Об Ангелах и Охотниках.

Приятная музыка. Приглушенная и ненавязчивая. Она обволакивала тело, укрывая его невидимым покрывалом, окутывала неуловимым теплом, дарила спокойствие. Но, может быть, дело было не только в ней... Шевроле Импала 1967 года давно не видела кого-то кроме своего хозяина, такого уставшего и почти несчастного, и его брата. И вот, спустя месяцы, наполненные переживаниями о дорогом Дине, относящемуся к машине со всей любовью и трепетом, которыми не обладал даже Джон, мужчина изменивший жизнь этой машины навсегда, Детке посчастливилось принять в свой салон кого-то новенького. Незнакомец был красив и сдержан. Он был аккуратен и тих. Импала повидала много увлеченностей хозяина: среди них были и распутные девицы, не уважающие ни себя, ни винтажную машину, и самоуверенные девушки, разбрасывающие свои вещи по салону, и симпатичный мальчик, но тот раз был их с Дином общим секретом. Как верная, самая верная и старая подруга Винчестера, Импала знала, что разница есть, и она заключалась не только в поле спутника Дина на этот вечер... Дело было в атмосфере, царившей в машине. Легкая и комфортная, с нотками радости и щепоткой трепета. Для Детки это было чем-то новым. Или же хорошо забытым старым? Дин стучал пальцами по рулю, набивая только ему известный ритм, перекликающийся с ритмом его сердцебиения, слегка неровным и немного учащенным. Он следил за дорогой, отчаянно прогоняя самые глупые и счастливые мысли, что всплывали в его дурной головушке. Его лицо освещалось только огнями вечно бодрствующего города и мягкой улыбкой, которую он так рьяно пытался спрятать. Кас не сидел за рулем и мог позволить себе расслабиться и тупо посмотреть в окно, невольно доверяя человеку, которому не доверил бы даже собаку, если таковая у него имелась, собственную жизнь. Он наслаждался тем, как прохладный ветер обдувает его лицо, заставляя облизывать губы чуть чаще, чем обычно. Его голова немного кружилась от запаха Дина, который окутал его незримой дымкой. Терпкий и немного сладкий, с древесными нотками. Он подходил Дину и очень нравился Касу. Каждый из них молился, чтобы светофоры не загорались зеленым как можно дольше, чтобы пешеходы переходили дорогу как можно медленнее, чтобы этот день никогда не заканчивался. Только вот мегаполис не спал, а его жители продолжали куда-то бежать. Светофоры горели зеленым, машины мчали, а два невыносимых идиота молчали. Серые многоэтажки сменились на менее высокие и более простые здания, модные кофейни стали попадаться на глаза все реже. Это значило, что их время заканчивалось, причем очень быстро. Спустя с десяток жалких минут машина остановилась около высокого многоквартирного дома. Причем Дин знал, что этот дом был очень хорошим, а квартиры в нем, как и всем районе, стоили уж очень дорого. А знал он это потому, что сам жил недалеко отсюда, минутах в 7. Думал ли парень о том, чтобы гулять неподалёку почаще? Да, такие мысли уже посетили его голову. Возможно, это могло быть похоже на сталкерство... Пока что Дин не настолько отчаялся, чтобы начать караулить Каса. Но это пока... - Приехали, - хмыкнул Дин и взглянул на Каса. Он искренне надеялся, что в его голосе не сильно слышалось разочарование. Он натянул на лицо одну из своих улыбок, не совсем уж дежурных, но и не искренних. Кас же нашёл глазами свои окна и как-то странно их разглядывал. Он будто бы искал среди темноты и силуэтов штор что-то еще. Или же кого-то? Парень уже начал ощущать неловкость той тишины, что повисла в машине, но не мог покинуть её чисто физически. Почему? Да потому что не хотел. И даже не столько потому, что в квартире его ждали только одиночество и уныние, сколько потому, что здесь, в элегантной и строгой Импале 1967 года, ему было так хорошо. Раньше Кас уже слышал о том, что Дин влюблен в свою машину и решительно не понимал, как это может быть возможно, но теперь... Теперь он и сам думал, что чувствует к ней что-то вроде симпатии. Она была будто живой. Возможно, дело было в её истории или же в особой любви к ней со стороны Винчестеров, а может, Касу и вовсе показались те покровительство и защита, которые Импала излучала. Дин тоже не хотел прощаться с Кастиэлем. Он был рад, что тот медлит, ведь таким образом Кас невольно продлял ту сказку, которую Дин успел полюбить. Неловкость тишины стала такой незначительной, что могло показаться, что её и вовсе не было. - Спасибо, что подвез, Дин, - отмер вдруг Кас, что даже вызвало у Винчестера секундный испуг. Брюнет повернул голову на водителя и наклонил её к плечу. Это был самый подлый прием из всех, причем Новак о смертоностности своей "атаки" даже не догадывался. Один только этот наклон головы мог заставить операционную систему Дина перегрузиться и выдать ошибку, даже сотню этих ошибок. Его компьютер будто ловил вирус и пытался самоуничтожиться. А всему виной один невинный наклон головы. Кастиэль всех этих вещей не знал, и пока Дин переустанавливал "Виндоуз", он спокойно сидел и, видимо, вполне справедливо ждал какой-то реакции на свою благодарность. Но типичного для Дина "обращайся" или хотя бы сдержанного кивка так и не последовало, поэтому Кас легко ему улыбнулся и уже начал поворачиваться, чтобы покинуть полюбившуюся ему Детку(так