Никаких вопросов

Игорь фокусирует свой взгляд на фигуре Хольта перед собой.       — Ты знаешь, где Дима? — повторяет Август, аккуратно встряхивая Грома за плечо.       — Вероятнее всего, у них, — напряжённо говорит Игорь, нервно сглатывая. Август не сразу понимает, кого Игорь имеет в виду под "ними" , а потом осознание бьёт его, как резкая пощёчина. По телу пробегает волна напряжения, мелкими иголками впиваясь в каждое нервное окончание.       — И Фёдор Иванович, и Юля... — продолжает Игорь, но Хольту уже всё равно, что тот скажет дальше. Костюм ещё не в городе, скорей всего, где-то в небе над Европой, но он и без него не бессилен. Август ощущает, как чувство вины и беспокойства смешиваются в комок мыслей и нервов, заставляя сжаться все внутренности.       — Садись в машину, нам нельзя мешкать, Отто сказал, что нашёл их, — он кивает в сторону своей машины, устремляясь к ней. Игорь сначала по наитию делает несколько шагов вслед за ним, но потом останавливается, кидая взгляд на пару чёрных микроавтобусов, в которые постепенно забирается спецназ. Он смотрит Хольту в спину, смыкая челюсть.       — Мы с этим разберёмся, отзови своих шавок, и не лезь в это! — выкрикивает он ему в след. Август в удивлении оборачивается.       — Игорь, я не знаю чего ты там себе надумал, но я не буду сидеть и ждать, пока полиция во всём разберётся! И я предлагаю тебе, хотя бы на время поисков, сотрудничать! — каждое слово Хольт практически отчеканивает, — Мы можем быть полезны друг другу! Неожиданно последняя фраза заставляет Игоря поверить. Вот он Хольт в его капиталистическом проявлении: "полезны друг другу", похоже на сделку, в такое не сложно поверить. Он не задаётся вопросом, почему Август так хочет в это влезть. Может из-за Димы, хотя до сих пор не ясно, что их связывает, а может потому что желает обелить своё имя, выйти героем из ситуации, которую сам и заварил в Санкт-Петербурге. Это не важно, он и так знает обо всём, на счётчик не повлияет, а вот ресурс-то помочь реально может.       — Если ты будешь вставлять мне палки в колёса, я убью тебя! — угрожающе шепчет Гром, подходя к Хольту.       — Не очень понял, что ты имеешь в виду, но уверяю тебя, я ненавижу Отряд мертвецов также сильно, как и ты. Август и Игорь садятся в машину и, не дожидаясь момента, когда тронутся минивэны, срываются с места, кажется, одним рывком нарушая несколько правил дорожного движения.

