других я не знаю! Но я думаю, вам всем понравится, как мы занимаемся в музыкальной комнате номер два. Сзади послышались радостные возгласы Сириуса и рыжеволосого мальчика, а миссис Бьюкенен рассмеялась. - Да, учеба и наверстывание упущенного - это важно, но это все еще первая неделя. Пока что нам нечем заняться, и я знаю, что по крайней мере у некоторых из вас сразу после этого будет музыка, поэтому я приготовил для вас кое-что веселое и захватывающее, чтобы разогреть утро. Миссис Бьюкенен прошла в дальний конец комнаты и, взяв большой деревянный ящик на колесиках, выдвинула его на середину класса. - Идите, возьмите инструмент! - Крикнула она, и все мгновенно вскочили на ноги. Ребята в возрасте от одиннадцати до семнадцати лет бросились вперед, друг за другом заглядывая в ящик и вытаскивая различные инструменты; ничего более необычного, чем настоящая скрипка или флейта, просто простые маленькие ударные инструменты и шумоподавители. Подстрекаемый проницательными взглядами своего нетерпеливого учителя, Ремус в конце концов обзавелся простым плоским ручным барабаном около фута в поперечнике, но нечем было по нему бить. Барти Крауч схватил магнитофон и принялся громко и грозно дуть в него, пока миссис Бьюкенен заменил его на более безобидный тамбурин. После того, как Сириус, наконец, покинул свой пост за пианино, он нашел себе губную гармошку и умело вертел ее в пальцах, покачивая ногой точно так же, как это делал Ремус, когда нервничал или был взволнован. - Теперь большинство из вас знает, как это делается! - сказала миссис Бьюкенен, выкатывая пустую коробку из центра комнаты. - Не стесняйтесь вставать и ходить по комнате. Присоединяйтесь и потанцуйте тоже, в любом случае, это очень весело. Учительница музыки пересекла комнату и остановилась рядом с большим аудиомагнитофоном, который, должно быть, был старше любого из ее учеников, и принялась возиться с его регуляторами. - Когда заиграет музыка, начинайте вы, - проинструктировала она, прежде чем медленно повернуть регулятор громкости стереосистемы. Мгновение спустя зал для оркестра наполнился звуками трубы, затем аккомпанирующих барабанов, затем фортепиано, пока, наконец, вся комната не наполнилась энергичной музыкой в стиле свинг, к которой почти сразу же присоединились звуки двух десятков других инструментов, каждый из которых был таким же громким и радостно—противным, как и все остальные. другой. Ремус, возможно, был бы более раздражен этим шумом — в конце концов, его едва ли можно было назвать музыкой, — если бы он не пришел в такой мгновенный восторг от игры Сириуса. Из-за этого жуткого грохота никто не мог быть услышан из-за оглушительного шума, но Сириус Блэк, казалось, был создан для шума. Его губная гармошка звучала так, что, в конце концов, каждый удар, писк и перезвон повторялись за ним. - Не стесняйся, Римус! - Миссис Бьюкенен бросил ее голос через всю комнату и Ремус понял, что он просто сидел там, в заложниках в своем кресле от удивления и восторга. Придя в себя, он заметил Сириуса в центре круга других детей, губы которого растянулись в торжествующей ухмылке над губной гармошкой. Сириус убрал инструмент ото рта и мотнул подбородком в его сторону. - Давай, Люпин. Я знаю, ты ненавидишь музыку, но не говори нам, что ты тоже фригиден. Ребята, которые слышали его, рассмеялись, а Ремус, чувствуя, как у него начинает знобить под воротником, встал и подошел к классному руководителю и другим одноклассникам, которые все еще гремели своими пронзительными шумовками и колотили по пластиковым барабанам - у одного даже была стиральная доска — и все это совершенно фальшиво. Он остановился у кассеты, откуда Сириус мог видеть его и миссис Бьюкенен. Бьюкенен отбивала ритм и, подняв барабан, зажала его в одной руке, а другой громко била по нему, пока ладонь не начало жечь. Сириус не сводил с нее глаз, и, наконец, он вернулся к своей веселой песенке, самодовольно склонив голову набок, как будто для него не было ничего невозможного. В тот момент Ремусу больше всего хотелось использовать голову Сириуса Блэка в качестве барабана.