The Prisoner / Пленник

11:22 Така протянул в ванную комнату на втором этаже трубу для горячего водоснабжения и сразу передал её стоящему наготове мастеру. Работа кипела, дополнительные трубы, призванные снизить давление при распределении воды, были благополучно приварены и проведены через первый этаж на второй. Не исключено, что с сантехникой удастся разобраться до конца обеда, и это несказанно радовало. В отличие от невероятно паршивого самочувствия. Матсумото потёр нос, чихнул и раздражённо помотал головой. Что ж такое… за последний час он чихнул по меньшей мере раз десять, и это начинало бесить. В носу противно свербило, глаза время от времени слезились, соображалось туго. Сбитый парой таблеток аспирина жар больше не возвращался, но толку-то, если в целом Така чувствовал себя… как там Сузуки ночью изволил выразиться? А, ну да. Размятой картошкой. — Всё в порядке, Матсумото-сан? Таканори посмотрел на остановившегося рядом с ним мастера и заставил себя улыбнуться. — Да. Обычная реакция на строительную пыль, — шатен для наглядности помахал перед лицом ладонью, разгоняя невидимую взвесь. — Если хотите, можете взять перерыв. Сейчас сюда из подвала поднимутся ребята, тесновато станет для большой компании, — мужчина развёл руки в стороны, намекая на скромный метраж ванной комнаты. — Пожалуй, — согласился Така. — Сантехника немного не по моей части. Тогда пойду в зал, там как раз нужно расчистить площадь перед стеной. Матсумото вышел из ванной в коридор, сжимая и разжимая облачённые в рабочие перчатки пальцы. Пусть он и чувствовал себя не самым лучшим образом, но отвлекаться от работы он не собирался. Пока мастера доводят водопровод до логического завершения, Таканори свернёт в рулон ковёр и растащит в стороны составленную у стены мебель, дабы та не мешала шумному и пыльному процессу демонтажа. Тайм-менеджмент как он есть, ни секунды впустую. Ощутив знакомое свербение в носу, Така вымученно прикрыл глаза и задержал дыхание. Да сколько можно-то… и не дай боже этот задира Сузуки увидит, как Матсумото чихает и ходит с красным, как у Санта Клауса, носом. Вот ему потеха-то будет, замучает со своими нравоучениями — а то, а сё, а надо было вчера теплее одеваться, добегался, бла-бла… Желание чихнуть медленно сходило на нет, и Таканори осторожно сделал вдох. Пора идти в зал, мебель сама себя не передвинет. — Так-так, — пробубнил он, подойдя к краю широкого ковра, — ну, поехали. К слову, о Сузуки… Така скатывал ковёр к противоположной стене и вдруг понял, что за сегодняшнее утро он ни разу не пересёкся с Акирой. Блондин с кем-то разговаривал по телефону на первом этаже, куда он дислоцировался сразу после подъёма, то и дело был слышен частый клацающий звук нажимаемых клавиш на панели ноутбука. Матсумото же появился внизу всего дважды — в восьмом часу утра, чтобы приготовить завтрак, и несколькими минутами позже, чтобы встретить и проводить в подвал прибывшую к условленному времени ремонтную бригаду. Сузуки вернулся к работе, он ведь очень поздно лёг спать этой ночью. Не без содействия Таки, естественно. Разобравшись с ковром, Матсумото выпрямился и обернулся к дожидающейся его мебели. Три табурета, журнальный столик, довольно массивная тумба и стеллаж, всего-то. Решив начать с того, что потяжелее, Таканори взялся за угол тумбы, но тут же охнул и отдёрнул руку. — Чёрт! — выругался он, стаскивая с левой кисти перчатку. — Потрясающе… В противовес сказанному, подушечка указательного пальца угрожающе покраснела и воспалилась, а теперь ещё и противно запульсировала. Вчера Така соизволил пренебречь базовыми правилами техники безопасности, когда помогал мастерам с установкой деревянного