Искусство восхождения | The Art of Ascension

      Свет и звуки хаотично чередовались в ее голове. Гермиона поморщилась — грудь все еще болела. Она услышала ровный писк и низкий голос где-то рядом. Снова моргнула, пытаясь распознать звуки, но в голове все шумело, и было трудно сосредоточиться. Диагностическая доска висела сбоку от кровати, проецируя ее жизненные показатели и историю проклятий. Гермиона вспомнила верхнее проклятие в списке; она изучала его во время дуэльных сессий при обучении на следователя. Это было жестокое заклинание, и оно логически объясняло боли в теле.       Сквозь полупрозрачную доску она различила Драко и, должно быть, целителя в белой одежде, стоящего рядом. Гермиона не могла понять, что они говорили, но постепенно все становилось яснее, когда она постаралась не так сильно напрягать слух и зрение.       Целитель отвернулся от Драко и вышел из комнаты, а Гермиона закрыла глаза, пытаясь сделать несколько глубоких вдохов. Когда она снова открыла глаза, Драко уже стоял к ней спиной. Он поднял руку близко к лицу и постучал палочкой по часам. Гермиона подумала, что он отправляет сообщение в Аврорат или следователям о ее состоянии. Но слова, которые он произнес, звучали как тарабарщина. — M.M., вероятно, скомпрометирована. Переместите штаб в Нью-Мексико к сегодняшнему вечеру. Начинайте второй этап. Поддерживайте связь.       Он снова постучал по часам, шепча себе что-то под нос, пока слова не появились на циферблате, а затем не исчезли, отправляясь в предполагаемое место назначения. — Это какая-то абракадабра! — Гермиона обнаружила, что на этот раз говорит вслух.       Драко резко повернулся к ней и подошел ближе. — Ты проснулась. Как давно ты не спишь? — Ммм… — Она смотрела на его все еще размытые очертания. Светлые волосы делали Драко похожим на ангела в этом унылом месте. Когда она прищурилась, его лицо начало выглядеть четче. Он был довольно красив со своей резко очерченной челюстью и яркими серебристыми глазами, которые выглядели намного яснее обычного. — Я только что проснулась.       Она еще плохо соображала и задавалась вопросом, понимает ли он ее слова. — Ты помнишь, что было в лесу? — Драко выглядел настороженным и сосредоточенным, и Гермиона хотела, чтобы он дал ей хоть одно чертово мгновение, пока предыдущие мысли о его красоте угасали в ее сознании. — Трикси, — Гермиона сделала еще один глубокий вдох, прежде чем продолжить. — Она послала фестрала, и мы нашли ее на поляне; сразились с ней. Ты… ты спас мне жизнь. — А потом?       Гермиона покачала головой, о чем тут же пожалела, так как в ее голове снова зашумело. — Все померкло. Очевидно, ты выиграл бой и принес меня сюда. Мы поймали ее? — она снова закрыла глаза, нуждаясь в минуте тишины. — Да. Она в камере предварительного заключения в Министерстве. Вот, возьми это, — Драко схватил с кровати небольшой флакон, на котором было написано ее имя и описание зелья внутри. — Целитель сказал дать его тебе, если ты проснешься до вечера, когда он вернется для дополнительных тестов. — Зелье сна без сновидений? — Ты еще не полностью исцелилась. — Да, я вижу, — призналась Гермиона, забирая у него флакон и осушая его. — Сколько я здесь? — Со вчерашнего вечера, — он посмотрел на часы. — Четырнадцать часов или около того.       Она заметила, что Драко все еще был в той же мантии аврора, что и накануне, и задалась вопросом, уходил ли он вообще с тех пор, как принес ее. — И как долго я буду здесь? — Гермиона проигнорировала предыдущий вопрос, который промелькнул у нее в голове. — Твои травмы должны зажить к сегодняшнему вечеру, а затем нужно будет остаться на два дня для наблюдения. Проклятие, которым тебя ударили, раздробило несколько ребер, и целители хотят убедиться, что заживление проходит должным образом.       Она снова вздохнула, веки отяжелели, а разум прояснился, это был не идеальный прогноз, но Гермиона предполагала что-то в этом роде из диагностики, которую она видела. Внезапно ее глаза резко распахнулись, когда поток вопросов и воспоминаний о предыдущей ночи вторгся в ее мысли, и Гермиона забеспокоилась, что не успеет получить некоторые из ответов, прежде чем зелье подействует. — Дневник. Ты его читал? — Да. Там подробно описаны ее подозрения относительно Трикси. У нее есть еще несколько теорий, которые мы можем обсудить, когда ты вернешься в офис.       