Дин называл свою машину). Именно в этот момент мозг Винчестера заработал, не без пыхтений и кряхтений, конечно. Дин несколько раз моргунул, словно только что пробудился ото сна, и уставился на Каса, который уже потянулся к ручке двери. Он даже не успел подумать, когда его рука сама собой потянулась к чужому запястью. Кас тут же замер, и Дин бы душу свою поставил на то, что пульс брюнета на мгновение дрогнул и после ускорился. - И ты даже не пожелаешь мне спокойной ночи? - надул губы Дин, когда Кас повернулся. Ничего лучше, чем это он не придумал, поэтому решил самым тупым способом продлить минуты счастья, которые Новак дарил ему, просто находясь рядом. - Не подаришь поцелуй на прощание? Сложно было понять, что думает об этом Кас. О чем этом? Ну например о сомнительной фразе Дина, ну или же о теплой руке на его запястьи. У любого гетеросексуального мужчины возникли бы вопросы, очень много вопросов, но не у Каса. В голове Новака были только одни единственные весы, колеблющиеся так сильно, что стенки его черепной коробки уже начали трещать по швам. На одной чаше весов было говорящее само за себя "целовать", на другой - "не целовать". Довольно простая организация сознания, не правда ли? А вот выбор был невероятно сложным. Даже при условии, что весы дрожали, ни одна из чаш не перевешивала ни на грамм. Губы кололо от нетерпения, а голова кипела от нежелания повиноваться трихотям тела. "целоватьилинецеловатьцеловатьилинецеловатьцеловатьиьине..." Сложность выбора привела к очевидной и долгой паузе, которая превратилась для Дина в пытку. Но, к его счастью, она не продлилась слишком долго. "...целоватьцеловатьилинецеловатьцеловатьилине...целовать." Чаша с заманчивым "целовать" еле заметно опустилась вниз, и все барьеры в секунду пали, давая Касу полную свободу действий. Брюнет наклонился чуть вперед, приближаясь к Дину. Это же самое действие неосознанно проделал и Винчестер, и спустя мгновение расстояние между лицами парней неумолимо сократилось, становясь немного больше ширины ладони. В машине тут же стало душно и тесно, а ещё громко, ведь шум в ушах заглушал все на свете, даже мысли. Взгляды обоих метались от глаз, таких выразительных и сверкающих, до губ, таких манящих и жарких, и обратно. Они просидели бы так и час, и два, и десять, если бы Кас не преодолел последние сантиметры, что отделяли его от Дина. Это было почти целомудренное прикосновение губ к губам. Оно было осторожным, но не робким, невесомым, но ощутимым. В нём не было неуверенности или страха. Только спокойствие и аккуратность. Поцелуй был скорее символичным, чем чувственным. Он многое менял, он обозначал, но не принуждал. Дин даже не успел ничего понять, когда Кас уже отстранился, но расстояние между ними все еще было ничтожным. Дин чувствовал жаркое дыхание брюнета, ощущал его на своей коже. Взгляд глаза в глаза. Глубокая синева встретилась с солнечной зеленью. - Спокойной ночи, Дин, - прошептал Кас, не смея отстраниться или же приблиблизиться ни на миллиметр. Дин мог только рвано выдохнуть, ведь не дышал все это время. Сердце не стучало как бешенное, а шум в ушах совсем исчез. Все, словно замерло и притихло, ожидая продолжения. Глаза Каса ярко сверкнули, и этого было достаточно, чтобы Дин сорвался. Их губы снова встретились, но теперь их столкновение вряд ли было хоть на долю целомудренным. Оно было откровенным и честным, страстным и почти одержимым. Голод, жажда, страсть, но вместе с тем и очарованность, пленение, восхищение. Рука Дина запуталась в тёмных волосах, а сам он прижался к своему Ангелу так, что Касу пришлось упереться на руку, чтобы совсем не упасть. Новак своим положением был вполне доволен, он прижимался ближе в ответ и обвивал чужую шею оставшейся конечностью. Сердце снова билось, в ушах опять звенело, а мысли превратили в комок из несвязных "божебожебоже", "какой он горячий" и "я сейчас умру от счастья". Они кусали и вылизывали, танцевали и дрались, давали и отдавали, теряли и находили. В секунду исчезли всякие "я" и "он", а вместо них появилось лаконичное "мы", значащее так много. Руки сжимали и гладили, искали и исследовали, посылали по телу дрожь и вызывали жар. Окна Импалы, которые Дин закрыл еще в дороге из-за холодного ветра, запотели. Но этого никто даже не заметил, и никто бы в такой ситуации не заметил, честно говоря. Как часто вы думаете о каких-то там окнах, когда в ваших руках мужчина вашей мечты? Голова кружилась, а лёгкие начинали гореть от нехватки кислорода, поэтому парням пришлось ненадолго друг от друга отлипнуть. Они глотали ртом воздух, разделяя его друг с другом. Пока их рты не были заняты "делом", Дин решил занять свои руки. Он обвил ими Каса и потянул на себя так, что в итоге Новак его оседлал. Ощущать бедра парня на себе было намного приятнее, чем просто смотреть на них. Сильные и крепкие, обтянутые тканью не самых свободных брюк... Кас прогнулся в спине, прижимаясь сильнее, а Дин мог только притянуть парня ближе. Их губы снова встретились друг с другом, но уже как старые знакомые. Руки жили своей жизнью, одна из них уже залезла под толстовку Винчестера, оглаживая подтянутое тело, другая - то и дело сжимала мужское плечо. Дин нашёл самыми занимательными бедра брюнета, ну