Все начинается со смерти

      Оставшись одна в чужой квартире, Эмма почувствовала себя неуютно и некомфортно. Внутри еще не осела волна негативных эмоций, полученных за последние несколько часов. Девушка не уверена, что отошла от шока. Хочется смыть с себя сегодняшний день: слезы, следы чужих пальцев и страх, застрявший в грудной клетке. И даже резковатый аромат мужского одеколона, пропитавший ее кожу за короткое время, пока куртка Лидера Бесстрашия прикрывала ее плечи. Желание взвыть подобно загнанной псине, с каждой минутой только растет, становясь колючим комом в горле, и тут же исчезает. Ее пугает собственная отстраненность. Стонт ощущает одновременно множество эмоций, но они превращаются в нечто непонятное. Они превращаются в ничто.       Все пережитое меньше чем за месяц делает голову тяжелой. Внутри месиво, но наружу ничего не выходит. Это беспокоит. Оно жжется где-то в районе груди, грозится наконец-то быть выплаканным, но потом просто уползает в пятки мелкой крошкой стекла. Так не должно быть.       На ватных ногах Эмма проходится по квартире. И, найдя ванную комнату, заползает в нее, закрывая за собой дверь. Помещение встречает ее холодным кафелем и ярким белым светом, расползшимся после щелчка выключателя. Бедовая она, неудачница. Время пожалеть себя, время посочувствовать девочке, образ которой она ловит в отражение металлической стойки душа. И плевать, что девочке за тридцать, что она занимает хорошую должность. Она недавно потеряла мужа, дважды чуть не погибла, абсолютно запуталась в том, что сидит внутри, в том, кто она. Девочка заслужила минутной слабости.       Эрудитка обнимает плечи руками, пока горячая вода обжигает ее тело. Выкручивает кран, прибавляя температуру. Капли тарабанят по днищу кабины, по ступням. Горячо, но безрезультатно. Шугается резкого звука, вжимаясь спиной в пластиковые дверки. Вдруг ее нашли? Эмма же не справится ни с Изгоями, ни с убийцей. И Эрик оставил ее тут совершенно одну, без оружия и без защиты, в плохо изученном помещение, в чужой фракции. Стонт озирается по сторонам, пытаясь сквозь пар рассмотреть незваного гостя, но осознает, что никого кроме нее в ванной комнате нет.       «Совсем крыша съехала», — проносится в голове, когда девушка понимает, что громкий звук был вызван упавшим тюбиком шампуня, который она сама же задела рукой. Облегченно выдыхая, Эмма подставляет лицо под теплые струи. Анализировать свое поведение, как и тот факт, что в Эрике она теперь видит защиту, Стонт абсолютно не хочет. Рано или поздно все это закончится. Эмма вернется в Эрудицию, в свой кабинет, где кресло противно скрипит при откидывании спинки. Придумает правдоподобную легенду своего отсутствия, будет повторять ее десятки раз, прежде чем софракционники поверят в этот бред. А дни, проведенные в старом домике, как и вечерние беседы с Лидером Бесстрашия, станут воспоминаниями, за которые, возможно, ей будет стыдно. Она никогда, ни одной живой душе не расскажет о поцелуе с этим самым неудобным для нее мужчиной, о висящей черной куртке на ее плечах. И о том, как отчаянно сегодня она верила, что Эрик спасет ее, подобно маленькой принцессе, заточенной в башню под охрану дракона.       Эмма запуталась, кто в этой истории принцесса, кто дракон, а кто тот самый воин-принц. В ее жизни постоянно все переворачивается. Меняются взгляды, убеждения и принципы. И то, во что Эрудитка верила, заменяется тем, что раньше она не переносила на дух.       Стонт отключается, едва ее голова касается брошенной на небольшой диванчик подушки.       Эрик возвращается через несколько часов. Совершенно вымотанный, осознавший, что Эрудиция временно осталась без Лидера. Формально Джанин Мэттьюс была жива, но состояние, на которое она обречена до конца своего существования, сложно назвать завидным. Мужчина проходит вглубь комнаты, не сразу замечает съёжившуюся фигуру Кэти-Эммы. Застывает на месте на несколько минут, прежде чем достать с верхней полки шкафа теплое одеяло и накинуть его на женское тело. Думать о состоянии этой бедовой вошло в привычку за достаточно короткий срок. Бесстрашный оставляет на кухонном столе пластину успокоительных, надеясь, что Стонт заметит их после пробуждения.       Эрику не дает покоя тот факт, что Отшельники были не обделены оружием. Нужно усилить охрану складов и внимательно следить за работающими в оружейке.

