В шкуре героя

      Рука прошла окончательно недели через две. До этого момента Учиха вёл себя как заботливая мамочка и даже пытался готовить, но я пресекла покушение на свою плиту, и мы питались ресторанной едой на вынос, благо теперь финансы позволяли мне это.       Поскольку я была на больничном, Хокаге ограничила деятельность Шисуи миссиями в пределах деревни или в ближайшей досягаемости. В основном он застрял с оформлением документов, на которые у всех джонинов была словно аллергия. Не могла их винить, я обычно предпочитала составлять только заметки и спихивать их ответственному лицу. Учитывая, что старшим в команде теперь числился Ши, это стало его головной болью. Он, правда, не особо жаловался, особенно если взамен я кормила его ужином.       Аккурат к моей выписке меня вызвали к Цунаде. Уже прокручивая в голове возможный объем работы, который она спихнёт на меня за реализованный больничный, я никак не ожидала, открыв кабинет, встретить колючую длиннющую шевелюру белого цвета.       Губы, вопреки всему, сложились в легкую улыбку, как бы я не старалась её подавить. Он был здесь.       — То-то я думаю, извращениями запахло, — безразличным тоном заявила я с порога, прикрывая дверь, — теперь хоть понятно откуда.       Джирайя обернулся, одарив меня деланно строгим выражением лица — за всё время вместе я научилась распознавать такие фальшивки. Он вообще редко на меня злился, даже если ворчал. Исключением был тот случай, когда я отрезала свои волосы, после того как изучила его фирменную технику. Он не разговаривал со мной почти неделю, что, конечно, было не очень по-взрослому.       — Маленькая грубиянка, — гаркнул саннин, шагнув ко мне ближе и уперев руки в бока, — сколько раз мне говорить, чтобы ты не позорила меня подобным образом перед людьми?       — Боюсь, ба-чан знает о тебе гораздо больше, чем я, — хмыкнула я, сложив руки под грудью и окинув фигуру сенсея безразличным взглядом. — Вряд ли она услышит хоть что-то новое.       Мужчина смерил меня внимательным взглядом, после чего вздохнул и, распахнув руки, притянул меня в объятия, взлохматив волосы на макушке. Зараза, их вообще-то сложно укладывать, когда они такие короткие!       — Привет, маленькая язва, — тепло поздоровался он, отпуская меня и отступая на шаг. Я почувствовала, как внутри всё невольно согрелось от его слов, и улыбнулась по-настоящему.       — Привет, большой извращенец.       За это мне прописали щелбан, но прежде чем мы успели завязать новую перепалку, Цунаде звучно откашлялась и очень выразительно посмотрела на дверь. Намёк был очевиден, так что мы скоропостижно перенесли воссоединение в коридор.       — Цунаде сказала, что ты доработала расенган, — заметил сенсей, когда мы спускались по лестнице.       — Да, я добавила в него стихию, — согласно промычала я, — но она запретила мне его использовать под страхом того, что ампутирует руку. Шисуи, предатель, пообещал, что подержит меня на месте в таком случае, потому что это неоправданный риск и ба-чан права.       — Шисуи... который твой соучастник? — что-то припоминая, уточнил Джирайя. — Теперь даже официальный, насколько я знаю.       — В каком это смысле? — неловко откашлялась я. Странные у него формулировки.       — А то я не знаю, с помощью кого ты доставала материалы для своих розыгрышей, — насмешливо протянул наставник, укоризненно качая головой. Упс? — И теперь вас двоих назначили в одну команду.       А, в этом смысле.       — Ну да, так уж получилось, — развела я руками.       — Но ты не против, — заметил мужчина задумчиво, а потом хлопнул в ладоши, заставив несколько ближайших шиноби подпрыгнуть от неожиданности. — Решено, познакомь меня с ним!       Я медленно моргнула, пытаясь понять, что он сейчас сказал.       —Ага...чего?

* * *

      Шисуи был несколько дезориентирован, когда Узумаки возникла перед ним прямо после миссии и с очень тяжелым вздохом переместила его за собой без особого согласия под своды Ичираку. Он, конечно, был голоден, но было бы неплохо получить сначала предупреждение. Хотя бы невербальное.       — Так-так-так, это и есть тот самый Шуншин но Шисуи.       Учиха вздрогнул и столкнулся с внимательными чёрными глазами, которые прятались за глумливым выражением лица мужчины. Наруто иногда такое строила, когда ей было особо не в терпёж вытворить какую-нибудь шалость. Хотя не удивительно, что их мимика была похожа. Всё же он был её учителем.       — Добрый день, Джирайя-сама, — вежливо поклонился он, — большая честь познакомиться с вами лично.       Его позабавило лицо, которое на этих словах скривила принцесса. Как будто бы он сказал несусветную глупость, не понимая её масштабов. Но как бы там ни было — этот мужчина был героем войны, саннином и ответственным за внешнюю разведку, помогая АНБУ. У Шисуи было за что его уважать, хотя больше всего, конечно, он тяготел к мужчине из-за Наруто. У неё почти не было людей, о которых бы она говорила. И почти ни о ком, кроме него, она не говорила с таким теплом.       — По крайней мере, ты умеешь выбирать себе вежливых друзей, соплячка, — фыркнул Джирайя и постучал по стойке рядом с собой. — Присаживайся, мы собирались отобедать. Не нужно всех этих церемоний, я тут просто в роли обеспокоенного наставника. Хочу узнать тебя получше, Шисуи-кун.       Они неспешно поели, Джирайя и Наруто устроили шутливую перепалку, а после сражение на палочках, за что Теучи-сан их отругал. Принцесса вытащила их из палатки, загоревшись идеей сделать фотографии (она обожала свои фотографии с разными людьми, которых считала достаточно важными), но прежде они неторопливо пошли по той части Конохи, которую наконец не так давно закончили перестраивать. Район был разрушен наиболее масштабно после вторжения Орочимару. Хокаге лично занималась этим проектом, перенеся приют с окраины ближе к центру и разбив рядом с ним парк, достаточно большой, чтобы детям и гражданским было удобно там отдыхать и заниматься.       Шисуи ловил на себе пару раз оценивающие взгляды саннина, но тот его особо ни о чем не спрашивал.       Наруто умчалась за мороженым, стоило только лавке показаться в поле их зрения, весьма внушительно наседая на бедного продавца и что-то ему втолковывая. Кажется, пыталась убедить сделать тройной лед вместо двойного. Он был готов поставить свои деньги, что своего принцесса добьётся.       — Цунаде сказала, что у вас есть наводка на Итачи, — безразлично бросил Джирайя, наблюдая за крестницей, — и что Наруто выпросила вам двоим миссию по его захвату.       — Она считает, что это только наше дело, — вздохнул Шисуи, понимая, что это то, ради чего мужчина и попросил Нару притащить его. В конце концов, несмотря на то, что Ру хотела их познакомить, за три года она этого так и не сделала, — и я с ней согласен. Но вы не об этом хотели поговорить.       — Да. Уже знаешь об Аме? — поинтересовался саннин, скосив взгляд на Учиху. Тот, впрочем, сосредоточился на напарнице. Или сделал вид, что сосредоточился. В конце концов, он был гением не просто так в своё время.       — Слышал, вы предположили, что там штаб Акацуки, и решили провести разведку, — отозвался брюнет и едва ощутимо нахмурился. — Даже для вас это слишком опасно.       — Именно поэтому ты не станешь трепаться о моей миссии, Наруто, — отрезал Джирайя, а Учиха недовольно поджал губы. Он бы не хотел, ведь Ру была так счастлива сегодня. Но у них была договорённость.       — Она моя напарница, с чего вы взяли, что я утаю от неё что-то? — сухо уточнил парень. Мужчина усмехнулся, складывая руки на груди.       — Потому что ты любишь её, — уверенно произнес саннин, а Шисуи ощутил, как резко у него в груди закончился воздух, судорожно вздохнув. Он... не использовал таких громких слов. Даже в мыслях. — И прекрасно знаешь, что случится, прознай Наруто о моей миссии. Ты ведь не хочешь её потерять, да?       Тут Джирайя попал в точку. Они оба понимали, что эта миссия в один конец и что Узумаки сгоряча может наделать глупостей и её попросту убьют. А терять девушку Шисуи был не готов совершенно. Он вообще сомневался, что её безопасность способен сейчас поставить ниже чьей-нибудь ещё. И в этом была проблема, потому что сама Наруто не ценила своё благополучие вообще никак.       — Ты хороший парень, Шисуи, — вздохнул Джирайя, расценив его молчание за положительный ответ, — приглядывай за ней, когда меня не будет рядом, ладно?       — Даже если она этого не захочет, — с трудом разлепив губы, произнес Учиха, покуда Узумаки с победной ухмылкой на устах возвращалась с тремя порциями мороженого в одной руке. Хотя справедливости ради стоило отметить, что две порции были явно распиленой одной некогда, но девушку это мало волновало — она выглядела довольной.       — Большое тебе, эро-саннин, потому что ты у нас самый старый, — оповестила красноволосая, протягивая склеенный лед своему сенсею. Мужчина устало закатил глаза.       — Сколько раз просил меня так не звать! Ты позоришь меня, мелкая вредная девчонка, — проворчал отшельник, но мороженое послушно отломал, пряча улыбку в уголках губ. Шисуи проделал то же самое со своей порцией, когда девушка буквально повисла на его плечах, приобняв за шею. С её ростом это было проблематично, но она была старательной.       — Не обнадеживайся. Никто не способен опозорить тебя больше, чем ты сам, старик. И вообще, вы двое отвратительно серьезные. А между прочим, нам ещё сегодня фоткаться. Так что давайте повышаем уровень сахара в крови, поднимаем эндорфины и идем улыбаться на камеру. Кто не будет улыбаться, следующий месяц проживет с такой же красной головой, как у меня. Мне как раз фуин нужно протестировать.

