Witch Ways/Ведьмин Путь

Вцепившийся сзади в лодыжку варг сбил ее с ног. Эхо выругалась, ее глаза смотрели вперед, на багбира и его скимитар, залитый кровью. Девушка собиралась крикнуть Лаэзель, когда почувствовала очередной укус на бедре. Она споткнулась и упала на колени. Эхо уже чувствовала дыхание варга на своей шее и возвышенного над ней багбира. Не получалось думать о заклинаниях. Не получалось ощутить кинжал в руках, может, она бросила его в грязь, когда пальцы начали неметь? Она думала, что Лаэзель спасет ее. Как много раз до этого. Но Эхо слышала боевой клич гитьянки, и та была слишком далеко, чтобы успеть вытащить ее из-под скимитара, метящего ей в голову. Зубы варга вцепились слишком сильно, и она просто не успевала уйти из под взмаха багбира. Помощь пришла откуда не ждали: мерцающая влага, похожая на утреннюю росу, хлопок рук и россыпь обветренной фиолетовой мантии. Гейл материализовался прямо перед багбиром, вскинув руку, чтобы поймать орудие. Идиот, хотела фыркнуть Эхо. Кем ты себя возомнил? Уиллом? Лаэзель? Теперь он убьет нас обоих, и надеюсь, что ты умрешь не первым, потому что я очень сильно хочу сказать, какой у тебя идиотский план... Рука Гейла коснулась предплечья багбира, плотно схватив липкие от пота мышцы. Очевидно, он был слишком слаб, чтобы физически остановить существо. Однако, не в этом была его цель. — Ignis combustio, — сказал он, и слова эхом раздались от мощи. Пламя полностью поглотило багбира. Оно вспыхнуло на коже так ярко и резко, что девушке пришлось отвернуться. Душераздирающий крик прерывался бульканьем раскаленного жира, а запах был таким сильным, что вызывал тошноту. Волна жара сдула волосы с лица, а уголки глаз щипало. Багбир оступился, сделав два шага назад, и упал. Его голос замолк так же резко, как и появился. У нее не было времени думать об этом. Ведь в бедро все еще впивались зубы. Обернувшись в сторону варга, Эхо обеими руками схватилась за его уродливую пасть. Она попыталась отцепить его, но сила никогда не была ее коньком, а магия – напротив. Она начала петь, ритмичную мелодию инея и льда, от которой воздух похолодел. Лед распространялся от ее кончиков пальцев, узорчатый иней полз по морде варга, а из носа вырвался резкий пар. Он попытался вырваться, но теперь она держала его, кончики ее пальцев, словно ледяные зубы, впились в него и обездвижили, лишая возможности сбежать. Варг заметался, а лед тем временем уплотнялся и расширялся: он покрыл глаза существа, а челюсть стала хрупкой. Эхо дернула замерзшую морду в сторону, и та с резким хлюпающим звуком отломилась. Тело варга обмякло. Девушка, тяжело дыша, начала попытки вытащить вмерзшие зубы из ноги. И почувствовала, как кто-то сел на колени рядом с ней. Судя по знакомому тяжелому дыханию – это был Гейл. Должно быть, все, кто был в засаде, уже мертвы – она больше не слышала криков Лаэзель. И молилась, чтобы это было добрым знаком. — Ты в порядке? Ее пальцы онемели. Они соскользнули по окровавленной ноге, не в состоянии ухватить скользкий конец зуба. Эхо чертыхнулась. — Относительно. Волшебник тихо рассмеялся. — Что же. Главное, что мы все еще живы. Пальцы вновь соскользнули. Эхо поморщилась и капля пота попала в глаз. — Могу ли я предложить помощь? Да, хотелось ей сказать, но Эхо не была уверена, что ее гордость выдержит. Она прекратила попытки и подняла взгляд, осматривая поле боя. Лаэзель и Уилл были примерно в тридцати шагах, ранее их оттеснила шайка гоблинов, которые теперь лежали у их ног. Лаэзель сидела на земле и перевязывала рану на запястье, а Уилл, должно быть он увидел, как она с Гейлом смотрят на них, подал сигнал рукой, чтобы дать им знать, что они тоже живы. Он опустил голову к Лаэзель и что-то сказал, гитьянки лишь кивнула. Эхо не знала, что именно высматривала. Никто из них не мог ей помочь. Целителем в их команде должна была быть она. — Эхо? Палец вновь соскользнула с зуба. — Slaugh vae! Хотя головы девушка не поднимала, она услышала улыбку в его словах. — Я не