Твой мир обречён

— Почему я не знал, что мы будем жить вместе?! Громогласный крик Ацуши привлекает внимание уже почти задремавшего за рабочим местом Накахары и вызывает милую улыбку Дазая. — Нам не хватает комнат, — весело говорит последний, обращаясь к удивлённой Кёке и негодующему Ацуши. Чуя на эту реплику лишь немо вскидывает бровь, во-первых, ещё не до конца придя в себя, а во-вторых, понимая, что это откровенная ложь. Их третий этаж абсолютно пуст, и вокруг свободных комнат хоть пруд пруди. В чём тогда смысл? — К тому же, это поможет вам, новичкам, сэкономить на арендной плате, разделив её пополам. — Но... — пытается возразить Накаджима, но ему не дают и пары слов связать. — Она ведь согласна, — уверяет Дазай, поворачиваясь к Идзуми, — Правда же? Девочка пару секунд хлопает глазами, а потом серьёзно отвечает: — Если таков приказ. — Ну вот, — весело разводит руками Дазай, — Ацуши-кун, ты всё ещё против? Не дав ему ответить, он хватает парня за руку, склоняя к себе и заговорчески прикрыв рот ладонью. — Она всё ещё скрывается от Мафии, ей не на кого положиться, ей очень одиноко, — шёпотом начинает Осаму, — И, скорее всего, Мафия пошлёт за ней убийц, чтобы избавиться от предательницы. Слишком опасно оставлять её одну. Накаджима тут же тушуется, вжав голову в плечи. Этот аргумент окончательно добивает его, и он с глубоким вздохом соглашается под ничего не понимающими взглядами Кёки и Накахары. — Ты прав… — Значит, это твой долг приглядывать за ней, — улыбка Дазая становится ещё шире, — Это очень важная работа! Это вызывает у юноши довольную самоуверенную улыбку. — Ясно! Я сделаю всё, что смогу! Идзуми ещё пару секунд недоверчиво смотрит на него, а потом поворачивается к Чуе. Тот лишь разводит руками, закатывая глаза. Девочка всё понимает, поэтому не сопротивляется, когда Накаджима подлетает к ней, уводя к их рабочим местам. — И что это было за представление? — спрашивает наконец Накахара, когда Дазай плюхается обратно в своё кресло. — Ты о чём? — наигранно непонимающе улыбается тот, закинув руки за голову. — Если у тебя талант играть придурка, то это не значит, что я буду подыгрывать. У нас куча свободных комнат, а арендная плата вряд-ли дороже одного обеда. Начерта ты их вместе поселил? — Я же уже сказал, — прикрывает глаза Дазай, — Она предательница, Мафия точно не оставит всё так, как оно есть. У неё не твой случай, хотя лично я поступил точно так же. — Ты правда думаешь, что если за ней придёт та же Коё, то Ацуши сможет... — Накахара осекается на полуслове, когда до него доходит смысл последней реплики, — А ну-ка подожди. Что это значит, поступил точно так же? — А ты думаешь, у тебя просто так комната возле моей? — ухмыляется Осаму, любуясь, как медленно закипает от гнева лицо напарника. — Ты совсем ахуел в край?! Ты меня что, только что с барышней беспомощной сравнил? Я по-твоему не… Он замолкает в тот же момент, как Куникида грохает по его столу кучей папок, тяжело опершись на столешницу и повернувшись к Дазаю. — Эй, Дазай, поторопись и представь отчёт о своём пребывании в плену Мафии. Накахара кидает на него молнии из глаз, глубоко дыша, чтобы успокоиться. Осаму с самодовольной улыбкой поднимается с места. Но она меркнет в тот же момент, когда Куникида взмахивает перед его лицом стопкой бумаги, больше похожей на рукопись Войны и Мира. — Куникида-кун, слушай, давай на камень-ножницы-бумага решим, кто будет писать отчёт? — Сам пиши, — даже не дослушав, обрывает Доппо, уже развернувшись на пятках и покидая зону видимости. Дазай медленно поворачивает голову к столу напротив. Оттуда на него уже смотрит пара потемневших голубых глаз, просверливая дыру в черепе. Чуя, сложив руки на груди, с вызовом вскидывает брови, как бы ментально передавая: "Давай, попробуй, предложи, и посмотрим, каково будет писать отчёт сломанными пальцами". Как бы то ни было, руки Дазаю ещё дороги, поэтому он тихо сглатывает, ища глазами более уравновешенную и спокойную жертву. — Ацуши-кун! Мне кажется, сейчас прекрасный момент, чтобы научить тебя писать отчёты! Кёка с жалостью кидает на него взгляд, пережёвывая свою лапшу. Накаджима тоже не особо удивлён. — Серьёзно? В такое время? — Тут есть ещё кое-что, касаемо тебя, — предлагает Дазай. На самом деле, он давно хотел раскрыть эту информацию, и сейчас как раз хороший момент. Одновременно поделиться важными сведениями и хоть на немного отложить муторную работу с бумагами, которые он обычно использует как подставки под кофе. Ацуши с удивлением распахивает глаза. — Есть инсайдерская информация о награде за твою голову, — произносит Осаму. Накахара крутанулся на своём месте, оборачиваясь к ним. — Ты знаешь, кто её назначил? — поражается Накаджима. — Исходя из мафиозных сводок, это глава корпорации эсперов, базирующейся в Северной Америке, известной как "Гильдия". — Она правда существует? — потирает подбородок непонятно откуда материализовавшийся Куникида. Как будто у него