The Sun Still Rises | Солнце Всё Ещё Восходит

      По громкоговорителю пустили объявление о посадке на самолет. Нил нервничал — не из-за встречи с Рико, а из-за того, что покидал Алекса. С тех пор, как умерла их мать, Нил не расставался с Алексом больше, чем на сутки. Теперь его не будет две недели. Он не был уверен, как Алекс справится с этим. Будет ли он прятаться все это время? Будет ли он регулярно питаться? Будет ли он в безопасности?              Когда Нил не беспокоился об Алексе, он думал о том, какими могут быть для него следующие недели. Полет он провел, размышляя, как гарантировать безопасность Алекса. Если Рико потребует, чтобы Нил присоединился к Воронам, Нил не сможет согласиться. Уходить от Алекса навсегда не входило в его планы. Поэтому Нилу нужны были собственные предложения и шантаж.              Самолет приземлился в Чарлстоне, и пассажирам разрешили снова включить свои телефоны. Нил включил свой, хотя это не принесло ему никакой пользы. Он сомневался, что Рико позволит ему воспользоваться телефоном в Гнезде. После того, как экран загрузился, он проверил свои входящие и обнаружил, что они пусты. Он почувствовал облегчение, узнав, что Алекс не пытался с ним связаться. Алекс знал, что телефоны предназначены только для экстренных случаев.              Нил забрал свою спортивную сумку из верхнего багажного отсека и вышел из самолета вместе со всеми остальными. Он постоянно осматривался. Иногда его накрывала волна страха, и он чувствовал, что что-то забыл. После нескольких взглядов на свои ноги Нил понял, что ищет Алекса.              Жан Моро ждал его под табло с прибывающими рейсами. На его лице было холодное выражение, которое Нил не смог расшифровать. Он произнес:       — Тебе не следовало появляться тут.              — Идем, — ответил Нил.              Он смирился с тем, что ему надо выжить среди Мориям в Гнезде. Выживание было единственным, чему Нил был обучен отлично, и он использует все, чему научился с момента своего рождения. Он пообещал Алексу, что вернется.              Когда Нил следовал за Жаном к парковке, он подумывал о том, чтобы отправить Эндрю сообщение. У него был миллион слов, которые он мог бы сказать. Он мог бы извиниться за то, что ушел, избежав разговора, мог бы посоветовать, как обращаться с Алексом, мог бы убедиться, что Эндрю сохранит в тайне причину его пропажи. Но Нил оставил телефон в кармане. У Нила не было ничего, что Эндрю хотел бы услышать, и Нил не хотел рисковать тем, что не получит ответ.              Поездка прошла в тишине. Нил смотрел в окно, крепко вцепившись пальцами в лямки своей спортивной сумки. Нил Джостен был нервным беглецом с братом, который боялся всего на свете. Натаниэль Веснински был сыном убийцы и свидетелем жестокости. Абрам был нетронутым промежуточным звеном. Нил попытался вспомнить те части своего прошлого, которые могли бы ему пригодиться.              В поле зрения появился замок Эвермор, и сердце Нила бешено заколотилось от узнавания. Он больше походил на монумент, чем на стадион, из-за высоты своих стен и угольно-черной окраски. Он был почти вдвое больше Лисьей норы. Нил и представить себе не мог, что каждую игру тут заполняются трибуны, но, скорее всего, стадион был полностью забит, когда его арендовали для игр сборной США.              Жан остановился перед воротами и опустил стекло, чтобы ввести код. Ворота распахнулись, и Жан заехал на стоянку. Вдоль тротуара выстроилась вереница одинаковых автомобилей. Даже номера на них были одинаковыми с разницей всего в несколько цифр. На каждой табличке были буквы «ЭА», за которыми следовал набор цифр. Расшифровать их было несложно. «ЭА» обозначало Эдгар Аллан, а цифры — год выпуска и номера джерси.              — Это не команда, — пробубнел Нил. — Это культ.              Жан припарковался на единственном свободном месте и заглушил двигатель.       — Вылезай, — сказал он.              Нил крепче сжал лямки своей спортивной сумки и выбрался наружу. Жан направился к боковому входу. В стену рядом с выкрашенной в черный цвет дверью была вмонтирована панель с клавиатурой. Нил взглянул вверх на гладкую, безоконную стену здания. Жан ввел код, и дверь щелкнула открываясь. Он потянул её на себя и обернулся к Нилу.              — Посмотри на небо, — предложил он. — Ты не увидишь его до ухода.              — Уже насмотрелся, — сказал Нил.              Жан взглянул на него с насмешкой и жестом пригласил Нила войти. Дверь открылась на лестничный пролет, ведущий вниз. Ступени, стены и потолок были окрашены в черный цвет и освещены красной трубкой света, проходящей по центру потолка. Света было недостаточно, чтобы видеть четко. Когда Жан захлопнул дверь, Нил чуть не пропустил первую ступень и споткнулся. Он положил руку на стену для ориентации в пространстве. Жан не торопил его.              Нил считал каждую ступеньку запоминая. Он хотел знать, как глубоко под землей он окажется. Ему нужно было понимать, что потребуется, чтобы выбраться. На двадцать шестой ступени лестница уперлась в дверь. Жан обошел Нила, чтобы ввести другой код, и Нил шагнул в жилище Воронов.              — Добро пожаловать в Гнездо, — объявил Жан.              Нил не ответил. Он глубоко вздохнул и представил себе Алекса в безопасности в Пальметто или, может быть, в Колумбии. Ключ от дома в Колумбии, принадлежавший Нилу, был спрятан в кармане сложенных в сумке джинсов. Он не хотел носить его с собой, опасаясь, что Рико его украдет.              Жан провел Нилу экскурсию. Изначально это помещение предназначалось для приезжих команд, но тренер Морияма решил отдать его своим Воронам. Если Воронов не было на занятиях или на корте, они должны были находиться здесь.              Если бы не черная краска и красные огни, Гнездо не было бы таким уж плохим местом. Оно было просторным и хорошо оборудованным. Здесь находились две полноразмерные кухни, гостиная для развлечений, в которой находился даже бар и бильярдный стол, а также три уединенных уголка с телевизорами. Коридор соединял социальные зоны с тренажерным залом, а затем другой коридор вел к жилым комнатам. Общежитийный коридор разделялся на два: Черное крыло слева и Красное справа. Они выглядели идентично. Жан вошел в Черное.              Двери всех спален были открыты, те пустовали. Нил заглянул внутрь, когда они проходили мимо. Спальни были почти такими же большими, как номер Нила в Пальметто, и в каждой было всего по две кровати.              Единственный настоящий цвет, который выделялся, был красным. Все остальное было темным, а потолки низкими. Мебель, полотенца, простыни — все было черным. Нил подумал о тех двадцати шести ступенях между ним и огромным стадионом. Ему стало интересно, не такую ли тесноту и темноту испытывал Алекс, прячась в шкафчиках. Ему стало интересно, прячется ли Алекс сейчас.              — Сюда, — сказал Жан и жестом пригласил Нила следовать за ним в последнюю комнату. — Здесь ты переночуешь сегодня. Позже ты останешься со мной. А пока хозяин распорядился по-особому. Он знает, что тебе требуется внимание Рико.              Нил стиснул зубы и шагнул внутрь. Обе стороны комнаты были уже украшены, но взгляд Нила был прикован к левой стене. К ней были приклеены открытки с видами далеких городов. Под ними были клочки бумаги со знакомыми каракулями Кевина, на которых были указаны даты и пояснения к поездкам. Большинство из них касались игр, но в нескольких упоминалось спонсорство или интервью. Встроенные полки над изголовьем кровати были забиты книгами. Нил наклонился вперед и просмотрел их сухие заголовки, посвященные важным моментам в истории.              Холодок пробежал по спине Нила. Пространство было словно законсервировано. Казалось, что Кевин вот-вот появится в дверях и потребует объяснений, почему Нил роется в его вещах.              — Рико в отрицании, — произнес Нил. — Кому-то следует сказать ему, что Кевин не вернется.              — Ты ничего не знаешь, — скривился Жан. — Оставь свои вещи, и идем.              