Твой мир обречён

Тишина. Пустое пространство, над которым повисла плотная завеса дорожной пыли. Где-то между домами завывает ветер, вдалеке слышится громкий крик сирен. И ни единой души. Как же так? Рядом валяется убитая машина, прибитая беспощадной силой гравитации к земле. Из неё исходят плотные клубы дыма, тонущие в стоящей над дорогой пыли. И посередине этой картины развалилось пару десятков полуживых тел. Кто-то скрючился в неестественной позе, у парочки трупов в чёрных костюмах трудно понять, откуда торчит рука. Битые кирпичи да валяющиеся то тут, то там автоматы и другое портовое оружие. Накахара морщится от слишком тяжёлого воздуха и прикрывает замыленные глаза, пытаясь снять с языка противный осадок пыли. Дазай сразу замечает на самой середине проезжей части яркое знакомое кимоно. Не обращая внимания на подползающий к горлу ком тошноты, он медленно подходит к телу. Красноватые, отливающие вином на свету волосы чёлки упали на лицо, прикрывая глаза, но ему и не нужно видеть их, чтобы узнать Коё. Тонкая изящная бледная рука продолжает сжимать рукоятку блестящей катаны, обмотанную красной лентой. Йосано бережно стряхивает с лица Куникиды грязь и с помощью Накахары пытается приподнять его тело над землёй. Оба страшно матерятся от тяжести, пока Чуе не приходит мысль наконец применить способность. Безжизненное тело мягко поднимается в воздух, охваченное алым свечением. — Чуя? Подойди сюда, — тихо произносит Дазай через плечо, не отрывая взгляда от тонкой струйки крови, текущей из глубокого пореза на предплечье девушки. Нежно-розовая ткань уже пропиталась ею и стала красной. — Осаму, давай не сейчас, — хрипит Накахара, снова сплёвывая пыль и приподнимая над землёй безвольного Кенджи. Для этого приходится приложить чуть больше усилий, так как голодный Миядзава весит намного больше обычного человека. — А давай сейчас. Это важно, — карие глаза проходятся по разметавшимся на асфальте прядям из развалившегося элегантного пучка. Чуя грязно выругивается, бубня на ухо Акико, что он сейчас вернётся. Девушка кивает ему, продолжая своё занятие. Она тупо постукивает по колену Ацуши, и когда нога в подчинении дёргается, хмыкает одобрительно, усаживая его спиной к ограде. Дазай слышит, как шаги Накахары раздаются за его спиной по направлении к этому месту, поэтому старается стереть со своего лица все эмоции, ожидая приговора. Дорогие туфли отбивают спокойный ритм, отбрасывая носками асфальтовую крошку. Он начинает считать оставшееся расстояние про себя. Пять метров. Чуя в раздражении обводит глазами округу, про себя проклиная всё и всех за это утро. И Гильдию с её отвратным подставами, и Мафию с её неожиданными вмешательствами, и само Агентство, отправившее на задание Накаджиму и Изуми одних. Три метра. Акико отвлекается от неподающего признаков жизни Ацуши и оборачивается в их сторону, пытаясь разглядеть за их спинами то, что Дазай назвал важным. Два метра. Образуется кромешная тишина, в которой шаги звучат как стук молотка злого судьи, оглашающего приговор к смертной казни. Дазай быстро выдыхает через нос, готовый к нему. Метр. Шаги останавливаются за его спиной, и он слышит, как слишком резкий рваный вдох прорезает лёгкие юноши. Уже через секунду его отталкивают одним ударом плеча и Чуя падает на колени перед телом. Пальцы быстро смахивают с лица девушки чёлку, и теперь Дазай может видеть, как невероятной красоты бледное лицо пересечено парой рваных красных линий. Глаза прикрыты, на скуле отпечатался кровавый узор асфальта. Он слышит, как за несколько секунд их достигает Йосано, тяжело оперевшись на его плечо и так же тяжело дыша, в шоке распахивает глаза и уставляется на тело. Чуя быстро стягивает зубами с ладони перчатку, пытаясь унять дрожь в руках, прикладывает два пальца к тонкой шее. Придерживает так и норовившую свалиться с его коленей голову, отряхивает пыль с кимоно, цепляет глазами катану в тонких пальцах и наконец понимает, почему Мафия решила напасть. Но никакие мысли не лезут в голову, потому что он просто не чувствует даже рваного сердцебиения под её кожей. Он судорожно перемещает ладонь вдоль шеи, хотя прекрасно знает, где находится сонная артерия, и знает, что в первый раз сделал всё правильно. Ведь это она его учила этому. Но принять, то что это не он не так приложил руку, не он нажал не в том месте, не его пальцы слишком огрубели, чтобы почувствовать мягкое давление крови в артерии, а пульса просто нет, не представляется возможным. Йосано приходит в себя быстро и уже через секунду оказывается рядом, прикладывая свою ладонь к тому месту, где под розовым кимоно находится сердце. Белые полупрозрачные бабочки вырываются из-под длинных рукавов и взметаются в воздух, освещая мертвенно бледное лицо Чуи и холодный взгляд Дазая. Проходит какое-то время, показавшееся целой вечностью для Накахары, и вдруг в его кожу бьёт слабый удар пульса. Белый цвет кожи сменяется на нездоровый розовый, и кровь начинает ещё активней хлестать из ран. Но это не важно. Чуя зажимает пульсирующую дыру на предплечье, максимально аккуратно зарывается пальцами в грязные от пыли волосы и с громким облегчённым вздохом роняет голову вниз. Йосано ослабевает и падает на холодный камень, довольно натягивая перчатки обратно на руки. Дазай наконец отмирает и присаживается на одно колено рядом. Кидает на Акико последний взгляд, и она, будучи слишком понимающей и эмпатичной для своей профессии, отворачивается в сторону. — С ней всё будет хорошо, — рыжие кудри щекочут Дазаю нос, когда он склоняется ниже и тихо бормочет ему на ухо, — Ты же видишь, она жива. Чуя всё ещё не поднимает головы, но не отпрянул в сторону, не отвернулся и не пытается отодвинуться подальше. Он тихо рвано дышит, склонившись к Коё на его коленях. — Чуя, — Дазай замирает на пару секунд, а потом всё-таки мягко обхватывает его напряжённую руку, сжимающую рану, — Мы доставим её в ВДА, и Йосано о ней позаботится. — Начерта нам это делать? — голос Накахары такой же тихий, но уверенный и относительно спокойный, — Она мафия. Ты знаешь, что сделает Огай, если узнает, где она? — Нам нужна она в любом случае, — продолжает Дазай, всё ещё поражённый тому, что его не ударили и не послали, — Как военнопленная. Пряди волос опаляют его лицо, когда Чуя поворачивает к нему голову, открывая лицо. Дазай перестаёт дышать, когда в него врезается взгляд голубых глаз и он понимает, что их разделяют пара незначительных сантиметров. — Ты смеёшься что-ли? Коё — военнопленная? — А тебя не контузило случайно? Со слухом плохо? — пытается отшутиться Дазай, чувствуя дыхание на своей щеке. — Мы её доставить не успеем, как она уже перережет половину офиса и съебёт в закат к чертям собачьим, — Чуя вообще, казалось, неудобства не замечает, продолжая мягко перебирать красные волосы, — За четыре года забыл, кто такая Коё? — Кёки нет. Эта громкая реплика прерывает их диалог, и Дазай быстро отстраняется, оборачиваясь через плечо. Йосано стоит, пихая каблуком ближайший труп, и оглядывается вокруг себя. — В каком смысле? — переспрашивает Накахара хрипло после долгого шёпота. Или из-за чего-то другого, не столь важно. — Я не нашла ни её тела, ни её саму, — говорит Акико, ещё раз пересчитывая тела в уме, — Либо её забрала Гильдия, либо она ушла на своих двоих. Но первый вариант кажется мне абсурдом. Дазай поворачивается обратно к хмурому Чуе и вскидывает брови. Тот смотрит в ответ пару секунд, а потом всё-таки сдаётся. Одним движением кисти тело девушки на его коленях поднимается в воздух особенно медленно и аккуратно. Дазай протягивает Накахаре руку и тот поднимается с её помощью, по пути подхватывая спавшую шляпу и, отряхнув её, надевает на голову. — Ты будешь за это ответственен, — говорит он, провожая взглядом плавно плывущий к остальным телам силуэт. — Как прикажет его Величество, — улыбается ему Осаму, уходя к Акико, — Она пойдёт с нами, как пленная. У неё может быть много важных для нас знаний. Не каждый день выпадает шанс поболтать с Исполнителем Мафии, — произносит он, обращаясь к ней. — А ты, вон, со своим напарником поболтай, или с собственным отражением, — закатывает глаза та. — Эй! Я говорю про действующих! — Пошлите уже, — Накахара выходит вперёд, и за ним, словно марионетки, тянутся по воздуху тела в красной броне, — Скоро сюда и Мафия за своими собачками придёт. Да и зачем отнимать у Йосано время, пока она будет всю эту ораву "лечить". Сиреневые глаза тут же загораются в предвкушении, и она с весёлой улыбкой следует за ним, начиная щебетать что-то про лоботомию и электросудорожную терапию. Дазай последний раз оглядывается на пустошь, усыпанную телами в чёрных костюмах. Он кидает взгляд на Озаки, плывущую за Чуей. Её грудь чуть заметно поднимается при вдохе, а руки аккуратно сложены на груди. Чего не скажешь по Ацуши, у которого кисти стираются об асфальт. Только теперь Дазай позволяет себе выдохнуть полной грудью. Видеть эту женщину полумёртвой — одна из самых страшных картин в его жизни. Почему-то ему казалось, что люди могут умирать бесконечно. Бесконечно лежать в лужах собственной крови, бесконечно захлёбываться в слезах от боли, бесконечно лежать бездыханными телами. Но только не она. Хотя даже так, на холодном асфальте, в пропитавшимся кровью кимоно и со спутанными волосами, она выглядела прекрасно. И это так, как должно быть. Для него не было новостью встретить её здесь. Всё же он знал, что рано или поздно Мафия примчит за Кёкой. А кто именно это будет — не такая уж и большая тайна. Но как бы он ни был готов, это всё равно было страшно. Всё равно под рёбрами что-то кольнуло, хотя он уже думал, что давно отбросил эту часть своей жизни. Коё была значима. Она поражала его своей силой духа ещё в пятнадцать. Было в ней что-то, что заставляло даже его хоть чуть-чуть приклонить голову, когда он встречал её в коридоре. Было в её голосе что-то, заставляющее проснуться, казалось бы, отсутствующее чувство вины, когда она в очередной раз отчитывала его с Чуей за прогул её занятий. Ведь было в ней что-то, заставившее даже самого отвратительного и не покладистого подростка на свете — Чую — сидеть с ней за столом с прямой спиной, говорить в её присутствии лишь в уважительном тоне и покорно продолжать беседу с ней на французском, если