Through The Looking Glass/ Сквозь зазеркалье

      Подойдя к лагерю, Берди замечает Рика и Шейна, сидящих у костра. Их разговор выглядит на удивление непринужденным. Это разительно отличается от недавнего отстраненного поведения Шейна. Полагаю, это значит, что он решил хоть раз меня выслушать , — думает Берди, ухмыляясь, когда подходит к ним. — Итак, что это? Повод для встречи без Диксона? Или вы двое что-то замышляете? — шутит она, непринужденно плюхаясь в пустой походный стул. Рик слегка усмехается, поправляя шляпу. — Шейн говорил о том, чтобы провести для всех тренировку по стрельбе. Берди оживляется, ее брови взлетают вверх от любопытства. — О, а вот это отличная идея. Видит Бог, мне нужна практика. В последний раз я держала в руках оружие еще в каменоломне. Шейн ухмыляется, и его насмешливое поведение возвращается. — Да, и ты это делала… хорошо. Учитывая, что это было в упор и все такое. Рик слегка смеется, качая головой, и Берди прищуривается, хотя ее губы растягиваются в улыбке. — Эй, не начинай. Не то чтобы это помешало мне выполнить работу. — Рик ухмыляется и хлопает Шейна по плечу. — Она права. Ничто не может ее остановить. Завтра мы посмотрим, как вы все справитесь. Шейн - лучший кандидат на эту работу. — Берди стонет, изображая поражение. — Думаю, завтра вы увидите, насколько я плоха на самом деле. Рик встает и отряхивает штаны, его тон остается легким. — Я пойду найду Хершеля. Вы сами разберетесь с деталями. Когда Рик уходит, оставляя Шейна и Берди наедине, атмосфера слегка меняется. Тихое жужжание лагеря наполняет пространство: из трейлера доносятся приглушенные звуки, тихое бормотание разговоров, иногда стрекочут сверчки. Берди откидывается на спинку стула, украдкой поглядывая на Шейна. Он сидит ссутулившись, положив локти на колени, и его лицо, хоть и спокойное, выражает задумчивость. — Ты выглядишь... более спокойным, чем обычно, — осторожно замечает Берди, мягким тоном изучая его лицо. Шейн не сразу смотрит на нее. Вместо этого он глубоко вздыхает, уставившись в землю у своих ботинок. — Я думал... о том, что ты сказала в прошлый раз. Берди наклоняет голову, ожидая. — И? Он наконец-то смотрит на нее, и его голос звучит тише, чем обычно. — Ты была права. Насчет Лори. Насчет меня, — Он замолкает, слегка стиснув зубы, прежде чем продолжить. — Я люблю ее. Наверное, всегда любил. Даже до всего этого. Но она жена Рика. Всегда была. И всегда будет. Берди слегка наклоняется вперед, ее голос звучит осторожно. — Это нелегко признать. — Шейн тихо усмехается, качая головой. — Нет, это не так. Мне потребовалось много времени, чтобы это дошло до моего тупого мозга, но теперь я понял. Я больше не переступлю эту черту. Я буду защищать ее и Карла... черт, я буду защищать вас всех. Но пора перестать жить так, будто что-то может измениться. Берди изучает его лицо, отмечая вспышку боли и принятия в его глазах. На мгновение она подумывает упомянуть о своем предыдущем разговоре с Лори, но решает передумать. Вместо этого она слабо улыбается ему. — Знаешь, мое мнение о тебе, возможно, просто поменяется. Шейн приподнимает бровь, и его губы изгибаются в едва заметной ухмылке. — О да? Это хорошо или плохо? Берди игриво пожимает плечами. — Это зависит от того, как ты будешь действовать в дальнейшем. Он тихо усмехается, но в этом звуке больше смирения, чем веселья. Его взгляд устремляется на Лори и Карла, сидящих с Кэрол и Софией в тени дерева. Луи и Элиза подбегают к ним. Его взгляд смягчается, когда он смотрит на них, и он почти незаметно кивает, словно подтверждая свою решимость. — Я бы никогда не сделал ничего, что могло бы причинить им вред, — тихо говорит он, скорее самому себе, чем Берди. Берди встает, отряхивая руки о джинсы. — Я тебе верю. И, кстати, если тебе когда-нибудь захочется поговорить с Риком о чем-нибудь... дай мне знать. У меня есть талант миротворца. — Шейн тихо смеется, переводя взгляд на нее. — Ты нечто особенное, Птичка. Спасибо. Она ухмыляется, похлопывая его по плечу, и отходит. — Пока не благодари меня. Просто не заставляй меня пожалеть об этом. Когда Берди уходит к краю лагеря, Шейн выпрямляется, и тяжесть на его плечах, кажется, немного уменьшается. Он направляется к складу, чтобы подготовить оружие к завтрашним