Сказка о хорьке

      Солнечные лучи редко проникали в читательский зал, а под вечер этого и не могло произойти. В такое время суток находиться в библиотеке было намного приятнее и уютнее. Приглушённая атмосфера тихого помещения, освещённое лишь маленькими яркими огоньками. Они, как живые, танцевали и кружили в стеклянных лампах.       Магглы не могли попасть в читательский зал. Библиотека для них заканчивалась у самого входа с парой стеллажей, забитой какой-то старой неизвестной для Драко классикой. Грейнджер явно прошлась бы и назвала наименование каждой чёртовой книжки и даже объяснила бы, в какую эпоху они были написаны и кем.       Библиотеку обычно посещали только по выходным, в свободное от работы время, чтобы спокойно почитать магическую литературу и взять пару книжек с собой для своих исследований или личного интереса.       Драко любил Зельеварение. Ещё в Хогвартсе он был одним из лучших в этом, постоянно получая «Превосходно» от своего декана. Сейчас же, когда всю библиотеку в его поместье разворовали, он мог найти что-то для себя только здесь. О посещении Министерских личных хранилищ не могло идти и речи. Участников программы восстановления к ним попросту не подпускали. Меньше чем через год он мог бы пройти за неизвестные ему ранее стены, но Драко уже решил для себя, что не хочет делать этого.       Практически каждый его шаг отслеживался неугомонными аврорами, и если сразу после освобождения он ринется искать книги из мэнора, это однозначно сочтут подозрительным. Пусть уж лучше прошлое остаётся прошлым.       Шея заныла от неудобной позы, в которой он просидел какое-то время. Драко коснулся её, и зачем-то вспомнил события вчерашнего дня. По щекам разлился румянец, и Драко откашлялся.       Грейнджер… Эта ведьма выбила его из колеи своим поведением и сделала непростительное. Она заставила окончательно увидеть в ней не заучку, а девушку. Драко уже разобрался для себя, что она была симпатичной, но чтобы рассматривать её в таком ключе, что Грейнджер может и умеет вести себя интригующе, нашёптывая на ухо всякую чепуху, было нереальным. По крайней мере, раньше…       Ещё когда она подошла к нему с просьбой научить её делать журавлика, он озадачился. Грейнджер определённо должна была ненавидеть его, в чём он не сомневался, но она нарушила их границы и подошла к нему лично, заговорив. Это сбило с толку, и Драко просто согласился.       Он всё время ждал, что Грейнджер сбесится на него из-за ранее отправленной записки, впрочем, он и думал, что она подошла к нему за этим. И когда ведьма подсела к нему, он думал, что сойдёт с ума.       Весь аромат Грейнджер был просто пропитан грёбаным кофе. Это не было чем-то, что могли передать шампуни или духи, нет. Она сама пахла им. Горьковатый привкус в перемешку с чем-то совсем невесомым на конце. Вероятно, это был шоколад. Драко не знал, какой кофе пьёт Грейнджер, но догадывался, что сахара в нём не было совсем. Хотя чёткой уверенности в том, что это из-за выпитого до их встреч кофе Грейнджер пахла так, словно принимала ванну в этой горькой чёрной жидкости, не было. Но даже по выходным она приходила с этим стоящим в носу ароматом.       Драко не мог решить, бесил он его или нет. С одной стороны кофе он просто терпеть не мог, предпочитая ему чай с мёдом или молоком, с другой — запах Грейнджер был пусть и горький, но отдавал приятной свежестью неких невзрачных, еле слышимых цветов и пряностью шоколада. Драко хотелось верить, что он прав в своих догадках, ведь стоило карим глазам встретится с его, он не мог думать ни о чём другом, кроме как о том, что они были цвета шоколада.       Определённо он был горьким и самым нелюбимым из всех сортов для Драко, особенно, когда Грейнджер хмурилась и была готова применить свою палочку в действие. Но когда Драко затронул тему её законов по гиппогрифам, он неожиданно потеплел. Не так, как если бы она была тронута. Её глаза загорелись от рвущегося наружу энтузиазма, и Драко фыркнул. Эта ведьма нисколько не изменилась в своём стремлении помочь всем убогим. Вероятно, это и была причина, почему она общалась с ним.       Он ещё многое хотел решить для себя, но рыжая бестия прервала их прежде, чем Драко успел придти в себя. Лицо Грейнджер было также шокировано, как и его собственное. И она точно не хотела, чтобы их уединение, закрытое для всех остальных, стало достоянием всей четы Уизли и Поттера.       