и его ягодицы, разумеется. Он гладил сильные мышцы, обхватывал их и сжимал, что заставляло Каса иногда жалобно постанывать. Нужно ли упоминать о том, что они оба были до одури возбуждены, и когда их возбуждения встретились, в машине раздался полустон-полувздох. Это столкновение окончательно сорвало обоим крыши, а одежда стала сама собой пропадать с тел. Вот Кас сидит на Дине с расстёгнутой рубашкой, которая спадает с одного его плеча, обнажая кожу, покрытую россыпью родинок. Толстовка Дина валялась на заднем сидении, никому не нужная и Богом забытая. Мелодию из рваных дыханий, редких полузадушенных стонов и прочих однозначных звуков прервал противный звон. Почему противный? Потому что он заглушал Каса, заглушал ощущения, заглушал чувства. - Не ответишь? - спросил Кас, когда гудение смартфона прозвучало в третий(или пятый, или десятый, да какая вообще разница)раз, и снова задел бугорок в штанах Дина, провоцируя шумный выдох. И, о боже, Новак ухмылялся как самая настоящая сучка, ну или же как Дин Винчестер, что, в принципе, одно и то же. - Только чтобы послать придурка, - ответил Дин и прикусил губу Каса, наслаждаясь последовавшим после этого шипением. Кас же в долгу не остался и сжал рукой через штаны его член, что, наверное, заставило бы голову Дина взорваться, если бы не этот чёртов звон! Дин потянулся рукой к телефону, оставляя тело Каса ненадолго без внимания, что заставило Новака начать извиваться, требуя его обратно. Рука сама собой нажала на кнопку "принять", а из динамика послышалось недовольное "Дин!", которое почти заглушило низкий стон и жалобное "Дин...". Если бы Винчестер в этот момент стоял, он бы определенно точно упал, ведь колени начали дрожать, как и все его тело. Одно только его имя, произнесенное любимыми пухлыми губами могло заставить задыхаться от удовольствия. Кас, видимо, хотел довести его до инфаркта, поэтому начал извиваться на нём как самая послушная сучка во время течки. Кто бы мог подумать, что этот Ангел будет таким... Он мог бы быть искусителем или каким-нибудь инкубом... Но точно не слугой Божьим. - Отвяжись, сучка, я занят, - протянул Дин настолько незаинтерисованно и угрожающе, насколько это было возможно в его положении. Ремень сам собой растегнулся, как, собственно, и молния брюк. Ловкие пальцы уже потянулись к стратегически важному месту. Дин прикрыл глаза в предвкушении заветного прикосновения... Что? Сами собой? Стоило только Дину об этом подумать, как дымка сама собой спала, а иллюзия начала слабеть... Губы Каса стали менее настойчивыми, а его тело - менее жарким. Все стало искажаться и исчезать, ну как все... Железная эрекция осталась на месте. Дин распахнул глаза и очутился в своей собственной кровати, полуголый и со стояком в трусах. Игрушечный кот с крыльями, которого он любовно звал Касси, с осуждением смотрел на него, а чёртов телефон почему-то был в его руке! Что за херня? - Блять... - вырвалось откуда-то из груди, из самого нутра, когда он осознал всю абсурдность ситуации. Свободная рука упала на лицо, пока Дин отчаянно пытался игнорировать требующий внимания член. Возбуждённое воображение подбрасывало ещё более откровенные картинки по сравнению с теми, что ему уже посчастливилось лицезреть. И это вообще не помогало в его ситуации. Член уже начал болеть от напряжения, пока мысли неумолимо возвращались к пухлым губам, тонким пальцам, упругим ягодицам... - И чем же ты там так занят? - смеясь, спросил Сэм на том конце провода. Нет, серьезно, как Дин мог ответить на звонок во сне? - Только не говори мне, что ты скачешь на своем Ангелочке? Я бы не хотел мешать вашей идиллии... - добавил он. Мог ли Дин говорить во сне? А стонать? Боже... Хоть бы нет... Пожалуйста. Какой позор... - Было бы замечательно, - печально и так мечтательно выдохнул Дин. Он сказал это почти беззвучно, но Сэм, видимо, обладал супер слухом, раз расслышал заветные слова. Но с другой стороны, должен ли Дин стесняться своих желаний, которые пока что больше похожи на мечты? Ну да, хочет он поскакать на Касе, и что теперь? Сэму пора определиться с его собственной личной жизнью, чтобы его перестала так интересовать чужая. На какое-то время в трубке повисла загадочная тишина, только вот такая короткая... - Ххахахах, - взорвался Сэм. Дин предполагал, что он покатился по полу от смеха, как головка самого настоящего сыра. Так. Про головки лучше пока не надо... - Прости, что напомнил о твоем несчастьи, брат, - даже не пытался изобразить сочувствие Сэм. - Когда-нибудь ты познаешь ангельскую благодать! - Очень смешно, - произнёс Дин и прикрыл одеялом эрекцию, слегка краснея под "взглядом" плюшевой игрушки. Она действительно его осуждала! - Если ты не хотел сказать мне что-то очень важное, то я бросаю трубку. Его там ждали дела вообще-то! Ну да, рукоблудие теперь тоже считалось важным делом. Не удивляйтесь так. - Не строй из себя мамочку, Дин. Твои угрозы работали, когда мне было девять, - сказал Сэм, в чьём голосе играли редкие смешинки. Но инстинкт самосохранения у него все еще работал, раз он решил все-таки кое-что добавить. - Ну ладно, не девять. Может быть, пятнадцать..? - Если ты прямо сейчас не начнешь, то можешь уже начинать выбирать себе гроб, - спокойно и с