она того пожелала. Было в её взгляде что-то тёплое, было и холодное, словно лёд. В ней было изящество прекрасной балерины и сила неустанного воина. В ней была хитрость и коварство лисицы и мягкость рук, когда она трепала его за волосы. Сталь в голосе на собраниях Исполнительного Комитета и нежный тон, когда она обращалась на них к Накахаре. В ней было то, что заставляло проникнуться уважением и то, что оставляло настолько яркое впечатление, что стереть его было не по силе даже времени. Её глаза умели гипнотизировать, а руки искусно обращаться с катаной. Поистине удивительная женщина, ставшая важной частью в жизни Чуи. И его нельзя было осудить за это. Потому что даже Дазай, глядя, как плавно развевает ветер волосы живой Сестрицы, не мог сдержать спокойствия, заполняющего вены. *** — Я искренне поражён тому, насколько они наглые. Сразу видно, кто приложил руку к их воспитанию. — Хватит нагнетать. И так тошно. — Тебе всегда тошно от фактов. — Закройте рты оба. Мори раздражённо потирает виски двумя пальцами с тяжелым вздохом. Исполнители, казалось, ни капли не обиделись на такую резкую просьбу. Купала лишь цокнул языком, закидывая ногу на ногу, а Колас вообще никак не отреагировал, как будто его попросили прикрыть форточку в душном автобусе. Какое-то время все молчат, глубоко задумавшись над всем окружающим пиздецом. Элис переводит взгляд с одного озадаченного лица на другое, а потом зло закатывает глаза, продолжая медленно поглощать свой кусок торта. — Коё же не могла слинять, как тот же Накахара? — подаёт голос Купала, вопросительно вскинув бровь. — Тел детективов не было, — отвечает Колас, — Они опередили нас и забрали своих рекрутов, а вместе с ними и Озаки. Не думаю, что они просто перепутали её с человеком-тигром. — Это всё зашло слишком далеко, — констатирует Мори, собирая пальцы в замок, — Действующих Исполнителей — двое. Один вне доступа, другой переметнулся на другую сторону, по пути забрав третью в плен. Гильдия наступает нам на пятки, детективы пытаются разрушить фундамент организации. — Мы можем отдать приказ о штурме их офиса, — предлагает Колас, — Перебить их будет не самой трудной задачей. — Твой единственный изъян, Якуб, кроме твоего скверного характера, в том, что ты недооцениваешь Агентство, — протягивает Огай, — Мы поступим по-другому. Раз они позарились на наших сотрудников, мы ударим по их верхушке. Он проводит рукой по золотистым волосам Элис, не замечая, как она капризно уворачивается от этого движения. — Ринтаро! Я устала от этих нудных разговоров, — звонко кричит она, — Ты обещал, что разберёшься с этим быстро и мы пойдём в магазин. — Я не отрекаюсь от своих слов, — улыбается он, — потерпи ещё немного. Это дело касается Коё и Чуи. Девочка серьёзно складывает руки на груди, но, услышав знакомые имена, закусывает нижнюю губу и, будто сделав одолжение, остаётся ровно сидеть на своём месте, продолжая ковырять десертной ложкой пропитанный кремом корж перед ней. Колас лишь вскидывает брови, никак это не комментируя. — Отдайте приказ Акутагаве-куну, — говорит Огай, продолжая смотреть на Элис, — Гильдия в последнее время слишком много на себя берёт. Я уже отправил мистеру Готорну и мисс Митчелл интересное письмецо. Порт, завтра, в двенадцать. Купала молча кивает головой, уважительно не прерывая его монолог. Мори действительно умеет одним своим тоном нагнать такого напряжения, что даже будучи киллером с огромным стажем почувствуешь себя как школьник на ковре директора, написав неприличное слово на доске. Одной интонацией умеет заставить тебя проникнуться к нему не ложным уважением. — А насчёт детективов, то здесь всё просто, — продолжает тот, — Мне нужны хорошо подготовленные киллеры. Не менее семи. Пусть нанесут визит дорогому Фукудзаве. Колас замирает, заканчивая монотонно натирать свой перстень, и поднимает глаза на босса. — Убить их директора? Ты серьёзно? — Что ты. У нас всех пешек на него не хватит, — хищно улыбается Огай, — Поэтому мне и нужны самые подготовленные. Их задача — навесить на него маячок. Нападение ВДА воспримет как сигнал к войне, и тут же переберутся на свою подпольную базу. К моему огромному сожалению, я пока не знаю, где она. Но это не будет проблемой, когда мы сможем его отследить. Купала поражённо вскидывает брови. — Атака их же оружием? — его губы сами растягиваются в довольной, злорадной улыбке. — А я говорил, что яблоня от яблони, — замечает Якуб, задумчиво потирая подбородок. — И последний приказ, — произносит Огай, когда Элис нетерпеливо дёргает его за руку по направлению к выходу, — Передайте объекту, что его час настал. Я после отдам приказ о его освобождении. Купала с ужасом оглядывается на напарника, умоляя его взглядом не вести себя столь отстранённо, как всегда, и попробовать вразумить Мори. Колас смотрит на него в ответ пару секунд, размышляя, будет ли это уместно, но всё же оборачивается к боссу. — Мори. Огай замирает уже в дверях, и Элис огорчённо топает ногой, прикладывая двойные усилия, чтобы вытащить его из кабинета. — Мы никогда не сомневаемся в твоих решениях, — начинает Якуб, — Ты множество раз доказал то, что можешь холодно мыслить. Главным примером является как минимум твоё повышение от рядового доктора до главы всей организации. Не подумай, что я тебе не доверяю, но... — он замолкает на пару секунд, складывая руки на груди и подбирая нужные слова. Мори глядит на него беспристрастно, несмотря на сильное давление со стороны правой руки, — Ты уверен, что сделать это... Будет правильным решением? Последствия будут непредсказуемы… — Я понимаю твоё беспокойство, Колас, — улыбается Огай, — Но, как ты уже сказал, я, к счастью, владею способностью холодно мыслить. Не скажу, что это решение далось мне легко. Но, как бы то ни было, это единственный возможный вариант. Каким бы сумасшедшим он ни был, — он переступает порог и оборачивается через плечо, — Передай ему пламенный «привет» от меня, пожалуйста. И, последний раз взмахнув рукой, он скрывается в дверях кабинета, прикрывая их за своей спиной. На какое-то время повисает тишина. Колас всё ещё упирается взглядом в гладкое дерево двери, а Купала с тяжёлым вздохом прикрывает глаза ладонью. Белый бинт на его виске передавливает голову, и он с наслаждением запускает пальцы в волосы, оттягивая их. Якуб наконец отмирает, изучая его лицо взглядом. — Значыць, вайне быць? — тихо спрашивает Янка. Якуб ничего не отвечает, присаживаясь на подлокотник его кресла и вытягивая больную ногу с облегчённым вздохом. — Гэта будзе цікава. Купала поражённо откидывается на спинку кресла, уставившись на напарника, а потом вдруг резко заливисто смеётся, сам не зная, отчего. То ли истерично, от всей предстоящей ситуации, то ли от абсурдности последней фразы, то ли от всего вместе. Колос, до этого привычно не выражавший ни единой эмоции, кроме серьёзности и надменности, криво улыбается в ответ, зная, что за этими дверьми этого никто не увидит. А Янка продолжает заливисто хохотать, уронив голову на его плечо. *** Куникида и Накаджима в унисон храпят на рабочем столе, не замечая, казалось, вообще ничего вокруг себя. И если от Ацуши чего-то подобного и можно было ожидать, зная о его кошачьей натуре, только и ждавшей тёплого луча солнца, дабы под ним задремать, то наблюдать, как Доппо тихо сопит, уложив голову на стопку своих же отчётов, — что-то из ряда фантастики. Кенджи рядом выглядит не лучше, мило по-детски улыбаясь во сне с одного из диванов. Чуя кивает головой в сторону сонного царства, саркастически улыбаясь Акико. Та лишь звонко цокает языком, слабо дав ему по затылку за такой подкол. Однако Накахара, несвойственно для самого себя, лишь хрипло смеётся на этот жест, чем ещё больше выводит из себя девушку. Она недовольно закатывает на него глаза и утыкает руки в боки, решив выместить свою раздражительность на нарушителях рабочего порядка. — Вы что, совсем стыд потеряли? — Йосано громко топает каблуком, отчего Ацуши, имея быструю кошачью реакцию, подлетает на своём месте, выгибая спину, и неуклюже падает на пол. Внезапный грохот будит Миядзаву и рядом лежащего Куникиду, и тот сонно в непонимании моргает пару раз, но, поняв, что не может сфокусировать взгляд, начинает хаотично двигать рукой по столу в попытке найти свои очки. Вся эта картина ещё больше смешит Накахару, и он уже чуть ли не складывается пополам. Смотря на него сама Акико перестаёт излучать ауру будущего убийства и даже улыбается уголком губ, однако напора не сбавляет, продолжая: — Вы бы все сейчас лежали по своим могилам, если бы не я. — Конечно. Видишь, никто не спорит, — замечает сквозь смех Чуя, указывая в сторону невдупляющих детективов. Йосано предпринимает вторую попытку дать ему по затылку, но он спокойно уворачивается, уже зная все её движения наизусть. — Радуйся, что не пошёл в тот отряд с ними. Поверь, тебя я бы разбирала по частям на неделю дольше, чем их, — огрызается Акико, решая раз уж не воздействовать физически, так хоть словами. — Определённо, моё тело будет поинтереснее, — язвит Накахара, уже успокоившись и присаживаясь на ближайший стол. Накаджима наконец-то поднимается с паркета, слишком резко двигая при этом руками. Судя по всему, он ещё до сих пор не привык к тому, что у него вообще есть конечности и он может их контролировать. Доппо тоже рвано протирает найденные очки, подавая младшему свою более сильную и подготовленную руку и усаживая его обратно в кресло. — Как ты себя чувствуешь? Ацуши оборачивается на голос и замечает за своей спиной хмурого Фукудзаву, смотрящего прямо ему в глаза. — Да... Более менее, — мямлит тот, потирая предплечья деревянными пальцами. — Директор, — приходит в себя Куникида, кивая головой. Его шея при этом движении достаточно громко хрустит, и Накахара тихо хмыкает, старательно маскируя это под кашель. Но, как и ожидалось, от смертоносного взгляда сиреневых глаз его это не спасло, — Простите, что не смог предотвратить этот бардак. — Прекрасно, — Юкичи кривит губы. Ему, казалось, абсолютно не было разницы, какой ответ он получит. Он быстрым шагом направляется к выходу, уже в дверях кинув через плечо: — Пойду прогуляюсь. — Но выходить наружу в такое время... — пытается предостеречь Ацуши, однако не успевает договорить, как дверь громко