Об Ангелах и Охотниках.

Ещё не было даже шести вечера, а за окном уже давно потемнело, только вот темная ночь в свои права так и не вступила, ведь завладеть небом в центре многомиллионного города было не под силу даже ей. Из-за светящихся вывесок, огромных горящих экранов с рекламой, офисов с панорамными окнами, в которых все еще трудились несчастные и, скорее всего, одинокие люди, всевластная, казалось бы, ночь не могла укрыть Дина вуалью из приятной темноты, которая скрыла бы его от вездесущих тревоги, нетерпения и прочих назойливых и совершенно бесполезных эмоций. В апартаментах Бальтазара было просторно, а ещё - очень светло и многолюдно. В центре огромного помещения на одном из последних этажей небоскреба стояла трёхметровая ёлка, украшенная сотнями игрушек самых разных форм и размеров, разноцветной гирляндой и наконечником в виде золотой звезды. Украшены были и стены с окнами, и двери со столами, и диваны с креслами. Почти все видимые поверхности пестрели мишурой, еловыми венками, разноцветными растяжками и прочей Рождественской ерундой. Создавало ли это соответствующее предпраздничное настроение? Наверное, да, но не у Дина. Что-то изо всех сил пыталось лишить его этого детского трепета, который появлялся в душе даже самого старого и унылого человека перед одним из самых любимых праздников американцев. Вокруг Дина ходили люди, большая часть которых была ему совершенно незнакома. Многих из них он видел на обложках журналов, по телевизору, в очередном шоу на "Ютубе", но это не могло сделать их менее безликими в его глазах. Он время от времени здоровался с теми, с кем имел возможность работать: на вечеринку пригласили именитых моделей, уважаемых стилистов и визажистов, даже парочку особенно умелых операторов и представителей стаффа. Все они попадали под категорию назойливых мух, не более, хотя и не сделали для такого высокого звания ровным счетом ничего. Для Дина было достаточно лишь того факта, что они не являлись его семьёй, ну или хотя бы Касом. Прошло от силы минут 15, а Дин уже хотел смыться куда-нибудь. Возможно, дело было в том, что он временно был один. Как это произошло? Ну как сказать... Приехал на вечеринку парень вместе с братом, только вот Сэма почти сразу же уволок куда-то Габриэль, чуть ли не сдувая с него пылинки. Чуть позже Дину посчастливилось мельком заметить родственника, но с другой прической. Этот факт почти не удивил парня, ведь ему было известно о том, что одежду на сегодняшний вечер Сэм подбирал не сам. Брат мельком упомянул какой-то жуткий марафон переодеваний и примерок, а ещё - поход по магазинам и даже попытку затащить его в салон красоты. Габриэль всегда был эксцентричным и требовательным к вопросам сочетаемости и ухоженности, но, пожалуй, в этот раз ему снесло крышу... Дин сделал мысленную пометку узнать о странном поведении Габриэля побольше и в очередной раз вздохнул. Мимо прошёл официант с подносом, на котором аккуратно стояли изысканные фужеры с золотистой жидкостью. Шампанское определенно не было классическим выбором Винчестера, но в данный момент подошёл бы даже "Космополитен". Парень взял один из бокалов и тут же опрокинул его в себя. Возможно, это было не лучшей его идеей, но об этом он подумает позже. Долго находиться в приличном обществе он не мог, поэтому решил ретироваться на открытый балкон. Холод тут же выбил из легких весь воздух, а ветер растрепал его и так непослушные волосы, которые успели за последний месяц заметно отрасти. Одежда Дина не была подходящей даже для прохладной осенней погоды, не говоря уже о самом разгаре декабря. Хотя снег так и не выпал, голые деревья и леденящий кости ветер не давали возможности об этом забыть. Дин вынул из кармана брюк пачку сигарет и зажигалку, благодаря себя за предусмотрительность. Свое шерстяное пальто он оставил в гардеробной, которая была больше всей квартиры Винчестера, но не забыл взять все необходимое с собой, хотя тесные и не самые удобные брюки позволяли это с трудом. В свободных джинсах или спортивных штанах, которые предпочитал носить Дин в обычной жизни, с легкостью поместились бы и ключи, и телефон, и бумажник, и половина сувенирного магазина, но сегодня был необычный день. Чарли все-таки занялась его стилем и подобрала довольно эффектный, но до жути неудобный образ. А еще - блядский. Да, именно блядский. Она действительно постаралась... Дин был одет в самую обычную белую рубашку, которая могла бы выглядеть совершенно скучно и тривиально, если бы не одно но. Она была растегнута на 4 пуговицы, что ровно на 2 пуговицы больше нормы. V-образный вырез открывал замечательный вид на гладкую и чуть загорелую кожу. С определенного ракурса можно было заметить легендарную татуировку Винчестера: звезду, окружённую кольцом пламени, которая находилась слева на его груди. Чарли считала, что она довольно сексуальна, поэтому намеренно выбрала стабильную классику в виде белой рубашки, чтобы у неё появилась возможность слегка(очень сильно) оголить сильную мужскую грудь. Большой вырез позволял разглядеть и часть подтянутого торса, где под тонкой кожей то и дело перекатывались мышцы. На шее Винчестера висело ожерелье с мелкими вкраплениями изумрудных стекляшек(он надеялся, что именно стекляшек, ведь драгоценных камней в до жути "гейском" украшении было на пару миллионов) и гравировкой нескольких знакомых закорючек, о значении которых Дин не хотел даже думать. Он мог сказать только то, что похожие религиозные символы очень любили Новаки. Украшение сильно походило на чокер. На шее оно ощущалось как удавка или ошейник, что слегка смущало и навевало определенные мысли... Помимо рубашки на нём были ещё и классические чёрные брюки, которые по размеру были подобраны просто идеально, так, словно их сшили на заказ. Они смотрелись действительно отпадно, и даже Дин не мог этого не признать. Плотная ткань любовно обнимала округлые ягодицы и далеко не худые бедра, подчёркивая их природную красоту. Они не только делали образ музыканта утончённым и строгим, но и добавляли ему пикантности и сексуальности, поддерживая совсем не приличный вырез на груди. Чёрный кожаный ремень, явно очень дорогой, деликатно демонстрировал статус и чувство стиля. Туфли на небольшом каблуке того же цвета, что и ремень, такие непривычные для Винчестера, действительно ему шли, идеально вписываясь в образ. Дин поморщился, когда ветер выбил из прически прядь волос. О да, Чарли уложила его волосы. Это было смущающе и ощущалось совсем нелепо. Девушка использовала какой-то гель, кучу лака для волос и ещё какую-то странную жижу, подобные которой Винчестер видел у тех стилистов по волосам, кому не посчастливилось работать с его гнездом на голове. Дин аккуратно поправил прическу и почесал нос, поцарапав себя одним из колец. Ах да. Чарли повесила на него тонну ювелирки: на левой руке у него красовался тонкий серебряный браслет с какими-то глупыми шармами(опять сатанинские знаки и, кажется, ангельские крылья?), который по словам подруги, подчёркивал его изящное(серьезно?) запястье и россыпь вен, видимых сквозь тонкую кожу; на нескольких пальцах были кольца, тоже серебряные, или это было белое золото? Эти вещи казались Чарли очень подходящими как для мероприятия, так и для Дина вообще. Она даже заставила пообещать