Антиглянец

«Что мы знаем о самой роскошной мести в истории? Принцесса Диана — одна из самых узнаваемых модных икон XX века, но ни один из ее нарядов не имел столь же скандальной славы, как ее знаменитое «платье мести». Подумать только, как расставания и разводы селебрити влияют на мир моды. Ведь именно после этого выхода, спрос на чёрные платья вырос на тридцать пять процентов по всей Великобритании, а продажи дизайнера Кристины Стамболиан взлетели до небес. Помните, что даже в самые трудные времена ваш стиль может служить надёжной броней». Гарри и Джинни сидели притихшие, словно зашуганные котята. Крик мистера Малфоя бил по ушам и не располагал к светским беседам. Отголоски его воплей были слышны через тяжелую дверь, которая отделяла приемную и его кабинет. От осознания этого не становилось спокойнее, что их что-то отделяет от расправы, которую с упоением проводил главный редактор. Напротив, казалось, что эта несчётная дверь рано или поздно не выдержит и сорвется с петель. Главное, чтобы не ногами вперед Симуса Финигана, которого вызвал Малфой. Настроение Драко не задалось с утра. Как только он появился в офисе, то сразу швырнул на стол Гарри свой ежедневник с такой силой, что он звякнул от удара. В приказном тоне он сказал: – Оцифруй к обеду. Затем со злостью хлопнул дверью и спрятался в своём кабинете. Гарри успел привыкнуть к выпадам Драко, но сегодня что-то было не так. Он выглядел не просто злым. Малфой зашел абсолютно взвинченный и полный презрения. Ледяного спокойствия и ленивых оскорблений не последовало, и это напрягало. Через полчаса в кабинет к Малфою скромно постучался Симус, робкий ирландский парень с детскими глазами, который трудился в отделе связей с общественностью. Судя по его расширенным глазам и дрожащей губе, он догадывался, какая участь ему уготовлена. Спустя десять минут появился Забини, который зашел вальяжной походкой в приемную. Судя по довольному лицу, его совершенно не парит настроение мистера Малфоя. Он живет на своей волне, где нет места беспокойству и сочувствию судьбам других людей. С важным видом он сделал глоток кофе из картонного стаканчика, прочистил горло и без стука переступил порог кабинета главного редактора. Время мучительно тянулось и подходило к обеду. Пока шли разбирательства на повышенных тонах, Гарри посвятил себя заданию от Малфоя. Он перепечатал записи начальника в документ на компьютере. Малфой предусмотрительно заложил закладкой записи с встречи по балу, чтобы Гарри не перерыл весь ежедневник. Однако, Гарри всё равно прошелся глазами по всем страницам. Причина была веская – он увидел рисунки своего начальника, которые тот, судя по всему, делал на полях со скуки во время встреч. Гарри поразило то, как искусно Драко это удавалось. На одной из страниц он как будто расписывал ручку круговым движением. Эти круги наслаивались друг на друга и по итогу превратились в пышную розу с дорисованными чуть позже острыми шипами. Он перевернул страницу и увидел нарисованного кота-сфинкса одними лишь штрихами черной ручки. Далее – наброски архитектурных строений, стаканов, мебели и в самом конце ежедневника, где Малфой не успел сделать заметки, красовались эскизы женских костюмов и платьев. Гарри понимающе улыбнулся одним уголком губ - очевидно, Малфой скучал по своему прошлому. Это было красиво. Пусть Поттер так и не стал спецом в мире высокой моды, но ДНК модного дома «Saint Laurent» он мог вычислить сразу среди других брендов. Первой встречи ему хватило, чтобы понять, что знать этот бренд просто необходимо. Отвлекаясь от рисунков, он допечатывает последний абзац и отмечает, что осталось десять минут до обеда. Предусмотрительно отправив документы на рабочую почту Драко, Гарри запустил их в печать. Остановившись у принтера, который стоял неподалеку от двери Малфоя в стеклянному шкафу, Гарри увидел, как открывается дверь. Из кабинета Малфоя в слезах выбегал Симус. Его лицо было белым как мел, а глаза были красными и потухшими. Он крепко сжимал челюсти, чтобы не впасть окончательно в истерику. Следом показался Забини, который даже не взглянул в сторону сотрудников приемной. Такой же вальяжной походкой, какой шел утром, Блейз прошёл мимо Гарри и направился к лифтам. – Что, черт возьми, происходит? – прошептал Гарри. – Не знаю, — ответила Джинни, – но это не предвещает ничего