тренировкам. Берди оглядывается и видит, что он уже увлеченно разговаривает с Дейлом и Моралесом, и качает головой с мягкой улыбкой. Может быть, для него еще есть надежда. Берди стоит на краю лагеря, прислонившись к обветшалому столбу и глядя на бескрайние земли Хершеля. В воздухе разносится отдаленный смех детей — редкая и мимолетная радость в апокалипсисе. Она не заметила, как Хершель подошел к ней, пока он не оказался рядом, его шаги были размеренными, но тихими, а присутствие — уверенным. Шляпа скрывала большую часть его лица, но в голосе, как обычно, звучала смесь теплоты и серьезности. — Ты глубоко задумалась, — сказал он, переводя взгляд с нее на поля. Берди слегка улыбнулась, хотя ее взгляд был устремлен на горизонт. В ее голосе звучала тихая меланхолия, когда она заговорила. — Мой дедушка говорил: «Люди ломаются быстрее, чем стекло». Тогда я не понимала этого. Но сейчас? Сейчас я чувствую это. Как никогда. Хершель кивнул с задумчивым выражением лица. — Похоже, он мудрый человек. — Так и было. — Ее голос слегка дрогнул, и она шмыгнула носом, быстро вытирая лицо рукавом куртки. Она сделала глубокий вдох и повернулась, чтобы взглянуть на Хершеля, поймав его добрый, но проницательный взгляд. Чувствуя себя уязвимой, она откашлялась и сменила тему. — Думаю, Рик искал тебя. Выражение лица Хершеля слегка омрачилось, он посмотрел на поля, на которые сквозь просветы в облаках падал солнечный свет. Его молчание затянулось, в воздухе повисла тяжесть невысказанных мыслей. Беспокойство Берди нарастало. Она наклонила голову, изучая его лицо. — Мне не нравится этот взгляд. — Хершель вздохнул, его тон был резким, но сдержанным. — Мне нравятся Рик и ваши люди. Но, по правде говоря, я бы предпочел, чтобы вы все ушли. Эти слова обрушились на нее, как холодный ветер. Берди напряглась, ее глаза расширились, когда она вгляделась в его лицо. — Полагаю, Рик попросил тебя позволить нам остаться? Хершель медленно кивнул, не сводя с него пристального взгляда. — Так и было. Они оба замолкают, переводя взгляд на простирающуюся перед ними землю. Дети бегают и смеются, играя в импровизированную игру рядом с Кэрол. На мгновение кажется, что они видят мир таким, каким он был раньше. Когда Берди снова заговаривает, ее голос звучит тихо. — Впервые с тех пор, как все развалилось, я вижу, как дети вот так бегают. Смеются. Просто играют. Хершель смотрит на нее, и его суровое выражение лица слегка смягчается. Берди поворачивает к нему голову, и ее тон становится серьезным. — Я понимаю, Хершель. Это твоя земля, твой дом. Ты сохранил его в целости и сохранности — сохранил частичку того, что раньше было нормальным, когда остальные из нас все потеряли. И я знаю, что нас много. Целая группа незнакомцев, которые появились с проблемами и багажом. — мягко говорит она. Девушка делает паузу, ее голос звучит уверенно, но проникновенно. — Но дело в том, что там, снаружи? Ему нет дела ни до домов, ни до правил, ни до земли. Он заберет все, если вы ему позволите. То, что у нас есть, - эта группа, эти люди - беспорядочно, и мы не всегда согласны друг с другом, но это что-то. И в этом мире люди и домашние животные... — она смотрит на Гэнди, лежащего у ее ног, — ...возможно, единственное, за что стоит держаться. Взгляд Хершеля задерживается на ней, он хмурит брови, размышляя. Берди снова смотрит на вид, и ее голос становится еще тише. — Тем не менее… это твоя земля. Твой выбор. И я буду уважать твой выбор, что бы ты ни решил. Они снова стоят в тишине, ветер шелестит высокой травой. Хершель ничего не говорит сразу, но на его лице задумчивое выражение. Он обдумывает ее слова, глядя на детей, которые все еще смеются и бегают. Наконец он медленно выдыхает и кивает сам себе. — Ты заставила меня о многом задуматься, Берди. — говорит он, снова поворачиваясь лицом к своей земле. Берди слегка улыбнулась, и в ее голосе послышались веселые нотки. — Для этого я здесь и нахожусь. Хершель на мгновение кладет руку ей на плечо. — Кто-то однажды сказал мне, что нужно быть осторожным, пытаясь починить сломанных людей, ты можешь порезаться об осколки, — прежде чем развернуться и направиться обратно к дому, оставив Берди наедине с ее мыслями и эхом детского смеха, разносящимся по полям. Берди опускается