его носить эти побрякушки всегда... Подруга выбрала для него пару колец со вставками в виде зелёных камней и незамысловатым дизайном, ведь "они не должны выглядеть слишком вычурно". К чему же ещё рыжеволосая бестия приложила руку? Точно, парфюм. Она выбрала один из тех ароматов, которые Дин использовал, но не слишком часто. Древесный, не слишком навязчивый и тягучий, с нотками цитрусовых. Он был чуть более интересным и ярким, чем те, что Дин обычно использовал, но он ему замечательно подходил. Дорогой парфюм из лимитированной коллекции, который ему подарила Чарли. Неудивительно, что она выбрала именно его. Парень не мог сказать, сколько точно прошло времени, когда в ход пошла уже вторая сигарета. Едкий дым приятно дразнил рецепторы, согревая тело изнутри. А может, никотин привычно заглушил все навязчивые чувства? Громкая музыка перестала быть оглушающей. Холод перестал его терзать. Даже тревога, ставшая его верной спутницей в последние месяцы, отошла на второй план. Краем глаза Дин заметил, что людей в помещении стало заметно больше: быть может, раза в два или даже три. Ему показалось, что он видел знакомые лица: кто-то, подозрительно похожий на Бенни, подкатывал к фигуристой шатенке, а невысокая блондинка с задницей Джоанны Харвелл изучала коллекцию горячительных напитков. Дин усмехнулся, а его глаза в миг потеплели. Но потеплели не только они... Все тело вдруг перестало ощущать декабрьский мороз, будто на его плечи накинули плед или типа того... Что за? Дин повернулся в ту сторону, откуда, по его мнению, исходила "угроза" и весь насупился, готовый к драке с каким-нибудь пьяным чуваком, не знающим о личных границах. Только вот не прошло и секунды, как его лицо снова разгладилось, а взгляд начал пылать огнём. Перед ним стояла секс-бомба, выглядящая как Кастиэль Новак. Наверное, дело было в том, что это он и был, хотя это и никак не укладывалось в голове Дина. Вместо привычных свободных брюк и хлопковой рубашки или даже обычного серого свитера, на нём было кое-что другое, или лучше сказать... Почти ничего. Чёрная шёлковая рубашка завораживала своим деликатным блеском, отражая разноцветные огоньки, пляшущие на ней размытыми пятнами. Она была довольно свободной. От этого острые ключицы Каса казались ещё острее, а его и без того тонкая шея ещё тоньше. Россыпь родинок на бледной коже превращалась в самое настоящее ночное небо, покоряющее скоплениями звёзд, складывающихся в созвездия. Опустить взгляд чуть ниже было самой глупой и не менее желанной ошибкой в его жизни: на талии Каса был затянут корсет. И, о Боже, у людей не может быть такой тонкой и изящной талии... Корсет был выполнен из полупрозрачной сетчатой ткани в цвет рубашки, на нём было несколько черных кружевных вставок, которые почти добили Винчестера. На одно несчастное мгновение он забыл как дышать, пока его голова шла кругом. Узкие брюки казались ему меньшим злом, хотя Дин сомневался, что его сердце выдержит хоть один взгляд на задницу его гребаного искусителя. Дин густо покраснел, что даже не было заметно на его и так порозовевшем от холода лице. Только он чувствовал, как его щеки перестало колоть от ледяного ветра, они стали гореть, как кстати и его легкие... В замешательстве он совсем забыл о том, что вдохнул очередную порцию дыма, прежде чем повернуться лицом к нарушителю его спокойствия. К реальности его вернула и боль: сигарета дотлела до фильтра, обжигая пальцы. Дин сильно закашлялся и отвернулся от Каса, пытаясь не пускать ему в лицо характерный дым. - Даже не знаю, что должна значить такая реакция... - размышлял вслух Кас, прижимаясь спиной к ограждению балкона. Его уши еле заметно порозовели. Он был то ли безмерно доволен, то ли смущен и растерян. - Поверь, я тоже, - ответил Дин спустя время, взглянув на причину его дыхательной дисфункции. Его голос был хриплым и слегка сиплым от недавнего приступа кашля. - Не ожидал увидеть тебя... - он обвёл глазами открытую терассу и снова взглянул на брюнета. - ...здесь. - Где же я должен, по твоему, быть? - спросил он удивленно и как-то заинтересованно. Он, в отличие от Дина, смотрел только в глаза собеседника, пока Винчестер активно изучал изгибы его тела и все прелести его сегодняшнего наряда. - Внутри, конечно, - пожал плечами Дин. Он поправил бежевый плед, которым Новак так услужливо накрыл его плечи. Ощущать физическое тепло и вместе с тем заботу... Если бы сердце Дина было ледяным, оно бы в миг растаяло, только вот оно и без того неконтролируемо пылало. Парни стояли лицом к прозрачной перегородке между терассой и помещением и видели всех веселящихся гостей так, словно те были рыбками в аквариуме. В глаза бросилось яркое пятно - невысокий парень, одетый в до крайности экстравагантный костюм. Это был Габриэль. А рядом с ним знакомая длинноволосая шпала - очевидно, Сэм. Низкий парень чуть ли не висел на Винчестере, что вызвало у Дина насмешливую, но добрую улыбку. - Кто-то же должен развлекать Габриэля, чтобы он не задушил бедного Сэмми в объятьях. - О, поверь, ему сейчас не до меня, - со смешинкой в голосе произнёс Кас. По спине Дина прошелся табун мурашек, когда он услышал бархатистый и нежный полусмех, последовавший позже. Винчестер не мог сдержать выразительную улыбку, появившуюся на его лице. - Кстати об этом, что это с ним? - спросил Дин, возвращаясь в реальность. Он следил за танцами Габриэля вокруг его брата и не знал, что об этом думать. Смеяться ему или плакать? - Сэм сказал, что он лично выбирал для него костюм. Чувак решил начать осаду? - Почти. Видишь парня, который стоит рядом с ними? - сказал Кас через пару секунд. И действительно, рядом с парочкой их любимых идиотов стоял незнакомый Дину парень. Он ничем не выделялся, разве что количеством лака на не впечатляющей шевелюре. Неудивительно, что Дин не сразу его заметил, парень был самым настоящим серым пятном. - Ага, - хмыкнул Винчестер, вглядываясь в спину своего брата. Она была напряженной и слишком ровной. Видимо, этот парень, не только выглядел сомнительно, но и в общении был не самым приятным человеком. В отличие от Сэма, лицо Гейба было видно очень хорошо, Новак натянуто улыбался, иногда даже скалился. - Кто это? - Бывший бойфренд брата, - пожал плечами Кас, делая акцент на слове "бойфренд". Его он как-то насмешливо протянул, и если бы Дин посмотрел на него в этот момент, он увидел бы нехороший блеск в синих глазах. - Они были обручены, и даже почти поженились в прошлом году. Дин снова критически осмотрел предмет их разговора и неодобрительно фыркнул. Сомнительная прическа, сомнительная одежда, сомнительное лицо... Он совсем не вписывался в категорию людей, которые могли бы понравиться Габриэлю, по мнению Дина. Ни вкуса, ни внешности, да и фигура довольно посредственная... Не то чтобы Дин разбирался в мужских фигурах или стиле, но это было действительно плохо. Сэм был более хорошей партией... И причём тут Сэм? Как он к этому пришёл? И если бы кто-нибудь менее предвзятый взялся описывать бывшего Габриэля, то вряд ли он назвал бы его некрасивым или неприятным. Он не стал бы утверждать и обратного, конечно, но ничем, что попадало бы под категорию "мерзость, гадость, жалкость и прочие прелести", он тоже не обладал. Довольно посредственная американская внешность - не