***

      Вчерашняя шумиха в Эрудиции не означала, что следующий день будет выходным. Крис тяжело вздыхает, толкая рукой дверь кабинета. Задумавшись и почти зайдя в помещение, он поворачивается в сторону Оливии, которая неотрывно смотрит в монитор.       — Доброе утро, Оли, — произносит мужчина на свой страх и риск, боясь то ли не быть услышанным, то ли наоборот. Девушка отрывается от работы, переводя удивленный взгляд в сторону мужчины.       — Привет, — уголки ее губ приподнимаются. Острые черты лица моментально смягчаются. Крис впервые смотрит на Оливию так прямо.       — Всем недоброе утро! — Словно из ниоткуда возникает Гарэд. Он прижимает к себе руками огромную стопку бумаг, явно недовольный произошедшим за последние сутки. — Я был бы совершенно не против, если бы мне кто-то открыл дверь. — Смотрит то на Криса, то на Оливию. — Знаете ли, самостоятельно мне сейчас это будет сложно сделать. — Гарэд намекает на ношу и медленно втягивает воздух. И кивает начальнику ОПРП, когда до того наконец-то доходит смысл его слов.       Удобно уместившись в креслах и заняв свои рабочие места, еще какое-то время мужчины обсуждают произошедшее. Сейчас обстановку в Чикаго невозможно оценить трезво. Ее нельзя назвать мирной. Но и закос под революцию Изгоям не удался. Тупицы сами выдали запасы оружия. К слову, списанного. На каждом подобном автомате или пистолете красным маркером выведен номер списания. Но появилась проблема. Из тех немногих экземпляров, которые Бесстрашные смогли изъять у толпы Отшельников, номера повторяются. Более того, в базе списанное оружие с этими номерами зафиксировано как совершенно другое, уничтоженное с приложением доказательств в виде фото или видео.       Обнаружив это, Крис в недовольстве хмурит брови и с раздражением цокает. Гарэд выражает высшую степень своего удивления весьма красочно: потоком речевых оборотов, состоящих преимущественно из нецензурной лексики.       — Ну вот и как теперь найти крысу? У нас доступ к списанию и принятию поставок есть минимум у двадцати официально допущенных. Я уже не говорю про левых принеси-подай, которых частенько посылают в оружейку на дежурство. — Гарэд хлопает ладонью по столу.       — Разберемся, — звучит неправдоподобно, — но облажались Отшельники знатно. Какими же дебилами нужно быть… Неудивительно, что большинство из них — непрошедшие инициацию в Бесстрашие. Безмозглые. Кстати, если ты не забыл, у нас еще висят на расследование убийство и покушение. Поэтому повремени с оружейкой. Срок раскрытия по парочке Эрудитов того и гляди к концу подойдет.       — Мне кажется, что в данной ситуации, эти дела становятся делами второго порядка.       — Тебе кажется. За ходом расследования следит лично Эрик. В наших с тобой интересах побыстрее найти виновника. Позвони завтра-послезавтра Бриксу, напомни ему про то, что он должен явиться по повестке.       Гарэду ничего не остается, кроме как согласится с начальником. Поэтому, отложив ту самую стопку бумаг, которую он тащил сегодня с архива, парень достает копию по совершенно другому, менее масштабному, на его взгляд, делу.

