Пламя дракона: И зимний цветок.

Королевская гавань. Семь лет спустя после рождения Дейлирис.

Рейнира Таргариен редко злилась на своих детей и никогда не поднимала на них голос, но, видимо, сегодня день перемен. И вот, одним прекрасным днём, к ней в покои залетает побледневшая Элинда и говорит, что принцесса Дейлирис пропала и что стража не может её найти. Сначала Рейнира перепугалась, ведь, зная доверчивый характер Дейлирис, с ней могло случиться что угодно. Но, вспомнив бред, недавно сказанный Дейлирис, у неё появились догадки, куда ушла её дочь. Приказав Элинде оставаться в покоях и ждать принцессу там, Рейнира решительно направилась к драконьей яме. Каково же было удивление принцессы, когда она увидела, как дочь старательно рассказывает что-то явно ошарашенной Сиракс. Для драконов было непривычно, что к ним обращается кто-то кроме их всадников, поэтому любого, кто подходил к ним, они сжигали, но Дейлирис была исключением. Сначала Сиракс была агрессивна к девочке, но когда Рейнира её успокоила и дала понять, что это её ребёнок, Сиракс стала спокойнее. Сама Дейлирис недавно говорила матери, что Сиракс — её лучшая подруга и что только ей она может рассказывать всё-всё на свете. Рейнира эти слова не восприняла всерьёз, и оказалось зря. Девочка сидела вся перепачканная сажей у морды Сиракс и что-то интенсивно шептала той в ухо. До Рейниры дошли только несколько слов. —Nyke rijas lēdys rōvējos , — и в подтверждение своим словам показала драконихе свой лук. Лук, на котором Рейнира запретила ей стрелять. Прокашлявшись, она привлекла внимание Сиракс и Дейлирис. Если дракон, увидев её, закричал и бросился к хозяйке, то Дейлирис удивлённо смотрела на мать, не понимая, почему та так строго на неё смотрит. — Dāria, īles jemot, skoros kīvio nyke ēdrugon? — Rytsas, muña, skoros jemot nyke, nyke iā ōños. Другого ответа от дочери Рейнира не ожидала, поэтому, распрощавшись с Сиракс, она взяла дочь за руку и повела ту в свои покои, где их ждала Элинда. Увидев принцессу, она схватилась за голову и побежала набирать ванну для принцессы. Хорошо вымыв Дейлирис, Рейнира сидела вместе с дочерью на кровати и расчесывала ей волосы, пока Дейлирис настойчиво натирала свой лук. – Ты помнишь, о чем мы с тобой договаривались, мой маленький дракон? – ласково спросила Рейнира. Если бы это был кто-то из мальчиков, Люк либо Джейс, она определенно бы разговаривала серьезно. Не кричала, конечно, но все равно была бы строгой. Но перед ней сидела не Люк и не Джейс, а Дейлирис – её нежная маленькая девочка, её первенец. Рейнира и сама замечала, что слишком привязана к дочери; её часто терзал страх, что с ней что-нибудь случится. Она понимала, что Дейлирис была необычным ребёнком. Как и её сестра Хелейна, могла спокойно сидеть, а потом просто сказать какую-то чушь, которая обязательно сбудется, а Дейлирис часто снились странные вещи и говорила она загадками об этих снах, снах которые непременно сбывались. И если Алисента не замечала дара дочери, то Рейнира видела всё. Поэтому, дабы уберечь дочь от злых языков, попросила рассказывать о снах только ей, и никому больше. Ведь она видела, как сторонятся Хелейны и считают её сумасшедшей. Рейнира так не считала и была только рада, когда Дейлирис нашла общий язык с Хелейной. Она пыталась намекнуть Алисенте на то, что её дочь особенная, но та даже слушать не захотела и сказала, что на всё воля семерых. Осуждать Алисенту Рейнира не имела права, ведь ей самой было нелегко принять мысль, что её ребёнок особенный. Поэтому больше к мачехе Рейнира с этим вопросом не лезла. – Не стрелять с лука? Я помню, матушка, но стрела пронзит врага в бою кровавом, а дракон, что должен стать землёй, не станет. Ещё одно предсказание, именно это напугало Рейниру. До этого были безобидные предсказания, а теперь её дочь говорит, что её стрела пронзит врага. Но спрашивать у дочери не было смысла — казалось, она сама не понимает этих предсказаний. Слишком юна и много не знает, чтобы разобраться. Поэтому Рейнира просто смотрела в разноцветные глаза своей дочери. Ещё одно напоминание о том, чья она дочь. Иногда казалось, что Дейлирис взяла всё самое лучшее у своих бабушек и отца. Её волосы были цвета снега и немного отливались голубым. Правый глаз принцессы был зелёным, а левый — фиолетовым, прямо как у матери Деймона. Девочка, хоть и была очень похожа на Деймона, с каждым годом всё больше походила на свою бабушку, Эймму. Этому Рейнира не могла не радоваться, ведь чем меньше Дейлирис похожа на Деймона, тем меньше шанс того, что кто-то догадается, чья она дочь. Кожа Делирис была слишком бледной даже для Таргариенов, поэтому Рейнира боялась, что люди могут начать сомневаться в том, что Лейнор — отец Делирис. Поняв, что слишком много думает, Рейнира ответила дочери: – Я... – задумалась наследница. – Я думаю, ты можешь заниматься стрельбой, но только с учителем и чтобы я больше не искала тебя по всей Королевской Гавани. Договорились? И под радостные выкрики дочери она улыбнулась. Успокоив немного дочь, она сделала то, о чём определённо пожалеет: сняла со своей шеи драконий кулон и вручила дочери. На удивлённые глаза девочки она ответила: – Это... это кулон твоего отца. Я думаю, он бы хотел, чтобы его носила ты. – А почему папа не подарил его сам? – спросила Делирис, и Рейнира поняла, что поступила очень глупо, сказав такие слова, ведь дочь искренне верит в то, что её отец Лейнор Веларион. Поэтому она успокоила дочь: – Папа попросил, чтобы его подарила я. Можно было придумать отговорку получше, но, видимо, этого хватило Дейлирис. Та, повесив кулон на шею и поцеловав мать в щёку, отправилась гулять по замку в сопровождении Сира Эррика. В тот же день у Дейлирис Таргариен официально появился учитель.