***

      — Лен, ты список написала? — Фёдор Иванович уже застёгивает пальто в коридоре, выглядывая из-за дверного косяка в комнату, ища взглядом жену.       — Бегу-бегу, — откликается она. Из комнаты слышится звук отрываемого тетрадного листа и спешные шаги по скрипучему паркету.       — Вот держи, я там написала "фрукты" без подробностей, посмотри какие будут свежее, — она заправляет листок бумаги ему в нагрудный карман, а затем заботливо поправляет воротник.       — Я вообще-то не первый раз в магазин иду, — наигранно обиженно отзывается Прокопенко, вызывая у жены улыбку.       — Но звонишь ты мне от туда постоянно, — она разглаживает куртку на его груди, ухмыляясь, и мягко добавляет, — не забудь взять зонт, обещали дождь.       — Лен, то, что я теперь на "самовольной" пенсии, не делает меня совсем беспомощным, — Прокопенко снимает с крючка зонт, и выходит на лестничную площадку.       — И молоко возьми бутылочное из холодильника, не люблю я это пастеризованное, — в след ему кричит жена, закрывая дверь. Фёдор Иванович ворчит себе под нос весь путь на лифте. На улице и правда неприятно влажно, не дождь, а взвесь из воды, зонт тут не поможет, поэтому он решает его даже не открывать. Небо давит своей тяжестью и серостью, но дышится так хорошо. Первый день не на службе даётся Прокопенко тяжело: утром подскочил без будильника, вспомнил, что на работу не надо, когда уже позавтракал и подошёл к шкафу, чтобы надеть форму, перебрал пальцами пуговицы на кителе и вышитые узоры, звёзды на погонах. Наверно, было бы правильно выдохнуть, дать себе ту самую долгожданную передышку, но беспокойство за Игоря и происходящее в городе так никуда и не делось. Осталось только ощущение того, что он теперь бесполезен, оно уже давно начало у него появляться. Этакая лёгкая меланхолия о былых временах, но сейчас, как говорит Лена, она хоть за него перестанет трястись при каждом его выходе из дома. Но загвоздка в том, что с уходом со службы желание быть полезным никуда не пропало, да, сил стало меньше с годами, но ведь умственно он ещё хоть куда. Прокопенко своим ковыляющим шагом идёт до магазина, замечая рослый мужской силуэт, идущий ему навстречу. Мужчина выглядит немного потерянным, всматриваясь в указатели и номера домов, сверяясь с каким-то сложенным широким листом в своих руках. Что-то в его рослой фигуре настораживает, не смотря на абсолютную невинность в поведении. Возможно, просто необычность: Фёдор Иванович не каждый день на своей улице таких широких мужчин встречает, у них тут до ближайшего фитнес-клуба минут сорок пешком. При сближении с фигурой Прокопенко слегка щурится, вглядываясь в лицо. Рубленые черты и широкие скулы смотрятся комично в сочетании с очками в тонкой оправе. Загадочный пешеход бросает взгляд на Фёдора Ивановича с надеждой.       — Извините, пожалуйста, а вы не подскажите? — слышится низкий учтивый голос. Прокопенко приходится приподнять голову, чтобы смотреть на лицо собеседнику, на вид мужчина чуть старше Игоря и немного выше, светлые волосы от влажности торчат ёжиком.       — Я вас слушаю, молодой человек, — сухо говорит Прокопенко. Мужчина протягивает ему аккуратно сложенную карту, на которой отмечен красным маркером дом. Фёдор Иванович удивленно смотрит на карту, переводя взгляд обратно на лицо собеседника.       — Я тут блуждаю уже больше получаса, не могу отыскать этот дом. Вы то, наверно, лучше разбираетесь, — отмечает мужчина с добродушной ухмылкой, заставляя Прокопенко расплыться в самодовольной улыбке.       — Я думал, такими картами сейчас никто и не пользуется, — усмехается он, прищуриваясь, чтобы рассмотреть названия улиц и номера домов.       — Да, я вчера телефон разбил, а мне позарез нужно к тётке сегодня попасть, вот, пришлось вернуться к аналогу, — с низким смешком объясняет мужчина, поправляя очки.       — Ну что ж, ваша радость, что вы меня встретили. Вы идёте в противоположном направлении. Мужчина виновато улыбается, оборачиваясь назад.       — Далеко ушёл?       — Да нет, вам тут буквально пару домов пройти и свернуть в арку. Мужчина кивает, переводя потерянный взгляд обратно на Прокопенко.       — Да ладно тебе! Пойдём покажу дорогу, мне всё равно по пути, — он похлопывает мужчину по плечу, ощущая под слоем одежды жёсткую мускулатуру.       — Вы меня очень выручите, а то матушка меня укокошит, если я до тётки не доберусь и варенье у неё брусничное не заберу, а у меня поезд вечером, — с энтузиазмом загорается мужчина. Прокопенко смеётся, начиная двигаться дальше по улице.       — Женщины, — пожимает он плечами. Мужчина хмыкает, идя рядом с ним. Фёдор Иванович пытается завести какую-то непринуждённую беседу, получая на все свои вопросы скорее шутки, чем ответы.       — А вот и арка, — указывает Прокопенко на темный свод, уходящий в глубь дворов, по правую руку от себя, замечая огромную яркую вывеску с номером дома, — как же ты её не заметил?       — Зрение иногда подводит, — ухмыляется мужчина, поправляя очки, Прокопенко ранее на это внимание не обращал, но ему вдруг бросается в глаза, что линзы-то в очках без диоптрий. Внимательный взгляд не остаётся незамеченным, и мужчина снимает очки, протирая стёкла, оттягивая вниз немного край бадлона. Ворот также немного ползёт вниз, приоткрывая края яркой татуировки на шее.       — Хороший вы мужик, Фёдор Иванович, — бубнит себе под нос мужчина. Прокопенко пятится немного назад. А затем слышится глухой звук, Прокопенко идентифицирует его, как выстрел, но уже поздно. Небольшой дротик попадает ему куда-то в район шеи. Мир сразу начинает плыть перед глазами.       — Вам не хорошо? — наигранно громко спрашивает мужчина, убирая очки в карман пальто — Пойдёмте, я вам помогу. Он заводит Прокопенко в арку, последнее, что тот помнит пред тем, как окончательно отключиться, повиснув на руке мужчины, это учтивый мужской шепот:       — Старик, к тебе ноль вопросов, но вот пиздюк твой неправильным людям дорогу перешёл.