в очки встроен датчик, когда нужно вовремя уйти, а когда вновь появиться на интересном моменте, — Гильдия сродни городской легенде. — Ходят слухи, что все её члены — важные фигуры в финансовых и военных секторах, — начинает объяснять на пальцах Дазай, — Но на самом деле, все они эсперы, владеющие огромными капиталами. Это секретная организация, которая приложила руку к различным тайным заговорам. Они почти как злодеи третьесортного романа. Чуя усиленно делает вид, что слышит эту информацию впервые. Хотя ему в принципе и стараться особо не надо. Он, конечно, был осведомлён о Гильдии, но в тот момент, когда Дазай объяснял лично ему схему их работы, его мысли были заняты немного другим. Как и мысли самого Дазая, так что даже если бы Чуя и вслушивался — не понял бы абсолютно ничего. — И зачем такие люди охотятся на Ацуши? — задаёт вполне логичный вопрос Куникида. — Думаю, лучше спросить их об этом лично, — разводит руками Дазай, — Хотя это проще сказать, чем сделать. Но, если мы поймаем их врасплох… Его прерывает громкий стук распахивающейся двери, и в офис, подобно фурии, влетает Танидзаки. — Плохие новости! Только сейчас, в наступившей тишине, снаружи слышится шум крутящихся лопастей. Накахара быстро подлетает к окну, а за его спиной в тот же миг появляется Дазай. Остальные повторяют их действия, с ужасом рассматривая огромный вертолёт с американским флагом на металлической поверхности кабины. Он по-хозяйски примощается прямо посреди улицы. Лопасти медленно останавливаются, и из вертолёта элегантно выходит высокий блондин в дорогом костюме, самоуверенно закинув большой чемодан на плечо. На его губах играет хищная улыбка, когда он весело отсалютывает им двумя пальцами прямо в сторону окна. За ним уверенно выходят молодая девушка с длинными красными косами и широкоплечий мужчина с серьёзным лицом. — Они нас определили, — произносит Дазай, и когда Чуя оборачивается через плечо, чтобы взглянуть на его лицо, на нём не оказывается и грамма удивления. Как обычно. Мерзавец. *** — Ты правда думаешь, что оставлять их один на один с боссом — хорошая идея? — неуверенно осведомляется Куникида. — Конечно, — уверяет Дазай, — Фукудзава-сан не маленький ребёнок. Тем более, что они могут ему сделать, когда мы буквально за дверью? Чуя на это лишь закатывает глаза, передёрнув лопатками у противоположной стены. — Куникида, успокойся, — стонет он, — Они крупнейшая организация Америки. Ты правда думаешь, что они прилетели сюда на своём сраном вертолёте, чтобы грохнуть Фукудзава-сана? Куникида недовольно поджимает губы, а Дазай в знак согласия щёлкает двумя пальцами. — Вот, видишь? Послушай хоть его, раз моё мнение для тебя недостаточно авторитетно. — А ты вообще захлопнись, — рычит в его сторону Накахара, — Ты сегодня наговорил и наворотил на три сломанных руки. — Чуя, ты что, считать не умеешь? У меня их всего две. — Вот и я о том же. Ломать уже поломанную руку будет больнее. Дверь кабинета распахивается, и на пороге появляется Наоми, высокомерно задрав нос и прижимая к себе поднос. Куникида тут же теряет интерес к только было начавшейся перепалке и подлетает к ней. — Ну, что там? — Этот высокомерный Фицджеральд пытался наш сервиз выкупить. Джуничиро недоумённо хлопает глазами. — Какой сервис? — Чайный, — зло кидает девушка, встряхнув копной гладких чёрных волос и уходя в офис. Парни переглядываются между собой, но никак не комментируют всё происходящее и возвращаются на свои места. В этот момент изо поворота выруливает Кенджи, чуть не врезаясь в грудь Дазая и с улыбкой рассматривая их хмурые лица. — А что тут происходит? — Ждём конца переговоров, — бубнит Доппо, складывая руки на груди. — Там что-то серьёзное обсуждают? — тут же наивно пугается Миядзава. — Ещё неизвестно, — отвечает Чуя, — Ждём как раз-таки для того, чтобы узнать. Только он успевает закончить фразу, как дверь кабинета снова распахивается, и перед ними появляется та самая девушка со странно красными волосами и белой дамской сумочкой. Кенджи приветливо ей улыбается и первым начинает говорить, предлагая: — Вы уже уходите? Позвольте, я вас провожу. Девушка недоумённо хлопает своими большими зелёными глазами, а затем элегантно кивает, отходя в сторону и выпуская из кабинета такого же хмурого светловолосого мужчину. Тот кидает на присутствующих взгляд исподлобья и останавливает его на Чуе. Накахара так же хмуро смотрит на него пару секунд, проходясь глазами сверху вниз, а затем высокомерно хмыкает, отворачиваясь. Желваки на лице мужчины дёргаются, но он никак по-другому не показывает своей оскорблённости, делая шаг в сторону. — Я оставлю Вам сообщение в завтрашних газетах, — раздаётся весёлый голос из кабинета, — Лучше бы Вам читать их внимательно, старина. Если я чего-то хочу, я это получаю. Последним порог переступает тот самый блондин-американец. Он также проходится по каждому острым взглядом, а потом ослепляет их самодовольной улыбкой белых зубов. Высоко