захлопывается перед ним. В офисе повисает напряжённое молчание, где никто не знает, как на это реагировать. Фукудзава вообще редко вёл себя подобным образом. — Конечно, директор будет в ярости, — выдыхает Йосано, присаживаясь на столешницу рядом с Чуей, казалось, уже позабыв об их перепалке не более тридцати секунд назад. Куникида хмурит брови, Кенджи отворачивается от окна, из которого наблюдал, как Юкичи покидает офис, а Накаджима вопросительно мычит, оборачиваясь в её сторону. — Они не знают, — говорит Накахара, складывая руки на груди. — О чём? — тут же интересуется Куникида, — Что и когда произошло? — Вы были в отключке, когда мы забирали вас оттуда, — начинает Йосано, — И самое главное — мы так и не нашли Кёку. Ацуши, услышав это, резко оборачивается вокруг своей оси, как будто Идзуми должна материализоваться перед ним в ту же секунду. Очевидно, этого не происходит, и он в шоке оседает на подлокотник дивана, хватаясь руками за волосы. — Я не уследил, — тихо бубнит он, — Это была моя обязанность. Как же так?! Её забрали? — Не вини себя, — серьёзно замечает Чуя, — Ты сделал всё, что мог в тот момент. Нам кажется, что она самостоятельно ушла оттуда, и её мотивов мы не знаем. — Так она пропала? — поднимает глаза Накаджима. Накахара смотрит на него пару секунд, а потом сочувственно кивает головой. — А что с Мафией? — спрашивает Кенджи, заботливо гладя поникшего Накаджиму по спине в успокоительном жесте. — Да там... — Чуя осекается на полуслове, сам не замечая, как слова застревают в горле от одного воспоминания о том моменте на асфальтированной дороге. —Все были мертвы, когда мы прибыли, — продолжает за него Акико, — Но мы взяли военнопленную. Куникида замирает в своём кресле, поражённо уставившись на неё так, как будто она резко начала говорить на иврите. — Кого? — сипит он. В этот момент дверь из коридора открывается, и в офис просовывается голова Дазая, сканируя глазами обстановку. — О! Так вы уже проснулись, — весело произносит он, хотя на его лице нет и намёка на улыбку, — Ацуши! Иди сюда. Мне нужна твоя помощь. — Моя? — поражается юноша, отводя руки от лица. — А ты знаешь ещё кого-то с таким же именем? Давай, дуй сюда, — он дожидается, пока Накаджима дойдёт до него и подталкивает его себе за спину в коридор, а потом переводит многозначительный взгляд на Чую. Тот тут же меняется в лице, спрыгивая со своего места и прямым шагом направляясь в кабинет Йосано. Та повторяет его действие, следуя за ним. Дазай ещё какое-то время провожает их глазами, а потом скрывается за дверью, направляясь в больничное крыло и ухватив за плечо Накаджиму. — Эй! Мне сегодня хоть кто-нибудь что-нибудь нормально объяснит?— кричит коллегам в спину Куникида, но ни хмурый Чуя, ни серьёзная Акико не оборачиваются и через мгновение оказываются за пределами офиса, скрывшись за плотными стенами кабинета. *** — Привет, Сестрица. Коё широко распахивает глаза, рассматривая своего бывшего ученика напротив и того светловолосого юношу у него за спиной, стоящего у стены с подавленным выражением лица. Вокруг незнакомая обстановка, и она понимает своим затуманенным долгим сном мозгом, что находится в ВДА. Девушка пытается подняться, однако тело её не слушается. Она опускает глаза вниз и замечает, как тугие ремни перетягивают её конечности вдоль и поперёк. — Ты правда думаешь, что эти путы меня удержат? — Конечно нет, — ухмыляется Дазай, — Поэтому я и здесь. Озаки пару секунд смотрит на него в упор, а потом её губы растягиваются в широкой улыбке, такой же хищной, как и много лет назад. — Да, тебя я вижу хорошо. И вправду, давно не виделись. А где второй? Осаму в непонимании улыбается, оглядываясь на Ацуши. — Мне кажется, тебя слишком сильно приложили утром, родная. Если ты имеешь ввиду Ацуши, то он прямо за моей спиной. Коё ухмыляется ещё шире, качая головой, как психиатр, слушая эмоциональный рассказ больного о летающих вокруг него демонах. — Нет, человека-тигра я вижу очень даже ясно. Я спрошу ещё раз: где второй? Ацуши сводит брови у переносицы, оглядываясь на Дазая. Тот не меняется в лице, разводя руками. — К сожалению, я такой один и неповторимый. У тебя в глазах не двоится? Сколько пальцев я показываю? — Прекрати, — осекает его Озаки, глядя ему в глаза и не обращая внимания на выставленную вперёд руку, — Где Чуя? Дазай слышит, как из лёгких Накаджимы вырывается удивлённый вздох. Пиздец. Осаму контролирует абсолютно все мышцы своего лица, а также голос, когда невозмутимо отвечает: — Может, ты всё-таки ещё плохо себя чувствуешь? Йосано рассказывала, что лёгкая амнезия бывает после серьёзного удара головой. Разве ты не помнишь, что он умер на операции? Коё смотрит прямо ему в душу, а потом по всей палате разносится её мелодичный смех, отражаясь от стен и звучащий для Дазая как воздушная тревога в ясный весенний день. Пиздец. Ацуши заламывает руки, когда Осаму резко поднимается со своего стула и с невозмутимым лицом хватает его за руку. — Ацуши-кун, спасибо, но мне кажется, я смогу справится с ней сам. Оставь нас наедине на какое-то время. Накаджима в шоке моргает глазами, но не успевает вымолвить и слова, как тяжёлая дверь захлопывается прямо перед его носом, и последнее, что он видит в щели прохода — самую фальшивую улыбку Дазая, которую он только успел застать с момента их знакомства. Дазай прокручивает ключ в двери до победного щелчка. Смех за его спиной начинает умолкать, и он буквально чувствует лопатками, как его прожигают холодным ожидающим взглядом. Тихо выдохнув через нос, он оборачивается, уже не пытаясь нарисовать мимикой дружелюбие или насмешку. Всё это рушится в одно мгновение. Она знает. Они знают. — Где он? — ещё раз спрашивает Озаки, всё ещё улыбаясь уголком губ. Она как губка впитывает в себя это выражение на лице своего бывшего ученика. Теперь оно для неё слаще любого вина, выпитого ей за жизнь. Дазай тяжело вздыхает, опираясь руками на спинку стула. — Что ты знаешь? — шепчет он, поднимая взгляд к её глазам. — Всё, — девушка смакует каждое слово, вгоняя гвозди по одному в крышку гроба, — Я знаю всё. И все знают всё. Поэтому в твоих интересах привести его сюда. И, может, тогда я скажу больше, чем "вы оба такие идиоты". Она не привыкла быть той, на кого давят. Также, как и он не привык быть не хозяином положения. И она упивается тем, как смогла перевернуть всю ситуацию в свою сторону, выведя на эмоции даже того, кто первое время пугал своей ледяной маской весь Порт. Она зажгла в своих глазах настолько яркое пламя, что лёд растаял прямо под её взглядом, и теперь капли студёной воды и сдержанности капали с его лица прямо на пол, разбиваясь с громким звоном о дерево. Она умна, и понимает, зачем её сюда привели. Она знает, что им от неё нужно. Но теперь он будет слушать её. Потому что именно она должна была стать той, кто оповестит их о том, что всё раскрыто. Дазай смотрит на неё какое-то время, и понимает, что она не лжёт. Он медленно достаёт из своего кармана телефон, и она прослеживает это движение взглядом. Она следит, как он не глядя нажимает на единственный избранный контакт и подносит телефон к уху. Она знает. Но не верит до сих пор. И это единственная её слабость в таком положении. — Алло? Громкость динамика слишком высока, и в тишине кабинете эта реплика звучит слишком громко, оглушая девушку. Её улыбка на мгновение дрогнула, когда она узнала голос. — Чуя, — произносит он, наблюдая за её мимикой и ловя каждую деталь, — Подойди сейчас в больничное крыло. Прямо сейчас. Один. Накахара холодеет, и ему кажется, что вся жизнь в мгновение пролетает перед его глазами. Йосано рядом замечает его реакцию и оборачивается, тоже прислушиваясь к диалогу. — Что-то с Коё? Она в порядке? Озаки выдыхает через нос, и её ресницы чуть заметно дрожат. — Да, она в порядке. В полном. Просто иди. Сейчас. Дазай нажимает на отбой и откидывает телефон на стул, продолжая следить за Коё. Короткие гудки оглушают Накахару на какое-то время, и Йосано кладёт руку на его плечо. — Что там? — мягко спрашивает она. Чуя лишь быстро качает головой, спрыгивая со столешницы и накидывая на плечи рубашку. Его сердце, казалось, сейчас пробьёт себе путь наружу, разорвав кожу и вылетев через рёбра. — Я скоро вернусь. Потом всё объясню, — кидает он через плечо. Акико серьёзно кивает, хотя он уже этого не замечает, прямым шагом выходя в коридор. Пиздец. Несколько метров до больничного крыла кажутся ему марафоном в сорок два километра, не меньше. Когда он выворачивает из-за угла, первое, что он замечает — Дазай, стоящий спиной к двери в палату, как будто пытающийся сдержать огромного монстра внутри. На его лице нельзя прочитать абсолютно ничего, что добавляет ещё пару ударов к пульсу Чуи. Пиздец. Накахара останавливается прямо перед ним, заглядывая ему в глаза. Дазай продолжает молчать, поджав губы. — Осаму, что? — шёпотом спрашивает Чуя. Тот тяжело вздыхает, взъерошив волосы пальцами. Его мысли спутаны, он не понимает, как и где они просчитались, что их выдало, как Порт узнал. Из версий пока что действительно только то, что Мори провидец. — Они знают, — на выдохе вырывается у Дазая. Накахара бледнеет в ту же секунду, чуть ли не сползая по стене на пол. Он пытается найти на лице напарника хоть намёк на неудачную шутку, улыбку, подкол, дабы испугать. Но не замечает ничего. Лишь пустое выражение и чуть заметный шок в коньячных глазах. Чуя медленно качает головой, заглядывая за его спину, как будто дверь прозрачная и он может увидеть ту, что внутри. — Я туда не пойду, — по слогам твёрдо произносит юноша. — Чуя, надо… — Только через мой труп. Сказал, как отрезал. Дазай пытается одними глазами донести ему, что всё понимает, что да, это полный пиздец, но это единственный из возможных вариантов. Но Накахара ушёл в жёсткий отказ, лишь качая головой и зло стреляя глазами в дверь. Так они проводят ещё пару минут, чуть ли уже не жестикулируя руками, поддерживая свои нематериальные доводы, переданные ментально. — Я всё слышу. Из-за двери доносится приглушённый голос, обрывая все аргументы и кидая первый ком земли на готовый гроб. Чуя широко распахивает глаза, и первый порыв, последовавший за этой репликой (впервые это не бей) — беги. Однако Дазай быстро пресекает манёвр, обхватывая его обеими руками