хорошего. Выждав, когда принтер выплюнет последний лист, Гарри шустро юркнул в приоткрытую дверь в кабинет Малфоя. В нескольких сантиметрах от его лица пролетает граненый стакан, который разбивается о стену. Гарри отшатнулся, его сердце учащенно забилось. Он оглядел кабинет и взгляд остановился на Малфое, стоявшем за столом. Лицо Драко было искажено гневом, его глаза метали молнии. – Я же говорил тебе стучаться, когда хочешь войти. – Мне хотелось передать Вам оцифровки, – как будто оправдываясь, сказал Гарри и в знак поддержки своих слов потряс в воздухе кипой бумаг. – Мог бы дождаться, пока я тебя вызову, – холодно проговорил Малфой. – Мне плевать на твои оцифровки. Гарри опешил от такой грубости. Он никогда не видел Малфоя в таком яростном состоянии. – Что случилось? – осторожно спросил он. – Ничего, что бы тебя касалось, – отрезал Драко. Гарри сглотнул комок в горле. Что же так расстроило Малфоя? Он перевел взгляд на разбитый стакан. Неужели это предназначалось Симусу? – Что будет с Симусом? – спросил Гарри. – Увольнение, – процедил Малфой. – И, если ты не уйдешь сию секунду, с тобой случится то же самое. Гарри мягко посмотрел в его сторону. Голос Малфоя немного осип после нескольких часов разборок, из идеальной укладки выбивались пряди, а бледные щеки раскраснелись от гнева. Он осторожно подошел к столу главного редактора и аккуратно положил на край стопку бумаг. На мгновение они встретились глазами. Взгляд Малфоя был полон усталости. Почему-то ему показалось, что самого Драко тяготит сложившаяся ситуация, и сейчас он пытается с ней справиться. Гарри почувствовал сочувствие, но не стал ничего говорить. Он молча вышел из кабинета, аккуратно прикрывая за собой дверь. Уже по привычке его встречает встревоженный взгляд Джинни. В самом деле, когда она перестанет так переживать? – Что он сказал? – спросила она. – Ничего хорошего, – покачал головой Гарри. – Он уволил Симуса. – Что? – воскликнула Джинни. – За что? – Я не знаю, – покачал головой Гарри. – Но Малфой в ярости. Решив отделаться малой кровью, они отправились на обед. Кафетерий этажом ниже встретил их панорамными окнами, салатовой мебелью и легкой музыкой. Гарри сразу уловил яркие ароматы свежесваренного кофе и выпечки. Перед глазами то и дело мелькал персонал в белоснежных рубашках и бордовых фартуках. Гарри и Джинни заняли столик в самом углу. Девушка бегло пробежалась по меню и остановилась на томатном крем-супе, слойке с маскарпоне и чашке зеленого чая. Гарри в том же темпе заказал пасту болоньезе и капучино. Озвучив заказ, он заметил, как Джинни мельком посмеивается. Ну, да, конечно, капучино. – У меня все хорошо с переносимостью лактозы, так что могу себе позволить, – гордо заявил он, складывая руки на груди. Девушка открыла рот, чтобы что-то сказать, но её отвлёк писк телефона. Она потянулась к своей сумки цвета охра и достала оттуда мобильный с большим пушистым брелком в виде толстого розового кролика. Настала очередь посмеяться Гарри. Джинни бросила на него свирепый взгляд и демонстративно пригладила пух на пузе кролика. Затем, разблокировав, начала читать входящее сообщение: – Теперь понятно, за что был уволен Симус, – сказала она, оторвавшись от экрана. – Он продавал пригласительные на благотворительный вечер, и в списки попала нежелательная персона. Если бы Забини не проверил за ним списки, то это афера вскрылась бы только на вечере. – Откуда такая подробная информация? – удивился Гарри. – Не знал, что на такие светские мероприятия можно купить билет через редакцию. – От Рона, – ответила Джинни, – а как он её получил, то лучше не знать. – На её аккуратном лице проскользнула тень пренебрежения. – Что касается билетов, то нет, не продаются. Обычно отдел связей с общественностью сам формирует списки и рассылает приглашения. Это бесплатно, разумеется. Особенно на благотворительные вечера, потому что по итогу гости тратят больше на аукционе, чем мы вкладываем средств на организацию. Симус хотел подзаработать и попался. Брови Гарри взлетели вверх от удивления. Теперь понятно, что граненый стакан полетел не просто так. Поспорить сложно, но в этой ситуации Малфой был прав. Хотя, кто его знает, какие именно мотивы подтолкнули Симуса к спекуляции. – Неудивительно, что мистер Малфой был в бешенстве, – резюмировала Джинни. Не найдя в себе слов прокомментировать это, Гарри принялся за пасту. Джинни внимательно посмотрела на него и взялась за ложку для супа. Спустя несколько минут она заговорила. – Может, погуляем в выходные? Неделя выдалась напряженной. Гарри поднял на неё глаза, отвлекаясь от тарелки. Щеки Джинни предательски раскраснелись, а взгляд был устремлен в панорамное окно. Её пальцы нервно теребили салфетку на коленях. – Да, было бы здорово, – отозвался Гарри. Джинни повернулась к нему и просияла. – Позовем ещё Рона, пока он не уехал в Копенгаген? Улыбка сползла с её губ, и она рассеяно пожала плечами. – Почему бы и нет?

