Никаких вопросов

Озарение на Диму нашло болезненным щелчком. Мучительное чувство какого-то подвоха, преследовавшее его с бессонной ночи у компьютера вдруг разрешилось. Он видел эти черты лица раньше. Он слышал эти интонации раньше. Голос тогда был немного другой, но уже сломавшийся, тогда ещё с лёгкой подростковой хрипотцой, он обладал уже привычной низкой глубиной. На секунду Диме кажется, что он сошёл с ума. Он почти не дышит, смотря наверх, на фигуру в костюме.       — Дим, ты что влюбился? — ехидно шепчет Гром ему на ухо, приводя того в чувства.       — Я...Мне нужно кое-что проверить, прикроешь меня? — шепчет он в ответ немного обескураженному другу, но тот без каких-либо вопросов кивает. В Диме борются две мысли: во-первых, как художник, он уверен, что черты лица те же, он пару раз рисовал его тогда и запомнил, а во-вторых, как настоящий следователь, он понимает, что воспоминания пятнадцатилетней давности требуют подтверждения. Забегая в раздевалку, он нервно обыскивает свой шкафчик, находя телефон, и звонит маме.       — Мам, привет. Не отвлекаю?       — Нет, у меня окно, сижу тесты проверяю. Что-то срочное? — слышится обеспокоенный голос матери.       — Нет, ничего экстренного. Ты помнишь, мы в прошлом году фотки старые оцифровывали?        — Припоминаю... — Лилия пытается понять к чему ведёт сын.       — Может ты помнишь, была ли там фотка с тем странным иностранцем из 2005-го, может 2007-го года, я точно не помню.       — Ты про Мэя? — показывает феноменальную учительскую способность к запоминанию имён Лилия. Диму пробирает слегка истеричный смешок. Мэй. Это сочетание имён определенно не случайно, видимо ложь была не заготовленной, иначе не оказалась бы столь глупой.       — Да, про него.        — Милый мальчишка, — улыбается сама себе Лилия, — Фото было, так что ищи его на жёстком диске. А что случилось то? Встретил его?        — С чего ты взяла? — пугается догадливости матери Дима. Из трубки слышится смех, который немного расслабляет Диму.       — Дорогой мой, фото пятнадцатилетней давности в середине рабочего дня  так экстренно ищут только если нужно либо что-то проверить, либо передать его, не мне тебе рассказывать.       — Вероятно встретил, — обречённо выдыхает он, пытаясь разобраться в шквале мыслей в своей голове.        — Передавай ему привет.       — Передам, — задумчиво говорит Дима, слыша, как в сторону раздевалки движется толпа, активно обсуждающих дрон, коллег. Дубин сбрасывает звонок, зная, что мама поймёт, возможно, даже не заметит. И начинает переодеваться, в надежде оперативно покинуть раздевалку, чтобы минимизировать контакт с Игорем, который очень кстати задерживается на полигоне, может, чтобы успокоить взбудораженного неудачей Фёдора Ивановича. Дима продолжает отрицать очевидное. Пока он не увидит фото своими глазами, он не поверит в своё предположение до конца. Идя быстрым шагом к выходу, он улавливает запах дорого танинного парфюма. Он шлейфом тянется за уходящей группой. Дима не успевает даже подумать, как устремляется за ними вслед. За широкой спиной телохранителя он замечает напряженный силуэт Хольта. Голос подводит Диму, когда он его зовёт. Когда он повторяет обращение в третий раз, то уже готов сдаться. Рука телохранителя на плече тяжёлым грузом давит его вниз, вместе с фамильярным обращением «boy». Дима испытывает сильнейшее чувство стыда. Зачем он это делает? Но, когда он встречается с Хольтом взглядом, то ощущает, как сердце ухает вниз к подошвам ботинок.  Это точно он.  Диме не нужно никакое фото, чтобы вспомнить эти глаза. Не может мозг играть с ним столь злую шутку.        — Mr. Holt, or maybe better May, (пер. Мистер Хольт, или может лучше Мэй) — Дима не спрашивает, он почти утверждает. Он не обвиняет, как может показаться, а просто констатирует факт, который стал таковым здесь и сейчас. Будто в подтверждение его догадкам в коридоре начинает мигать свет, как тогда, когда он покинул новообретённого друга, чтобы позвать помощь, а потом узнал, что в переходе нашли труп. Дима так и не узнал чей: он ходил несколько раз в милицию, откуда его гоняли, как собаку, ничего не говоря. Маме он тоже ничего не рассказал, а потом из ещё детского мозга эти события стерлись, как травмирующие, а сейчас снова полыхнули яркими красками. Мэй будто бы ожил, пробыв в статусе "пропал без вести" последние пятнадцать лет. Дима замечает, как несколько капель крови спускаются из носа Августа по верхней губе, он выглядит очень измотанным, а потом, ничего не отвечая ему напрямую он шепчет что-то тёмно-волосой помощнице и, выхватив у пожилого мужчины какую-то маску для дыхания, уходит к машине, оставляя Диму замершим перед телохранителем.        — Прихвати фото, если сохранилось. Диму немного коробит от спокойного тона Августа. Хватка телохранителя ослабевает, и он уходит вслед за своим боссом. Все кроме темноволосой помощницы уезжают. Она окидывает его оценивающим взглядом, а затем подзывает к себе рукой, будто собаченьку на улице. Дима выдыхает, спускаясь к ней.        — Dmitriy, — протягивает он ей руку, в ответ получая скептический взгляд девушки.       — Mr. Dubin, — говорит она будто поправляя его, складывая руки на груди, а затем ехидно добавляет, - Jess. Джессика обходит Диму вокруг внимательно разглядывая. Он ощущает себя голым. Ни одна девушка, никто в принципе, никогда не смотрел на него так, будто бы он кусок мяса.       — I don't know what connects you with Mr. Holt, but you look like his new fetish, and I like it, (пер. Я не знаю, что связывает тебя с Мистером Хольтом, но выглядишь, как его новый фетиш, и мне это нравится) — говорит она почти над самым его ухом из-за чего он невольно вздрагивает.  Джесс самодовольно смеется. Диму напрягают все недвусмысленные намёки, которые ему даёт девушка. Если свита Августа такая, то каков он сам? Почему он попросил поговорить с Димой именно Джесс? Вопросов больше, чем ответов. Но Дима стоически терпит поведение девушки, окидывая её недоверчивым взглядом, что наводит на ту скуку.       — Give me your number, I'll send you his location (Дай мне свой номер, я отправлю тебе его местоположение) — Джессика скучающе крутит в руке свой смартфон, а затем ожидающе замирает перед Димой. Он диктует свой номер, почти сразу получая сообщение с адресом.        — Come after ten and bring a bottle of good wine,(пер. Приходи после десяти и принеси бутылку хорошего вина) — она садится на мотоцикл, припаркованный в паре шагов, и добавляет, перед тем как надеть шлем, — may be we could have fun together (пер. может мы могли бы поразвлечься вместе).  Когда она удаляется по дороге с громким рёвом мотора, Дима думает лишь об одном: как минимизировать своё общение с этой бестией. 

***

Санкт-Петербург окутан атмосферой семейного праздника, сегодня большинству работников дали короткий день, чтобы отметить знаменательное для современной истории Санкт Петербурга событие. Погода днём стоит тёплая по меркам сентября. Улицы, бары и рестораны переполнены парами и семьями с детьми. Дима же теперь зацикленный на желании узнать всё, что произошло пятнадцать лет назад, от своего семейного праздника отказывается. Он весьма обрывисто объясняет маме ситуацию, не упоминая, что тот "милый мальчик" — Август Ван дер Хольт. Она не перечит, только грустно говорит о том, что Вера собиралась познакомить их сегодня со своим молодым человеком.        — Вот и отлично, я бы всё равно сидел тут для мебели. Я успею с ним ещё познакомиться, — отвечает Дима, ожидая подгрузки миниатюр всех фото с жёсткого диска. Он находит нужное за минут пятнадцать.       — Может хотя бы насколько-то останешься, для Веры это важно.        — Ты же знаешь мне потом будет очень неудобно уходить.        — Просто скажешь, что у тебя дела.  Дима закатывает глаза, зная, что если он скажет это при Вере, она не сразу, но потом обязательно закатит скандал о том, что работа для Димы важнее, чем благополучие сестры. Нет, лучше сказать сразу, что его не будет, что он... А где он если не на работе? Встречается со старым другом, который в Питере проездом? На свидании? Перед глазами снова встаёт образ улыбающейся Джесс. Нет, встречи с другом для основания своего отсутствия будет достаточно. Парень этот её никуда не денется, Вера поймёт. Да, и потом можно что-то толковое будет придумать. А сейчас от вопросов не отвертишься.        — Скажи ей, что встречаюсь со старым другом, которого очень давно не видел, скажи, что завтра он уезжает и другого шанса у меня просто не будет, — Дима выдёргивает из компьютера новую флешку, на которую скинул фото, и в спешке собирается. Он встречается с матерью на пороге между своей комнатой и гостиной.        — Это действительно так? Дима ощущает, как подступает ком в горле. Он ненавидит врать, особенно близким. А тут он в свою ложь ещё и втягивает маму.        — Почти. Но это очень важно. Я не смогу спать, если не поеду.       — Звучит аргументированно.        — Спасибо. Поцелуй за меня Веру. И скажи, что если парень ей нравится, то и мне он точно понравится, — Дима убегает, делая пару глотков остывшего чая на бегу. 