улыбкой, которая слышалась в голосе, проговорил Дин. Каждое его слово было пропитано угрозой, весомой и серьёзной. - Не кипятись, большой брат, я ведь действительно по делу, - почувствовал фантомный страх Сэм и вовремя спохватился. - Ты приглашён на вечеринку Бальтазара, - сказал он так, будто это что-то значило. В голове Дина промелькнуло несколько ярких мыслей, среди них были "что блять?", "ебать дело!" и "ну вы охуели там все?". В качестве ответа он решил выбрать что-то менее агрессивное и матерное. - И почему меня должно это волновать в 9, сука, утра в выходной!? - он правда старался не кричать и не ругаться матом. Правда-правда! - Это твой последний день, ты в курсе? - этот дурак серьезно лишил Дина лучшего сна в его жизни из-за какой-то вшивой вечеринки? - О, ну раз тебя не интересует вечеринка, где сто процентов будет твой ненаглядный Ангел, который, как я понял, уже начал являться тебе во снах, то ладно, - деланно театрально и ну очень уж выразительно пролепетал Сэм, а мозг Дина опять коротнул. Если все так пойдет и дальше, то старшему Винчестеру скоро придется менять проводку. - Что-что? Какая вечеринка? - рывком сел на кровати Дин, забыв о плюшевом коте, заделавшимся эталоном нравственности, возбуждении и Касе, таком горячем и сексуальном. Хотя кого он обнавыет? О Касе из сна он не забудет уже никогда. Интересно, если бы это сумасшествие произошло в реальной жизни, Новак был бы таким же открытым, гибким, откровенным... - О, так теперь тебе уже интересно? - включил режим сучки Сэм. Как ожидаемо. Мелкому действительно повезло, что он находился в километрах от Дина, иначе он схлопотал бы не одну оплеуху и не один синяк. - Ладно, так уж и быть, расскажу тебе все, - решил не испытывать судьбу Сэм. Он хоть и был сучкой, но какое-то уважение к старшему брату все еще испытывал. - Бальтазар каждый год проводит предновогоднюю вечеринку, где собираются чуть ли не все наши знакомые и ещё куча богатых и важных шишек. Обычно твой ненаглядный Кастиэль на них не появляется, но в этот раз... - Почему ты стал разговаривать как герой фанфика? - не оценил театральную паузу в рассказе брата Дин. Его в данный момент мало волновали Бальтазар, их знакомые и какие-то там шишки, но вот Кас... - ...но в этом году его каким-то чудом уговорили. Без жертв не обошлось, конечно, но важен результат, - довольно проговорил Сэм, игнорируя комментарии брата. Дин мог сколько угодно делать вид, что ему на все глубоко насрать, но младший Винчестер знал его достаточно хорошо, чтобы уметь понимать, когда лучше заткнуться, а когда можно еще немного пошутить. Да и свести двух самых талантливых идиотов Америки он был уже просто обязан, как один из самых несчастных и преданных фанатов шоу "недомолвки Дина и Каса". - Самому до жути интересно, что же такое попросил Кас. Только вот никто ничего не расскажет, ведь в противном случае их ждет кара небесная лично от Кастиэля Новака, великого и ужасного. - Они так боятся Каса? - спросил Дин, который ну совсем не мог представить такого милого и всепонимающего Каса в роли Карателя. Он же был самым настоящим котом, безобидным и пушистым... - Еще как, - ответил Сэм, вспоминая все те разы, когда Новаки косились на любого наивного обывателя, что решил, будто Кастиэль плюшевый Мишка, а не парень, ходивший все детство на 5 видов борьбы, стрельбы из лука и пистолета, ну и... - Это ты не слышал историю про его знаменитый удушающий... Ну и женушку ты себе, конечно выбрал. Не из простых... Размышления Сэм вдруг прервал, а на другом конце провода что-то зашушрало. Раздался какой-то скрип и стали слышны неторопливые шаги. Дин по одному только звуку понял, что брат ходит дома без тапок, а на дворе был декабрь!!! Ему ещё влетит... - Погоди, ко мне кого-то принесло, - наконец-то что-то сказал Сэм. Рядом с ним что-то попадало, потом зазвенело, чуть позже - Дин услышал дверной звонок. Действительно кто-то пришёл... - Кстати, я звонил Чарли вчера. - Зачем ты звонил Чарли? - слишком уж собственически пробубнил Дин. Чарли была его лучшей подругой, поэтому делить её хоть с кем-то он просто физически не мог, даже со своим братом. - Полегче, ковбой, - отозвался Сэм и продолжил какие-то шабуршания. - Я всего лишь попросил её помочь тебе с одеждой для вечеринки. - То есть ты думаешь, что мне нужна помощь с одеждой? - глубоко оскорбился Дин. Его брат сейчас унизил его умение сочетать вещи? С каких пор какая-то тупая вечеринка стала настолько важной, что для неё нужно вызывать эксперта в моде? Так ладно еще это, но Сэм позвонил Чарли вчера! То есть он сначала звонит чужой рыжей бестии(рыжей бестии Дина!), и только потом брату? Мило. Вариант ответа "ну вы охуели там все?" становился все более привликательным. - ...