Двенадцать

Резко распахнув глаза, Итер лежит в прострации какое-то время, пытаясь понять сразу несколько вещей. Во-первых, сколько сейчас времени, во-вторых, где он, и в-третьих, что вчера было. Воспаленный после бурной ночи мозг парня мог предположить ответ лишь на третий вопрос. Скорее всего, как обычно, он нажрался после выступления, зацепил какую-нибудь красотку или красавчика из толпы, и на радостях удалился вместе с жертвой в ее апартаменты. Впрочем, звучит логично и правдоподобно и, что самое главное, ушел он точно не с Лини. Комната младшего была давно изучена вдоль и поперек, Итер узнал бы ее даже по пыли на подоконнике. Комната, в которой он проснулся, была незнакомой. Слава богу, одна из целей на ночь была выполнена. Он переспал с кем-то, кто не Лини, это почти победа. На первый вопрос ответ тоже нашелся довольно быстро. Стоило лишь выпутаться из чужих загребущих рук вместе с одеялом, покинуть траходром и найти в куче, сброшенной вчера в порыве страсти, практически разряженный в ноль мобильник. Часы показывали почти час дня. Секундное удивление сменилось крошечной совестью, от остатков которой Итеру все никак не удается избавиться. Люмин писала ему в четыре утра с вопросом придет ли он домой и интересовалась все ли у брата в порядке. Телефон почти сел, поэтому Итер решает не отвечать сестре, а просто поехать домой и лично ей ответить, что самое плохое, что с ним может случиться, уже случилось, а все остальное не так важно. Кажется, мысль о скорейшем уходе на радостях настигло устройство раньше, чем Итер соизволил вызвать такси до дома. Тихо выругнувшись себе под нос, парень осматривает незнакомую комнату на предмет розеток и, о чудо, находит ее с воткнутой вилкой. Осторожно обойдя сопящую незнакомку, уткнувшуюся в подушку, словно она хотела задохнуться, Итер проверяет провод на наличие подходящего разъема для мобильника и, обнаружив, что зарядка подходит, ставит телефон заряжаться. Это не должно занять много времени, процентов пяти ему должно хватить на то, чтобы зайти в приложение и заказать машину, большего ему и не надо. Пока Итер ждет, потихоньку начинает собирать с пола собственную одежду, накидывая ту на себя. Очень удачно на шкафу ночной подруги оказалось зеркало. Итер высматривает у себя на шее парочку засосов, от чего раздраженно цыкает, взъерошивает собственные волосы и приходит к выводу, что в мятой одежде и синяками под глазами он выглядит не «супермега», но все-таки хуево. Телефон издевательски показывает три процента как раз в тот момент, когда хозяйка квартиры, повернувшись на бок, зевает во весь рот, приоткрыв глаза. — Уже уходишь? Знала бы она, как Итера заебал этот вопрос. Бесит просто до невозможности. Кажется, единственный, кто никогда его не задает — это Лини. Да и то просто потому, что он знает его адрес и, если что, всегда может наведаться в гости. Люмин его просто обожает, поэтому пустит, даже если Итер скажет ей этого не делать. Мысль о сестре немного остудила вот-вот озверевшего парня. Он натянуто улыбается, коротко угукая. Юная ночная обольстительница приподнимается, садясь на кровати, и Итер невольно задерживает взгляд на ее золотых волосах, слегка спутавшихся после бурной ночи. Девушка крутить головой, разминая затекшие мышцы, а до Итера доносится слабый запах свежих персиков. Теперь понятно, почему он выбрал именно ее. Итеру всегда нравились омеги именно с фруктовым запахом, он не приторный и во время секса, даже если и становится гуще, никогда не давит на легкие. Да, даже пьяным вдрызг он не отходит от своих вкусовых предпочтений. Забавно. — Полагаю, номер мне ты свой не оставишь? — она тихо смеется, глядя на то, с каким нетерпением Итер смотрит в свой телефон, на котором уже было четыре процента заряда. Смахнув золотую шевелюру с плеч, а после перекинув ту на правое плечо, она игриво вздергивает бровями, как бы намекая на то, что не прочь повторить ночное рандеву еще раз. — Прости, — без капли сожаления в голосе произносит парень, наконец вытаскивая провод и убирая телефон в карман, — не люблю заводить постоянных партнеров. — По тебе видно, — это было последнее, что Итер услышал от нее в то утро. Девушка проводила его до двери и как бы невзначай намекнула, что, если ему захочется, в следующий раз она может сделать вид, что не знает его, а значит постоянным сексом это уже нельзя будет назвать. Про себя Итер поставил напротив нее пометку «навязчивая», на предложение ответил неопределенным мотком головой и ушел, не оглядываясь, забывая, как выглядела омега уже через десять секунд, после того, как вышел на улицу. Пока едет в такси, Итер перебирает у себя в голове сохранившиеся со вчера остатки воспоминаний. Препирания со Скарамуччей, гневный взгляд Кадзухи, неприятный по ощущениям разговор с Венти и фраза Сяо о том, что он слишком мерзкий для отношений; первый провал, крики толпы в ушах, брякающий звук падения микрофона и литры виски в горле, обжигающие изнутри; снова провал, после которого воспоминания превращаются в маслянистые краски, размазанные по холсту: яркий запах спелых персиков, горячее, плавящееся тело под ним и стоны, звук которых Итер не помнит. Неосознанно в голове всплывает Лини. Надо бы по возвращению домой написать ему, спросить как добрался и не случилось ли чего. Он не переживает, что с ним могло что-то случиться, ему страшно, что в один из дней Лини не захочет его видеть, потому что у него кто-то появится. Итеру