***

Эррик ещё никогда так быстро не бегал за кем-то в своей жизни, как за принцессой Дейлирис. Всего неделю назад её мать, принцесса Рейнира, торжественно приказала ему стать учителем для своей семилетней дочери по стрельбе из лука. Он, как верный рыцарь, принял это задание с серьёзностью и усердием. Дейлирис оказалась способной ученицей. На первых тренировках она быстро освоила основы и с каждым днём показывала всё лучшие результаты. Эррик был доволен её прогрессом и начал гордиться своими наставническими умениями. Но сегодня, когда они были на очередной тренировке, Дейлирис вдруг неожиданно бросила лук и стрелы и убежала прочь. Эррик немедленно пустился за ней. Она была быстрой и ловкой для своего возраста, и Эррик изо всех сил старался не потерять её из виду. Он мчался по коридорам замка, следуя за её смехом, который эхом разносился по каменным стенам. Принцесса знала все укромные уголки замка, и вскоре Эррик понял, что она решила спрятаться. Он остановился, прислушиваясь, пытаясь понять, куда она могла направиться. Внезапно он услышал лёгкий шорох и направился в сторону звука. Он заглянул в несколько комнат, внимательно осматривая каждую, пока наконец не заметил небольшое движение за одной из тяжелых гобеленов. Эррик осторожно приблизился и, улыбнувшись, откинул гобелен. Там, свернувшись калачиком и пытаясь сдержать смех, сидела принцесса Дейлирис. — Нашёл тебя, принцесса, — сказал Эррик, стараясь не выдать своего облегчения. — Пора возвращаться на тренировку. Дейлирис, все ещё смеясь, выползла из своего укрытия. — Ты слишком серьёзный, сир Эррик, — сказала она, смотря на него своими невинными глазами. — Иногда нужно веселиться. Эррик, хотя и был строгим учителем, не мог не улыбнуться в ответ. — Ты права, принцесса. Но обещай мне, что в следующий раз скажешь, если захочешь сделать перерыв, вместо того чтобы убегать. — Обещаю, — ответила Дейлирис, взяв его за руку. — Пойдём, у нас ещё много стрел, которые нужно выпустить. Они вместе вернулись на поле для стрельбы, и Эррик знал, что, несмотря на все её проделки, Дейлирис была смышленой и энергичной ученицей, эта девочка скрасила своим появлением жизнь хмурого стража. И он уверен, что её стрела убьёт не одного врага.