что ты здесь делаешь, вообще? - спросил Сэм в крайней степени непонимания через какое-то время. Казалось, брат отчего-то завис, погрузившись в молчание с головой. В его голосе присутствовала и доля удивления. Незваный гость Винчестера что-то ответил и вызвал у него какой-то странный вздох, который Дин так и не смог прочитать. - Ну приехали, - сказал Дин, который уже успел начать снова играть в гляделки с Касси, чьи игрушечные глаза, казалось, смотрели прямо в душу. - Это ты мне позвонил, если что. Не наоборот. Проозвучал хлопок двери. Кто бы там к Сэму не пришёл, его благополучно впустили внутрь. - Я не тебе, - отозвался Сэм. Говорил он как-то заторможенно. Похоже, он был действительно очень занят чем-то... Или же кем-то? - Я признаю твой элегантный вкус в одежде, но в этот раз нельзя просто надеть первую попавшуюся худи... - говорил он, время от времени шикая на своего гостя. - Положи на место! На этом связь вдруг прервалась, а Дин грохнулся обратно на кровать, размышляя теперь о том, как самый лучший сон в его жизни превратился в отвратительное утро, сомнительный телефонный звонок и унижение его чувств и достоинств. Глаза сами нашли его совесть в лице бездушной игрушки, набитой плюшем. - Не смотри на меня так, - сказал Дин, вставая с постели. Он всеми силами игнорировал свою маленькую... Кхм кхм... Внушительных размеров проблемку, и стоял с гордо поднятой головой, готовый выстоять под натиском доводов плюшевого кота. - Если бы ты оказался там на моем месте, ты бы тоже так отреагировал, - размышлял Винчестер, уперев руки в бока. - Да он же чертово совершенство, от одного только его присутствия не стыдно кончить! Кого на самом деле убеждал в этом Дин, понять было невозможно, но не очень-то и нужно. После этого впечатляющего диалога ничего не изменилось. Каждый остался при своём. Кот так и сидел напротив кровати, не проронив ни слова. А Дин его весь оставшийся день активно избегал. ...... Пятью минутами ранее. - То есть ты думаешь, что мне нужна помощь с одеждой? - послышалось из динамика телефона. Дин был недоволен. Определенно был. Сэм не то чтобы считал, что Дину нужна помощь. Просто в этот раз все должно быть на высоте. Его брат был просто обязан соблазнить свою влюбленность! Для этого ему нужно было выглядеть идеально и максимально сексуально. В этом из круга доверенных лиц Дина разбиралась только Чарли, вот и все тут. Именно с такими мыслями Сэм без особого энтузиазма открыл дверь. Наверное, нужно было хотя бы поглядеть в глазок для начала, ну или же спросить "кто там?". Парень бросил секундный взгляд на незваного гостя и завис. Перед ним стояла чертова супермодель, причем знал он её ну очень уж хорошо. Габриэль Новак всегда выглядел опрятно, у него точно было чувство стиля, которым он замечательно пользовался. Сэм знал и то, что Габриэль был падок на брендовые шмотки, только без страз, сомнительных надписей и текстур, крупных лого. Он любил тихую роскошь, выбирал неагрессивные парфюмы и базовые вещи из качественных тканей. Конечно же, Сэм не сам это понял, ему все популярно объяснили. И про тихую роскошь, и про духи, и про стиль, и про все. Сам бы он никогда ничего не заметил, а если бы и заметил, то не понял. И если просто ухоженным Гейб выглядел всегда, то сегодня... Сегодня он выглядел просто потрясающе... Первой бросилась в глаза почему-то шея. Ворот идеально выглаженной чёрной рубашки, расстегнутой на три пуговицы, открывал удивительный вид на стройную шею. Сэм даже смог разглядеть на ней особенно крупную вену, едва заметно пульсирующую под кожей цвета слоновой кости. Словно почувствовав на этом участке кожи чужой тяжёлый взгляд, Габриэль повернул голову чуть в сторону, от чего мышцы шеи так соблазнительно натянулись... Сэм почувствовал непреодолимое желание провести по ним кончиками пальцев, надеясь вызвать у Новака волну мурашек. Взгляд сам собой двинулся ниже, зацепляясь за следующую занимательную точку - четко очерченную ключицу. На секунду захотелось провести по ней языком, слегка прикусить, оставить засос... Только на секунду. Чуть ниже был виден участок груди, мускулистой, но не накаченной. На шее Габриэля висел замысловатый кулон с неизвестным символом, который мешал Сэму наслаждаться божественной красотой Новака, но и тот выглядел просто безупречно. Вся эта одержимость оккультизмом и енохианским(Сэму пришлось спрашивать, что за каракули постоянно мелькают там, где есть Новаки) была очень странной, но настолько же и волнующей. Что-то в этом было. Определенно было. Рубашка была заправлена в классические чёрные брюки, которые сидели слишком хорошо. Они скрывали все и ничего одновременно. Крупные бедра Габриэля были замечательно окутаны плотной тканью так, что теперь казались Сэму ещё более аппетитными. Гейб и раньше носил что-то подобное, но почему-то Винчестер заметил то, как замечательно эта часть тела выглядит, только сейчас... И это он ещё не видел Новака со спины. Он уже готов был поспорить, что задница Габриэля выглядит ещё лучше. Когда Сэм сглотнул уже в сотый раз, он перевёл внимание с тела Гейба на его лицо. Нужно ли упоминать, что оно всегда казалось Винчестеру красивым? В этот раз оно мало отличалось от своего обычного состояния, только вот губы... Они как-то странно блестели, казались влажными... Мог ли Габриэль накрасить их блеском? Косметика сделала их визуально крупнее и сочнее. Сэм почти поддался вперед, чтобы облизать их. С губ он перевёл взгляд на глаза, которые, о Боже, следили за ним? Мог ли Гейб считать его реакцию? Да Сэм же как открытая книга, все его эмоции написаны на туповатом на вид лице! Видимо, паника тоже была довольно очевидной для Новака, ведь спустя мгновение его взгляд утратил всякие внимательность и