нравится его взгляд преданного щеночка. Он хочет, чтобы Лини оставался таким до тех пор, пока он ему не надоест. Это как воздух. Необходимость. Путь домой кажется сверхзвуковым прыжком, настолько это было быстро. Распрощавшись с нагретым салоном, Итер выходит на улицу, хлопнув дверью, прикрывает зевок ладонью и ежится, когда его приветствует разгульный ветер. Погода скверная. Провернув ключ в замочной скважине, Итер вваливается в коридор, промазывая и попадая по выключателю лишь с третьего раза. Куртка на месте, кроссовки тоже. Люмин дома. Голоса сестры не слышно, но Итер знает, что она в своей комнате. По выходным, если Аяка не приезжает, Люмин всегда тусуется в своей комнате, переписываясь и созваниваясь со своей омегой каждые пять минут. Устало вздохнув, Итер стаскивает с себя обувь, не удосужившись хотя бы поставить ботинки рядом друг с другом, ерошит себя по волосам и направляется за угол, где и находится комната сестры. Конечно, она оказывается там. Люмин округляет глаза в неподдельном удивлении, быстро что-то печатает в телефоне и несколько секунд, кроме тишины и стука ногтей по экрану, не раздается ничего. Итер ждет, пока сестра напишет своей девушке о том, какой он лох, а после вновь вздыхает, когда сестра, кинув телефон на кровать, подрывается, оказываясь возле него. — Ты в порядке? — Люмин кладет свою ладонь брату на плечо, заглядывая в пустые, уставшие, поблекшие глаза. Она почему-то выглядит напуганной. Не такой, как однажды, но, видимо, ее что-то серьезно беспокоит. — Я дома. — Я вижу, — отвечает сестра, собственноручно поправляя его швабру на голове, в которую превратились волосы. Итер не может не отметить про себя, что его сестра — единственная девушка, для которой этот жест значит слишком многое. Хоть он и старше на пару минут, ему всегда нравилась эта легкая, ненавязчивая забота младшей сестренки. И ей тоже нравится заботиться о нем, несмотря на то, что тот, кого должны холить и лелеять, явно не Итер. С ней он может быть самим собой. Она его понимает. Не осуждает его. Влага сама собой собирается в уголках глаз. Он так устал, — Итер, что случилось? — Как обычно, — Люмин тянет брата за руку, и они падают на ее кровать. Та мягкая, вся в каких-то махровых пледах и игрушках. Итеру нравится комната сестры. Она настоящая, — похмелье, наверное. — Почему ты ушел без Лини? — этого вопроса Итер и боялся. Но он знает, что последует за ним, поэтому не показывает этого. Люмин качает головой на манер разочарования, тихонько цокая языком, — я ведь ставила на то, что ты уйдешь с ним. Блин, я опять проиграла Аяке! Его сестра — само очарование. Она всегда знает, как подбодрить. Вот и сейчас, хоть Итер и чувствует себя опустошенным в какой-то степени, он не смог удержаться от смешка. — Я серьезно, эй, почему ты всегда уходишь с девушками, когда я ставлю на парней, это не честно! — У тебя просто отсутствует шестое чувство, смирись, — в Итера летит какая-то странная упоротая лягушка синего цвета с выпученными глазами. Люмин гордо вытащила эту дрянь из какого-то автомата, когда они с Аякой ходили на свидание. Кажется, это должен был быть подарок омеге. Аяка умная, раз отказалась от такого счастья, — с девушками проще, — продолжает парень, тыкая игрушке в глаз, — даже если они не омеги, нет такой запары, как с парнями. — Но… — Давай не будем об этом, — тут же обрывает ее Итер, надеясь, что мимолетным взглядом сумел донести до сестры все его нежелание разговаривать на эту тему. Она запретная, но Люмин отчаянно пытается поговорить с ним на нее каждый чертов раз. Итер не бесится, только потому что это его сестра. Если бы кто-то из его друзей знал о ситуации и все равно продолжал бы активно высказываться, Итер бы сломал ему шею. — В парнях-омегах нет ничего плохого, — мягко настаивает сестра. — Это мерзко, — Люмин морщится. Она прекрасно знала, каким будет ответ. И все равно, несмотря на это, решила парировать: — Это не мерзко, это биология. — Ты меня не переубедишь, — отложив игрушку, Итер слабо улыбается. Только с Люмин он может так свободно разговаривать о парнях-омегах. Наверное потому, что она была непосредственным участником и свидетелем развернувшейся трагедии. — Но почему?! — слегка вскипает сестра. — Потому что я могу понять природу и инстинкты. Они существуют, чтобы мы размножались. Ты когда-нибудь видела в природе беременных самцов? — вопрошает парень, чем слегка обескураживает сестру. — Ну…нет? — тянет она, в итоге отвечая вопросом на вопрос. — Вот и я нет. Потому что беременеть в природе могут только самки. — Но люди ведь не животные! Мы выше по иерархии, ты что, биологию не проходил? — Проходил, — кивает Итер, — и все равно не вижу разницы. — Все равно не понимаю, — Люмин смешно насупливается, продолжая настаивать на своем, — какая разница парень или девушка, природа дала омегам возможность рожать, значит пол не важен. — Может быть, — встав с кровати, Итер потирает переносицу, — но сам факт беременных мужиков… — помедлив, Итер морщится от отвращения, — это мерзость. С этими словами, не собираясь и дальше продолжать диалог с сестрой, Итер выходит из ее комнаты, зная, что она не последует за ним, потому что уважает его личное пространство. Он уходит в свою комнату и, толком не раздевшись, валится на кровать, отключаясь в ту же секунду, как его голова касается подушки. Он не поставил телефон на зарядку. И не написал Лини. Но, наверное, это все подождет. Он слишком устал.