* * *

Гарри и Джинни возвращались с обеда. На душе Поттера было светло, несмотря на утренние интриги. Ему было интересно обсуждать с Джинни фильмы и футбол. Оказалось, что на этих темах у них схожие интересы и видение. Когда они переступили порог переговорной, Гарри активно жестикулировал и рассуждал по поводу последнего матча. – Я уверен, что «Арсенал» с новым тренером выполнит свою стратегию и вырвет победу из лап «Челси», – говорил Гарри, размахивая руками. Джинни рассмеялась, ее глаза заблестели от веселья. – Ты такой увлеченный! – сказала она. – Я никогда не видела тебя таким оживленным, когда ты говоришь о чем-то другом, кроме музыки. Гарри смутился. Он никогда раньше не задумывался о том, насколько он воодушевляется, когда разговаривает именно о музыке. – Музыка всегда будет моей первой любовью, – пояснил он, – но футбол… Его реплику прервали медленные хлопки. Он перевел взгляд с Джинни на человека, который облокотился на его стол и иронично ухмылялся. – Браво, Поттер, – протянул Блейз. – Кажется, тебе пора влюбиться в моду. Ты же работаешь в «Vogue», в конце концов. Брось свои детские забавы. Вся Британия трепещет от прогнозов нашей редакции, пока ты без толку машешь руками. «Ну и позер», – пронеслось в голове Гарри. Гарри нахмурился, но сдержал ответную колкость. Он не хотел провоцировать Блейза на дальнейшие нападки. – Не забывайся, Блейз, – вмешалась Джинни. – Гарри так же работает в «Vogue», как и все остальные. Блейз снисходительно улыбнулся. – Конечно, работает, Уизли. Но, видимо, не так усердно, как я. – О, да, – процедил Гарри. – Ты так много работаешь, что у тебя масса времени для того, чтобы подслушивать разговоры своих коллег. Блейз пожал плечами. – У меня острый слух. Гарри еще сильнее сжал кулаки, но прежде, чем он успел что-то сказать, Блейз вытащил из портфеля лист бумаги. – Поттер, я подготовил тебе чек-лист дел, – сказал он, протягивая лист. – Убедись, что ты выполнишь их все к концу дня. Я, как твой старший наставник, буду оценивать твой прогресс, – с ехидством подметил он, улыбаясь своей реплике. Гарри скептически взглянул на список. Джинни заглянула ему через плечо и тихонько охнула. Список был нескончаемым и содержал множество мелких и бессмысленных поручений. Чего только стоили пункты «сделать ксерокопии всех печатных снимков за последние три месяца», «рассортировать почту по цвету конвертов», «забронировать конференц-зал для трех разных совещаний». В глазах Гарри заплясала ярость. Последний пункт его просто убил. – «Сложить двести бумажных журавликов из белого дизайнерского картона» – процитировал Гарри, не скрывая раздражение в своём голосе. – Ты серьёзно? – Я очень серьезно, Поттер, – усмехнулся Блейз. – Не шучу. – Он с важным видом поднял указательный палец к потолку, будто делая особый акцент на этом утверждении. – К концу дня на твоем столе должны быть двести бумажных журавликов. Этого будет достаточно для украшений на благотворительный бал. Тебе повезло, что я не попросил тебя станцевать джигу на рабочем месте. Совмещаем приятное с полезным. Джинни взволнованно смотрела то на Гарри, то на Блейза. В ее глазах отражалось опасение, но и поддержка. Блейз, довольный собой, оттолкнулся от стола Поттера и пошел в сторону выхода. И, будто что-то вспомнив, обернулся. – Напомни, во сколько там встреча с галереей? Меня сегодня не будет, будешь лично сопровождать Драко на встрече. Попытайся всё успеть и приступай к работе. И не трать время на мечты о победе над «Челси». Этот матч уже проигран. На прощание он сверкнул своими белыми зубами и скрылся за дверью. Гарри начинал понимать Малфоя, почему в моменты злости тот метал посуду. Будь у него что-то под рукой, он бы точно не промахнулся мимо головы Забини.