цепкость, он стал смеяться сначала одними глазами, а чуть позже в игру включилась и знакомая ухмылка, хоть и кажущаяся теперь добрее, чем обычно. Сложно было сказать, сколько Сэму понадобилось времени, чтобы прийти в себя и произнести уже хоть что-то. Винчестер разозлился на себя за такую бурную реакцию и не думая бросил первую попавшуюся фразу, пропитанную раздражением. - Что ты здесь делаешь вообще? В ту же секунду Сэм почувствовал стыд. Он боялся, что Габриэль воспримет это на свой счёт и обидится, только вот... Новак лишь приподнял в лёгком удивлении брови и стал медленно приближаться. Сэм даже хотел попятиться, только вот намертво прирос к земле и тупо не мог пошевелиться, пока его сердце стучало в ушах набатом. - А мне показалось, ты очень даже рад меня видеть... - томно произнёс Гейб, прикусив губу. Он провёл своим невозможным пальцем по груди Сэма и дерзко ухмыльнулся. Если бы он приблизился ещё хоть на миллиметр... В таком случае либо Винчестер впечатал бы сексуального засранца в стену, либо его сердце остановилось. Одно из двух. Только вот Гейб и не думал приближаться, он равнодушно прошёл мимо, заходя прямо в квартиру, пока её хозяин стоял в ступоре. Только спустя пару секунд Сэм позволил себе дышать, делая рваный выдох. Он совершенно не понимал своей реакции на такие безобидные провокации Новака. Ну не должно его сердце биться настолько быстро, не должны легкие переставать работать, не должен мозг тонуть в хаосе... Как бы тяжело не было Сэму, он нашёл в себе силы закрыть наконец входную дверь и направиться в гостинную, где уже во всю развлекался Габриэль. Дин что-то пробурчал в трубку, но Сэм и слова то не понял, пытаясь собрать свой мозг по частям, словно тот был пазлом из 2 тысяч деталей. - Я не тебе, - выдавил из себя младший Винчестер, невольно залипнувший на вид Габриэля сзади. Новак будто специально нагнулся, чтобы поднять какую-то ерунду, которую он уже успел уронить. И его задница выглядела в сотню, в тысячу раз лучше, чем его бедра. Круглая и упругая. Она чем-то напоминала ему зефирку, которую до жути сильно хотелось укусить. - Я признаю твой элегантный вкус в одежде, но в этот раз нельзя просто надеть первую попавшуюся худи... - с трудом складывал слова в предложение Сэм. Он с титаническим усилием заставил себя отвернуться, налил в первый попавшийся стакан воды и осушил его залпом. Когда он снова поднял взгляд на Габриэля, тот уже игрался с чем-то другим. Сэм не придумал ничего лучше, кроме как шикнуть на него. Габриэль ему всем своим видом напоминал неугомонного кота, скидывающего вещи с полок. Все было бы замечательно, если бы он не положил глаз на стеклянный шар, как в Гарри Поттере, который Сэм случайно нашёл на "Ибэй" за неприличную сумму денег. - Положи на место! Разговор с братом в секунду стал для него неактуальным. Он сбросил звонок и чуть ли не пулей метнулся к Габриэлю, уже взявшему предмет в руки. Сэм забрал у него шар и поставил его на самую верхнюю полку, после чего Гейб надул губы и скрестил руки на груди, теряя всю свою грацию. Теперь он был похож на ребенка, у которого отобрали конфету, а конфеты Габриэль очень любит. - Ты вроде как был занят, - начал Габриэль. И только в этот момент Сэм понял, что они стоят друг к другу даже слишком близко. Только вот никто отстраняться даже не думал, хотя неловкость ситуации была довольно очевидна. Габриэль всегда смотрел на Сэма снизу вверх из-за разницы в росте, но сейчас... Новаку пришлось запрокинуть голову так сильно, что у Сэма от одного только взгляда на эту картину начинала болеть шея. Только вот смотрел Габриэль на него так внимательно и почти покорно... В груди что-то ухнуло, потом ёкнуло, чуть позже и вовсе затряслось от восторга. Огонёк дерзости, который Гейб, видимо, никогда не терял, только подливал масла в огонь, заставляя коленки взрослого и здорового мужика подкашиваться как у пятиклассницы. - Я решил, что квартира стоила слишком дорого, чтобы её так легко терять, - сказал Сэм, стараясь смотреть только в глаза, что тоже было не очень разумно. Если глазеть на губы будет просто-напросто неэтично(ну ещё и трудно, тк желание поцеловать мелкого засранца в таком случае возрастёт стократно. А все этот чертов блеск для губ!), то невыносимость зрительного контакта была обусловлена кое-чем другим. Сэм и раньше ловил себя на том, как тонет в ореховых глазах, которые время от времени переливаются, иногда темнея чуть ли не до чёрного цвета. Винчестер не раз удивлялся их красоте. Порой ему кажется, что такие глаза могут принадлежать только какому-нибудь волшебнику или даже божеству. Он и в этот раз серьезно так залип, хотя изначально старался просто не смотреть на губы Новака. И Сэм даже не был удивлен, что сложилось все именно так. Он следил за тем, как эмоции в ореховых глазах сменяют друг друга и почти задыхался от их красоты. Глаза Гейба искрились интересом и, кажется, предвкушением? - Разве стал бы я лишать дома моего любимого Винчестера? - так тихо, почти шепотом, говорил Габриэль, продолжая стоять на месте. Он ничего не предпринимал, видимо, ожидая инициативы от своего собеседника. Сердце Сэма снова дало сбой. Любимого Винчестера..? Это была такая странная формулировка, что хотелось