***

— Джейс, а как это... ну, чувствовать связь с драконом? — смотря на облака, спросила Дейлирис. — Матушка говорила, что это чувство неописуемо... — грустно продолжила она. Девочке было невероятно обидно то, что её дракон не вылупился из яйца, но об этом Дейлирис никогда и никому не рассказывала. Ну, почти никому: Джейс стал исключением. Между братом и сестрой завязались очень тёплые и доверительные отношения, наверное, причина тому — очень маленькая разница в возрасте. Дейлирис не исполнилось и двух месяцев, как Рейнира забеременела Джекейрисом. И вот сейчас, лёжа под старой ивой и наблюдая за облаками, она задала брату волнующий её вопрос, вопрос, который она долго не решалась задать. Джейс, который немного задремал, сладко зевнул и, не меняя положения, ответил: — Ну, думаю, я согласен с матушкой, это чувство сложно описать, это надо почувствовать. И, прикрыв глаза, он хотел было продолжить спать, но его планы нарушили тихие всхлипы. Подорвавшись на месте, он интенсивно замотал головой, пытаясь выяснить, что расстроило сестру. Не увидев ничего опасного, он недоуменно посмотрел в заплаканные глаза Дейлирис. – Что случилось? Ты... ты почему плачешь-то? Ты прости, если я тебя как-то обид... – И прежде чем он закончил, она повисла на его шее с тихим плачем. – Нет, Джейс, ты ни в чем не виноват. Просто вдруг... а вдруг я никогда не смогу это почувствовать? – Не говори ерунды. В мире ещё полно драконов без всадников. Вот, например, у нашей тётушки Лейны тоже не вылупилось яйцо, а теперь она летает на драконе завоевателей, – мягко успокоил сестру он, нежно вытирая пальцами её слезы. – У тебя обязательно будет дракон, и я всегда буду рядом. Дейлирис смотрела на него с широко открытыми глазами. Да что уж говорить, мальчик был сам в шоке от своей пламенной речи, но он не будет себе врать. Сестра часто вызывала в нём бурю эмоций, а её слезы отдавали болью в сердце юного Джекейриса Велариона. Дейлирис, хоть и была старше на десять месяцев, казалась такой беззащитной и наивной, что его грудь распирало от желания защитить. И кто же знал, что ему только казалось, когда-то он будет со смехом вспоминать свои мысли о сестре и думать о том, как нежный цветок превратился в дракона. Они так бы и лежали, наслаждаясь объятиями и компанией друг друга, но их прервал пронзительный вопль. – Дейли! Дейли! – прокричал совсем юный голосок Люцериса Велариона. – Ты обещала, что мы будем учить вместе валирийский, а сама убежала с Джейсом. И вишенкой на торте стало то, что малыш обиженно топнул ножкой, показывая степень своего недовольства. Дейлирис звонко рассмеялась, выбралась из объятий Джейса, не замечая его пыхтения, подошла к обиженному брату и поцеловала того в румяную от гнева и бега щеку. В ту же секунду нахмуренные брови Люка расправились, а лицо стало еще краснее. Поняв, что от брата он не дождется больше слов, Дейлирис схватила того за руку и, попрощавшись с Джейсом, потащила за собой Люка.