Он развернулся и вышел из комнаты. Нил неохотно бросил свою сумку на кровать Кевина и последовал за Жаном по коридору. Лестничный пролет привел их к раздевалкам Воронов. Нил едва успел окинуть все это взглядом, как Жан втолкнул его во внутреннюю часть стадиона. Дверь выбросила их к скамейкам домашней команды.              Вороны были на корте в полной экипировке. Два состава устроили жестокую тренировочную игру, в то время как остальные девять игроков наблюдали за происходящим из-за плексигласа. Жан встал рядом со своими товарищами по команде, привлекая взгляды. Все они уставились на Нила с разным выражением враждебности или безразличия. Нил засунул руки в карманы и сосредоточил свое внимание на площадке. Он оставил все свои ножи в Пальметто. Теперь, когда он один раз использовал оружие, Рико, вероятно, будет предвидеть это — проверит его вещи и заберет все оружие. Нил избавил себя от проблем с окончательной утратой ножей, но теперь ему их не хватало. Месяцы, проведенные с оружием, делали Нила уязвимым, когда он теперь остался с пустыми руками.              Вскоре звуковой сигнал возвестил об окончании матча. Команда с Рико выиграла с преимуществом в три очка. Составы встретились в центре площадки, чтобы обсудить стратегию и дать друг другу советы. Девятеро игроков, находившихся на боковой линии, присоединились к общей группе, но Жан остался с Нилом в стороне. Они прождали там пятнадцать минут, прежде чем Вороны ударили клюшками и покинули площадку.              Рико снял шлем, когда вышел через дверь площадки.       — Люк, выключи табло. Мартин, включи свет. Мне нужно позаботиться о госте, так что пообедайте пораньше. Хозяин скоро придет, чтобы проверить, как идут дела, так что подготовьте для него бумаги. Дневная тренировка начнется в обычное время.              Вороны разошлись, обойдя Жана и Нила и направившись в раздевалки. Рико остановился перед Нилом и внимательно его рассмотрел, затем повернулся к Жану.       — Покажи ему вещи, — приказал Рико. — Я разберусь с ним, когда приму душ.              Жан кивнул и придержал дверь для Рико. Рико пошел в одну сторону, а Жан повел Нила в раздевалку. В центре комнаты стоял ряд шкафчиков, и Жан остановился перед одним в конце. Он открыл его и жестом пригласил Нила взглянуть внутрь. Внутри были вещи Воронов. Жан вытащил черно-красную джерси и пихнул её Нилу в грудь. На спине было выведено его имя: ДЖОСТЕН.              Нил стиснул зубы.       — Я не собираюсь менять команду. Я здесь на две недели с обратным билетом.              — Кевин должен был сказать тебе, что ты переводишься этим летом, — ответил Жан.              — Я не собираюсь, — нахмурился Нил и бросил джерси в сторону.              Жану пришлось наклониться, чтобы поймать её, прежде чем она упала на пол. Когда он выпрямился, взгляд его был полон ярости.       — Перестань упрямиться. Ты нас убьешь в первый же день, глупый ребенок.              — Нас?              — Послушай внимательно, что я тебе скажу, — начал Жан, снова прижимая джерси к груди Нила. Нил не взял ее, тогда Жан схватил его за воротник толстовки и притянул ближе. — Ты потерял право на индивидуальность, когда ступил в Гнездо. Последствия твоих действий больше не только твои. Вороны работают по парной системе, что означает, что отныне и до твоего отъезда я — единственный твой союзник.       — Мой успех — это твой успех, — продолжал Жан. — Твоя неудача — моя неудача. Ты не имеешь права никуда уходить, если я не с тобой. Если ты нарушишь это правило, мы оба сильно пострадаем. Понимаешь? Они хотят, чтобы мы провалились. Они хотят отобрать у меня место в стартовом составе. Я не позволю тебе поставить под угрозу мой статус.              — Я не смогу обыграть нападающих Воронов, — сказал Нил.              — Тебе не их нужно обыгрывать. Ты больше не нападающий. И никогда не должен был им быть. Хозяин переводит тебя обратно в защиту. Он захочет знать, почему ты сменил свою позицию, и я надеюсь, у тебя найдется для него хорошее объяснение.              — Это была не моя идея, — объяснил Нил. — В Милпорте нужен был только нападающий.              — Будем надеяться, что этого достаточно, — выдохнул Жан. — А теперь примерь форму, нужно убедиться, что она тебе подходит.              — Не перед тобой, — ответил Нил.              — Эта скромность будет первой вещью, от которой мы тебя избавим. В Гнезде нет места для уединения.              — В культе, — поправил Нил. — Вы все сумасшедшие.              — Говорит беглец, который присоединился к команде первого дивизиона, — скривился Жан. — Говорит человек, который пришел сюда сегодня, когда ему следовало схватить своего брата и бежать. Ты ничем не лучше нас. А теперь надень форму.              Нил глубоко вздохнул, сдерживая раздражение. Ему не нравилось, когда об Алексе упоминали в открытую. Кто угодно мог подслушать, и это был тот риск, который Нил должен был предотвратить. Наконец, он забрал у Жан джерси и осмотрел ее. Он заметил цифру под своим именем. Холодок пробежал у него по коже.              — Я не могу оставить свою десятку? — спросил Нил, хотя и знал ответ.              — Неважные Вороны отмечаются двузначными числами. Окружение Рико — нет, — Жан посмотрел на джерси и продолжил: — Знал? По-японски «четыре» и «смерть» звучат одинаково. Вполне уместно, чтобы сын мясника носил этот номер.              Нил сжал пальцами скользкую ткань джерси. Он запихнул ее в шкафчик и снял толстовку. Смирившись с необходимостью переодеваться на виду, он двигался как можно быстрее. Затем он стянул свою свободную футболку, не обращая внимания на то, как Жан рассматривал его шрамы. Ремни экипировки защелкнулись. Он снял ботинки и стянул джинсы, быстро натянув шорты и щитки на голени. Все подошло слишком идеально.              — Хорошо, — кивнул Жан, когда он оделся. — Теперь переодевайся обратно. Форма тебе не понадобится до дневной тренировки.              Нил снял ее и снова натянул свою одежду. Он закрывал шкафчик, когда дверь за его спиной открылась. Нил развернулся, не желая, чтобы кто-то незнакомый стоял у него за спиной.              Тетсуи и Рико появились в дверном проеме. В руке Тетсуи была черная, изящная трость. Нил видел ее впервые и надеялся, что Тетсуи страдает от какой-то травмы или болезни, чтобы нуждаться в дополнительной опоре.              Рико пропустил своего дядю вперед, прежде чем запереть дверь за собой. Нил собрался с духом и вздернул подбородок. Ему стало интересно, знает ли Тетсуи о его брате. На банкете Рико намекнул, что он единственный, кто обладает данной информацией, но он должен был откуда-то ее получить. Нил был не настолько глуп, чтобы думать, что Рико может свободно распоряжаться связями и богатством Мориям.              Тетсуи пересек комнату и встал перед Нилом.       — Натаниэль Веснински, — произнес он, с презрением выговаривая каждый слог. — На колени.              Нил засунул кулаки в карманы и обдумал свои варианты. С благополучием Алекса на кону, он не хотел провоцировать людей, которые могли его погубить. Но Нил также не был склонен слепо подчиняться авторитетам.              Он слишком долго колебался. Трость взметнулась и ударила слишком быстро, чтобы Нил успел среагировать. Она попала Нилу по колену, и ноги у него подкосились. Когда он упал, его коленные чашечки громко ударились о кафельный пол. Нил заметил, как Рико отступил на шаг, как раз перед тем, как трость нанесла новый удар, на этот раз по щеке. Нил чуть не потерял равновесие и успел поддержать себя рукой в последний момент. Голову жгло, а в ушах звенело. Вкус железа заполнил его рот, и Нил смутно подумал, что это кровь. В замешательстве он потянулся к лицу. Не успел он дотронуться пальцами до щеки, как трость ударила его по ребрам. Нил крепко прижал локти к телу и принял следующий удар в плечо. К пятому удару он свернулся в комок, пытаясь защитить себя.              Это не помогло. Тетсуи не останавливался, пока Нил не потерял сознание.       