сведущ в эльфийском, но думаю, это было не слишком вежливо. Она раздраженно фыркнула и убрала руки с раны. Те все еще были онемевшими и холодными, и она была удивлена, когда увидела, сколько крови на них было. Ее плечи опустились. — Зубы глубоко вошли в ногу. Я не могу исцелить рану, пока не вытащу их. Гейл наклонился, упираясь коленями в грязь, и осмотрел месиво на месте бедра. Зубы варга, плоские и острые, словно лезвия пилы, разорвали штаны, оторвав ткань выше колена на несколько дюймов. Шесть длинных зубов, измазанные в грязи и крови, двое из них все еще были в замороженной челюсти. Он потянулся к ним, но заколебался, взглянув на девушку. — Позволишь? Эхо что-то проворчала и откинулась на локти, упиревшись в грязь. Гейл не был целителем, и она сомневалась, что он сможет безболезненно вытащить зубы. С отвращением посмотрев на рану, она кивнула. Волшебник осторожно положил руки под колено, два пальца другой он просунул под ту часть челюсти, которая все еще крепилась к зубам, и осторожно вытащил их. Эхо зашипела и отклонила голову назад, предпочитая вместо всего этого смотреть на небо. От чего голова начала кружится. Нет, так не пойдет. Она наклонила голову вперед и решила обратить свой взор к нему. Глаза Гейла были сконцентрированы на своей работе, исключая остальное. Подобный взгляд у него был, когда он колдовал; было практически забавно, что сейчас он был так сконцентрирован на ней. Он отбросил то, что осталось от челюсти и вытер о мантию окровавленные пальцы. Руки коснулись следующего зуба, как раз который она не могла вытащить, и он ловко схватил его за корень. Тот не сразу поддался, и волшебник изменил хват, дабы попробовать снова. Эхо любопытно вскинула бровь. Она и не замечала, какими отточенными были движения его рук – каждое действие было осознанным и подконтрольным ему. И это имело смысл: действия волшебника должны быть точными, малейшая оплошность и заклинание может сработать на нем. Он потянул зуб с нежностью любовника, и уверенной силой ювелира. Слегка двинув, Гейл вытащил его, не дав ей испытать особой боли, кроме ноющей, которая и так исходила от раны. Его рука скользнула выше к бедру – к следующей ране. Во рту стало сухо. — Спасибо, — сказала она, потому как думала, что если не скажет хоть что-то, то из горла начнут вылетать взволнованные звуки, контроля над которыми у нее не будет. — Могло быть хуже... Шэдоухарт с нами нет. Не думаю, что смогла бы исцелить рану, после меча в голове. — Ты сделала гораздо больше для каждого из нас, включая меня, — рассеяно ответил он, занимаясь своей задачей. Большой палец коснулся ее оголенной кожи, исследуя рану в поисках зуба; по спине прошлись мурашки. Он осторожно подковырнул край зуба, затем схватил корень пальцем. — Ради тебя никто не поджигал врагов, — пробормотала она, все так же смотря ему в лицо. Ее сердце быстро билось в груди – простая кровепотеря, сказала она себе. Гейл слегка улыбнулся, глаза метнулись к ней, прежде чем снова сосредоточится на ране. Зуб выскользнул, и он принялся за новый. Рука, что придерживала ее колено, наклонила ее немного в сторону, чтобы волшебнику было сподручнее. Тупая боль пронзила мышцы, кровь небольшими рывками стекала по бедру. Густые капли скапливались вокруг его пальцев, пропитывая собой землю. — Хочу напомнить, что два дня назад меня чуть не выпотрошили гарпии, — подушечки его пальцев сильнее сдавили колено. В горле собрался ком. — Когда ты колдовала надо мной, мне казалось, что ты держала все мои внутренности в руках, и это, попрошу, все по пояс в воде. Кончиками пальцев он ухватился за еще один корень. Рука под коленом нежно сжалась, чуть раскрыв рану, чтобы вытащить «занозу». Но когда первая попытка провалилась, он положил руку на бедро – стратегия была та же, но в этот раз он приложил чуть больше сил. Эхо чувствовала ловкие мышцы его рук, подушечку его большого пальца: мягкая кожа скрывала точность, которой он мог пользоваться. — Так что, думаю, спасение моей жизни в подобных