Об Ангелах и Охотниках.

- Так ты все-таки решил поехать? - спросил Кас, пытаясь не выронить из рук кучу коробок, пока шел к знакомой черной машине, что было довольно сложно, ведь эти самые коробки закрывали ему весь обзор. Пару раз он даже споткнулся, а гора подарков опасно наклонялась то вправо, то влево. С горем пополам он дошел до автомобиля, где передал свой груз в руки Габриэлю, который теперь усердно, но немного нервно, укладывал все эти вещи в багажник. - Ага, не бросать же тебя в этом кошмаре одного, - подмигнул Габриэль брату, забирая из его рук последнюю коробку и ставя ее рядом с... Плюшевой индейкой? День благодарения Днем благодарения, но не до такой же степени... Они же не брали с собой живую индюшку, чтобы ее потом "помиловать"? Хотя, зная Гейба... Все может быть. - Ох. Спасибо, Габриэль. Это так благородно с твоей стороны, - улыбнулся Кас, насмотревшись на индюшку с немного пугающим лицом... Или не лицом? Были ли у птиц вообще лица? Кас сжал плечо брата и еще раз улыбнулся. Габриэлю было сейчас нелегко, и об этом знали как Михаил, так и Кастиэль. Сегодня они встретятся с отцом, что само по себе немного напрягало каждого Новака, не говоря уже о конкретно Габриэле, чьи отношения с папой были мягко говоря натянутыми... - Не благодари его. Он делает это не для тебя, - вмешался в разговор молчавший до этого Михаил. Он открыл дверь машины и сел на водительское кресло. На лице Габриэля появилось сложное выражение лица, которое спустя секунду стало откровенно недовольным. И Михаилу не нужно было оборачиваться, чтобы узнать об этом. - Этот парень просто очень любит причинять себе боль. - Не строй из себя мудрого старшего брата, - проворчал Габриэль, садясь на переднее сидение спустя несколько минут, которые они с Касом провели в полной тишине, стоя у багажника. - Тебе не идет. - Вообще-то, я и есть мудрый старший брат, - уверенно заявил Михаил, пристегиваясь. Габриэль переглянулся с Касом, который уже удобно устроился на заднем сидении. Причем взгляд у обоих был до неприличного сильно пропитан скептицизмом. Братья даже не собирались скрывать свое сомнение. - Какой наивный... - на грани слышимости выдохнул Габриэль спустя пару секунд и покачал головой из стороны в сторону. - Я все слы... - не успел договорить Михаил, как Габриэль включил радио и сразу же сильно увеличил громкость. Из магнитолы послышалась какая-то попсовая песня, а машина наконец-то тронулась. Какое-то время они ехали в тишине, если, конечно, не самое приятное пение какой-то певицы вписывалось в это понятие. Кас прикрыл глаза и полностью откинулся на сидение. Он закутался в свой любимый бежевый плащ, под которым виднелся свободный свитер синего цвета. Волосы парня были в привычном беспорядке, а губы - сильно обветренны. Иногда он хмурился, будто был недоволен мыслями, посещающими его голову. Если он не был занят истязанием своих губ, то это могло значить только одно - Кас истязает что-то другое. Таким уж он был: нервным и беспокойным. Помимо этих двух и без того ярких качеств он обладал еще и эмпатией, которая нередко усиливала его встревоженность. Так и получилось в этот раз: Габриэль подобно большому куску урана создавал в машине настоящую ЧС, излучая ядерную смесь, способную вызвать невроз даже у засохшего куска хлеба. Он подвергал братьев излучению с высоким содержанием тревоги, хотя внешне выглядел совершенно спокойным. Михаил следил за дорогой и прикусывал губу. Он время от времени сжимал руки на руле, иногда барабанил по нему пальцами. Старший Новак не забывал и устало вздыхать, поглядывая за Габриэлем, который, видимо, проглотил свой длинный и бескостный язык. Габриэль выглядел хорошо. Даже слишком хорошо. Одежда хорошо выглажена, волосы идеально уложены. Он был одет в прямые черные брюки и белую рубашку! Это не было привычной для него одеждой. Кас и Майкл не видели брата таким даже на выпускном. Каждый жест Габриэля кричал "я нервничаю! ". Каждый его взгляд был пропитан тревогой. Габриэль не говорил, совсем не говорил. И это было уже действительно плохо. Кастиэль и Михаил, конечно, пытались несколько раз подбодрить его, но ничего не вышло, ведь они не были сильны в разговорах. Это, вроде как, никогда не было их "коньком". Это Габриэль был их лучиком света, их вечной батарейкой, но солнце иногда прячется за облаками, а батарейки рано или поздно разряжаются. Как бы то ни было, братья оставили свои попытки хоть как-то помочь Габриэлю и теперь оба сидели и тонули в унынии, которое он транслировал. - Как там дела с машиной? - прервал "тишину" Михаил, притягивая к себе внимание попутчиков, и сделал музыку тише. О недавнем "инциденте" он узнал почти сразу. Габриэль посчитал нужным рассказать ему обо всем в тот же самый вечер, когда услышал эту "замечательную" историю от Кастиэля. Оба брата переживали за Каса и время от времени спрашивали его обо всем и ни о чем одновременно. Они пытались заставить его сделать с этим хоть что-то, но в довольно мягкой форме, что, в прочем, не имело никакого значения, ведь Кас их попытки будто и не замечал вовсе. - Да никак. Легче купить новую, чем починить старую, - устало пробормотал Кас и невольно поежился. Ему было жаль свою машину и немного жутко из-за того, что с ней сделали. Вся эта история была до крайности неприятной. - Теперь вот думаю, какую купить... Или не покупать вообще... - А что с цветами? - спросил Михаил и бросил взгляд на Каса через стекло заднего вида. Его мало заботили раздумья брата касающиеся покупки новой машины. Честно говоря, ему на это было совершенно плевать. А вот то, что Кастиэль стал в последнее время притворяться дурачком, его знатно так раздражало. Гнев свой он открыто выражать не