каркаса в подвале, и последствия не заставили себя долго ждать. И только благополучно засадив в палец занозу, шатен всё-таки надел перчатки. Хорошая мысля всегда приходит опосля, наглядная иллюстрация. Непонятно, на что Таканори надеялся, оставив всё как есть. Заноза засела глубоко и с каждым часом всё больше и болезненнее напоминала о себе. Может, он и рискнул бы отыскать иголку, чтобы вытащить мерзкую деревяшку, если бы не одно «но». Его зрение вблизи не отличалось остротой, и при попытке извлечь занозу Така расковырял бы кожу напрасно. И что ему делать? Что будет через несколько часов? Палец и сам по себе болит даже в состоянии покоя, а что станется при соприкосновении с какой-либо поверхностью, Матсумото уже узнал, повторять на бис ему не хотелось. — Р-р-р… — зарычал он, догадываясь, что кроме как попросить о помощи Сузуки, иного выхода нет. Но — или так, или мучиться ему дальше, пока на месте занозы не появится нарыв. Послав всё в пекло, Таканори снял перчатку и со второй ладони. Вдохнув напоследок поглубже, как перед погружением под воду, шатен вышел из зала и спустился на первый этаж. Акира восседал на диване в гостиной, держа на коленях ноутбук. Он сосредоточенно что-то рассматривал на экране, но, заметив боковым зрением движение в дверях, повернулся к остановившемуся на пороге Таканори. — Привет, — Матсумото подошёл ближе к дивану. — Нужна твоя помощь. — Привет, — Сузуки закрыл ноутбук и отложил его в сторону. — Что такое? Вместо ответа Така поднял пострадавшую руку и развернул ладонь к Акире, демонстрируя красный, как стоп-сигнал, палец. — Ого, — присвистнул блондин, поднимаясь с места. — И как ты заработал такую красоту? — Заноза, — коротко и с нотками недовольства пояснил Таканори. — Вчера засадил. — Вижу, — Аки остановился в шаге от шатена и наклонился, чтобы рассмотреть его руку. — Сейчас принесу иголку, вытащишь. — Я не смогу, — скрепя сердце, проговорил Така. — Я не очень хорошо вижу вблизи мелкие детали. — Значит, я вытащу, — Сузуки ткнул большим пальцем назад. — Садись за стол у окна, там света больше. Жди. Сузуки ушёл за всем необходимым для микрооперации, а Матсумото опустился на табурет и положил левую руку на столешницу. Ну вот, всего несколько минут, чуть-чуть потерпеть осталось. Таканори посмотрел в окно, на пустынную улицу, на затянутое серым облачным покрывалом небо: снаружи всё так монотонно и ровно, тихо и спокойно — в противовес тому, что разворачивалось внутри, в голове и за рёбрами. Така давно привык к тому, что жизнь его устоялась. Каждый день был связан с риском и страхом быть пойманным, с пониманием, что он сам за себя, и никто не протянет ему руку, если с ним что-то случится — такой стала в его понимании устоявшаяся жизнь. Но Матсумото ухитрился примириться с ней, надеясь исключительно на себя, и неизвестно, как боги не оставили его в своей милости, позволяя лелеять надежду на то, что однажды всё будет хорошо. Така однажды попробовал рассуждать на тему кармы, эффекта бумеранга и всего тому подобного, но так и не пришёл к однозначному выводу. Да, он поступил неправильно, позволив привести себя в криминальный синдикат — но это случилось не по его прямому волеизъявлению. Его вынудили обстоятельства, он никогда не желал зла всем тем людям, к которым его отправляли на очередную вылазку. Может, поэтому ему всегда удавалось выходить сухим из воды? Всё это, безусловно, здорово, но как тогда объяснить тот факт, что почти неделю назад Матсумото бездарно и неизящно прокололся, будучи в одном шаге от избавления от долговой кабалы? Близость свободы ослабила его бдительность? Да хоть бы и так — сейчас Така сидит здесь, в доме