задрав головы, все трое покидают коридор вслед за спокойным Кенджи, который, казалось, даже не заметил смертоносной перестрелки глазами за его спиной. Из кабинета выходит сам Фукудзава, ещё какое-то время смотря в спины удаляющимся гостям. Его лицо чернее тучи, и большое облако беспокойства нависает над всем Агентством, придавливая грядущей опасностью к земле. — Президент, — учтиво кланяется Куникида, первым прерывая тишину, — Что они хотели? Юкичи немо обводит помещение глазами, обращаясь одновременно ко всем и ни к кому. — Они хотят купить нас, — совсем тихо произносит он, тенью скрываясь в своём кабинете и в последний раз хлопнув дверью. Накахара хмурит брови, Куникида в шоке потирает переносицу, Танидзаки заламывает кисти рук от волнения, а Дазай закусывает нижнюю губу, уперевшись взглядом в стену. Окружённые вакуумом негодования, они не замечают, как со звоном уезжающего лифта защёлкивается замок на дамской сумочке и на асфальт перед зданием Агентства тихо опадает старая соломенная шляпа. *** — Твою мать, что вообще происходит в этом сраном городе? — А я сразу говорил, что оставаться здесь — плохая идея. — Вообще-то ты был тем, кто это предложил. — Нельзя быть таким злопамятным, Янка. Раньше лысеть начнёшь, будешь плешь по утрам натирать вместо ботинок. Купала зло сверкает глазами в сторону напарника, механически потирая светлые кудри. Колас стоит перед абсолютно пустым куском асфальта, закинув обе руки на свою трость и уперевшись взглядом в чуть порозовевшую линию горизонта. Скоро рассвет, а значит, через час-другой здесь уже будет толпа журналистов с телекамерами. Уму непостижимо, как это вообще могло произойти. Огромное здание, один из второстепенных офисов Мафии просто испарился посреди ночи. Ни взрыва, ни пожара, ни одного признака разрушения. Всё здание просто взяло и пропало. У того, кто это провернул, наверняка невероятно сильная способность. Что-то наподобие дара самого Коласа, Новая Земля. Вот только Якуб может забрать в своё пространство себя, напарника и противника, а неизвестный эспер — целое строение. Кому вообще могло понадобиться воровать, твою мать, здание? — Что там с Акутагава-куном? — спрашивает через плечо он у парочки сопровождающих пешек, обходящих с автоматами площадь бывшего офиса. — Недееспособен, сэр, — произносит один из них, — Только недавно пошёл на поправку. — Грустно, — вздыхает Якуб, потирая переносицу. Как не вовремя. Мало того, что Рюноске пока даже дышать без аппарата ИВЛ не может, так у них ещё и проблема Двойного Чёрного висит-болтается. А теперь ещё и это. — Территория чиста, Купала-сан, — подходит к ним брюнет в чёрных очках, — Никто из работников офиса так и не вышел на связь, а признаков катаклизма не наблюдается. — Это я и так вижу, — кривит губы Янка, — Кастусь, нам пора. Рассвет занимается. Колас резко разворачивается на пятках, от чего полы его чёрного пальто бьются о землю. Он поправляет перчатки на руках и взмахивает кистью, подзывая чёрный тонированный седан подъехать поближе. — Чёрт бы побрал эту Йокогаму, — выругивается Якуб себе под нос и оборачивается к Купале, — Набирай Огая. Пусть сам с этим разбирается. У нас ещё переговоры. Янка кивает больше сам себе, когда с тяжёлым вздохом падает на пассажирское с телефоном в руке. Колас захлопывает за собой дверь и потирает больную ногу, командуя в сторону водителя: — Давай в южную башню. И передай по рации, что нам в подвальный центр нужно, в камеру номер двенадцать. Пусть деактивируют заранее все уровни безопасности и выйдут на связь с пленником. Он осведомлён о нашем визите. Водитель молча трогается с места, и чёрная машина скрывается за углом ближайшего переулка. *** — Чуя. Запястье Накахары обжигает, когда ледяная перебинтованная рука хватает его и разворачивает в кресле. Юноша в непонимании уставился на Дазая, но тот не обращает на него никакого внимания, уперевшись взглядом в телевизор и продолжая сжимать его ладонь. Чуя тихо выдыхает и наконец обращает внимание на женский голос из ящика, игнорируя противное покалывание там, где их кожа соприкасается. — Семиэтажное здание просто исчезло без следа за ночь. — Вы читали утренние газеты?! — доносится до них голос Куникиды со стороны входа. — Это в новостях, — сухо произносит Дазай, в задумчивости стуча пальцами по костяшкам Накахары. Все присутствующие склонились к маленькому телевизору и в шоке прикрыли рты ладонями. — По нашим данным, подставная компания Портовой Мафии располагалась в исчезнувшем здании, — тем временем продолжает вещать неизвестная корреспондентка, — Другие источники утверждают, что компания использовалась Мафией как офис. Дазай поворачивает голову к напарнику и тот моргает один раз в знак того, что второй вариант верный. — Городская полиция подозревает, что это было атакой противоборствующего синдиката. — Это и есть то самое "сообщение"? — сзади раздаётся звук смятой газеты сквозь злой скрежет зубов Куникиды. Всё