мог по не совсем понятным даже ему причинам, поэтому страдал помимо Михаила только руль его до неприличного дорогой машины. - Без понятия, - пожал плечами брюнет и уставился в окно, разглядывая мелькающие то и дело полуголые деревья. Раздражение Михаила он либо не замечал, либо искусно игнорировал. - Обычные садовые цветы. Такие можно найти на заднем дворе у каждой первой старушки. - Я до сих пор считаю, что нужно было рассказать все Бальтазару, - сказал Габриэль, недовольный ответом брата. Парень тут же поймал на себе два встревоженных взгляда, но проигнорировал их. Габриэлю не нравилось, что Кастиэль даже не пытается выяснить, кто точит на него зуб. Это напрягало и бесило одновременно. Все его мысли уже как неделю были заняты безопасностью Кастиэля, а точнее - обеспечением для брата этой самой безопасности. Сейчас, конечно, эти мысли были притеснены другими его переживаниями, но это было уже не так важно, как жизнь Каса, а точнее угроза эту жизнь потерять. - Он быстро найдет этого маньяка. - Не говори ему, - как-то странно, но до крайности уверенно и серьезно ответил Кас. - Но почему? Это важно. Бальтазар должен знать, - сказал Михаил, искренне не понимая причин для такого поведения. Чего плохого могло быть в том, чтобы попросить помощи? Хотя... Кастиэль всегда был таким. Парень, готовый на все ради других, будто физически не мог даже принять чужую помощь, не говоря уже о том, чтобы о ней попросить. - У него и так сейчас много хлопот, - размыто ответил Кас, что не так уж сильно и выделялось из его привычного образа. - Да и не случилось ничего страшного. Не говорите ему, пока все в порядке, - нахмурился брюнет, и, о Боже, надул губы? Братья Новак и без того вечно ассоциировали парня с маленьким очаровательным ребеночком, за которым нужно приглядеть, которого нужно побаловать и расцеловать с головы до пят. А тут еще и его эта моська! Именно моська. Как можно воспринимать слова Каса всерьез, если он говорит это именно так? Вот и Новаки не знали. А еще они не могли ему отказать... И об этом прекрасно знал Кас. - Я не хочу, чтобы он переживал без причины. И вас двоих это тоже касается. - "Пока все в порядке"? Ты прикалываешься? - вспыхнул Габриэль, напрочь забывая о своих проблемах. Как этот мелкий может быть таким беспечным? Он ведет себя так, словно его жизнь ничего не стоит и никому не важна. Но это было далеко не так. Его любили, ценили и уважали, о нем заботились в конце-то концов. - Если тебя пырнут по дороге домой нам тоже ему не говорить? - Не утрируй, Габриэль, - взглянул на брата Михаил строго, хотя и был с ним от части согласен. Им надо было что-то делать, пока все не зашло слишком далеко. - А ты... Займись тогда этим сам. И не спускай все на тормозах, как обычно это делаешь. Или мне придется нанять тебе охрану, - говорил он серьезно, придавая вес каждому своему слову. Его речь могла прозвучать как самая настоящая угроза, но это не отменяло того факта, что никакой нормальный человек не стал бы угрожать чем-то подобным. Разве личная охрана это не хорошо? - Ладно-ладно. Я понял, - поднял руки в применительном жесте Кас. Михаил не был полностью доволен этим, но решил промолчать. Габриэль же никогда не был человеком, который мог бы смириться с таким раскладом, и даже открыл было рот, пытаясь что-то сказать, но и он остался немногословен, как бы комично это не звучало. Немногословный Габриэль... Эти слова не могут стоять рядом в одном предложении. Они были идеальным примером антонимов, они могли бы стоять в одном ряду с "большой, маленький" и "холодный, горячий". Кас достал из кармана телефон и разблокировал его. Уведомление. Бальтазар написал ему сообщение. «Вы уже выехали?» Брюнет кинул взгляд на братьев, сидящих в передней части салона и быстро напечатал ответ. «Да. В чем дело?» «Решил напомнить о нашем уговоре, братик)» Да уж. Забудешь тут. Да Кастиэля с самого утра знобило только от одной мысли об их "уговоре". Воровать у собственного отца... Это будет непросто. Как минимум морально. Не то чтобы он никогда и ничего не воровал, конечно, но у отца... ........ - С каких это пор мы начали праздновать День благодарения? - пробурчал Дин, закидывая в машину очередной ящик пива, который их попросил захватить с собой Бобби по дороге в Су Фолс. Это было немного странно, учитывая размеры самого настоящего склада с алкоголем всех марок и сортов, который имел при себе Сингер. Да и Элен не была бедна на этот напиток, у нее же был целый бар. Все эти думы посещали Дина только потому, что у него было паршивое настроение. В ином случае никто бы и не задумался на этот счет: Винчестеры привыкли не задавать лишних вопросов. - С этих. С этих самых пор, Дин, - хмыкнул Сэм, проверяя, все ли они взяли, по списку. Выглядел он при этом как самый настоящий женатик, чья жёнушка попросила его заехать после работы в "Costco" и захватить для их детишек печенье с шоколадной крошкой. Сэм зачеркнул последнее слово в списке и кивнул сам себе, после чего безразлично глянул на брата и направился к передней части машины. - Не хандри, - бросил он через плечо, после чего хлопнул дверцей автомобиля. - Я не ханд... - начал Дин, присаживаясь на свое законное место - сидение водителя. Он на мгновение замер, пытаясь подобрать нужное окончание. - Хандрирую? Хандрю?.. - Именно это ты и делаешь, - сказал Сэм, который прибывал в подозрительно хорошем расположении духа. Это бесило. - Нет, не делаю, - нахмурился Дин, который уже успел завести машину и тронуться (и даже не умом). Выглядел он при этом как ребенок, чьи родители запретили ему съесть сотый за день чупа-чупс. Конечно же, Сэм не был этим образом брата никак впечатлён, поэтому спустя мгновение снова