Сузуки, и… пребывает в растерянных чувствах. История его знакомства и начало, если можно так выразиться, сотрудничества с Акирой — прямо-таки целая трагикомедия и фарс. Что ни говори, а у Судьбы отменное чувство юмора, правда, по началу шатену было совершенно не смешно. Но вот незадача — как-то так вышло, что именно Сузуки, этот вечно бесящий Таку одним своим видом блондинчик, сделал для него больше, чем все те, кого Матсумото встретил на своём пути за последние несколько лет. Не парадокс ли? — Готов к экзекуции? — вернувшийся Акира сел на табурет напротив Таканори и положил на стол упаковку швейных иголок, пластырь, ватные диски и пластиковый пузырёк. — Да, — заторможенно ответил Така. — Не обещаю, что будет не больно, — цокнул блондин, рассмотрев подушечку пальца Таканори при свете. — Переходил ты со своим имплантом. Почему вчера не подошёл с этой прелестью? — Вчера ещё не сильно беспокоило. — И ты подумал, что заноза вылезет как-нибудь сама? — Аки вылил пахнущую спиртом жидкость на ватный диск и обеззаразил иголку, затем вторым диском аккуратно протёр кожу на пальце Таки. — Конечно, ноги вырастут, и она уйдёт. — Ну да, ведь так обычно и бывает, — Сузуки обхватил длинными пальцами кисть шатена и развернул её под удобным для себя углом. — Начинаем. Делаешь вдох и не дышишь. — Очень смешно. Таканори задержал взгляд на своей руке, почти утонувшей в широкой ладони Акиры, и внутренне поразился тому, насколько горячие у блондина пальцы. Матсумото понимал, что даже не чувствует отторжения в ответ на его прикосновения, хотя такой реакции он бы как раз не удивился. Где-то отдалённо на уровне физических ощущений мелькнула боль, но Така не счёл нужным фокусироваться на ней. А не сфокусироваться на ощущении приближающегося чихания уже не вышло. Стараясь оставить зажатую в руках Акиры ладонь неподвижной, Таканори чихнул два раза подряд и звучно шмыгнул носом. — Будь здоров, — Сузуки положил на ватный диск иголку с благополучно извлечённой крупной занозой. — Что расчихался? Матсумото почудилось, что ещё немного, и он пойдёт красными пятнами от досады на самого себя. Ну надо же было ему прошляпиться при Акире и именно сейчас! — Аллергия на строительную пыль, — процедил Така. — Да ладно? Где ж ты нашёл строительную пыль, пока готовил завтрак? — Акира прищурил один глаз. — Или ты думал, что я ничего не услышу? Ты весь день чихаешь, как подорванный. — От этого ещё никто не умирал. — Ну так-то оно верно, — блондин снова протёр спиртом палец Таки и приклеил на крохотную ранку пластырь. — Ты простудился, остряк. — От этого тоже никто не умирал. — Почему ты такой колючий, Матсумото? Таканори уставился на Акиру так, будто тот попросил его обезвредить мину, а не объяснить свою колючесть. С запозданием пришло осознание того, как они сидят — их колени почти соприкасались, а рука Таки по-прежнему лежала в ладони Сузуки, хотя процедура по извлечению занозы уже была окончена. И почему-то не осталось ничего, кроме гулко отдающегося в висках пульса и гложущей неловкости. — Спасибо за помощь, — Таканори притянул руку к себе. — Мне нужно вернуться к работе. — Вернёшься, — Акира достал из кармана джинсов телефон Таки и положил его на стол. — Когда я зашёл за аптечкой в свой кабинет, твой телефон вибрировал, — пояснил он. — Пропущенный вызов от твоей матери. Перезвони ей. Матсумото перевёл непонимающий взгляд со смартфона на Акиру — в чём подвох? Ему пошутить захотелось? Но блондин оставался на месте, терпеливо ожидая дальнейших действий со стороны Таканори. Шатен медленно забрал телефон, разблокировал его и открыл входящие вызовы. Да, всё верно… мама звонила несколько минут назад, один раз. Таканори