***

За короткий путь от участка до заброшенного особняка в центре Питера, который предположительно был пристанищем для Отряда мертвецов всё это время, ни Игорь, ни Август не говорят ни слова. Молчание давит, но им и не о чем говорить. Август хоть и не спрашивал, что значат бегущие цифры на экране телефона Игоря, чётко понимает, что вряд ли они отсчитывают что-то хорошее. Сменяющиеся цифры секунд будто бы отсчитывают его время жизни, как в фильме с Джастином Тимберлейком, добавляя давления. Машина резко останавливается у технического металлического забора, отгораживающего вычурную, но сильно потрёпанную постройку в лесах. Они оба выскакивают из машины, Хольт с толикой надежды вслушивается в шумы. Он не знает, был бы рад услышать выстрелы, но гробовая тишина его безумно пугает. В отдалении слышен звук мигалки, медленно приближающейся к ним.       — Я знаю планировку, тут несколько выходов, нам нужно разделяться, — напряжённо говорит Игорь.       — Глупая идея, — косится на него Хольт, — ты думаешь, они будут от нас убегать? Игорь переводит недовольный взгляд на Хольта, но осознаёт, что тот прав. Если Отряд мертвецов там, то они не собираются убегать, им не за чем.       — Войдём с парадного входа, ты первый, — бросает Август в ответ на пристальный взгляд Грома.       — С хера ли это?       — Ты в бронежилете.       — Нахуя тогда ты мне вообще там сдался? У тебя оружие есть? — обескураженно выдыхает Игорь. Хольт неуверенно прищуривается, кивая.       — Предположим, есть, — он ощущает болезненный спазм мышц в районе шеи, едва заметно хмурясь. Напряжение всё ещё болезненно отдаётся в теле иголками, но страха никакого нет. Он ощущает только уверенность в том, что выпустит разряд при первой возможности. Он просил Отто не убивать, но сам уже готов совершить нечто подобное. Накопилась и личная обида, и злость на поддержание беспомощности, и неоправданно сильное волнение за Диму. Август не пытается понять, почему исчезновение Димы выбило у него из-под ног все остатки чего-то рационально и морально правильного. Главное, что, если Волков соблюдает правила игры, которые сам и задаёт, у них есть в запасе ещё двадцать три часа. Игорь двигается вперёд, аккуратно отодвигая в сторону металлический лист, Август пролезает вслед за ним. Оба внимательно осматриваются по сторонам, ступают очень аккуратно на случай мин, но дорога до здания оказывается безопасной. Когда они оба поднимаются в здание, замечают оторванные доски и несколько брошенных автоматов, Хольт сразу узнаёт в них оружие своего производства, проверяет магазины. Все пустые. Игорь недовольно косится на него из-за шума от оружия. За спиной громогласно раздаётся звук сирен от приехавших микроавтобусов.       — Это значительно больше нас выдаёт, — шепчет Август, указывая пальцем за спину. Игорь прикладывает палец к губам в знак тишины, со скрипом открывая массивную дверь, направляя внутрь пистолет. Август пытается вглядеться в пыльное помещение внутри, там темно и подозрительно тихо. Сумрак помещения озаряет лишь свет с улицы через щели забитых местами окон. Игорь открывает дверь шире, свет выхватывает, возвышающуюся груду чего-то в центре огромного холла. Когда взгляд привыкает к темноте, Август различает в этой груде человеческие тела, тела в форме, которую он быстро идентифицирует по эмблеме «Чёрная луна» — отряд Шрайбера.       — Твою мать, — раздаётся голос ошарашенного Игоря, когда он отпускает дверную ручку, позволяя двери до конца по инерции открыться, и замирает в дверном проёме в тотальном шоке. Когда дверь касается стены со стуком, слышится щелчок, а затем звук запуска механизма, который Август уже слышал.       — Игорь! — он хватает Грома за плечо, успевая его оттащить от дверного проёма резким движением на себя, случайно пуская по его одежде выжигающий разряд тока. Волной взрыва вместе с деревянными щепками двери и бетонными кусками стен их относит на площадку перед особняком. Детонаторы срабатывают, как залпы салюта один за другим, разнося и без того дряхлое строение. В ушах звенит. Сирены, взрывы, гул от пламени, охватывающего здание, крики с улицы, срабатывающие от звуковой волны сигнализации машин складываются в болезненную какофонию звуков. Август старается удержать своё ускользающее сознание, осматриваясь по сторонам, замечая силуэт Игоря, который тоже ворочается на земле, пытаясь прийти в себя. Когда Августа хватают крепко за край пальто, он успевает лишь заметить шлем спецназа, после чего падает окончательно в беспамятство.