заговорил. - Слушай, Бобби, Эллен и Джо не виноваты в твоих любовных проблемах. Не лишай их праздника, - протянул он по-Сэмовски, то есть как самая настоящая сучка. Он старался делать безразличный вид и тупо пялился в лобовое стекло. Возможно, он надеялся, что это как-то поможет ему избежать нападения со стороны своей жертвы, но ошибся... - Хватит строить из себя всезнающую сучку, - протянул Дин недовольно, параллельно посылая Сэму знатный подзатыльник, от которого тот в последний момент увернулся. - У меня нет никаких любовных проблем. И это было почти правдой. Разве у него могли быть любовные проблемы, если самой любви не было? Точнее она была... Но односторонняя, и даже не любовь. Все было сложно, и это вполне попадает под категорию "проблема", но не для Дина. Он называл так только те неприятности, которые он больше не мог игнорировать. НеЛюбовь с Касом он активно игнорировал, поэтому... Да. У него не было никаких любовных проблем. Именно так. И конечно же, он не переживал из-за этих неудобств, их же не было! - ...да и они могут подождать немного, - тем временем продолжал Сэм, не забыв победно улыбнуться, после того как спасся от смертоносной оплеухи. - А в это время ты будешь пить пиво и есть индейку. Ты полюбишь День благодарения, чувак. - Это подлый прием, - сказал Дин через какое-то время, что он провёл в борьбе с самим собой. Хотя исход этой борьбы был ясен с самого начала как для Дина, так и Сэма. Что может быть лучше большой и сочной индейки? - Зато безотказный, - пожал плечами Сэм, довольным абсолютно всем. Его настроение стало еще более хорошим, хотя куда уж больше? ....... - Думаете, он знает обо всем? - спросил Кас, глядя на крыльцо своего старого дома, если его таковым вообще можно назвать. Самый обычный дом с белым забором и идеальным зеленым газоном. Американская мечта... Каждый второй американец (и не только) мечтал об этом: небольшой домик, вместительный гараж, милая лужайка, барбекю на заднем дворе и своя большая и дружная семья. У Новаков было все из этого исчерпывающего списка, кроме, пожалуй, дружной семьи. А это было для Каса самым важным, поэтому зеленая травка и идеальный домик его не сильно вдохновляли. Почему-то у него слово "дом" всегда ассоциировалось исключительно с людьми, но никак не со знакомыми шторами с цветочным принтом или будкой для собаки. Именно из-за этой идеологии у Каса дома и не было, что не так уж сильно его и беспокоило, а двухэтажное здание, в котором он жил до семнадцати лет, вызывало в нем смешанные эмоции. - Под "все" ты имеешь ввиду конкретно твои гомосексуальные отношения? - хмыкнул Габриэль, чей голос был немного хриплым, возможно, из-за того, что он долго молчал. Парень был то ли напряжён, то ли совсем измучен. Кастиэль мог бы упомянуть о том, что он не состоит ни в каких гомосексуальных отношениях, но уже не видел в этом смысла. Всем, кто шутил на эту тему, было плевать, что он скажет, потому что шутки о его несуществующей влюбленности казалось им просто-напросто смешными. Да и очередной спор был в данный момент никому не нужен. Габриэль и так находился в стрессовой ситуации, а Кас... Он перманентно находился в одном сплошном депрессивном эпизоде. - Сомневаюсь, но какая собственно разница? - сказал Михаил, когда каменная дорожка под их ногами закончилась. Трое парней встали напротив входной двери. - Ты всегда был его любимчиком, - пожал он плечами и нажал на дверной звонок. - Это не так, - нахмурился Кастиэль. И он действительно был в этом убежден! Кас был приемным ребенком в этой семье, он не мог быть любимчиком отца, когда у того были чуть ли не идеальные, и притом родные, дети. - О. Это безусловно так, - парировал Михаил, который выглядел позабавленным. - Согласен, - хмыкнул Габриэль. За дверью послышались шаги. Это заставило Габриэля еще больше напрячься, а Михаила - глубоко вздохнуть. Кастиэль же так и не растерял своего спокойствия, которое держалось только на его глубокой задумчивости. Именно она не позволяла ему сосредоточиться на реальности, где прямо сейчас происходили довольно занимательные события. Белая деревянная дверь открылась. - Здравствуйте, дети, - произнес мужчина, открывший дверь. Он выглядел совершенно обычно: белая футболка, голубая рубашка, синие джинсы и пушистые тапочки. На его лице красовалась густая, но короткая борода, а на носу - очки. Увидев сыновей, он тепло улыбнулся, а глубокие морщины на его лице почти разгладились. - Проходите, чего на пороге стоять. Мужчина открыл дверь полностью и пропустил сыновей внутрь. И когда все четверо собрались в довольно просторной прихожей, разговор продолжился. - Привет, Пап, - первым подал голос Михаил. Он всегда был более смелым, чем его братья. - Михаил, сын, - похлопал Михаила по плечу Чак, разглядывая его с верху до низу. - Ты начал терять форму, - по-доброму(?) сказал мужчина. - Это правда, - согласился с ним Михаил, мысленно пребывая в другом месте. Он уже устал, но не мог этого показать, ведь тогда Кастиэль и Габриэль совсем расклеятся и растекутся сопливыми лужицами, чего ему совсем не хотелось. Михаил любил отца, но не мог отрицать тот факт, что Чак каким-то образом высасывает из него все силы. Таким уж он был. Великий и ужасный. - Занимаюсь иногда, но сам понимаешь - времени на это почти нет. Должен же кто-то приглядывать за детишками. - Это хорошее дело, но не стоит забывать про себя, - по-отечески сказал Чак, еще раз сжимая плечо сына. Это звучало как самый обычный совет, только вот сила с которой, он сжимал чужое плечо... - Надеюсь, к Рождеству тебя будет не узнать, - улыбнулся он. - Конечно, отец, - кивнул ему Михаил, после чего отошёл ближе к стене и незаметно потер плечо. Вот же ж... В