Твой мир обречён

Удар. Удар справа. Блок. Удар слева. Блок. Рука телохранителя Уве тянется к последнему шансу на победу — кобуре с пистолетом на поясе. Чуя спокойно перехватывает запястье и не без удовольствия от крика несчастного заламывает его, отбирая оружие. Их было около двадцати четырех. Сведения, которые передал ему Мори об этой маленькой группировке, оказались верны. И этот старый амбар, расположенный недалеко от границы города, действительно был доверху забит ящиками с оружием Портовой Мафии. Иначе и быть не могло: Мори практически никогда не ошибался в предположениях. Приставив дуло пистолета к спине неизвестного ему шатена, Чуя нажал на курок. Тишину небольшого помещения разрезает эхо выстрела. Безжизненное тело выпало из его рук, с глухим стуком ударившись о бетон. Накахара переступил через него и огляделся, натягивая чёрные кожаные перчатки повыше. На стенах красовались кровавые подтеки. То тут, то там лежали трупы недостаточно умных для своей криминальной работы юношей. Чуя никогда не был сторонником жестокости и убивал зачастую быстро и безболезненно, просто делая свою работу, устраняя помехи организации. Ящики стояли на своих местах, кое-где забрызганные кровью своих похитителей. Исполнителя не интересовала их дальнейшая судьба — этим займутся пешки, которые приедут после того, как Чуя доделает то, что должен. Ах да. Уве. Перехватив пистолет в руке поудобней и проверив на количество оставшихся патронов, Накахара неспеша направился дальше, к единственной двери в конце коридора. Именно там и сидела, сжимая в руке единственное средство защиты — револьвер с двумя патронами — его сегодняшняя цель. Чуя знал, что выход из амбара только один и неудачливому контрабандисту никуда не деться, так что торопиться было ни к чему. Дверь отворилась с тихим скрипом, и перед взором Чуи предстал одиноко стоящий посередине большой комнаты стол, за которым сидел мужчина лет тридцати, судя по выражению лица успевший несколько раз прочитать все знакомые ему молитвы, пока Исполнитель Портовой Мафии перешагивал порог. — Я буду стрелять! Не подходи! — выкрикнул Уве Гик, направив револьвер на Чую. Однако Накахара смог уловить, как от страха дрогнул его голос. — Твоё оружие тебе не поможет. Сдавайся, или украсишь своими мозгами ближайшую стену. — Я не собираюсь тебя слушать, жалкая портовая псина! А он оказался не таким сговорчивым, подумал Чуя, слушая, как револьвер с характерным звуком выстреливает в него последними патронами. Однако пули так и не достигают своей цели. Алое свечение охватывает Чую за пару мгновений до этого, оставляя два блестящих куска металла висеть в воздухе. — Чёрт! Нет, нет, ну почему?! Я не должен был умереть так! Сука… — голос Гика срывается на хрип на последнем слове. От несправедливости он остервенело хватается за волосы, вскакивая изо стола. Чуе абсолютно всё равно на эти крики. Подняв руку с пистолетом, прицеливаясь не больше секунды, он стреляет в Уве, закончив свою работу. Однако тело наглого афериста не падает. В стене, на уровне головы Гика, образовывается круглое пулевое отверстие. Бетонная стена тихо осыпает побелкой, по цвету совпадающей с лицом контрабандиста, в которого Чуя так и не попал. — Сука. Да сколько можно… *** За год до этого. Выстрелы раздаются со всех сторон, создавая невероятную какофонию, мешая Чуе сориентироваться. Пусть пули и не касаются его, пролетая мимо или со звоном отлетая от алого кокона, окружающего Накахару, но поддерживать такую оборону отнимает у юноши достаточно сил, чтобы стать уязвимым. Как же он был самоуверен, отправляясь на это задание один, хотя босс предлагал взять в поддержку ящеров. Но нет, он должен был доказать себе, что может справиться со всеми несогласными с режимом Мори сам. Теперь Чуя Накахара, самый сильный эспер Портовой Мафии, стоит посреди заброшенного здания, в котором началась перестрелка, один, обливаясь потом в попытке не пропустить ни одной пули. Случись такое года два назад, он бы без раздумий пустил в ход порчу в столь затруднительном положении, но сейчас для него это равноценно самоубийству. Хотя, если быть честным с самим собой, Чуя даже не попал бы в такую ситуацию. Нашёлся бы тот, кто сказал бы ему, что он ведёт себя как невоспитанная собака, остервенело бросающаяся на обидчика своего хозяина, который, естественно, сильнее её. Чуя бы позлился, возможно, даже врезал бы ему, но прислушался. А сейчас... Сейчас в сантиметрах трёх от его уха свистит пуля и ещё сильнее расшатывает и так нестабильную концентрацию. Укрыться негде, сбегать ниже его достоинства. Остаётся только остановиться на мгновение, собираясь с мыслями, прикидывая, где находятся ближайшие стрелки на слух, и отправить все пули, зависшие в воздухе