***

             Нил был без сознания в течение двух часов. Он узнал это только потому, что Жан разбудил его, вылив кувшин ледяной воды на голову перед дневной тренировкой. Нил закашлялся, приходя в себя, и сразу пожалел об этом. Всё тело ныло от боли. Когда он слишком долго пытался встать с пола, Жан рывком поднял его на ноги. Нил не мог достаточно двигать руками, чтобы переодеться, поэтому Жан сорвал с него одежду и натянул экипировку. Попытки Нила вырваться заканчивались резкими ударами Жана по его свежим синякам.              Нил понял, что от него ждут, только когда Жан сунул ему в руки ракетку и потащил на корт. Его тут же бросили в уже идущую игру на позицию защитника. Нил пытался собраться с мыслями, но голова словно была забита ватой. Нил играл ужасно: едва держал равновесие, не говоря уже о точных передачах или бросках. За каждый промах Нил получал удар клюшкой от Рико. Защитная экипировка и то, как он прижимал руки, чтобы защитить ребра, не помогали, удары отдавались болью во всем теле.              Жан тоже получил свою долю. Внезапно Нил понял истинный смысл парной системы. Когда Нил падал, Жан поднимал его. Когда Нил ошибался, Жан подвергался аналогичному наказанию. Жан не упрекал и не подбадривал его. Возможно, он просто не имел на это сил, но Нил подозревал, что дело было в другом. Как партнёр, Жан не мог критиковать его публично, но под властью Рико не мог и помочь, за исключением самого необходимого.              Остальные Вороны не испытывали ни малейшего сочувствия, даже к Жану. Насилие было основой команды, и они принимали его без вопросов. Кошмар жизни в Гнезде вел к мировой славе и семизначным зарплатам — этого, видимо, было достаточно для Воронов. Нил не мог представить такого легкого смирения.              Их жалкая игра обернулась для Жана и Нила наказанием: уборкой корта. Когда остальные ушли, они собрали мячи, подмели и отполировали пол, привели в порядок грязные раздевалки. Нил едва двигался, когда Жан объявил, что дела закончены. Каждый мускул был скован и ныл от боли. Его щека опухла и, казалось, подталкивала нижнее веко.       Жан помог Нилу снять снаряжение, и они оба отправились в душ. У Нила не было сил беспокоиться об отсутствии кабинок. Он включил воду и опустился на колени, позволяя струям стекать по голове. Вода постепенно нагревалась и снимала напряжение с его мышц. Он осторожно сгибал опухшие пальцы, проверяя их подвижность.              Нил позволил себе задуматься, где Алекс, как он там. Приближалось время ужина. Вышел ли Алекс из укрытия? Ел ли он? Нил необъяснимым образом доверял Эндрю в том, что касается Алекса. Пока Нил находится в Эверморе столько времени, сколько требовал Рико, Алекс был в безопасности. Он был под охраной и сохранял анонимность. Нилу оставалось лишь подыграть.              — Тебе следовало бежать, — устало выдохнул Жан.              — Я не мог, — ответил Нил.              — Твой брат.              — Прекрати говорить о нем.              — Здесь никого нет, — возразил Жан. — Тебе все равно следовало бежать. Тебе вообще не следовало подписывать контракт с Пальметто.              У Нила не было сил спорить.       — Всего две недели, — выдохнул он. — Я вырос на боли. Две недели — это ничто.              — Три, — поправил Жан.              Нил поднял голову в его сторону. Вода попала ему в глаза, и он часто заморгал.       — Я согласился только на две. Мой обратный рейс в канун Нового года.              Жан закрыл глаза и откинул голову под струи воды. Без особых эмоций он ответил:       — Ты наивный ребенок. В Гнезде день длится шестнадцать часов. Увидишь сам.              Они больше не разговаривали. Нил закончил мыться и переоделся в одежду, которую взял с собой. Жан отвел его на кухню и поставил перед ним две тарелки с едой. Нил ел, не чувствуя вкуса. После ужина они убрали посуду в посудомоечную машину, и Жан отвел его обратно в Черное крыло.              Рико уже ждал в спальне. Нил заметил его, когда вошел внутрь, но было поздно. Жан запер дверь за собой и забаррикадировал ее так же, как на банкете. Нил потратил две секунды на обдумывание стратегии. Бежать не было смысла, хотя он уже прикидывал, сколько шагов до выхода. Драться без ножа с кучей Воронов вокруг тоже не вариант. Вместо этого он подошел к кровати Кевина и сел на край матраса. Сохраняя видимость спокойствия, он поставил спортивную сумку на пол. Он аккуратно задвинул её под кровать, затем положил ладони на колени. Чтобы не сорваться на резкие вдохи, Нил сосредоточился на глубоком и тихом дыхании.              Рико встал, привлекая к себе внимание Нила. Его улыбка заставила желудок Нила сжаться в комок. Отец Нила был жестоким и вспыльчивым. Он был свирепым убийцей, который черпал удовольствие в смерти и страхе. Ему нравилось, когда Нил боялся. Но даже он не был таким, как Рико. Рико смотрел на Нила так, словно его кровь и боль станут для него самым ярким событием дня.              — Держись от меня подальше, — произнес Нил с большей уверенностью, чем чувствовал.              Рико достал из кармана складной нож и щелкнул лезвием. Нил с опаской следил за ним.       — Я думал, ты не боишься моих ножей, Натаниэль. Это была ложь, чтобы тебе самому стало легче?              Рико сел боком рядом с Нилом. Он изучал его взглядом, будто представляя, как именно насилие может расцвести на коже Нила. Его больное выражение говорило, что ему это доставляет удовольствие. Нил достаточно внимательно следил за Рико, чтобы заметить движение ножа, и не вздрогнул, когда лезвие коснулось уголка его губ. Жан двигался на периферии зрения Нила, но тот отказался отворачиваться.              — Мне понравится причинять тебе боль, — протянул Рико. — Сможет ли твой брат тебя узнать, если лицо будет изуродовано?              — Иди нахуй, — выплюнул Нил. — Не говори о нем.              Улыбка Рико стала шире, и он сунул нож Нилу в рот. Лезвие дернулось, достаточно сильно, чтобы рассечь кожу в уголке губ, но недостаточно, чтобы оставить серьезный след. Нилу пришлось приложить все усилия, чтобы остаться на месте.              — Не ты устанавливаешь здесь правила, — напомнил Рико. — Замолчи и ложись. У нас не так много времени. Я обещал хозяину привести тебя в чувство до вечерней тренировки. В крайнем случае, я всегда могу использовать этот нож на другом Веснински.              — Ты его не тронешь, — прошипел Нил, несмотря на лезвие во рту. Его кожу пронизывали отвращение и адреналин.              — Неужели? Теперь ложись, руки на изголовье.              Нил вытянулся на кровати, и Рико последовал за ним, удерживая нож во рту Нила. Нил схватился за изголовье. Жан подошел и направил его руки в нужное место. Как только пальцы Нила вцепились в дерево, металл сомкнулся вокруг его запястий. У Нила похолодела кровь. Он попытался приподнять голову, чтобы посмотреть, но лезвие остановило его.              