нажал на кнопку вызова и включил громкую связь — ведь таковы были условия ради возможности связываться с близкими. — Не нужно, выключи, — Сузуки покачал головой и поднялся с табурета. — Поговори с ней так, — он направился к выходу из гостиной. — Я буду рядом, на кухне. Потом принесёшь телефон туда. Така не успел толком изумиться неожиданному решению Акиры, из динамика раздался голос Матсумото-сан. — Алло, Така? Сынок, ты меня слышишь? — О… — спохватился Таканори и прижал трубку плотнее к уху. — Да, мам, я здесь. Привет. Как твои дела? *** 18:59 Матсумото методично выкладывал на противень ломтики отбитой говядины — на ужин будет запечённое жаркое. Молодой человек отчаянно старался не обращать внимание на усиливающийся зуд в носоглотке, мерзкая простуда набирала обороты. Дурацкий какой-то день… Така обчихал каждый угол и, учитывая, сколько раз он услышал сегодня пожеланий здоровья, он просто обязан стать бессмертным и вечным, как космос. Из положительных моментов — палец перестало нарывать, Таканори поговорил с матерью, пусть и ненадолго, но ему стало легче. Ему было важно знать, что Матсумото-сан хорошо себя чувствует и достойно справляется с прохождением врачебной комиссии. Бодрый голос Саюри ослабил давление тисков на измученное сердце, и Така смог вздохнуть свободнее. Он убрал лезущие в глаза волосы и повернул голову к окну — крупные капли майского дождя хлёстко разбивались о стекло, омывали нежно-зелёную листву росших у дома слив и пели свою незатейливую песню о надвигающейся грозе. В отдалении слышались громовые раскаты — кажется, со стороны города. Скоро и здесь громыхать начнёт. Таканори чуть вздрогнул от одновременно озарившей окно вспышки молнии и резкого хлопка входной двери. Торопливые шаги в прихожей, звук скинутой на пол обуви и неразборчивая ругань — Матсумото понимающе сжал губы в тонкую линию и продолжил выкладывать на мясо нарезанные тонкими кружками томаты. Судя по всему, Сузуки вернулся из гаража, где он развлекался со своей машиной. Долго же он там провозился… Така не видел блондина с обеда. — Погодка — отпад, — констатировал Акира, заруливая на кухню. Сузуки остановился у раковины, включил воду и взял бутылку со средством для мытья посуды. Он вылил на ладонь немного геля, вспенил его и принялся распределять по рукам. Заметив, что Таканори искоса наблюдает за ним с лёгким оттенком недоумения в глазах, Акира усмехнулся. — Эта химозная дрянь отмывает машинное масло получше мыла, — пояснил он, смывая графитово-серую пену с предплечий. — М-м, — понимающе протянул Матсумото, возвращаясь к их будущему ужину. — Что готовишь? — Сузуки выключил воду. — Мясо с овощами. — Тебе хуже не стало? — А должно? Эй! — ощетинился Таканори, когда Акира выхватил картофелину у него прямо из рук — шатен и опомниться не успел. — Когда ты отучишься отвечать вопросом на вопрос? — блондин несколько раз подкинул несчастный овощ на ладони, глядя Таке в глаза. — Говорил же, это некрасиво. Матсумото неосознанно сжал ладонь, едва не зарычав. На кого он злился больше? На Акиру? Или на себя из-за того, что рядом с Сузуки его язык работал быстрее головы, и он не успевал фильтровать то, что собирался сказать? Таканори разжал пальцы и постарался ответить как можно спокойнее: — Нет. Хуже не стало. Отдай мне, пожалуйста, картошку. Знакомая хитрая улыбка коснулась красивых губ Акиры, отразившись в его лисьих глазах. — Колючками своими других будешь пугать, — он подошёл вплотную к Таке и положил картофелину на разделочную доску. — А меня бояться не надо. — Тебя? — Матсумото обалдело уставился на него снизу вверх. — Я тебя не боюсь! — Не боишься — и защищаешься каждый раз, стоит мне