* * *

      Джирайя ушёл из деревни тем же вечером. Впрочем, мы тоже не задержались — отправились по наводке информатора за Итачи. Какузу упомянул, что тот вышел на охоту за своим братом. Не сложно было догадаться, что проще всего найти одержимого местью Саске... если позвать его. Учиха-средний так и сделал. Нам оставалось лишь выловить эти слухи, а дальше дело было в шляпе.       Убежище Учиха. Это была гора на территории страны Огня, довольно удалённая от деревни и принадлежащая клану уже не первое поколение. Именно там, по сообщениям, собирался ждать гений клана. И я сомневалась, что Саске не придёт.       Мы выдвинулись в путь вдвоём. О миссии никто не знал. В случае провала мы бы просто «устранили опасного преступника S-ранга». В случае успеха — возвращали ценный актив Конохе. В обоих вариантах у нас была официальная версия, в которую никто не собирался впутывать посторонних.       Нам оставалось где-то полтора дня, когда Учиха среагировал, отдергивая меня назад...от атаки. Прямо из-под земли вынырнул парень в смехотворной оранжевой маске. Я его даже не заметила, и это с моей-то сенсорикой!       — Итачи-сан сказал, что у нас будут гости! — радостно заквохтал неизвестный неприятным, визгливым голосом. — Но чтобы такие!       Я бросила взгляд на довольно напряжённого Шисуи и сосредоточилась на противнике.       А потом зарычал проснувшийся Курама, очевидно, узнавший этого парня.       «Тот самый Учиха, что напал на деревню в день твоего рождения и взял меня под контроль! Узумаки, грохни его и быстро!»       Я моргнула, несколько сбитая с толку информацией. Что? Что?!       Я знала, что Минато не развлечения ради запечатал в меня Кураму. Даже не ради равновесия среди хвостатых — он упустил парня, который и спровоцировал ту трагедию. И понадеялся, что нового джинчурики девятихвостого, меня то бишь, хватит на то, чтобы отвести от Конохи новую угрозу. По крайней мере, я предполагала именно это, со всеми вводными, что дал мне рыжий.       Но, честно говоря, я думала, этот парень умер. Прошло пятнадцать лет, и он ни разу не объявился! А теперь он... в Акацуки?       Что ж, это частично имеет смысл, если в прошлом он смог подчинить Ку. Но... Учиха? Все Учихи были под строгой отчётностью своего клана и деревни. Откуда взялся этот?       Я напрягаюсь, кладя ладонь на сюрикен с меткой. Если он тот самый — нужно его обезвредить и как можно быстрее.       — Тоби такой молодец! Если он сам захватит джинчурики девятихвостого, все признают его достойным!       Шисуи швырнул в него кунаем, прежде чем я сделала что-либо ещё, но по лицу я бы не сказала, что он особо верил в успех этой атаки. Скорее, что-то проверял. Что-то, что подтвердилось, когда оружие прошло насквозь, а мужчина стал проваливаться сквозь ветку дерева, на которой он стоял. Это было почти незаметно, но тем не менее это происходило.       — Ты поняла? — тихо спросил напарник. Я кивнула, потому что после такой демонстрации — да.       Техника неизвестного Учихи позволяла ему пропускать атаки сквозь себя, делая тело неосязаемым. Однако, пока он её не активировал, был достаточно плотным, чтобы стоять на ветке. Пассивно она не работала, он её включал, хотя в этот момент ощущение от чакры и пропадало. Значит, подловить его нужно было в осязаемом состоянии. У нас преимущество — нас двое, притом я могу использовать клонирование, а Шисуи — осязаемый остаточный след от шуншина.       Мы срываемся с места одновременно. Я складываю печать буншина, Учиха просто пропадает из виду, появляясь за спиной нукенина и замахиваясь своим танто.       Я же появилась перед ним, закручивая расенган на ладони. После боя с Какузу я сильно колебалась, думая, что не буду использовать эту технику вовсе, однако сейчас сомнений не было — он был смертельно опасен, притом не только для меня, но и для Курамы. Если у моих родителей с этим парнем были проблемы и они не убили его пятнадцать лет назад... Что же, я была не столь самоуверена, чтобы считать, что могу не выкладываться в бою с ним.       Я достигаю его первой. Моя рука проходит сквозь мужчину, уводя технику в сторону, и я вижу, как он тянется ко мне раскрытой ладонью, когда атака Ши тоже уходит в молоко, однако Учиха неожиданно появляется вообще с другого бока и бьёт его в горло кунаем.       Нукенин уклоняется в последний момент, отпрыгивая.       Это было близко. Похоже, на мне он сосредоточен больше, чем на Шисуи. То ли потому, что я его цель, то ли потому, что считает угрозой. Может, знает о хирайшине и он кажется ему наиболее опасным для его техники, хотя я бы опасалась больше шуншина Ши, потому что на такие короткие расстояния он смертоносен.       Но моё мнение тут не особо котируется.       — Держись рядом со мной, — произносит напарник. Я пожимаю плечами, потому что, ну как получится, честно говоря. И я понимаю, почему он об этом просит, но не обещаю ничего.       К тому же логичнее использовать меня как отвлекающий маневр. Ведь он сам так удобно на это подлавливается.       Неизвестному Учихе пришлось несладко, особенно когда мы начали теснить его, однако он больше не подставлялся, явно выучив свой урок и следя за перемещениями Шисуи так же тщательно, как и за моими. Меток на поле боя раскидано уже было столько, что проще было ткнуть пальцем, где их нет. Это расточительно, но я действительно не могла заставить себя экономить, учитывая, насколько неудобной была техника противника. Это, и я не понимала, на каком принципе она основывалась, а значит, не могла её прекратить.       — Кья, а вы двое — горячая парочка! — хлопнул в ладоши неожиданно мужчина. — Но Тоби тоже не так прост!       Следующее, что я поняла, — он взорвал какую-то печать, достаточно мощную, чтобы разделить и ослепить нас ненадолго. Если бы я сама не экспериментировала со световыми печатями, наверняка бы попалась — прямо сквозь взрыв ко мне тянулась рука в чёрной перчатке.       Я едва успела увернуться, прыгнув по дальней метке куда-то в кусты. Хотела уже рвануть обратно, однако чужое присутствие на полянке тормознуло меня.       В тени деревьев стояла мрачная долговязая фигура в чёрном плаще с очень узнаваемыми алыми облаками. И хотя мы не виделись почти три года, он не сильно изменился, чтобы его можно было с кем-то перепутать. Забавно, но подросший Саске был ужасно на него похож.       — О, второе пришествие, — пробормотала я, смотря на спокойного Итачи, который неожиданно выглядит даже доброжелательно для кого-то такого безэмоционального с виду. — Только давайте без иллюзий, у меня от них голова болит.       — Я пришел поговорить, — мирно выдаёт Учиха. Хмыкаю, но все же киваю, сложив руки на груди. Правда, Шисуи наедине с неизвестным Учихой меня волнует довольно сильно, — почему ты так заботишься о Саске?       Может, связать его? Хотя вряд ли он бы попался на что-то простое. Ши мимо моих ловушек скользил, как змея мимо холодных камней. А Итачи точно был не хуже него.       — Я нынче не так уж о нём и забочусь... Но он был мне как брат, — пожимаю я плечами, стараясь сохранить спокойный тон, — безрассудный, бесячий, высокомерный братец, из тех, кого сначала хочешь огреть чем-то тяжелым по голове и только потом обнять. В последнее время только огреть, правда. Но, знаете, тема наших с ним отношений не столь животрепещуща, как ваше потенциальное самоубийство от его рук. Шисуи здесь пока нет, но он, я знаю, против.       — Значит, он и вправду пришел в себя, — едва заметно улыбается Учиха, но не имей я дел с его братцем, вряд ли бы заметила этот намёк на улыбку, — ты догадываешься слишком о многом. Но все равно не сможешь ничего изменить. Если выбор когда-нибудь встанет — безопасность деревни или жизнь Саске — что ты выберешь?       У нас игра «Двадцать вопросов» от нукенина и потенциального самоубийцы? Кстати, неприятно быть правой в этом аспекте, хотя теория, выдвинутая для Шисуи три года назад, и подтвердилась теперь.       — Ни то, ни другое, — все же медленно произношу я, решив потянуть время. Может, удастся нитями все же завершить печать и схватить его. Если мне очень сильно повезёт сегодня. — Я не убью этого придурка и защищу деревню.       — Несмотря на все твои таланты и ум, ты все ещё сущий ребёнок, — неодобрительно качает головой Итачи. Ну, технически мне все ещё пятнадцать, так что можно считать, что да, я ребёнок. Хотя не с точки зрения наших законов. — Мир не таков, каким ты хочешь его видеть. Случаются ситуации, из которых выхода просто нет...       — Знаете, что-то подобное втирал мне один старик-извращенец, — усмехнулась я от разливающегося тепла в груди при воспоминании о сенсее, — но я слишком долго работаю над собой, чтобы вестись на это. Очевидно, вы в чем-то правы, и я не слишком умная. Но мне позволительно, хах. Я не буду жертвовать близкими людьми, какую бы дичь они не творили, и я защищу Коноху, даже если придется положить на это свою жизнь. Это эгоистично, но я не буду выбирать, если припрет. Не буду разводить демагогии о выборе и впадать в эмоциональную яму, что у меня не достаточно сил, чтобы получить и то, и другое. Я просто сделаю то, что должна, чтобы никто не пострадал. В этом мире достаточно боли и страданий, и я не собираюсь их приумножать. Именно поэтому, Итачи-сан, я не могу позволить вам пойти на встречу с младшим братом, пока вы считаете, что должны умереть.       Учиха грустно, но одобрительно усмехнулся, прикрывая глаза, словно что-то почувствовал. Может, Ши уже разобрался с тем нукенином и спешит сюда, хотя, наверно, это слишком оптимистичное предположение с моей стороны.       — Прости, Наруто-чан, но это не твоё дело. Так должно произойти.       — Это вы так решили! — возмутилась я. Честно говоря, он был похож в этом упрямстве на Забузу. — Замкнулись на том, что после выполнения этого чертового приказа для вас нет прощения, но тот же Шисуи понял и простил вас почти сразу. Я не хочу видеть, как близкие мне люди страдают, а они будут, потому что ваша смерть вам не принадлежит! Считаете, что смерть — это наказание для вас? Нет, черт дери, это наказание для ваших близких, которые смотрят на вашу могилу и думают о том, как дальше жить в мире, где вас нет! Если вы действительно желаете получить кару за содеянное, то найдите в себе достаточно сил для жизни. Потому что легко уйти в забытье в вспышке боли, но неимоверно, безумно тяжело жить в ненависти, день за днем борясь с отчаяньем и чужим мнением, отстаивая своё право на существование и счастье. Это хуже смерти, но в конечном итоге, если у вас получится, то это будет истинным искуплением, а не то, что вы себе там надумали!       «Хватит реветь, весь имидж нам портишь», — вмешался Курама, пренебрежительно фыркнув. Я осторожно коснулась щеки, с удивлением понимая, что она вся влажная.       Почему я плачу? Почему это меня так трогает, если по идее не должно? Ну, то есть да, я не хочу, чтобы озорной блеск глаз Шисуи гас, не хочу, чтобы Саске ушел во тьму окончательно, но не до такой же степени, чтобы реветь. Или это потому что...       — Ты знаешь, о чем говоришь, — подметил Итачи, склонив голову набок. — Похоже, сама того не зная, ты выдала причину, по которой живешь сама. Не понимаю, правда, за что ты себя винишь, но я должен высказать восхищение тобой, Наруто-чан. Проживи долгую жизнь и позаботься о моих близких.       И он растворился, словно бы его тут и не было. Ах ты гений поганый! Так, времени у меня катастрофически мало, нужно вернуться к Шисуи и ушатать с ним того неучтенного Учиху.       Тоже мне, знаток людских душ! Мне не за что было себя винить, и я прекрасно это знала. Просто наверняка опять эмпатия пошалила, да.       Я прыгнула по метке на поляну, собираясь по меньшей мере применить цепи Узумаки (технически, даже если его техника не материальная, цепи настроены именно на поглощение и запечатывание чакры, а не физического тела. И хотя «чакровыхлоп» у нукенина был небольшой, этого было бы достаточно для техники).       Однако на поляне был только один Учиха — мой напарник, резко обернувшийся в мою сторону.       — Нару! Где ты...       — Я видела Итачи, — хмуро перебила я, двигаясь ему навстречу и хватая за руку. Странного «Тоби» нигде не ощущалось. Я предположила, что он ушёл, да и нужен был, видимо, только для того, чтобы мы с Итачи встретились и поболтали. Но почему со мной, а не со своим кузеном? Логичнее просить за Саске именно Ши. — Нам нужно поторопиться.       Учиха неожиданно дёрнул меня за руку обратно к себе, мягко разворачивая и приподнимая подбородок. Его внимательный взгляд сменился почти ужасом, стоило парню рассмотреть что-то в моих глазах.       — Принцесса... Ты плакала?       Я намеренно безразлично скривилась, выражая своё мнение по этому поводу.       — Я не плачу, — отрезала я ледяным тоном, — просто твои кузены идиоты.       Ши покачал головой, и я знала, что мне не поверил. Я поджала губы, но не стала спорить. У нас не было на это времени.