***

Джесс по своему обыкновению выполнила приказ в творческой форме. Во время доклада она снова заигрывала и беспардонно намекала Августу на тройничок. Видимо это цена за их импульсивный секс в прошлом году, который уже тогда казался Августу ошибкой. А сейчас он мирится с Родригез лишь потому, что в плане каких-то разведывательных миссий ей нет равных. Нужно лишь запомнить, что общение с людьми на неё лучше не взваливать, даже скупой на слова Отто справился бы лучше. Теперь же, благодаря действиям Джессики, у Августа нет возможности для манёвра: выбора комфортного времени, места и своего состояния. Нет никакого готового плана. И всего несколько часов, чтобы понять, о чём они с Димой вообще могут говорить. Он даже не рассматривает вариант, что тот может не прийти. Эта встреча через большой промежуток времени кажется ему абсурдной, но почему-то он испытывает приятный трепет. Какой Дима сейчас? Каким стал? Чем увлекается? Играет ли он в футбол? И почему не носит линзы вместо очков? Август понимает, что абсолютно не удивлён, что Дима стал полицейским. В нём это чувствовалось ещё тогда в детстве.  Бенуа заставил Августа отправиться на тренировку в принудительном порядке, отменив несколько созвонов, несколько, но не ключевой. Августу не хотелось признавать свою неудачу, но и окончательным провалом события на полигоне не были. Он готов вступить в эту игру, если Архипова этого просит. Он сыграет, у него ещё есть не выложенные карты. Совет директоров снова обрушивается на Августа с своими упреками, не предлагая ничего конкретного взамен.        — Уважаемые дамы и господа, я прошу вас остановить свои нападки. Как я уже сказал, мы пока находимся в коммуникации. Я понимаю, что итог сегодняшней встречи нельзя назвать успешным, и по сему прошу дать мне ещё время, для осуществления задуманного! — подытоживает он выматывающую полемику.  Августу дают ещё неделю отсрочки. Короткий срок, но реальный. Немного придя в себя после тренировок и душа, он вызывает к себе Отто.        — Ты уже связывался с Призраком?       — После Амстердама нет.       — Как бы я не хотел, но нам придётся прибегнуть к его услугам в более радикальном ключе,— Август нервно проводит рукой по волосам, — Я сам свяжусь с ним.  Он протягивает Отто свой телефон, мягкий шорох его шёлковой пижамы с дополнительной антистатической пропиткой перебивает размеренное дыхание Отто.        — Да, сэр. Отто вбивает по памяти номер и передаёт телефон Хольту. Август встаёт, нервно ожидая сначала соединения с защищенной сетью, а затем ответа. Когда гудки прерывает тишина, он потяжно выдыхает, устремляя свой взгляд сквозь окно на дом напротив.       — Дорогой друг, я отправлю сегодня основной транш на твой счёт. И единственное о чём я тебя прошу: это должно быть шумно, но постарайся минимизировать жертвы среди гражданских.       — Боишься, что твоя душа будет гореть в аду слишком ярко? Август нервно сглатывает, слыша очевидный русский акцент в хрипатом голосе на том конце, это первый раз, когда он связывается с Призраком без посредников.        — Шума без жертв не бывает, — добавляет Призрак.       — Шум будет. Если ты выберешь значимые для города объекты, все переживают за культурное наследие. Тишина на том конце свидетельствует о раздумьях.       — Я постараюсь. Август не понимает говорит ли Призрак это с сарказмом или просто улыбкой, но звонок прерывается без разъяснений. Закатное солнце скрывается за несколькими крупными облаками, будто окончательно разочаровываясь в Августе. Он ещё какое-то время стоит, держа телефон в руке и размышляя о том, был ли у него иной путь. Он не сможет от этого никак откреститься. Он перешёл черту. Никто не узнает, что он причастен к этому, но будет знать он, и этого больше, чем достаточно. Коммерческий интерес перемолол в нём всё человеческое. Отец бы им гордился. Таким он хотел его видеть. 