вокруг его тела, во все стороны. Раздаются глухие крики и стуки падающих тел. Ну хоть сейчас попал, думает Чуя и, меняя силу притяжения для себя, ступает ногами на потолок, обводя взглядом огромный зал. Голубые глаза останавливаются на колонне слева, за которой скрываются человека три-четыре, быстро перезаряжая автоматы. Слышится громкий топот десятка пар ног, с криками удаляющийся из помещения. Не глядя, Чуя бросает в сторону выхода огромный ящик, преграждая им путь к отступлению. Следующий ящик разбивает толпу людей о стену. Раненые во время первой атаки Чуи так и не смогли найти укрытия. Какая жалость. Гнев полностью затмевает разум. С этими людьми он церемониться не собирается. Мало того, что они выступают за свержение Огая с поста босса Портовой Мафии, так они ещё имели наглость окружить его таким большим количеством, буквально загнав в угол. Такое Чуя им не простит. Оттянув пальцем пряжку кожаного ремешка на шее, Чуя поправляет его, давая себе больше кислорода. Он замечает ещё с десяток ублюдков, сидящих за ближайшей кучей ящиков. Колонна слева пролетает ровной дугой, теряя точку опоры, в самый центр столпотворения. Стрелки оказываются без укрытия и с благим матом разлетаются кто куда, пытаясь хотя бы найти глазами своего врага. Задрали бы голову выше, идиоты, думает Чуя, спускаясь по стене на пол. Ближний бой сейчас не эффективен, пистолет практически бесполезен, так что Накахара выбирает самый лёгкий путь для себя. Ноги неудавшихся оппозиционеров застывают в бетоне, провалившись в него по колено. Один тут же вскрикивает, от неожиданности слишком резко дёрнув конечностью, сам же ломая себе кость. Чего и стоило ожидать от простых пешек Мафии, которым только дай в руки автомат — они и рады пострелять в кого угодно. Они не учли способности своего врага. План с окружением был неплох, но исполнение из рук вон плохо. Теперь за свою оплошность каждый из них отплатит жизнью. — Накахара-сан, прошу, не надо! Я не хотел. У меня семья, дети! Я лишь делал то, что мне сказали! Я не хотел. Я не хочу умирать! — завывает самый ближний к Чуе мафиози. Юноша приглядывается, но так и не может вспомнить ни его лица, ни имени. Чуя одним движением ломает ему шею, не утруждая себя долгими раздумьями. Остальные не выдерживают и пары ударов, повторяя судьбу своего брата по несчастью. Вдруг из самого конца зала раздаётся очередь выстрелов, и Чуя в последнюю секунду отражает их, оборачиваясь. Шатаясь, в метрах двадцати пяти от него стоит мужчина, придерживая своё торчащее наружу ребро. Сука, ну как пропустил. Он вылез из под обломков ящиков, очевидно. Если бы не реакция, на одного Исполнителя сегодня бы стало меньше. Кажется, у Мори были бы ещё большие проблемы с кадрами. — Стрелять со спины. Как унизительно. Хотя лучшего я от вас и не ожидал. — Ты и твой босс недостойны моего уважения. Я бы рад увидеть выражение твоего лица, когда я убиваю тебя, да только, боюсь, меня вырвет, — кроваво улыбается мужчина. — Ты закончил? Мне, кажется, пора. Я и так переработал сегодня из-за вас лишних семь минут, — в тон ему улыбается Чуя, поднимая руку с пистолетом, оставленным в этой перестрелке нетронутым. Глаза мужчины закрываются. Он устало отпускает свое ребро, и улыбается, произнося шепотом: "Твоё лицо — это последнее, что я хочу видеть перед своей смертью". И Чуя стреляет. Однако мимо. Пуля пролетает в нескольких сантиметрах от головы мафиози, который широко распахивает глаза и, увидев не менее удивлённое и перекошенное от гнева лицо Чуи, громко и заливисто смеётся, скуля от боли из-за ребра. Чуя был первоклассным бойцом. Его способности было невозможно переоценить. В рукопашном бою ему не было равных, он искусно обращался с холодным оружием, был непобедим в бою со способностью. Но даже у него был недостаток, а именно — огнестрельное оружие. Прицелиться он не мог никогда, будучи слишком эмоциональным, дабы держать дуло ровно. Сейчас с ним это сыграло злую шутку, так как пришедший в себя мужчина, поняв слабость своего противника, резко вскидывает автомат. По залу проносится звук выстрела. В этот раз Чуя не успел заблокировать атаку, но тем не менее он всё ещё не чувствует сквозной дыры в своём теле, а мужчина напротив, так и не успев нажать на курок, безжизненно падает на пол. В его груди видно пулевое отверстие, ровно на уровне сердца. Чуя на секунду застывает, не веря своим глазам, и начинает быстро оглядываться по сторонам. Взгляд цепляет край бежевого плаща и высокую фигуру, возвышающуюся на одной из груд ящиков. — Ты так и не научился стрелять. А я-то думал, что чихуахуа поддаются дрессировке. Голубые глаза широко распахиваются, а рука, обтянутая тонкой чёрной кожей, роняет на бетон пистолет. — Сука, какой же ты мудак.