одновременно и улыбнуться, и пустить слезу. - Да, - так же тихо ответил Сэм, боясь спугнуть момент. Он не знал точно, что же должно произойти, но с упоением этого "чего-то" ждал. - Может быть... - еле заметно приблизился к нему Габриэль, продолжая сканировать Винчестера цепким взглядом, пытаясь уловить его реакцию. Сэм втянул носом воздух, молясь всем богам, чтобы Новак не услышал башенный стук его сердца. - Но не сегодня... Голова начала немного кружиться, когда Сэм уловил запах Гейба. Его парень уже успел запомнить: очень сладкий, почти приторный, тягучий и плотный. Он был приятным из-за еле уловимых ноток мускуса и, возможно, ванили. Он был запоминающимся. Аромат парфюма смешивался с особым запахом Габриэля, и это было почти волшебно: нотки свежести, запах дождя или даже грозы, каких-то конфет и чего-то алкогольного - таким был его любимый Новак. Время на мгновение замерло, с интересом наблюдая за двумя медлительными придурками, но и оно имело своё терпение. "Либо сейчас, либо никогда" - шептало оно на ухо так соблазнительно и сладко... Казалось, они оба приняли решение, забыв о всех предрассудках и недоговоренростях. Сэм, действуя по примеру Новака, стал сокращать между ними дистанцию, послав к чертям назойливые голоса в голове, пытающиеся воззвать к возбуждённому разуму. Действительно. Либо сейчас. Либо... - Дилинь-дилинь... Ну конечно... Разве могло все закончиться так просто? Парни отстранились друг от друга как ошпаренные, и если Габриэлю это никаких неудобств не принесло, то вот Сэму... Он врезался спиной в стеллаж, который не так давно терроризировал Новак, и ударился об него головой. Вещи, удобно устроившиеся на деревянных полках закачались из стороны в сторону, а некоторые из них и вовсе попадали. Так на голову Сэма прилетела какая-то книжка, слишком пыльная для тех, что хранились в доме Винчестера. Парень поднял её с пола, покрутил в руках и прочитал название. - "Как я стал идиотом". Мартен Паж... - проговорил одними губами Сэм. Довольно ироничное название. Парень даже на мгновение забылся и снова задел спиной шкаф, сверху посыпалось ещё несколько пыльных книг, причем на его и без того больные плечи и голову. Когда обстрел был закончен, Сэм открыл сначала один свой глаз, потом - второй. Он посмотрел на Габриэля, который, как оказалось, все это время пялился на него со сложным выражением лица. - Что? Какое-то время Габриэль молчал, словно проглотил свой бескостный язык, позже он начал содрогаться всем телом. И только когда Сэм уже открыл рот, чтобы спросить, все ли в порядке, Новака прорвало. Он будто бы взорвался от смеха, складываясь пополам и хватаясь за живот. Вот такого Габриэля Сэм знает. На губах сама собой расцвела улыбка, а через пару секунд они смеялись уже вдвоем. - Так зачем ты пришёл? - спросил Сэм спустя минуты, наполненные немного нервным, но каким-то даже счастливым смехом. Винчестер помнил, что уже спрашивал об этом, но совсем не мог найти в своей голове ответа на этот вопрос. Не то чтобы он не хотел видеть Габриэля, наоборот... Он очень хотел его видеть, ещё и у себя дома... Но визит Новака был очень неожиданным и слегка странным. - О, точно, я же по делу, - опомнился вдруг Габриэль и спустя секунду принял важный вид, только его глаза сверкали от плескающихся в них весельи и азарте. Он потер руки друг об друга, хлопнул в ладоши и достал откуда-то большие пакеты, в которых лежали коробки? - Я пришел поколдовать над твоим имиджем, Сэмми. Если так подумать, реакция Дина на подобное заявление была теперь вполне понятна Сэму... Младший Винчестер скривил лицо, которое теперь было выражением Вселенской печали и поджал в сомнении губы. Габриэль облизнулся в предвкушении, уже начиная раздевать Сэма глазами, мысленно примеряя на него самые разные образы... Ну или не примеряя... ..... Его пробуждение в лучшем случае можно было назвать плохим, в худшем - отвратительном. Хотя в последнее время Кас был рад даже тому, что вообще проснулся, как бы это депрессивно не звучало. Но, справедливости ради, пробуждение само по себе было для него не слишком частым явлением, ведь Новак спать просто не ложился. Причин для этого было много: банальная бессонница, тревога, отсутствие на сон времени, страх быть прирезанным во сне, кошмары... Там был действительно длинный список. В этот раз все было не так плохо, только вот сон был каким-то уж очень навязчивым, но и до крайности занятным. Воспоминания о сне заставили щеки Каса предательски порозоветь, табун мурашек побежать по телу, а губы сжаться в тонкую линию. И если обычные, банальные и среднестатистические сны, похожие на бред сумасшедшего, забывались в худшем случае через 10 минут после пробуждения, то этот... Как бы сильно не хотел выкинуть его из головы Кас, все было тщетно: кадры из его теперь "любимого" кинофильма, видимо, с жанром "порно", мелькали перед глазами яркими вспышками, однозначные звуки эхом доносились где-то у уха, а знакомый запах щекотал нос. Кастиэля сковал жуткий стыд, а вместе с ним и... Возбуждение с разочарованием? Кас помнил, как Дин подвез его на машине, как он сам поблагодарил Винчестера, помнил и последовавшую после этого реплику, только вот в реальности все на том и закончилось. Чаша весов