***

Дима не помнит, как оказался в коридоре у открытых дверей в гостиную. Во рту сухо, голова гудит. Он не сразу понимает, что связан и во рту у него кляп. Инстинктивно он дергается, но сразу понимает, что это бесполезно, верёвки лишь туже затягиваются на нём. Глаза на удивление ему не завязали, но без очков он видит всё как будто в поволоке, даёт знать о себе ещё и химическая интоксикация каким-то препаратом: ему кажется, что комната немного качается из стороны в сторону. Он слышит два голоса в квартире, они разговаривают тихо и на английском, но, сделав некоторые усилия, суть беседы Диме удаётся уловить.       — Чего ты так за этого щенка переживаешь, Адам? О нём твоя блонда позаботится, оставь его и лучше помоги мне, — Джесс сбивает с полок книги. Они с грохотом падают на пол. Адам проводит несколько раз по голове маленького создания, жмущегося в страхе к его ногам. Он бросает осуждающий взгляд на Джесс.       — Поаккуратнее, — слышен строгий, почти командирский голос. Дима, скорей всего, не узнал бы его, если бы Джессика не назвала его секунду назад по имени. Этот голос не принадлежит тому доброму весёлому парню, которым Адам пытался казаться в личном общении с Димой.       — Ты не забыл, что мы вообще-то тут работаем? — скептически замечает девушка.       — Но он же не виноват в том, что происходит, — тихо подмечает Адам, поднимая щенка на руки.       — Блядь, да запри ты его в ванной! Адам, это задание, я вообще не понимаю, с хера ты эту собаку вообще завёл, — дальше начали сыпаться какие-то нечленораздедьные ругательства и ворчания на испанском. Адам серьёзно смотрит на Джесс, поглаживая собаку на своих руках.       — Во-первых, не смей со мной так разговаривать, а во-вторых, приобретение совместного домашнего питомца — большой шаг для пар, показывающий серьёзность намерений. Это было необходимо для сближения.       — С полицейским или его сестрой? — в голосе Джесс слышится уже знакомая Диме заигрывающая насмешка.       — Ты же знаешь, что мы на Дубина иначе никак бы не вышли, к чему эти намёки, Джессика? — взгляд Адама холодеет. Дима прикрывает глаза, замечая приближающуюся крупную фигуру. Он мысленно проклинает себя за то, что с самого начала отказывался доверять своей чуйке. Случайности и пересечения всегда играли не на руку Адаму, но он как-то умудрялся расположить Диму к себе даже в самых скверных ситуациях. Да, и Вера души в нём не чаяла, последний месяц так и вовсе казалась полностью погруженной в эти отношения настолько с головой, что не замечала иного. «Господи, что будет с Верой, когда она узнает?» — отдаётся в его голове болезненно мысль. Он начинает почему-то испытывать чувство вины перед ней, будто бы он виноват в том, что Адам оказался манипулятором. Но он ведь и виноват... Они пытались выйти на него, а Вера оказалась удобным инструментом. Дима старается делать вид, что всё ещё в отключке. Адам переступает через его ноги, идя в ванную комнату, где по совету Джесс и оставляет щенка. Звуки возвращающихся в комнату шагов сопровождаются скулежом Бимбо из-за дверей и звуком его лап, безуспешно толкающихся в закрытую дверь. Дима напрягается, когда ощущает, что Адам останавливается за его спиной. Ощущение сканирующего его внимательного взгляда заставляет Диму неосознанно задержать дыхание. Адам присаживается к нему, прикладывая пальцы к шее, чтобы прощупать пульс.       — Очнулся значит, — говорит он, переходя на русский, Дима прерывисто выдыхает. — Ты прости, если что, ничего личного, только бизнес. Иногда приходится переходить дорогу и хорошим людям, — в его тихом голосе слышится какое-то сожаление, но в остальном все его повадки схожи с хищническими. Дима мычит, пытаясь сказать Адаму, какой он подонок, но это всё эмоции, которые здесь ничем Диме не помогут, но мозг пока отказывается соображать.       — Птенчик проснулся? — выглядывает из комнаты Джесс. — Ну, не хмурься, у тебя была возможность с большим удовольствием попасть в плен, если бы ты тогда согласился, а не вопил, как девчонка в страхе потерять свою честь. Дима жмурится, пытаясь из своего поля зрения хотя бы убрать яркие пятна, плывущие из стороны в сторону. От слов Родригез его почему-то мутит, он то ли чувствует, возрастающую ответственность за события, то ли мелькнувшая мысль о связи с Родригез вызывает столь сильное отвращение. Дима невразумительно сквозь кляп бурчит ей, что-то про то, что не кричал, про то, что она его вообще, как женщина не интересует. Слова тонут в мычании, но он и говорит их не для того, чтобы она поняла, а в надежде простимулировать мозговую активность, заставить разум работать с его обычной скоростью, чтобы начать искать пути выхода из этой паршивой ситуации.       — Посмотрите на него, тебе идёт кляп, — усмехается она, присаживаясь ближе, — такой покорный, так и бы съела.       — Отойди от него, — рявкает на неё Адам. По тому, как она его моментально слушается, Дима считывает некую иерархию их общения. Джессика определённо обязана подчиняться Адаму, но он даёт ей периодами волю, чтобы она не завыла от жёсткого контроля.       — Я думала, что у тебя не бывает проблем с дозировкой, — практически огрызается Родригез, смотря прямо в глаза сидящему напротив неё на корточках Адаму.       — Их и нет, мы же не хотели, чтобы он умер раньше времени. Для перевозки вколю ему ещё, — строго отвечает Адам, поднимаясь в полный рост и подавая руку Джессике, чтобы та тоже встала. Она устало смотрит на него и встаёт сама, уходя обратно в комнату. Адам переступает Диму, направляясь в след за ней. Он бросает на Дубина быстрый задумчивый взгляд по пути. Диме на секунду кажется, что он видел в этом взгляде сожаление, но потом он понимает, что, скорей всего, с ним играет злую шутку его затуманенный разум и желание верить во что-то хорошее. Спустя несколько секунд раздается сильный грохот, от которого всё внутри Дубина инстинктивно сжимается, по комнате разлетаются остатки книг и сломанные от удара верхние полки.       — Ля финаль, — восторженно восклицает Джесс, — что будем делать с его телефоном?       — Отдай мне, я разберусь, — сухо говорит Адам, а Джесс практически вприпрыжку удаляется за Диминой спиной в коридор. Адам снова присаживается к Диме, светя в лицо ему экраном.       — Пароль, господин полицейский? Дима щурится от яркого света экрана, а затем бубнит пароль, зная, что Адам его не услышит сквозь кляп. Тот понимающе улыбается ему.       — Я могу сделать так, чтобы тебя быстрее нашли, — шепчет он, — у тебя есть ещё шанс выжить. Дима всматривается в экран, прищуривается, видя, что сети у телефона нет, значит сим-карту они уже достали. Отследить его вряд ли получится. В глубине квартиры раздаётся звук спуска унитаза, Адам припадает к Диме ещё ближе.       — Я не могу делать это так отрыто, — шепчет он, будто понимая, путь Диминых мыслей, — но я могу подсказать как-то иначе. В Диминых глазах читается сомнение, но, кажется, ему нечего терять.       — Чего ты там ему нашёптываешь? — возмущённо восклицает Джесс, возвращаясь в их поле зрения. Адам опускает телефон в район Диминых связанных кистей, делая вид, что проверяет узлы.       — Ничего, просто подготавливал к новым сновидениям. Он вкалывает Диме в шею шприц с уже заранее рассчитанной дозировкой, после чего тело перед ним моментально обмокает. А телефон успешно разблокируется, чуть ярче загораясь в руке.