Гермиона кивнула, и ее осенила еще одна мысль: — Гойл. Что случилось… — Он в соседней палате. Вероятно, некоторое время будет без сознания… возможно, несколько месяцев. Ему повезло, что он жив. — Мне тоже. — Гермиона снова немного расслабилась, встретившись с ним взглядом и надеясь, что сможет искренне сказать: — Спасибо.       Драко не ответил, но посмотрел на нее слишком пристально и серьезно. — Иногда мне кажется, что ты видишь меня насквозь, — услышала она свой голос.       Он фыркнул. — Если бы я захотел, я бы смог. Но я не хочу. — Ты… мог бы, — повторила Гермиона, обдумывая свои слова. — Ты изучил легилименцию.       Вероятно, она даже не заметила бы, как кто-то применяет к ней легилименцию, учитывая самочувствие. — И окклюменцию. Я контролирую свой разум, свои воспоминания, свои мысли. Твои, если бы я захотел. — А хочешь?       Спал ли он вообще с тех пор, как принес ее сюда; он был с ней так открыт, делился вещами, которыми, как она была уверена, он не собирался делиться. И когда Гермиона снова вгляделась в его лицо, она задумалась, есть ли причина такой ясности его глаз сегодня, если знать, что он обладал окклюменцией. — Нет, — он покачал головой. — По-моему, это просто непорядочно. Вторгаться в разум таким образом; нарушать границы человека. Я бы не стал делать этого. — Потому что это сделали с тобой, и это было больно.       У нее была ужасная привычка вытягивать из его слов больше, чем он хотел сказать, и Драко сердито посмотрел на нее. — Боль — слишком упрощенное слово, чтобы описать чувство, когда все твои мысли просеиваются по прихоти кого-то другого. Поттер мог бы тебе это сказать, как и я. — Мне жаль, что ты через это прошел. — Мне не нужна твоя жалость, — резко сказал он, — я просто знаю по своему опыту, что не сделал бы этого ни с кем.       Драко явно хотел оставить эту тему, возможно, переживая, что сказал больше, чем хотел, но она нашла трещину в стене и не могла не увеличить ее. Гермиона обнаружила, что ее собственное состояние — когда Сон без сновидений медленно распространялся по ее телу — давало ей прекрасное ощущение раскрепощенности. И она не думала, что он набросится на нее в больничной палате. — Зачем ты учился? — с интересом спросила Гермиона. — Мне пришлось, — он прочистил горло. — Это часть моего обучения. — Как… — ее брови нахмурились, это определенно не то, чему учат мракоборцев, — о…       Он избегал ее взгляда. — Из плюсов: тогда же я изучал окклюменцию. Я в ней довольно хорош. По крайней мере, когда дремлю.       Драко стал более открытым, чем обычно, и невольно сказал почему. Это показалось ей полезной информацией. Гермиона сохранила ее в глубине своего сонного разума. — Это объясняет полное отсутствие эмоций у тебя — большую часть времени.       Он пожал плечами, кивнув. — Так и есть. — Так что, возможно, дело не в том, что ты не чувствуешь, а в том, что ты этого не показываешь. — Похоже, ты только что получила возможность узнать несколько фрагментов, из которых состоит моя жизнь.       Драко вздохнул, и это означало, что он слишком устал, чтобы укрыться за маской, поэтому она продолжила атаку. — Так ты действительно не читал мои мысли? Ты казался очень напряженным, когда смотрел на меня. — Нет, — сухо сказал он, и Гермиона увидела, что его раздражение вернулось. — Просто не благодари меня за то, что случилось в лесу. Это часть моей работы. Ничего больше. — Ты такой колючий, — она вздохнула и почувствовала тяжесть в веках — зелье начало действовать. — Колючий? — повторил он, меняя напряжение на замешательство. — Да, — ответила Гермиона, — как дикобраз или… она слабо махнула рукой, пытаясь придумать что-то более понятное, — …ананас.       На этот раз он медленно наклонил голову, прищурив глаза, пытаясь осмыслить то, что она говорила. — Я как ананас? — И дикобраз. У тебя есть доспехи из шипов, охраняющие личность. Ты должен быть в состоянии принять простую благодарность за спасение моей жизни.       Он пристально посмотрел на нее, а затем, к ее большому удивлению, на его лице появилась натянутая улыбка. — Разница в том, что ананасы и дикобразы мягкие под своей броней. А у меня внутри ты не найдешь ничего даже близко похожего к мягкости. — Ах да, ты о том, что прячешь в глубине — в своем логове, где хранятся секреты.       Гермиона закрыла глаза и почувствовала, как сон затягивает ее. — То, что я прячу, лучше действительно оставить в тайне, и тебе стоит это принять.       Он тихо произнес эти слова, и они последовали за ней в долгий, необходимый сон без сновидений, пока ее раны продолжали заживать.

