Двенадцать

Потребовалась целая неделя для того, чтобы Альбедо смог прийти в себя и смириться с тем фактом, что он с какого-то перепугу встретил своего истинного. Ладно, неделя нужна была ему не только для этого. Течка, обычно длившаяся с перебоями дней пять, на этот раз решила выместить на омеге всю свою, видимо, злость. Эта неделя была настоящим адом, состоящим из стонов, переходящих в всхлипы, слез, что, не останавливаясь, текли из глаз, жара, поднимающегося и опускающегося так резко, что Альбедо выворачивало от резкой смены температуры собственного тела, и неистовой дрочки. К концу недели вся его постель буквально плавала в естественных соках и это было так неловко и мерзко одновременно, что тошнота уже даже не могла выходить изо рта; она просто застревала где-то в горле и давила на гортань, заставляя парня задыхаться. Альбедо казалось, даже бета смог бы почувствовать, что что-то не так, если бы зашел к нему в комнату. Она вся провоняла жгучей похотью. Обычно течка просто выбивала из колеи и мучала несколько дней, заставляя желать принять в себя что покрепче и крупнее, чем собственные пальцы или же другие приспособления. Течка Альбедо хотела его убить, не иначе. Когда она поутихла, парень даже сначала не поверил. Он принял это за сон и еще минут сорок неподвижно лежал в кровати, стараясь даже дышать через раз. Все тело обмякло и стало ватным, а взгляд был мыльным и не мог сфокусироваться на чем-то одном. Альбедо понял, что произошло, лишь когда, громко и болезненно застонав, попытался подняться с постели, но потерял равновесие и кубарем скатился на пол, больно ударившись спиной об пол. Отрезвленный этой резкой болью, омега часто задышал, не веря в то, что его мучения наконец закончились. Он открыл рот, чтобы поглубже вдохнуть душного, спертого воздуха, но получилось лишь закашляться. Из-за чрезмерной концентрации феромона в воздухе дышать было практически невозможно. Он был густой и тяжелый. Альбедо понял, что, если он останется в комнате, в конце концов его тело поймет, что что-то не так и опять вызовет течку, поскольку окружающая обстановка благоприятно способствовала этому. Ноги все еще не слушались, поэтому омеге пришлось ползком добираться до двери и дрожащей рукой открывать ту. Вывалившись в гостиную, совмещенную с кухней, Альбедо жадно принимается хватать ртом чистый воздух и тихо стонет от радости, когда его легкие наконец немного очищаются и из горла исчезает ком. Оперевшись рукой о стену, Альбедо поднимается, оставляя дверь в спальню открытой на распашку, а сам медленно двигается к окну. Открыв то одним резким движением, Альбедо хватается за раму. Когда в нос ударяет волна свежего воздуха, голова идет кругом и весь мир будто кренится вправо. Обессиленно осев на пол, Альбедо обхватывает оконную раму снизу и, высовывает голову из окна, стараясь заглотнуть как можно больше воздуха с улицы. Головокружение ухудшается, но омега рад, что он, наконец, перестал чувствовать возбуждение, от которого ему уже становилось плохо. Надышавшись кислорода, Альбедо предпринимает попытку встать на ноги, но в глазах резко темнеет, и он отключается, ничком падая на пол. Его тело полностью вымоталось за эту неделю. Он практически не ел, мало пил и еще меньше спал. Его руки все в ссадинах и серьезных мозолях, а во рту остался мерзкий солоноватый привкус. Альбедо даже знать не хочет откуда он там. Это слишком стыдно и отвратительно. Если бы была такая способность — забывать все, что происходит в течку, Альбедо бы с радостью ей пользовался. Но, к сожалению, он помнит большую часть. И от этого ему хочется плакать. Когда он снова открывает глаза, на улице уже темнеет. В квартире холодно из-за открытого окна, но, поднявшись с пола, Альбедо чувствует себя намного лучше. Его слегка потряхивает, хочется пить и урчит живот, но в общем и целом он здоров и жив, а еще