переглядываются между собой, хмуро поджав губы. — Я не могу найти Кенджи в общежитиях, — испуганно произносит Танидзаки, в который раз набирая мобильный номер и в надежде поднося телефон к уху. В офисе повисает тишина. — Кто-нибудь видел его вчера или сегодня? — обращается ко всем присутствующим Накахара. Парни и девушки немо качают головами, а Накаджима поднимает над головой соломенную шляпу, найденную им вчера у входа. — Твою мать, — шипит себе под нос Доппо, и в ту же секунду собирается и громогласно объявляет: — Танидзаки! Больше не ходить по одному, возьми Ацуши и начните искать Кенджи. Накахара, Дазай, быстро за мной в переговорную. И ещё, — наставляет он палец на младших, — Если наткнётесь на врага — не сражайтесь. Просто бегите. Танидзаки и Накаджима синхронно сглатывают, и к брату подлетает испуганная Наоми, ухватывая за руку и скрываясь за его плечом как за щитом. Дазай приходит в себя первым и вытаскивает Чую за их сцеплённые руки в сторону коридора вслед за Куникидой, метающего в них молнии из глаз. Накахара не сопротивляется, будучи всё ещё огретым по голове новостью о Мафии, и просто подхватывает на лету свою шляпу, позволив увести себя в переговорную. — Президент, — коротко кланяется Куникида, распахнув дверь, — Вы читали утренние газеты? — Да. Садитесь, — Фукудзава выглядит максимально серьёзным, указывая им на места напротив стола. — Кажется, Гильдия нанесла первый удар, — произносит Дазай, затаскивая Чую в кабинет, — И по нам, и по Мафии. — Кенджи пропал, — заявляет наконец-то пришедший в себя Накахара и вырывает свою руку из хватки. Брови Юкичи сходятся у переносицы, и он прикрывает глаза, ожидая, пока все трое займут свои места. Дазай недовольно смотрит на Чую, встряхивая ушибленной кистью, а Куникида сложил руки на груди в своём кресле, упершись взглядом в окно. — Что им от нас нужно, директор? — спрашивает он. Фукудзава недовольно вздыхает и собирает руки в замок на столе. — Им нужна лицензия на предпринимательскую деятельность эсперов. В департаменте отказались от взятки, а им кровь из носа нужно начать здесь свои дела. И они решили пойти простым путём: выкупить её у нас. — И вы отказались, — заканчивает за него Дазай. — Очевидно, — обращается к нему Юкичи. — Но почему они выступили против Мафии? Разве они не сотрудничали при поимке Ацуши? — подаёт голос Чуя. — Хороший вопрос, — потирает подбородок Дазай, — Скорее всего, Мафия как обычно решила сыграть не по правилам, за что и поплатилась целым офисом. — Откуда ты знаешь, что это был именно офис? — вскидывает бровь Куникида. — Логика, мальчик мой, — невозмутимо щёлкает пальцами Накахара, — У Порта множество подставных компаний, а вот второстепенных офисов — по пальцам одной руки пересчитать, так как основная база находится непосредственно в башнях. Как думаешь, что потерять для Мафии будет неприятней? Доппо звонко цокает языком и уязвлёно отворачивается. Дазай ухмыляется уголком губ. — Сейчас главная задача — найти Кенджи, — обрывает их Фукудзава, — и не дать им забрать остальных рекрутов. Назревает серьёзный конфликт, в который могут быть втянуты сразу три стороны. — Но мы не можем отдать им лицензию, — закатывает глаза Чуя, — а значит, и выйти с поля боя тоже. — Об этом мне и нужно с вами поговорить, — произносит Юкичи, устремляя взгляд к Доппо, — Куникида-кун, прошу прощения, не мог бы ты оставить меня с этими двоими наедине? Дазай и Чуя с сомнением переглядываются, а Доппо поражённо распахивает глаза, пару раз открывая и закрывая рот. — Фукудзава-сан, а почему... — Куникида просто не может поверить, что его бесцеремонно выставляют за дверь, да ещё и в пользу этих двоих. — Я не дискредитирую тебя, — вздыхает директор, — просто это разговор на личную тему. Ещё раз прости. Если будут какие-то вопросы, ты можешь подойти ко мне, когда мы закончим. Куникида оскорблённо поджимает губы, но ничего не отвечает, поднимаясь со своего места и коротко качнув головой, покидая кабинет. На пару секунд повисает тишина, в которой Дазай задумчиво почёсывает затылок, Чуя изучает глазами интерьер, а Фукудзава потирает пальцами виски, зажмурившись от головной боли. — Итак, — наконец произносит он, — Как мы все знаем, вы оба — мафиозные предатели. — Мы прекрасно помним, спасибо, — кривит губы Накахара. — Но только о твоём существовании Мафия всё ещё не осведомлена, — как будто не заметив последней фразы, заканчивает Юкичи, — и продолжать хранить твою жизнь в тайне будет достаточно проблематично, если Порт тоже ввяжется в конфликт. — А Мори ввяжется, уж поверь мне, — подтверждает Дазай. — И что вы предлагаете? — всплёскивает руками Чуя, — Постучать к боссу в кабинет и положить перед ним заявление по собственному рядом с заключением о смерти? — Вы — наш последний козырь во всей этой заварушке, — произносит Фукудзава, привлекая внимание обоих, — Я не знаю, как вы будете работать под моим началом, но против вашего дуэта мало кто может пойти. Наш