Рико откинулся назад и забрал свой нож с собой. Нил запрокинул голову и обнаружил, что его запястья прикованы наручниками к стойке кровати. Он потянул и почувствовал, как холодный металл впился в кожу. Чувство беспомощности захлестнуло его. Он отчаянно жаждал бежать.              — Кто твой король, Натаниэль? — спросил Рико.              Он выглядел таким невыносимо довольным собой. Больше всего на свете Нилу хотелось стереть со его лица эту улыбку, но угрозы в адрес Алекса заставили его замолчать. Пока он скованный и пойманный в ловушку, Рико ничего не стоило добраться до Алекса и удерживать обоих братьев. Страх сжимал его грудь вместе с отвратительным желанием вырваться.              Рико склонился так близко, что его дыхание коснулось уха Нила.       — Кто твой король? — повторил он.              Нил прикусил язык, чтобы не выплеснулись все те ужасные вещи, которые он мог бы сказать. Чтобы защитить Алекса, ему следовало подыграть, но Нил боялся, что, если он откроет рот, то только усугубит ситуацию.              Затянувшееся молчание заставило лицо Рико исказиться от ярости. Он схватил Нила за лицо и с помощью ножа заставил его открыть рот. Лезвие с усилием врезалось в нижнюю губу и чувствительную верхнюю часть языка. Нил попытался отдернуть голову, но хватка Рико была железной.              — Ты ведь обычно такой разговорчивый, — сказал Рико. — Так говори.              Когда Нил промолчал, Рико разрезал его футболку и прижал кончик к коже на груди Нила. Лезвие медленно скользнуло, и Нил увидел, как на коже выступила кровь.              — Так много шрамов, — задумчиво произнес Рико. — Может, мне стоит перенести их на твоего брата? Один в один.              Нил дернулся, пытаясь освободиться от оков на запястьях, но остановился, когда лезвие вонзилось сильнее.              — Кто твой король, Натаниэль? — снова спросил Рико.              — Ты, — выдавил Нил. На вкус это было хуже, чем желчь, и причиняло боль сильнее ножа.              Улыбка Рико была медленной и довольной, но он не убрал нож. Вместо этого он вонзил его глубже.       — А теперь давай повторим, пока я тебе не поверю.       

***

             На третий день Нил начал терять счет времени. Он знал, что это третий день в Гнезде, но у него не было сил переводить время на систему всего остального мира. У него все время болело все тело. Он не мог различить, где заканчивался один синяк и начинался другой. На тех участках кожи, где не было видимых повреждений, боль заставляла его представлять скрытые под поверхностью гематомы.              Теперь он жил с Жаном в Красном крыле, но это не спасло Нила от внимания Рико. Регулярно после тренировок Нила приводили в комнату Рико. Каждый раз Жан обрабатывал его раны. Его швы всегда выходили аккуратными, а запас антисептиков, казалось, был неиссякаем.              Были вещи, которым Нил научился быстро. Он потерял свою скромность, как и обещал Жан. В течение шестнадцатичасового дня Вороны тренировались дважды, но Нил — трижды: утренние занятия в тренажерном зале, дневные тренировки на корте и ночные с Жаном, Рико и Тетсуи. Он проходил через нескончаемые упражнения, учась быть защитником, через один за другим ударом ракетки. Ночные тренировки были худшими. Тетсуи приносил трость, которая била сильнее, чем клюшка.              Нил не мог с уверенностью сказать, как ему удавалось выходить на корт. Большую часть времени Жан просто таскал его по Гнезду. Его ноги были слабыми, а постоянные избиения только усугубляли ситуацию. Однако он начал замечать, что его игра становится лучше. Это было необходимо для выживания.              Во имя Алекса Нил в основном подчинялся, но это не избавляло его от боли. Он выполнял приказы Рико, говорил то, что требовал Рико, и позволял снова и снова заковывать себя в наручники. Жан постоянно напоминал ему, что любое сопротивление ухудшит положение самого Жана и поставит под угрозу жизнь Алекса. Жан также говорил, что сопротивление ухудшит положение Нила, но, учитывая постоянные избиения и изнуряющий режим тренировок, Нилу было сложно представить, как могло стать хуже.              Самой насущной проблемой была джерси с надписью «Джостен» на спине. Ни Тетсуи, ни Рико еще не предлагали ему контракт, чтобы он остался, и Нил не знал, что он сделает, когда этот момент наступит. Он не мог остаться Вороном после Нового года. Он не мог оставить Алекса. Но учитывая то, какое преимущество было у Рико, Нил не знал, как выйти из этой ситуации.              Имя Джостен также стало проблемой на корте. Рико хотел, чтобы Нил отзывался только на имя Натаниэля Веснински, но Вороны знали его как Нила Джостена. Во время тренировок они выкрикивали пасы или указания Джостену. Если Нил слушал, его били за то, что он отзывался на украденное имя. Если он игнорировал, его били за то, что он пропустил передачу. Это была одна из многих извращенных игр разума Рико.              Шестнадцатичасовой рабочий день изматывал. Несмотря на боль во всем теле или паранойю, заставлявшую его представлять Рико за дверью, Нил засыпал мгновенно, как только его голова касалась подушки. Проходила секунда, и он уже просыпался от Жана, тянущего его на утреннюю тренировку. Нил никогда не был уверен, был ли на самом деле день, когда Вороны бодрствовали. Будильники в комнате Жана не показывали реального времени, а его сумку отобрали, заменив на одинаковую одежду и средства гигиены, все черного цвета.              На седьмой день Жан вытащил Нила из комнаты Рико, со свежими порезами и синяками. Он уложил Нила на кровать и пошарил вокруг в поисках аптечки. Нил уставился в низкий черный потолок и представил, как восходит солнце. Он представлял себе ясное небо и домик в лесу. Он представлял это скорее для Алекса, чем для себя.              — Какой в этом смысл? — спросил Нил на французском, когда Жан сел рядом с ним и продел иглу черной нитью. За закрытыми дверями они чаще всего говорили на французском, несмотря на то, что Жану было запрещено использовать свой язык. На корте он шипел приказы и ругательства на французском. Признак неповиновения Жана. — Я подчиняюсь. Чего он еще хочет?              — Ты неубедителен. Он думает, что ты просто подыгрываешь, пока время не истечет, — объяснил Жан и, не предупреждая, вонзил иглу в кожу. Нил едва почувствовал это из-за боли в остальном теле.              — Он не ошибается, — ответил Нил, наблюдая за легкими и аккуратными стежками Жан.              — Ты действительно думаешь, что Рико позволит тебе уйти?              — У меня есть обратный билет.              — Наивный ребенок, — пробормотал Жан себе под нос.              — Я не собираюсь вступать в его внутренний круг, — сказал Нил.              — Тебе стоит. Делай, как говорит Рико, и жизнь станет легче для нас обоих.              Нил видел шрамы Жана. Он спросил:       — Сколько времени тебе потребовалось, чтобы покориться?              Жан посмотрел на него с гневом.       — У меня была причина склониться. И у тебя есть.              Жан напоминал Нилу о той опасности, что грозила Алексу, так же часто, как и Рико. Это было благословением и проклятием. Угрозы Алексу действовали лучше любого ножа, заставляя Нила реагировать. Когда их произносил Жан, они заставляли Нила двигаться. От Рико — метаться и, в конце концов, подчиняться. Жан часто говорил, что Рико не причинял Нилу больше страданий, чем мог бы, просто потому, что несколько удачно подобранных угроз удовлетворяли его садистский аппетит.              — Тренер знает о моем брате? — спросил Нил.              — Да, — ответил Жан. — В этом отношении он согласен с Рико.              Нил ожидал этого ответа, но внутри у него все похолодело от подтверждения.              — Делай, как он говорит, — повторил Жан. Последний стежок он затянул немного резче, чем остальные. — Не будь идиотом. На кону стоит жизнь, и не только твоя.              Жан постоянно упоминал об этом, ссылаясь на их парную систему, но на этот раз это прозвучало как намек на Алекса. Нил стиснул зубы.       — Я делал то, что он говорил.              — Он попросит тебя подписать контракт.              — Я что-нибудь придумаю.              — Глупый ребенок, — пробормотал Жан, закатывая глаза. — Тут нечего придумывать. Если ты не подпишешь, Рико начнет действовать. И ему не обязательно выдавать твоего брата, чтобы навредить ему. Есть и другие способы.              — Он под защитой.              — У пса Кевина, — презрительно выплюнул Жан. — Рико дурак, что боится его. Ничего не стоило вывести его из строя.              Внутри Нила вспыхнуло раздражение. У него не должно было хватить на это сил, но оно горело.       — Я передам Рико, что ты так думаешь.              Жан бросил на него обжигающий взгляд, но это не скрыло то, как он побледнел.       — Наказание не будет односторонним, — напомнил он Нилу.              — Меня наказывают просто за то, что я существую, — выдохнул Нил.              Жан встал и отвернулся. Нил никогда бы не сдал Рико, что сказал Жан, но Жан этого не знал. Почувствовав себя мстительным, Нил дал Жану помучиться в страхе. Он не успел насладиться этим, потому что через несколько секунд уже спал.              То, что Рико был извращенным психом, не требовало доказательств, но в том, как он наслаждался чужими страданиями, было нечто особенно ужасное. Он не был так же эффективен, как Мясник, но был куда изобретательнее. Все сливалось воедино: ножи, оковы, кровь. Иногда другие Вороны помогали удерживать Нила. Место в их иерархической системе команды было достаточно соблазнительным, чтобы они пачкали руки.              Жан был единственным, кто по-настоящему понимал, но это не делало его более сочувствующим. Он поднимал Нила с земли и собирал его по кусочкам, но их партнерство на этом и заканчивалась. Нил ничем не помогал Жану, ни своими слабыми играми, ни своей постоянной потребностью в помощи.              — Почему ты так и не ушел? — спросил Нил однажды вечером, когда Жан менял футболку. Под ней виднелись синяки и обширные шрамы. Они отличались от шрамов Нила: не рваные, разной формы и размера, а аккуратные, выверенные. Это был почерк Рико Мориямы, выраженный через нож. Несколько тонких, бледных шрамов выдали их давнее появление. Начало экспериментов Рико, как предполагал Нил. — По крайней мере, Кевин ушел, — продолжил Нил.              — Все не так просто, — раздраженно ответил Жан. Он стянул футболку и тяжело опустился на матрас. — Мы не такие, как Кевин. Я Моро, а семья Моро принадлежала Мориямам задолго до того, как я приехал в Америку. Мне некуда идти, так же как и тебе — кроме дороги или этого места. Кевин не такой, как мы. Он ценен, но он не собственность. Он сбежал, потому что у него была семья, к которой можно вернуться.              — Эндрю? — спросил Нил.              — У тебя проблемы со слухом? — задал встречный вопрос Жан. — Я сказал «семья». Его отец. Твой тренер.              Потребовалось некоторое время, чтобы переварить услышанное. Нил моргнул.       — Что? Ты лжешь.              — Да, конечно, я лгу, — съязвил Жан. — Какая глупость — лгать о таком. Почему бы еще Кевину уйти в такую убогую команду?              — Но… — Нил не закончил фразу. Он не был до конца уверен в том, что собирался сказать.              — Неудивительно, что он до сих пор слишком труслив, чтобы рассказать об этом, — продолжил Жан, насмешливо взмахнув рукой в сторону потолка. Они оба были слишком измотаны, чтобы вести этот разговор сидя. — Письмо его матери спрятано в одной из его книг по истории. Он перечитал его столько раз, что слова начали стираться.              — Если он знал, зачем он вообще здесь оставался? — спросил Нил. — Ему следовало уехать, как только умерла его мать.              — Мы узнали об этом всего несколько лет назад, — ответил Жан. Он уже почти засыпал, и слова его звучали с трудом. — Мы случайно нашли письмо в доме хозяина. Кевин украл его, но не собирался что-нибудь с этим делать. Уход означал потерю всего этого, — Жан неопределенно обвел рукой комнату. Нил подозревал, что он имел в виду престиж и известность Воронов, но сказано это было с таким глубоким презрением, что это не могло быть ни чем иным, как насмешкой над Кевином. — Потом он лишился, так что не было причин оставаться.              Нил представил себе жизнь, в которой экси — это путь ко всему. Кевин жил в этом мире, и это удерживало его в «Гнезде» гораздо дольше, чем нужно было. Нил задавался вопросом, где бы он оказался без Алекса. Возможно, подписал бы контракт с Воронами. От этой мысли его затошнило.              На двенадцатый день, проведенный с Воронами, Нил почти каждый час бодрствовал в бреду. Усталость была такой, какой он никогда не помнил. Он изнуренно трудился на корте, а к моменту, когда его отпустили в комнату, был в крови и сине-багровых пятнах.              Жан никогда не был добр к Нилу, но его жестокость пошла на убыль. Нил достиг состояния легкого, безропотного послушания, но это не приносило успокоения Рико. По крайней мере, это уберегало Жана от неприятностей, и Нилу оставалось надеяться, что такая же защита распространяется и на Алекса с Лисами. Теперь оскорбления Жана использовались, чтобы поддерживать Нила в движении. Это странно напоминало ему Кевина.              — Ты когда-нибудь был напарником Кевина? — спросил Нил Жана однажды вечером, когда они оба лежали, тупо уставившись в потолок.              — Нет, — ответил Жан. — Кевин всегда был партнером Рико.              — И они действовали как все остальные?              — Идиот, — без всякой интонации оскорбил его Жан. — Конечно, нет. К Рико относятся не так, как ко всем остальным, и к Кевину, соответственно, тоже. Работа Кевина заключалась в том, чтобы делать все, что делает Рико.              — Даже с тобой?              — Особенно со мной, — равнодушно ответил Жан. — Он помогал мне после. Когда Рико позволял. Иногда он помогал мне за спиной Рико. Но ты же знаешь Кевина, он не умеет лгать.              На этом Нил закончил разговор. Всего через несколько дней пребывания в Гнезде стало ясно, что чувства Жана к Кевину в лучшем случае были безразличными, а в худшем — откровенно враждебными.              Нил и Жан никогда не говорили об Алексе в контексте, который не был бы угрожающим. Нилу было не по себе, когда Алекс проявлялся в таком насильственном пространстве, поэтому Нил хранил свои воспоминания и связи скрытыми в уголках мозга, охраняемыми более сильными частями его личности. Когда Жан упоминал Алекса, это делалось быстро и без лишней озлобленности. Этого было достаточно, чтобы Нил продолжал двигаться вперед. Если бы у него было достаточно сил, возможно, он был бы благодарен за усилия Жана.              В основном, Нил был пиздецки уставшим. Он не мог отслеживать дни. Корт вряд ли был утешением, но оставался единственным местом, где он мог проявлять агрессию, не подвергаясь наказанию. Инцидент на зимнем банкете заставил Рико особенно опасаться того, что Нил может завладеть ножами. Ему даже не разрешалось пользоваться столовым ножом для масла во время еды, а любое применение ножа против него происходило с его скованными руками.              Ни Тетсуи, ни Рико не предлагали Нилу контракт. Нил предположил, что они ждут окончания зимних каникул, и он не был ближе к решению, как он может уйти от наказания за отказ. Так что он просто делал то, что говорил Жан: вставал, шел на тренировку, говорил то, что требовал Рико, и так по кругу.       

***

             Нила вывели из Гнезда ко внутреннему корту без его снаряжения. Люди, сопровождающие его, были одеты в костюмы, а не в черную форму Воронов. Нил пытался разглядеть их лица, но он был слишком уставшим, а разум — слишком затуманенным из-за недавнего пробуждения. Вместо того чтобы выйти на поле, они свернули и направились к другому входу, который вел к лестнице, тянущейся вверх.              Ноги Нила ныли от подъема. Пару раз один из мужчин тянул его за воротник футболки. Под спортивными штанами Нила прятались синяки размером с баскетбольные мячи. Он уже и забыл, откуда они.              Лестница в конце концов закончилась у другой двери. Там была панель с кодом, но один из мужчин постучал. Изнутри послышался голос, и дверь открылась.              Нил ввалился внутрь. Это была башня над кортом с большим окном для обзора. В последний раз, когда Нил был здесь, его отец изрубил человека на куски прямо перед ним. Нил никогда не забудет это место.              Кроме двух мужчин, которые вели Нила, внутри было ещё трое. Каждый был одет в тёмные костюмы и ни один не выражал эмоций. Нил заметил мужчину в центре и осознал, с кем он имеет дело. Это была встреча с братом Рико, Ичиро Мориямой.              Нил никогда не видел Ичиро, но он был похож телосложением на Рико и имел ту же форму лица. На этом сходство заканчивалось. Ичиро держался не так, как игрок экси, вместо этого он выглядел как молодой избалованный генеральный директор. Он был всего на несколько лет старше Нила, но держался с большей зрелостью, чем даже Тетсуи.              Нил уставился на него, пока в голове лихорадочно забилась мысль: выполнил ли Рико наконец свои угрозы. Мориямы знали об Алексе, и вскоре об этом узнает и Мясник. Свежая волна страха охватила Нила так сильно, что его колени чуть не подогнулись.              — Натаниэль Веснински, — сказал Ичиро. — Или Нил Джостен. Мой дядя хотел держать тебя в секрете от меня, пока не убедился бы, что ты останешься, но он никогда не был силен в хранении секретов.              Нил не ответил. Страх поглотил его и лишил дара речи. Он не испытывал такого ужаса за все время своего пребывания в Эверморе. Тогда он всегда был уверен, что Алекс в безопасности. На этот раз бегство не спасло бы Нила, но он все равно мысленно считал шаги до выхода.              Ичиро наклонил голову и пристально посмотрел на Нила. Он и глазом не моргнул, увидев порезы и синяки. Нил не мог представить, как он сам выглядит. Он не видел зеркала с тех пор, как попал в Гнездо, но чувствовал, как опухли его щеки и челюсть, а также как сильно пострадали конечности и грудная клетка.              — Ты знаешь, кто я? — спросил он.              Нилу вернулся голос.       — Да.              — Кто я такой?              Нил сомневался, что Ичиро понравится титул «Король», как его брату. Тетсуи называли «Хозяином», а Кенго — «Господином». Нил не был уверен, какой титул подойдет больше. Он ответил:       — Вы Ичиро Морияма.              — Да, — согласился Ичиро. — Мы никогда не встречались официально, но я наслышан о тебе.              Слова застряли у Нила в горле. Когда он не ответил, Ичиро продолжил.              — Мой дядя живет в иллюзиях о важности экси, — Ичиро хмыкнул. — Он верит, что его должность здесь имеет смысл. По правде говоря, имущество Мориям, которое привозят сюда, — это имущество, не имеющее достаточной ценности, чтобы отправить его куда-либо еще. Вот почему мой дядя показывает свой идиотизм, пряча тебя.              Нил чувствовал, что его мозг медленно обрабатывает информацию после недель изнурения и боли. Ему было тяжело поспевать за разговором.              — Я сужу по ценности людей, — продолжал Ичиро. — И не верю в ненужные траты.              Нила охватил безумный страх. Он сказал:       — Я никто. Я ничего не стою здесь, в Эверморе.              — Но имеешь ли ты какую-то ценность вне этого места?              — Да, — немедленно ответил Нил. — Я могу иметь.              — Ты можешь, — задумчиво произнес Ичиро. Он переплетая пальцы у живота, выглядя невероятно спокойным. Это приводило Нила в ужас.              — Когда ты был ребенком, ты был лишним звеном, — продолжил Ичиро. — Мориямы нашли для тебя здесь цель. Проблема лишних звеньев заключается в том, что она не исходит от ребенка. Она исходит от источника. Мой отец думал, что забрав тебя от твоего отца, он гарантирует, что не будет других несанкционированных Мясников. То, что мой отец не увидел, так это то, что пешка, которой не может быть доверено воспитание кого-то, кроме мятежника, не стоит доверия вовсе.              Нил задумался, не является ли это предвестием казни. Он бросил взгляд в окно, выходящее на пустой корт. Он подумал об Алексе и почувствовал, как у него сжалось сердце.              — Натан Веснински — верный последователь Мориям, но я не могу быть уверен в том, как долго так будет продолжаться. Он был слишком непостоянен. Он позволил тебе и своей жене ускользнуть. Он преследовал вас, не имея на это полномочий. У него родился второй сын.              У Нила застыла кровь в жилах. Инстинктивно он спросил:       — Кто?              Ичиро бросил на него резкий взгляд за прерывание.       — Лгать бессмысленно, — сказал он. — Я знаю об Алексе Джостене.              Нил тряс головой еще до того, как Ичиро закончил предложение. Слова вырвались у него сами собой.       — Он не сын Мясника. Он сын моей матери, но отец — кто-то другой. Он не имеет к этому никакого отношения.              — Тихо, — приказал Ичиро. Мужчины рядом с Нилом зашевелились, и Нил сжал губы, прежде чем смог подписать собственный смертный приговор. — Молчи. Алекс Джостен — сын твоего отца. Этот пункт не подлежит обсуждению.              Нил хотел возразить. Его рот открылся сам по себе, но он не смог произнести ни слова.              — Убивать потомков — контрпродуктивно, — продолжил Ичиро. — Детей можно сформировать. Перевод тебя в университет Эдгара Аллана никогда не было вопросом тебя, только твоего отца. Но Эдгар Аллан больше не подходит тебе.              Нил бросил взгляд на других мужчин в комнате, прежде чем снова переключиться на Ичиро. Он пытался сложить кусочки пазла воедино и понять, к чему клонится этот разговор. Он так устал. Что он знал наверняка, так это то, что у него появился шанс уйти из Эвермора, не подвергая при этом опасности Алекса.              — Я могу быть полезен другим способом, — сказал Нил. — Но Алекс — это другое. Он не из этого мира.              Ичиро оценивающе посмотрел на Нила.       — И чем же ты можешь быть полезен?              Нил отчаянно пытался найти что-нибудь, что он мог бы предложить. Деньги, которые все еще хранились в тайниках, спрятанных по всей стране, скорее всего, были мелочью на карманные расходы для таких, как Морияма. Этого было недостаточно, чтобы искупить прошлое Нила и заплатить за его и Алекса свободу. И, судя по подходу Ичиро, он уже точно знал, чего хочет.              — Мне нужны гарантии безопасности Алекса, — уточнил Нил.              — Если предложение будет пропорциональным, — кивнул Ичиро.              — Назовите цену, — сказал Нил. Просьба и тон были достаточно дерзкими, чтобы телохранители, стоявшие поблизости, вытянулись по струнке. Один сигнал Ичиро заставил бы их наброситься на Нила, но Ичиро никак не отреагировал на неуважение Нила.              — Твоего отца скоро выпустят из тюрьмы, — начал Ичиро. — Я хочу следить за его передвижениями. Любые несанкционированные действия будут сообщены мне.              — Его освобождают? — тихо переспросил Нил.              — Он будет иметь право на освобождение через несколько месяцев. Тем временем ты должен восстановить связь и информировать меня о передвижениях круга Веснински. В ответ твой брат будет под защитой.              Нил уставился на него. У него не было сил осмыслить все это должным образом. Он не был уверен, должен ли он испытывать ужас от близости отца или облегчение от того, что Алекс будет в безопасности. Все, что он чувствовал, — это пустоту.              — Это не сработает, — тупо произнес Нил. — Если я восстановлю связь, они убьют меня.              — У нас есть способы предотвратить это, — ответил Ичиро. — Твоя задача — завоевать достаточное доверие, чтобы получить доступ к их плану действий. Мне все равно, как, главное, чтобы это было сделано.              — Это не сработает, — повторил Нил.              — Другой ценности ты мне не предоставишь. Если ты не можешь выполнить это условие, мы не нуждаемся ни в тебе, ни в твоем брате.              — Подождите, — перебил Нил. — Я смогу это выполнить.              Ичиро окинул Нила критическим взглядом. Нил попытался выпрямить спину и собраться с духом. Страх оседал, словно струя ледяной воды по позвоночнику.              Ичиро медленно кивнул.       — Тебе будет предоставлен одноразовый телефон, с помощью которого ты сможешь связаться со своим контактом. О любых контактах с ближайшим окружением твоего отца будет сообщаться. Я ожидаю обновлений дважды в месяц. Если мы не получим от тебя вестей, твой брат будет убит. Это понятно?              — Да, — ответил Нил.              Ичиро поправил лацканы своего костюма. Он сказал:       — Твой отец и его люди будут проинформированы о вашем воссоединении. Один из членов круга твоего отца здесь. Я дал ей разрешение встретиться с тобой. Скажи ей, что ты собираешься подписать контракт с Воронами этим летом.              «Ей» могла быть только одна персона. Мысль о Лоле за дверью вызвала такую волну страха, что Нил содрогнулся. Он сжал руки в кулаки и игнорировал, как его пораненные, опухшие пальцы заныли.              С этими словами Ичиро обошел Нила и вышел из комнаты. Все его люди, кроме одного, последовали за ним. Единственный оставшийся человек встал на пост у двери. Нилу не пришлось долго ждать, пока в дверном проеме появится ужасно знакомое лицо.              — Младший, — поприветствовала она с улыбкой на ярко-красных губах. Нил судорожно втянул в себя воздух, и ему захотелось бежать. Хотя он и не увидел при ней никаких ножей, это не означало, что их нет. Его отец все еще сидел в тюрьме, но Лола не была безобидной и сама по себе. Была причина, по которой она занимала столь высокое положение в иерархии Веснински.              Лола подошла ближе. Она подняла руку, чтобы щипнуть его за подбородок и повернуть его лицо к себе. Нил не смог сдержать дрожь. В попытке успокоить дыхание он мысленно считал шаги к выходу, вниз по лестнице и наружу из стадиона. Он не мог вспомнить, сколько шагов понадобилось, чтобы подняться на башню.              Лола выглядела все так же. У нее был тот же длинный нос, широкий рот и странно отстраненный взгляд. Она была на несколько сантиметров выше Нила, и он чувствовал себя загнанным в угол. Инстинктивно он потянулся к карману, хотя и знал, что выданные Воронами штаны будут пусты.              Прищелкнув языком, Лола сжала пальцы, оставляя синяки.       — Я вижу, ты все еще прячешься за цветом волос. Но не за глазами. Дай мне посмотреть на них. Взгляни на меня, Младший.              Нил собрался с духом и встретился с ней взглядом. Она улыбнулась.              — До чего же голубые. Прямо как у папочки.              — Отпусти меня, — прошипел Нил.              — Такой же болтливый, — прокомментировала она. Она ущипнула сильнее, и Нил вырвался из ее хватки. — Где эта сука-мать? Убежала, когда тебя поймали?              Нил оторвался от Лолы и сделал несколько шагов назад.       — Она мертва, — холодно ответил Нил.              — Не лги мне, — улыбнулась Лола, но не сделала ни единого движения, чтобы снова схватить Нила. Нил не был уверен, удерживает ли ее мужчина, охраняющий дверь. Он надеялся на это. — Твоему отцу будет интересно.              — Она мертва, — повторил Нил. — А я здесь. Я подписываю контракт с Воронами летом, как и всегда должен был.              Лицо Лолы исказилось от отвращения. Прежде чем она успела что-то сказать, человек Мориямы шагнул вперед. Лола натянула улыбку.       — Еще увидимся, Младший, — протянула она. — Твой отец с нетерпением ждет воссоединения.              У Нила сердце ушло в пятки, и он не отводил от Лолы взгляд, когда она уходила. Человек Мориямы схватил Нила за локоть и повел обратно в Гнездо. Нил оцепенел.              Его отвели в общую комнату с Жаном. Он направился прямиком к своей кровати и рухнул на матрас. Оставшись один, он уставился в потолок и тяжело задышал. На подбородке оставался отпечаток в форме двух пальцев.              Жан вернулся с утренней тренировки с черным полотенцем, накинутым на шею. Его взгляд немедленно остановился на Ниле и заострился.              — Где, черт возьми, ты был? — потребовал ответа он. — Ты понимаешь, что будет означать для нас твое отсутствие? Это так сложно вбить в мозг через твой толстый череп?              — Меня вызвал Ичиро, — услышал Нил ответ своим голосом.              Это резко остановило Жана. Он закрыл дверь в их спальню и медленно опустился на край своего матраса.       — Зачем? — спросил он.              — Они не требуют, чтобы я подписывал контракт с Воронами, — объяснился Нил. — Они хотят, чтобы я присматривал за своим отцом, — это была не та информация, которую Нил должен был распространять свободно, но выжить в Гнезде, не доверяя своему партнеру, было невозможно. Нил знал, что Жан не расскажет, просто потому, что это было бы убийственно для него так же, как и для Нила.              Жан тихо выругался по-французски. Он продолжил на том же языке.       — Рико знает?              — Без понятия, — покачал головой Нил.              — Они оставили тебя здесь, что, вероятно, означает, что ты не уедешь до конца каникул. Если Рико не знает, не говори ему.              — Я не идиот, — хмыкнул Нил.              Жан фыркнул, явно выражая несогласие.       — Неважно. Он не обрадуется, что ты пропустил тренировку, но этот гнев предпочтительнее, чем то, как бы он повел себя, если бы узнал.              Нил прикрыл глаза рукой. Каждая задействованная мышца ныла от боли, а вес его предплечья на лице давил на опухшие гематомы.              — Вставай, - приказал Жан. — Завтрак начинается.              Нил устало сел и поднялся на ноги. Он последовал за Жаном к двери.              Рико не оттаскивал Нила в сторону на протяжении всего дня, но его гнев проявлялся и в других формах. Тренировка была жестокой. Нил и Жан находились на корте без перерыва, даже когда другие игроки делали паузы во время упражнений или выходили на замену в играх. Из-за отсутствия перерывов на воду каждый вдох вызывал острую боль. Нил получал больше ударов ракетками, чем обычно. Рико предоставил другим Воронам полную свободу действий, поэтому их выпады были жестче и чаще всего выходили за грань правил. Несколько раз Нила врезали в стену, даже когда он не владел мячом.              Когда дневные тренировки закончились, а Жан и Нил закончили убирать корт, Рико потащил Нила обратно в его комнату. К этому Нил уже привык. Он пошел, а Жан последовал за ним.              Два часа спустя его разбудили для ночных тренировок. Жан потащил его в раздевалку, крепко ухватив Нила сзади за футболку. Нил попытался пошевелить ногами и понести собственный вес, но у него ничего не получилось.              — Иди, идиот, — прошипел Жан по-французски. Он редко говорил по-французски за пределами их общей комнаты.              Нил пробормотал что-то. Это должно было прозвучать как «Пошёл ты», но его язык был тяжёл от усталости.              — Ты должен играть, — напомнил ему Жан.              — Я знаю, — буркнул Нил.              — Так иди.              Жан толкнул Нила вперед, в раздевалку. Нил споткнулся, но удержался на ногах. Он пошел.              Игра Нила на тренировках была ужасной, но все же лучше, чем в первые дни его пребывания в Гнезде. Каким-то образом, несмотря ни на что, навыки Нила улучшались. Несмотря на боль в теле и ногах, Нил пользовался своим шансом на корте, чтобы бегать так, как ему хотелось бегать; играть так, как ему хотелось играть. Он позволял себе погрузиться в эту свободу, потому что если бы играл иначе, не смог бы продолжать двигаться. Нил не понимал, как это удавалось Жану. Жан никогда не казался наслаждающимся экси, даже когда играл хорошо.              Тренировка закончилась, и Рико потащил Нила обратно в свою комнату. Жан охранял дверь, пока на раненных запястьях Нила застегивались наручники.              — Зачем мой брат позвал тебя сегодня утром? — спросил Рико. Внимание Нила сосредоточилось на нем с поразительной ясностью. Он видел Рико садистом, маниакальным и взбешённым, но выражение на его лице было совершенно новым. Нил хотел взглянуть на Жана в поисках ответов, но не мог рискнуть отвлечься от Рико.              — Я не понимаю, о чем ты говоришь, — ответил Нил.              — Не ври мне, — прорычал Рико так агрессивно, что у него брызнули слюна. Он раскрыл нож и прижал его кончик к щеке Нила. — Зачем мой брат позвал тебя?              Нил посмотрел Рико прямо в глаза. Внезапно он почувствовал, словно ему вручили клинок. В его ладонях оказалась сила, которой раньше не было. Рико не мог навредить Алексу, а Нил не собирался подписывать контракт с Воронами.              — Он хотел поговорить о моем будущем, — съязвил Нил. — Он не зашел поболтать с тобой? Не могу сказать, что я удивлен. За все время нашего разговора он ни разу не упомянул тебя.              Ярость, какой Нил никогда не видел, отразилась на лице Рико. У Нила хватило здравого смысла почувствовать приступ страха еще до того, как Рико пустил в ход свой нож.              — Называй меня Королем, — прорычал Рико.              Впервые с момента входа в Гнездо Нил сказал именно то, что хотел.       — Пошел нахуй.              Последующая боль была невыносимой. Нил подумал о том, как Жан называл их собственностью. Тетсуи притворялся, что они были собственностью, предназначенной для игры, а Ичиро использовал Нила ради его связей, но, в конце концов, такие тела, как у них, были не чем иным, как средством для чужого насилия. Нил был ничем иным, как своим прошлым, своим именем и истязающими его тело ножами.              Но Нил боролся против уз и не переставал сражаться. У него были причины для борьбы. Был Алекс, всегда, но было и больше. Ники называл Нила семьей. Эндрю дал ему ключ и потребовал, чтобы он остался. В конце концов, он был Лисом.