***

Дождь, которого по всем прогнозам быть сегодня не должно, начинает мелко накрапывать. Холодные капли остужают разгорячённый осенним солнцем асфальт. Дима прокручивает в голове слова Игоря в коридоре: клеймо 1526. Мысли скачут от побитого Игоря, бомбы, взволнованной Юли, к Августу и этой чёртовой фотке и событиям с уже истекшим сроком давности. Дима не знает, стоит ли вообще идти к Хольту в таком состоянии. Но какая-то  детская обида на Игоря и его грубость в ответ на искреннее желание помочь, или что-то ещё более глубинное, говорят ему идти.  Дима перебирает в руках флешку, читая свои короткие записи: комментарии Юли, которые приходилось тащить клещами, слова Игоря, свои оценки его поведения. Дубина будто вернуло на год назад, будто бы он ничего не стоит, будто бы он снова ничего не может в глазах напарника. Разве Игорь не говорил вчера, что без них с Юлей он бы ничего не сделал? Его определённо что-то сильно напугало. Дима старательно пытается заглушить в себе эмоции, чтобы подойти к вопросу рациональней, но мозг кипит и страх за друга оказывается сильней всех доводов рассудка. Через дорогу от кофейни, в которой Дима цедит третью кружку американо, дом, в котором его ждут через пятнадцать минут. Дима иногда бросает беглый взгляд на огромное окно в мансарде, но в большинстве своём он просто смотрит вперёд на двери парадной, которые иногда скрывают, проезжающие машины.  Трель телефонного звонка выдергивает его из очередного мысленного забега по заметкам в блокноте. На телефоне высвечивается уже занесенный в телефонную книгу контакт.       — Mr.Dubin, you may come in, (пер. Мистер Дубин, вы можете зайти) — говорит лукавый женский голос. Дима оглядывается, а потом внимательно смотрит на двери парадной напротив. Джессика громко смеется в телефонную трубку, Диме даже приходится немного отстранится.       — I am watching you, uuuuu (пер. Я слежу за тобой, ууууу) — продолжает глумится Джесс.        — Miss…(пер. Мисс…)—Дима вспоминает, что она представилась ему только именем, но решает продолжить, — Jessica, you ‘re becoming creepy! (пер. Джессика, вы становитесь жуткой)       — I know, my boy. I am fucking creepy Jess! (пер. Я знаю, мой мальчик. Я охуеть какая жуткая Джесс) Джессика продолжает глумиться над ним, Дима решает сбросить её, чтобы спокойно расплатиться и пойти на встречу. Джессика звонит раз за разом. Дима встречается с ней уже в парадной дома, куда он заходит, набрав незамысловатую комбинацию из четырёх цифр, отправленную вместе с адресом. Девушка вылетает на него с яростной миной:       — YOU FUCKING BASTARD! (пер. Ты ебаный ублюдок!) Он, ошарашенный такой встречей, не успевает толком ничего противопоставить силовому приёму Джесс, мгновенно оказывается впечатанным в стену, с прижатым у горла локтем и коленом у паха. Она наклоняется к нему, касаясь губами мочки уха. Диму передергивает от отвращения и одновременного ужаса. Он раньше слабо представлял себе женский харасмет за пределами комплементарных комментариев взрослых женщин, но неожиданно столкнулся с ним сейчас.       — Never! You hear me? Never drop my calls, (пер.Никогда! Слышишь меня? Никогда не сбрасывай мои звонки) — шепчет она угрожающе ему на ухо. Сверху слышится открытие двери и стремительные шаги. Джессика будто бы ощущая надвигающуюся угрозу, отстраняется от Димы, как ошпаренная, но это происходит скорее рефлекторно, чем осознанно. Она знает, что здесь везде камеры, и босс уже всё видел.       — Jessica  get out! (пер. Джессика, уходи!)— строго, но спокойно говорит Август, появляясь на верху лестничного пролёта с Отто за спиной. Он выглядит устрашающе в свете жёлтых ламп слегка подрагивающих при каждом его слове.       — Mr. Holt, I just wanna…(пер. Мистер Хольт, я просто хотела…)       — GET OUT! (пер. Выметайся!)— голос Августа разносится эхом по стенам старой парадной. Отто кивает Джесс из-за спины босса с намеком на то, что если не уйдёт сама, он вытащит её силой.        — Дима, пойдём, — говорит уже сильно спокойнее Август, жестом указывая на лестницу, не дожидаясь финальной выходки Джесс. Как только Дима поднимается к Августу на ступеньку, Джессика уходит на дождливую улицу, громко хлопая дверью. Отто сопровождает их на протяжении всего пути. Идут все в полной тишине. Каждому то ли не хочется, то ли, по какой-то причине, страшно нарушить это молчание.        — Otto, thank you. You can be free, — говорит Август, когда они заходят в большую гостиную с длинным обеденным столом и большим арочным окном, чем-то напоминающим Диме окно у Грома дома, но с плотными стеклопакетами, стилизованными под внутренний антураж. Отто коротко кивает и уходит, оставляя босса с его гостем наедине.  На улице начинается сильный ливень, капли на оконных стеклах завораживающе ползут вниз. Дима испытывает стеснение из-за чего выглядит задумчивым. Он медленной поступью идёт к окну, будто боясь, что на скрип половиц, кто-то отругает его. Он почему-то остерегается обернуться и задать ту кучу вопросов, которую накопил за день. Август обходит стол с другой стороны, смотря на спину этого «незнакомого знакомца», который выглядит немного инородным в своём синем слегка подмокшем от дождя джемпере поверх рубашки. Он ждёт. Утром ему показалось, что Дима хочет у него что-то спросить, и, что вопрос этот ему не понравится.        — Ты… — начинают они синхронно, что вызывает на лицах обоих улыбки.       — Ты выучил русский! — говорит Дима, разворачиваясь к Августу.        — Это было сложно, но мне даже нравится говорить на нём.  Дима кладёт на лакированную поверхность деревянного стола флешку, запуская её вперёд в сторону Августа щелчком пальцев.        — Твоё фото. Взгляд Августа на секунду пустеет. Перед ним не просто флешка, это его личная капсула времени, в которой он другой человек. Он рад, что это именно флешка. Хорошо, что Дима не принёс напечатанное фото. Их детские лица на нём могли бы сломить его. А сейчас он как будто бы может забыть о нём. Может даже отшутится. Он медленно притягивает флешу к себе, рассматривая её.       — Хочешь подселить в систему Хольт Интернешнл вирус?       — Не думаю, что я на это способен, — улыбается Дима, а потом добавляет акцентируя внимание собеседника на этом обращении, — Август.       — Да, с именем получилось глупо. Прости за эту маленькую детскую ложь, честно говоря, обязательной таинственностью меня запугал отец, — Август пытается скрыть собственную нервозность, вызванную упоминанием отца, за тем, что поправляет, упавшую на лицо прядь волос. Но для Димы это безошибочно считываемое волнение — знак искренности, которую, как ему казалось, он увидел в темно-волосом мальчишке пятнадцать лет назад.        — Я своего отца не знал никогда, — себе под нос говорит Дима в знак поддержки. Август смотрит на него с лёгкой опаской. Он общается так открыто только с сестрой, остальные же обычно являются частью жёсткой иерархии, которую выстроил отец и все, за исключением может быть Джесс, либо подчиняются Августу, либо требуют к себе уважительного отношения, находясь выше в этой иерархии.        — Но я не жалею, отцы это не всегда хорошо, — отмахивается Дима, видя то, как Август замирает от его признанья.       — Как мама? — меняет тему Хольт.        — Хорошо, она тебе привет передавала.       — Передавай ей от меня тоже, — улыбается Август. От этой улыбки немного сводит челюсть с непривычки. Дима, польщенный внимательностью и памятью хозяина дома, смущается. Хольт даже подходит чуть ближе, чтобы удостоверится в том, что видит румянец. Его гость невольно отшатывается будто пугаясь его приближения, из-за чего снова даёт о себе знать старое ранение и он, хватаясь за плечо, слегка кривится.       — Прости за Джесс. Это моя ошибка!         — Не стоит, это не из-за неё, старое ранение, — снова оправдывается Дима. Август смотрит на него на пару секунд дольше, чем того позволяют приличия. Он изучает его. В какой момент тот лучезарный мальчишка, которого он помнит, стал участвовать в перестрелках? Диме от внимательного взгляда не становится некомфортно, пусть смотрит сколько ему захочется. Дима сам изучает его, пока не до конца осознавая, что болтает с всемирно известным оружейным магнатом, наследником кровавых денег своего отца и неофициальной главой Хольт Интернешнл, которого ещё сутки назад он проклинал бы за всю неразбериху в участке, а сейчас пытается отыскать в нём своего старого друга.        — Но спасибо, что вовремя пришёл на помощь, не в моих принципах драться с женщиной, — ухмыляется Дубин.         — Она не женщина. Она fiend of Hell (пер. исчадье Ада), — смеётся Август, возводя руки к небу.       — Хочешь что-нибудь выпить? — гостеприимно спрашивает Хольт.       — Я предпочитаю чай.       — Что ж, чай тоже не плохой выбор, — Август подходит к небольшому планшету, закреплённому на стене и, нажимая несколько сенсорных кнопок, обращается к кому-то — Moris, dos tés, por favor (пер. Испан. Морис, два чая, пожалуйста)       — Сколько языков ты знаешь?       — Предполагаю, что около восьми, — подсчитывает в уме Хольт прищурившись, — а ты?       — За эти годы почти ничего не изменилось, так что получается… — Дима, пародируя Августа, немного щурит глаза, будто считая — два: русский и английский. В других как-то не было необходимости. Август смеется и предлагает гостю сесть за стол, они оба мысленно возвращаются к их чаепитию у Димы дома, даже садятся также: Август во главе стола, Дима справа от него. Дубин отмечает про себя какой Август сейчас другой по сравнению с тем, каким он был сегодня на полигоне. То ли из-за отсутствия свиты, то ли из-за того, что на нём вместо строгого костюма просторная шёлковая пижама, то ли потому что сейчас ему не нужно быть тем, кем его все считают. Август на удивление расслаблен. Все волнения и переживания, что гложили его весь день куда-то отступили. Буквально сразу, как они садятся, в комнату заходит испанец или мексиканец средних лет с аккуратным чайничком и чашками на подносе. Он быстро сервирует стол и, не проронив ни слова, покидает комнату. Диму немного коробит спокойствие и небрежность, с которой Август принимает прислугу, но потом он одергивает себя: «Он живёт с этим всю свою жизнь. Это дело привычки».        — Так, ты расскажешь мне куда ты исчез тогда? — пытаясь быть максимально непринуждённым спрашивает Дима. Рука Августа слегка дергается у самой чашки.       —Я бы очень хотел, — врёт он, смотря на маленькие чаинки медленно опускающиеся на дно чашки.       — Но это коммерческая тайна? — улыбается Дима, стараясь снять напряжение, возможно к этому вопросу стоило подходить аккуратнее.       — Что-то вроде того. История доступная только семье, — Август встаёт из-за стола, так и не притронувшись к чашке, — Прошу меня извинить, если я не сделаю этого, то снова получу выговор от доктора.  Фраза жилистого спортивного Хольта звучит немного комично, но тот кажется и не шутит, что заставляет Диму задуматься. Август подходит к углу и делает несколько глубоких вдохов через чёрную маску, беря её с собой за стол.        — Прости, если я лезу не в своё дело, но ты чем-то болеешь? — Дима поражается бестактности своего вопроса, но одновременно с этим он чётко понимает, что глупо было бы не спросить.        — Достаточно давно. Просто в последние годы это оказывает чуть больше влияния на организм.        — И это…       — Не лечится, — жёстко осекает  Диму Хольт. Август сам уже множество раз задавался вопросом можно ли чем-то заменить этот позвоночник, чтобы жить без страха взорваться, как электростанция от перегрузки, но таких технологий нет, и не известно появятся ли в ближайшем будущем. Поэтому он в какой-то момент запретил себе думать об излечении, также, как запретил Диме сейчас. Дима делает несколько глотков чая, Хольт всё также сверлит свою чашку взглядом, не притрагиваясь к ней.       — Как ты думаешь, мы могли бы стать друзьями сейчас, спустя столько лет? — Август задумчиво проводит рукой по столу, поднимая взгляд на Диму.       — Ты же знаешь, что тебя сейчас ненавидит вся полиция города? — с мягкой улыбкой отвечает вопросом на вопрос Дубин.       — Да, но мы же общаемся сейчас не как полицейский и торговец оружием.       — Тогда ответ прост.