единственный противник в этом плане — белорусы. Дазай морщится от одного воспоминания и откидывает голову на подлокотник кресла. — Так вот. Нет, Чуя, говорить напрямую Мори о твоей новой работе мы не будем. Но и скрываться больше нельзя. В самом крайнем случае мы сделаем ход конём, одновременно максимально эффективно защитив свои позиции и открыв им эту тайну, выведя Порт из игры на какое-то время. У меня к тебе только один вопрос, — Фукудзава снова складывает руки в замок и укладывает на них подбородок, — Ты уверен, что действительно готов остаться в ВДА и сражаться против своих прошлых коллег? Накахара замирает на своём месте, упершись взглядом в стол. Все эмоции исчезают с лица Дазая, и на их место ложится холодная, отстранённая маска. Он непоколебимо закидывает ногу на ногу и смотрит куда угодно, только не на напарника. Фукудзава во все глаза наблюдает за их реакциями, ловя каждую деталь своими серыми глазами. Этот момент настал. Момент, когда пора перестать играть в прятки со своими мыслями и наконец принять решение, от которого зависит весь дальнейший исход событий. Он думал об этом слишком много, на протяжении всех двух месяцев своей работы. И теперь пора сделать вывод. Чуя знает, что Мафия стала для него слишком большим пластом в его жизни, оставила огромный след, стереть который он не в силах никогда. Он знает, что Порт примет его сейчас, даже если он и правда просто зайдёт в кабинет босса и скажет, что взял отпуск на пару месяцев. Что его похитило ВДА, что держало в плену, что он, бедный, еле ноги оттуда унёс. И Мори, конечно же, всё поймёт. Всё прочитает на его лице, но лишь холодно улыбнётся, похлопает по плечу и вернёт ему его кабинет, озвучив всем остальным эту идиотскую легенду. Поймёт всё и Коё, но лишь огорчённо посмотрит ему в глаза и промолчит. Поверят в эту легенду и Хироцу, и Тачихара, и Гин, прикроют глаза и сквозь пальцы простят его за то, что испытали в тот холодный февральский день. Акутагава взглянет из-под лба и отвернётся, но уже к вечеру зайдёт к нему с бутылкой его любимого вина. И это больно. Больно знать, что Мафия примет его обратно. Больно понимать, что Огай не захочет терять такого важного эспера. Чуя медленно переводит взгляд на Осаму. Его профиль максимально расслаблен, и чётко очерченные черты лица кажутся ещё острее в дневном свете, льющемся из окна. Но это будет неправильно. Это всё будет не то, к чему он шёл. Здесь, среди этих людей, рядом с этим человеком, он чувствует себя на своём месте, так, как чувствовал себя в Мафии в шестнадцать. Но то чувство эйфории давно ушло, и одна мысль о возвращении колит болью в висках. Тут у него есть шанс. Есть то, к чему стремиться и то, ради чего стоит жить. У него есть выбор, если амбиции и свобода. Встретиться на поле боя с тем же Хироцу будет страшно, неприятно, самоуничтожающе. Но он готов. Он готов сделать этот выбор. И всё было решено ещё давно. На том заброшенном заводе год назад. В полутьме кабинета Йосано. На кухне в его новой комнате ранней ночью, когда он в первый раз подумал о том выводе (который, конечно, всё ещё "неправда"). — Да, — срывается тихое, но уверенное с его губ, — Я уверен. Взгляд Чуи всё ещё прикован только к его профилю, и он видит, как чуть заметно расслабляются мышцы его лица. Как на ледяной маске идёт длинная трещина, как дёргается его кадык, когда он сглатывает ком в горле. И Чуя чувствует, как снова что-то тёплое разливается прямо под рёбрами. Он жадно ловит взглядом каждую деталь, запечатляя этот момент в своей памяти. Но продолжает игнорировать мурашки на своих руках, когда уводит глаза в сторону Фукудзавы. Чёрт с ним. Он не хочет терять это. Даже если это "неправда". — Хорошо, — спокойно произносит Юкичи, тоже заметно расслабившись, — Тогда вам пора заявить о себе, молодые люди. — О, конечно, — хрипло подаёт голос Дазай, снова возвращаясь в свою привычную стервозную и раздражающую ипостасию, — Я думаю, совсем скоро нам представится такой шанс. — Лучше бы нет, — выдыхает Юкичи, поднимаясь со своего места, — Но теперь всё зависит не от нас. *** Тело падает на холодный бетон с глухим стуком. Самая близко стоящая Гин от неожиданности тихо вскрикивает, делая пару шагов назад. Светловолосый широкоплечий мужчина уставился на неё своими пустыми глазницами, из которых течёт свежая алая кровь. Рядом элегантно приземляется на землю Колас, опираясь на свою трость. Он беззвучно мычит от боли, прострелившей ногу, но никак по-другому не высказывает неудобства. Красный камень на перстне последний раз мигает красным, потухая. Всё чёрное пальто Якуба залито кровью, и теперь он действительно похож на убийцу со стажем, равным возрасту половины из здесь присутствующих. Он шмыгает носом и стягивает с плеч пропитавшуюся кровью ткань, отбрасывая её в сторону и оставаясь в одной рубашке. Купала рядом с ним выглядит не лучше. Его кольцо также гаснет, и он тут же хватается рукой за свежий порез у виска. В