поперёк груди. Накахара, как в свои пятнадцать, пытается вырваться, размахивая ногами и руками в воздухе, но как только понимает, что пути назад уже нет и дверь открывается за его спиной, утаскивая щупальцами в самую глубь ада, резко слабеет, перестаёт брыкаться и уже спокойно опускается на землю, с нечитаемым лицом уставившись пол. Дазай закрывает за ними дверь и видит, как Чуя обречённо отводит от своего тела его руку и отходит к стене, всё ещё не поднимая глаз. Коё глядит на эту вакханалию с серьёзным лицом, проходясь взглядом по новоприбывшему ученику. В палате повисает тишина, в которой Осаму опускается на стул перед койкой, Озаки во все глаза рассматривает Накахару, а тот делает вид, что он вообще не здесь и на самом деле призрак. Тихо тикают часы, и Коё с тяжёлым вздохом прерывает тишину, облизывая пересохшие губы: — Ну хоть посмотри на меня, паршивец. Чуя поджимает губы, но тут же поднимает голову вверх, встречаясь с девушкой глазами. Оба смотрят друг на друга с нечитаемыми выражениями лица. Дазай поражён этой женщиной. Коё, одним лишь своим присутствием, одной лишь своей фразой, одним лишь своим взглядом может влиять на поведение Чуи. Чтобы Накахару, самого самовлюбленного и заносчивого, самого отважного и собранного человека в его жизни приходилось затаскивать за руки в помещение... Уму непостижимо. Озаки молчит ещё пару секунд, а потом хрипит севшим голосом: — Какой же ты мудак всё-таки. Чуя уводит взгляд в стену, сжимая пальцы рук в кулаки. Дазай замечает это и пытается выступить вперёд: — По большей части, это не он… — А ты вообще закройся, — обрывает его Коё ледяным тоном. Теперь они оба до смешного тупо выглядят как провинившиеся дети, разбившие мамину любимую вазу и склеившие её клеем ПВА в попытке скрыть оплошность, — Оба хороши. Один сбежал посреди миссии, три года от него ни слуху не духу, а другой за ним вприпрыжку ускакал при первой возможности. — Ну мам, — протягивает Дазай с насмешкой. — Не смешно ни разу, — всё ещё отчитывает девушка, оборачиваясь к Накахаре, — Ты правда думал, что самый умный? — Я вообще не думал, — бубнит пристыженный Чуя. — Оно и видно. — Чувствуешь себя как? — Прекрасно, — огрызается Озаки, разминая руки под толстыми ремнями. Обоих спасает лишь то, что их потенциальная противница связана, — Снимите с меня это рваньё, я всё равно отсюда не выйду, пока вы здесь. — Ага, чтобы ты нас как в пятнадцать за уши оттаскала и в угол поставила, — отвечает Дазай. Коё громко цокает языком, закатывая глаза. Теперь Осаму замечает их невероятное сходство с поведением Чуи, и даже в такой ситуации он не может удержаться от лёгкой улыбки. — Что Мафии известно? — тихо спрашивает Накахара, всё ещё чувствуя себя максимально некомфортно. — Вы слишком сильно возомнили себя умнее всех, — раздражённо произносит Озаки, — Хотя, не могу не отметить, что исполнили всё безупречно. Два месяца дурили Мори голову, что уже достойно уважения. Но прокололись на самом простом: после исчезновения Дазая из подвала Колас приставил за тобой слежку, а ты буквально на следующий день пошёл спокойно гулять рядом с Чуей. Скажи мне на милость: абсолютно всё, чему я тебя учила, пошло прахом? Дазай с досадой прикрывает глаза, потирая переносицу. Какой же пиздец. Так по-идиотски разбить хрустальный замок, построенный им, как самым искусным ювелиром. В тот момент он даже не подумал о том, что Мафия имеет в своём арсенале обученных хакеров, которые с лёгкостью могут взломать абсолютно любую камеру в абсолютно любой точке города. Его так сильно ударил по голове прошлый вечер и испуганное лицо Чуи в тот день, что он не смог учесть даже такую очевидную деталь. Всё рухнуло в одно мгновение, и теперь никакой план не имеет смысла. — И что теперь? — бледность на лице Накахары становится перманентной. — Ты правда думаешь, что после твоего поступка я тебе хоть что-то скажу? — поражается Коё, — Я два месяца жила в прострации, а всё из-за твоего эгоизма. Я правда разочарована в тебе, Чуя. Накахара с силой прижимает губы, выдыхая через нос. Эти слова режут намного сильнее любого удара ножом, бьют сильнее любой пули и несут гораздо больше разрушения, чем рваные узоры порчи. — Я не мог поступить по-другому, — начинает он, — И ты прекрасно это понимаешь. И начнём с того, что первые сутки я даже не знал, что считаюсь мёртвым. — Я его украл, — поднимает руку Дазай, — прямо у вас из-под носа. Если тебе будет легче — держал в заложниках и грозился побрить налысо, если он откажется от моего предложения. — Мне легче, спасибо, — саркастически улыбается Сестрица. — Так, Мори знает, — произносит Чуя с какой-то вопросительно-умоляющей интонацией, в которой даже можно услышать надежду. — А ты думал, что весь Порт знает, я знаю, белорусы знают, а босс нет? Решили ему не говорить, посекретничать? — всё ещё огрызается Коё. — Кто ж вас знает. Беларусы могут и не такое устроить, — закидывает ногу на ногу Дазай. Озаки молчит какое-то время, всё ещё прожигая взглядом Чую, размышляя над чем-то. В её голове выстроилась сильнейшая дилемма. Она рада видеть его живым. Она рада видеть их обоих живыми. Живыми, и стоящими рядом. Но ей режет глаза его другая одежда, ей режет глаза яркий холодный свет от лампы агентства под потолком, ей режет сердце то, что он не сказал ей ничего. Ведь он даже не подумал о том, как она будет себя чувствовать от этой новости. А чувствовала она себя отвратительно. И теперь, узнав, что эти юноши, всё ещё стоящие перед ней детьми, предали её организацию, примкнув к врагу, она огорчена. Она зла, недовольна, разочарована. Но он продолжает оставаться Чуей Накахарой. Тем Чуей, которого она учила метать ножи без промаха. Которого она сажала рядом с собой на первых собраниях комитета, объясняя, что ему нужно делать. С которым она могла ругаться часами, когда ему было пятнадцать и он был слишком гордым и заносчивым, дабы слушать её наставления. Которому она давала подзатыльник за каждый мат, сказанный за столом. Которому она мягко улыбалась в коридорах башен и к которому заходила в кабинет ранним вечером, чтобы скрыться от назойливых звонков поставщиков. Она может поступиться своей обидой ради него. Хотя нет, не ради него. Ради себя, которая в глубине души всё ещё ценит его, несмотря на предательство. — Мори не оставит вас так, — тихо произносит она наконец, чем тут же привлекает внимание обоих, — Я не в курсе, что он планирует, так как сейчас все вопросы такого характера он обсуждает исключительно с Коласом и Купалой, но одно я могу сказать точно: вам предстоит очень и очень трудное испытание. И поверьте, я не уверена, что вы оба останетесь в живых. Дазай и Чуя переглядываются в ледяном молчании, повисшем над помещением. *** 15:02 Тихие шаги директора раздаются над огромным пространством, отражаются гулко эхом от стен, и все разговоры тут же смолкают. Все понимают, что если Фукудзава передал им собраться в этом банковском зале — первой базе ВДА, подпольной точке, — то всё решено. И пути назад уже нет. Все замирают в ожидании, обращая свой взор на хмурое лицо президента. — Слушайте все, — эхо его твёрдого и властного голоса спугивает одиноких птиц, примостившихся не балках под потолком, — Тогда, всего три дня назад, войны ещё можно было избежать. Теперь же этот мост сожжён. Он потирает ушибленную руку в драке с киллерами Мафии, которые застали его в тёмной подворотне, и лишь одному богу известно, сколько их было там и как давно они за ним следили. Встреча была хоть и незначительной и абсолютно провальной для Порта, но достаточно неприятной и гнусной, чтобы счесть это первым актом агрессии. В четыре утра, как предрассветные выстрелы. — С одной стороны нас пытается уничтожить Мафия, с другой стороны Гильдия пытается нас захватить, — продолжает он, — Мы должны защитить Детективное Агентство от атаки с двух фронтов. Дазай, — поворачивает он голову к юноше, — Подробности. Осаму оглядывается на сидящего рядом Чую и поднимается с места, становясь посреди просторного зала. Он всё ещё погружён в свои размышления и выглядит неестественно без привычной широкой улыбки на лице. Накахара рядом выглядит подавлено, но никто не замечает этого, кроме Йосано, периодически кидающей на него странные взгляды. Я не уверена, что вы оба останетесь в живых. — Гильдия обладает внушительным капиталом, — начинает Дазай с видом профессора на лекции, — но у Мафии больше людей, и в этом её преимущество. С какой стороны не вступай в открытый конфликт, нас всё равно размажут, как кашу по тарелке. — Спасибо за мотивацию, — кривит губы Йосано. — Но у нас всё ещё есть сила духа, — доброжелательно улыбается Дазай с издевательской улыбкой, и от сарказма в его голосе Чуе хочется выйти из окна под потолком, — Нападением и защитой займутся разные группы. Займёмся партизанством, это наш единственный вариант. Он выходит вперёд, указывая на них поочерёдно рукой: — Разумеется, что группа защиты останется здесь и будет защищать доктора Йосано. Акико самодовольно ухмыляется, закинув руку на спинку своего стула. — В неё войдут Фукудзава-сан, Ранпо-сан и Кенджи-кун. С помощью целительного дара доктора мы можем выдвигаться, не опасаясь за наши жизни. Абсолютно каждый в помещении, хоть раз побывавший на койке в больничном крыле, передёргивает плечами от одной мысли о предстоящей терапии, а Накаджима вообще чуть ли не скручивается пополам, скрывая тошноту от утреннего образа бензопилы в её руках. Йосано лишь довольно прикрывает глаза. — И так, следующие, — продолжает Дазай, радуясь тому, какой эффект произвела его речь, — Мы создадим две группы нападения. Одна — с камуфляжной способностью Танидзаки и одна с обнуляющей соответственно. А вот как распределиться… — Дазай и Накахара будут в отдельной группе, — прерывает его с задних рядов Фукудзава, шагая вперёд по проходу. Все оборачиваются на него. — Но... Президент, — подаёт голос Куникида, — Я считаю, что более целесообразно будет поставить Дазая с Ацуши. Ведь он новичок, и находится под прямым руководством… — Это не обсуждается, — обрывает Юкичи. Кенджи в задумчивости почёсывает затылок, оглядываясь на ошарашенного Доппо. Ранпо закинул руки за голову, уперевшись взглядом в потолок с таким видом, как будто всерьёз задумался о смысле бытия, и его нельзя отвлекать