перевесила в сторону "не целовать", Кас одарил Дина сложным взглядом, пожелал спокойной ночи и удалился. Но во сне... Тот холодный осенний вечер был не настолько холодным. Он был горячим и жарким. Кас поцеловал Дина и, о Боже, тот ответил, да так, что у Новака до сих пор кружилась голова. Проблема была и в том, что все было таким реальным... Парень чувствовал жар рук Винчестера на своей коже, чувствовал его горячее дыхание на своих губах, чувствовал покалывание в тех местах, куда его укусил Дин. Голова кружилась от запахов, мозг плавится от шумных вздохов и полузадушенных стонов. Член физически болел от возбуждения. Даже вспоминая то безумие, что охватило их обоих во сне, сердце начинало биться чаще, а дыхание предательски сбивалось. Напрягал и тот факт, что Кас был действительно разочарован тем, что все закончилось так быстро, он ведь только начал входить во вкус, пока каждое прикосновение губ к губам, кожи к коже, только усиливало его жажду. Может, нужно было все-таки поцеловать идиота, в таком случае могло ли их взаимодействие выйти на новый уровень? Кас был почти зол на себя за такую оплошность, хотя не до конца понимал, где именно облажался. Голова начала болеть от навязчивых мыслей и жалких попыток то ли забыть сновидение, то ли вернуться обратно и хорошенько трахнуть Винчестера. Кас из последних сил разлепил глаза, отнял от лица руки, которыми в последние минут 15 бил себя от беспомощности, и встал с постели. Он подошёл к зеркалу, которое являлось частью туалетного столика и взглянул на себя, опираясь руками о столешницу. Взгляд бегал от опухших глаз и тёмных мешков под ними до впалых скул и обкусанных губ. Жалкое зрелище. Он глубоко вздохнул и рухнул на пуф перед столом, роняя голову в руки. Глаза сами собой нашли гору макулатуры, валяющийся перед ним. Ещё вчера Кас притащил домой всю почту, даже не надеясь её когда-нибудь разобрать, но сейчас ему просто необходимо было как-то отвлечься от сильных рук и горячего языка, заставляющих его извиваться и стонать. Он покапался в горе бумажек, среди которых были: глупая реклама, плотные конверты с какими-то приглашениями, куча писем и несколько журналов. Начать он решил с журнала с классической глянцевой обложкой, яркой и кричащей. Кто на этот раз украсил её? Вот же блять... Как он мог забыть. Габриэль и Бальтазар всю неделю трубили о невероятном выпуске их любимого журнала, на которой должен был засветиться никто иной как Дин-мать-его-Винчестер. Они даже пообещали отправить ему несколько выпусков, чтобы Кас это знаменательное событие случайно не пропустил. Кажется, настал тот самый день... Новак даже не пытался читать заголовки, которые по своему обыкновению были напечатаны на обложке. Он глубоко вздохнул и направил весь свой взор на Дина, который оказался чертовой супермоделью. Он был одет в клетчатую рубашку, растегнутую настолько сильно, что в ней почти не было смысла: она не скрывала ни подтянутое мужское тело, ни крепкую грудь, ни замысловатую татуировку на этой самой груди... Кожа Винчестера предательски блестела, заставляя задыхаться от желания её облизать, уделяя особое внимание тату - звезде, окружённой кругом с языками пламени. Рукава рубашки были закатаны, что открывало смотрящему вид на жилистые руки, тонкие запястья, обнимаемые какими-то браслетами(похожие он видел у Дина и в жизни. Они представляли из себя кожаные украшения с деревянными бусинами разных форм и размеров). Винчестера одели в довольно широкие светлые джинсы с слишком низкой посадкой. На нём был крупный кожаный ремень, который, впрочем, не мешал ему спустить джинсы с одной стороны немного вниз, открывая вид на тазовую косточку, которую безумно хотелось прикусить, оставляя след от зубов. Кас мог бы кончить от одной только этой детали. Он почти титаническими усилиями заставил себя опустить глаза чуть ниже, пока не уткнулся им в казаки песочного цвета - стильно и красиво, и как же они шли Дину... Кас сглотнул и, закончив разглядывать одежду(и не только), решил взглянуть и на не менее замечательное лицо, и это было его ошибкой. Сначала он заострил внимание на шее Винчестера, а в голове стали всплывать воспоминания, где он обнимал эту шею, целовал, кусал, оставлял на ней красные следы... Кас сжал рукой бедро до боли, пытаясь хоть так привести себя в чувства. И это даже помогло бы, если бы его взгляд не зацепился за лицо Дина: нижнюю губу он закусил в игривости и дерзости, брови свёл к переносице в глубокой сосредоточенности, а глаза... Они сверкали из-под полуопущенных ресниц как драгоценные камни. Свободной рукой Дин придерживал ковбойскую шляпу, что находилась на его голове. Из-за теней, что она создавала своими полями, скулы Винчестера казались ещё острее, чем обычно, а губы - ещё пухлее. Долго Кас не продержался и с обречённым стоном швырнул журнал в мусорку, надеясь, что больше никогда его не увидит, но и желая встречи с ним как можно скорее. Он в раздражении вышел из спальни, оставляя Дина-сексуальную-бомбу-Винчестра лежать в мусорке, продолжая закусывать губу и смотреть на что-то томно прикрытыми глазами. И если бугорок в трусах Каса был заметно больше, да и твёрже, чем обычно, то свидетелем этому была только полупустая квартира и птицы за окном.