золотистых волосах видны красные пятна, а брюки в нескольких местах порваны. Он грязно выругивается на белорусском, пихая носком своего ботинка лежащий перед ним труп. Хироцу тушит сигарету и выходит вперёд, прикладывая к шее убитого два пальца. Больше заради протокола, ведь по несчастному невооружённым взглядом видно, что он больше никогда не сможет вдохнуть солёный воздух Йокогамы. По всему его телу проходят глубокие порезы, глотка распорота, а в области груди видны огромные пятна крови, как будто лёгкие разорвало изнутри под огромным давлением, оставив целыми лишь рёбра. Как ожидалось, пульса нет. Тачихара шмыгает носом, убирая свой револьвер обратно в кобуру. Призвать на помощь Исполнителей было действительно хорошей идеей, так как ящеры начали выдыхаться ещё на первых десяти минутах боя. Этот американец действительно силён. Но как только из-за угла вылетела тонированная портовая машина, и правая рука Коласа коснулась шавки Гильдии — все трое просто исчезли на минут пятнадцать, одновременно со стуком трости об асфальт. Хироцу как-то пытался объяснить им, как работает Новая Земля белоруса. Что-то про подпространство, из которого противник не может выйти, а отражать атаки для него становится практически невозможным. Способность, в сочетании со смертоносной Пау́линкой дающая настолько невероятный эффект, что для врага исход событий предопределён ещё в тот момент, когда засияет красным камень на перстнях обоих. Не сказать, что Тачихара тогда поверил старику. Но теперь доказательство лежит прямо перед ним, в луже собственной крови. — Сука! Каб я яшчэ раз так ляцеў на поле бітвы, ды яшчэ і пасля такіх мазгавыносных дыялогаў! А я ж казаў табе, каб ухіляўся налева, — шипит Купала, слизывая струйку крови из раны на виске. — Я якраз ухіліўся, а вось чаго ты думаў стаяў перад тым, як сваю красуню выпускаць — для мяне загадка, — отвечает Колас, приглаживая влажные от крови волосы и стягивая зубами перчатки, — Кто это вообще был? — переходит он на японский, обращаясь уже ко всем. — Интересный вопрос, — раздаётся слева усталый голос, — Только это мой. Молодые ящеры молниеносно падают коленями в землю, а Тачихара, Гин и Хироцу уважительно склоняют головы в сторону босса. Мори стоит в проходе в своём бессменном белом халате, и без красного шарфа, с распущенными волосами и милой девочкой под ручкой действительно мало походит на руководителя самой преступной организации города. Элис рядом с ним высокомерно задирает нос, шагая намного более уверенно перед склонившимся в поклоне мафиози. Колас, завидев рядом знакомое лицо, с максимальной пренебрежительностью насмешливо делает реверанс, придерживая края окровавленной одежды указательным и большим пальцами. — О, дорогой босс. Прошу прощения, у меня ножка больная, могу я не бить челом в асфальт? — язвит он, и, не дождавшись и минимальной реакции, продолжает своё занятие, пытаясь отчистить убитое пальто. Купала за его спиной вообще не проявляет и капли внимания к своему фиктивному руководителю, прикладывая более-менее чистый кусок ткани пиджака к ушибленному месту на лице, тихо бубня белорусские проклятия себе под нос. Однако Огаю в любом случае всё равно на этот обмен любезностями. Его взгляд прикован только к лежащему перед ним телу, и он вопросительно приподнимает бровь в сторону Хироцу. — Наёмник Гильдии, Сэр, — произносит тот, всё ещё не поднимая головы. Элис морщит носик, а Мори устало закатывает глаза, вновь собирая волосы в низкий хвост на затылке. — Ранее ВДА, потом мои гении малолетние, а теперь ещё и это, — проговаривает он вслух, больше обращаясь к самому себе. — Да, как хорошо, что ты сам заметил. Не кажется ли тебе немного некрасивым звать нас к себе в организацию с таким-то списком дел? — подаёт голос Колас. — Некрасивым мне кажется твоё пальто на данный момент, — выступает вперёд Элис, и Якуб наигранно поднимает руки вверх как белый, — хотя, вернее будет сказать, красный, судя по количеству крови на его рукавах, — флаг под её острым взглядом. Девочку, судя по всему, вполне удовлетворила эта реакция, так что она самоуверенно складывает руки на груди с довольной улыбкой. — Мы опять влипли в трудную ситуацию, — вздыхает Огай, равнодушно перешагивая через труп, — Надо бы найти наиболее выгодное решение. Но суть не так важна. Будь это детективы, или Гильдия, враги должны быть атакованы и убиты. Его ухмылка повисает над тёмным переулком, нагоняя на всех присутствующих напряжение. Беларусы переглядываются между собой, что-то решая про себя. — Переговоры? — вдруг спрашивает Мори, обращаясь к ним, и по его тону становится ясно, что теперь любые грубости или шутки недопустимы. Ситуация — полный крах, и боссу нужны сухие факты. Будь перед ним старые друзья или рядовой мафиози. — Успешны, — подаёт голос Купала, наконец зафиксировав кровотечение куском ткани, — Он согласен. Ящеры в недоумении наблюдают за ходом диалога, не понимая, о чём идёт речь. И пугаются ещё