экстраординарная, но и не плохая. Она была серой, складной, но несколько скучной. Дин же вряд ли собирался думать о том, что подсознательно хотел, чтобы бывший Гейба выглядел плохо, да и вёл себя соответственно. - Вкус, конечно, у твоего брата отвратительный, - изрёк Дин спустя пару минут молчания. Его лицо говорило за него: парень выглядел так, будто съел целый лимон. В голове всплыло одно подходящее слово, которое могло бы описать бывшего Габриэля, - мерзкий. Этот парень был мерзким. - И что он в нём нашёл? - повернул голову Винчестер, не в силах больше смотреть на этот кошмар, и взглянул на Каса. Он выглядел раздраженным и недовольным. Между его бровей образовалась складочка. - Вряд ли все дело в деньгах, вы, Новаки, - настоящие богачи. Кастиэль взглянул на Дина, и черт возьми, его лицо сразу же посветлело, а брови разгладились. Он долго разглядывал лицо Винчестера так, словно глубоко размышлял о чем-то. Дин же пытался понять, что ему делать в такой щекотливой ситуации. Стоять и тупить? Что-то предпринять? Он уже начал думать, что с его лицом что-то не так, когда Кас наконец-то подал голос. - Не знаю даже. Наверное, у него просто огромный член, - сказал он очень серьезно. Дин далеко не сразу понял, что брюнет вообще сказал. Он тупо уставился на него в ответ, пытаясь переварить услышанное, и когда до него дошло, он взорвался смехом. Его тут же поддержал и Новак, а его лицо озарилось яркой улыбкой. Дин уже начал содрогаться от смеха и сложился пополам, зацепившись за Кастиэля. Сложно было сказать, как это произошло, но Дин повис на брюнете и смеялся ему куда-то в плечо, опаляя его кожу своим горячим дыханием. Кас придерживал его рукой, и только сейчас Винчестер ощутил, какой он на самом деле холодный. А еще музыкант оценил его парфюм. Это был не тот аромат, которым брюнет пользовался обычно, он был терпким и невесомым, что-то похожее на горький шоколад или крепкий чай и что-то, что Дин так и не разобрал. Он вспомнил, что от него самого, вероятно, несло табаком, и когда вспышка веселья почти затухла, отстранился. - Так дело в нём? - спросил Винчестер отдышавшись. Щеки пылали, а кожа горела огнём в тех местах, где её касался другой человек. Почему-то вдруг захотелось покурить. - Габриэль просто решил покрасоваться перед бывшим? - Либо это его оправдание и он просто хотел посмотреть на твоего брата топлес, пока он примерял один из сотни костюмов, которые выбрал Гейб, - изрёк Кас, на чьём лице все еще была еле заметная улыбка. Если бы у Дина был с собой телефон, он не смог бы отказать себе в удовольствии запечатлеть её. Их руки лежали на ограждении балкона так близко, что они почти прикасались друг к другу, можно было почувствовать фантомное тепло чужого тела. Дин облизнул свои обветренные губы. - Думаю, и то, и другое, - сказал он, пытаясь не выдать дрожь в голосе. Все его естество терепетало рядом с этим человеком, и он не мог ничего с этим поделать. - Согласен, - хмыкнул Кас и почти незаметно передернул плечами. Дин мысленно дал себе оплеуху за то, что не подумал об этом раньше. Сам он почти до костей продрог на этом морозе, что уж говорить о полуголом Касе? Винчестер даже не успел подумать, когда раскрыл свой кокон из мягкого пледа и накинул большую его часть на плечи Новака почти инстинктивно. Он заметил, как брюнет напрягся, но спустя пару секунд снова расслабился. Дин держал кончик пледа, чтобы тот не упал на пол, до тех пор, пока Кас не перехватил его сам. Их холодные руки коснулись друг друга, покрываясь мурашками. Сердце Дина сбилось с ритма, а сам он на мгновение прикрыл глаза, отчаянно пытаясь не упасть от счастья с балкона. Даже при всей своей удаче он вряд ли выживет, пролетев с сотню этажей. Парням пришлось встать друг к другу еще ближе, чтобы пледа хватило на двоих, а зона их соприкосновения стала значительно больше: Дин мог слышать дыхание брюнета, наслаждаться его запахом, чувствовать изгибы его стройного тела. Соблазн обнять его за талию был слишком велик. После долгих раздумий и жестокой борьбы с самим собой он решился на отчаянный шаг. Сделав самое спокойное и безразличное лицо из всех, он обнял Каса за плечи и прижал к себе, почти не дыша. Брюнет рвано выдохнул и заерзал на месте, наверное, от неожиданности, а его волосы защекотали щеку Дина. Они все еще были непослушными и очаровательно вились на концах, а пахло от них вишнёвым шампунем. - Ты сказал, они были обручены, - решил прервать неловкую тишину Дин, наслаждаясь каждой секундой той аферы, что он провернул. Спина Каса под его рукой наконец расслабилась и это ощущалось так правильно и замечательно... - Почему разошлись? Его огромный член перестал функционировать? - Без понятия, - сказал Кас у самого уха после того, как усмехнулся отсылке на его собственную фразу. Его голос был слегка хриплым, но помимо этого он был ещё мягким и даже каким-то тёплым и уютным... - Но, думаю, это было как-то связано с тем, что Клэйтон не самый приятный парень. - Как думаешь, они с Сэмом сегодня подерутся или переспят? - вдруг перевёл тему Дин: его позабавило то, как эти двое себя ведут. Один парень слишком явно флиртовал, другой пытался сделать вид, что не влюблен в первого. Хм. Где-то мы это уже видели, не так ли? - Сложный вопрос... - протянул Кас, очевидно, разглядывая Сэма и Гейба, которые теперь находились на грани. Они то ли придвинулись ближе, то ли собирались разойтись в разные стороны. Гейб придержал Винчестера за плечо и сделал что-то, заставившее последнего остаться на месте, кажется, больше не собираясь никуда уходить. Третий лишний все еще стоял рядом... Определить итог вечера было действительно почти невозможно. - Поцелуются, но не переспят, - вынес он свой вердикт через время. - Хорош. Тогда я за драку, - сказал Дин, который позволил себе прикрыть глаза, пытаясь запомнить каждое ощущение, попадающее прямо в его израненное сердце. - Проигравший должен желание. - Какие условия? - спросил Кас почти лениво. И если бы Дин мог видеть его лицо, он бы заметил, что брюнет был похож на спящую статую. Кас из последних сил пытался не уснуть так в обьятьях Дина, и это давалось ему слишком тяжело. Их игра с предположениями его совсем не волновала. - Любое желание, но в пределах разумного, - произнёс это Дин как что-то само собой разумеющееся. Ему было так комфортно и хорошо, что даже какой-то там беспощадный ветер не мог испортить его вечер. - Обещаю не рушить твою карьеру или отношения. - Ладно, идет, - пожал плечами Кас. - Но с чего ты решил, что выиграешь ты? - добавил он со слышащейся в голосе ухмылкой. Его низкий, глубокий голос был словно создан для такой интонации. Дин невольно закатил глаза от такой явной издевки и легкой игривости. - Что сказать, я очень удачливый парень, - откровенно весело произнёс Винчестер прямо на ухо Новака, понизив голос. Кас почти отдался желанию откинуть голову на мужское плечо. Все его тело пробила дрожь от такого проникновенного голоса. Он сильно закусил губу, пытаясь держать себя в руках, хотя держали Каса вовсе не его руки. Прикосновения Винчестера были его причудливым наркотиком, а одно только его присутствие заставляло Новака впадать в состояние ломки. Вот и сейчас, ощутив одно несчастное секундное прикосновение, он хотел большего. А потом чертов