* * *

      Нам оставалось совсем немного, когда Ши подал сигнал, чтобы передохнуть и восполнить силы пилюлями.       — Принцесса, — позвал Учиха, пока я пережевывала произведение Сакуры. На вкус оно было всё ещё убийственно, но задачу оно выполняло, — можно попросить тебя?       — М?       — Пожалуйста, не вмешивайся в бой, я сам справлюсь, — мягко улыбается Шисуи, хватая меня за руки.       Я сжала широкую ладонь, обеспокоенно нахмурившись.       Это было его право — в конце концов, они его семья, и я не должна в это вмешиваться. Но какой смысл мне было идти вместе с ним, если в итоге он просит постоять в стороне? Конечно, это может быть полезным, учитывая, что фуин проще накладывать в покое. Но в целом... Какой толк было брать меня с собой?       Конечно, от этого может быть польза — как для мастера фуина я могу быть куда продуктивнее на расстоянии, наблюдая и спокойно творя печати.       — Не хмурься так, — попросил парень, — вмешаешься, если что-то пойдёт не так.       Я тяжело вздохнула, расслабила плечи и кивнула ему. Что ещё остается? Потратить время на споры — возможно, опоздать.       — Ты только... осторожнее, ладно?       Шисуи моргнул, а потом расплылся в улыбке, внезапно дернув меня на себя и чмокнув в центр лба. Я едва не ударила его по лицу, но он уклонился. Чтоб его тактильность!       — Я знал, что ты беспокоишься обо мне, лисёнок, — пропел Учиха, за что получил кулаком в грудь. И в этот раз он увернуться не смог.       — Иди к биджу, Учиха! — в сердцах бросила я и, развернувшись, сорвалась на бег, удаляясь от нашей стоянки. Вслед мне раздавался его звонкий смех.

* * *

      Когда мы подобрались совсем близко, неожиданно нас чуть не снесла волна воды, заставившая отступить обратно на деревья.       Искать виновника долго не пришлось — он и сам не прятался, улыбаясь во всю ширь акульей улыбки.       — Давно не виделись, Кисаме-сан, — постараюсь дружелюбным тоном пропеть я, — а вы постарели!       — А ты почти не выросла, — ответил нукенин в тон, приподняв бровь. На самом деле он мало изменился с того времени, как я видела его в последний раз.       — Ауч, — кисло пробормотала я.       — Дальше вы не пройдёте, — сообщает Кисаме, теряя игровой настрой, — а ты, крошка-джинчурики, и вовсе пойдёшь со мной.       Я прищурилась. Ну-ну. Мне больше не двенадцать. И даже тогда я смогла вывернуться и сбежать с Учихой в прицепе.       — Ну это мы ещё посмотрим, — ухмыляюсь я и киваю Шисуи. — Иди, этого развлекаю я сама.       — Наруто, — напряжённо произносит напарник, разглядывая Хошигаке, — я не думаю, что это...       — Иди, я сказала, — грубо обрываю парня, — у тебя нерешенные семейные проблемы, там вот-вот друг друга поубивают. Иди и сделай так, чтобы этого не произошло. А с Кисаме-саном я сама поболтаю. Мы с ним любим болтать, правда, Кисаме-сан?       — Ты всё такая же безбашенная, девочка, — довольно скалится мутант, вытащив из-за спины Самехаду.       — Не лезь на рожон и, если что, сразу уходи по метке, — тихо говорит Шисуи, не сводя с меня серьезных черных глаз, а в следующую секунду его здесь уже нет.       — Э, как это он так исчез? — удивляется чей-то звонкий голос, и я наконец замечаю каких-то подростков, сидящих под деревом. У одной из них яркие алые волосы. Прямо как мои. Интересненько.       — Призрак Конохи, — подмечает Кисаме, — останься он, было бы непросто. Впрочем, ты и сама меня можешь развлечь, малышка джинчурики.       — Конечно, я ж такой клоун , что вся деревня ухахатывается, — скептично сообщаю я, приготовившись ставить метки по поляне и очень хорошо уклоняться, — я вот всё спросить хотела — меч же вроде живой?       — Ну и? — склонил голову на бок мужчина.       — Чего вы живое существо бинтами оборачиваете, да ещё и так туго? — сложила я руки на груди. Нужно потянуть время, а про Самехаду я читала в свои тринадцать всё, что смогла найти. — Ей же неприятно, наверное. Небось она вся бедная, перетянутая и недоедающая. Что ж вы так с напарницей-то, а?       — Знаешь, ты, пожалуй, мне даже нравишься, — задумчиво вдруг сообщает Кисаме, прищурившись. Ну, он тоже ментально мне нравился. Но нарываться так же, как было с Забузой, я больше не буду, потому что Шисуи мне голову оторвёт, — твоя манера говорить всё, что в голову взбредает. Тебя как ещё не прибили, а? Честные люди долго обычно не живут.       — Да вечно силы недостаточно вкладывают, — хмыкнула я, почесав бровь. — Вон как хило выгляжу, все и считают, что меня можно соплёй перешибить. А когда до них доходит, что это не так — я успеваю далеко смыться. Правда, Хокаге это редко останавливает, и тут уже гонка на выносливость, но у неё уже возраст, да и дел невпроворот, так что долго за мной гоняться не выходит.       Нужно было потянуть время. Я почти закончила с подготовкой.       — Мы заболтались, — улыбнулся во всю ширь акульей улыбки Кисаме, — пора бы перейти к действию!       И в следующую секунду я едва успеваю увернуться от атаки его меча. Тц, знала, что так просто не будет.       Нельзя его касаться. Он чакру жрёт через меч. Может, способен вытягивать её и через обычные прикосновения.       — Что же вы так, — обиженно тяну я, благоразумно отпрыгнув подальше и вытащив из крепления на спине веера, — с хорошим человеком всегда приятно поболтать!       — У нас будет время, когда я лишу тебя рук и ног, маленькая джинчурики, и приведу к нашему лидеру.       Я скривилась, потому что звучало это невесело. Помнится, в нашу первую встречу он мне это и пообещал, кстати. Плохо, когда у врагов такая хорошая память. Вот Гай, например, редко кого из соперников помнит. Про это ходило много шуток и слухов. Какаши был единственным исключением, но тайчо от этого счастливее не был совершенно.       — Мне всё ещё нравятся мои конечности на тех местах, куда их определила природа, спасибо.       Дослушавать меня правда никто не стал — для кого-то своей комплекции Кисаме был ужасно быстрым. Но я была готова и встретила его лобовой атакой ветра, не размениваясь на озвучивание техники или печати. Это было слабее, но зато достаточно эффективно, чтобы заставить его отступить и перегруппироваться.       Мне нужно было ещё немного времени. И я собиралась его выиграть.