до следующего понедельника. Ацуши качает головой туда-сюда, не зная, на ком будет лучше сконцентрировать внимание, а Йосано оглядывается на сидящего на стуле Чую. Тот никак не реагирует, смотря в упор на профиль напарника, застывшего посреди зала. — Я поставлю Ацуши-куна к вам в группу, — примирительно улыбается он, — Я думаю, твоей компетенции хватит для того, чтобы присмотреть за ним и заодно научить каким-либо приёмам, Куникида-кун. Так сказать, отдаю ребёнка на перевоспитание. Доппо значительно смягчается после слов о его положительных качествах, но всё ещё хмурит брови, глядя на Фукудзаву. — Главная цель этой операции — обеспечить безопасность этой базы, — как ни в чём не бывало говорит Дазай, — Если наши враги мобилизуют своих эсперов и нападут, у группы защиты не будет и единого шанса выстоять. Юкичи согласно кивает головой, и Осаму откланивается, возвращаясь на своё место по правую руку от Чуи. — Вы всё слышали сами, — оглашает директор, глядя в их серьёзные лица, — Операция начинается прямо сейчас. Группы нападения, прошу распределиться по машинам и покинуть базу. Внимательно наблюдайте за тем, кто сидит у вас на хвосте. Удачи всем и каждому, мы будем ждать любого звонка, любого сигнала от вас. Он в последний раз вздыхает и падает на скамью рядом с Ранпо. Тот наклоняется ниже и протягивает ему бутылку воды, шепча на ухо что-то неслышимое для остальных. Йосано и Кенджи проходят в самое начало зала и располагаются в первом ряду, переговариваясь о чём-то. Куникида хватает под локоть Накаджиму и кивает на прощание директору, уходя в сторону выхода вслед за Танидзаки. Ацуши последний раз оборачивается назад и вымученно улыбается наставнику, вскидывая руку вверх. Дазай отражает его улыбку и одобрительно кивает, что вызывает у юноши лёгкий румянец на щеках, когда Доппо вытаскивает его наружу. — Чуя, пошли, — Дазай наклоняется ко всё ещё сидящему с нечитаемым лицом Накахаре, — Хватит кривить лицо, как будто ты на похоронах. — Пошёл ты, — вздыхает тот, поднимаясь с места и наставляя на него указательный палец, — Мы это будем разгребать ещё очень и очень долго. Ты вообще уверен, что она не сбежит при первой же возможности? — А куда она денется, — разводит руками Дазай, — Ты сам всё слышал. Давай, шустрее ногами двигай. Накахара глубоко закатывает глаза, выходя к проходу. По пути ему протягивает кулак Йосано и он слабо бьёт в него в ответ, кивая на прощание ей головой. Когда он слышит, как за его спиной медленно шагает Дазай, их резко тормозит Ранпо. — Эй, Группа Нападения номер один, — машет он рукой, другой проводя по опустившимся плечам Фукудзавы, — Я бы не советовал вам быть такими подавленными. Что-то мне подсказывает, что сегодня у вас будет достаточно весёлый день. — О да, спасибо большое, это то, что мы так хотели услышать, — натянуто улыбается Дазай, — Может, наставления какие-нибудь дашь? — Ммм, — протягивает тот, — Пока ничего серьёзного сказать не могу. Но всё равно, будьте внимательны. Порт не отпускает никого, вы же помните? Чуя замирает, поражённо уставившись на него. Эдогава никогда не говорил вслух, что знает об их прошлом. Для всех было очевидно, что он в курсе. Иначе это был бы просто не Ранпо. Но так прямо, в лоб? — Помним, — усмехается Дазай, — Но спасибо ещё раз за то, что не даёшь забыть. Ранпо прикрывает глаза с милой улыбкой, но в ней читается что-то ещё, кроме насмешливого сарказма. Опасение? — Хуй с ним, — вздыхает Накахара, когда они проходят чуть дальше вдоль рядов, — Похуй. Разберёмся уже по сути дела. Что они вообще могут сделать? У них в любом случае нет шансов. — Это манифестация? Или молитва? — тихо ухмыляется Дазай. — Это факт, — оборачивается Чуя через плечо, — Всё это — лишь полная чушь с расчётом нас запугать. ВДА выиграет в этой войне, чего бы это не стоило. Потому что мы на стороне ВДА, и только поэтому. Давай, шевели ногами шустрее. Я не собираюсь тащить твою ленивую задницу до машины. Губы Осаму сами растягиваются в широкой улыбке. Их спины скрываются за крепкой дубовой дверью, которая громко захлопывается на все металлические засовы под воздействием красного свечения, охватившего их. *** 16:41 — Так, так, так. Неужели, это и есть та самая подпольная база? — ухмыляется Колос, шагая вдоль рельс по скрипящей под его ногами гальке. — Координаты верны, — Купала последний раз сверяется со своим телефоном и кладёт его в карман, просовывая руки в рукава чужого пиджака. Темнота не смущает ни одного из них. Закрытая ветка метро, находящаяся прямо под банком, который избрали детективы для своего пристанища, освещается лишь небольшими холодными фонарями под арочным потолком. Колас поджигает сигарету, зажимая её между пальцев, и резко замирает на одном месте, звонко стукнув тростью о землю. Звук эхом отражается от каменных стен, напоминая нежданным гостям о том, что они здесь абсолютно одни. Купала вскидывает голову туда, куда указывает кончик сигареты напарника, и хищно улыбается в камеру, мигающей красной точкой высоко над ними. — У нас проблема, — Ранпо, сидящий перед монитором ноутбука, резко садится ровно, распахнув глаза, — Думаю, нам надо вернуть группу нападения номер один. Такая реакция не понравилась абсолютно никому в помещении, и Йосано поднимается со своего места, обходя его стол. — Нападение? — хмурит брови Фукудзава, перемещая руку на рукоять катаны у себя на поясе. — Да, — Эдогава всё ещё не поднимает взора от экрана. — Сколько их? Ранпо молчит какое-то время, а потом разворачивает экран в сторону босса и Кенджи. — Двое. Юкичи в секунду меняется в лице, наблюдая, как прямо на него с монитора глядит довольный Якуб Колас, беларус, новый Исполнитель Портовой Мафии, зажав между зубов сигарету. Рядом с ним в камеру весело отсалютывает двумя пальцами Янка Купала, и в плохом освещении подземелья его глаза кажутся ярко-красными. Или не кажутся. — Они нас определили, — зло шепчет Йосано, стукнув кулаком по столешнице, — Как так быстро? Вдруг Колас вскидывает руку, и последнее, что улавливает камера, это глядящее прямо в объектив дуло пистолета и гадкие ухмылки обоих мафиози. А затем — по монитору идут белые помехи. Спустя пару секунд ещё две камеры настигает та же участь, белорусы исчезают из поля наблюдения. — Камеры три, пять и два выведены из строя, — вскрикивает Акико. — Активируйте пушку самонаведения, — приказывает Фукудзава, встряхивая головой. Купала поднимает голову и замечает огромную железную хреновину прямо над ними. Он хватает Коласа за предплечье, и одного этого движения достаточно, чтобы напарник всё понял сам. Он бьёт тростью о землю, и огни снарядов пролетают сквозь растворившихся в воздухе мужчин. Ранпо, прищурив веки, наблюдает, как град пуль разбивается о стену, и через секунду пушка опадает на землю с огромной трещиной у основания, будто раскалённый нож прорезал твёрдый металл. Из ниоткуда в объектив камеры номер четыре попадают оба расслабленных белоруса, улыбаясь через экран. — Как некультурно, так встречать дорогих гостей, — доносится насмешливый голос из динамика компьютера, — Японское гостеприимство всё больше и больше удручает. — Куда не придём — везде обстрел, — саркастически всхлипывает Янка, смахивая несуществующую слезу со скулы. — А мы же к вам с добрыми намерениями, — ухмыляется Якуб, стряхивая с невредимой сигареты пепел, — Всего-то переговоры, друзья. Не пустите к себе в офис? А то тут не очень приятная атмосфера. Да и мне тоже не нравится говорить с человеком, не видя его лица. Ранпо вскидывает брови, оглядываясь на Фукудзаву. — Дело плохо, — озвучивает он, — У меня есть одно ужасное предположение, и нам нужно выяснить, правдиво оно, или же нет. — И что ты предлагаешь? — хмурится Фукудзава. Глаза Эдогавы указывают на Кенджи и Йосано в сомнении. Те переглядываются и синхронно кивают. Миядзава стаскивает с головы свою шляпу, а Акико закидывает на плечо огромный тесак. — Вы уверены? — спрашивает Юкичи. — Туда же иду я, — насмехается девушка, — Никто точно не умрёт. — Но мы слабо представляем, на что они способны, — всё ещё в сомнении говорит Фукудзава. — Президент, мы справимся, — одобрительно улыбается Кенджи, взмахивая ладонью. Акико в подтверждение кивает ему, и они оба скрываются за дверью экстренного выхода. — У нас нету других вариантов, — говорит Эдогава, замечая подавленное выражение лица босса, — Они что-то знают. Юкичи со свистом втягивает воздух сквозь плотно сжатые зубы и пододвигает стул к столу, чтобы разместиться на нём рядом с Ранпо и тоже следить за развитием событий. Наверное, было лучше действительно призвать Дазая и Чую на базу. Но тогда бы это разрушило весь их план. В любом случае, теперь главное, чтобы белорусы не разрушили их. Конечно, Фукудзава с помощью Дазая знал о способностях обоих. Поэтому заранее передал каждому члену Агентства беруши, на вопросительные взгляды лишь строго заявляя "на всякий случай". Но риск был. Да и ещё какой. — Всего двое? — вскидывает брови Купала, разглядывая две фигуры напротив, — Вы действительно настолько недооцениваете нас? Или боитесь? — Все клиенты без исключения должны записаться на приём перед визитом. Если не согласны на такие условия, вы вольны шагать на все четыре стороны, — заявляет Акико с доброжелательной улыбкой. — Прошу прощения, — кланяется Колас, — Я правда не знал о ваших новомодных детективных правилах. Милая леди, вам не тяжело тащить столь тяжёлый топор? — В самый раз, — ухмыляется Йосано. — Так зачем вы пожаловали? — спрашивает Кенджи, складывая руки за спиной. — Где ваш босс? — выступает вперёд Купала. Йосано поднимает руку и указывает большим пальцем себе за спину, прямо в камеру под потолком. — Там. Купала хмыкает про себя и подходит ближе, показывая в объектив фотографию. — У Мори есть для вас подарок, господин. Ранпо быстро приближает изображение, и Фукудзава щурится на снимок, слабо разглядев на нём две фигуры. Одна тёмная с длинными волосами и усталым видом, а другая светлая, в заломанной кепке и закинутыми за голову руками. — Это члены Гильдии? — хрипло спрашивает он в микрофон рядом. — Вы наблюдательны, господин Фукудзава, — улыбается Якуб, — Они ваши. Мы выслали им координаты, и они заглотили нашу наживку. Это прекрасный шанс для вас, одним махом прихлопнуть сразу двух ваших