***

      Когда Гермиона проснулась, за окнами было темно, а Драко отсутствовал. На стуле рядом с ее кроватью сидела Пэнси, небрежно скрестив ноги и листая журнал «Магический еженедельник».       Гермиона застонала, пытаясь подняться, и Пэнси посмотрела на нее. — Добрый вечер, соня, — она игриво улыбнулась, протягивая руку и убирая волосы с лица Гермионы.       Гермиона отмахнулась от ее руки. — Пэнси, привет. Что ты здесь делаешь?       Она не была опечалена, увидев ее там, скорее наоборот, но все еще чувствовала вялость. — Спасаю Драко, чтобы он мог пойти поспать. Но это было напрасно, так как он просто взял перерыв, чтобы вернуться в офис. — Мне не нужно, чтобы за мной присматривали. — Гермиона фыркнула, а Пэнси наклонила голову, равнодушно пожав плечами. — Может быть, я подумала, что ты оценишь мое присутствие. — Да, извини, — Гермиона вздохнула. — Просто пытаюсь во всем разобраться. — Ну, ты спала около полутора суток с тех пор, как в последний раз бодрствовала. Твои органы, кажется, хорошо заживают, и твои кости восстановились вчера вечером. Они планируют выписать тебя завтра утром.       Гермиона осторожно приложила руку к ребрам, которые, казалось, действительно зажили, хотя все еще болели, и поморщилась. — Есть еще новости? По делу или другие? — Я не аврор, Грейнджер, — снова пожала плечами Пэнси. — Ничего, о чем я могу тебе рассказать.       Она закрыла журнал, который все еще лежал у нее на коленях. На первой странице была фотография Джинни Уизли в зеленом плаще, украшенном желтой буквой Х на груди, под которым скрывался сшитый на заказ черный брючный костюм. Она подбрасывала и ловила квоффл, и Гермиона улыбнулась, увидев его. Журнал был выпущен в конце лета прошлого года. Легкое чтиво, предназначенное для тех, кто согревает стулья у постели пациентов, предположила она. — Читаешь про Джинни? — спросила Гермиона. — Я думала, это замечательная статья о ее переходе от игры к тренерству у Гарпий. — Мои обложки в «Магическом еженедельнике» были лучше, — пожала плечами Пэнси с усмешкой. — Брючный костюм хорош, но в нем не хватает драматизма. Честно говоря, ей следовало бы уволить своего стилиста прямо сейчас. — Я думаю, она выглядит прекрасно, — Гермиона бросила на нее взгляд и ответила ухмылкой.       Пэнси была на обложке журнала четыре раза, о чем она любила напоминать всем. И на каждой из них она выглядела как супермодель. Ее стилист был из Парижа и всегда создавал самые модные деловые образы, когда она отправлялась на фотосессию.       Гермионе тоже несколько раз предлагали сфотографироваться для обложки. Когда она закончила программу обучения в Бюро расследований, они предложили ей обложку выпуска «Перспективное будущее», подробно описывающего изменения в Департаменте магического правопорядка в свете нового, реформированного правительства, чтобы подчеркнуть важность вливания свежей крови — авроров и следователей новой формации. Звали ее и на обложку выпуска «Пять лет спустя, после падения Сами-Знаете-Кого» и выпуска «Десять лет спустя…», но она каждый раз отказывалась. Ей не нужно было быть в центре внимания. Она все еще не ощущала себя героем войны, каковым ее видел мир.       Но хотя она отказывалась от обложек, это не означало, что «Магический еженедельник» или «Пророк» не фотографировали ее на общественных мероприятиях или даже на свиданиях. Существовало много их с Виктором фотографий в те годы, когда они встречались, которые печатали в СМИ. Встречаясь со знаменитостью, было трудно избегать внимания. Но Гермиона не планировала намеренно размещать себя на первой странице. Она чувствовала, что у нее нет стоящей истории, которая бы воодушевляла или вдохновляла. Война окутала ее разум тьмой, а ее работа была связана с правосудием, а не со славой. Гермиона отвлеклась от своих мыслей, и улыбка сошла с её губ. — Все в порядке? Гарри? Малфой?       