почему-то чувствует себя отдохнувшим. В любом случае, Альбедо не собирался думать об этом. Его дурацкое тело омеги не раз и не два подводило его, так что он просто привык. Первым делом Альбедо сходил в душ. Несмотря на жажду и голод, больше всего омегу волновало то, что он ощущал себя грязным и испорченным. У него не было сил даже сменить одежду, поэтому его любимая домашняя футболка и шорты насквозь не только пропахли его запахом, но еще и стали влажными от естественных соков и пота. Скорчившись от омерзения, Альбедо, ни на секунду не задумываясь, отправил любимые вещи в мусорное ведро. Правда вот после душа достал их оттуда и закинул в стиральную машину. Будет плохо, если он выбросит их в таком виде, в котором они сейчас. Из-за его запаха может произойти все, что угодно. Альбедо не хотелось бы потом видеть в чате дома вопрос кто выбросил одежду, от которой за версту несет сексом. Это было бы неловко. Ему пришлось вылить на себя всю банку скрывающего запах геля, чтобы убедиться, что от него больше не пахнет. На руках остались мозоли и из-за воды они размякли, а некоторые даже повредились. Было больно, когда мыло попадало в рану, но Альбедо убедил себя в том, что это его карма за то, каким он родился. После он нашел у себя в ящиках несколько пачек заварной лапши и съел штуки четыре, пока не начал кашлять от переедания. Чайник, наполненный фильтр и двухлитровая бутылка воды были осушены за считанные минуты. Набив желудок, Альбедо достал аптечку и принялся обрабатывать мозоли. Размазывая мазь по пальцам, Альбедо вспомнил, что ее ему дала Шэнь Хэ, сказав, что она помогает гораздо лучше, чем то, что продается в аптеках. И правда, обычные мозоли заживают около двух недель, но тут вряд ли дело дойдет даже до одной недели. Вспомнив об этом, омега невольно расплылся в мягкой улыбке. Но она тут же спала, стоило ему вспомнить того альфу. Как так получилось, что, учась в одном и том же заведении, они ни разу друг друга не видели? По крайней мере, Альбедо не мог вспомнить, если таковые моменты вообще были, а это о многом говорит. Он, наверное, старше курсом, раз у них не было совместных пар. Задумавшись об этом, Альбедо не замечает, как выдавливает чуть больше, чем нужно, мази, и большая ее часть соскальзывает с пальца прямо на открытое бедро. Приятный холодок заставляет по телу пробежаться рою мурашек. И тут же в голове всплывает тот ужас, который он испытал, когда этот альфа придержал его от того, чтобы Альбедо уткнулся ему в плечо. Он…высокий. И красивый, если быть честным. Интересно…он его помнит? Вздохнув, Альбедо размазывает мазь по рукам и с силой шлепает себя по щекам, пытаясь привести в чувства. Наверное, он не совсем отошел от течки, иначе что за странные мысли? Абсолютно не важно высокий он, красивый и является ли его истинным, Альбедо уже убедил себя в том, что от альф никогда ничего хорошего ждать не надо. Истинные они или нет…какой смысл об этом думать? У того альфы был гон, а значит он, скорее всего, ничего не помнит о том дне, когда они столкнулись. Может, это и к лучшему. Альбедо уже думал о том, чтобы сходить в больницу и спросить может ли он разорвать эту связь. Течка как раз закончилась. Самое время. На дворе был уже вечер, но Альбедо все равно позвонил Линетт, чтобы рассказать подруге о своем состоянии. Девушка явно была вымотана, ее голос немного сипел и Альбедо предложил ей сходить прогуляться. Линетт отказалась, но спросила не мог ли он прийти к ней, потому что дома ей скучно. Поразмыслив немного, Альбедо ответил согласием. Сидеть дома ему не хотелось, а увидеться с подругой он только рад. Уходя из дома, Альбедо все же решил закрыть окно, но оставить маленькую щелочку, чтобы свежий воздух не прекращал поступать внутрь. На самом деле ему было немного страшно от того, что, если он закроет окно целиком, то, вернувшись, обнаружит свою