Винчестер его обнял. Это была очень опасно, ещё чуть-чуть и может случиться самый настоящий передоз. Кас надеялся, что его не слишком явно потряхивало, причем дело было совсем не в холоде. Запах Дина, его парфюма и табака слились в невероятный аромат, заставляющий голову кружиться. Хотелось пододвинуться еще ближе, уткнуться носом в шею, вдохнуть это гребаное комбо полным носом. Хотелось буквально дышать Винчестером. С ума сводили и навязчивые мысли. Нужно было что-то делать, пока мозг не настигло короткое замыкание. - Не хочешь выпить? - сказал Кас спустя вечность, проведённую вместе со своим демоном, проблемой номер один и просто красивым мужчиной. Он повернул голову в сторону и тут же столкнулся с внимательным и открытым взглядом. Воздух словно выбили из легких. Винчестер смотрел на него так, будто не видел больше ничего: зрачки его были расширенны, они почти полностью заслонили радужку. Его глаза выражали необъятный спектр эмоций: среди них были умиротворение и настороженность, сосредоточенность и расслабленность, легкое раздражение и полное принятие. Кас не смог различить ни одну. Казалось, Дин и сам не мог дать название ни одной из эмоций, поглощающих его без остатка. Один шаг решил бы многое, ведь их лица находились так близко друг к другу, что о рамках приличия или других условностях никто даже не вспомнил. Кас сжал руку в кулак, впиваясь ногтями в ладонь. Так он надеялся удержаться от прикосновений к щеке или волосам, или шее, или открытой груди, или мускулистому плечу, или к губам... Какие же у этого придурка красивые губы... В какой-то момент все это исчезло, Винчестер остановился на чем-то вроде радости и улыбнулся. А сердце Каса все так же бежало марафон, мечтая остановиться. .... Мимо прошёл очередной официант с подносом, на котором стояли бокалы с шампанским. Сэм не глядя взял один из них и осушил его наполовину. До этого он уже останавливал свой выбор на бурбоне, каком-то коктейле с водкой и паре шотов. Обычно Сэм столько не пил, обычно он не пил вообще. Что же случилось? С чего бы начать? Габриэль разодел его как свою собственную куколку Барби, повесил на него тонну ювелирки и лично сделал прическу(этот пункт был действительно приятным, но Сэм решил игнорировать эту данность). И все было бы замечательно, если бы их приятное времяпрепровождение не прервал какой-то утырок. Винчестер даже не обратил на него внимание, если бы не злосчастное "бляяять... Явился все-таки...", протянутое Габриэлем так обреченно и печально, что у Сэма от боли сжалось сердце. Дальше все пошло ещё хуже. Этот хрен назвал его Габриэля самым ванильным в мире ласковым прозвищем. Секундное удивление сменилось сначала раздражением, а потом и неописуемым недовольством. Сложное выражение лица Габриэля ничего Сэму не сказали, а вот рваный выдох, который он сделал, сказал уж очень много. Хотя радостью, умилением или банальной настольгией тут и не пахло, Сэм почти физически не мог смириться с существованием "кодовых" словечек у этих двоих. Слишком долгое рукопожатие. Мужик, которого Гейб так мило назвал "Клэй", потянул свои противные ручонки к Новаку, а тот с натянутой улыбкой принял рукопожатие. Эти двое очень долго смотрели друг другу в глаза, Сэм же более занятной компанией нашёл стакан Бурбона. Он уже хотел оставить давних знакомых наедине, чтобы не мешать их идиллии, но Габриэль вдруг схватился за его руку подобно отчаявшегося утопающему, из последних сил сжимая "спасательный круг". На его лице играла спокойная улыбка и что-то похожее на доброжелательность, пока он обвивал его руку крепкой, почти стальной, хваткой. И когда Габриэль посмотрел на него с неприкрытой просьбой, и даже мольбой, сердце Сэма пропустило удар. Разве мог он оставить друга в беде? Конечно, нет. Самодовольная улыбка "Клэя". Он был худощавым, но от Сэма не укрылись крепкие плечи. Его фигуру нельзя было назвать спортивной или изящной, она была не впечатляющей и совершенно обычной. Его лицо вряд ли вписывалось в золотое сечение, оно не обладало и какой-то необычностью: мягкие черты лица, нос с небольшой горбинкой, карие глаза, тонкие губы... "Клэя" нельзя было назвать и харизматичным, чувства юмора у него тоже не было, но он действительно умел чесать языком. Сэм подозревал, что он был каким-нибудь бизнесменом или продавцом. Этот парень мог нести любую чушь так, что в конце концов ты в любом случае останешься в минусе. Манипулятор, причём очень хороший. При остальных своих самых тривиальных данных, он всегда самодовольно усмехался, словно был выше остальных и уже заранее знал, что будет победителем в любой игре. Сэма почти трясло от самовлюбленности этого мерзкого парня. Сэм разделался со второй половиной бокала, после чего поставил его на ближаюшую ровную поверхность. - ...Столько времени прошло... Даже не верится, - услышал краем уха Сэм скрипучий голос его нового знакомого. - Ты почти не изменился, сладкий, - говорил он. Это было тринадцатое "сладкий" за последние полчаса. Кулаки уже давно чесались, умоляя пустить их в дело. - Разве что слегка поднабрал, - сказал он и приторно улыбнулся, хищно сверкнув глазами. Даже идиоту стало бы понятно, что Клэйтон начал нападать. - Так и не растерял своей любви к сахару? Габриэль широко улыбнулся, хоть Сэм мог назвать это только оскалом. Радужки его глаза потемнели, желваки заиграли на прекрасном лице. От него волнами исходила опасность, вызывающая чувство тревоги и липкий страх. Мурашки пробежали по телу Сэма, пока его взгляд был прикован к такой эксклюзивной картине. Не часто можно было увидеть Габриэля таким серьёзным, злым и опасным. У него почти задрожали колени. Виноват в этом был то ли алкоголь, который Сэм в себя заливал весь вечер, то ли его кинк на плохих парней, о котором он даже не знал... - А ты, я смотрю, наоборот сдулся... - притворно мягко пролепетал Гейб и закусил губу. Он демонстративно обвёл его глазами с головы до ног и театрально поцокал. - Видимо, затея с залом долго не протянула, - улыбнулся он тепло и открыто и наклонил голову к плечу. Он сделал вид, что о чем-то думает, после чего протяжно вздохнул. - Хорошо, что мы все-таки расстались... Я не люблю слабых мужчин. Видимо, это была больная точка Клэйтона, потому что пара колких предложений в миг лишила его дара речи. Сэм не сдержал победной ухмылки, наблюдая за тем, как лицо этого умалишенного наливается краской, губы смыкаются в тонкую линию, а глаза приобретают легкий прищур. Все это было почти незаметно, да и длилось не больше нескольких секунд, но и этого было достаточно для душевного спокойствия Сэма. - Я мог бы показать, на что способен, - начал Клэйтон, быстро собравшись. Кажется, он не ожидал подобного укола из уст Габриэля, а его планы рухнули. Все вышло из-под контроля и ему пришлось импровизировать, но всему мешала злоба... - Но, боюсь, твое тельце этого не выдержит. - Это угроза, милый? - полетели брови Габриэля вверх. Теперь он смеялся, позабавленный такой самоуверенностью собеседника. - Нет, всего лишь скромное предложение, - подошёл Клейтон ближе, и это действительно выглядело угрожающе. Когда он подошёл слишком близко, Сэму пришлось вмешаться. - Если так хочется получить в морду, то я вполне могу предоставить тебе такую услугу, - доброжелательно улыбнулся