заговорить с тобой? Может, я что-то делаю не так, но не знаю об этом? Ну так скажи мне. Така был основательно сбит с толку — и вопросом в лоб, и тем, что Сузуки вновь оказался слишком близко. Ещё ближе, чем днём, в гостиной. Между ними и полушага не осталось, Таканори чувствовал исходящее от тела Акиры тепло, ему хотелось отвернуться и сказать блондину, чтобы тот не выдумывал того, чего нет, но язык не слушался. Да что за хрень… Раскат грома — прямо над домом, и молодые люди, синхронно вздрогнув, отпрянули друг от друга. Сбросив накатившее наваждение, Матсумото отвернулся к разделочной доске и взялся за овощечистку, чтобы очистить от кожуры ждущую своего часа картофелину. — Ерунда. Всё нормально, — бросил Така, будто уверяя в этом больше себя, чем Сузуки. — Всё будет готово через полтора часа. Господи… — он опустил ладонь с зажатой в ней картофелиной на столешницу. — Что? — Акира высунулся из-за дверцы холодильника. — Н-ниче… — Таканори отвернулся и чихнул. — Ничего, — он страдальчески вздохнул. — Мда, — блондин закрыл холодильник и свинтил крышечку с бутылки колы. — Завтра по плану демонтаж стены? — Угу, — Матсумото почесал нос. — Насколько в этом требуется твоё непосредственное участие? — Ну… я подготовил всё для работы — мебель оттащил, ковёр скатал, накрыл диван и кресло плёнкой. Специальные инструменты для демонтажа и возведения новой части стены есть только у мастеров, дальше они сами. — Вот и отлично. Завтра берёшь выходной. — Зачем? — шатен по привычке включил барана. — Я не при смерти. — Дальше мастера сами — твои слова. Ты добросовестно работал пять полных дней, даже с переработками, и имеешь право на отдых. Тем более, если ты грозишься залить мне тут всё соплями. — Да не залью я… и ничего я не грозился, не выдавай желаемое за действительное. — Не обсуждается, — отрезал Акира, налив себе колы в стакан. — Завтра у тебя выходной, ты меня понял? Матсумото? — с нажимом позвал он, видя, что Таканори чуть ли не скрежещет зубами. — Понял. — Я безмерно восхищаюсь твоей мудростью. — Бесишь… Услышав сдавленное шипение, Сузуки рассмеялся. — Вынужден с тобой согласиться, ко мне сложно оставаться равнодушным, — проговорил он сквозь смех. — Я это понял ещё в первый день. Матсумото стоило огромного труда сдержать улыбку, слушая чистый и заразительный смех Акиры. И, словно уловив его мысли, блондин вдруг подумал, что никогда не видел, как улыбается Таканори. Никогда не слышал, как он смеётся. Человек, окруживший себя шипами. Разучившийся верить и доверять. Быть может, он никогда в своей жизни не был по-настоящему счастлив, если всё, что он когда-либо знал — это лишения, страх и вечное ожидание чего-то худшего, хуже того, что давно стало неотъемлемой частью сопровождающей его повседневности. Кое в чём они были похожи — к обоим сложно оставаться равнодушным. Иногда Таканори раздражал Акиру. Иногда заставлял недоумевать. Он удивлял своей собранностью, знаниями, выносливостью. Удивлял преданностью близким ему людям. Матсумото обнёс себя бронёй, при этом постаравшись на совесть. Но даже у такого, как он, имелись слабые места. И речь идёт не только о его матери и сестре, за которых он готов отдать жизнь, если потребуется. Он защищает себя и свою семью — но кто защитит его самого, когда он поймёт, что броня истончилась, ведь держится она исключительно благодаря выработанной с годами силе воли? И — да… как донести до этого упрямца, что ему не нужно защищаться от Акиры? *** 6 мая, 02:28 Таканори и устал, и простудился, что уже было бы глупо отрицать, и потому решил отчалить на боковую в одиннадцатом часу вечера. Он наивно полагал, что ему довольно быстро удастся заснуть, но не