The Sun Still Rises | Солнце Всё Ещё Восходит

      — Подъем.              Нил взметнулся с бешено колотящимся сердцем. Он попытался встать, прежде чем понял, что связан. Беспомощно цепляясь за сковывающие веревки, Нил почувствовал, как внутри у него все сжалось. Снова, еще один день.              — Успокойся, — твердо произнес чужой голос. Голос принадлежал не Жану, а Эндрю. — Это ремень безопасности. Отстегни.              Нил медленно втянул воздух, и мир вернулся на место. Он находился на переднем пассажирском сиденье автомобиля Эндрю, а за лобовым стеклом виднелся коричневый загородный дом. Дрожащими пальцами Нил нащупал пряжку и расстегнул ее. Ремень безопасности отстегнулся.              Эндрю невозмутимо сидел за рулем. До Эвермора у Нила не было ни малейшего шанса случайно заснуть где бы то ни было. Его больше всего нервировало то, что шестнадцатичасовой график в Гнезде также подорвал его повседневную бдительность.              С силой моргая, Нил постепенно осознал, что вокруг слишком ярко. Свет проникал сквозь окна и нагревал кожаные сиденья. Нил прищурился и посмотрел на лужайку с пожухлой темной травой.              — Вылезай, — потребовал Эндрю, заглушая двигатель. — Мы на месте.              Холодный воздух ворвался внутрь, когда он открыл дверь. Нил не сразу последовал за ним. Он чуть не упал на тротуар, и его сумка свалилась неподалеку. Острая боль пронзила тело Нила, когда он наклонился, чтобы поднять ее.              Дверца машины захлопнулась, и Нил обернулся. Пока Нил выпрямлялся, Эндрю обошел машину и захлопнул пассажирскую дверь. Он мотнул подбородком в сторону дома. Нил поторопился за ним.              Пока они шли по дорожке, Нил думал о ключе, спрятанном в его спортивной сумке. Он запомнил резьбу на ладони, вечно водя по ней пальцами. Сам дом мало что значил для Нила: главное было место и постоянство. С ключом Нил был таким же реальным, как Алекс.              Эндрю отпер дверь своим ключом и вошел внутрь. На кухне что-то загремело, и Нил услышал крик Ники:       — Эндрю? Это ты?              Нил неуверенно перешагнул порог и закрыл дверь. Он вслепую запер ее, затем обернулся, чтобы перепроверить замок. Изумленный вдох заставил Нила оглянуться, прежде чем он успел подумать.              — Нил, — выдавил Ники, прикрыв рот руками. — Какого… Боже… Ты…              — Я в порядке, — прервал его Нил. По горлу словно провели наждачкой. — Где Алекс?              — Нил…              — Прячется, — ответил Эндрю, затем вышел из коридора и исчез через заднюю дверь.              — Где? — задал еще один вопрос Нил.              Ники все еще смотрел на Нила так, словно с трудом узнавал его. Нил недоумевал, куда подевались Кевин и Аарон. Словно по мановению волшебной палочки, Кевин появился на пороге смежной гостиной. Он выглядел так, будто только что увидел призрака. Нил заметил, как его взгляд скользнул по другому цвету волос и глаз, прежде чем остановиться на его щеке.              — Он клеймил тебя, — выдохнул Кевин по-французски.              — Не сейчас, — прервал Нил. — В какой комнате Алекс?              — В ванной, — все еще ошеломленно произнес Ники.              Нил бросил свою сумку у стены и прошел мимо Ники. Он был в этом доме всего один раз, но запомнил дорогу в ванную. Коридор был освещен лучами естественного света, лившихся из незакрытых окон смежных комнат. Нил моргнул, почти ожидая, что снова окажется в освещенном красным светом черном лабиринте.              В ванной он закрыл дверь и сел к ней спиной. Квадратное окно над унитазом пропускало достаточно света, так что ему не пришлось щелкать выключателем. От волнения у Нила перехватило дыхание.       — Солнце взошло, и небо ясно, — прошептал он.              Шкафчик под раковиной распахнулся. Алекс уставился на него широко раскрытыми глазами. Его недоверие пронзило Нила, как ножом. Убежища Алекса работали, потому что тот знал, что Нил вернется; если Алекс начнет сомневаться в этом, Нил понятия не имел, что произойдет.              — Прости, — пробормотал Нил. — Я вернулся. Прости меня.              Алекс уставился на него. Нил с ужасом осознавал, как он выглядит: чужой цвет волос, но знакомые раны. Прошло больше года с тех пор, как Нил в последний раз выглядел так плохо. Если мать чему-то и научила Алекса, так это тому, что раны ведут к молчанию.              — Я в порядке, — не останавливался Нил. — Я вернулся, видишь? Все в порядке.              «Что случилось?» — показал Алекс, придвигаясь к краю шкафа, но не вылезая полностью. — «Мама? Они здесь?»              К горлу Нила подступила тошнота. Он покачал головой.       — Нет. Мы в безопасности. Мамы больше нет, ты это знаешь.              Алекс продолжал пристально смотреть на Нила. Нил не был до конца уверен, ждал ли он ответов или пытался убедить себя в том, что Нил реален.              Все, что Нил мог сделать, — это принести еще извинения, и он продублировал их для пущей убедительности.       — Все в порядке, — повторил Нил. — Я вернулся.              