Сэм, без труда отодвигая рукой навязчивый раздражитель. Он встал перед Гейбом и навис над Клэйтоном. - Ох, кажется, у твоего пёсика прорезался голосок, - бросил Клэйтон Винчестеру за спину. Он был удивлен такому повороту событий, но все еще не воспринимал Сэма как угрозу. Он намеренно с ним не говорил, хотя следил за каждой его реакцией. - Не пора ли вернуть его на поводок? - Слушай, сладкий, - промурлыкал Сэм, выделяя последнее слово. Он стал поправлять воротник его рубашки. - Я выпил уже достаточно много, чтобы сделать паузу на старый добрый мордобой, - продолжил он, смахивая с плеч Клэйтона невидимую пыль, пока они еле заметно дрожали. Он получал от этого неописуемое удовольствие. - Советую тебе прикусить язычок. - Сэм, он того не стоит, - вмешался Габриэль, уловивший то, как градус беседы заметно повысился. Он звучал действительно встревоженно, когда его рука мягко сжала плечо Винчестера. Большим пальцем он невесомо его гладил. Сэм мог бы и с крыши прыгнуть, если бы его так попросил об этом Гейб. Он даже отстранился от Клэйтона и повернулся к своему Ангелу, но ведь назойливому утырку все не имется... - Да, малыш Сэмми, послушай своего папочку, - он назвал его малышом Сэмми, это было фатальной ошибкой. Сэм замер, глядя на Габриэля, который одними губами простонал "блять" и поднял голову к потолку, ругнувшись еще несколько раз. - Тебе же не нужны проблемы? - Не думал, что ты настолько тупой, чувак, - протянул Сэм и повернулся к Клэйтону, самодовольно протянувшему "Чего прости?". Это было последним, что парень сказал, перед тем как один из хрящей громко хрустнул, а из его носа полилась горячая струйка крови. Его голова от удара откинулась назад, а сам Клэйтон сделал пару шагов, невольно пятясь, после чего приложил руку к носу, который совсем перекосило. Шум в помещении на секунду прекратился, а чуть позже послышались шипение и характерный свист удобрения. Сэм остался вполне доволен. Он потер немного кулак, и утратив всякий интерес к Клэйтону, отвернулся от него и уже собирался уходить, только вот на этом все не закончилось. Клэйтон, видимо был слишком упрямым и до смешного гордым, поэтому развернул Сэма к себе лицом и довольно сильно ударил его куда-то в глаз. Винчестер был более чем удивлен, но вместе с тем ещё и доволен. Раз идиот сам хочет драки, то кто такой Сэм, чтобы ему отказывать? - Ты сделал свой выбор, сладкий, - улыбнулся от уха до уха Сэм, размял шею и одним ударом повалил противника на пол. ..... Она была красивой. Хотя нет. Точнее, да, но эту малышку нельзя было описать этим совершенно банальным словом. Начнем заново. Удачно сложенная. От внимательного взгляда Винчестера не укрылось то замечательное соотношение мышц к жировой ткани, которым она могла бы похвастаться. Чуть покатая, с плавными изгибами, которые с гордостью выставлял на показ приглушенный свет в помещении. Не тощая, но вместе с тем и не полная. Замечательный размер и пропорции, коими были бы довольны даже в модельном агентстве. Хотелось думать, что она была мягкой и податливой, но проверить Дин пока не решился. Выгодная одежда, сидящая по размеру, делала её только красивее, подчёркивая все достоинства, а недостатки... Их, кажется, и вовсе не было. Хотелось назвать её элегантной и даже какой-то аристократичной, но никаких обоснований для этого у Дина не было, только стойкое ощущение верности данного описания. Она была совершенно недоступной и необъятно желанной. Винчестер мог бы говорить о ней часами, днями, месяцами и годами, но ни одно описание не могло бы передать её красоту наиболее полно и чувственно, передавая всё волнение, которое она вызывала в нём. О ком шла речь? Конечно же о ней - заднице Кастиэля Новака. Сам брюнет пригласил его выпить, и теперь стоял на подобии кухни в доме Бальтазара, встав на носочки, и тянулся к самой верхней полке, слегка выгибаясь в спине. Если бы Дин не был так занят его невероятной задницей, он сказал бы, что Кас специально выполнял это обычное бытовое действие так грациозно и даже сексуально. А может, Дин слишком много выпил или выкурил. Или ему вскружили голову знакомый терпкий аромат и само присутствие Новака. Дин очень хотел помочь другу достать то, что он хотел, а заодно прижаться к нему со спины, уткнуться куда-то в загривок, вдыхая запах Каса, упереться пахом в его аппетитную задницу... Эти желания одновременно и побуждали его приблизиться, и заставляли стоять на месте. Если бы музыкант сделал что-то настолько двусмысленное(хотя больше как раз однозначное), ему пришлось бы что-то делать с последствиями в лице злого Каса, гибели их так и не зародившейся дружбы и стояка. Дин даже не заметил, как он отвёл глаза от обожаемых им ягодиц, измученный этими думами. Из мыслей его вырвал характерный стук, когда Кас поставил на стол два изысканных бокала с узорами на хрустальных ножках и бутылку с красной жидкостью. Она была уже открыта, судя по количеству в ней жидкости, но "украли" совсем немного. - Это Рождественский подарок Бальтазару от какого-то именитого графа, владеющего фамильными виноградниками, - начал разливать по бокалам вино Кас. Он делал это так легко и изящно, словно делал это всю жизнь. Из проверенных источников Дин знал, что брюнет редко пил, поэтому плавность и точность его движений слегка удивила парня. - Он не сильно настроится пропаже такого ценного подарка? - поинтересовался Дин, ни капли не задумываясь перед тем, как взять бокал в руки и сделать небольшой глоток. Красное сухое. Неплохо. Густое и пикантное, слегка терпкое, но не горькое. Оно разливалось по горлу приятным теплом, успокаивая и сердце, и душу, и даже беспокойную голову. - Что он сделает, когда узнает, кто его взял? - А откуда он узнает, что это мы? - заговорщески сказал Кас, понизив голос, и лукаво улыбнулся. Он тоже сделал глоток, глядя в глаза Дину. Приглушенный свет придавал происходящему какой-то интимный оттенок. Дорогое вино, открытый взгляд, улыбки, спрятанные за бокалами. - К тому же, он мне слегка задолжал. - О, личные счеты? - ухмыльнулся Дин и уперся локтями в довольно высокую столешницу, больше похожу на барную стойку, слегка наклоняясь. Вырез рубашки стал ещё менее приличным, а брюки сильнее обтянули спортивные бедра. - Вы такой коварный человек, мистер Новак. - Ох, я надеюсь, вы никому не раскроете мой грязный секрет, мистер Винчестер, - почти томно говорил Кас, протягивая слова. Он принял условия игры и с удовольствием подыгрывал ей, доставляя Дину невероятное удовольствие. Они снова были друг другу слишком близко. Они не касались друг друга, но заполняли собой все чужое пространство, заставляя почти что дышать одним воздухом, смотреть только в глаза напротив, улыбаться только для одного человека. Их отделяли только изысканные бокалы с не менее впечатляющим напитком в них. - Разве я могу? Я ведь, похоже, ваш соучастник, - продолжал Дин их игру, забыв правила. Голос отчего-то стал глубоким и более тихим. Сердце билось в груди так сильно и громко, что казалось, будто его стук можно было слышно за километр. Дин ждал этого момента, их очередной неловкой близости, как чего-то неизбежного и необходимого, но при этом не знал, что ему делать. Чем ближе они с Касом становились, именно в чувственном и душевном планах, тем страшнее было ошибиться