тут-то было. В носу свербило, в горле саднило — и если бы только это. Шатен безуспешно пытался согреться, завернувшись в одеяло, как гусеница в кокон. Его морозило, а это означало одно — температура опять начала ползти вверх, и совсем скоро его развезёт от жара. Ну что за… Зарычав в бессильной злобе, Така порывисто скинул с себя одеяло и задрожал — кожу неприятно овеял кажущийся теперь прохладным воздух. Матсумото уже смирился с тем, что в королевство снов он пока не ходок, и нужно что-то сделать со своим идиотским состоянием, но что? И как? Ему бы закинуться таблеткой-другой жаропонижающего, а где Сузуки прячет аптечку? Кажется, днём блондин говорил, что заходил в свой кабинет за ватой и антисептиком, но соваться в святая святых будет как-то не комильфо без хозяина дома. Молодой человек встал с кровати, оделся, посмотрел на своё отражение в прикрепленное к дверце шкафа зеркало и негодующе крякнул. Ну и видок у него, будь сейчас Хэллоуин, Така сошёл бы за зомби, и без грима обошёлся бы. Он проворочался с боку на бок больше четырёх часов, со всей тщательностью изучил узор на обоях, послушал, как шепчет за окном дождь, все складки на простыне пересчитал. Пора перенести свою бурную деятельность за пределы спальни, да хоть чем себя занять — глядишь, и сон быстрее призовётся. Вообще, можно спуститься на кухню, спокойно посидеть в компании кружки чая. Сузуки же где-то достал мяту с ромашкой, надо порыться в шкафчиках. Но, когда Таканори выскользнул за дверь в коридор и подошёл к лестнице, то понял, что на кухне он будет находиться не только в компании чая. Внизу, и как раз на кухне, горел свет. Акира что, опять не спит? Хотя оно и к лучшему — у него-то Така и попросит необходимые сейчас таблетки. А Сузуки как будто и не удивился, увидев Матсумото, вплывшего на кухню бледным призраком. Блондин снял с переносицы очки и отодвинул ноутбук в сторону. — Тебе нехорошо? — понял он по мрачно-замученному, помутневшему взгляду Таки. — Похоже, — Таканори посмотрел на свои покрывшиеся мурашками руки и сел за стол по диагонали от Сузуки. — Это мой недочёт, — Аки встал и подошёл к навесным шкафчикам, — нужно было отдать тебе лекарства перед отбоем. — Да ну, какой там недочёт… — Матсумото махнул ладонью. — Я и сам не знал, что это повторится. — Первые два-три дня болезни всегда самые паршивые. Держи, — Сузуки включил и протянул ему электронный термометр. — Увидим, что там у тебя. По истечении трёх минут термометр запищал, оповещая об окончании процедуры измерения температуры, и Таканори вытащил его из-под подмышки. — Тридцать восемь и четыре. Не очень? — Конкретно так не очень, — нахмурился Акира. — Возвращайся в кровать, — его тон не терпел возражений. — Я всё принесу. Така и не подумал возражать, его последние силы ушли на то, чтобы дойти до кухни. А теперь ещё и надо как-то доползти обратно до своей комнаты. По лестнице… твою ж мать. Сузуки удалился в свой кабинет, пока Матсумото штурмовал лестницу, непривычно для себя держась за широкие резные перила. Дожили. Собственные движения казались ему дико замедленными, и это раздражало. Он не умел болеть и даже вспомнить не мог, когда с ним такое в последний раз случалось. Таканори добрался до своей комнаты и тяжело опустился на кровать. В эту же секунду в спальню зашёл Акира, чьи передвижения были куда более резвыми. Здоровый везучий чёрт… — Упаковка аспирина, вся — тебе, будешь сбивать температуру. Это твоя личная бутылка с минералкой и стакан, — перечислял Сузуки, выставляя принесённое на тумбу у кровати. — И вот мы снова здесь, — он открыл бутылку и налил воды в стакан. — Прямо дежавю, а? — Ага, лучше бы его не было. — Тебе настолько