Пэнси приподняла бровь, услышав последний вопрос: — Нам начинает быть не всё равно, жив Драко или мертв? — Он спас мне жизнь, — Гермиона защищалась, не отвечая на вопрос: — И он мой партнер в этом деле. Пэнси, все в порядке? — Гарри и Драко в порядке, — сказала она более успокаивающим тоном, давая понять Гермионе, что это утверждение не относится к другим. — Кто не в порядке, Пэнси? — тихо спросила она. — Августа Лонгботтом была убита, — Гермиона резко вдохнула. — И Сьюзен Боунс, и ее тетя.       Гермиона моргнула, переваривая новую информацию. — Как? Связаны ли эти смерти между собой? — Авроры так считают. — Когда это произошло? Боже мой… Невилл. — Невилл в безопасности. Он весь день провел в Министерстве. Это случилось в ту же ночь, когда вы с Драко отправились в Хогвартс. — В Брикстоне? Гермиона попыталась вспомнить подробности того вечера. — В Брикстоне был беспорядок.       Пэнси кивнула: — Боунсы жили в Брикстоне. — А Августа, где она была?       Пэнси откашлялась: — Возле Святого Мунго. Приходила навестить Элис и Фрэнка в восемь часов, как делает каждый вечер. — Кто? — это все, что смог придумать блестящий ум Гермионы. — У них пока нет никаких зацепок. Гарри сказал мне только, что, похоже, убийства были спланированы.       Гермиона молчала, переваривая информацию. — Почему Августа и Боунсы? — В квартиру Невилла тоже вломились, — сообщила Пэнси. — Он отбил атаку и сбежал. Вот почему он был в Министерстве. — Значит, не только Августа, но и… Лонгботтом и Боунс. — Одна из линий была четко обозначена. — Две известные семьи волшебников и союзники Ордена.       Пэнси кивнула: — Та же связь, которую заметил Гарри. И те же действия в ту же ночь, что и у вашего подозреваемого в Хогвартсе.       Дверь в палату Гермионы открылась, и вошел целитель с едой на подносе. Гермиона поняла, что очень голодна. — О, хорошо, что вы проснулись, — весело сказал целитель. — Я подумал, что вам скоро вставать, поэтому принес немного еды. Я целитель Эдвардс и я наблюдал за вами последние пару дней. Как вы себя чувствуете, детектив Грейнджер?       Она смотрела, как целитель ставит поднос на прикроватную тумбочку с другой стороны кровати, без колебаний потянулась за булочкой, лежащей на краю тарелки, и разорвала её на кусочки. — Физически в порядке, — ответила Гермиона, прежде чем отправить хлеб в рот и прожевать, искоса взглянув на Пэнси, которая незаметно покачала головой. — Когда я смогу уйти? — Завтра, — сказал целитель Эдвардс. — Нам нужно провести еще несколько диагностических тестов сегодня вечером и один заключительный тест утром. После этого я порекомендую постельный режим еще на неделю. — Не получится, — вмешалась Гермиона. — Если бы вы могли просто выписать мне зелья, которые помогут справиться с остаточной болью или побочными эффектами, я была бы очень признательна.       Целитель Эдвардс вздохнул и улыбнулся: — Вы, авроры и детективы, все одинаковые. Я дам вам несколько зелий с рекомендациями по применению и дозировке, и я уверен, что вы сделаете так, как вам удобно. А теперь, сядьте прямо, пожалуйста, — он направил на нее палочку, и Гермиона последовала его указаниям, а Пэнси откинулась на спинку стула и снова положила перед собой «Ведьмин еженедельник».       В тот вечер Гермионе дали ещё одну маленькую дозу Сна без сновидений, и она задремала, пока Пэнси читала рядом с ней несколько рабочих заметок. Гермиона настаивала на том, чтобы подруга шла домой, но Пэнси с улыбкой, говорящей, что спорить бесполезно, настояла на своем.       В следующий раз, когда Гермиона, открыла глаза, было раннее утро. Полосы мягкого оранжевого света пробились сквозь щели в опущенных жалюзи в ее комнате, и она снова крепко зажмурилась и чуть не замтонала из-за яркости лучей. И вдруг мельком увидела светлые волосы; ее глаза снова распахнулись от удивления. Драко вернулся в кресло, которое Пэнси, должно быть, освободила в какой-то момент ночью, и он спал.       