врагов. Эдогава рядом потирает виски, прикрыв глаза. Всё не может быть так просто. Мафия просто принесла им их на блюдечке с голубой каёмочкой. Должен быть подвох, и он где-то близко. — Столкнуть нас с вражеской организацией, как заманчиво, — говорит Фукудзава в микрофон, — Но ведь это не только наша война. Гильдия и ваш враг тоже, и вы действительно хотите, чтобы мы просто выполнили вашу работу? Купала отходит назад, наигранно разочарованно разводя руками и складывая фотографию обратно в карман пиджака. — Как сообразительно, — поджимает губы он, становясь по руку от напарника. Йосано осматривает каждого в полутьме подземелья, просчитывая их дальнейшие ходы. Нет, нападать первой нельзя. Их способности под большим вопросом, да и опыт у них намного больше, чем она себе представляет. Как бы эффективно не работала Не Отдавай Жизнь Свою, получить травмы, похожие на то, что она видела в феврале на теле Чуи — точно не то, чем она бы развлекала себя сегодня. Работать нужно по ситуации. Если эта милая беседа зайдет в тупик, придётся применить тяжёлую артиллерию. А пока нужно просто оценить обстановку и выследить их слабые места. У самоуверенного тёмненького это сто процентов нога, на которую он подхрамывает время от времени, несмотря на трость, а у эпатажного светлого... Она не замечает на нём ничего необычного, но острый взгляд медика быстро цепляет небольшое красное пятно на виске, скрытое под объёмными волосами. Ага. — Тут что-то не так, — говорит Эдогава вслух, нацепив очки на голову, — Это всё слишком глупо. Мори-сан никогда бы не подумал, что мы действительно поведёмся на такое. — Что вы скрываете? — хмурится Фукудзава, наклоняясь ближе к микрофону. — Ничего, — спокойно заявляет Якуб, закладывая руки в карманы пальто, — Мы открыты перед вами, друзья. Передали всё, что нам сказал босс. Принимать это во внимание или нет, уже дело ваше. — Так что, вы правда пришли сюда только ради того, чтобы услышать да или нет? — вскидывает брови Йосано. — Мы бедные беларусы, милая девушка, — улыбается Купала, — берёмся за любую работу, которую нам предложат. Да и увидеть Вас уже стоило того, чтобы пройти все эти пыльные подземные дороги. — Она тебя младше на лет пятнадцать, ловелас, — пихает его с усмешкой Колас. Янка лишь закатывает на него глаза и подмигивает поражённой Акико. Затем Якуб снова оборачивается в их сторону, — Нет, ну, если вам так хочется помахать кулаками, мы вам можем это устроить. Правда, вряд ли веселье будет долгим. Мы очень спешим. У меня, знаете ли, подчинённый любимый недавно отзвонился. Не очень себя чувствует. — Вы такой заботливый, — улыбается Миядзава, — А как его зовут? С ним что-то серьёзное? —Акутагава-кун, — так же дружелюбно отзывается Купала, — А вот серьёзно или нет, узнаем уже когда Хигучи даст сигнал. Йосано широко распахивает глаза, вспоминая состояние обоих Танидзаки и Ацуши после битвы с этим мафиози. Акутагава? Их любимый подчинённый? Фукудзава с тяжёлым вздохом потирает виски, наблюдая за вдумчивым лицом Эдогавы. Тот всё ещё находится где-то в прострации, раздумывая обо всём произошедшем. В чём подвох? Мори не настолько глуп. Это лишь приманка для ВДА, дабы не задействовать свои силы. Столкнуть две организации вместе, понеся минимальные потери. Но что заставило Гильдию пойти на этот шаг? Американцы тоже не столь глупы, чтобы бездумно идти туда, куда им сказал противник. Значит, наживка была настолько хороша, что они поскупились своей безопасностью. Приманка? Ранпо широко распахивает глаза, отодвигая локтем Фукудзаву, дабы получить доступ к микрофону. — Что вы пообещали Гильдии, дорогие туристы? Исполнители, уже потерявшие надежду на развитый японский интеллект или эрудированность детективов, одновременно обращаются к динамику. Губы Коласа растягиваются в холодной хищной улыбке, чем-то напоминающей Юкичи Огая. — Ваших клерков, господа. Карандаш в руке Фукудзавы ломается от того, насколько сильно он его сжал в ладони. Это он приказал перевести Харуно и Наоми в это убежище. Маленький дом посреди леса, в конфиденциальности которого он не сомневался. Мафия вычислила их так просто. И теперь времени не остаётся совершенно. Открытая манипуляция. Иди и спаси своих подчинённых, выполнив мою работу. Как же в стиле Мори. — У вас ещё есть время их спасти, не время печалиться, — ободряюще протягивает Купала, — Гильдия даже не заметит ваших передвижений. Вперёд и с песней! — Ранпо, они лгут? — кидает полный надежды взгляд на младшего Юкичи. — Нет, — Эдогава совсем поник, опустив взгляд в стол и стягивая очки за дужки с головы, — В данном случае, правда убедительней всего. И Мори-сан знал об этом. Йосано перехватывает топор поудобнее, меняя положение, раз они не собираются нападать. — Так, значит, вы работаете? Вычислили нашу точку, слили координаты Гильдии и сидите сложа ручки, пока мы сталкиваемся лбами? — Вы такая наблюдательная, мисс, — улыбается ей Янка. — У нас нет других вариантов, — шипит сквозь зубы Фукудзава, — звони Дазаю и Чуе, а также уведоми Наоми и Харуно, что им пора эвакуироваться. Эдогава сконфуженно кивает, зажимая трубку между плечом и ухом. — Ну, приятно было пообщаться, однако нам пора, — Якуб подхватывает свою трость, два раза прокрутив её в воздухе, — Не буду прощаться, всё равно в ближайшем будущем свидимся, так что просто до скорой встречи. — До свидания, прекрасная госпожа, — последний раз кланяется Янка, кивая Кенджи и махая рукой Акико. Йосано звонко цокает языком, наблюдая за удаляющимися в тоннеле спинами. — Йосано-сан, я могу поесть, раз битвы не будет? — дёргает её за подол юбки Миядзава, поднимая вверх свои наивные глаза. — Скоро, — обещает та, закидывая топор на плечо и разворачиваясь в сторону выхода, последний раз закатив глаза на расслабленно шагающий светловолосый силуэт вдали, — Вот подпишем мирный договор — и так сразу. Кенджи грустно вздыхает, плетясь за ней следом. Купала мечтательно прикрывает глаза, шагая рядом с напарником. Нет, эта девушка действительно удивительна. — Ты падаў сігнал аб'екту? Колас захлопывает телефон, проводя рукой в перчатке по тёмным локонам, закладывая их за уши. — Толькі што. Калі верыць Моры, ён будзе там адначасова з Падвойным Чорным. Цяпер проста скрыжуем пальцы і будзем чакаць. Их силуэты тонут в темноте подземелья, и лишь эхом отдающиеся шаги и стук деревянной трости говорят о том, что здесь была Мафия. *** 17:15 Наоми выворачивает руль влево, как вдруг огромное нечто прорезает машину снизу, вскидывая в воздух. Раздаётся резкий выкрик Харуно, а затем голова Танидзаки бьётся о крышу автомобиля, чем приводит её обратно в чувство. Девушка медленно разжимает пальцы на руле, когда понимает, что они повисли в воздухе. Трещит стекло, ломается металл, и рядом с коробкой передач прорастает острая ветвь, вынуждая её отдёрнуть руку в сторону. Наоми широко распахивает глаза, когда она рассматривает дерево, пробившее заднюю часть машины. Задние сидения смяты в кашу, и она непроизвольно сглатывает, благодаря всех существующих богов, что она не посадила подругу назад. Кирако рядом тяжело дышит, уперевшись ногами и руками по обе стороны от себя, пытаясь сохранить равновесие. Её очки треснули, и длинный скол пошёл по правой линзе. Слишком поздно. Наоми понимала сразу, что это практически бесполезно. Звонок от Ранпо поступил всего пару минут назад, когда они ещё беззаботно переговаривались с Харуно в гостиной хижины, попивая чай. А сейчас всё обернулось так. Она смотрит вниз, и сквозь лобовое стекло видит, как на земле, чуть больше четырёх метров ниже, ей машет рукой парень в белой рубашке и рабочем комбинезоне, похожий на которой она пару раз видела на Кенджи. Рядом с ним стоит, уперевши руки в колени, тот самый длинноволосый парень в чёрном пальто и впалыми глазами. Он тяжело дышит, неестественно закинув голову так, чтобы видеть её, но под таким градусом, от которого бы позвонки нормального человека уже давно бы хрустнули в последний раз. Танидзаки сглатывает. Это плохо. Это отвратительно. Братик не успеет. Её размажут по капоту раньше, чем он успеет приехать. Как же он отреагирует на её бездыханное тело, лежащее в неестественной позе от падения с такой высоты? Нет, он точно сойдёт с ума. Пока Кирако пытается отдышаться, тихо сглатывая солёные слёзы страха, Наоми хватается за ручку двери, судорожно пытаясь выбраться. Но только с другой стороны уже давно пророс зелёный плющ, отрезая путь к спасению. Они погибли. — О, нет, милые дамы, — приветливо говорит светловолосый парень, взмахивая рукой, чтобы привлечь их внимание, — даже не думайте об этом. К сожалению, это была ваша последняя поездка. Наоми скалится, зло ударяя по приборной панели ладонью. — Пошёл на хер, садовод поганый! Харуно вскрикивает, прикрывая рот от шока, когда Наоми стаскивает с ноги туфлю, разбивая каблуком окно. Она не позволит им помыкать ею. Она не позволит им отнять её жизнь в тот момент, когда братик не может сделать ничего. Пошли они нахуй. Танидзаки только опирается на разбитую оконную раму, не обращая внимания на стекающую вдоль пальцев кровь от осколков, как вдруг темнота закрывает ей проход, не давая высунуться наружу. Только спустя пару секунд она понимает, что это плотная стена плюща выросла прямо перед ней. Сучонок. Она злобно рычит, как вдруг корни и ветви, облепившие шаткую машину со всех сторон, начинают сжиматься. Давление слишком большое, и металлические листы гнуться, зажимая их прочнее. Харуно скрипит зубами, пытаясь выхватить из сумки телефон — последний шанс на спасение, — как дверь с её стороны прожимается внутрь, придавливая сидение. Что-то громко хрустит снизу, и не трудно догадаться, что именно. Они мертвы. — Сукин сын! — выкрикивает Танидзаки, пытаясь хрупкими порезанными руками удержать крышу, готовую вот-вот прогнуться вниз и сломать им шею. Кислорода становится чертовски не хватать, — Когда мой брат узнает, что ты собирался со мной сделать, от тебя и мокрого места не останется! Уйди с дороги и выпусти нас! Джон почёсывает затылок, смотря на неё снизу настолько невинно, как будто он только что случайно застал её в таком положении и не знает, что можно с этим сделать. — Прошу прощения, — улыбается он, — но я не могу. Мне, если честно, совершенно не страшны твои слова