сильнее, когда ухмылка Мори становится ещё шире, обнажая белоснежные зубы. — Прекрасно, — наконец произносит он, приобнимая Элис за плечи, — Значит, первый ход будет за нами. А вот когда мы его сделаем, зависит от их поведения. Хироцу хмурит седые брови и закусывает нижнюю губу, отворачиваясь в сторону. *** — Я уверена. Это точно был Мори Огай. При нём была Элис. Дазай не может сдержать истерической улыбки, за что тут же получает слабый удар в предплечье от Чуи. Тот только выдыхает, про себя благодаря всех существующих и несуществующих богов (даже Арахабаки вспомнил), что не пошёл искать Кенджи вместе с остальными. — И он был там? В этой комнате с вами? — переспрашивает Фукудзава, хмурясь. — Этот мужчина помог мне, — неуверенно подаёт голос Ацуши, — Он сказал нужные мне в тот момент слова… — Чудо, — вырывается у Дазая, и юноша получает ещё один удар по руке. Но он как будто не замечает такой настойчивой просьбы конспирации, будучи слишком развеселённым такими новостями. Он низко наклоняется над столом, ещё ближе придвигаясь к и так чувствующему себя не в своей тарелке Накаджиме, — Он говорил что-то конкретное? Ацуши оглядывается на Кёку, но не находит на её всё ещё обескураженном лице поддержки, и пытается вспомнить дословно последнюю реплику Огая. — "Неважно, как трудна ситуация, всегда, в теории, есть решение", — повторяет он сказанное парой часов ранее. — Как мило, — улыбается Дазай. Чуя не выдерживает и хватает его за локоть, усаживая ровно в кресле. — Вы уверены, что это был именно босс Портовой Мафии? — спрашивает Накаджима, — Он абсолютно не был похож на него. Ещё и с дочкой… — Уверены, Ацуши, — уверяет Накахара, теперь уже придерживая слишком весёлого Дазая за руку, — Кёка точно бы его узнала, и судя по тому, что ты только что сказал — это была маскировка. — Но зачем ему было попадать в плен той девушки? — предпринимает последнюю попытку Накаджима. — Всё очень просто, — радостно восклицает Дазай, — Гильдия накануне похитила один из их офисов. Причём, будет уместно выразиться, "с корнем" вырвала и унесла с лица Земли. Мори не нравится, что он не понимает природу способности, которая смогла провернуть такое. И, замаскировавшись под бедного-несчастного потерянного отца докторишку, он решил самолично выяснить, что да как. Ах да, и оказался как нельзя вовремя он там как раз из-за того, что следил за вами. Следует обучить вас получше следить за тем, кто ходит за вашими спинами. Хотя против Мори вы всё равно будете бессильны. Ацуши нервно сглатывает, потирая предплечья как будто от холода. Кёка опускает взгляд в пол, теребя край своего кимоно. — Хватит людей пугать, — обрывает Фукудзава, — Главное, что сегодняшняя проблема исчерпана. Как там Кенджи, Наоми и Джуничиро? — Живы-здоровы, — поднимает руку Йосано со своего места рядом с Чуей, — Хотя я бы предпочла, чтобы они были в более плачевном состоянии. — Прекрасно, — кивает Юкичи, игнорируя последнюю реплику. — Но почему ваш этот Мори не забрал Ацуши? Это же было главной целью Мафии и причиной их конфликта с Гильдией? — спрашивает Куникида. Он всё ещё достаточно раздражён из-за того утреннего инцидента, когда его выдворили за дверь как провинившегося школьника, поэтому не смотрит ни на парочку напротив, ни на самого директора. — А зачем Мафии плясать под их дудку, когда они уже пошли ва банк? — улыбается Дазай, — Порт не боится войны, и правильно делает. У них огромное количественное преимущество и перевес сил. В распоряжении Мори новый приезжий дуэт, и уж поверь, он не поскупится использовать его как в каждой бочке затычку. — Что вообще значили те его слова? — задумчиво потирает подбородок Йосано, — Он же не по доброте душевной решил поделится такой мудростью с младшим? Он знал, кто перед ним стоит, и вряд-ли бы сказал что-то бессмысленное. — В каждой ситуации есть решение, — повторяет Кёка. — Он сказал мне вспоминать об этом тогда, когда я буду думать, что готов сдаться, и не важно, как безнадёжна ситуация, — вспоминает Ацуши. Всё замолкают на некоторое время, прокручивая в голове эту фразу раз за разом. Каждый думает разное с хмурыми лицами, и только Дазай издаёт тихий смешок, привлекая к себе внимание. — Ну, давай, поумничай, — закатывает глаза Чуя, — Типа знаешь больше нас, видишь всё наперёд на несколько часов, а мозг у тебя активен на все сто процентов, а не как у нас, неотёсанных неандертальцев. — Ну что ты, Чуя, ты слишком самокритичен, — ухмыляется Дазай. — Ближе к сути, — скрипит зубами Куникида. — Тут думать не о чём, — разводит руками Осаму, — Это послание. Причём не только Ацуши, но и всему агентству. Я даже могу сказать, кому в частности оно предназначено. — И кому же? — складывает руки на груди Доппо. Фукудзава прожигает Дазая взглядом, практически умоляя его глазами закрыть рот, Йосано уводит взгляд на свои руки, как будто может сквозь плотную ткань перчаток рассмотреть качество своих ногтей. Ацуши и Кёка с надеждой уставились