претит моё общество? — блондин посмотрел на Таку с насмешливыми искорками в глазах. — Что? Я не об этом, — взбрыкнул Матсумото. — Знаю-знаю, остынь. На, — Аки передал ему таблетки. — Пей. Шатен послушно принял из его рук аспирин и воду. — Ты хоть немного поспал? — спросил Сузуки, когда Така проглотил лекарство. — Вообще не спал. — Угу, — Аки взял с тумбы отведённый Матсумото планшет и смахнул экран блокировки. — Что делаешь-то? — Будильник твой выключаю. — Господи Иисусе… — Така прижал ладонь к лицу. — Сузуки, я не ребёнок. — Будем считать, что это твоё «спасибо», невежда, — отбрил Сузуки, возвращая планшет на место. — Отоспишься утром, мастеров я сам встречу и провожу, куда надо. Я уверен, что ты заболел из-за своей вредности. — Чего? — усмехнулся Таканори. — Из-за вредности? — Верно. И из-за того, что слишком много на себя берёшь. Попробуй расслабиться и не требовать от себя сверх того, что ты можешь вывезти. Увидишь, тебе полегчает намного быстрее. Кстати, чай будешь? Такой же, как вчера. Ты его живо выдул. Матсумото хотел возразить и сказать, что всё нормально, он справится и своими силами, но остановил себя за тысячную долю мига до того, как слова необратимо сорвутся с губ. Всё нормально? А так ли это? Его душа изранена и в изнеможении взывает к нему со дна сердца, но он предпочитает оставаться глухим к её слабому голосу. «Всё нормально.» Он давным-давно истощил себя, превратившись в живой щит для своей семьи, но зачем-то продолжает делать вид, что он всё ещё в строю. «Всё нормально…» Он заботился о близких, а позволял ли он кому-то заботиться о себе? «Всё нормально?» А то, что делает Акира — это проверка? Он спросил, будет ли Така чай, зная, как последнему нелегко принимать чью-то помощь или, что хуже, просить о ней. Какой ответ будет правильным? Матсумото не сразу осознал, что всё то время, что он терзался размышлениями перед ответом на вполне простой вопрос, он смотрел прямо в глаза Сузуки. Ответить «нет» не составит труда. А если Таканори ответит… по-другому? — Да, — Така опустил взгляд. Ему сложно говорить, но он продолжает. — Буду… я после него быстро уснул. — Не сомневаюсь, — Акира улыбнулся какой-то новой улыбкой, его голос стал тише. — Садись удобнее, надо немного подождать. Принесу тебе чай вместе с градусником, пусть у тебя побудет, мало ли. — Х-хорошо, — с запинкой ответил шатен, прислонив подушку к спинке кровати. Сузуки оставил его наедине с дробным шумом дождя, и Така уселся по-турецки, накрыв ноги одеялом. Он постарался, насколько возможно, расслабить все мышцы и закрыл глаза. Акира что-то сказал про расслабиться, чтобы побыстрее полегчало… интересный совет. С какой радости Сузуки печётся о нём, из соображений альтруизма? Или он всего-то поддерживает на плаву главную рабочую силу, чтобы та не скопытилась раньше отведённого по договору времени? А то как же, ещё неделю и день вкалывать. Подумав об этом, Матсумото почему-то ощутил прилив… досады? Раздражения? Как это чувство ни назови, ему оно совсем не понравилось. И вообще… люди по природе и в большинстве своём слишком эгоистичны, чтобы ради кого-то подрываться глубокой ночью и сидеть с ним, таблетки ему таскать, чаем поить. Так поступит далеко не каждый. Ведь правда же? Эта мысль вызвала у Таканори ещё большее недоумение — для чего он раскладывает поступок Акиры по полочкам и уверяет себя, что блондин действует не из меркантильных соображений? Это всё температура. Ну да, совершенно точно! Жар расплавил мозг, и скоро оный вытечет нахрен через уши, а Така уж как-нибудь и без него проживёт — вот и генеральная репетиция только что прошла, и вполне успешно. «Что ты за человек такой, Сузуки?»