квартиру в том состоянии, в котором оказался его комната во время течки. Головой то он, конечно, понимает, что это бред и такого быть не может, но от тревожных мыслей так просто не убежишь, поэтому, как параноик, проверив перед выходом все вокруг и убедившись, что запаха стало гораздо меньше, с ноющим сердцем омега выходит из квартиры и направляется в сторону дома своей подруги. До дома Линетт идти буквально несколько минут, но, как оказалось, Альбедо не был готов к тому, что вечером на улице, помимо него, будут еще люди. Поглубже запахивая свою толстовку на молнии, которую он напялил перед самым выходом, предполагая, что на улице будет холодно, омега почему-то все равно чувствовал себя ужасно уязвимым сейчас. Наверное, сказалась слишком бурная течка, решает он, резко отворачиваясь, когда пересекается взглядом с каким-то прохожим. Он, наверное, смотрел даже не на него, но все равно было неуютно. Ускорив шаг, Альбедо и не замечает, как начинает бормотать себе под нос: «просто не смотри, не смотри». Увидев друга, Линетт всего на секунду впадает в какой-то странный ступор, но быстро берет себя в руки и придает своему лицу типичное никакое выражение. Она просит его не шуметь сильно, потому что ее брат только недавно уснул и может проснуться от малейшего скрипа. Когда Линетт закрыла дверь, Альбедо шумно выдохнул. Сразу стало легче раз в двести. — Как твоя течка? — спрашивает подруга, пока Альбедо разувается. — Дольше, чем обычно, — тихо отвечает ей омега, — и хуже. Мне казалось, я умру. — Я вижу, — Альбедо не понимает о чем она, пока не поднимает глаза на бету и не видит в их отражении собственное лицо. Он всегда был таким…изможденным? — Ха, — нервно усмехнувшись, Альбедо наконец расправляется со своими ботинками и кивает в сторону, — не хотелось бы говорить об этом в коридоре. — Яблочный пирог, — омега удивленно выгибает бровь, не понимая к чему это сейчас было сказано, — будешь? Он теплый. — Давай. Хотя кухня находилась не так далеко от гостиной и отделялась от нее лишь аркой без двери, видимо брат Линетт не настолько чутко спит, чтобы просыпаться от тихих разговоров, поэтому они обосновались на кухне, а не пошли в комнату к бете, как Альбедо думал. Первое время они молчали, потому что Альбедо был занят тем, что наслаждался пирогом и старался не думать о своих дрожащих пальцах, а Линетт, сидя рядом, не отрывала от него изучающего взгляда, иногда посматривая в сторону, на закрытую дверь в комнату брата. С пирогом было покончено не быстро. Несмотря на то, что Альбедо дома смел четыре пачки заварной лапши, пирог подруги был в миллион раз вкуснее, поэтому он смел практически половину, только потом осознав, что, наверное, Линетт готовила сладость не для него и, вообще-то, у нее есть два брата. Альбедо не стал извиняться за свою прожорливость. Линетт все равно бы не приняла его извинения и только разозлилась бы на то, что он вообще посмел за что-либо извиняться в своей ситуации. — Горо мне рассказал, — Альбедо давится пирогом и закрывает рот, пытаясь откашляться. Это было слишком внезапно. Линетт пододвигает к другу кружку с горячим чаем, и он выпивает ту практически залпом, зажмуриваясь, когда кусок пирога туго спускается по гортани. — В плане? — немного нервно уточняет омега. — Он сказал, твоя течка началась из-за альфы, — глаза подруги на секунду темнеют, словно она знает о ком идет речь, но это бред, поэтому Альбедо списывает это на свою усталость, думая, что ему просто показалось. — Не из-за альфы, — мотает головой парень, но Линетт издает смешок, означающий, что она ему не верит, — нет, я серьезно, никаких альф. — Ладно, — усмехнувшись в чашку, соглашается подруга, — как скажешь, — пауза, — никаких альф. — Но настолько сильной он была из-за альфы, это факт. Альбедо знает Линетт достаточно долго. Дольше, чем всех остальных своих друзей. Поэтому ей он