и сделать поспешные выводы, необдуманные шаги. Кас тем временем тоже облокотился о стойку, приближаясь к Дину так неотвратимо и спокойно, будто это не могло заставить чье-то несчастное сердце биться в конвульсиях. Кас не был смущен или напуган. Он был уверен и почему-то слегка печален. И если Дин был Землёй - живой и открытой, то Кас был его Луной - холодной и нелюдимой. Сила притяжения не давала им отстраниться друг от друга ни на миллиметр, связывая планету со своим вечным спутником невидимыми нитями. Навсегда рядом, навсегда вместе. Такой исход вполне устраивал Дина. Но нельзя было забывать о том, что если приблизиться слишком близко, то обоим небесным телам конец. Стоило ли оно того? Дин не знал. Но был готов проверить... И вот когда они снова сами собой стали приближаться друг к другу, подчиняясь все той же незримой силе притяжения, прозвучал грохот в зале. Парни инстинктивно повернули головы в сторону, чтобы взглянуть через прозрачную перегородку на происходящее в огромной гостинной, они почти открыли от удивления рты. Брови Дина поползли вверх. Его брат набивал морду бывшему Габриэля? Все притяжение мгновенно пропало. Дин и Кас уставились друг на друга со смесью смятения и крайней степени удивления. - Признаюсь, я этого не предполагал, - пробормотал Дин, мысленно вспоминая их с Касом размышления на балконе. А когда больше ударов стало прилетать именно Сэму, они оба невольно зашипели, словно в замедленном режиме наблюдая за очередной атакой Клэйтона. .... - Эй, драчун, - послышался хорошо знакомый весёлый голос сзади. Сэму не нужно было оборачиваться, чтобы знать, что за демон пришёл по его душу. Или, вернее сказать, ангел. - Держи, - сказал Габриэль, присаживаясь рядом, и вручил Винчестеру пакет со льдом. Сэм приложил лёд к своей скуле, решив пренебречь разбитой губой и фингалом под глазом. Они какое-то время сидели в тишине, пока Сэм размышлял о чем-то своём с самой кислой и обиженной миной из всех, что были возможны. - Я не думал, что у этого дрища такой сильный удар, - вымолвил он, подобно мятежному ребенку. Его спина была чуть сгорблена, рубашка покрылась оригинальным узором в виде пятен крови и выбилась из-под ремня. Волосы тоже были расстрепаны, эта небрежность почти не была похожа на запутавшуюся шерсть дворовой собаки. - Этот дрищ не в первый раз получает в морду, - пожал плечами Габриэль, сидя с ватой в носу, ведь и ему досталось от Клэйтона в том жестоком бою. Тем не менее, Габриэль не выглядел зло или расстроено. Он был скоре весел. - Было бы странно, если бы он не научился за столько времени отвечать тем же. - Удивлен, что он ещё жив при условии, что его рот вообще не закрывается, - закатил глаза Сэм. При одном только упоминании этого козла, ему становилось тошно. Если бы не жгучая боль в нескольких местах и обещание оставить Клэйтона в живых, то он бы давно провёл второй раунд их импровизированного поединка. - Зато мозг у него работает исправно, - уже более серьезно сказал Габриэль. - Правда? - язвительно протянул Сэм и демонстративно фыркнул. - Я что-то не заметил. - Я серьезно, - теперь как-то сочувственно звучал Гейб. Он знал Клэйтона лучше других и не мог забыть о его знакомых юристах, живущих за счет громких дел о причинении тяжкого вреда здоровью. - Жди повестку в суд и штраф с парочкой ноликов. - Ооо, в суд мы пойдем вместе, мой дорогой соучастник, - улыбнулся Сэм, повернувшись лицом к Габриэлю. Причем оно уже начало опухать и даже местами плыть. Упоминать синие и красные пятна на коже и вовсе не нужно. - Ты приглашаешь меня на свидание? - закусил губу Габриэль, включая режим "абсурдный флирт", но тут же бросил эту затею, вспоминая о и так еле живых губах. Почему Клэйтон так любил разбивать носы и губы, даже Гейб не знал. - Не думал, что наше первое свидание пройдет в суде. Довольно сексуально. - Придурок, - начал ворчать Сэм, скрывая порозовевшую щеку под пакетом со льдом. Гейб флиртовал очень уверенно и слишком открыто. Он говорил о своих намерениях в лоб. И даже если Сэм не мог назвать ту чушь, что вылетала порой изо рта Новака, флиртом, он все еще чувствовал себя до глупого спущенным. - Зачем ты вообще к нему полез? Я и так справлялся. - Разве мог я стоять в стороне, пока твое прекрасное личико уродуют? - снова начал клоунаду Гейб, а ведь Сэм действительно надеялся на честный ответ. Щеки Винчестера ещё больше покраснели, а его лицо стало чуть сердитым. Габриэль же чувствовал себя спокойно и почти радостно, наблюдая за ночным небом, иногда поглядывая на друга. - Да. Вполне, - ответил все-таки Сэм спустя целую вечность. Он разглядывал знакомый мужской профиль, пытаясь найти в нём ответа на те вопросы, что не мог даже сформулировать, хоть и терзался ими уже какое-то время. Ему просто нравилось видеть на лице Габриэля спокойствие, а не напряжение и необходимость защищаться. В золотистых глазах отражался свет огней, а редкие снежинки, решившие почтить американцев в этом году своим присутствием, украшали его русые волосы. Вата в носу почти не портила этот волшебный вид, даже придавая лицу Габриэля какой-то мужественности при его общей феминности. - Спасибо, - сказал Габриэль немного хрипло и почти беззвучно спустя целую вечность, длившуюся для Сэма слишком мало. Винчестер далеко не сразу понял, за что его благодарят, поэтому одарил Новака сначала недоуменным, а потом и совсем потерянным взглядом. Он уже начал думать, что ему послышалось, но тут Гейб взглянул на его так открыто и уязвленно, что лёгкие перестали выполнять свою главную функцию. Взгляд Новака бегал по лицу Сэма, его шее и предплечьям. Он задерживал его на каждом ушибе, каждой царапине и каждом синяке. В глазах его мелькали сочувствие, восхищение, чувство вины, но там не было жалости. Именно этот акцент на травмах Сэма заставил его наконец-то понять, в чем было дело. Гейб благодарил его за то, что он побил Клэйтона. Даже не так. За то, что он защитил Габриэля. На душе вдруг стало как-то больно, когда все внутри на мгновение сжалось в комок. Габриэль совсем не должен был благодарить за это. Это же было вполне очевидной реакцией на оскорбления в сторону его друга. Его Ангела. Его Габриэля. Да и не согласен он был с замечаниями их "сладкого" - Гейб был невероятно красив и не менее горяч, а фигура его была здоровой и органичной. Новак не был качком, но и неспортивным его назвать было сложно. Жилистые руки, широкие плечи, складная грудная клетка, ровная осанка и подтянутый живот. Его округлые бедра и ягодицы вообще вызывали у Сэма дикие, почти животные восторг и желание? Что происходит в его голове? - Всегда пожалуйста, - так же тихо произнёс Сэм и прочистил горло. Он избил бы Клэйтона еще сотню, даже тысячу раз, если бы это принесло Габриэлю что-то хоть отдалённо похожее на удовлетворение или радость. ..... Снег уже любовно укрыл асфальт своим воздушным белым одеялом, но снежинки все еще продолжали падать с неба, водя свои хороводы, и оставались на волосах и одежде, украшая их причудливыми узорами. Дин громко шмыгнул носом, не смея вынуть руки из карманов хоть на миллиметров, хотя остальное его тело стойко держалось под напором беспощадной зимы. Он даже не потрудился застегнуть пальто или завязать на шее шарф, словно нарочно подвергая себя пыткам морозом. Роль