обстоятельствах выводит нас за рамки обычной вежливости, — он поймал изогнутый край корня и вытащил его. Напряжение под коленом исчезло. Он поднял взгляд и улыбнулся. Красив, пускай его лицо покрыто пеплом и редкими каплями крови. — Мы в одной лодке, разве нет? Мне бы не хотелось наблюдать, как меч рассекает твою голову, если, конечно, это не поможет нам избавиться от паразитов. — Ха-ха, — наигранно засмеялась она. Эхо старалась звучать сухо и четко, но сознание уплывало. Казалось, что вся кровь в теле прильнула к щекам. — Еще один. Зуб. Я должна закрыть рану, пока не потеряла сознание от потери крови. — Разумеется. Прошу прощения. Она наблюдала за тем, как его глаза опустились вновь к бедру. На лице отразились раздумья: о ране, о методах извлечения инородного предмета, наверняка, он продумывал свои действия до мельчайших подробностей. Он мог бы без задней мысли избавится от этой неудобной мелочи, но нет. Гейлу всегда нужно было просчитать наилучший вариант, как поступить так, чтобы не навредить ей. Казалось, он всегда находился в раздумьях, все время взвешивал, что будет к лучшему, а что – к худшему. Он вновь коснулся ее кожи, как и до этого, но выше. Его мизинец оказался на внутренней стороне ее бедра. Эхо зашипела и поборола желание отдернуть ногу. — Прошу прощения, — снова пробормотал он, но хватки не ослабил. Он не мог, ведь тогда зуб выскользнет, но не боль была источником ее недоумения. Тепло разлилось по лицу, а в животе затрепетало давно позабытое чувство. — Ты больше любишь холод? — Ты... — ее голос скаканул на порядок выше обычного. — Что? — Холод, — сказал он тоном доктора, который собирался отвлечь пациента от предстоящей неприятной процедуры. — Ледяные эвокации. Ты их используешь с определенной частотой. Я, конечно, знаю не много практиков друидского искусства, но мне казалось, что они предпочитают школы воплощения и превращения: чтобы выращивать растения и менять облик. — Кислота убивает грибы, — просто сказала девушка. — И если я превращусь медведя, кошку, или еще что – мои споры меня не узнают. Им по нраву эта форма. — Как и мне, — его слова были такими тихим, что были больше похожи на выдох, запоздалой мыслю. Эхо выпрямилась и сконцентрировала взгляд на нем, неуверенная в том, что расслышала его правильно. Мышцы ноги дернулись, когда она удобнее устроилась, из-за чего последний зуб двинулся в сторону. Гейл кратко, но победно воскликнул, когда ему удалось поймать его и вытащить. Он посмотрел на нее с улыбкой на лице, не обращая внимания на ее замешательство. Он только что... — Теперь ты можешь исцелить себя, — сказал он, а затем добавил более серьезно: — Я приведу Лаэзель и Уилла. Я не долго, так что не даже не пробуй подняться, пока не будешь полностью готова, поняла? У нас достаточно времени. Она хотела поспорить. Хотела спросить о том, что он сказал до этого, что имел в виду. Хотела встать и пойти за ним, настоять на том, что им пора идти дальше, что могла бы вытащить зубы и без его помощи. Но больше всего ей хотелось бы остаться в сознании, поэтому Эхо накрыла окровавленное бедро руками начала читать исцеляющее заклинание. Рука все время лежала на ране во время заклинания. После чего она накрыла то место на ноге, где примерно была его рука и стряхнула оставшиеся там покалывание. — Ты расколола ему голову на двое. Эхо вздрогнула и, приподняв голову, увидела Лаэзель. Гитьянка пнула тушу варга. — Голыми руками. Неужели в ее голосе было... восхищение? Уважение? Эхо сжала губы в тонкую линию. — Это все магия, я не... — Ты воспользовалась нужными навыками и одержала победу. Не скрывай заслуги за ложной скромностью. У тебя инстинкты убийцы, — она наклонилась и концом меча перевернула варгу голову, осматривая сломанные кости и тающий лед. — Я впечатлена. — Эм, спасибо, — она поморщилась. — Тебя исцелить? Лаэзель встала. — Я могу идти дальше. Вставай быстрее, мы до сих пор далеко от яслей. Милостивые боги, подумала Эхо, на секунду мне показалось, что мы начали ладить.