Драко потёр успевшие устать от чтения глаза. На часах было уже два часа дня, а это означало, что Грейнджер пропустила сегодняшний поход в библиотеку. Если она вообще когда-нибудь вернётся сюда после того, как Уизлетта растрепала их тайну своему шрамоголовому муженьку, а затем и братцу. Нужно теперь было решать, как вернуть одолженную книгу.       При мыслях об чём-то там «их» Драко занервничал. Не было ничего «их» и не будет. Грейнджер просто убивала скуку или очищала так свою карму, но Драко не был для неё интересен, как и она для него. Может быть, совсем немного. Он всегда выглядывал из своего укрытия, чтобы посмотреть, что там эта лохматая заучка делала, но ему было абсолютно это неинтересно. Стоило воспринимать Грейнджер как подопытного кролика, чьё состояние он должен был проверять для личного исследования, и навсегда закрыть эту тему у себя в голове.       Придёт ли она? А если ей и правда запретят с ним общаться? Но эти мысли были глупыми. Чтобы Грейнджер и стала слушаться мнения своих дружков, чтобы безмолвно им повиноваться?       Драко хотел разозлиться на Грейнджер за то, что вообще позволила Уизлетте пройти в библиотеку, даже не заметив слежки. Но то, как она посмотрела на него, убило это чувство. Ей было искренне жаль. Если она так не прощалась с ним, то этот взгляд мог означать только одно, извинение. И Драко просто принял его. Было ужасно неловко ощущать себя в таком положении, но он ничего не мог с собой поделать. Обижаться на эту ведьму было как-то по-детски и глупо.       В мыслях, как пластинка, играла мысль, что библиотека пахнет как-то иначе без неё. Не было горького кофе.       Драко уже принялся собирать разложенные на столе книги, когда рука потянулась к блокноту, он задумался. Зачем он вырывал листы именно из своего старого личного дневника, заведённого только для курсов терапии, сказать было просто. Тот был квадратным и самым удобным для складывания журавликов. Где-то на краю сознания пищал трусливый голосок о том, что местом, куда он записывал свою жизнь, он поделился с Грейнджер. Что ж, она стала частью его жизни, скрывать это от себя было бы странным.       Посещение библиотеки теперь было своего рода игрой, а не привычным походом с целью провести обед и выходные в тишине и в окружении книг. Драко с неким азартом по пути обдумывал, что спросить у Грейнджер сегодня и улыбался, когда мог с лёгкостью предугадать её ответ. Но всё равно отсылал журавлика, чтобы Грейнджер сделала это сама так, как умела только она.       Он вышел из-за стола и почти врезался в несущуюся на него фигуру. Драко резко затормозил, но вот человек перед ним не успел среагировать, в итоге впечатавшись в его грудную клетку. Драко отступил назад на шаг и невольно подхватил незнакомку за талию, чтобы та перестала наваливаться на него ещё сильнее.       — Грейнджер? — выпалил он, когда сильный запах кофе ударил ему в нос, а в лицо стали лезть кудри.       — Малфой, я… — карие глаза встретились с его, и Драко разучился говорить. Это точно был оттенок шоколада. К чертям всех основателей, Драко ненавидел горький шоколад, но сейчас эти глаза завораживали.       Грейнджер пришла в себя первая и оттолкнулась ладонью о его грудь. Она неловко стала приводить себя в порядок, хотя с ней и так всё было в норме. А вот Драко не мог сказать такое о себе. Он не слышал ничего, помимо собственного сердцебиения, отбиваемого по всему телу и почему-то совпадающему с той скоростью, с которой Грейнджер хлопала ресницами.       — Прости, — вымолвила она, начав дёргать выбившийся локон. Слава Салазару, что не пальцы левой руки. Почему-то это раздражало.       — Ты уже второй раз врезаешься в меня, — всё, что пришло Драко в голову, и он хотел ударить себя по лбу за констатацию очевидного факта. На языке плясало столько вопросов о том, что сказало её гриффиндорское семейство, но он выпалил это и выставил себя полным идиотом. Драко занимался этим всю жизнь и не опускал планку.       — Совпадение? — Грейнджер как-то неловко пожала плечами.       — Что?       — Ну, говорят, что один раз — это случайность, — пальцы Грейнджер отпустили кудрявый локон, и всё-таки потянулась к левой руке. Он впервые видел такую бесящую его привычку, но когда Грейнджер делала так, выглядела всегда такой ранимой и взволнованной, что он не решался признаться в этом. — А два раза — совпадение.       — А что насчёт трёх?       — Закономерность, — Грейнджер ощутима расслабилась от того, что Драко не стал кидаться на неё с обвинением и сталью во взгляде. Он потёр почему-то горящую шею.       — Получается, что если ты вбежишь в меня ещё раз, то я могу спокойно считать это твоим злобным планом? — ухмылка расползлась по его лицу, и витавшая неловкость между ними исправилась. Грейнджер улыбнулась в ответ.       — Этого не будет, Малфой, — хихикнула она. Её смех ещё тогда, когда Грейнджер расхохоталась над его шуткой про Скиттер, напомнил Драко звон колокольчика над входной дверью. Но почему-то он не вызывал желание заткнуть уши и уйти подальше от места шума.       — Не клянись в том, в чём не уверена, — Драко хотелось продолжить этот разговор. Тишина напомнила ему о висящей на плече сумке и о том, что он собирался уходить, а Грейнджер, вероятно, просто хотела подойти и поздороваться. Им следовало уже расходиться, но он не хотел этого. — Я вот был убеждён, что в двадцать пять буду женат, но только посмотри на меня, — Драко провёл рукой, указывая на себя. — Если в моём доме заведётся призрак, я буду только счастлив.       Услышав это, Грейнджер на секунду удивилась, а затем засмеялась, и Драко не смог проследить за своей улыбкой. Уже было не так важно, с каким лицом он сейчас стоял, когда уши ласкал её смех.       — В чём-то мы похожи, верно? — взглянула она на него. — Правда я живу вместе с Живоглотом.       — Это то рыжее безобразие? Мерлин, этот монстр ещё жив? — Грейнджер шлёпнула его по руке и нахмурилась от его тона, но злости в её глазах он не увидел. — Постой, а как же Уизел?       — Рон? Причём здесь Рон?       — Ну как же, вы разве не… — если Драко откроет словарь, напротив определения «неловкости» должна быть его колдография именно этого момента, где он старается сказать об отношениях Грейнджер и Уизли. — Вместе?       — Малфой, ты сколько лет сидел под камнем? — что это вообще означало?! — Мы расстались практически сразу после войны! Прошло почти шесть лет!       Внезапное открытие. Он и правда был далёк от свежих новостей, а после того, как его оправдали, практически не выходил из дома.       По крайней мере, теперь Драко не нужно было переживать о ревнивом и взбешённом Уизли, если тот узнает об их посиделках с Грейнджер.       — Что ж, м-м-м… — нужно было срочно найти тему для диалога, иначе она может уйти. — Ты что-то хотела? — он идиот.       — Ох, да, верно… — поза Грейнджер снова стала неуверенной. — Я хотела извиниться за то, что случилось вчера. Джинни просто надумала себе всякого, вот и… Она обещала, что больше не придёт, — в её взгляде Драко прочитал страх, и это его поразило. Грейнджер боялась его реакции, а это стало пугать и его. — Гарри и Рон ничего не знают, — добавила она, и почему-то это кольнуло Драко. Он был чертовски рад, что эти двое никогда не узнают о месте его постоянных посиделок, но было ощущение, что Грейнджер не просто боялась. Ей было стыдно, что она общается с ним.       — Переживала, что они узнают, что ты возишься с Пожирателем? — его тон прозвучал более отстранённо, чем он рассчитывал, но его это задело. Нужно было заканчивать этот разговор сразу же, когда эта ведьма врезалась в него.       Драко покосился на свою обувь. Чёрт, он умел всё испортить. Конечно, ей было стыдно, когда Уизлетта их застукала, как ему вообще пришло в голову, что она беспокоилась, что он подумает? Когда это Золотую девочку стал волновать Пожиратель смерти? И это ранило: он и правда был им. Он им является. Об этом красноречивее слов говорила поблекшая на левой руке метка.       — Я переживала, что вы можете подраться, — строго сказала она, упрямо глядя в его серые глаза. Вид Грейнджер мог сейчас впечатлить Профессор Макгонагалл, потому что эту манеру ведьма позаимствовала явно у неё. — И ты бывший Пожиратель, Малфой, — пробурчала Грейнджер, нахмурив брови.       — Серьёзно? — он не поверил своим ушам, а от этого хотелось смеяться. — Ты же сама не веришь в это. Брось, Грейнджер.       В этот момент в глазах Грейнджер он увидел искру. Драко явно сболтнул что-то не то.       — Не верила, не утверждала бы твою кандидатуру в программу восстановления лично! Годрик, да я бы вообще не стала бы продвигать этот законопроект в Министерство, если бы думала, что тебя и других нельзя вернуть в общество! — лицо Грейнджер покраснело то ли от злости, то ли от смеси смущения и возмущения. Она вздёрнула свой носик, но из-за красных пятен Драко не смог разглядеть на нём веснушки. Жаль, это было весёлым занятием. — Да я бы позволила отправить тебя на попечение какому-нибудь другому, а не Гарри! — и тут она захлопнула со всей силы свой рот руками, в панике уставившись на Драко.       Что она…       — Пардон? — надавил он своим взглядом, чуть наклонившись в её сторону.       — Твоим руководителем… — неуверенно начала она, — хотели назначить человека, который был очень радикальных взглядов касательно оправданных… И я… попросила Гарри принять тебя.       — Хочешь сказать, что это ты кинула меня к Поттеру? — к соплохвосту всё, что эта ведьма вытворяла раньше. Вот сейчас она действительно шокировала его.       — Иначе бы ты вылетел с программы сразу же… Я слышала, что он говорил о твоей семье, и решила, что так будет правильно, — Грейнджер распрямила плечи и приняла его взгляд со всей серьёзностью. Она стояла словно в зале Визенгамота, а не оправдывалась напротив своего бывшего врага. Драко отложил мысли о восхищении этой ведьмой на другой раз, сейчас в голове было катастрофически пусто.       — Зачем? — искренне выпалил он.       — Если в этом мире не давать второго шанса, то все мы перестанем быть людьми, — Драко оцепенел.       Тогда почему…       — Ты… ты…       Почему тогда она… нет, мозг отказывался работать, и Драко провёл ладонью по лицу, зарывшись в волосах. Он опустился на свой стул не в силах связать слова в предложения. Теперь он понимал, что чувствовала Грейнджер, когда распиналась перед ним после того, как стянула с него капюшон.       Она молчала. Грейнджер тихо села рядом с ним и достала что-то из своей сумки.       — Будешь? — она протянула ему завёрнутую в салфетки булочку, и Драко наконец-то понял, почему она пахла ещё и шоколадом.       Он перевёл неверящий взгляд на неё.       — Не делай вид, словно этого разговора сейчас не было.       — Я и не делаю, — хмыкнула она. — Просто хочу поделиться. Тебе, вроде как, нравилось такое в Хогвартсе.       — Зачем ты это делаешь? — мысли всё не хотели складываться, и это было похоже на транс. Драко чувствовал себя где-то не здесь, это происходило точно не с ним. Грейнджер не могла так просто делать всё это. Она хотела что-то от него?       — Честно говоря, гадость ещё та, ненавижу сладкое, — Грейнджер смешно поморщилась и почти сразу же улыбнулась ему. Он спрашивал не об этом… — А ещё я бы хотела попрактиковаться в оригами ещё немного. Ты не против? Мешать не буду, просто посижу тут.              Драко хотел уходить, он уже провёл в библиотеке часа четыре, и Зеф точно будет рассержен за то, что он пропустит ещё и ужин, но сейчас было как-то всё равно. Рука робко потянулась к шоколадной булочке. Драко сверлил её взглядом, а затем всё же откусил.       — Вкусно?       Он кивнул, и Грейнджер улыбнулась опять. Она в жизни не улыбалась ему столько раз, сколько за этот день, и это смутило Драко.       Улыбка Грейнджер не походила на те, что ему дарила Пэнси за те их недолгие и ужасные отношения, после которых они решили остаться друзьями. Не была и похожа на Дафну, о которой Драко больше не хотел и думать в таком ключе, и уж тем более эта была улыбка не той девушки из маггловского бара. Та не улыбалась ему вовсе. А дальше не хотелось даже вспоминать.       Улыбка Грейнджер отзывалась у него в сердце, и Драко ни за что бы не признался, что это было приятно.       — Почему ты общаешься со мной? — он правда не мог понять её мотивов, тем более после того случая, о котором он предпочёл забыть.       — Мне кажется, пора оставить прошлое, Малфой, — выдохнула Грейнджер и отвлеклась от поисков чего-то в своей бездонной сумке. — Да и ты не совсем против общества грязнокровки.              От этого выражения Драко передёрнуло. Как давно он слышал его? Верно, в своей гостинной.       — Ты странная, Грейнджер.       — Ты не менее странный, Малфой, — и снова улыбка, ради которой Драко теперь хотел просыпаться. — И вообще, эти булочки всё время берёт Гарри. Мерлин, он тот ещё сладкоежка, хоть что-то есть у вас общего.       — Тебе правда нужно было испортить всё упоминанием Поттера?       Грейнджер засмеялась.