* * *

      Кисаме осторожничал, но не слишком — девочка была способной, он это признавал. Однако у них была огромная разница в опыте, и она, в отличие от четыреххвостого, совершенно не использовала чакру биджу. Хотя, по слухам, Орочимару от неё сильно досталось.       Тем не менее, она была быстрой, не горячилась, как было это заведено у молодёжи, и совершенно не попадалась. Он ещё ни разу не смог украсть у неё чакру.       В какой-то момент он почти коснулся её — она отвлеклась, оступившись на неровной местности, но в момент, когда он рванул ближе, Узумаки неожиданно улыбнулась, не отстранившись.       А потом яркий купол вспыхнул совсем близко, почти обжигая его. Барьер. Когда она поставила его?       — У, было напряженно, — беззаботным тоном произнесла она, отряхивая руки и отворачиваясь от него, принимаясь что-то поднимать с земли.       — Ну, а вы кто такие? — поинтересовалась джинчурики, неожиданно повернувшись к притаившейся под деревом команде Учихи. Детишки были талантливыми, но не особо сильными. Даже младший Хозуки, хотя гонора в пацане было и много.       — Мы пришли с Саске! — задрала нос красноволосая куноичи — возможно, она тоже была Узумаки, у маленькой джинчурики был такой цвет волос. Правда, нынче она ходила с блондинистой макушкой. Шиноби Конохи приподняла бровь, отряхивая одежду. — Мы его команда! А вот ты кто такая?!       Девушка смерила своих ровесников оценивающим взглядом, задержавшись чуть больше нужного на крикливой особе, а потом вздохнула и демонстративно отвернулась от новой команды своего товарища. Учитывая обстоятельства, бывшего товарища.       — Удачи вам, детишки, — с великодушной интонацией пожелала Наруто, закинув себе в рот несколько чакровосстанавливающих таблеток, и отвесила полушутливый поклон Хошигаке: — Ещё увидимся, Кисаме-сан.       — Ты правда думаешь, что эти барьеры долго меня удержат? — интересуется мечник, ощериваясь в подобии улыбки.       — Нет, конечно, я же не дура, — состроила обиженное лицо девушка, — эти барьеры не адаптированы под пожирающий чакру меч, так что функцию свою они полностью исполнить будут не в состоянии. Но для того чтобы их убрать, придется поглотить колоссальный запас энергии, притом не только мой вложенный, но и ваш собственный, который фуин тянет. А это всё требует время, и, как я уже это демонстрировала, смываться далеко и очень быстро я умею. Всего хорошего, Кисаме-сан.       — А... А ну-ка стой! — решается красноволосая девушка, подскакивая со своего места и решительно выступая вперед. — Что тебе нужно от Саске, а, швабра?       — Вмазать ему по роже за то, что он тупой придурок, пытающийся убить собственного брата последние лет восемь. А, ну ещё он пытался грохнуть меня за это время раза так два. Это, пожалуй, даже обидно, — меланхолично отзывается Наруто, но не тормозит и даже не оглядывается — подбирает только кунай странной формы у себя под ногами. — И следи за своим языком, будь любезна.       Она неожиданно исчезает, так же как и её напарник — даже без следа чакры. Оба они жуткие.       — Та-а-к... Мы идём за Саске? — осторожно интересуется Суйгецу, за что тут же получает удар от Карин по голове.       — Ну конечно же идём! — воскликнула девушка, вспыхнув. Она не собиралась оставаться тут, когда к Саске-куну могла пристать эта бестия!