Это, в конце концов, побудило Алекса вылезти из шкафа. Он был чистым, и его одежда выглядела свежей, так что Нил предположил, что он спрятался только после пробуждения. Нилу стало интересно, сколько времени на каникулах Алекс провел в шкафах и сколько времени он провел хорошо. Его фотографировали, так что все было не так уж плохо. Алекс был способен существовать без Нила. Это была конечная цель, и Нил не мог объяснить, почему у него защемило в груди.              Алекс забрался к Нилу на колени. Его вес вызвал пульсирующую боль в каждой мышце. Стиснув зубы, Нил перетерпел ее и обнял Алекса. Волосы Алекса пахли свежим мылом, а локоны были более мягкими и кудрявыми, чем обычно. Нил не был уверен, насколько грязным он был по сравнению с ним, но это не помешало ему прижаться лицом к макушке Алекса и дышать. Он не мог понять, почему хотел избежать этого.              Мысли Алекса были заняты другим. Он обхватил Нила руками, словно ожидая, что тот поднимет его. Когда Нил не пошевелился, он отодвинулся достаточно, чтобы показать: «Уходим?»              — Нам не обязательно уходить, — глухо ответил Нил.              «Завтра?»              — Мы никуда не уходим.              Алекс нахмурил брови, ожидая объяснений. Травмы на дороге происходили по заведенному порядку. Нил или его мать возвращались ранеными, подлатывали себя и отправлялись в путь. Ранения означали, что их нагнали. Иногда они откладывали обработку ран до тех пор, пока не оказывались на достаточном расстоянии от хвоста. Роль Алекса не менялась. Он должен был молчать и следовать за ними, куда бы они ни пошли. Он достаточно хорошо знал свою роль, чтобы выполнять ее без подсказок. Нил не ожидал, что Алекс вспомнит этот распорядок дня после года без него.              — За нами никто не гонится, — заверил Нил. Он не был до конца уверен, насколько это ложь. — Здесь безопасно.              «Почему?» — показал Алекс, затем неуверенно протянул руку, чтобы коснуться края пластыря на лице Нила.              — Это другое.              «Почему ты ушел?»              Нил поискал ответ, который мог бы дать, и не нашел.              «Где ты был? — Алекс показал жестами, и это выглядело обвиняюще. — Ты не возвращался. Почему?»              «Я не мог, — показал Нил. — Я хотел вернуться раньше, но не мог. Теперь я вернулся. Я всегда возвращаюсь».              Алекс уставился на Нила, сидя на его коленях, так, что синяки болезненно заныли.              «Все было хорошо, — показал Нил. — Ты был здесь в безопасности. Эндрю был здесь, и Ники, и Кевин. И теперь я вернулся».              «Мама не вернулась, — не прекращал Алекс. — Ты не всегда можешь возвращаться».              В такие моменты Нил вспоминал, насколько сильно Алекс мыслил не на свой возраст. Алекс понимал больше, чем кто-либо другой, и это заставило Нила задуматься, как много из того, что он пытался скрыть, просочилось наружу.              Единственным ответом, который Нил смог дать Алексу, было слабое: «Прости».              Алекс быстро покачал головой, сморщив нос. Он ударил Нила в грудь точно так же, как несколько недель назад, когда хотел узнать правду, которую Нил не мог дать. Тогда удар был более неожиданным, чем когда-либо, но на этот раз он пришелся на группу заживающих порезов и заставил Нила стиснуть зубы и зашипеть. Алекс снова поднял руку, но Нил перехватил ее прежде, чем она успела нанести удар.              — Алекс, — прохрипел Нил полным боли и удивления голосом.              Алекс яростно потер глаза свободной рукой. Костяшки его пальцев так сильно врезались в уголки, что Нил испугался, как бы это не привело к серьезным повреждениям. Он схватил и эту руку. С открытым лицом Нил наблюдал, как глаза Алекса наполняются слезами, а его лицо искажается, отражая гнев или попытки сдержать слезы.              — Алекс, — снова встревоженно позвал Нил.              Алекс наклонился вперед, уткнувшись в грудь Нила. Он приложился лбом к тем самые порезам, которые только что ударил, и Нилу потребовалась вся его сила воли, чтобы подавить болезненный стон. Прошло много времени с тех пор, как Нил видел Алекса плачущим, обычно он наблюдал только последствия.              В детстве Алексу было труднее сдерживать плач. Мать использовала различные методы. Чтобы предотвратить плач, она давала Алексу микродозы снотворного. Если Алекс начинал плакать, она закрывала ему рот или прижимала к себе, чтобы он не шумел, или, когда Алекс становился достаточно взрослым, чтобы понимать, оставляла синяки в качестве наказания. Со временем Алекс научился плакать тихо или не делать этого вовсе.              Алекс плакал почти беззвучно. Его тело сотрясалось, дыхание было влажным, но не было ни всхлипов, ни прерывистых вдохов. Это могло быть вредно для здоровья. Нил не был до конца уверен, что Алекс получает достаточно кислорода. Он попытался отодвинуть Алекса, чтобы проверить, но тот лишь сильнее прижался к груди Нила. Футболка Нила стала влажной, что могло быть как кровью, так и слезами. Судя по тому, как сильно пульсировали его раны, он подумал, что это может быть и то, и другое.              — Эй, — окликнул Нил, осторожно обнимая Алекса. Ему пришлось сделать несколько глубоких вдохов, чтобы справиться с болью, прежде чем он смог снова заговорить. — Все хорошо.              