мученика была от него неотделима, хоть и доставляла ему одни неудобства. Или, быть может, дело было в любви к мазохизму? Сложно сказать, но суть была одна - Дин Винчестер не мог слишком много думать о себе, ведь тогда он уже не был бы Дином Винчестером. Снежная и теплая(относительно зимы, конечно же) погода не слишком его заботила, а вот худощавый силуэт с темной макушкой - даже очень. Это уже было какой-то закономерностью. Дин из раза в раз самым мистическим образом находил его в толпе, пустой комнате, незнакомом доме. Он не мог сформулировать это, но отчётливо понимал, что надеялся на то, чтобы так продолжалось и дальше. Дин хотел бы никогда не выпускать из виду ни темную макушку, ни худощавый силуэт. Винчестер постоял немного на месте, размышляя обо всем и ни о чем одновременно, после чего подошёл ближе к Касу и встал рядом с ним, едва касаясь с ним плечами. Новак тоже не особенно заботился о риске простудиться, предпочитая мерзнуть на улице, имея все возможности этого не делать. В нём тоже был этот комплекс мученика, который, впрочем, не значил ничего, но для для Дина он может стать точкой соприкосновения, ещё одной общей особенностью, которую мало кто может понять. Нельзя было сказать, сколько снежинок успело усесться на темной макушке, пока эти двое стояли на улице, или сколько прошло времени, когда Дин решил прервать уютную тишину между ними. - Почему не остался? - спросил он, зажигая очередную за этот вечер сигарету. Слабый огонек стал разгораться, а в небо устремились причудливые завитки едкого дыма. Первая тяга отдалась в горле знакомой горечью. Праздник подходил к концу. Почти все гости уже разошлись. Кто-то отправился продолжать празднование, кто-то отправился домой к семье. У Бальтазара, тем не менее осталось много знакомых Дина. Помимо Новаков там были Джо, влюбившаяся в бар Бальтазара, и Бенни, влюбившийся в Бальтазара. Чарли тоже решила в конце концов приехать и тут же нашла общий язык с Новаками, а теперь играла вместе с Бенни в приставку. Сэм уснул на диване, а Габриэль запретил его трогать до утра, хотя на часах уже было около 6, что, видимо, не его мало волновало. Там не было только Дина и Каса. - Мне там делать нечего, - ответил он, не озвучивая очевидное для него "без тебя". Без Каса ему действительно было нечего там делать. Они провели вместе весь вечеру и всю ночь, поэтому отсутствие Каса ощущалось так болезненно и непривычно. Дин не мог не заметить, что с брюнетом было что-то не так. К утру он стал печален и задумчив, но никто, кажется, этого и не заметил. Кас словно в чем-то сильно облажался и теперь испытывал что-то похожее на сожаление, но умело это прятал даже от себя. Тем не менее, Дин заметил эту странность. - А вот почему не остался ты? Это же твой дом - Это дом Бальтазара, - исправил его Кас бесцветно. И это заставило сердце Дина сжаться. Кас повернул к нему голову. В его синих глазах можно было увидеть белые пятнышки - отражения снежинок. Дин на мгновение задохнулся от их невероятности, мысленно сравнивая со снегопадом посреди океана. Брюнет смотрел на него прямо, но не так открыто, как сегодня на балконе или в кухне, зале, иногда на работе в студии. Новак будто бы этим взглядом просил не задавать вопросы, не заставлять врать. И Дин готов был выполнить эту просьбу в благодарность на открытость и честность Каса сегодня. Они так много недоговаривали другу, отвечая на все ненужные вопросы откровенными взглядами. Для Дина не было в новинку закрывать глаза на эти недомолвки и секреты. Он мог сделать это ещё раз, и ещё много-много раз. - Ладно, можешь не говорить, - сказал он и взглянул на небо, не желая видеть облегчение и благодарность на лице Новака. Почему его это оскорбляло, хотя головой он понимал, что не может требовать честности от человека, с которым и сам был не до конца честным. Да и не были они так близки. Но... Что но? Он и сам не знал. Между ними повисла тишина, ведь оба они были донельзя упрямыми. К тому же, они оба считали, что не имеют права что-то с ней делать, ведь не были уверены в том, что были достаточно близки. Так они и стояли, споря каждый сам с собой. - Падающая звезда, - сказал Кас слегка скучающе через несколько минут. Его голос был немного хриплым от долгого молчания и самую малость - ошеломленным. Дин, чей взгляд был расфокусирован какое-то время, проморгался и тупо уставился на огонек, за которым следовал не менее яркий след. Это казалось таким странным и ненормальным на самом-то деле. Почему сейчас? Именно 24 декабря в 6 утра, когда идет снег, когда Дин стоит рядом с Касом и злится на него... Винчестер чувствовал себя, да и все происходящее, нереальным. Звезда почти сразу же исчезла, не оставляя после себя ни следа. Дин не знал, должен ли он был загадать желание или сфотографировать её, но в конце концов решил, что нет. Он хотел думать, что это было каким-то своеобразным знаком того, что настала белая полоса. Да и чего он мог пожелать, если все, чего он желает, и так стояло рядом с ним. Последняя мысль заставила Дина невольно улыбнуться. - Почему люди загадывают желание, когда видят падающую звезду? - спросил Кас спустя время. Он все так же смотрел в небо, будто там был ответ на его вопрос. - Наверное, потому что это такая большая редкость, что её чисто физически нельзя не наделись сакральным смыслом, - ответил Дин, пожимая плечами. Он и сам не был тем отчаянным романтиком, который видел в этом смысл, пока сам не увидел это вживую. - Мой отец говорил, что это не звезды, а ангелы, которых изгнали с небес, - сказал Кас как-то отрешенно, будто вспоминал что-то далекое, но очень важное. Но это состояние не продлилось слишком долго, и совсем скоро Новак взглянул на собеседника, выглядя уже более живым. Глубокая задумчивость вместе с печалью покинули его. Только это заставило злость в Дине бесследно исчезнуть. - Ангелы? - спросил Винчестер, погружаясь в раздумья. Это было интересно. - Чак всегда был слишком религиозен и не менее романтичен, - хмыкнул Кас и пожал плечами. - Должно быть им очень больно, - протянул Дин задумчиво и слегка нахмурился. Когда он перевёл взгляд на Каса, что смотрел на него вопросительно, ему пришлось немного пояснить свои слова. - Они ведь сгорают заживо, пока падают. Да и приземление будет не самым мягким, если уж на то пошло. - Такова цена ошибок, - кивнул Новак сам себе. И пока брюнет говорил об этом так легко и спокойно, Дину было отчего-то безмерно жаль этих ангелов. За какие же ошибки нужно расплачиваться своей жизнью? Причем настолько ужасающим способом? Мысли о такой жестокой смерти отдавались в сердце гулким грохотом, заставляя возвращаться к не самым приятным воспоминаниям. - Отец сказал мне об этом, когда увидел, что я смотрю на звездопад. Иронично, но в тот вечер он и сам наказал меня за одну из серьезных ошибок. - тихоня-Кас совершил серьёзную ошибку? Дину слабо в это верилось, а сам он всем нутром пытался впитать новую информацию о скрытном парне. Винчестер знал о непростых отношениях с отцом в семье Новаков, но пока не особо понимал, в чем было дело. - Все мое тело было в синяках от его ремня, пока он сидел рядом и обнимал меня за плечи, рассказывая о такой замечательной теории, - откровенно, но почти безэмоционально сказал Кас, заметив жирный