***

      Не нужно быть великим мыслителем, чтобы понять, что усиление работы охраны города в нынешних реалиях необходимо. Поэтому, отдав распоряжение командиру патруля, Эрик постарался занять свою голову анализом произошедшего и будущих последствий. Во-первых, Джанин Мэттьюс по своему состоянию сейчас была, по мнению Лидера Бесстрашия, чем-то меньшим, чем человек. Мужчина не мог вспомнить все травмы, перенесенные Эрудиткой при перевороте машины. Раны от осколков и многочисленные переломы костей, в том числе и позвоночника, привели к парализованности. На данный момент женщина дважды приходила в сознание, открывая глаза на короткий промежуток времени. Состояние Джанин врачи характеризовали как крайне тяжелое. А это означало, что управлять фракцией в ближайшее время она не сможет. Это приведет к новому, возможно, временному, а может быть и постоянному Лидеру. И Эрику сложно представить, кто из кучки этих лабораторных крысенышей сможет сохранить порядок среди умников, договоренности с другими общинами, а также взять на себя главенство в Чикаго. Строй, к которому все успели привыкнуть за пятнадцать лет, может быть разрушен или видоизменен. Бесстрашный опасается, что события повторятся, и его фракция снова станет инструментом в борьбе за новые взгляды и идеалы. Кончик сигареты тонет в огоньке зажигалки. Мысли беспорядочным клубком катятся по окружности черепа. Он приходит к выводу, что Лихость больше никогда не будет инструментом в чьих-то руках. В конце концов, Эрик уже не двадцатилетний мальчишка с большими амбициями, а взрослый мужчина, осознающий в полной мере свои действия. И знающий обратную сторону медали подобной смены власти.       Патруль возвращается к суточным сменам. А другие отряды с сегодняшнего дня будут заняты розыском Отшельников. Подобные действия нельзя оставить безнаказанными, иначе созданная более века назад Система лет через пять будет разрушена. Эрик не хочет застать падение Чикаго, поэтому вносит в список своих задач борьбу за Систему. Но в глубине души надеется, что до чего-то масштабного не дойдет. Он просто перестраховывается, готовя себя морально к худшему исходу.       Наконец-то оторвав себя от липкой ленты размышлений про состояние города, Лидер вспоминает про Кэти-Эмму. Непонимание собственной реакции на произошедшее с ней пугает. Эрик ведь даже на секунду не задумался над тем, что нужно оставить хотя бы одного Изгоя в живых. Например, в качестве языка. Словно белой пеленой затуманился разум, когда он увидел Стонт — заплаканную, избитую, приколоченную чужим телом к полу заброшенного дома. Рефлексы или инстинкты Эрик не знает, какое название дать своим действиям. Просто весь мир словно сузился до ее зажмуренных глаз и отчаянного сопротивления, которое Эрудитка оказывала. До мерзкого Отшельника, до его грязных рук и засаленных волос, патлами спадающих на лицо. Бесстрашный помнит, когда в последний раз испытывал подобное помутнение рассудка. В тот самый день, когда не успел спасти Лану и Тео.       Раннее утро. Лана ходит по их квартире, собирая небольшую сумку, складывая в неё сменную одежду и перекус для Тео. Мальчик тоже уже проснулся. Он сидит в детском стульчике, неуклюже размазывает кашу по тарелке. Размахивает ложкой в разные стороны, и набранная в нее порция еды падает ошметками на пол. Тео смеётся.       Этот заразительный детский смех и стал причиной раннего пробуждения Лидера в его один из немногочисленных выходных. Мужчина проходит на кухню, сжимая переносицу пальцами.       — Доброе утро. — Девушка улыбается и целует мужа в щеку, приподнимаясь на цыпочках. — Мы в Эрудицию на обследование, — поясняет Лана, но Эрику не нужно напоминать о приеме, на который он сам же и записал ребенка.       — Чего раньше не разбудила? Я отвезу…       — Не нужно, — перебивает она, накидывая сумку на плечо, — это займет всего пару часов. Мы на общей станции на поезд сядем, тем же способом и вернёмся. Нет смысла тебе тащиться, отдыхай… Я забегу ещё в их книжный, а то все детские сказки, которые есть у нас, мы на ночь уже перечитали.       Эрик винит себя до сих пор за то, что не настоял на своем и не отвёз их на машине.       Он стоит на станции, ожидая прибытия транспорта, но внутри грудной клетки таится нехорошее предчувствие. Поезд автоматического управления без водителя был весьма удобным, и такой вид транспорта существовал в их городе уже долгие года. Бесстрашие — первая станция после Эрудиции. Ещё несколько минут до прибытия. Громкий звук движения по рельсам. Торможение. Двери поезда открыты, и именно это усиливает опасения. Крик. Женский. Он проникает в уши, ударяет волной барабанную перепонку.       Эрик на всех парах несётся к транспорту, преодолевая практически прыжками расстояние. Когда он заходит внутрь, все вокруг окрашивается в красный. Кровь. Ее не было много, но достаточно для того, чтобы у Лидера зарябило в глазах. Источник крика — молодая девушка из Искренности. Ее белая блузка окрашена бордовыми пятнами. Не требуется осматривать ее, чтобы понять, что этот крик последний. Он переводит взгляд, надеясь, что Тео и Лана задержались в Эрудиции и не успели на этот проклятый поезд. Осматривается.       Он видит их в дальнем углу. Перешагивает ещё через несколько тел, пока добирается до своей семьи. Голова Ланы запрокинута назад, затылок соприкасается с металлической поверхностью. Мужчина тянется рукой убрать упавшие на лицо пряди. Пальцы немеют. Сжимает крепче челюсти, когда понимает: его жена мертва. Выстрел в упор. Тео лежит на её коленях, закрывая маленькими ладошками голову, но пропитанная кровью детская одежда оповещает Лидера о чем-то ужасном. Он теряется в агонии собственных чувств. Агония перерастает в разрывающую грудь боль. Эрик ничего не слышит и не видит, кроме тел жены и ребенка. Срастается с ними в единое целое, прижимая к себе. Просит самого себя проснуться и с горечью осознает, что это не сон. Его оттаскивает Крис, которому, как позже поймет Лидер, доложили о произошедшем патрульные.       Немного придя в себя, он выносит Лану и Тео, не позволяя ни секунды более находится им в поезде, несмотря на возражения Командира ОПРП.       Эрика вытаскивает из болезненных воспоминаний запах жжёного фильтра папиросы. Время близится к обеду, а мужчина пообещал самому себе заглянуть в квартиру, проверить Кэти. Звонок на служебный номер стационарного телефона заставляет Лидера задержаться. Он поднимает трубку.       — Добрый день! — раздается мужской голос, — Это Брикс Нельсон. Мне ранее пришла повестка. Учитывая произошедшие события в моей фракции, мне еще нужно явиться? — звучит слегка высокомерно, из-за чего Бесстрашный уже готов произнести целую речь. Какого хрена этот Умник звонит именно ему вместо приемной ОПРП?! Но ответ поступает раньше, чем Эрик успевает произнести хоть слово: — Я не дозвонился до вашего отдела. Трубки никто не берет уже два часа. Поэтому решил уточнить у вас лично.       Номер телефона приемной Лидера фракции можно уточнить в единой справочной Чикаго. Чем, вероятнее всего, Нельсон воспользовался. А учитывая тот факт, что у Бесстрашного не было ни помощников, ни даже секретаря, что связано с его амбициями в молодости, попал Эрудит напрямую к Эрику.       Готовый треснуть пару раз по тыкве Крису, Лидер с напряжением втягивает воздух в легкие.       — Я передам сотрудникам, вам перезвонят по данному вопросу.       Он завершает разговор, сбрасывая вызов. Уже с личного телефона набирает командира ОПРП и, проорав несколько малоприятных и нецензурных слов, закрывает дверь кабинета на ключ.       