отличие от него, старик так и не растерял своих мускулов. Его руками можно было ломать шеи и выбивать зубы. Тем временем Чак уже переключился на новую жертву. - Габриэль, - почти мило позвал сына мужчина, но голос его был пропитан еле заметным холодом, от которого хотелось передёрнуть плечами даже Михаилу, который обычно оставался бесстрастным, не говоря уже о Габриэле, который был самым чувствительным из Новаков. Он почти дрожал от напряжения. - Не думал, что ты приедешь. В последние годы ты потерял семейных дух - Было много работы, - ответил Габриэль коротко, после того как прокашлялся. - Все так же снимаешься где попало? - поинтересовался Чак, сметая невидимые пылинки с плеч сына. - Уже нет, - произнес Габриэль, изо всех сил пытаясь не дрожать как осиновый лист. Чак мог излучать что-то вроде невидимой ауры, подавляющей любого бедолагу, которому не посчастливилось расстроить его. - Вот и молодец. Ничего хорошего тебя там не ждало, - улыбнулся Чак, довольный ответом. Он тут же снова стал добрым папой, а исходящее от него давление внезапно пропало без следа. - Я, как отец, очень рад, что ты взялся за голову, сын. Габриэль мог только выдавить из себя улыбку, что он, собственно, и сделал, после чего "пополз" к "скамье позора", на которой уже удобно устроился Михаил. - Кастиэль, - посмотрел Чак на своего младшего сына и крепко его обнял, чего не ожидал никто. Мужчина выглядел довольным и даже радостным. - Пап, - хмыкнул Кас, отвечая на объятья как-то неловко. Кому-то могло бы показаться, что ничего странного и неловкого в этой сцене нет, но на самом-то деле почти всё было не так. Чак редко обнимал кого-то из детей, не говоря уже о том, что этих самым детей он обычно только наказывал, причем разными способами, и Кас не был исключением. Ему тоже попадало, и даже больше, чем остальным. Странно. Это определенно было чем-то странным. - Давно тебя не видел, - отстранился Чак и начал всматриваться в лицо сына. Он даже не забыл потрепать его по голове! - Ты вырос, стал еще красивее. - Я почти не изменился, - пожал плечами Кас, все еще пребывающий в прострации. - Не правда. Хм. Ты слишком похудел, - нахмурился Чак, оглядывая парня с головы до пят. Его глаза были подобны сканеру, от которого нельзя было укрыться даже самой маленькой родинке. Чак закончил этот "осмотр" и недовольно покачал головой, после чего приобнял Каса за плечи и повел куда-то вглубь дома. - Ну ничего, мы тебя хорошенько накормим. - Чертов любимчик... - одновременно прошептали Михаил и Габриэль, которых эти двое благополучно оставили в прихожей. Они посмотрели друг на друга со смесью непонимания и принятия. Они могли бы присоединиться к этому празднику жизни, но зачем. Кажется, Габриэль и Михаил были там лишними. ....... - Здарова, балбесы, - сказал Бобби, заметив своих парней в прихожей. Сэм сразу направился на кухню, а вот его брат остался стоять у двери, словно никогда в этом доме не был. Что было, конечно, не так. Дин провёл в доме Сингера половину жизни и знал каждую его прогнившую ступеньку, но в этот раз отчего-то завис. - Давай сюда пакеты, - сказал мужчина, протягивая руки. Никакой реакции. Бобби пришлось несколько раз громко покашлять, чтобы привлечь к себе внимание этого аболдуя.Только тогда Дин вернулся с небес на землю и отдал наконец злосчастные пакеты с едой. Сингер нахмурился, всем своим видом выражая абсолютное непонимание. Выгнул в немом вопросе бровь, а спустя пару секунд покачал головой из стороны в сторону, понимая, что ответа никакого не прозвучит. Он развернулся и пошел на кухню, где уже звучал шум телевизора. - О. И захвати бутылку с моего стола, - остановился он на мгновение и окончательно скрылся из виду. Дину понадобилось ровно 2 минуты и 27 секунд, чтобы переварить эту информацию, но кто считал? Да уж, что-то с этим парнем было определенно не так. Как бы то ни было, все было не потеряно, ведь он продолжил функционировать, забывая о недавнем сбое в системе. - Доверишь мне такое важное дело, босс? - ухмыльнулся Дин так, как умел только он. Парень все-таки дошел до кухни, где Сэм уже вовсю разбирал пакеты, а Бобби привычно делал вид, что что-то делает. - Не гримасничай мне тут, - нахмурился Бобби скорее машинально, чем действительно из-за недовольства. Он оглядел старшего Винчестера критически и вернулся к своим делам. - Конечно, босс, - кивнул Дин, приставляя ладонь к голове, за что отхватил знакомой "отцовской" оплеухи. Он ради вида потёр затылок, после чего скрылся за дверью с озорной улыбкой и только потом понял, что подзатыльник был действительно сильным. В комнате было светло, из окон лился яркий дневной свет. Дин пробежался глазами по стенам, улыбаясь каждый раз, когда видел на них знакомую трещинку или вмятину. След от пули у самого окна. Он был почти не виден из-за штор, но Дин без труда нашел след своего ребячества. Парень помнил тот день, словно это было вчера. Дину было не больше двенадцати, когда отец в очередной раз отправился колесить по стране с концертами, а детей оставил старому другу. Сэм тогда был очень зол на папу, а Дин был просто расстроен. Это был не первый раз, когда они оставались у Бобби на несколько недель, он же не был последним. На самом деле, у Сингера Дину нравилось: мужчина был строгим, но и очень добрым и заботливым, хотя он и пытался это скрыть. Роберт давал Сэму какие-то заумные и очень редкие книжки, что так нравились мелкому, разрешал Дину играть с всякими безделушками, которые явно были слишком ценными, чтобы давать их ребенку. Сингер играл с детьми, учил Дина механике, позже - водить машину. У Бобби было здорово, но это не отменяло того факта, что братья всегда очень скучали по отцу. В тот день Дин