Гермиона наклонила голову, чтобы лучше рассмотреть Драко. Его волосы слегка растрепались, и несколько прядей упали на глаза. Если быть честной с самой собой, это было так мило и раздражающе притягательно, что ей захотелось протянуть руку и убрать волосы с его лица.       Гермиона тут же подавила это желание.       Она присмотрелась: даже во сне на его лице было обеспокоенное выражение, а руки были сжаты в кулаки и скрещены на груди; в левой он держал волшебную палочку. Драко выглядел таким встревоженным, что она на мгновение почувствовала жалость к нему, жалость к тем битвам, которые бушевали в его снах, и к тем демонам, которые отказывались спать, даже когда он позволял себе такую роскошь.       Гермиона подумала, что, должно быть, выглядит так по ночам, когда вспоминает прошлое, тянется к тем, кого уже нет, сомневается в решениях, которые уже приняты. Сны могут быть очень жестоким местом: возвращение к прошлым ошибкам и трагедиям, неуверенность в себе и незащищенность. И она была уверена, что в эти моменты ее волосы не лежали так же красиво и небрежно.       Она машинально провела пальцами по своим локонам, потянув за несколько прядей, и продолжила изучать его.       Брови Драко нахмурились еще сильнее, он дернул головой, как будто отстраняясь от чего-то. Его губы шевельнулись, и Гермиона затаила дыхание. — Больше нет, — пробормотал он. — Не могу. Вот и все. — Она застыла на месте в ожидании, и через мгновение он произнес еще одно слово: «Прости». Это было больно и слишком реально для того, чего не происходило. Во всяком случае, не здесь. Не в данный момент.       Чувство вины камнем легло ей на душу, и Гермиона отвернулась. Это было слишком личное. Она снова закрыла глаза, освобождая разум от неразрешенных проблем, которые происходили рядом с ней, и заставила себя снова заснуть.       Несколько часов спустя Гермиона открыла глаза и увидела, что Драко все еще сидит у ее кровати. Он смотрел на нее так же, как она смотрела на него раньше, и только когда их взгляды встретились, он, кажется, пришел в себя. Драко не отвел взгляд, а лишь небрежно приподнял бровь. — Ты вернулся, — пробормотала она. — Зачем? — Я тоже рад тебя видеть. — Ты смотрел, как я сплю? — это был не упрек, а просто любопытство.       Он фыркнул: — Скорее, задумался, глядя в неудачном направлении.       Гермиона хмыкнула, перевернулась на спину и потянулась, слегка поморщившись из-за боли в груди. — Целитель говорит, что потребуется несколько дней, чтобы спал внутренний отек. Органы восстановлены, но не зажили. Он рекомендовал еще неделю постельного режима дома, но у нас нет на это времени.       Гермиона фыркнула, и его бровь приподнялась еще выше. — Ты хочешь сказать, что я не могу взять недельный отпуск для восстановления после того, как меня чуть не убили? — Ты действительно хочешь неделю проваляться дома? — бросил он ей вызов. — Нет, но это мне решать. — Пэнси уже сказала мне, что ты решила продолжить работу. Спрячь свои коготки, Грейнджер. — Ну, хорошо, — согласилась она. — Это ты вчера заставил ее весь день сидеть здесь со мной?       Драко не ответил, и его лицо ничего ей не сказало. — Предположу, что так и было. В таком случае я напомню тебе, что мне не нужна нянька. — Пэнси сказала мне, что сообщила тебе о том, что еще произошло в ту ночь, когда мы отправились в Хогвартс, — заметил Драко. — И знаешь, к какой категории ты относишься? К членам Ордена. И это подвергает тебя высокому риску. — Так ты снова пытался спасти мне жизнь?       Драко опустил взгляд на свои колени и закрыл глаза, чтобы взять себя в руки. Казалось, он переживал момент разочарования, гнева или чего-то еще, что странным образом было связано с ее вопросом. А затем, наконец, он повернул голову в ее сторону: — Ты не умрешь у меня на глазах, Грейнджер.       