* * *

Весь рабочий день Гарри метался по офису со сканами и распечатками. Сейчас он сидел за своим столом с огромной папкой почтовых конвертов. От их разнообразия просто рябило в глазах. Мало того, что у каждого цвета было несколько вариаций по pantone, так у каждого была разная бумага и предназначение. Индиго – на дни рождения, красный – к свадьбам, персиковые – поздравление с рождением ребенка, салатовый – для приглашений на весенние мероприятия. Голова просто шла кругом. Гарри был на пределе своих сил, и ему казалось, что список дел не уменьшается, а только растёт. Когда Джинни подошла к нему, она обнаружила Гарри за своим столом, чуть ли не рвущим на себе волосы. – Как у тебя дела? – спросила она, облокачиваясь на его стол одной рукой. – Всё это абсолютно бессмысленное занятие, – вздохнул Гарри. – Я уверен, что Блейз просто хочет подорвать мне настроение. – Может, стоит показать мистеру Малфою твой чек-лист дел? Я думаю, что он поймёт, что это всё пустая трата времени. Особенно сейчас, когда идет подготовка к балу. – Я не буду жаловаться, – упрямо произнес Гарри. – Пусть сами с Блейзом разбираются что рационально, что нет. Мне просто нужно закрыть эту чертову практику и при первой же возможности я смоюсь отсюда. Джинни скривила уголок правой губы и разочарованно вздохнула. Такое упрямство было знакомо ей не понаслышке. Она сложила руки на груди и уставилась в циферблат настенных часов, которые весели над головой Гарри: – Не забудь, что через час у вас встреча в галерее. Гарри кивнул, даже не посмотрев на неё. Он сосредоточенно перебирал конверты и что-то записывал в блокнот по левую руку. Понимая, что разговор окончен, девушка собралась отойти от стола коллеги, но застыла на месте. Дверь приемной была приоткрыта и в проеме виднелся силуэт. Некто, заметив, что его обнаружили, шагнул в сторону и окончательно скрылся из поля зрения Уизли. Задержав недолгий взгляд на двери, девушка отошла к своему столу, думая, что ей показалось.