В квартире распахнуты все шторы, и яркий дневной свет непривычно освещает пространство. Комната незакрыта. Бульканье закипающего чайника слышится с кухни. Эмма наливает в кружку кипяток. Ее внешний вид говорит о том, что девушка только проснулась: натянутая на тело еще вечером его футболка заканчивается чуть ниже отметки «неприлично» и слегка приподнимается, когда Стонт тянется, чтобы поставить на полку пачку с чаем. Эрик невольно отводит взгляд в сторону, скорее из вежливости, и громко кашляет. Эрудитка вздрагивает, резко поворачивается и, с облегчением выдохнув, прикрывает глаза.       — Напугал, — объясняет свою реакцию. Присев на стул, девушка делает глоток напитка, утыкаясь взглядом в стол.       — Я зашел пообедать. Ты как? Я имею в виду после вчерашнего… — Ему бы хотелось уточнить, как Кэти-Эмма себя чувствует и о чем думает, но он сдерживает поток вопросов и открывает холодильник в поиске запасов еды. Которых, к слову, нет.       — В целом, все не так плохо, как могло бы быть. — Ее глаза по-прежнему отображают грусть и испуг, хотя для этого нет абсолютно никаких причин. Лидеру непривычно наблюдать за ней. За такой. Измученной? Мужчина не знает, как описать состояние девушки, а тем более как с этим бороться, чтобы помочь Кэти прийти в себя. Боже, да ему даже представить сложно, что Стонт выйдет из этого в ближайшее время. Эрик прекрасно понимает, что, несмотря на характер и попытки показать безразличие ко всему и всем, Эрудикту последствия не обошли. Он не в праве требовать от нее встряхнуться и относиться ко всему проще. Самая большая глупость — это говорить человеку, пережившему меньше суток назад насилие, что все наладится.       — Вчера было нападение на твою фракцию, Джанин в тяжелом состояние, — Бесстрашный решает перевести тему.       — Теперь я понимаю, почему ночью Бесстрашие было пустым, и мы ни на кого не наткнулись. — Эмма дует в чашку в попытке остудить чай. — Эрик, сделай лицо менее напряженным, — проговаривает, усмехаясь, — мне, конечно, не то, чтобы хорошо, но я и не при смерти. Расслабься.       — Раньше сказать не могла? Я устал подбирать слова, знаешь ли. Какие планы на день?       — Ну ты и шутник. Что в лесу была в четырех стенах, что тут. Какие планы могут быть? Разве что убраться. Ну, знаешь, это моя личная терапия в стрессовых ситуациях. А у тебя тут такой срач, будто мамонты еблись. Ну или не мамонты, понятия не имею.       — Ты умеешь так материться? — удивленно спрашивает мужчина, — Раньше не замечал за тобой. Исключая нашу ссору, конечно же.       — Ты что?! Нет! — звучит саркастично, — А еще пью только ромашковый чай, медитирую, и у меня нимб над головой. Разве не видишь? — Лицо Стонт озаряется улыбкой, а Лидеру становится гораздо легче, хотя он прекрасно понимает, что подобные эмоции временны.       Время не резиновое, поэтому, проведя еще несколько минут с кружкой чая в руках, Бесстрашный оставляет Эмму. Закрыв дверь квартиры, он возвращается к работе, но теперь с гораздо меньшим количеством мыслей и волнений.

***

      Допрос Брикса Нельсона назначен на следующий день. Крис хоть и получил словесных нагоняев, но все же был по-настоящему рад, что единственный его подозреваемый не помер во время нападения Отшельников. Если теория командира ОПРП является правдой, то убийство Робина кажется вполне логичным. Покушение на Эмму вписывается в теорию меньше, но тоже имеет место…       В это же время в старом заброшенном здание дофракционного строя Трис злобно осматривала случайно выживших вчера Изгоев. Сложно сказать наверняка, сколько человек погибли. Их состав определенно уменьшился. По примерным подсчетам, Отшельники лишились чуть меньше половины. Прайор обдумывала возможность дальнейшего выживания. Получить еду и одежду они вряд ли смогут, а идея с привычным грабежом продовольственных складов, находящихся на территории Дружелюбия, кажется сейчас сложной для реализации. Вряд ли получится уйти незамеченными. Придется поголодать пару дней или отобрать еду у таких же бездомных, как они, но абсолютно мирных. Эта идея не нравилась женщине, но других вариантов у них не было.