***

Полгода назад.

      — Если сегодня Призрак опять будет затирать нам про его рыжего друга, я повешусь, — Джесс сидит на кресле во главе большого переговорного стола, закинув на него ноги.       — Так выглядит дружеская преданность, — сухо подмечает Хаксли, стоящий в углу почти у самых дверей, упираясь спиной о стену. Джесс бросает на него беглый взгляд, пропуская колкость, направленную, как ей кажется, в её сторону, мимо ушей.       — Не хотелось бы раскрывать все подробности, но там не совсем дружеская преданность, — усмехается хрипато Дракон, сидящий также за столом, откинувшись на спинку стула.       — Слишком сложный путь к сексу он избрал, конечно, — выдыхает Джесс, закатывая глаза, — если они с нашим Ветеринаром зедержатся ещё на пару минут, я решу, что он уже нашёл путь попроще. Вадим усмехается её замечанию, кривя рот в ухмылке.       — Девочки, расскажите лучше, как там Хольт поживает? — он поочерёдно переводит взгляд с Джесс на Нику, сидящую буквально напротив него, читающую что-то в телефоне.       — Я с ним почти не пересекаюсь, — отчеканивает она, не отрывая взгляд от экрана.       — А мне было бы в разы проще, не будь рядом этого шкафа, мнящего себя скандинавским богом.       — Без него мы бы не сблизились с Хольтом, — строго обрезает Хаксли.       — Без него мы бы с Хольтом были значительно ближе, — Джесс растягивается в самодовольной улыбке, смотря прожигающим взглядом на своего оппонента. Артур нервно откашливается, на секунду кажется, что он пытается избавиться от каких-то мыслей в своей голове. Но потом он снова становится по-обыкновению равнодушным, делая несколько шагов и садясь за переговорный стол напротив Джесс во главе. Вадим ухмыляется, косясь на них.       — Вам бы это как-то обсудить, — глумится он. Перед тем, как Джесс успевает ему ответить что-то вразумительное, двери переговорной распахиваются, и в кабинет стремительно заходят два рослых мужчины. Их внешний вид забавно контрастирует друг с другом: Адам — в медицинском белом халате поверх светло-голубой рубашки и светло-серых брюк, серьёзный, но немного взбудораженный, это заметно по его нервной улыбке, Олег — весь в чёрном, на изнеможенном лице несколько свежих ссадин, да и в принципе, кажется, он вернулся буквально недавно с какого-то не самого удачного задания — тело всё в напряжении, на одну ногу немного припадает.       — Хорошо, что все на месте, — начинает Адам.       — Нам с Фурией скоро уезжать, а то Хольт потеряет, — строго подмечает Джесс, получая от Олега неодобрительный взгляд, пропитанный выработанной за несколько лет сотрудничества неприязнью к её фигуре.       — Мы окончательно подбились по планам и, — Адам делает небольшую паузу, бросая многозначительный взгляд на Волкова, — финансам. Олег кивает ему, тяжело вздыхая, и складывает руки на груди, подавая голос:       — У нас будет три основные части, которые должны вас заботить в этой операции, — Олег поочерёдно поднимает пальцы, — внедрение и расстановка сил, — пауза, при которой он медленно осматривает всех сидящих, а затем добавляет, разгибая второй и третий пальцы, — игра и месть.       — Спасать мы твоего рыжика не будем? — Вадим приподнимает голову на Олега, стоящего по левую руку от него.       — Вас это уже не касается, я там сам справлюсь. У каждого из вас будет своя зона ответственности, даже у него, — Олег кивает на Адама.       — Наконец-то выберешься из своей лаборатории? — добродушно подмечает Ника.       — Пообщаешься с людьми, — заговорщически добавляет Джесс с глупой широкой улыбкой. Адам бросает на неё серьезный холодный взгляд, от чего она сразу поникает.       — Как бы вы не хотели, но в интересах нашего основного заказчика, я остаюсь командиром отряда. Все, кроме Призрака, действуют в рамках моего руководства, потому что я обладаю всей информацией.       — Не запугивай, не первый день служим, — подмечает тихо Артур.       — Не все это понимают, — кидает Адам неодобрительный взгляд на Вадима и Джесс.       — Если план предполагает веселье, я готова подчиняться, — усмехается Родригез, откидываясь на спинку стула, похлопывая по столу в предвкушении. Вадим с сомнением смотрит на девушку, переводя взгляд на Адама по правую руку от себя.       — Так, а что там касательно финансов?       — Стандартная ваша ставка за операцию повышенной опасности.       — С этого и надо было начинать, — по кабинету разносится низкий смех Дракона, — Поварёшкин, тебе, видимо, пришлось не хило поработать, чтобы оплатить нас всех. Олег кивает, а губы невольно ползут в ухмылке, преображая его суровое лицо.       — Фурия, задержись после собрания, для тебя будет дополнительное задание по твоему профилю, — тихо подмечает Адам, пользуясь моментом всеобщей отвлеченности. Ника кивает ему.