* * *

Сегодня в галерее семьи Поттеров было немноголюдно. В будние дни всегда можно встретить небольшую группу из школьников и студентов колледжа, которые готовы прикоснуться к миру современного искусства. Не важно, по своей воли или нет. Лили Поттер всегда говорила, что это занятие далеко не для всех и она рада, что нынешняя система образования обязывает знать хотя бы основы. Лучше один раз увидеть и понять, что это не твоё, чем читать половину семестра курс по искусству в учебниках и возненавидеть это занятие заочно. Однако, нередко бывало, что эти студенты или школьники, которых загнали в музей против воли, пораженно останавливались у картин Эдварда Мунка или миниатюр скульптур Лоренцо Квинн. Такие моменты грели сердце миссис Поттер и в очередной раз убеждали в том, что она делает всё правильно. Гарри по привычке шел за спиной Драко и удивлялся, как гармонично тот вписывался в эту атмосферу: белые высокие потолки, яркие картины известных и нишевых художников, странные скульптуры и местами приглушенный свет. Миновав павильоны импрессионизма и дадаизма, они замерли перед центральной экспозицией в зале футуризма – картиной Джакомо Балла «Влюбленные цифры». Это была абстрактная композиция. Картина словно бы парила в пространстве, создавая иллюзию глубины и объема. В центре композиции величественно возвышались чёрные цифры - восемь, четыре, пять и три, выстроенные в вертикальном ритме. Они казались вылетающими из плоскости холста, обретая ощутимую трёхмерность. Каждая цифра была связана массивными, трубоподобными серыми элементами, придающими работе ощущение пространства и структуры. Фон картины был разделён на причудливые геометрические формы, пересекающиеся и накладывающиеся друг на друга. Яркие зелёные, жёлтые, чёрные и белые пятна создавали динамичный контраст, усиливая впечатление современности и абстрактности. Диагональные жёлтые и чёрные линии, словно молнии, пронизывали композицию, придавая ей ощущение движения и энергии. Несмотря на всю свою абстрактность, картина излучала внутреннюю гармонию и упорядоченность, являя собой единство чисел и геометрических форм. Гарри знал это как отче наш, но никогда не вникал в суть, вылавливая эти фразы во время бранча с родителями. Драко же смотрел внимательно, немного сощурив глаза, как будто смог разглядеть что-то большее. Гарри с опаской посмотрел на часы, проверяя, не опоздали ли они на встречу и, с облегчением отметил, что у них в запасе ещё полчаса. Будет чудом, если они случайно не столкнуться с его родителями. Несмотря на то, что они с мамой договорились, что сохранят в тайне чья это галерея, Гарри трясло от чувства, что правда может вскрыться. Пусть он и привык к закатыванию глаз и язвительности Малфоя, но всё, что касалось его семьи и всех вытекающих вызывало у него тревогу и чувство уязвленности. Именно поэтому, они условились с Лили, что она уйдет за пять минут до начала пресс-конференции и будет наблюдать со стороны. Гарри был ей благодарен. – Как думаешь, – задумчиво произнес Малфой, – что футуристы знают о любви? Гарри неловко покосился в его сторону и немного замялся, прежде чем ответить. Он знал, что Драко часто задавал провокационные вопросы, но с какой целью – пока было не очень понятно. Возможно, подловить на чем-то, как того интервьюера из отеля «Риц»? – Ну, я думаю, футуристы больше были сосредоточены на движении, энергии и динамике, чем на тонких материях вроде любви, – осторожно начал Гарри. – Для них важнее передача ощущения скорости, силы, технологического прогресса. Возможно, они пытались показать, что даже в отношениях между людьми есть эта напряженность, непрерывное движение. Драко задумчиво кивнул, не сводя глаз с картины. – Очевидная и основная мысль этого полотна – любовь слепа. То есть восприятие любовников искажено и то, что они видят – далеко от реальности. Они не видят даже настоящего лица друг друга, находясь в мире иллюзий, в плену своего идеализированного образа. Цифры – отличный инструмент для того, чтобы спрятать вещи, о которых другим знать не обязательно. Создать шифр для реальности, если угодно. Пока мир тянется к опасности, привычке энергии и бесстрашию, чувства продолжают существовать в своем собственном измерении, далеком от суровых реалий.  