Они сидели так неопределенное время. Нил не знал, как вести себя с Алексом в таком состоянии, и ничего не мог поделать, кроме как подавить желание оттолкнуть Алекса подальше от своего искалеченного тела. Его грудь болела от швов. Он чувствовал себя при смерти. Невозможно было понять, что было хуже: боль от ран или вид беспомощного Алекса.              Когда слезы у Алекса поутихли, а тело стало неподвижным, Нил ткнул его локтем в бок. Он почувствовал облегчение, ощутив спавшее давление на раны.       — Эй, — повторил Нил, глядя на красное, уставшее лицо Алекса. — Все в порядке.              Алекс начал тереть лицо с силой, достаточной, чтобы оставить синяки, поэтому Нил схватил его за руки. Он не мог найти слов, чтобы хоть как-то облегчить ситуацию, поэтому просто смотрел. Алекс уставился на него в ответ. Нил осторожно отпустил руку Алекса, чтобы своей ладонью вытереть щеки Алекса. Даже после того, как вся влага исчезла с лица, Нил все еще прижимал свои покалеченные пальцы к теплой коже, ощущая ее живительную силу, настолько реальную, насколько это вообще возможно.              Гнездо испортило ощущение времени Нила. Он не был уверен, как долго они смотрели друг на друга, пока Алекс наконец не перевел взгляд на грудь Нила. Он высвободил руки и показал: «Мама».              Нилу потребовалась секунда, чтобы понять, о чем он говорит. Он проследил за взглядом Алекса и увидел красные пятна крови на своей толстовке, где, должно быть, порвались швы. Нил ответил жестами: «Мамы здесь нет».              «Кто исправит?» — спросил Алекс.              «Я, — показал Нил. — Все в порядке. Пошли».              «Уходим?»              «Только из этой комнаты», — Нил с трудом поднялся на ноги, борясь с волной боли. Он не был уверен, что сможет удержать Алекса, но все же протянул руки, чтобы попытаться. Поднимая его, он почувствовал, что разорвал почти половину швов. Из горла Нила вырвался низкий стон, но вскоре он уже стоял, прижимая Алекса к груди. Алекс обвил руками шею Нила, как будто кто-то мог подойти и силой забрать его.              Нил открыл дверь и пошел по коридору. При каждом шаге у него по спине пробегал жар, но он добрался до кухни. Все, кроме Эндрю, собрались вокруг кухонного стола. Нил остановился у входа в кухню и тяжело прислонился к стене, переводя дыхание.              — Господи, — пробормотал Ники, мгновенно обогнув кухонный остров. — Нил, может, тебе стоит отдохнуть? Эй, Алекс. Можешь отпустить его?              Алекс схватился крепче. Нил покачал головой.       — Все в порядке.              — Хорошо, тогда просто сядь, — Ники обхватил Нила за плечи и повел его в гостиную. Нил спотыкаясь подошел к дивану и рухнул на подушки. Воздух с шипением вырвался сквозь его зубы, заставив Алекса бросить на него обеспокоенный взгляд. Усевшись, Алекс прильнул к телу Нила, оставаясь на его коленях.              — Ладно, ладно, — пробормотал Ники, нависая над Нилом так, словно ожидал, что тот встанет и убежит. — Позволь мне… Я позову Эндрю.              Ники бросился к задней двери. Нил медленно выдохнул.              — Что ранено? — спросил Аарон из коридора. Нил не был уверен, в какой момент времени он вышел из кухни и взял аптечку первой помощи.              — Все, — ответил Нил. Аарон скривил лицо и, обогнув кресло, бросил аптечку на кофейный столик. — Я разберусь, дай мне секунду.              Единственным ответом Аарона был смешок.              Кевин вошел в гостиную с бутылкой водки в руке. Судя по красным пятнам на его щеках, он уже изрядно выпил. Он оперся бедром о спинку кресла и уставился на Нила с легким ужасом.              — Я не собираюсь присоединяться к Воронам, — резко сказал Нил по-французски. — Ничего не изменилось.              — Все изменилось, — не согласился Кевин.              Нил покачал головой. Прежде чем он успел ответить, задняя дверь открылась, впустив порыв холодного воздуха, за которым последовали Ники и Эндрю. Эндрю бросил взгляд на Нила и скрестил руки на груди.              — Ты мазохист? — вежливо спросил он.              Нил сжал челюсти.       — Ему это нужно, — после двухнедельного отсутствия и нервного срыва Алекс больше всего на свете нуждался в уверенности и утешении.              — Нет, — ответил Эндрю. — Это нужно тебе. Алекс, твоему брату больно. Отпусти его.              Реакция Алекса была мгновенной. Он разжал руки, обвивавшие шею Нила, и соскользнул с его колен. Пропажа чужого веса словно сделала Нила настолько невесомым, что он мог исчезнуть. Алекс не ушел далеко. Он прижался к Нилу на диване и засунул свой рукав в рот. Нил инстинктивно потянулся, чтобы отдернуть его.              — Ты можешь увести его? — спросил Аарон Эндрю. — У Джостена везде кровь.              Алекс решительно покачал головой. «Нет, — показал он жестами. — Нет. Я видел. Все в порядке».              Какими бы способами Эндрю не учил язык жестов, они принесли свои плоды, потому что он понял достаточно, чтобы перевести взгляд на Нила. Все понимали больше, чем Нил. Боль, истощение и две недели в Гнезде замедлили поток его мыслей. Нилу потребовалось слишком много времени, чтобы собрать воедино обрывки разговора и понять их смысл.              — Подожди, — попросил он, затем посмотрел на Аарона. — Я в порядке. И я не собираюсь здесь себя латать.              — Ты далеко не в порядке, — покачал головой Аарон.              — Пока что я в порядке. Я разберусь со всем позже.              — Нил, — не соглашался Ники. — Я думаю, Аарон прав.              — Наверное, это просто несколько разошедшихся швов, — предположил Нил. — Я переделаю их позже. Я не собираюсь оставлять Алекса прямо сейчас.              — Швы…? — Ники покачал головой и провел рукой по лицу. — Господи, Нил.              — Я? — недоуменно спросил Кевин. — Почему ты показываешь на меня?              Нил повернул голову и увидел, что Алекс указывает на Кевина, а точнее, на бутылку водки в его руке.              — Ты не будешь это пить, — предупредил Эндрю Алекса.              — Алекс, — вмешался Ники. — Ты слишком маленький для алкоголя.              «Нет, для него, — показал Алекс, указывая на Нила. — От боли».              «Боль» — это такой же знак, как и «синяк», который указывался местоположением. Алекс водил жестом по всему туловищу, пока Нил не остановил его, положив руку ему на запястье. Внутри у Нила что-то болезненно сжалось. Он был очень уверен, что Алекса понимают абсолютно все. «Все в порядке, — небрежно махнул он рукой. — Все не так уж плохо».              Две недели отсутствия сделали Алекса более открытым для общения с группой Эндрю. Нил не привык к тому, что их разговоры включали в себя всех. Это заставило его захотеть сбежать. Хуже всего было то, что Алекс помнил эту заезженную рутину. Каким бы комфортным ни было их пребывание в Пальметто, Алекс был воспитан с осознанием того, что алкоголь работает как обезболивающие, а раны — это не то, чего нужно стесняться, а с чем нужно обращаться быстро и эффективно.              — Алекс хочет, чтобы Нил напился? — пробормотал Ники.              — Анестетик, наверное, — ответил Аарон.              — Ничего страшного, — твердо заверил Нил. Алекс с тревогой наблюдал за ним, и Нилу хотелось, чтобы это выражение исчезло с его лица. Он хотел заставить Алекса поверить, что если он встанет, то не для того, чтобы сбежать из города и сменить личность. Он хотел, чтобы Алекс перестал так бояться. Все, что он смог сделать, это сказать: — Мы не будем об этом говорить.              — Нет, Нил, — покачал головой Ники. — У тебя идет кровь.              Это напоминание заставило Алекса осторожно протянуть руку и дотронуться пальцами до маленьких пятен крови на его груди. Нил убрал руку, вставая. К горлу подкатила тошнота при мысли о том, что Алекс увидит какие-либо из его ран или остатки крови на теле. Он попытался вспомнить все случаи, когда Алекс наблюдал, как его мать зашивает кожу, или сколько раз он видел следы от окровавленных полотенец и синяков на коже. Это происходило слишком часто, чтобы Нил мог вспомнить все.              — Хорошо, — наконец согласился Нил, обрывая Ники, который продолжал выражать свое беспокойство. Он схватил аптечку первой помощи и жестом приказал Алексу: «Оставайся здесь. Я сейчас вернусь».              Лицо Алекса тут же исказилось от паники. Он начал подниматься и быстро покачал головой, не сводя глаз с Нила.              Нил повторил свой приказ более твердо. «Я только схожу в ванную, — добавил он. — Я все исправлю и скоро вернусь».              «Нет, — судорожно показал Алекс жестами. — Я пойду».              Нил покачал головой. «Оставайся здесь», — повторил он и мягко положил руку на грудь Алекса, не давая ему двинуться вперед.              Ники, кажется, понял жесты и поднялся со своего места на полу. Он подошел к Алексу и положил руки ему на плечи, чтобы удержать на месте.       — Он просто смоет кровь, — мягко пообещал Ники, не обращая внимания на то, как Алекс пытался вырваться. — Хочешь посидеть со мной? Совсем недолго.              Нилу пришлось уйти, прежде чем его убедили остаться с Алексом или позволить Алексу сопровождать его. Он показал жестами последний приказ оставаться на месте, прежде чем повернуться и направиться к ванной. Чем скорее он покончит с этим, тем лучше.              Ники в отдалении бормотал Алексу какие-то обещания. Затем раздался резкий вскрик Кевина:       — Эй!              Слово обрело смысл секунду спустя, когда Нил проскользнул в ванную, а за ним последовал Эндрю с бутылкой водки в руках.              — Я сам могу сменить себе повязки, — сдержанно пояснил Нил.              Эндрю просто закрыл дверь и поставил бутылку с водкой на столик в ванной. Он являлся непоколебимой силой. Нил вздохнул и решил, что слишком устал, чтобы спорить.              Стянуть толстовку оказалось непросто, и Эндрю даже не попытался помочь. Когда ткань наконец свалилась в кучу на полу, Нил взглянул на свою грудь. Повязки насквозь пропитались кровью, а несколько бинтов на ребрах были в пятнах. В остальном он был в порядке.              Эндрю откупорил бутылку с водкой и подвинул ее к Нилу. Нил схватил ее, но, прежде чем сделать глоток, произнес:       — Я не всегда мог контролировать то, что он видел.              — Разве я говорил, что это твоя вина? — быстро ответил Эндрю.              Нил встретился с ним взглядом. Эндрю был непреклонен в своем безразличии, и это успокаивало. Нил сделал глоток, алкоголь обжег горло.              