* * *

      Под мглистым сводом убежища было неслышно шума с улицы. Тем не менее гулкие звуки сражения грохотали в глубине горы.       Шисуи шагнул под свод знакомых стен. Он был тут, когда дедушка Кагами ещё был жив — сразу после смерти родителей, которых он уже особо не помнил, Джи-Джи привёл его сюда, знакомиться с наследием. Любой член клана имел право найти здесь пристанище. Шисуи, которому пророчили скорый выпуск из Академии, в этом убежище мог начать нуждаться. За стенами Конохи бушевала война, и даже на территории страны Огня они рисковали, добираясь так открыто, как они это делали.       Тогда нахождение здесь принесло облегчение. Сейчас же он ощущал вполне объяснимую тревогу.       Помимо сражавшихся в глубине горы его последних родственников, его также довольно сильно волновало, что принцесса осталась позади с одним из Акацуки. Конечно, она уже доказала, что более чем способна за себя постоять, и она уже победила двоих из этой организации. Хотя ни Дейдара, ни Какузу не вызывали почему-то у неё опасений из того, что он мог видеть, в отличие от их сегодняшних противников.       Хошигаке был опасным отступником. В книге Бинго у него была большая награда, и подала эту заявку сама деревня Тумана в своё время. Вроде как в восстании он сыграл не последнюю роль и устроил знатную резню. Было странно, что вместе с опасениями у Наруто он ещё, судя по обращению, вызывал симпатию.       Она никогда не использовала суффиксы просто так, без причины. Как к кому относилась, так к тому и обращалась. Даже если она кого-то и дразнила, как, например, Джирайю-саму, обращение её выдавало. Ведь в отличие от Какаши его она звала сенсеем, и это было много от такой маленькой язвы, какой она была.       Шисуи вдохнул и ускорился. Сейчас было не до этих мыслей. Он должен был в неё верить, раз уж просил того же для себя.       Просторный зал был плохо освещен факелами, но то тут, то там мелькали вспышки молнии и огня — Саске и Итачи уже сошлись в драке. Они были достаточно увлечены друг другом, чтобы не заметить его. Влезать их разнимать руками Шисуи не решился. У него было кое-что получше.       Кунай с печатью пролетел послушно к потолку и взорвался с жуткой вспышкой света и шумом, вреда, впрочем, не нанеся.       Принцесса вручила ему свето-шумовую печать перед миссией. Надо будет обязательно сказать ей спасибо, подумал парень, отнимая руки от ушей. Дезориентированные родственнички пытались проморгаться, остановив свой бой, но, учитывая, что до этого они оба сверкали шаринганом, ослепительный свет их память покинет ой как не скоро.       — Должен ли я обижаться, что у вас тут семейное воссоединение, а меня никто даже не пригласил? — жизнерадостным тоном, специально повысив голос, произнёс Шисуи, используя шуншин. Если они подумают кинуться друг на друга — он растащит их сусано, даже если глазам это будет дорого стоить. — Ты подрос, Итачи.       — Шисуи, — тихо кивнул кузен, — ты зря пришёл.       — Тебя тут никто не ждал, — криво усмехнулся Саске, поигрывая своим клинком. В отличие от брата он слов особо не подбирал, — так что отойди и смотри там, Шисуи. Я сам выясню правду о резне в клане... и об участии в этом Узумаки тоже.       Призрак удивлённо моргнул, не совсем понимая, о чём говорит подросток. А потом прокрутил в памяти то, что показал ему в больнице... Что же, действия Наруто действительно могли показаться неоднозначными. Не знай он её так хорошо, возможно, тоже в чём-то заподозрил.       — Она тут ни при чём, — категорично заявил парень. Он бы не позволил втягивать в это принцессу, учитывая, что она каждый раз им всем только помогала. — Это о нашем клане, о нас... и о другом Учихе, состоящем в Акацуки. Это ведь именно он помог тебе в ту ночь, Итачи?       — Незачем задавать вопросы, на которые у тебя есть свои ответы, — неоднозначно протянул нукенин, перехватывая кунай, словно собирался атаковать, — я здесь не для разговоров. Их время давно прошло, Шисуи.       Старший Учиха в комнате усмехнулся. Как говорила принцесса...       — Для хорошего разговора всегда найдётся минутка, — произнёс он, глядя Итачи в глаза. Тот сильно щурился и не очень хорошо фокусировался. Любопытно, — а нам действительно есть что обсудить. Например, какой приказ тебе отдали старейшины, почему ты его выполнил, и раз уж ты у нас играешь в злодея — почему малыш Саске отделался только легкой психологической травмой?       Саске на этой фразе фыркнул очень уж насмешливо.       — Его просто волновали мои глаза, ведь его скоро придут в негодность, — огрызнулся младшенький, — может, потому что он тебя не добил, они такие бракованные. Но факт в том, что я так и не убил Узумаки... Мои глаза всё ещё не подходят, верно?       Последнюю фразу он выплюнул максимально язвительно, но Итачи даже в лице не переменился.       — Мои подходили что тогда, что сейчас, — произнёс Призрак, — и после моего неудачного самоубийства забрать их труда бы не составило. Незачем оставлять тебя в живых по этой причине.       Саске вздрогнул, поведя плечами, и на его лице отобразилась тень сомнения.       — Наруто выторговала у Хокаге тебе амнистию, — продолжил Шисуи, глядя Итачи в глаза, — нет смысла морочить голову Саске и дальше. Давайте вместе вернёмся в Коноху и поговорим... как и подобает семье.       — Я не могу вернуться, — тихо произнёс Итачи, и выражение его лица стало ужасно печальным. За спиной у Призрака послышался рваный вздох — подросток тоже разглядел это выражение на лице своего брата, — я сотворил слишком многое... И теперь пора заканчивать.       — Хватит, — раздраженно попросил Шисуи, — я не позволю тебе умереть от рук собственного брата, как бы ты этого не хотел. Скажи ему правду, или это сделаю я.       Итачи нахмурился из-за этой очевидной угрозы. Рука сжала кунай решительнее, но Шисуи давным-давно изучил своего кузена. Хоть он и был упрямцем, но все же ужасно сентиментальным. Сам серьёзный вред причинить он бы ему не смог, а спровоцировать у Ита-куна Призрака бы попросту не вышло.       — Какую ещё правду? — недовольно спросил Учиха-младший. Судя по тону, он терял терпение. — О чём вы двое говорите?!       Шисуи приподнял бровь, намекая нукенину прервать его, но кузен только замкнулся, сжимая кунай покрепче. Очевидно, он не собирался ничего говорить. Ну что же.       — Он выбрал тебя и честь нашего клана, а не их жизни и собственное благополучие, — произнёс Ши, обернувшись к подростку. Он видел, как сбивается у него дыхание. — Выполнил приказ, а взамен никто не узнал о восстании, и ты прожил в безопасности всё это время. Даже Данзо не посмел к тебе прикоснуться.       — Ч..чушь собачья, — запинаясь, произнёс ребёнок, затрясся головой. Странное дело, они с принцессой были ровесниками, но она никогда особо не воспринималась в этом качестве. Тем не менее, кузен был именно что ребёнком, — это не так...       — Тогда почему ты выжил? — жестким тоном произнёс Призрак. — Ему не нужны были твои глаза, он мог взять мои. Он не пощадил ни родителей, ни Изуми-чан, никого, но ты почему-то выжил и не имел на себе ни единой травмы. Итачи, ненавидящий насилие, совершил такое, но пощадил тебя. И это вовсе не из-за сумасшествия.       На какой-то миг их окутывает звенящая тишина. Шисуи чувствует горький привкус собственных слов, но менять всё равно ничего бы не стал. Им нужно это услышать.       — Так это всё было ложью?! — рявкнул Саске, шагнув ближе и сжав ткань на груди. Голос его срывался, как и он сам. — Хочешь сказать, что мои отец и мама умерли просто потому, что никто из совета даже не пытался поговорить и решить недовольство клана?!       Из его глаз текли слёзы. В темноте старшие Учихи не сразу поняли, что что-то не так. Только когда глаза младшенького вспыхнули новым узором, стало понятно, что текли из его глаз вовсе не обычные слёзы, а кровавые.       Саске, переполненный чувствами, пробудил мангекьё, сам того не осознавая.       — Э, давай ты немного успокоишься, — осторожно предложил Ши, поняв, что, возможно, стоило подбирать слова помягче, — и мы все...       — Наш клан был принесён в жертву их биджувому миру! Я не собираюсь...       Он не договорил, потому что в тот момент, когда кузен пересекся с ним взглядом, Шисуи закинул его в иллюзию, давая остыть и напоминая ему каждой сценой, что мирные жители были точно такими же, как их соклановцы, и точить на них зуб было бы не дальновидно.       Принцесса часто говорила о своём друге как о вспыльчивом, но в сути своей добром парне. Почему-то Наруто придерживалась четкого мнения, что из всей команды семь самой кровожадной была почему-то именно она, хотя никогда не поясняла это утверждение. В общем, Учиха был уверен, что если напомнить Саске о простых людях и показать последствия его мести — он отступится.       — Это обычная иллюзия, — заметил Итачи максимально спокойным тоном. Таким же он говорил со старейшинами клана, что означало, что его гениальный друг держится из последних сил. Прошло действительно много времени, раз он считает, что сможет провести его такой плевой уловкой.       — Я бы не применил к нему котоамацуками, — медленно произнёс парень. Конечно, у него была такая мысль ранее, но всё же он решил не делать этого.       — Но это было бы рационально, — заметил кузен, — и это то, о чём могла бы попросить тебя Узумаки...учитывая её неординарные склонности.       — Она бы... Она бы не позволила мне подобного, — тихо признал сам себе джонин, ощущая, как слабая усмешка скользнула по губам против воли. Он ничего не мог с собой поделать — это напомнило ему о том вечере, который они провели вместе, и хоть тот начинался ужасно, закончился он исключительно приятно.       Шисуи сморгнул собственную технику, чувствуя, как неприятно начало жечь глаза от длительного использования мангёкье. Беспокойство Наруто не прошло просто так — она действительно добилась для него полного обследования и курса лечения, за которым по первости сильно следила, чтобы он выполнял. Однако со временем, даже с тем, что он ограничил для себя использование глаз, зрение начало садиться. Хотя ему, видимо, было не так плохо, как Итачи. Кузен, пытавшийся это скрыть, подслеповато щурился и плохо фокусировался на нём. Даже на близком расстоянии, а это было уже тревожно.       Немногие их соклановцы лишались зрения. Но иногда, особенно когда человек пробуждал мангекье, это происходило. Шисуи читал архивные записи что раньше, что после того, как он остался единственным Учихой в деревне. Единственным «исцелившимся» был Мадара, забравший глаза своего мёртвого брата, у которого был также эволюционировавший шаринган. В записях это преподносилось как чудо, рождённое жертвой чужой жизни. Но что, если глаза не обязательно должны быть взяты у мертвеца?       Им предстояло это выяснить... особенно теперь, когда Саске активировал это проклятие тоже. Вряд ли Итачи хочет, чтобы его маленький брат ослеп.       — Пойдём домой, Итачи, — серьёзно попросил Шисуи, когда пауза затянулась. Саске, очевидно, придётся некоторое время нести, и не исключено, что потом они потащат его насильно, но у принцессы было пару действенных печатей на этот случай, насколько он помнил. — Наруто действительно выбила для тебя амнистию.       — Почему это так важно для тебя... и с чего вдруг помогает она? — тихо спросил кузен. Ши сдержал мягкую улыбку в уголках губ. В этот момент, старательно отводя глаза, он очень походил на свою юную версию, которая была похоронена за горой обязанностей, службой клану и в АНБУ много лет назад.       — Потому что ты мой лучший друг, — мягко заметил Шисуи, — а я её друг и напарник. И мы не собираемся бросать тебя, даже если ты уже опустил руки.       Итачи поднял на него глаза. На лице у него застыло странное выражение, но тем не менее он робко улыбнулся и кивнул.       Джонин выдохнул, опуская плечи. Слава Ками, он думал, что будет сложнее. Что же, теперь оставалось забрать Саске и можно возвращаться к Нару.