Гарри, наблюдая за своим собеседником и попытался понять, в чем именно кроется его интерес к этой картине. Внезапно ему стало ясно, что за этой абстракцией скрывается глубокая философская мысль о природе человеческих отношений и о том, как мы воспринимаем друг друга. Повинуясь внутреннему чутью, он решил нащупать в этом разговоре что-то личное. – Вы правы, футуристы вряд ли были экспертами в вопросах любви, – продолжил Гарри. – Но они отлично понимали, что всё в этом мире пребывает в движении, даже самые сокровенные чувства. Эти цифры, стоящие параллельно друг другу – не просто числовые символы, это олицетворение вечного стремления, вечного поиска. Вопрос в том, стоит ли это того, чтобы скрывать очевидное? Если любовь действительно слепа, то мы видим только ту сторону человека, которая соответствует нашим ожиданиям и идеалам. Мы создаем иллюзии и верим в них, иной раз игнорируя реальность. Но в конечном счете, это лишь отражение наших собственных желаний и страхов, скрытых за маской идеализации. – Чувства, как и любовь, – ответил Драко, – это сложные и многогранные явления, которые трудно описать простыми словами. Важно помнить, что каждый видит мир и свои отношения с другими по-своему, и нельзя унифицировать это в один общепринятый шаблон. Именно в этом и кроется трагедия любви – в ее непредсказуемости и неопределенности. Гарри задумался над словами Малфоя, осознавая глубину его мыслей. Он почувствовал, что разговор перешел на новый уровень, касающийся не только образов на холсте, но и внутренних переживаний. Поттер внимательно смотрел на Малфоя, чувствуя, будто балансирует на зыбкой переправе. Одно неверное слово и он рискует рухнуть в бездну при малейшем неверном шаге. – Любовь не укладывается в рамки и не поддается простому описанию. Возможно, именно поэтому футуристы обратились к этой теме – чтобы показать ее сложность, неуловимость. То, что для одних кажется холодными цифрами, для других может быть страстью и трепетом. В конечном счете, все зависит от нашего восприятия. Я ответил на ваш вопрос? Драко встретился с ним взглядом, в котором Гарри уловил отголоски чего-то большего, чем просто академическая дискуссия. – Частично, – криво усмехнулся Драко, – постепенно мы подходим к сути вещей, но смотрим на них под разными углами. Не скажу, что разделяю вашу точку зрения, мистер Поттер, но мне приятно, что ваш мозг способен на малейшие размышления. – Вы хотите сказать, что люди часто упускают истинную суть вещей, видя лишь то, что хотят видеть? – со скепсисом сказал Гарри, давая Драко понять, что он уловил скрытый смысл их разговора. Хочет покрасоваться? Да пожалуйста. – Именно так, – подтвердил Драко. – люди зачастую предпочитают верить в утопии, вместо того чтобы видеть реальность глазами. Но, как говорится, каждому свое. Гарри улыбнулся и насмешливо приподнял брови, уже не старясь быть осторожным. – Вполне возможно, что каждый видит мир в своем собственном свете. Но, как мне кажется, именно в этом и заключается наша уникальность – мы можем по-разному интерпретировать одни и те же вещи. Ведь именно в этом весь интерес. Драко, услышав слова Гарри, знакомо закатил глаза и усмехнулся: – У нас с тобой это особенно заметно. Ты, например, видишь в любом углу героизм, а я вижу там склонность к саморазрушению. И вот это – это действительно уникальность. Гарри рассмеялся, наконец находя их диалог действительно забавным. Больше, чем передергивания Малфоя в процессе разговора забавляло то, как он лавирует от формального к неформальному стилю общения. – Просто признайтесь, что вы завидуете моей способности к оптимизму.   – Увы, мне чужда твоя склонность витать в облаках, мистер Поттер, – с иронией произнес Драко, смотря на собеседника в упор. – Предпочитаю держаться реальности и признавать, что герои не всегда безупречны, а жертвы – не всегда невинны. – Неужели мы с вами настолько разные, что не можем найти точки соприкосновения? – с наигранной грустью спросил Гарри. – Я-то считал, что нас хоть что-то объединяет. – Неужели? – приподнял бровь Драко. – Наша неспособность держать язык за зубами? – Кажется, – добавил Гарри с насмешкой. Слово сорвалось с губ парня прежде, чем он успел обдумать его. От этого отчего-то потеплело на душе. Гарри ловил каждое слово Малфоя, любуясь искрами в его глазах. – Ты действительно так думаешь? – хмыкнул Драко. – Я бы сказал, это твоя исключительная особенность, Поттер. С этими словами он повернулся к нему спиной и пошел дальше, словно интуитивно следуя в конференц-зал галерее. Гарри мягко улыбнулся ему в след, шагая за ним, чтобы при необходимости скорректировать маршрут босса. Он не смог спрятать свою улыбку. Хотелось продолжать препираться и выкручивать этот диалог до победного, но Гарри вовремя понял, что у них не так много времени и стоит поторопиться. Когда они вошли в конференц-зал, Гарри огляделся и отметил небольшую съемочную группу редакции. Все действительно казалось камерным и даже маленький штат, который добрался до места съемки за два часа раннее располагал к тому, что всё пройдет достаточно приватно. Пробежавшись глазами по помещению, Гарри увидел, как у картины, которая