как обычно лазал по дому, полному пыльных шкафов, книг и странных вещей, когда нашел старое ружье, и о Боже, в нем были патроны. Мы не будем винить Бобби в таком упущении, но ситуация не перестает от этого быть настолько сомнительной. Как любой маленький и непослушный ребенок, Дин решил с оружием поиграть. И жертвой стала несчастная стена. Бобби тогда сразу же прибежал весь перепуганный и отобрал ружье, после чего очень долго и громко ругал непослушное дитё. Стоит ли упоминать о том, что перед тем, как начать кричать, он придирчиво осмотрел Дина на наличие каких-нибудь ран, облегченно выдохнул и сильно его обнял. Про продырявленную стену он даже не вспомнил, а ружье в тот же вечер выкинул. Правда потом он купил новое и стал учить Винчестеров из него стрелять, но это уже другая история. Рваная штора. В тот раз у игрушки Сэма потерялся плащ. Ничего умнее, чем отрезать лоскут ткани от занавесок подходящего цвета, они не нашли, поэтому Дин, вооружившись ножницами, которые он тоже взял у Бобби, безжалостно располосовал штору. Зато у Супермена снова был плащ. Сингер только громко ругнулся, когда узнал об этом преступлении. Он спросил, куда ушли его любимые шторы, а спустя сутки дал детям швейный набор, чтобы те сделали из этого лоскута приличный плащ, которым бы Супермен гордился. Рисунок на стене. Сэм нашел в одном из шкафов краски и кисточки, но так и не смог отыскать бумагу, поэтому решил порисовать на обоях, чем вам не бумага для рисования. Вернувшись в дом, Бобби увидел, что его балбесы затеяли небольшую смену имиджа для его старого доброго дома. На стене у его стола красовались вампир, демон и несколько разноцветных следов от ладошек. А ведь его не было всего час! Стирать эти шедевры со стены он так и не стал, менять обои тоже. Ругал ли он маленьких демонят, что поселелись в его доме? Да. А потом заставил их вымыть пол, ну и нашел для них бумагу для рисования. Почему Бобби не сделал ничего с многочисленными следами вандализма в его доме? Кто же его знает. Но дело было точно не в деньгах, ведь он зарабатывал уж очень хорошо. Потратить пару десятков тысяч на ремонт он мог, и это даже отдаленно не было для него большой тратой денег. Возможно, он просто не хотел ничего менять. Или же хотел сохранить память о тех многочисленных приключениях, в которые попадали его дети в этих стенах? Все может быть. Лицо Дина тронула улыбка. Он вздохнул полной грудью, вдыхая знакомый аромат. В нос ударил запах старых книг, дерева и пыли. Давно он тут не был. Даже как-то грустно стало от этого факта. И так. Зачем это он пришел? Ах да. Бутылка. Дин взглянул на древний стол, заваленный бумагами, и почти сразу нашел нужный предмет. Рядом с бутылкой стоял стеклянный бокал и пыльная фотография в не менее пыльной рамке. Дин взял ее в руки и смахнул с нее пыль. С фотографии на него глядели двое молодых парней, в одном из них Дин узнал Бобби. Было непривычно видеть его таким молодым и... Счастливым? Но кто этот второй парень? Он показался Дину смутно знакомым. Темные волосы, впалые скулы, сережка в левом ухе и яркая футболка. Дин явно его знал... Хм. И кем он приходился Бобби? Учитывая то, что парни на фотографии обнимали друг друга за плечи и радостно улыбнулись, можно было сделать вывод о том, что эти двое были очень близки. Может, друзья? Как ни странно, Дин никогда не слышал об этом человеке от Бобби. Но это было не так уж и удивительно, ведь Сингер не любил вспоминать о былых временах. Интересно, почему? Дин не стал долго об этом думать и спустя пару минут положил фотографию на место. Он взял в руку бутылку с янтарной жидкостью и направился на кухню, где, кстати, был только Бобби. И куда делся Сэм? Дин поставил на стол бутылку, а сам сел на стул с довольным видом. Бобби налил себе в стакан виски и сделал глоток. Он побарабанил про граненому стеклу пальцами, пребывая в глубокой задумчивости. Мужчина то и дело бросал на Дина сложные взгляды, открывал рот и тут же его закрывал, так ничего и не сказал, и это не укрылось от виновника всех этих странностей. - Давай, говори, - сказал Дин, в конце концов не выдержав этой недосказанности, летающей в воздухе. - В чем дело? - А ты не хочешь со мной поговорить? - начал Бобби, причем выглядел он как-то нерешительно, что было ему несвойственно. Бобби не был таким. Он не был нерешительным. - О чем? - нахмурился Винчестер. - Ты знаешь, о чем, - пожал плечами Сингер и отвел взгляд. Он залпом допил виски из стакана, но новую порцию себе так и не налил. Какое-то время они провели в полной тишине. Бобби молчал как рыба, неспособный более подробно описать проблему, которую он считает, им нужно обсудить. Дин хмурился, пытаясь найти в своей голове ответ, но так как на зло было абсолютно пуста. Они бы так и продолжили молчать, если бы Дин наконец не понял, из-за чего весь сыр-бор. - Нет. Не-а, - поднял руку Дин, как бы останавливая все попытки собеседника что-то сказать, хотя тот и не пытался это сделать. Он сильно зажмурился, пытаясь отогнать от себя все мысли о том, что может сказать по "этому- поводу Бобби. Говорить с ним об отношениях, которых, кстати, нет, влюбленности в парня... Нет уж, увольте. - Точно не с тобой. - Чудесно, потому что я к такому испытанию еще не готов, - с облегчением выдохнул Бобби, это было бы почти оскорбительно, если бы Дин не думал точно так же. - Хах, - прозвучал знакомый голос. Этот сучий смех как Дин, так и Бобби, могли бы узнать из тысячи. Они повернули головы и взглянули на Сэма, который так вовремя вернулся. - И с кем же тогда ты собираешься это обсудить, если "точно не с Бобби"? - Дай-ка подумать... - протянул Дин не менее язвительно. Когда дело касалось возможности подшутить над братом, их разговор приобретал удивительную театральность. В такие моменты эти двое разве что языки друг другу не показывали. Хотя... И такое происходило. - Ни с кем. Еще какое-то время братья кривлялись и вели какую-то только им понятную борьбу. Но как быстро эта битва взглядов началась, так же быстро она и закончилась. - Слушай, парень, я не силен во всей этой сопливой хрени, но... - начал Бобби, когда Винчестеры наконец успокоились. Было видно, что он отчаянно пытался подобрать нужные слова. Так уж вышло, что в " этой сопливой хрени" он действительно не был силен. - ...