может выдать пару-тройку своих секретов, не боясь, что на него будут смотреть с жалостью. Линетт очень рациональная. Иногда даже излишне. Но именно это Альбедо в ней и нравится. Она никогда не будет делать поспешных выводов, не разузнав о ситуации с разных сторон. И ее советы всегда нейтральны, что тоже очень важно для омеги. — Что за альфа? — с какой-то нервозностью вопрошает подруга, но Альбедо не замечает этой странности в ее голосе, поэтому отвечает совершенно спокойно: — Не знаю, — вздыхает парень, — никогда его раньше не видел. — Но ты в порядке? — Альбедо кивает, — Он тебе ничего не сделал? — Нет, — потянувшись к недоеденному куску пирога, говорит омега, — мы разошлись слишком быстро, я даже толком не рассмотрел его. Это, конечно, была ложь, но Линетт не обязательно знать, что ошеломленное, покрытое испариной лицо того альфы у него выжглось на сердце и теперь, даже если он захочет, то вряд ли сможет забыть эти горящие золотом глаза. От воспоминаний Альбедо чувствует, как кончики его ушей начинают гореть, но внутри все сжимается, принося боль. Он не должен забывать о том, что альфы — опасны. Никакое лицо не сможет скрыть то, что находится у них внутри, а именно — их животные инстинкты. Умением переводить темы Альбедо не обладает, но благо Линетт его за это не винит. Он интересуется как у нее вообще дела и было ли что-то новое за всю ту неделю, пока он находился в оргазмическом трипе и не мог даже взять телефон в руки, потому что они были заняты другим. Подруга явно не спешит делиться чем-то, останавливаясь на каких-то уж совсем дурацких моментах по типу того, что они написали какую-то контрольную, а Горо успел поцапаться с Итто, но они помирились в тот же день, поэтому даже рассказывать было, по факту, нечего. Альбедо уже готов был спросить у подруги что именно ее беспокоит, потому что, глядя на то, как часто она начала поглядывать в сторону комнаты брата, ему стало не по себе, но он не успел даже рта раскрыть, как Линетт, издав что-то наподобие уставшего, полного отчаяния вздоха, закрыв лицо руками, выдает ему: — У моего брата проблема. — М? — Альбедо знает про Лини довольно мало, чтобы как-то поддержать подругу, но раз уж она решила поговорить об этом, значит это что-то серьезное, — помимо того, что он дурак? — Это вообще не проблема, — натянуто смеется она, — я говорила, почему он дурак? — Вроде нет. — Он помешан на одном альфе, — Альбедо сводит брови, непонимающе уставливаясь на подругу. Разве…разве Лини не бета, как и она? Какой тогда в этом смысл? — и когда я говорю «помешан», я имею в виду то, что значит это слово. — Оу, — большего из себя омега выдать не смог, — насколько все плохо? — Настолько, что этот придурок заявился к нему, когда у него был гон, — когда Линетт произносит это, Альбедо неосознанно вздрагивает. Даже для омег гон альф может быть опасен, а он бета. Он идиот? — да, — неожиданно говорит девушка, — я вижу вопрос на твоем лице. Он идиот. — С ним все нормально? — обеспокоенно выдает омега, — в смысле, это могло плохо кончиться. Он в порядке? — Да, — вздох, — но есть другая проблема, — Альбедо молча дожидается, когда она продолжит, — он уверен в том, что после того, как гон этого альфы пройдет, он прибежит к нему, чтобы извиниться. — А он… — Самый мерзкий человек, которого я когда-либо встречала, — Линетт произносит этот с такой холодностью и злостью, что у Альбедо не остается никаких сомнений — этот альфа и правда худший из худших. — Разговаривать с ним бесполезно, как я понял? — Линетт кивает. Альбедо откидывается на спинку стула, на некоторое время уходя в раздумья, — А этот альфа… — Мы знакомы с детства. Лини помешан на нем уже четыре года и сколько бы я не твердила, что его чувства бесполезны, он меня не слушает. У Линетт явно накипело. Альбедо чувствует острую необходимость помочь подруге в решении ее проблемы. Она