была в центре, спиной стоял лысый смуглый мужчина и миниатюрная фигура женщины с пышными рыжими волосами. Сердце Гарри пропустило удар и он больно закусил губу, сверяясь со своими наручными часами. Они пришли на пять минут раньше, вот чёрт. – Даррен Маккой, – окликнул мужчину Драко, подходя ближе к людям у картины. – Как приятно познакомиться с вами лично, – сказал он, протягивая руку в жесте рукопожатия. – Драко Малфой. И уточнений не требовалось. Даррен широко улыбнулся и пожал холодную ладонь главного редактора. — Очень приятно, Драко, — ответил Даррен. — Я много слышал о вас и успехах «Vogue» в последнее время. — Надеюсь, только хорошее? — спросил Драко с улыбкой. Даррен рассмеялся: — Не всегда. Но это лишь подтверждает вашу репутацию. Обменявшись любезностями, Драко обратил внимание на женщину рядом. Она сдержанно улыбалась их беседе и внимательно рассматривала Малфоя, что не укрылось от его внимания. Гарри затаил дыхание, ожидая, как всё обернется. С шеи матери свисал ланьярд с беджем, где гордо красовалось «Лили Поттер. Куратор выставочного комплекса». Гарри почувствовал, как кровь отхлынула от его лица. Драко повернулся к Лили и протянул ей руку. — Вы должны быть Лили Поттер. Я много слышал о вас и вашей работе в области современного искусства, — сказал он, его голос был полон того же очарования. «Конечно…», — со злостью подумал Гарри, прожигая глазами профиль босса. — «Ты видишь её буквально первый раз в жизни, а уже много слышал о ней…Икона обходительности». Лили медлила всего мгновение, словно оценивая его, прежде чем протянуть свою тонкую руку. — Спасибо, мистер Малфой. Приятно познакомиться с вами, — сказала она ровным тоном. «Мистер Малфой». Гарри знал, что его мама намеренно держала дистанцию. И он благодарен ей в очередной раз. Драко продолжал светскую беседу с Лили, проявляя любезность и интерес. Гарри наблюдал со стороны, его сердце грозило выскочить из груди. Он никогда не думал, что Драко сможет вот так разговаривать с его матерью. Улучив момент, Гарри отправился к съемочной группе проверить всё ли готово к записи. Спустя пятнадцать минут, Драко и Даррен уселись на красные кресла друг напротив друга и начали обсуждать новую коллаборацию. На мгновение Гарри успел выдохнуть и посмотрел в сторону матери, которая стояла поодаль, не отсвечивая в кадре. Почувствовав взгляд сына, она повернула голову в его сторону и виновато улыбнулась ему. Гарри махнул головой и искренне улыбнулся, давая понять матери, что всё хорошо. Когда съемка закончилась Даррен, Драко и Лили что-то оживленно обсуждали. Гарри почувствовал себя неуютно, хотя его мама довольно быстро расслабилась, увлеченно рассказывая что-то своим собеседникам. Облокотившись на стену спиной, Гарри наблюдал за этой картиной и лихорадочно старался сообразить, что ему делать дальше. Ему не давало покоя то, что когда между ними с Малфоем мелькает какой-то намек на взаимопонимание, происходит что-то, что обнуляет этот прогресс. Его размышления прервал голос Малфоя, который подгонял всю команду быстрее собираться и покинуть помещение. — Мистер Поттер, — протянул он, — ваш рабочий день на сегодня закончен, можете быть свободны. Тон был ровным, без издевки и малейшего интереса к его персоне. Гарри расправил плечи, намереваясь скорее покинуть галерею. Но чувство беспокойства не покидало его. С одной стороны, оставлять босса вместе со своей матерью не лучшая идея, с другой — ждать её или вклиниваться в разговор ещё хуже. Вспоминая, что у него осталось незавершенное дело с журавликами, он решил поехать в офис. Вскоре Даррен извинился и, сославшись на свои срочные дела как креативного директора «Dr Martens», тоже покинул их компанию. Миссис Поттер и Драко остались одни. — Ваша галерея действительно впечатляет, — вдумчиво произнес Драко, — но как будто не хватает свежего взгляда. — Да, я понимаю, о чем Вы, — со смехом в голосе ответила Лили, — но «свежий взгляд» в этом совершенно не заинтересован. Что поделать, потянуло сына в моду, кто я такая, чтобы ему мешать? Драко понимающе кивнул. — А Вы не любите ходить вокруг да около? — Не люблю, — непринужденно согласилась она. — Это что касается работы, — она сделала паузу и продолжила, — и других, более личных вещей тоже. — Почему не спросите напрямую о том, что Вас интересует? — Парировал он, удерживая непринужденную атмосферу, которая выстроилась в беседе после съемок. — Я спрошу, — мгновенно отреагировала она. И, чуть помедлив, добавила, — как у него дела в редакции? Драко посмотрел на эту женщину с теплом в глазах, узнавая в ней некоторые черты собственной матери. — Гарри? — задумчиво уточнил Драко, придерживаясь стратегии светских бесед — он хорошо справляется.