если что, я готов выслушать. - Я... - хотел Дин в очередной раз отшутиться, но передумал. Кто бы что не говорил, но ощущать поддержку было приятно, а от Бобби тем более, ведь он был далек от проявлений любви или заботы. Дин никогда бы в этом не признался, но эти слова были действительно важны для него. - Спасибо. - Что за сопли вы тут развели? - послышался звонкий голос. Обладательница этого голоса мягко засмеялась, не насмехаясь, а искренне радуясь. В комнату вошла Эллен, мама Джо. Невысокая симпатичная женщина средних лет. У нее были русые волосы средней длины, добрые глаза и игривая улыбка. Конечно, такой она была только с близкими. Кому-то, кто ее плохо знал могло показаться, что она была серьезной, угрюмой и даже строгой. Но Дин точно знал, что Эллен была одной из самых лучших женщин в мире. - Эллен... - произнес Сэм и широко улыбнулся. Он тут же развел свои огромные руки в стороны, приглашая женщину обняться. Она окинула его взглядом и потрепала его по голове. Сэм тут же невольно съежился, ведь его прекрасная прическа была испорчена! - Эллен. Рад видеть, - не смог сдержать улыбки и Дин, когда очередь здороваться дошла до него. Эллен заглянула ему в глаза и крепко обняла. Дин не мог не прикрыть глаза, вдыхая те самые цветочные духи, их тяжелый аромат, но не слишком, легкий запах сигарет и алкоголя. Такой запах был только у Эллен. Спустя пару секунд женщина отстранилась и сжала его плечо, словно пытаясь что-то этим сказать. И Дину казалось, что он ее понял, действительно понял. - И я, мальчики, и я, - сказала Эллен, когда нагляделась на своих ребят. - Давно мы с вами не виделись. Неужели вы забыли дорогу ко мне? - И с закрытыми глазами бы дошли, не сомневайся, - тут же заверил ее Дин. И это было правдой. Они с Сэмом столько времени провели в Баре У Дороги, что уже никогда не смогли бы забыть дорогу туда. - А чего же тогда не заходите, а? - сделала строгий вид Эллен, упирая руки в бока. Да. Любовь к театральности - это у них семейное. - Работой завалили... - начал Дин даже слишком печально, если бы не горящие озорством глаза, то ему бы безоговорочно поверил даже сам Бог. - Начальник у нас такой зверь... - заговорчески прошептал он, косясь на Бобби, которого так не кстати втянули во весь этот балаган. - Ты бы его видела... - Хаха. Видела я вашего начальника, - не выдержала Эллен и звонко засмеялась, а с ней и Винчестеры. Бобби же не потерял своей хмурости и даже прошептал что-то вроде "За что мне все это? ". - Ладно. На этот раз прощаю, - махнула она рукой и огляделась. Взгляд остановился на столе, полном самых разных продуктов. Она потеряла ладони друг о друга и взглянула на Дина с Сэмом. - Чего встали? Кто мне помогать будет? И в этот раз настала очередь Бобби радоваться. Он облокотился о стену и стал наблюдать за уже измученными лицами своих балбесов. У него даже почти вышло скрыть теплую улыбку, которая сама собой появлялась на морщинистом лице, когда он видел на своей кухне настоящую семейную идиллию. ...... - Может хотите выпить? - спросил Чак, прорезая неловкую тишину, образовавшуюся в гостиной, которая, впрочем, его никак смущала. - Вы ведь уже не дети, а взрослые мужчины. - Спасибо, но нет, - отозвался Михаил. Ему вся эта ситуация казалась сном, посетившим его при температуре близкой к сорока градусам. Они находятся в гостиной, куда в детстве им не разрешали даже заходить, ибо в комнате было пару десятков ценных коллекционных вещей, которые Чак холил и лелеял с особым трепетом. А сейчас они сидят здесь и пьют вместе с отцом чай... О, и еще кое-что, отец предлагает им выпить? Михаил незаметно ущипнул себя, чтобы наверняка удостовериться в том, что происходящее реально. Это действительно происходило. Но легче от этого факта нисколько не стало. - Мне еще за руль садиться. - Не пью, - коротко произнес Габриэль. И это было очевидной ложью, которая казалась Кастиэлю и Михаилу настолько наглой, что им захотелось то ли засмеяться, то ли заплакать. Не пил он. Ага. В памяти Новаков всплывали яркие воспоминания, которые хранились а их головах в папке "Габриэль опять напился", и ни одно из них не заканчивалось хорошо. Даже Чак заподозрил в этом всем какой-то подвох, но принял ответ сына за чистую монету. Кастиэль только отрицательно покачал головой. Он никогда не пил, потому что попросту не любил, а еще и не умел. Но это даже не играло в тот момент роли, ведь парень вопрос даже не услышал. Кас пытался незаметно просканировать всю комнату, пытаясь понять, где может находиться нужная ему вещь. Это был первый пункт в списке его дел на сегодняшний день, он был записан как "найти антиквариат". Не менее важная задача в его списке была записана как "украсть антиквариат", она стояла рядом с вполне очевидным вопросом "как, блять, это сделать и когда?". Этот вопрос беспокоил его больше всего, ведь Чак не отходил от своих детей ни на шаг, что делало его миссию действительно невыполнимой. Помимо этих и так внушительных неудобств у него было еще одно: вещица могла быть в другом месте. И этим местом был кабинет Чака, который был вторым местом в доме, куда он никого и никогда не пускал. Если дела будут идти совсем плохо, тогда Касу придется обратиться к другому списку, в котором уже выведены красивым почерком следующие задачи: "взломать замок на двери", "зайти в кабинет", "найти чертов антиквариат", "украсть антиквариат" и самое важное: "не попасться!". Последний пункт был еще и самым сложным. Ну и, по ощущениям, почти невыполнимым. Кас всем своим нутром чувствовал, что что-нибудь пойдет не так. Он совсем отчаялся и уже начал молиться всем богам, которых знал, когда до его ушей долетел обрывок разговора: - ...