***

– Iksos skoros. – Нет, правильно будет - Skorion issa. Прошел уже не один час, как дети, согнувшись над книгой, пытались выучить высокий валирийский. Так как Дейлирис была на два года старше Люка, она всячески помогала ему с обучением. Джейс тоже учил валирийский, но не с такой охотой, как эти двое. У каждого были выделены часы для занятий с учителем, но как только время заканчивалось и Джейс наконец мог снять с себя оковы тяжести, он как можно быстрее бежал к сиру Харвину, размахивая мечом и прося того научить его новым приемам. А вот ребята были не очень рады тому, что уроки заканчивались, поэтому предпочли заниматься в неурочное время и только вдвоем, ну или как они думали, вдвоем. Они даже не догадывались, что за ними наблюдает ещё одна белокурая голова. Дейрон Таргариен уже не первый месяц следит за ними, точнее сказать, за Дейлирис, на Люка ему в большей степени плевать. И вот сейчас, сидя за высокой вазой и тихонько подглядывая за племянницей, он не мог оторвать взгляд. Дейлирис казалась ему неземным созданием, и он ничего не мог с собой поделать. Мальчика пугала мысль, что Дейлирис когда-то выдадут замуж, и он больше никогда не сможет любоваться её красотой. В свой юный возраст он уже понимал, что шанс стать её мужем нулевой. Слишком много несовместимых факторов: разница в возрасте, наличие его старших братьев и многое другое, но самый главный аргумент — это матушка. Алисента никогда бы не позволила своим детям пересекаться с детьми Рейниры. Это ещё больше огорчало маленького принца, но он попытается, как говорила его старшая сестра: "Дракон не терпит, дракон берёт и добивается своих целей огнём и кровью". Может быть, это всего лишь мечты ребёнка, которые с возрастом забудутся, а может, что-то большее, чем просто слова. Но в тот момент маленький Дейрон дал себе обещание, что не отступит от своего. И когда он понял, что уже слишком долго наблюдает и пора уходить, Дейрон случайно зацепил ногой другую вазу, и та с треском упала на пол. Звук битого стекла привлек внимание Дейлирис. Мальчик густо покраснел и пытался промямлить извинения, но Дейлирис лишь мягко улыбнулась и, похлопав возле себя, пригласила его заниматься вместе. Дейрон, не веря своим ушам, уселся возле племянницы, наблюдая за ней с открытым ртом. – Nyke zaldrīzoti rhaenagon. – Теперь ты, Дейрон... – но прошло несколько секунд, и на слова Люка не было реакции. Это невероятно разозлило его. Собрав всю силу в своём маленьком кулачке, он хорошенько пнул дядю, заставив того зашипеть от боли и с надутым лицом прожигать взглядом племянника. А Дейлирис как будто не замечала неприязни парней друг к другу, ну или делала вид, что не замечает. Читая книгу и теребя кулон, она вчитывалась в каждую строку. История династии Таргариенов была крайне интересна девочке ещё с пелёнок, и об этой теме она могла рассуждать часами. Но ей не дали это сделать странные звуки и крики. Подняв голову, она увидела до ужаса комичную картину: Дейрон Таргариен и Люцерис Веларион сражались в бою, ну или, в силу их возраста, правильнее будет сказать, пытались сразиться. Видеть, как их маленькие кулачки пытаются ударить сильнее, могло вызвать только смех, что, в принципе, и сделала Дейлирис. На её смех отвлёкся Дейрон. Малыш успел только открыть рот, как его сбил с ног Люк. К сожалению, он приземлился на осколки от разбитой вазы. Дейлирис подскочила со своего места и, не успев добежать, увидела, как Дейрон резко встал и, схватив Люка за грудки, потянул вниз. Оказавшись на полу, оба издали странное шипение, и подойдя ближе, Дейлирис увидела, что из ладони Дейрона и из ноги Люка торчат осколки. И вот тогда ситуация пошла к чертям.