***

— Это теневое плетение? Гейл закрыл книгу, пальцем зажав нужную страницу, и обратил к ней свое внимание. Его губы раздраженно сжались. — Нет. Могу я поинтересоваться, как долго ты еще собираешься играть в угадайку? — Пока не узнаю, — пожала она плечами. — Или пока ты мне не расскажешь. Гейл выдохнул через нос и вновь открыл книгу. Напротив, возле костра, Астарион бросил ветку в огонь, и та приятно треснула. Она слышала, как Шэдоухарт молилась где-то вдалеке от их небольшого круга, освещаемого костром. Справа от Эхо Лаэзель осматривала свои доспехи на наличие прорех. Было бы намного проще, если бы Гейл просто дал ей осмотреть его. Она знала, еще в ту секунду, когда они встретились, что линии на его шее не были крутой татуировкой, которую он набил в свои бунтарские годы студенчества. Она видела часть ее из-под мантии, и не была уверена то ли из-за скромности, то ли из-за скрытности, остальное показывать он не хотел. В любом случае – это было глупо. Эхо исцеляла людей больше двух десятилетий вместе с бабулей. Она много с чем сталкивалась. Однако, стоило признать, что вид полуголого Гейла возбуждал интерес иного рода, нежели медицинский. Эхо нахмурилась. Личинка странно на нее влияла. — Знаешь, в природе существует множество источников, которые истощают или поглощают магию. К примеру, дерево Суссур. Это какой-то грибок? — Нет, — он даже не оторвал взгляда от книги. — Почему бы тебе просто не прочитать его мысли? Взгляд Эхо метнулся через пламя к Астариону, а тот в ответ дерзко усмехнулся. — Что? Он сел на колени, чтобы было удобнее жестикулировать. Свет огня блестел в его белых волосах, и танцевал в красных глазах. Эхо не влекло к людям – ни таким образом – но даже ей было очевидно, что внешность эльфа была произведением искусства. — Ты можешь, да? Или... я ослышался? — Это всего лишь заклинание, Астарион, — сказал Гейл, все так же не отрывая от книги взгляда. — Большинство волшебников умеют читать мысли. В этом нет ничего особенного. Не нужно защищать меня, мысленно фыркнула она, но рот не поспел за головой. Она пялилась на эльфа через костер, пламя которого словно ласкало Астариона. — Но ведь это не просто заклинание, разве нет? Дело в этой, — он махнул рукой, — плесени, которую ты призываешь. — Спорах, — пробубнила она. Его улыбка была сладостной. — Разумеется. Но я к чему клоню: личинки обладают теми же силами, что и волшебники с ведьмами. В таком случае, почему бы нам не воспользоваться их преимуществами? — У каждой силы своя цена, — Эхо начала вырисовывать ногой бессмысленные закарючки в грязи, из которых начал вырисовываться гриб. — Паразитов не кормят, Астарион. Он