* * *

Гарри возненавидел этих журавликов всем сердцем. Когда он вернулся в редакцию, многие сотрудники уже разошлись по домам. Где-то на сотой птице он понял, что разошлись абсолютно все. Он нехотя посмотрел на часы и увидел, что время близится к восьми вечера. После этого абсурдного дня ужасно клонило в сон. Парень скомкал ещё один лист бумаги и кинул его в мусорку. Где-то час после возвращения он убил на видеоурок в интернете, второй — на пробные копии оригами. А на третий час, начали получаться вполне себе неплохие журавлики. Поттер поправил очки и принялся сворачивать сто первого. Дверь приемной хлопнула и он удивленно поднял глаза. На пороге стоял Малфой с большой зеленой папкой в руках. — Домой не собираешься? — со скепсисом произнес он, оглядывая стол Гарри, который утопал в бумажных птицах. — Ага, примерно через девяносто девять журавликов, — обреченно ответил он, не находя в себе силы на более оригинальный ответ. Малфой ничего не ответил и скрылся за дверями своего кабинета. «Что ему делать в такое позднее время в офисе?» — пронеслось в голове Гарри. Он, конечно, был наслышан от Джинни и Рона о трудоголизме босса, но не мог представить, что после съемок и общения с его мамой тот вернется в офис. Чтобы немного взбодриться, Гарри достал наушники и включил «AC/DC». Да, «Highway to Hell» определенно поможет ему взбодрится. Первое время это действительно спасло и ему даже удалось в ускоренном режиме свернуть несколько птиц. Однако, он был напрасно уверен в своей устойчивости. Когда стрелка часов коснулась половины десятого, Драко вышел из своего кабинета, запирая его на ключ. Он посмотрел на рабочее место Поттера и застал его спящим на своем столе, уложив голову на руки. Мимолетный взгляд, брошенный на бумажные журавлики, заставил его безмолвно двинуть губами, пересчитывая каждую фигуру. Сто девяносто девять. Затем он подхватил стул из-за стола Уизли и поставил его напротив стола Гарри. Драко взял лист бумаги и попытался свернуть птицу, но вместо стойкого журавлика получился погнутый лебедь. Чертыхаясь, он бросил испорченную копию в мусор к своим неудавшимся собратьям. Спустя несколько попыток, он свернул одного журавлика и поставил его перед Гарри. После этого, он нашел его мобильный среди кипы бумаг и, довольно ухмыльнувшись отсутствию пароля, поставил на нем будильник. Спустя полчаса Гарри проснулся от визга мобильника и от неожиданности чуть не опрокинул всех журавликов и стакан с кофе на своем столе. Он протер глаза и поправил съехавшие очки. Парень точно помнил, что кофе на его столе не было. Пересчитав журавликов, он с гордостью отметил, что их ровно двести. Как он мог уснуть, закончив свою работу и не заметить этого? Его взгляд упал на стул Джинни, который стоял напротив него, а затем метнулся обратно к кофе. Поттер слабо улыбнулся, уложил журавликов в отведенную для них коробку, вернул стул на место и с благодарностью подхватил стаканчик с кофе, отправляясь домой.