о брате. Если вам повезёт — вы совсем скоро встретитесь с ним "там", — он безразлично указывает пальцем вверх, — А так, чем быстрее я это сделаю, тем быстрее я смогу вернуться к своей семье и обеспечить их деньгами. — А я поспать, — бубнит совсем тихо Лавкрафт. Его шея всё ещё развёрнута на твёрдые сто градусов, рассматривая повисший над дорогой автомобиль. — А он поспать, — соглашается Стейнбек с сопереживающей дружеской улыбкой, — Так что... Прощайте! И не держите зла, по возможности. Плющи сжимаются сильнее, и пару арматур выскакивают из бардачка, совсем рядом с ногой Харуно. Она вскрикивает, зажимая рот рукой. Наоми прилагает все свои силы, но их становится недостаточно, когда она понимает, что под таким давлением лишь заработает себе пару открытых переломов на локтях. Она со злобой пихает ногой бесполезную педаль газа, слыша, как лопаются фары. Это их конец. Они мертвы. Как вдруг внимание Лавкрафта привлекает рёв двигателя. Его шея оборачивается на сто восемьдесят градусов, в то время, как тело остаётся в том же положении. Тёмно-серые глаза ловят какое-то движение, но яркий солнечный свет слишком сильно притупляет зрение. Только поэтому он не успевает вовремя среагировать, в то время как Джон уже отскочил к обочине. Удар. Скрип тормозов и резкий разворот чёрного автомобиля, который никто не видел ранее. Наоми широко распахивает глаза, наблюдая, как тело Говарда отлетает далеко в сторону. Стейнбек отпускает способность, и корни отступают. Колёса громко бьются об асфальт, когда машина падает с высоты. Танидзаки успевает прикрыть голову Харуно руками, но это не спасает её собственную спину. Её пронзает сильная боль, как будто её позвоночник вывернули в другую сторону. Она громко стонет сквозь стиснутые зубы, и спустя пару всхлипов Кирако пытается пошевелить пальцами ног. Есть. Девушка откидывается на своё избитое сидение, хрустнув при этом шеей. — Харуно, ты в порядке? — тихо спрашивает она, оборачиваясь к подруге. Та делает длинный рваный вдох, втягивая воздух через нос. — Я в норме, — шепчет та, хватаясь за ушибленный подбородок. Танидзаки протяжно вздыхает, наконец переводя глаза обратно на дорогу. В этот момент дверь чёрного автомобиля спасителей распахивается, и с водительского сидения поднимается никто иной, как Чуя. Она не верит своим глазам, наблюдая, как он закидывает локоть на дверцу, плюя в противоположную сторону: — ...А как ты хотел, чтобы я ехал? Ещё минута — и мы все в проёбе. — Это всё равно тебе не форсаж, меня чуть не вырвало от твоего дрифта, — доносится такой же знакомый голос, и из машины высовывается голова Дазая. Он закатывает глаза на злого Накахару и оборачивается к потерпевшим. Наоми изнемождённо кивает ему, не в состоянии сделать что-то большее, чем оставаться на месте и наблюдать. Однако такой ответ вполне удовлетворяет Дазая, и тот с сочувствующей улыбкой кивает ей в ответ. Накахара отслеживает взгляд напарника и оборачивается тоже, параллельно захлопывая дверь. Он прямым шагом направляется ближе, заглядывая в салон через разбитую оконную раму со стороны Танидзаки. Харуно сидит скрючившись, прижимая большие пальцы к уголкам своих глаз, будто сдерживая слёзы. — Как вы? Нормально? Сможете тут остаться на какой-то время, пока мы не разберёмся? — спрашивает Чуя, рассматривая порезанные ладони Наоми. — Нормально, — отвечает та, тяжело дыша, — У меня к вам только одна просьба. Разъебите их нахуй, видеть их не могу. Губы Накахары растягиваются в ободряющей улыбке, когда он кивает ей и уже собирается отойти. В последний момент его за рубашку ухватывает Наоми, оставляя на белом шёлке кровавый след от порезов. Он оборачивается, вопросительно вскидывая бровь. Танидзаки молчит какое-то время, переводя взгляд то на него, то на Дазая, стоящего у машины и следящего за надвигающейся тёмной фигурой Лавкрафта. А после размыкает пересохшие губы, совсем неслышно прошептав "Спасибо". Ветер подхватывает это слово, развивая по воздуху, но Чуе не нужно его слышать, чтобы прочитать всё по губам. Он мягко отстраняется, перекладывая её больную руку обратно и также мягко кивает, уходя прочь, в сторону замершего у обочины Джона. Теперь всё в их руках, и Наоми позволяет себе прикрыть глаза, сконцентрировавшись на боли в пояснице. Накахара становится по руку от напарника, вертя на пальце ключ от рабочей машины. Темноволосый мудак из Гильдии будто ползёт по асфальту медленными шагами, при этом громко хрустя шеей. Чую от этих звуков передёргивает, и он оборачивается на такого же мудака из Гильдии, только теперь светловолосого и наглого. Он обходит их со стороны, становясь ближе к своему дружку. — О, кто пожаловал, — молвит он, ухмыляясь, — Не ожидал, что "братик" подъедет так скоро. — Ещё бы, — соглашается Дазай, складывая руки в карманы плаща, — Так летели, чуть шины об асфальт не стёрли и в ближайший кювет не улетели. — Кто из нас был бы более рад такому раскладу? — закатывает глаза Чуя, расслабленно отставляя одну ногу вперёд. Лавкрафт наконец возвращает голову в нормальное положение с громким щелчком, а затем быстро моргает, убирая черноту из глаз. — Ну что ж, — улыбается Дазай, — Мы своих коллег освободили, теперь пора и честь знать. Или у вас есть какие-то другие планы на нас? Джон ухмыляется уголком губ. — Ещё какие. Или вы действительно настолько самонадеянны, что думаете, сможете так легко уйти? Асфальт под их ногами идёт буграми, когда в нескольких сантиметрах от руки Чуи камень разрезает длинная ветвь. Накахара делает шаг назад, а затем в прыжке отбивает её ногой. Дерево громко хрустит, а затем опадает на землю. Дазай выуживает из кармана пистолет, одним быстрым движением наставляя дуло на Стейнбека. Воздух разрезает гром выстрела, а затем в траву тихо опадает пуля, отливая металлическим блеском. Говард опускает руку, и Накахара замечает, как в рукаве его пальто скрывается синее длинное нечто, напоминающее... Щупальца? — Неплохо, — комментирует Джон, — поправляя кепку на голове, — Но это пока. Чуя одним движением сбрасывает с плеч пальто, отбивая растущий прямо из асфальта плющ один за другим. Джон отставляет одну руку в сторону, и длинные корни ползут из раскрытых пальцев, застилая его и фигуру напарника деревянной завесой. Пули отражаются от плотного переплетения, и Дазай опускает пистолет, делая шаг назад. — Прикрой меня, — кричит он в сторону Накахары, мастерски вырывающего с помощью ножа очередную лазу. Тот награждает его быстрым взглядом и коротким кивком головы, и Осаму скрывается между деревьев, уходя вглубь леса. Лево. Лезвие ножа встречается с более плотным куском дерева и громко звенит. Чуя обхватывает его рукой, вырывая с корнем. Право. Он бьёт носком ботинка в землю. Ударная волна срывает точку опоры. А он быстрый. Низ. Накахара в один прыжок взлетает в воздух, сжимая губы в тонкую линию. Красное свечение охватывает растение, когда оно молниеносно впечатывается в камень. Стоит его ногам коснуться земли, как длинные корни обнимают его щиколотки. Чуя на секунду теряет равновесие, и этого хватает, чтобы из асфальта вырвалось два ростка, ухватывающих его за кисти. Он рычит сквозь стиснутые губы, изо всех сил сопротивляясь силе, придавливающей к земле. Он чувствует, как лоза ползёт по его спине, а затем стискивает горло. Шею пережимает, и он теряет способность дышать. Стоять становится слишком сложно, в глазах темнеет от бесполезных усилий и не менее ужасающей силы, тянущей вниз. Боль простреливает колено, когда слишком сильно смыкаются деревянные тиски на ноге. Он с удвоенной силой пытается приподняться хоть на сантиметр, но корни держат крепко, перекрывая доступ к кислороду. Если позволит уложить его на землю — погибнет в мгновение. Ну нет. Это он здесь управляет гравитацией и он решает, кто будет лежать лицом в землю. Накахара ухмыляется уголком губ, прикрывая глаза. Взрыв. Сначала Джон не видит ничего, кроме огромного облака пыли и красного света, озарившего площадь на долю секунды. Он прикрывает лицо рукой от резкого потока ветра, несущего колючий песок прямо ему в глаза. Он чувствует, как его ноги чуть скользят по асфальту в обратную сторону от сильнейшей взрывной волны, отделившейся от тела неизвестного рыжего. Говард рядом с ним бьёт щупальцами из рук в пол, удерживая себя на одном месте. Его волосы развеваются за спиной, будто чёрный флаг. Стейнбек откашливается, протирая замыленные глаза кулаками. Он щурится в ту сторону, где минуту назад стоял самодовольный детектив, прижатый со всех сторон его способностью. Неужели это всё, что он мог им предложить? Джон разочарованно улыбается, одним движением руки опуская лозу, защищавшую их со стороны противника. Как вдруг что-то маленькое приподнимается в воздух, становясь всё больше и больше с каждым мгновением. Он понимает, что это огромный камень, летящий прямо в них, слишком поздно. Он в шоке быстро выставляет перед собой руку, но Лавкрафт закрывает его за своей спиной. Громкий грохот. Стейнбек приоткрывает глаза и замечает, как длинная полоса щупалец удерживает огромный валун в нескольких сантиметрах от земли. Говард издаёт недовольный звук, похожий на плач умирающего кита, и откидывает снаряд в сторону, встряхивая руками. Светловолосый протирает рукой испарину из-под кепки на своих волосах и тратит ещё некоторое время, чтобы прийти в себя. Откуда вообще оно прилетело? От облака пыли отделяется невысокий тёмный силуэт. Рыжие волосы мягко рассыпались по плечам, а тонкая шёлковая рубашка развевается от сильного порыва ветра. Накахара холодно усмехается, стаскивая зубами одну перчатку с ладони, и бросает её на землю. — Придурок ёбаный. Реально думал, что такому идиоту, как ты, подвластна физика? Джон осоловело хлопает глазами, вскинув брови. — Твои помидоры, или что ты там выращиваешь, тебе не помогут, — продолжает Чуя, медленно шагая вдоль дороги, заложив руки в карманы брюк, — Потому что от меня зависит, увидят ли они свет. Он неожиданно отталкивается ногой от земли, взлетая в воздух. Ждать дальше нельзя. Стейнбек опускает голову, позволив корням прорасти прямо из его шеи. Ветви за долю секунды переплетаются между собой, образуя прочный купол. Сквозь листья пробивается неяркий солнечный свет, и они погружаются во тьму. Дерево трещит, когда Накахара изящно