а это не может подождать? Я занят... Кас вынырнул из болота, в котором он успешно тонул все это время, и включил слух на максимум. - Я понимаю, но разве я нужен для этого? - говорил Чак по телефону. Он снял очки и потер переносицу, пока его лоб приобретал еще более нахмуренный вид, чем прежде. - Я писатель! Моя работа - писать, - спорил он с женщиной, которая о чем-то просила недовольного мужчину. По упрямству она нисколько не уступала Чаку, и этим невольно вызывала у случайных свидетелей сей баталии уважение к деловой женщине. - Меня это не волнует! Я нанял тебя для того, чтобы не заниматься этим. За что я тебе плачу вообще? - почти пыхтел Чак, всем своим видом выражая крайнюю степень возмущения. - И насколько это серьезно? - в какой-то момент сдался мужчина. Что же так сильно его заинтересовало? - Ладно. Через 15 минут буду. Михаил выглядел очень глупо. Он утонул в непонимании и теперь сидел с таким видом, словно его только что где-то обманули. Он несколько раз моргнул, пару раз открыл рот, еще столько же раз его закрыл, так и не произнеся ни слова. Габриэль, кажется, испытывал что-то похожее на облегчения. Он беззвучно выдохнул и даже прикрыл на мгновение глаза. Но несмотря на его удовлетворение от смены обстоятельств, его плечи так и не расслабились, что, впрочем, было лишь вопросом времени. Кас выглядел никак. Как и всегда. Но вот внутри он был почти счастлив. На секунду он даже поверил в существование чего-то вроде судьбы или типа того, но вовремя пришел в себя. Если Чак прямо сейчас уйдет, то нужно будет сразу же начинать действовать, особенно если придется взламывать несколько замков. - К сожалению, я не могу не ехать, так что... - начал Чак, поднимаясь с кресла. Он снова надел очки и теперь смотрел на сыновей как-то виновато и расстроенно. - Вы же справитесь без меня? - спросил он и дождался трех разных кивков: заторможенного, спокойного и активного. - Я не надолго. Как приеду, сразу сядем за стол. Идет? - еще три кивка. Чак улыбнулся сыновьям и покинул комнату. Спустя пару минут послышался хлопок входной двери, еще через столько же - звук работы двигателя машины. - И что это было? - спросил Михаил, который теперь чесал свою "репу" и недоуменно смотрел на братьев. - Не знаю. Может, спасение? - ответил Габриэль, чьи плечи все-таки расслабились. Он откинулся на спинку дивана и теперь уже шумно выдохнул ртом. - Или великая удача? - А ты что думаешь, Кас? - сказал Михаил, переводя внимание на второго брата. - Кас? Что ты... А Кас не стал терять времени и уже вовсю работал над выполнением миссии под названием "обокрасть собственного отца". Он встал со своего места и принялся осматривать один из стеллажей, в котором за стеклянной дверцей расположились многочисленные коробочки и фигурки. К его счастью, замка на дверцах не было, поэтому он без труда их открыл и начал перебирать все предметы с такой аккуратностью, которой позавидовал бы даже ювелир. Передвигать хоть один предмет даже на миллиметр было нельзя, как и поворачивать, потому что Чак заметит. Кас не знал правда, как он это сделает, но был уверен в том, что он может каким-то неведомым образом почувствовать даже то, что стеллаж открывали. - А? Что говоришь? - пробормотал Кастиэль, не отвлекаясь от процесса. Он аккуратно открывал и закрывал коробочки, стараясь даже не дышать. - Что ты делаешь, черт возьми? - спросил Михаил уже менее нейтрально. Его голос приобрел оттенки раздражения и чего-то вроде дикого ахуя. - Ищу кое-что... - хмыкнул Кас и закрыл стеклянные дверцы, чьи резные ручки он позже даже протёр! Было ли это результатом его развившейся паранойи. Или это профессиональная привычка? - О, да ты хочешь обчистить папулю? - включился в разговор Габриэль, который успел за время, что отсутствовал Чак, растерять всю свою нервозность. Теперь он казался скорее веселым, чем усталым или грустным. Все его напряжение как рукой сняло. - Конечно, нет... - ответил Кастиэль, продолжая свои поиски. Он осматривал уже третий шкаф, который находился в комнате, и он, кстати, был в ней последней. Его взгляд терял последние крупицы надежды, ведь он так ничего и не нашел, а это означало только одно... - Не-ет... - О, так он ищет что-то конкретное? - спросил Габриэль у Михаила, который уже, кажется, почти привык к тому, что в этом доме всегда кто-нибудь сходит с ума. Правда, он не предполагал, что творить странные дела будет именно Кастиэль. Вот Габриэль мог в качестве акта протеста что-нибудь сломать или украсть. Он был довольно вспыльчивым и несколько импульсивным. Бальтазар тоже мог сделать что-то подобное, особенно если вспомнить, из-за чего его выгнали из дома. Бальтазар... - Или что-то подороже? - Чёрт... Вот же ж... - продолжал то ли стонать от разочарования, то ли злиться на кого-то Кас. Он занёс руки за голову и закусил губу. Казалось, можно было увидеть, как в его голове скрипят шестерёнки. Кастиэль простоял так пару минут, после чего резко развернулся на каблуках и покинул комнату. - Почему мне кажется, что в этом замешан Бальтазар? - произнес Михаил в никуда. Габриэль перевел на него взгляд и нахмурился. - Должны ли мы маякнуть