Дверь в ее палату открылась прежде, чем она успела осознать его слова, и внутрь вошел Гарри. — Гермиона! — воскликнул он. — Думал, ты спишь. Как ты себя чувствуешь?       Он остановился у ее кровати, засунув руки в карманы. — Лучше, — Гермиона натянуто улыбнулась, пытаясь сесть немного выше. — Просто жду пока выветрятся остатки Сна без сновидений. Как дела в Министерстве? — Сегодня днем вы получите полный отчет, — заверил ее Гарри. — Нам сказали, что вы вернетесь после обеда, поэтому мы запланировали встречу с Драко и аврором Грисвальдом, чтобы ввести вас в курс дела. — Значит, Малфой будет сопровождать тебя обратно в Министерство? — многозначительно спросила Гермиона, поскольку Драко, похоже, не собирался уходить по своей воле.       Гарри посмотрел на Драко, который безучастно смотрел на него в ответ. — Ты вернешься со мной? — Нет, — оветил Драко, не вдаваясь в дальнейшие объяснения. — Похоже, что нет. — Гарри оглянулся на Гермиону, как будто это решало вопрос. — Я как раз здесь опрашивал свидетелей вместе с целителями, которые нашли Августу. — Как Невилл? — участливо спросила Гермиона. — Потрясен. — Гарри поморщился. — Но держится. Ему дадут охрану, пока все не уляжется. Но, как я уже сказал, подробности вы узнаете в Министерстве сегодня днем. — Хорошо. — Гермиона вздохнула. — Сначала мне нужно заскочить домой. Я справлюсь сама, как думаешь?       Она посмотрела на Драко, который молча уставился на нее в ответ. — Я уверен, что сможешь, — сказал Гарри, обращаясь отчасти к Драко.       Тот пожал плечами. — Полагаю, ты поступишь так, как тебе заблагорассудится. — Подумай только, если меня убьют за тридцать минут, что я потрачу на возвращение домой, чтобы принять душ и переодеться, ты получишь расследование в свое полное распоряжение, как и хотел.       Она сказала это в шутку, но его лицо окаменело после ее комментария.       Драко медленно и четко повторил одно из своих прежних высказываний: — Ты не умрешь у меня на глазах.       Она совершенно не понимала, что делать с таким заявлением, но все равно спокойно ответила: — Что ж, по крайней мере, я знаю, что ты прикроешь меня, как и должен нормальный напарник. — Она повернулась к Гарри. — Знаешь, Пэнси была здесь всю ночь.       Гарри кивнул, обменявшись взглядом с Драко. — Она просто хотела быть рядом с тобой. Она даже предложила тебе немного пожить у нас. Пока ты восстанавливаешься. — Почему все ведут себя так, будто мне грозит серьезная опасность? — раздраженно спросила Гермиона. — Думаю, мы все сейчас чувствуем себя примерно так же, — сказал Гарри, избегая ее взгляда. — Даже я. Такое ощущение, что Орден снова стал мишенью. И я верю, что смогу справиться с тем, что выпадет на мою долю. И в то, что ты тоже сможешь. Но знаешь… чем больше нас будет, тем лучше. Мы не знаем, кто за этим стоит, и за одну ночь произошло три нападения. Ходят слухи, что на этот раз это настоящее возрождение Пожирателей смерти.       Гермиона посмотрела на Драко в ожидании подтверждения. Он ненадолго встретился с ней взглядом, затем кивнул и снова уставился в пол.       За последние десять лет то тут, то там всплывали сообщения о деятельности Пожирателей смерти. Но они были мимолетными. Они были разовыми. Они были об одиночках, пытавшихся пробудить старые эмоции и страхи, потому что им нужно было снова почувствовать эту силу. Но они не были организованы, и их атаки не отличались непрерывностью. — Рядом с жертвами той ночи, — Гермиона сглотнула, — были Темные метки?       Драко снова кивнул. — Их новые разновидности — зеленые и парящие над телами.       Волоски на ее руках поднялись, а кожа на месте шрама запульсировала, напоминая ей о том, кем она была для Пожирателей смерти десять лет назад. Это было организованно. Это было слаженно, прямолинейно и целенаправленно, и тишина, воцарившаяся в комнате, казалась зловещей.