Эндрю начал сдирать пластыри с груди Нила, прежде чем алкоголь успел подействовать. Нил стиснул зубы, когда липкий слой натянулся на чувствительной коже. Эндрю отклеил уголок, а затем резко сорвал остальной пластырь, крепящий бинт. Нил рефлекторно дернулся назад. Эндрю недовольно глянул на него.              Повреждения оказались не такими серьезными, как думал Нил. Большинство ран были в норме, но на одном длинном порезе разошлись три шва. Кровь, просачивавшаяся сквозь бинты, свернулась, оставив запекшуюся коричневую корку на других ранах и покрытой шрамами коже. Нил потянулся за аптечкой. Эндрю отодвинул ее в сторону.              — Ты знаешь, как накладывать швы? — спросил Нил.              — Это не может быть так сложно, — предположил Эндрю.              Нил фыркнул.       — Я могу наложить швы сам. Если тебе нужно проследить, чтобы они были качественными, то ладно, хорошо, но мне нужно вернуться к Алексу.              — С ним все в порядке.              — Я оставил его одного, — покачал головой Нил.              — Ты оставил его одного на две недели.              Слова Эндрю вонзились под ребра Нила острее любого ножа. Нил сделал глубокий вдох. Раздражение, которое медленно нарастало, ушло с выдохом. Что-то теплое потекло по груди Нила. Он посмотрел вниз и обнаружил, что из рассеченной раны сочится свежая кровь. Несколько секунд Нил оглядывался в поисках запасного полотенца, чтобы вытереть рану, прежде чем Эндрю сунул одно из них в поле его зрения. Нил взял ткань и прижал к груди. Алкоголя было достаточно, чтобы ощутить покалывание на губах. Нил сделал еще один глоток.              — Покажи один стежок, и я сделаю все остальное, — предложил Эндрю.              Нужно было переделать всего три или четыре стежка, и Нил согласился:       — Ладно.              Они работали молча. Нил вдел нитку в иглу, которая по какой-то причине была включена в список прочих предметов первой помощи. Его шея болела из-за того, под каким углом он работал, поэтому в итоге он встал лицом к зеркалу и использовал отражение. Было неудобно следить за движениями, но Нил делал это раньше. Эндрю равнодушно наблюдал за происходящим, фиксируя каждый шаг.              Как только Нил закончил накладывать первый шов, его губы онемели от водки. Это не притупило боль полностью, но после двух недель непрерывной агонии любое обезболивание ощущалось как рай. Нил смутно подумал о своей матери и понял, что к этому онемению ему не следует привыкать. Она позволяла это только для наложения швов или извлечения пуль. Постоянные обезболивающие ослабят его внимание.              Эндрю быстро учился. Он справился со вторым швом без подсказок, хоть и намного небрежнее, чем Нил. Нил не стал указывать, что было бы разумнее позволить ему самому закончить работу. Вместо этого он спросил:       — Как часто Алекс прятался?              — Не задавай вопросов, на которые уже знаешь ответ, — хмыкнул Эндрю.              — Ты не сказал Лисам, где я, — заметил Нил.              Эндрю не стал указывать на очевидное: они заключили сделку.       — Оставил тебе.              Нил боялся этого. С Ники и Аароном будет несложно, но он не был в восторге от предстоящего разговора со старшекурсниками. Нил вырыл могилу во лжи глубиной в свой рост, и это противоречило бы всему сказанному ранее. Шансов солгать о четверке на скуле не было.              После того, как Эндрю закончил накладывать швы, он грубо наложил новую повязку. Он перешел к другим бинтам, не обращая внимания на протесты Нила по поводу их снятия. Другие швы не были разорваны, но из-за свежести ран повязки немного отсырели и запачкались. Эндрю тщательно и не жалея силы обработал их, но не раньше, чем осмотрел каждую рану, словно пытаясь точно определить, каким оружием она была нанесена. Закончив с торсом, он передвинулся к запястьям. Эндрю остановился, уставившись на повязку, опоясывающую кожу Нила.              — Наручники, — ответил Нил на молчаливый вопрос. — Можешь не трогать.              То ли из-за злобы, то ли из-за того, что Эндрю предпочитал не обращать внимания на слова Нила, он сорвал бинты и заменил их на новые. И снова он сделал паузу, изучая красные кровоподтеки на запястьях Нила. Это были одни из немногих непреднамеренных ранений за все время его пребывания в Эверморе. Было трудно сохранять неподвижность тела, когда его резали. Инстинкт поиска освобождения и бегства прививался двадцати двум личностям в течение восьми лет.              Перевязанный Нил наконец снова натянул толстовку. Было больно поднимать руки слишком высоко, но после нескольких минут глубоких вдохов и долгих перерывов Нил справился. Он опустил ее, чтобы прикрыть все свои раны. Жан всегда помогал ему одеваться. Он никогда не был осторожен, но так все было намного быстрее.              Нил смотрел на свое отражение в зеркале так долго, как только мог выдержать. Ему все еще было неприятно видеть голубизну глаз в ответ. По привычке он наклонился вперед и проверил корни волос, но сокрытие теперь было бессмысленно. Его волосы были естественного медного цвета, и не было нужды перекрашивать их обратно.              Щелчок застежек аптечки снова привлек внимание Нила к Эндрю. Он произнес:       — Спасибо, — он не был уверен, за что благодарит Эндрю. За бинты, швы, Алекса. Ему захотелось наклониться вперед и позволить Эндрю немного подержать себя. Нил списал это на то, что водка подействовала на него одурманивающе, и на усталость.              — Заткнись, — ответил Эндрю. — Я ненавижу тебя. Это, — Эндрю махнул рукой на все: на раны Нила, на дверь, за которой находился Алекс, на шкафчик под раковиной. — Это было на твоей совести.              Нил уже достаточно привык к чувству вины, чтобы оно не казалось таким удушающим.       — Я сделал то, что должен был.              Эндрю сжал челюсти, и Нил понял, что он разозлился. Он наблюдал за выражением Эндрю, ожидая, что на нем появится хоть какая-то трещина в крепости безразличия, но вместо этого напряжение исчезло с лица, и оно стало искусно пустым. Внутри Нила вспыхнуло что-то похожее на разочарование.              — Твоя кривая обучаемости — горизонтальная линия, — сказал Эндрю.              — Я думал, сожаление — это бессмысленная эмоция.              — Заткнись, — повторил Эндрю. Нил почувствовал неуместную искру триумфа. Эндрю указал на дверь. — Ты перевязан. Уходи.              Нил вышел и проследовал по коридору в гостиную. Алекс сидел на том же месте на диване и каким-то образом подпустил Ники достаточно близко, чтобы тот приобнял его за плечи. Или, возможно, Ники прорвался силой. Алекс так плотно сжался в комок, что казалось, будто он вот-вот пропадет в подушках. Он обхватил руками голени и уткнулся лицом в колени. Кевин мерил шагами ковер, а Аарон, надувшись, сидел в кресле. Они все подняли головы, когда вошел Нил.              — Нил, — кивнул Ники, немедленно освобождая место на диване рядом с Алексом. Алекс уже вскочил на ноги и поспешил к Нилу. Нил понимал, что лучше не пытаться снова взять его на руки, поэтому ограничился тем, что положил ладонь ему на голову и провел пальцами по волосам. Алекс схватил его за рукав с силой, достаточной чтобы разорвать ткань.              Нил кивнул подбородком на диван, и они вместе устроились на нем. Алекс неуверенно прижался к Нилу и сунул рукав в рот. Когда Нил схватил его за запястье, чтобы оттянуть рукав, он почувствовал, как быстро и неровно бьется сердце Алекса. Нил провел большим пальцем по лбу и носу Алекса в жалкой попытке хоть что-то исправить.              Воцарившееся молчание было тягостным. Эндрю все еще не вернулся из ванной, и Нил не удивился бы, если бы тот открыл окно, чтобы выкурить пару сигарет. Ему хотелось, чтобы Эндрю вернулся хотя бы для того, чтобы снять напряжение.              Ники заговорил первым.       — Боже, Нил. Ты выглядишь ужасно.              — Все не так плохо, как кажется, — заверил Нил.              — Прекрати, — попросил Ники. — Я не могу вынести того, как ты просто забиваешь на все.              — Я сказал им вчера вечером, — вставил Кевин по-французски. — Ваймак написал мне, чтобы сообщить новость, так что никто не удивился.              — Старшекурсники? — спросил Нил, чувствуя, как его охватывает ужас.              — Думаю, Ники рассказал всем, кому мог.              — Что? — настороженно спросил Ники, уловив, как звучание своего имени. — Кевин, что ты сказал, чтобы Нил так выглядел?              — Все в порядке, — сказал Нил, чувствуя, как к горлу подступает тошнота. Он пытался убедить себя, что так будет лучше, чтобы ему не пришлось выдавливать из себя полуправдивые объяснения, но какая-то часть его все еще искала оправдание, которое не опровергло бы всю его ложь.              Ники открыл рот, чтобы возразить, но его прервало то, что дверь ванной открылась и к ним присоединился Эндрю. Он плюхнулся на диван между Нилом и Ники, как будто это было самое обычное утро. Его присутствие принесло тишину, и Нил позволил времени растянуться, тупо уставившись в стену. Солнце слепило глаза, проникая во все окна, и перед взором у Нила плясали пятна. Алекс теребил край толстовки Нила, засунув руку в центральный карман.              — Как насчет чего-нибудь веселого? — нерешительно предложил Ники. — У нас еще остались нераспечатанные подарки. Алекс хотел подождать, пока ты вернешься, и у нас есть несколько для тебя.              Нил перевел взгляд на полное надежды лицо Ники. Он кивнул.       — Конечно.              Ники улыбнулся и соскользнул с дивана. Он подошел к елке в углу, которую Нил каким-то образом совершенно не заметил. Под ней были сложены подарки всех цветов радуги. Шок от того, что Нил пропустил такие яркие перемены в комнате, сковал его внутренности льдом.              — Большинство из них для Алекса, — довольно пояснил Ники. — Все остальные Лисы отдали мне свои подарки, чтобы я их передал, и я пообещал им фотографии, — это был не вопрос, но Ники бросил на Нила встревоженный взгляд, словно боялся, что Нил откажется при виде камеры. Когда Нил не ответил, Ники снова сосредоточился на подарках. — Вот, сначала мой.              Коробка, которую схватил Ники, была огромной и завернута в красную шиммерную бумагу, от которой на полу оставались блестящие следы. Он нетерпеливо поставил ее к ногам Алекса. Алекс уставился на нее, как на посторонний предмет. Нил слегка подтолкнул Алекса локтем, и он наконец сполз на край дивана, чтобы лучше рассмотреть предмет.              