ему, когда отец вернется? - спросил Габриэль у брата, уже решив для себя, что в не зависимости от ответа Михаила поможет Кастиэлю, чем бы тот не занимался. Даже если младший братишка собирается обокрасть старика, Габриэль будет на его стороне. ....... Сердце бешено стучало. На лбу проступили капельки пота. И дело было даже не в том, что он прямо сейчас собирается обокрасть своего отца. Дерганным его делало не чувство стыда, а ностальгия. Воспоминания о давнем всплывали в голове яркими вспышками, заставляя руки чесаться от нетерпения. Кас потянулся к карману джинс, где лежал любимый комплект отмычек, когда заметил кое-что странное... Дверь кабинета была открыта, а из образовавшейся щели лился солнечный свет. Но она была единственной дверью, которая всегда была закрыта, даже если Чак был внутри. Кас замедлился и притих. Мог ли отец вернуться раньше времени? Шаг за шагом Кастиэль приближался к цели совершенно беззвучно, так, словно он парил в воздухе. В дверном проёме он заметил... Тень? Кас отвлекся и наступил на самую скрипучую в мире доску, которая издала звук, схожий с плачем или даже визгом. Тень мелькнула еще раз, а в кабинете послышался шум. Кастиэль перестал думать и чисто интуитивно ускорился, преодолевая оставшееся расстояние за два шага. Он рывком открыл дверь и увидел чей-то силуэт, который исчез спустя пару мгновений. Некто выпрыгнул в окно. Кас бросился к открытому окну, отодвигая развивающиеся на ветру занавески. Он выглянул на улицу, но так никого и не заметил. Не было ничего подозрительного. Вообще ничего. Розовые кусты, растущие прямо под окном не были помяты, на газоне не было никаких следов. Но не мог же этот "силуэт" раствориться в воздухе? Кастиэль выпрямился и решил осмотреть оконную раму. Тоже все чисто. Парень решил ничего не трогать и поскорее убраться отсюда, но для этого нужно было для начала сделать дело. Кас нахмурился и внимательно оглядел помещение. Внешне все было в порядке. Вещи казались нетронутыми, мебель не двинутой. Взгляд зацепился за небольшой шкаф, стоящий прямо в углу комнаты. Обычный книжный шкаф... Только вот что-то не давало парню покоя, словно что-то было не так. Только вот что? Кас подошёл ближе и начал разглядывать предмет мебели. Деревянные полки шкафа были покрыты внушительным слоем пыли, только не везде. В одном месте этот слой был стерт, прямо напротив одной из книг с названием, написанным на неизвестном Касу языке. Какое-то время парень с книгой играли в гляделки, пока первого не посетила умная мысль. Он достал из кармана телефон и сфотографировал непонятные закорючки, после чего вспомнил о том, для чего он здесь. Бальтазар говорил, что отец хранит все свои безделушки в шкафу... Вряд ли книжном... Кас повернулся на 180 градусов, и взгляд его упал на точно такой же предмет мебели, только вот на его полках лежали разные палки и камни, а не книги. Брюнет приблизился и начал разглядывать вещи, покоящиеся на своих местах среди пыли и другого барахла. Какой-то минерал белого цвета с голубоватыми вкраплениями. Палка, которую Кас уже где-то видел. Не ее ли Бальтазар прихватил в свою последнюю ночь в доме? Резная коробочка из темного дерева. Каменная плита с непонятными закорючками... Коробочка. Вот оно. Кас осторожно потянулся к нужной вещи, задержав дыхание. Замка на ней не было, что стало для парня невероятной радостью. Он открыл маленькую шкатулку, и его взору предстало кольцо. В голове зазвучал голос Бальтазара, словно он был в комнате... - Мне нужно, чтобы ты украл для меня кольцо. - Просто кольцо? Ты невероятно богат. Купи себе такое же. В чем проблема? - Я не могу купить такое же. Таких же не существует. - И что в нем такого особенного? - Как минимум камень. Ты слышал об александрите? Этот камень такой же, только более редкий и дорогой. Меняет цвет от темно синего, почти черного, до светло-голубого и даже белого. - Ясно, а что с кольцом? Как оно выглядит? - Белое золото. Черненое. Чем-то похоже на печатку. Круглый камень. По бокам вырезаны ангелы, тянущие к нему руки. С внутренней стороны есть гравировка на енохеанском. - На каком? - Да неважно. Закорючки всякие. Поймешь, как увидишь. Рука сама потянулась к кольцу. Цвет его камня сейчас был синим, не черным или белым, просто синим. Его оттенок делал его слишком похожим на самый обычный сапфир. Как только пальцы коснулись камня, он поменял свой глубокий, темный оттенок на более светлый и даже стал казаться более мутным? Теперь он отдаленно напоминал лунный камень своим бледным, слегка голубым оттенком. Действительно довольно необычно. Может, кольцо и стоит всех этих усилий. Внезапно в кармане джинс завибрировал телефон. - Что за... - только и успел прошептать Кас, когда услышал внизу какой-то шум. - Черт... Чак вернулся... Кас не был одним из тех, кто в стрессовой ситуации впадает в ступор и даже оцепенение. Он в такие моменты обычно брал себя в руки и мобилизировался. Мозг начинал думать лучше, руки становились сильнее, а ноги бежали быстрее. Кастиэль вынул кольцо из резной коробки, после чего закрыл деревянное изделие и убрал украшение в карман. Он проверил, чтобы ни одна пылинка не улетела от резких движений и направился к выходу из комнаты. В коридоре послышались шаги. Чертчертчерт. Выйти из комнаты через дверь уже нельзя. Окно? Вряд ли. Второй этаж. Не смертельно, но ноги переломать можно. В таком случае убежать не удастся. Значит нужно остаться в кабинете. Но как объяснить это отцу? Как Кас мог попасть в помещение без ключа? Соврать? Или сказать правду? Не поздно ли вернуть кольцо на место? Шаги замедлились, послышался знакомый визг одной из досок. Поздно... Дверь со скрипом открылась. - Кастиэль? Что ты здесь делаешь?