на Дазая, а Чуя взял всю свою выдержку в кулак, под столом так сильно сжав бедро напарника, что там точно должны были появится пять синяков от его пальцев. Осаму продолжает мило улыбаться, а потом, как бы сдаваясь под таким напором, вздыхает: — Каждому. Это жест доброй воли, одновременно хороший совет для новичка и юноши с тонкой душевной организацией, и одновременно прямая угроза. Совсем скоро настанет настолько безнадёжная ситуация, что этот совет нам пригодится. И я практически уверен, что именно Порт нам её обеспечит. В переговорной повисло напряжённое молчание. Ацуши так вообще в ужасе отшатывается на спинку своего кресла, а Чуя становится мрачнее тучи, полностью уходя в себя и свои переживания. Фукудзава, чувствуя всеобщее настроение, берёт инициативу в свои руки: — Назревает серьёзный конфликт. Но. Это не повод падать духом. Мы достаточно слаженно работаем, имеем достаточную боевую силу и, что немаловажно, устойчивую позицию, за которую будем сражаться. Возможно, мы ещё сможем избежать самого плохого исхода — войны, но мы должны быть готовы. Вы, — обводит он глазами каждого, — готовы к этому. Готовы к сражению и готовы защищать жизни мирных граждан, которые могут быть в это во всё впутаны. Мы не будем нападать первыми, но если ситуация потребует того — сможем достойно ответить противнику. На сегодня вы все свободны. Йосано, когда наши пострадавшие будут в строю? — Я думаю, уже к завтрашнему дню, — отвечает девушка. — Прекрасно. На этом всё. Будьте на связи и берегите себя. Хорошего вечера. Куникида и Йосано поднимаются первыми и покидают кабинет с участливым прощанием. За ними откланиваются Дазай и Чуя, а затем Кёка дёргает за ремень замершего на своём месте Накаджиму. Тот пару раз моргает, а потом слишком нервно кивает директору, спотыкаясь о порог и наконец покидая комнату вслед за девочкой. Фукудзава, оставшись наедине с самим собой, тяжело выдыхает и поднимается со своего места. Тушит главный свет и оставляет кабинет в полутьме, рассеиваемой лишь тусклым мерцанием настольной лампы. Полумесяц мягко озаряет его усталое лицо, когда он становится возле окна, в тишине наблюдая за мельтешащими на улице людьми. Первыми офис покидают Идзуми и Ацуши. Юноша протирает замыленные глаза, и Кёка мягко проводит рукой по его предплечью, говоря что-то, неслышимое для Юкичи с высоты его кабинета. Накаджима вымученно улыбается ей, с благодарностью заглядывая в светлые наивные глаза, и их фигуры медленно скрываются в тени распускающихся деревьев ближайшего парка. За ними выходит Йосано. Она изящно цокает по асфальту каблуками, поправляя развиваемые тихим ночным ветерком волосы так, как будто не ощущает и грамма усталости. Девушка выуживает из своей сумочки пачку сигарет и поджигает одну. Зажимает её двумя пальцами, разблокируя двери своей машины и элегантно усаживается в неё. Фары последний раз прорезают темноту улицы, и автомобиль исчезает за поворотом. Куникида появляется из-за крыльца сразу за ней. Парень останавливается на пару секунд, оглядываясь на знакомое здание офиса, а потом сверяется со своими часами и, будто вспомнив что-то, резким движением защёлкивает замок на своём портфеле, быстрым шагом уходя дальше по улице. Последних сотрудников Фукудзава ждал ещё пару минут. Но вот, дверь распахивается, и первым выходит Дазай, придерживая её за собой и освобождая проход. За ним здание покидает Накахара, накидывая пальто высоко на плечи и жадно вдыхая свежий ночной воздух. Они не говорят друг другу ни слова, шагая рядом в полном умиротворении и спокойствии. И это так странно, видеть их так, не закатывающими друг на друга глаза, не язвящими, на толкающими в плечо. Дазай не пытается стащить у напарника шляпу, не смеётся со своей же шутки и не пытается поддеть. Он тихо принимает учтиво протянутую ему сигарету и зажимает её между зубов. Накахара смотрит на него пару секунд, а потом, всё-таки сдавшись, поправляет на Дазае криво висящий галстук, и Юкичи может буквально услышать даже отсюда, как он при этом раздражённо цокает языком. Осаму ухмыляется уголком губ, но никак не комментирует это, что для него в принципе не свойственно. И они оба, шаг в шаг, уходят в сторону общежития, не оглядываясь, не переговариваясь, лишь иногда стряхивая с кончика своей сигареты пепел. Фукудзава смотрит ещё пару минут в ту точку, где скрылись их спины, и поднимает глаза вверх, к висящей над высотками луне. Где-то мигает фонарь, изредка по улице проносится одинокая машина, ненадолго озаряя всё светом фар. Шелестит свежая листва, только пробившаяся из маленьких весенних почек. Даже сквозь стекло окна Юкичи слышит, как тихо живёт ночная Йокогама. Так должно быть. Это то, что он хочет для этого города. И он сделает всё, чтобы эта тихая идиллия сохранилась здесь настолько долго, насколько возможно. Но сегодня рабочий день подошёл к концу. Всё будет завтра. И это завтра должно быть лучше, чем вчера. Ради города, ради этих людей.