приземляется прямо на вершину завесы с сильным ударом. Красный свет охватывает всю конструкцию, срывая у основания. Но Джон держит сильно. Он упёрся ногами в асфальт, из последних сил не давая снять препятствие. Юноша чувствует, как воздух внутри звенит от напряжения, как едкий запах гари забивает его ноздри. — Чёрт, — скрипит зубами он, выпуская корни из своей руки, — Твою мать, он нас сейчас прижмёт. Как по команде ещё один удар сотрясает купол, как будто огромный состав на полной скорости встретился с бетонной стеной. — Он силён, — подтверждает Говард, хрустнув шеей, — Но не сильнее нас. Он задумывается на пару секунд, а потом в сомнении кладёт руку на плечо товарища. — Подожди. А их разве было не двое? Джон оборачивается на него в непонимании. Вдруг он чувствует, как нечто ледяное касается его спины. Холод пропитывает его насквозь, заползает морозом под рубашку. Кажется, что даже кровь встала в жилах от одного касания. Парень чувствует, как корни слабеют, впитываясь обратно в его шею, а те, что прорастают из руки, в мгновение рвутся с тихим скрежетом. Последний удар сотрясает купол, и дерево рассыпается в щепки прямо им под ноги. Говард резко разворачивается на пятках, как вдруг звучит выстрел, и боль пронзает бедро. Лавкрафт только был готов выпустить щупальца, и сверху прилетает сильный удар, припечатывая его спиной к асфальту. Его позвоночник громко хрустит, а из лёгких вырывается короткий хрип. Чуя приземляется в прыжке рядом, уперев одну ногу в грудь темноволосого американца. Джон смотрит на него пару секунд, а потом оборачивается назад, в тут сторону, где его затылок обхватила изящная ледяная рука. Дазай ухмыляется, крутанув пистолет между пальцев и опустив его обратно в карман. — Ты... Аннулировал мою способность? — хрипло спрашивает он, ухватившись другой рукой за больную грудь. Будто в его лёгких сейчас плещется Северный Ледовитый океан, — Но... Как? Дазай продолжает улыбаться, и в его глазах горит даже какое-то сочувствие. — Дело в том, что надо следить за тем, кто находится за твоей спиной. Я стоял здесь с того момента, как ты опустил купол. Как жаль, что лицезрение самодовольных замашек Чуи намного интереснее, чем наблюдение за своей слепой зоной. — А ты правда думал, что взрыв был только для пафоса? — поражается Накахара. Он презрительно изгибает бровь, как будто Джон только что подсчитал два плюс два и получил пять. Стейнбек задумывается на секунду, а потом выдыхает с обречённой улыбкой. Ему всё ещё больно дышать от сильнейшего мороза. По коже идут мурашки, и он полностью уверен в том, что если опустит взгляд ниже, увидит иней, тонким узором растёкшийся по нижней части тела. Этот рыжий не просто так пропустил его атаку. Можно было это понять по его реакции и тому, как он предотвращал любой удар до того, как его напарник скрылся в лесу. Он специально подставил себя, при этом чистейше исполнив взрыв, будто это был его последний шанс вырваться. Пыль скрыла силуэт Дазая, когда он обходил их со спины. Звук взрыва скрыл его шаги, когда он мягко ступал по шелестящей траве и крошащемуся асфальту. Ударная волна сдвинула их с Лавкрафтом чуть дальше, дав Дазаю лучший доступ к противнику. Неожиданный бросок камня отвлёк внимание Говарда, обладающего прекрасным слухом и возможностью повернуть голову на девяносто градусов. Внезапный прыжок заставил самого Джона опустить завесу, заперев себя самого с аннулирующей способностью другого. Они просчитали всё до мельчайшей детали. Одной фразы, случайно брошенной Дазаем, хватило, чтобы напарник понял его по одному взгляду. Они превзошли все его ожидания. Все другие детективы, которых он встречал до этого, не стоили и одной минуты этой битвы. Они победили его не силой, а командной работой. Стейнбек никогда не верил в стратегию, лишь грубой силой и решимостью вырывая победу. Но этого не хватило, чтобы одолеть их. — Да кто вы такие, ребята? — хрипит он. Накахара убирает ногу с тела Лавкрафта, в последний раз высокомерно фыркнув на отсутствие какой-либо реакции. Дазай с улыбкой убирает руку, позволив холоду покинуть тело Джона. Кончики его пальцев колит от слишком неожиданного весеннего тепла, последовавшего за колючим зимним морозом. — Борцы со злом, — усмехается Осаму, поднимаясь на ноги. Он быстрым взглядом окидывает невредимое тело Чуи и становится рядом с ним, — В нашу сегодняшнюю задачу не входило ваше устранение, так что уматывайте отсюда. И небольшой совет, если в будущем не хотите повторения экспириенса... Чуя смахивает с плеча слой пыли, снова завязывая волосы в высокий хвост на затылке. — Следите за своим языком и техникой боя. А лучше просто не попадайтесь на глаза ВДА, — язвит он и, быстро крутанувшись на пятках, уходит в сторону побитой жизнью машины с их рекрутами. Харуно только что выбралась из неё, пытаясь влить в себя как можно больше воды из помятой бутылки. Дазай в последний раз улыбается Джону и следует за напарником, расслабленно закинув руки за голову. Стейнбек провожает их поражённым взглядом, вздыхая полной грудью, а затем оборачивается к Лавкрафту. Тот лежит на асфальте в неестественной позе, широко распахнув глаза. Юноша медленно поднимается с места, перекинув более менее неискривлённую руку товарища через своё плечо, и медленным шагом направляется в сторону леса, скрываясь за деревьями. Сегодня им просто повезло. *** 17:43 Дазаю и Чуе требуется чуть больше десяти минут, чтобы перенести тела девушек в машину. Осаму подхватил на руки Танидзаки, тихо упёршуюся лицом в его грудь и почти неслышимо скулящую сквозь стиснутые зубы от боли в пояснице. Минут пять ушло только на то, чтобы уговорить её не добираться до транспорта самой, а воспользоваться помощью. Наоми заливала очень долго про то, что чувствует себя прекрасно, её можно хоть сейчас в космос и вообще она не позволит поднять её на руки никому, кроме Джуничиро. Накахара слушал всю эту чушь с непроницаемым лицом, а потом просто распахнул дверь машины, кивнув Дазаю. Девушка отбивалась добрые тридцать секунд, а потом спину снова прострелило очередной вспышкой боли и она сдалась, опустив руки по швам. Чуя аккуратно вёл за собой всё ещё всхлипывающую Харуно, иногда применяя способность и облегчая её тело, чтобы дать ей возможность меньше напрягаться. В конечном итоге обе девушки оказались на задних сидениях машины, и Накахара наклонился над дверью, оперевшись на стекло рукой, придерживающей его пальто. — Мы сейчас отвезём вас на базу, там вас встретит на входе Йосано и заберёт в лазарет. Но это надо сделать быстро, потому что нам показываться возле банка нельзя. Сразу после этого вы остаётесь там, а мы едем дальше, и потом свяжемся через рацию. Наоми сосредоточенно кивает, потирая разболевшиеся виски. Чуя замолкает на секунду, кинув взгляд на Дазая, мучающего рацию. — Ну что ты с ней возишься? — раздражённо выдыхает он, отталкиваясь от машины, и подходит ближе. — Связи нет, — говорит Осаму, не поднимая глаз, — Сигнал не ловит. Это ты что-то напортачил? — Я вообще её не трогал! — возмущается тот, выхватывая из перебинтованных ладоней маленькую металлическую коробочку. Он пробует несколько раз нажать на кнопку приёма, но из динамика лишь вырываются металлические помехи и шумный скрежет. — Группа защиты, приём, — говорит он в рацию, но та упрямо не выдаёт ничего, кроме отвратительного звона. Дазай выуживает из кармана свой телефон, пытаясь дозвониться хоть так, но на экране высвечивается лишь "Нет сигнала". Брови Осаму сходятся у переносицы. — Что-то случилось? — высовывается из автомобиля голова Харуно, неуверенно переводящей взгляд с одного на другого. — Всё нормально, — отвечает Чуя, пытаясь достать блок питания из рации. Это не помогает, и та в очередной раз встречает его лишь белым шумом. Накахара поднимает глаза на Дазая, и они смотрят друг на друга какое-то время. — Что это за хуйня, — вырывается тихое и Чуи. Он слышит, как за его спиной раздаётся тихое шуршание со стороны леса. — C'est juste moi cher frère. Накахара замирает на месте, уперев взгляд в асфальт. В ушах звенит, огромный комок жара опускается вниз и замирает в его животе, придавив к земле. Нет. Нет. Нет. Дазай поднимает глаза выше, заметив высокий статный силуэт, выглядывающий из-за дерева. Он в ужасе вскидывает брови, и телефон выпадет из его рук. — Allez, regarde-moi. Нет. Нет. «Вам предстоит очень и очень трудное испытание, и я не уверена, что вы оба останетесь в живых». Его тон элегантен и добр. Светел, будто солнечный луч, пробившийся сквозь плотные облака. Он слышит на его губах улыбку. Нет. «Это предостережение, а не просто совет новичку». Нет. Чуя с трудом сглатывает. По его телу ползут противные мурашки. Это то чувство, которое он не испытывал очень и очень давно. Ужас. Страх. Он парализовывал его тело. Ему кажется, что его погрузили в ледяную воду. Этого не может быть. Нет. Это просто кошмар. Ему не снятся кошмары. Ему не снятся сны. Я убью всех, кто причастен к твоему сердцу. Он медленно оборачивается к тени, отделившейся от раскидистого дуба. Нет. «Мафия никого не отпускает». Нет. Всё тот же серый костюм. Светлые брюки, чёрная рубашка. Красный галстук. На аристократически расправленные плечи накинут белый пиджак с длинной серебряной цепочкой. Нет. Светлые, практически белые мягкие длинные волосы убраны в такую же аккуратную косу, завязанную чёрной атласной лентой на затылке. Нет. На голове всё та же шляпа, так сильно напоминающая федору самого Чуи. Нет. На руках, расслабленно сложенных на груди, красуются белые тонкие перчатки. Длинные, изящные пальцы. Сильная шея. Прямая спина, которой он опирается на ствол дерева. Нет. В голубых, таких же голубых как у Чуи глазах горит огонь. Губы растянуты в спокойной улыбке. Он мягко смотрит на Накахару, будто на старого друга, которого не видел несколько лет. Он видит, как Чуя сглатывает, как дёргается его кадык, как яркая искра злости проскакивает в его глазах. Он видит это и улыбается ещё шире. Дазай за спиной Накахары слабо хватает напарника за руку, дав ему точку опоры. Лишь одним этим движением напомнив, что это не Мелкий Снег. Он прослеживает взглядом это движение, а затем сладко, смакуя каждое слово, произносит на японском. Чтобы понял не только Чуя. Чтобы знали все. — Привет, младший брат.