Алекс никогда не получал и не разворачивал подарки. Это было очевидно по тому, как он внимательно изучал каждый уголок коробки и каждую складку бумаги. То ли всех устраивало ожидание, то ли они не хотели мешать, но они не отвлекали Алекса от его неспешного изучения. Нил наконец наклонился вперед и разорвал первый слой упаковки. Алекс понял намек и аккуратно развернул следующий слой.              — Рви! — Ники подбодрил его. — Мы все равно не оставим эту бумагу. Порвать ее — уже половина удовольствия.              Алекс взглянул на него, но продолжил разворачивать упаковку с осторожностью. Он не мог дотянуться до всех краев с дивана, поэтому соскользнул на пол, но так и не отцепился от Нила. Его рука оказалась на ноге Нила. Казалось, он боялся, что Нил исчезнет даже за секунду разлуки. Он снял ленту, не разрывая бумагу, и на его руках осталось больше блесток, чем если бы он разорвал ее на части. Когда наконец упаковка была снята, он уставился на картонную коробку.              — Сейчас принесу ножницы, — хихикнул Ники и ушел на кухню. Вернувшись, он помог вскрыть коробку.              Внутри была куча подарков. Несколько книг о животных, пару новых предметов одежды, большая игрушка лисы размером почти с Алекса и пачка наклеек с разными лягушками. Ники наблюдал за Алексом с восторженным блеском в глазах. Алекс не улыбался, но был достаточно заинтригован, чтобы внимательно изучить содержимое.              Ники позволил Алексу подолгу любоваться подарком, прежде чем продолжить. После этого он ускорил процесс, сделав несколько снимков и отправив их, а также зачитав ответы Лисов. От Рене Алекс получил раскраски. От Дэн — игрушечные машинки. Мэтт и Элисон приложили все усилия и купили кучу игрушек, книг, гравюр, одежды, детский фотоаппарат и другие вещи, которые Нил даже не узнал. Он не знал, куда деть и половину всего этого, но Ники пообещал ему свободное место в доме и регулярный доступ. В стопке даже маленькая коробочка с именами Ваймака и Эбби, в которой лежали новые варежки и шапочка в оранжевом цвете Пальметто.              Нил не был уверен, почему Лисы приложили столько усилий. Он еще меньше был уверен, как к этому относиться. То ли из-за усталости, то ли из-за травм он чувствовал себя опустошенным. Алекс вносил свою лепту, открывая коробки и рассматривая каждый подарок. Было очевидно, что одни ему нравились, а другие были безразличны, и Ники, казалось, был скорее взволнован, чем расстроен, узнавая об антипатиях Алекса. Но самое главное: Алекс был в порядке. Он не был ошеломлен или встревожен тем, насколько сильно Лисы старались для него. Алекс привык к этому больше, чем Нил.              После ускорившегося разбора подарков остались две коробки. Одна была без подписи и адресована Алексу, а другая, по словам Ники, была подарком от него Нилу.              — Я собирался отправить его тебе, — пояснил Ники, — но никто не знал твоего адреса в Милпорте. В любом случае это не имело бы значения, — Ники покачал головой и изобразил улыбку. — В общем, я надеюсь, тебе понравится. По тебе невозможно понять, что тебе нравится, поэтому я просто купил вам с Эндрю одно и то же.              — Я никому ничего не купил, — пробормотал Нил. — Обычно мы не празднуем Рождество.              — А мы и не догадывались, — пробубнел себе под нос Аарон. Нил вздрогнул. Он почти забыл, что Аарон все еще в комнате. Ники бросил на Аарона сердитый взгляд.              Чтобы разрядить обстановку, Ники осторожно протянул Нилу подарочный пакет, словно боялся, что Нил распадется на осколки от слишком быстрых движений. Нил взял его и вытащил оранжевую оберточную бумагу. Внутри оказалось черное пальто. Сшитое из плотной шерсти, которая защищала от холода лучше, чем любая из поношенных толстовок Нила. Нил не узнал вещь, но, быстро оглядевшись, заметил точно такую же, висевшую на спинке одного из кухонных стульев. Он не мог вспомнить, надевал ли Эндрю это пальто, когда забирал его от Ваймака. С другой стороны, он мало что помнил с момента приземления самолета. Мир, его воспоминания и все, что происходило в тот момент, казались слишком нереальными, чтобы за ними уследить.              Ники взял у Нила пакет и бумагу. Алекс забрался на диван, чтобы получше рассмотреть пальто. Нил позволил ему потрогать ткань.              — Спасибо, — сказал он Ники.              Ники пожал плечами.       — Ни у тебя, ни у Алекса нет подходящей зимней одежды. Это чуть-чуть исправляет ситуацию, но мы должны взять вас с собой, чтобы пополнить ваш гардероб.              У Нила не было сил спорить. Он повесил пальто на подлокотник дивана и наблюдал, как Алекс следит за его движениями.              — Этот последний, я полагаю, от тренера, — предположил Ники, протягивая последнюю коробку. Подарок был не завернут, а лишь подписан черным маркером. — О том другом подарке явно позаботилась Эбби, а у тренера, вероятно, поблизости не бывает оберточной бумаги. Думаю, он не понимает магии Рождества. Вот, Алекс. Я помогу открыть.              Внутри был пазл. Замысловатый, сложный, с крошечными кусочками и неясным изображением заката на коробке, которое не сильно помогло бы в сборке. Ники рассмеялся, как только увидел его.       — Господи, тренер просто ужасен во всем, что касается детей. Даже я бы сошел с ума, пытаясь собрать эту штуку.              