***

Август приходит в себя в машине скорой помощи от света мигалок пожарных машин. Первое, что он чувствует — острая боль в левом боку. Он непроизвольно вздрагивает, цепляясь рукой за капельницу, которую ему поставили.       — Тише, тише, — останавливает его женщина-фельдшер, хватая за плечи, пытаясь его уложить обратно на койку.       — Сколько времени я был не в сознании? — хрипит Хольт, откашливаясь. Во рту вкус извести и железа.       — Около часа, — пытается успокоить его она, усаживясь рядом с ним. Август вытаскивает из руки катетер, поднимаясь. Бок болезненно колет.       — Вам нельзя двигаться, за вами должен вот-вот подъехать ваш доктор.       — Мне нельзя, — только говорит он, пытаясь подняться на ноги, придерживая себя рукой за ногу капельницы. Он ощупывает другой рукой бок, ощущая плотную повязку из бинтов, понимая, что на верхней части его тела только эта повязка и термо одеяло из фольги. Женщина перед глазами плывёт.       — В вас воткнулась щепка. Мы достали её и обработали рану, наложили несколько швов, хорошо, что она не прошла глубоко. Но вам не стоит активно двигаться, швы могут разойтись, — она встаёт, протягивая руки в сторону Хольта. Он отшатывается от неё, пытаясь обойти.       — Don’t touch me! — огрызается Хольт, ощущая, как позвоночник, активизировавшийся в момент его пробуждения, начинает искрить, соприкасаясь с фольгой одеяла, пока он пятится задом к выходу из машины.       — Август, — одёргивает его Бенуа строго.       — Надеюсь, ты привёз мне одежду! И найди Грома! — сразу начинает приказывать ему Хольт, покачиваясь в дверном проёме.       — Я забираю его, — кивает Бенуа напуганной женщине и протягивает Хольту чёрную маску, которую тот принимает, прикладывая к лицу. Он через болезненное ощущение с боку спускается на мокрый асфальт в плывущей чёрной пене.       — Найди Грома, — повторяет он.       — Мистер Хольт, вам нужно домой, вы нестабильны.       — Ты меня плохо слышишь? Не могу я сейчас отлёживаться под капельницами! Бенуа окидывает босса оценивающим взглядом, неуверенно качая головой из стороны в сторону. Август делает ещё несколько глубоких вздохов через маску, сверля Бенуа холодным взглядом. В голове несутся мысли: если раньше была ещё малейшая возможность, что Волков просто их запугивает, просто играет, то сейчас опасность стала реальной. Тела людей — это уже не показательные взрывы памятников. Дима может умереть, и Хольт не может позволить этому случится, иначе погрязнет в этой темноте. Осознание, что Дима с момента их первой встречи был той самой светлой ниточкой, за которую болезненно цеплялся мозг, каждый раз, когда Августу казалось, что в мире больше нет ничего светлого и хорошего, ослепляет его яркой вспышкой. Сердце заходится бешеным ритмом. Он должен спасти его ради себя, как бы эгоистично это не звучало.       — Я принесу вам одежду, — говорит Бенуа, — но обещайте мне, что вы больше не будете лезть в эпицентр взрывов. Август кивает ему, чётко осознавая, что не может гарантировать этого. Бенуа быстрым шагом уходит в сторону машины. Несколько громких голосов за спиной заставляют Хольта выйти из состояния глубокой задумчивости. Он неуверенно оборачивается на шум, видя трёх полицейских неуверенно пятящихся назад.       — Отдайте мне мой телефон! — рявкает Гром на своих коллег, также появляясь из-за машины скорой помощи, сбрасывая в сторону одеяло: бронижелет с него уже сняли, а вот одежда на нём та же, местами посеченная щепками в белых следах извести. Август слышит едва различимый в шуме голосов звук, мелодию, исходящую из кармана одного из полицейских.       — Игорь, он уже числится среди улик, мы не можем просто так его отдать, — одергивают Грома коллеги, и хотя они пытаются звучать серьезно, голос выдаёт страх. "Гром не в адеквате" — это знает весь участок, не понятно, чего от него можно ждать в любой момент.       — Какие нахуй улики? Отдай телефон! Вы со своей бюрократией совсем ёбнулись! Август хмурится, тихо наблюдая за происходящим, продолжая дышать через маску. Гром хватает одного из коллег за лацканы униформы.       — Это вопрос жизни и смерти, — цедит он через зубы.       — Игорь, отпусти его, — громогласный голос Архиповой со спины заставляет Августа вздрогнуть. Она проходит быстрым шагом в сторону группы подчиненных. Игорь не думает ей подчиняться.       — Отдайте ему телефон, — приказывает она.       — Но, Мария Андреевна, это же...       — Это приказ! Мужчина шарит по карманам, доставая запечатанный зип-пакет с телефоном, который продолжает звонить. Игорь мгновенно выхватывает его из рук полицейского, судорожно доставая его из пакета, отдавая его одному из полицейских. Он устремляется вперёд, встречаясь взглядом с Августом, показывая на телефон. Август следует за ним, видя по его взгляду, что тот не против.       — Это он? — спрашивает Хольт, Игорь напряжённо кивает.       — В машину и на громкую, — говорит Август, когда они как раз оказываются у его автомобиля. Игорь снимает звонок, ещё не успев сесть в машину, опасаясь, что в какой-то момент звонок прекратится.       — Игорь, ты жив? — слышится насмешливый голос. Август вопросительно вскидывает брови, слыша голос Грома из динамиков телефона. Игорь недовольно хмурится, качая головой, иллюстрируя своё не желание об этом говорить.       — Да, — отвечает Игорь своему собеседнику, держа телефон динамиком к своим губам, и захлопывает за собой дверь.       — Отлично, а то я уже заволновался, что наша игра закончится досрочно, — хриплый смех с техническими помехами.       — Она закончится досрочно, Волков, только твоей смертью.       — Не стоит так общаться с человеком, в руках которого находятся жизни близких, — выдыхает устало голос из трубки, — Мистер Хольт, вы тоже с нами? Что-то не устроило в моей работе? Возврат не предусмотрен. Игорь бросает на Августа взгляд, полный ярости взгляд. Он сжимает кулаки, ощущая клокочущее желание расправится хоть с одним виновником происходящего здесь и сейчас.       — Shut up! Ты знаешь, что я с тобой сделаю? — напряженно хрипит Август, смотря перед собой. Скрипучий смех в ответ заставляет Августа снова приложить к лицу маску, чтобы не дать позвоночнику вновь заискрить.       — Папочка не поможет, и, кажется, Отто тоже больше не сможет. Да и мог ли?       — Я лично расправлюсь с тобой!       — Какие вы любители запугивать, — хмыкает голос, — но пока весь контроль у меня. Щелчок в трубке отключает что-то, а потом голос в отдалении, который Август идентифицирует, как голос Призрака, говорит:       — Передай привет Игорю. Недовольное мычание, прерывается громким вздохом.       — Игорь, я нахожусь...— слышится женский голос, заставляющий Грома вытянуться в струну. А затем голос Юли сменяется на мычание, и слышится щелчок.       — Она у тебя умная, — звучит самодовольный голос, снова измененный на голос Игоря, — но мы ещё поиграем. В играх же должны быть подсказки, да?       — К чему ты ведёшь? — выдыхает Гром, подбородок трясётся от напряжения.       — Я вышлю тебе первую, удачи с разгадкой! И не забывай, время уходит! Следующую пришлю через шесть часов. Думай, Игорь, думай! Звонок обрывается, а на телефон мгновенно приходит сообщение:

Мистер Хольт, специально с заботой о вас, начинаю со светловолосого лейтенанта

Там, где была пролита кровь однажды,

Прольётся она всегда дважды.

Был и Анубису, и пролетарию складом,

Не первый год ждём с новым укладом.