***

Рейнира сидела возле Люка, пока мейстер вытаскивал осколки из его ноги. Дейрон же сидел в углу и ждал своей очереди. Алисента ещё не пришла, и не сказать, что он сильно расстроился такому исходу событий, ведь сейчас возле него сидела Дейлирис и интенсивно дула на его ранки. В этот момент он выглядел как напыщенный индюк, ну или, по крайней мере, так сказал Люк. И хоть бой был проигран, он чувствовал себя победителем. Не сдержавшись, он показал язык Люку и продолжил улыбаться как чеширский кот. – Тебе сильно больно? – спросила Дейлирис, мягко касаясь его щеки. – Ни капельки. Их диалог прервала Алисента, которая, вбежав в покои, начала кричать и обвинять Люка и Дейлирис в том, что те покалечили её сына. Дети не успели и слова вставить, как Рейнира подключилась к спору и начала кричать о том, что её дети не виновны. Дейрон пристыженно смотрел на Дейлирис. Он был не согласен со словами матери, племянница не виновна ни в чём. Нет, ну Люк и правда говнюк, но при чём тут Дейлирис? Она прервала поток его мыслей, когда вымученно улыбнулась, давая понять, что не обижается на него. Пока их матери не полезли в драку, она сказала: – Матушка, можно мы пойдём спать? Я так устала... Рейнира, сжалившись над дочерью, забрала детей и, под угрозы и шипение Алисенты, вышла из покоев. И не подумайте, что Рейнира просто так уложила их спать. По дороге к покоям она ругала их так, что ребята ещё долго не забудут этот разговор. Можно спросить, почему она не говорила с ними перед Алисентой, раз они были неправы. Но Рейнира скорее сбросится со скалы, чем пристыдит детей перед мачехой или перед кем-то другим.

Пентос

Деймон сидел на каменной скамье во дворе, наблюдая, как его дочери, маленькие Бейла и Рейна, весело играли с драконихой Бейлы. Хотя его лицо оставалось непроницаемым, внутри него бушевали противоречивые чувства. К девочкам он испытывал странное, не вполне осознанное чувство. Видеть, как растут его создания, было весьма увлекательно. Хоть девочки и были копиями своей матери, в них было что-то драконье, необузданное. Его распирала гордость, но он не хотел этого признавать. Его взгляд скользнул к кулону с чёрным камнем, который всё ещё висел на его шее. Этот кулон был символом его прошлого, его страсти и несбывшихся надежд. Он напоминал ему о тех игривых глазах племянницы, которые до сих пор мерещились ему в снах. Эти сны не давали ему покоя, возвращая его к мыслям о Рейнире. Деймон часто думал о том, чтобы забыть обиды и вернуться к Рейнире. Его сердце рвалось к ней, и он представлял себе, как они снова вместе. Но каждый раз, когда эта мысль возникала в его голове, она тут же уступала место воспоминаниям о боли и предательстве. Он считал, что Рейнира предала его и больше не хочет его видеть. Эта обида была слишком сильна, чтобы её можно было забыть. Но почему же кулон до сих пор висит на шее? На это у Деймона не было ответа. С Лейной Веларион у Деймона сложились дружеские и партнёрские отношения. Они уважали друг друга и поддерживали в трудные моменты. Её спокойные и мудрые глаза часто успокаивали его, напоминая о том, что в жизни есть не только страсть и ненависть, но и простые человеческие связи и дружба. Лейна была той, кто мог дать ему пинка под зад. Она знала о том, как Деймон желает свою племянницу, и давала понять, что его дочери нуждаются в нём. И Деймон это понимал. Их глаза, полные любопытства, задавали тысячу вопросов в секунду, и он не мог позволить себе уйти. Эти маленькие создания, которые с такой радостью играли перед ним, напоминали ему о том, что в этом мире есть что-то большее, чем его собственные амбиции и страсти. Но ни себе, ни кому-то другому он никогда не признается в своих чувствах. Он останется таким же холодным и неприступным, каким его знали все. Его внутренний мир, полный противоречий и борьбы, останется скрытым за маской безразличия. Он будет продолжать жить, балансируя на грани своих желаний и обязанностей, пытаясь найти в этом хаосе свой путь. Так он сидел, наблюдая за игрой своих дочерей, понимая, что его жизнь всегда будет полна этих внутренних конфликтов. Но, несмотря на это, он знал, что всегда будет рядом с теми, кого он любит, даже если никогда не признается в этом. Деймон знал, что никогда не станет лучшим отцом, но по крайней мере он попытается.