чуть наклонился вперед. — Но ведь доктора используют пиявок. Эхо подняла взгляд и уже открыла рот для ответа, но призадумалась. Эльф все же был прав. Практика достаточно древняя (сколько же на самом деле ему лет?), но действенная, в крайних случаях. Она поморщилась и опустила голову – вот поэтому ей не нравилось спорить с красивыми людьми. — Но применяют их те, кто знают их свойства и как именно ими пользоваться. Следуя этой логике, наших личинок подсадили те, кто точно знают их предназначение – рождение нового иллитида. И хотя я считаю, что в твоих словах есть зерно правды – мы действительно могли бы использовать их против наших врагов – но мы слишком мало знаем о них, чтобы воплотить этот план. — Да, — сказала она, когда Гейл закончил, не поднимая головы. — Это я и хотела сказать. — Ты умеешь читать мысли? Эхо подпрыгнула, случайно проведя линию поперек рисунка. Она оглянулась через плечо и увидела подошедшую Шэдоухарт, чье ее красивое лицо угрюмо хмурилось. — Все бы могли, если бы мы, — Астарион расправил руки и широко улыбнулся, — приняли силу, которая у нас на руках. — Но каждый из нас чувствует, когда кто-то пользуется личинкой. Пользоваться ей с осторожностью в самом деле полезный навык, — Эхо никак не могла понять, Шэдоухарт расстроена подобному откровению или нет. Девушка вскинула темную бровь и взглянула вниз, на сидящую Эхо. — Думаю, все согласны, что подобный навык стоит держать при себе или, по крайней мере использовать только тогда, когда нам это будет выгодно. Эхо неопределенно взглянула на нее, затем немного подвинулась. Она кивнула в сторону свободного места и, к ее удивлению, Шэдоухарт не ушла. На самом деле, после секунды колебаний, она все же присела. Эхо улыбнулась, а та отвернулась. Опасаться человека, который может раскрыть твои тайны – естественно. Особенно, когда поклоняешься Богине, для которой секретность равно преданности. Она надеялась, что вскоре Шэдоухарт будет чувствовать себя достаточно комфортно, чтобы рассказать о своей вере. Эхо было все равно, кто кому поклонялся. Она была почти уверенна, что Гейл поклонялся Мистре, а уж эта богиня определенно была исключительной. И, возможно, она испытывала некоторую слабость перед жрицей. Шэдоухарт была первым полу-эльфом, с которым Эхо перекинулась более, чем парой слов. И больше ничего общего у нас нет, сказала Шэдоухарт, когда они впервые встретились, но Эхо была с ней несогласна. Непроизвольно в голову закралась одна мысль. Она посмотрела на Гейла. — Это проклятье? Гейл, то ли от веселья, то ли раздражения фыркнул. Опустив книгу, достаточно, чтобы взглянуть на нее, он четко сказал все то же слово: — Нет.