* * *

      Я без приключений добираюсь до входа в убежище, идя по остаточному следу чакры напарника. Удивительно, но сама гора окружена каким-то защитным барьером, из-за чего сложно почувствовать, есть там кто-то или нет.       Тем не менее, везение заканчивается, когда из-под земли вылезает нечто.       — Нельзя мешать представлению! — рыкнул на меня басовитый голос. Существо было похоже на человека — оно имело голову, две руки и ноги. На этом сходства, в общем-то, заканчивались.       Тело его, хоть и очевидно мужское, было поделено на две половины — одна бледная, белая даже, с зелёными волосами, жёлтым глазом и сносными чертами лица, а другая смолянисто-чёрная, с жёлтым кругом на пол-лица вместо глаза и без намёка на рот. Он (или оно) был одет в плащ Акацуки, хотя прежде о нём не было никакой информации. Может, из-за потерь в составе они добирают кого могут.       Из-под чёрного воротника выглядывала ещё одна странная деталь внешности незнакомца — яркие зелёные побеги, похожие на челюсть мухоловки, какие водились на южных островах, только раз в сто больше.       — А я на него не приглашена? — невинным тоном уточнила я, прищуриваясь. Как странно, он... не чувствуется через чакру. Ментально — да, даже через блокиратор эмпатии пробивается его лютая ненависть ко всему окружающему, но чакра будто не существует.       Словно часть природы. Как жабы с Мьекубоку или лисы с Мейдзи но Мори. Точно не обычное существо.       — Она забавная, мне нравится! — расхохотался другой голос, на порядок выше и визгливее. Проблема была в том, что шёл он всё ещё от того же существа. У него два набора голосовых связок? И два сознания? Значит, модная покраска в два цвета у него не просто так. Может ли он делиться на эти две половины или же они всегда спаяны?       — Как бы мне ни было приятно нести радость в массы, но я тороплюсь, — произнесла я, принимая решение и формируя в левой руке расенган. Что-то мне не по себе от этого парня, кажется, жалеть его — возможная фатальная ошибка, которую я себе никак позволить не могу.       Существо уклоняется от атаки, уходя под землю, и выныривает в другом месте, громко вереща:       — Я передумал, она мне совсем, совсем не нравится!       Тц, верткий.       Я выравниваю дыхание и тянусь к подсумку за тессэнами. Обычно я предпочитаю не использовать стихию ветра, но...       У меня мурашки по шее от этого типа. Ещё и Курама напряжённо молчит. Он не сказал ни слова с тех пор, как это чудо в зелени появилось, тем не менее я знала, что хвостатый не спал.       — Это мы за тобой охотимся, разве это не ты должна прятаться? — застенало существо, покуда я разматывала цепи веера, крепя их пальцами на руках. Пока ещё не доставая конечности из-за спины. В чем веселье, если испортить сюрприз, а?       — В день, когда я побегу от гигантского кактуса-переростка, я сама совершу харакири, — фыркнула я, выбрасывая руку вперёд, напитывая веер чакрой ветра. Я не называю эту технику, даже печати не складываю — просто усилием концентрации задействую нужные точки чакры, активируя «Лезвия ветра». Всё для внезапной атаки.       И мне удаётся — Акацуки не ожидает этого выпада и не успевает уклониться целиком. Чёрный плащ рвётся, за ним идёт и белая плоть. Рука безжизненной кучей валится на землю, но ни крови, ни криков не слышно.       Белая часть начинает что-то причитать на повышенных тонах, в то время как черная просто смотрит на меня несколько мгновений, прежде чем произнести только одно:       — Уходим.       Даже если бы я поняла, как работает эта техника перемещения, вряд ли рискнула бы ловить... ну, это. Как будто бы каждая клеточка в теле рядом с ним находится в боевой готовности, и только когда эмпатическое присутствие затихает, я понимаю, почему была так взвинчена. На эту штуку не действовал барьер в серьге, который мешал мне поглощать чужие эмоциональные фоны. А это растение не просто злилось, оно было в такой ярости и ненависти, что даже кусочка других чувств не проскакивало.       Люди такие эмоции транслировать не могли. Даже самые отбитые обычно ощущали какую-то смесь, и всегда можно было зацепиться за что-то светлое. Тут я такого не ощутила совершенно.       Я подхожу ближе к отрезанной руке, не решаясь её тронуть. Хотя образец взять стоит — всё же он был в плаще Акацуки, значит, враг деревни и мой личный. Сам сказал, что они за мной охотятся.       Вздыхаю и роюсь по карманам. Где-то был свиток хранения. Срежу немного плоти — и хватит. Мало ли, он действительно раздваивается или управляет конечностью на расстоянии?       Сзади слышатся шаги, но оборачиваться для того, чтобы понять, кто шел по туннелям, не стала. У Шисуи, похоже, всё получилось — три источника запаха планомерно приближались к месту моего дислоцирования.       — Вы не торопились, — меланхолично заметила я, поджигая белый кусок плоти на всякий пожарный, — семейные разборки окончены?       — Более или менее, — измученно, но как-то довольно сообщает напарник, который осторожно придерживает вяло сопротивляющегося Саске за талию. За ними идёт Итачи, и выглядит он очень бледным, однако не сильно побитым, что не мешает ему страдать от внутренней болезни неизвестного происхождения. А вот на моём бывшем сокоманднике повреждений видно куда больше, хотя все они не отличаются серьезностью. Вот она, сила братской любви. Вроде и отметелил, но как аккуратно. — Я смотрю, ты тут тоже развлекалась.       Перевожу взгляд на догорающую часть тела и задумчиво киваю.       — Ладно, раз вы передумали бить друг другу морды, — тряхнув головой, цепляю оптимистичную маску на себя я, — то нам пора возвращаться в деревню, пока Цунаде не дошла до той кондиции, когда способна запущенным свитком проломить случайно стену. А учитывая уровень её раздражения от моего самоуправства, она к этому должна быть очень и очень близка.