почти никогда не делится тем, что происходит в семье. Если она рассказала ему, значит доверяет. Если доверяет, Альбедо не может придать ее доверие. — А тот альфа? — Линетт поднимает взгляд на друга и почему-то он видит в нем не ненависть, как буквально несколько секунд назад, а настоящую апатию. Будто ей совершенно все равно на того, о ком был вопрос. — Я уверена на сто процентов, что у него даже мысли не промелькнет о том, чтобы извиниться перед ним. Или хотя бы позвонить и узнать, как он себя чувствует. Ему плевать, понимаешь? Мой брат для него просто как удобное животное под боком, не более. А он верит ему и надеется…не пойми на что, — Линетт произносит это и ее голос срывается на дрожь. Поймав себя на излишней слабости, девушка делает вид, что кашляет, чтобы прийти в себя, но Альбедо уже услышал этот надлом. И из-за этого его сердце предательски заныло. Альбедо думал, они продолжат этот диалог, когда Линетт немного придет в себя, а он сможет переварить услышанное, но нет. Спустя пару минут бета выдает «ладно, забудь, это просто обсуждение чужой жизни за спиной, это неправильно». Она, конечно, права, но Альбедо бы хотелось, чтобы его подруге стало хоть чуточку легче. — Линетт. — Ты пойдешь завтра в колледж? — от резкой смены темы омега чуть теряется. — Э…да, мне лучше, так что пойду. — Ясно, — пауза, — хорошо. Альбедо хочет сказать что-то еще, но не успевает. Линетт предлагает им закругляться, оправдываясь тем, что она устала и собирается спать. Спорить омега не стал. Он понял, что подругу сейчас лучше оставить наедине со своими мыслями, поэтому, несмотря на то, что в груди поселилась горькая обида от того, что его выгоняют, он все же не стал говорить об этом Линетт. Уже стоя в дверях они договариваются о том, чтобы пойти на учебу вместе. Альбедо прощается с подругой и накидывает капюшон от толстовки на голову, когда вдруг позади беты слышится скрип и в коридоре возникает фигура ее брата. Альбедо видел Лини всего пару раз, но не узнать его довольно сложно, учитывая тот факт, что они с Линетт — близнецы. Лини что-то сонно ворчит, ежась всем телом, зевает во весь рот и, приоткрыв глаза, направляется прямиком к ним, чтобы, видимо, что-то сказать сестре. Но на середине пути застывает, на мгновение переставая даже дышать. Альбедо такой резкой смены настроения не понимает, но, взглянув на Линетт, у него пошел мороз по коже. Потому что, кажется, она как раз поняла, почему он вдруг замер, как громом пораженный. — Я позвоню тебе с утра, — быстро проговаривает подруга и буквально-таки выпихивает Альбедо за порог, захлопывая дверь. Пребывая в каком-то странном настроении, омега еще несколько секунд стоит, тупо пялясь на закрытую дверь. И когда он приходит в себя, до его ушей долетают обрывки разговора двух родственников: — Лицо проще сделай, — это Линетт. И она явно недовольна. — Ты прикалываешься?! — возмущается Лини, — Что б я эту рожу больше в жизни тут не видел! — Альбедо — мой друг. — Мне похуй! — уже не сдерживается бета, — Никогда, слышишь меня, никогда больше не приводи сюда эту мерзость! — Лини! — Что?! Дальше Альбедо слушать не стал. Развернувшись, он за считанные секунды оказывается на улице, только на холоде понимая, что на самом деле у него поднялась температура от нервов. Лини ему не нравится, это факт. Но Альбедо его считал просто немного глуповатым братом своей подруги. За что? Почему он говорит о нем так? Вспомнив недавний разговор с Линетт о каком-то альфе, Альбедо вздыхает. Может Линетт зря волнуется. Судя по тому, что он услышал о себе, его брат с тем альфой — два сапога пара. В смешанных чувствах Альбедо направляется к своему дому. По крайней мере, в этих четырех стенах никто не назовет его мерзким. Он уже и забыл какого это — когда к тебе относятся, как к мусору. Лучше бы и не вспоминал. Бесит. И горло сдавливает от обиды. Черт.