***

Наложив с одной стороны лагеря заклинание наблюдения и три защитных печати с другой, Гейл решил, что ему совсем не обязательно и дальше торчать здесь. Однако, он тут же представил, как на него кричит Лаэзель за то, что он отлынивает от обязанностей, и кроме того, он еще не дочитал книгу. Поэтому он сидел перед своей палаткой, а над плечом у него мерцал тусклый магический огонек, и сам он надеялся, что легкое шевеление где-то за глазным яблоком ему просто показалось. Чего нельзя было сказать о боли в груди. В сознание что-то легко промелькнуло, и он опустил книгу: это заклинание наблюдения заметило кого-то шныряющего по лагерю. Он махнул рукой и закрыл один глаз: перед ним слегка размыто предстала другая сторона лагеря. Кто-то бесшумно подкрался к палатке, а затем, воровато оглянувшись, проскользнул внутрь. Это был Астарион. Астрион проскользнул в палатку. Палатку Эхо. Гейл быстро прогнал видение, борясь со странным ощущением холода в животе. Не нужно было обладать великим воображением, чтобы понять, чем они собирались заняться. Астарион буквально жил и дышал флиртом, неудивительно, что кто-то все же клюнул на эту очаровательную ухмылочку. Неудивительно, да. Разочаровывающе? Странно, в конце-концов он уже не был тем юнцом, что раньше, да и не хотел им быть. Вообще-то, и как ему казалось весьма мудро, он попытался убедить себя в том, что ему нет дела чем они занимаются. Честно говоря, для них это даже к лучшему. Для обоих. Смерть следовала за ними по пятам, молчаливо ждала в их черепах и пряталась за горизонтом их короткого будущего. Свежевателям разумов не ведомы близость, романтика, любовь – все что было слишком человечным и слишком ошибочным для этих существ – поэтому хорошо, что они решились ощутить все это сейчас, пока еще был шанс. Лучше наслаждаться приятной компанией, пока у них еще были подходящие для этого тела. Ревность была таким далеким и незнакомым чувством, что он даже не был уверен в том, что чувствовал именно ее. Разумеется, ему нравилась Эхо. Их беседы были порой единственным, что не давало ему сойти с ума. Он сосредотачивался на концепциях, которые мог бы понять, чтобы держать свой разум открытым для новых окружающих перспектив. И конечно, было некое очарование в том, как ее светлые, отдававшие розовым, волосы обрамляли ее лукавое, пускай перепачканное в грязи, как это часто бывало, лицо. В ее необычных глазах ютился (но отнюдь не скрывался) недурственный ум. Но он не позволял себе много мечтать о подобной близости с тех пор, как Мистра взяла его под крыло, как метафорически, так и физически, и он не был уверен, что его сердце сможет восстановиться после того, как его растоптали в пыль. Он считал себя джентльменом, а оные никогда бы не предложили своего сердца женщине, что жаждет другую. Да и любовник из него так себе, учитывая его нестабильное состояние. Лучше спрятать этот безымянный порыв подальше, дабы уберечь остальных от ненужной драмы. Вот только сердце всегда поступало так, как хочет лишь оно. Он был твердо уверен, что нынешнее испытываемое им чувство ничто иное, как ревность. Хоть кому-то сейчас хорошо.

***

— ...обязательно в шею? — Ах, — Астарион вздрогнул, склонившись над ней. Казалось, он пытался сосредоточится перед укусом. — Что ты там сказала? Эхо приподнялась на локтях. — Тебе обязательно кусать шею? Знаю, это классическое место, но на бедре тоже есть артерия, если ее пробить, то истечешь примерно за минуту. В бедрах пульс очень сильный. Астарион посмотрел на нее так, словно у нее выросла вторая голова, прежде чем подавить смешок. — Да, моя дорогая, я знаю... однако, мне бы хотелось оставить тебя живой, если ты не против. — О, — девушка вновь призадумалась. — Точно, — она вновь откинулась на спальник и повернула голову. — Ладно, я готова. Он изящно откинул волосы с ее шеи. Ему бы не стоило волноваться о ее удобстве, как и не следовало наряжаться для подобного. Эхо не ожидала благодарностей за то, что просто пыталась помочь другому существу выжить, пускай и вампиру. Люди использовали слово нежить, как оскорбление, но ведь это всего лишь была другая форма жизни. И любая жизнь заслуживала на существование. — Ну разумеется, — промурлыкал он. В животе немного потянуло, но это ничего не меняло. Она не была уверена куда девать руки, когда он укусил ее. Боль была слабой, но тревога, вызванная неуверенностью в собственных действиях, напомнила те несколько раз, когда она экспериментировала с плотскими удовольствиями. Она хотела было обнять его, но потом одумалась, не желая нарушить личного пространства. И практически рассмеялась от комичности ситуации: вампир впился в ей в горло, а она волнуется о его личном пространстве. В конце-концов, Эхо решила просто не двигаться и подождать, когда он закончит. Ха, возможно, это даже немного похоже на секс.