* * *

      Я чувствовала себя довольно усталой и почти разбитой. Счетчик оптимизма был исчерпан в тот момент, когда я сдала Учих Цунаде на руки и оставила Шисуи следить за своими родственниками — в конце концов, это его идиоты, а всё, что зависело от меня, я сделала.       Потуг моих, правда, на спасение клана не хватило, как бы я не барахталась. Странно, почему я вообще решила, что справлюсь?       Сигаретный дым успокаивал, но своей горечью напоминал он, правда, и о том, что этот долг я вряд ли выплачу. Да, глупо взваливать всю ответственность на себя. В хорошие дни я даже не думала бы об этом, но... У меня такое мерзкое ощущение, что именно я должна была помочь этим людям. Потому что я всё знала, но ничего не исправила. А в итоге больше двух десятков погибло. И живы теперь только трое.       Впрочем, четверо, — тут же исправляюсь я, вспоминая об неизвестном Учиха, которого мы повстречали на миссии. Шисуи обмолвился, что в резне повинен также и он. Мол, Итачи знает больше и позже поделится с классом.       У меня складывается ощущение, что я должна быть лучше, чем есть сейчас. Сильнее, светлее, увереннее. Может, стоит начать с того, что не стоит закапывать себя под тоннами самобичевания время от времени, как это делаю я сейчас.       Как глупо. Как по-детски. Мне уже не пять, чтобы плакаться.       Дым копится, заполняя маленькую кухоньку. Вытяжка не работает, а окно я открыть забыла, но вставать и что-то менять сил абсолютно нет. Я должна радоваться, что Итачи не погиб, а Саске остался в относительном здравом уме (ну, спеленать его все равно пришлось), но... Биджу, как же я задолбалась со всем этим. А ведь проблем ещё так много, что мне начинает казаться, я никогда их не разгребу.       Одной жизни на такое не хватит. Да и вообще, выживу ли я, не помру ли от лап Акацуки или ещё какой неведомой хрени?       Никто из нас не застрахован. Но я ведь джинчурики. Риски умереть у меня намного выше, чем у остальных. Я уже умирала, и сделать это ещё раз не так страшно. Хотя действительно страшно оставить всё и не быть уверенной в том, что все эти люди, к которым я привязалась, не умрут.       Я не глупый ребенок, чтобы верить в свою безоговорочную победу. По-разному бывает, да и по натуре своей я личность крайне сомневающаяся.       Но проблема в том, что права на сомнение у меня особо нет. Я должна быть уверена в своих словах и действиях, должна точно знать, что последующий поступок не приведёт меня к краху, потому что я потянула бы за собой и остальных. Меньше всего я хочу видеть смерти тех, кто мне дорог.       Я всегда больше полагалась на сердце в тяжелые времена, и его выборы пока меня не подводили. Хаку, Неджи, Гаара, Сай, Сора — с ними ситуации разрешались к лучшему. Но как человеку, что запретил себе любить, можно слушать это самое сердце? Джирайя предупреждал меня, как это опасно, и я хорошо усваиваю уроки, чтобы не обжечься.       Я не знаю. Я ничего не знаю, и, несмотря на то, что я давно уже не одинока, чувство того, что я против всего мира одна, меня всё равно не покидает. И это так... паршиво. Лицемерно даже с моей стороны. Это ведь я всё время говорю другим людям, чтобы они не решали проблемы в одиночку. Но чем занимаюсь я сама?       — Ками, да тут так дымно, словно пожар начался, — слышится ехидное от окна, а я столбенею. Что он здесь...       — У тебя конфликт с дверьми? — раздраженно спрашиваю я, прекрасно понимая, что он видел моё надломленное состояние. Перед Шисуи было особенно неловко, потому что он, в отличие от многих, знал, когда я вру и что чувствую на самом деле, чаще, чем я сама это понимала. И ему даже не нужен был для этого шаринган. — Тогда будь добр, уладь его и прекрати пачкать мой подоконник каждый раз, как сюда приходишь. И вообще, ты должен быть в госпитале, что здесь делаешь?       Шисуи смотрит так умиротворенно, словно бы все ядовитые подколки прошли мимо него. Я, впрочем, даже не удивилась бы.       Аккуратно спускается в комнату, но не отвечает мне ничего, прикрывая одну створку окна и ласково улыбаясь.       Как обозленному на весь мир ребенку. Или дикому животному.       Такой Учиха мне не нравится. Обычно его не заткнуть, он наглый, раздражающий, но я могу точно сказать, что он сделает. И чего делать не будет.       Но масок у него не меньше, чем у меня. А потому и линия поведения может меняться по-разному. Ну и, конечно же, каждый раз, как я думаю, что разгадала его, эта сволочь выкидывает новый финт ушами, руша мне всю картину о себе. Словно играется. Словно бы это смешно — наблюдать, как я одновременно почти безоговорочно доверяю и жду очередного подвоха.       Как же это изматывающие, на самом деле.       Шисуи Учиха — самый опасный человек в моей жизни. Ни Данзо, ни Акацуки или Ками знают кто ещё. Он. Потому что знает меня даже лучше, чем знает Саске или, биджу подери, Курама.       Потому что читать его удаётся через раз, и даже спустя три года знакомства я не знаю, чего можно от него ожидать.       Но самое паршивое, что я ему это прощаю. И несмотря на то, что любого другого при таких обстоятельствах и близко бы к себе не подпустила, его пускаю. Просто потому что.       — Давай я ужин тебе приготовлю? — меня осторожно обнимают за плечи, словно я могу взорваться в любой миг, и гладят по волосам. Почему он это делает? Почему не спрашивает, что со мной не так?       Шисуи, что у тебя на уме?       Я могу быть уверена лишь в крохах его эмоций, но даже там ничего не разобрать — он прячет и их, давным-давно осознав, что я могу считывать чужой эмоциональный фон.       Это так нечестно. Нечестно, что ты знаешь обо мне почти всё, а я о тебе почти ничего.       — О нет, я не рискую своей кухней. Но там было карри в холодильнике, — хрипло отзываюсь я, вопреки раздирающим изнутри мыслям и противоречиям. Горячие руки на моей спине неожиданно держат на краю и постепенно от него отводят, осторожно и ненавязчиво возвращая меня в нормальное состояние. — Мы можем поесть вместе, и ты расскажешь, что тут забыл.       — Цунаде меня выгнала, дома продуктов нет, а лавки уже закрыты, — Учиха отстраняется и разводит руки в разные стороны, как заправской фокусник с улицы. — Так что всё очень корыстно, принцесса.       И он улыбается.       Шисуи Учиха непонятный. Шисуи Учиха раздражающий. Но он есть в моей жизни, и за одно за это я, пожалуй, ему благодарна.