вопрос в глазах напротив. Новак вряд ли и сам понимал, зачем говорит это все, но чувствовал, что должен хоть так отплатить Дину за его терпение. Хотелось отблагодарить его правдой и этим своеобразным откровением. - Что ты сделал? - нахмурился Дин, невольно вспоминая и свою личную историю с отцом. Он и сам платил за ошибки синяками и ссадинами. Но хуже всего было игнорирование и холод со стороны Джона. Дин всегда со смешанными чувствами вспоминал своё юношество. - Перестал осторожничать, - легко ответил Кас, а его черты лица на секунду ожесточились. Он был зол на себя за беспечность. Он знал, чего ему будет стоить его увлечение, но разрешил себе расслабиться. - В тот вечер отец узнал, что я прогуливаю школу, чтобы заниматься музыкой. Чуть позже он узнал и о том, что я сбегаю из дома, чтобы сыграть в баре. - И что в этом такого? - спросил Дин. Он и сам так делал, поэтому ощущал легкое дежавю, когда Кас говорил о настолько знакомых ему вещах. Они были до жути похожи и невероятно различны одновременно, что и заставляло их обоих испытывать интерес друг к другу. Желание быть понятым и уверенность в том, что это самое понимание они друг от друга получат. Это подкупало. Это притягивало. - Для нормальных родителей - ничего. Но для него... - пытался подобрать слова Кас. Нельзя было сказать, что ему было сложно вспоминать это или же озвучивать. Скорее ему было сложно это описать. Возможно, потому, что он и сам не до конца понимал, почему отец так относился к музыке, хотя и сам был заложником творчества, являясь писателем. - Профессия музыкант никогда не была у него в почете. Он ждал от своих сыновей чего-то не менее стоящего, чем юриспруденция или политика. - Мой отец ждал от своих сыновей таланта к музыке. Хотел видеть в нас гениальность, не меньше, - решил ответить на откровение Дин таким же откровением. Говорить об отце было трудно, скорбь все еще пережимала его горло, лишая воздуха. - И злился, когда не находил её. Дин говорил об этом отрешенно, но от Каса не скрылись сожаление и даже стыд в его глазах. Дин чувствовал себя обязанным быть достойным музыкантом? Боялся ли он разочаровать отца, зная что это все равно рано или поздно произойдет? Теперь Кас понимал, откуда могли взяться неверие в собственные способности и дикая скромность Винчестера во всем, что касалось музыки. Возможно, он верил в то, что недостаточно хорош? Но его талант был неоспорим. Кас смело мог назвать его одним из лучших музыкантов, что ему доводилось встречать. Их отец был идиотом, раз не видел талант. Или совсем чокнутым, если видел, но все равно был недоволен. Кас знал, каково это - когда родитель всегда тобой недоволен. - Сэм никогда не хотел заниматься музыкой, хотя у него довольно хорошо получалось, - размышлял вслух Дин, не замечая злости и искреннего непонимания Каса. - Ты бы знал, сколько скандалов это породило. В последний день отца они чуть не перегрызли друг другу глотки, - усмехнулся Дин, но вышло у него это как-то печально. - Мне кажется, Сэм до сих пор чувствует за это вину. - И все же, он музыкант, - сказал Кас задумчиво. Сэм не хотел им быть, но все-таки стал. Довольно интересно. Кас знал человека, чья судьба была такой же. - Вопрос времени, - легко ответил Дин, понимая, что имеет в виду Кас. Его лицо озарила теплая улыбка, хоть и немного грустная. - Когда-нибудь он соберется с духом, бросит это дело и вернется в колледж. Как раз в этот момент к тротуару подъехало такси, которое Кас вызвал. Он чувствовал себя растерянно, ведь уезжать совсем не хотелось, особенно в такой момент. Была между ними неприятная тишина, требующая каких-то слов, правильных слов. Но что нужно было сказать? Пока Кас думал, Дин действовал - из мыслей брюнета выдернуло шуршание, а спустя пару секунд, на его шее оказался чужой синий шарф, который все это время висел на плечах Винчестера. - Что ты... - только и смог произнести Кас, пока руки Винчестера уверенно и аккуратно укутывали его шею. Иногда его руки касались кожи Каса, вызывая табуны мурашек, но далеко не их холодом. - Холодно на тебя смотреть, - пожал плечами Дин, будто то, что он делал было так очевидно и просто. Он обернул широкий шарф вокруг тонкой шеи Новака и продел один его конец в образовавшуюся петлю, после чего затянул его не слишком туго. Он поправил аксессуар и довольно улыбнулся. Каса действительно шёл глубокий синий оттенок, в чем Дин в очередной раз убедился. Кас все это время тупо стоял и пялился на Дина, чувствуя слишком много всего, чтобы легко справиться с волной охвативших его эмоций. Хотелось уткнуться в шею Винчестера, задыхаясь от щемящего чувства в груди, вызванного этой обезоруживающей заботой. Хотелось застегнуть на нём шерстяное пальто, потому что на него смотреть было тоже очень холодно. Хотелось поцеловать его, украв солнечную улыбку с пухлых губ. Кас задыхался от чувств и запаха Дина, который он не мог теперь не чувствовать, а шарф был тёплым и мягким, как и сам Дин... Сердце болело. Это было слишком замечательно, чтобы быть правдой... И если его сердце уже не справлялось с работой, то и дело пропуская удар за ударом, то через пару секунд оно должно было окончательно остановиться, но вместо этого стало биться с бешенной скоростью, ускорившисть пятикратно. Парни смотрели друг на друга не отрываясь. Они оба искали что-то в глазах напротив, параллельно наслаждаясь их красотой. Можно было вечно разглядывать их, замечая в них новые оттенки, пятнышки и полосочки, которые не замечали ранее. Можно было видеть образы и самые настоящие пейзажи в яркой синеве или глубокой зелени. Можно было видеть в них своё отражение, намекающее на то, что любимые глаза были заняты только человеком, стоящим напротив. Раньше Дин думал, что глаза Каса ледяные, но теперь знал, что в них нет и капли холода. И если бы кто-то из них пытался говорить об этом вслух, у него все равно ничего не вышло бы. Чувства лишали дара речи, а никто и против то этого не был. Желанный плен. Дин ещё раз взглянул в глаза Каса и приблизился к его щеке, оставляя на ней мимолетный поцелуй. Ушей коснулось горячее дыхание другого человека, а щеку начало жечь от секундного прикосновения. Кас замер всем телом, пытаясь запомнить этот момент в мельчайших подробностях, до конца не понимая, что вообще происходило. Дин же почти сразу же отстранился и широко улыбнулся. Это было блядской пыткой. Дин был настолько невероятным, что хотелось плакать от счастья. - С Рождеством, Кас, - прошептал Дин, наблюдая за тем, как щеки Каса алеют. Он почти сразу же развернулся и пошел по тротуару, оставляя Каса позади. Он неспешно шагал по по дороге, а на снегу оставались следы от его ботинок. Винчестер поднял одну из рук вверх и помахал ей, продолжая идти. Кас беспомощно смотрел, как мужская фигура неумолимо удаляется, становясь все меньше. Изо рта вырвался рваный выдох. Он словно в трансе прикоснулся рукой к щеке, пока кровь шумела в ушах на ровне с непонятным звоном. Запах табака на шарфе заставлял голову кружиться, и Кас не мог не уткнуться в него ещё больше, прикрывая глаза от удовольствия. Колени слегка дрожали, а в голове было совершенно пусто. И если бы не таксист, возвративший его в реальность нажатием на гудок, он бы так и остался стоять на месте, глупо улыбаясь и дыша через раз.