Аарон фыркнул, когда Ники перевернул коробку, чтобы продемонстрировать остальным. Но в тот момент, когда Ники поставил пазл на пол, Алекс схватил его и принялся рассматривать, как он делал с подарками, которые ему явно нравились. Выражение лица Ники стало озадаченным.              Нил искоса взглянул на Эндрю. Тот сидел, скрестив руки на груди, откинув голову на подушку. Его глаза были закрыты, но Нил был не настолько глуп, чтобы поверить, что он спит. Ваймак никогда бы не приобрел такой подарок, но еще больше сбивала с толку мысль о том, что Эндрю мог купить его.              Когда все коробки были развернуты, Ники встал и начал собирать бумагу. Он испортил результат аккуратного разворачивания, скомкав всю упаковку и засунув в пакет для мусора. Нил помогал разбирать коробки, пока не почувствовал, что ему больно наклоняться, и Ники отогнал его к дивану. Алекс устроился у ног Нила и принялся перебирать подарки.              Ники объявил, что пора обедать, и пошел на кухню, чтобы что-нибудь приготовить. Аарон включил телевизор и протянул Кевину запасной джойстик, чтобы тот запустил какую-нибудь игру. Нил на несколько секунд закрыл глаза. Казалось, что веки потяжелели на несколько килограмм. Его успокаивало жужжание телевизора и тяжесть спины Алекса, прижавшейся к его голеням.              Он не собирался засыпать, но был разбужен прикосновением руки к его плечу. Необходимо было действовать. Он замахнулся и едва не задел Ники, который отскочил в сторону с поднятыми руками.              — Воу-воу-воу! — воскликнул Ники. — Это я!              Нил с силой заморгал и попытался оглядеться. Освещение было неправильным. Комната была погружена в тускло-серый цвет, и Нил не мог разглядеть солнце, пробивающееся сквозь окна. Самым заметным было отсутствие чужого тепла у его голеней.              Нил вскочил на ноги, а Ники отступил на несколько шагов, все еще держа руки поднятыми, словно показывая свою невиновность перед взведенным пистолетом. Он бормотал какие-то банальности, которые невнятно отдавались в ушах Нила. Нил был слишком занят, обшаривая комнату в поисках чего-нибудь: часов с указанием времени, намека на Жана или Алекса.              Он заметил его на середине комнаты. Кофейный столик в гостиной был завален частично собранным пазлом, а напротив него сидел Алекс. Он расположился так, чтобы работать над пазлом, при этом полностью наблюдая за Нилом. Что бы он ни увидел на лице Нила, это заставило его немедленно вскочить на ноги и направиться к двери. Нил оцепенело наблюдал, как Алекс начал быстро натягивать ботинки. Он не стал брать что-либо еще. В дороге задачей Алекса было следовать за ними быстро и бесшумно.              Нил втянул в себя воздух и шагнул к нему. Этот шаг только заставил Алекса двигаться быстрее, поэтому Нил остановился. Алекс повторил его движение и застыл с наполовину натянутым на стопу вторым ботинком. Нил покачал головой.       — Мы не уходим, — аккуратно произнес он.              Алекс даже не пошевелился, чтобы разуться. Он просто смотрел в ответ.              — Прости, — попросил Нил. Он прижал ладони к глазам, но остановился, почувствовав, как запульсировали синяки на лице. Он не был до конца уверен, перед кем извиняется.              Наконец Алекс снял обувь и подошел к Нилу. Нил запустил руку в волосы Алекса, сил хватало лишь на это.              Судорожно вздохнув, Нил оглядел остальную часть комнаты. Аарона и Эндрю нигде не было, но Кевин стоял возле кухни с понимающим выражением на лице. Когда Нил встретился с ним взглядом, он пояснил:       — Ты проспал всего несколько часов. Солнце только что зашло. Сегодня понедельник. Эндрю вышел покурить, а Аарон в своей комнате.              Облегчение было ощутимым. Нил кивнул в знак благодарности, и Кевин понимающе кивнул в ответ.              — Нил? — Ники осторожно подошел ближе. — Как ты себя чувствуешь?              — В порядке, — ответил Нил, заставив Ники нахмуриться. — Просто устал. Я, пожалуй, пойду спать.              — Займи мою комнату, — тут же предложил Ники. — Алекс спал там во время каникул.              — Спасибо, — кивнул Нил. Он подхватил свою спортивную сумку и направился по коридору. Алекс последовал за ним. В комнате Алекс присел на край кровати, пока Нил старательно переодевался. В процессе переодевания он дышал сквозь стиснутые зубы, и, когда он закончил с джинсами, у него не осталось сил снять грязную толстовку. С дрожащими руками он забрался на кровать. Алекс уступил ему место и уставился широко раскрытыми встревоженными глазами.              «Я в порядке, — показал Нил, осторожно ложась на бок лицом к Алексу. — Почти не больно».              Алекс протянул руку и прижал ладонь к груди Нила. Он сделал это достаточно осторожно, чтобы не вызвать волну боли, но достаточно, чтобы почувствовать биение сердца. «Лжец», — показал он свободной рукой.              У Нила даже не было сил это опровергать. Вместо этого он притянул Алекса ближе. Алекс охотно подчинился, уткнувшись головой в шею Нила и схватив его за толстовку спереди. Единственное, чего не хватало, — это спины их матери прижатой к Нилу, и тогда это мог бы быть еще один день после того, как они сбежали от кровавого хвоста. К тому времени, как Нил заснул, хватка Алекса не ослабла.