на клочок травы, на котором стояла, и чувствует, как сквозь прохладный ветерок пробивается тепло солнца. Без лишних слов Гэнди запрыгивает ей на колени и начинает ритуально разминать ее ноги. Берди игриво морщится от слабых уколов когтей сквозь штаны. — Тише, тигренок, — пробормотала она, почесывая его за ушком. На ее губах появилась легкая улыбка, когда он плюхнулся ей на колени, свернувшись в уютный клубок из шерсти и довольства. Его мурлыканье мягко вибрировало у нее на бедрах, успокаивая и приводя мысли в порядок. Берди наклонила голову, поглаживая пальцами густой мех на его спине. — Что ты думаешь, мальчик? Думаешь, я порежусь обо все эти осколки? Гэнди тихо мяукнул, прикрыв глаза, словно всерьез обдумывая ее вопрос. Берди усмехнулась, кивнув в ответ, как будто в его словах был смысл. — Да, я тоже всегда все перепроверяю. Она откинулась назад, опираясь на руки, и окинула взглядом лагерь. Остальные тоже двигались: Эми стояла на коленях у импровизированной умывальной, Глен и Мэгги запрыгивали в грузовик, чтобы отправиться на пробежку, а Луи и Карл подшучивали над девочками. На лицах всех читалась та же смесь усталости и решимости, которую она так хорошо знала. — Это просто... слишком много, понимаешь? — сказала Берди вслух, скорее самой себе, чем кому-то еще. Ее голос был низким, с нотками уязвимости, которую она редко демонстрировала. — Я продолжаю пытаться поступать правильно. Держать людей вместе, помогать, где могу, но... иногда я думаю, что только все усложняю. Гэнди тихо чирикнул, лениво помахивая хвостом в знак согласия — или несогласия. Берди фыркнула, откидывая волосы с лица. — О, только не начинай эту чушь про «ты делаешь все, что можешь». Ты говоришь это только потому, что я тебя кормлю. Кошка издала более громкое и настойчивое мяуканье, ударив ее лапой по руке. — Ладно, ладно, хорошо. Ты прав, — сказала она с легкой улыбкой, и напряжение в ее плечах ослабло. Однако ее улыбка померкла, когда она вспомнила о запутанной лагерной жизни. — Лори и Шейн... вот это беспорядок, — пробормотала она, взглянув на пару, которая демонстративно избегала стоять слишком близко друг к другу. — Не то чтобы у меня были ответы, но тяжело смотреть, как они притворяются, что все в порядке, когда чувствуешь, как все это... бурлит под поверхностью. Гэнди зевнул, комично широко раскрыв пасть, и издал короткое резкое мяуканье. Берди приподняла бровь. — О, это твой совет? Просто позволить им самим во всем разобраться? Кот медленно моргал, излучая спокойную мудрость, и его мурлыканье не прерывалось. Берди ухмыльнулась. — Умная кошка. Ты, наверное, права. Она снова почесала его за ухом, на этот раз медленнее, погрузившись в свои мысли. — А еще есть Хершель. Я понимаю, почему он так оберегает это место - это его земля, убежище его семьи. На его месте я бы, наверное, так же упорно не пускала людей. Но трудно не чувствовать себя временными жителями. Как будто, что бы мы ни делали, мы всегда будем чужаками. Гэнди снова тихо мяукнул и ткнулся влажным носом в ее руку, успокаивая. Девушка слегка усмехнулась, и ее голос понизился. — Да, я знаю. У меня есть ты. И группа. По крайней мере, пока что. Она окинула взглядом лагерь, задержавшись на смеющихся детях, которые гонялись друг за другом у кромки леса. Карл споткнулся, но поднялся, продолжая смеяться. Это был редкий, мимолетный звук, который пробивался сквозь тяжесть, как солнечный свет сквозь грозовые тучи. Ее голос стал еще тише, почти еле слышным. — Но как долго это может продолжаться? Мурлыканье Гэнди стало громче, когда он уткнулся носом ей в грудь, согревая и успокаивая. Она вздохнула, положив руку ему на спину. — Ты всегда знаешь, что сказать, да, пушистик? Берди откинула голову назад и закрыла глаза, наслаждаясь тишиной. Тепло Гэнди на ее коленях, далёкие звуки жизни и легкий шелест ветра делали мир чуть менее разрушенным. — День за днем, да? - пробормотала она. Гэнди ответил мягким утвердительным мяуканьем, его хвост подрагивал, касаясь ее руки. Берди слегка улыбнулась, и на душе у нее стало легче, чем было весь день. — Да. День за днем. Дэрил мягко ступал по грязи, приближаясь к ним неторопливо, но уверенно. Гэнди повернул к нему уши еще до того, как Берди заметила его присутствие. Однако она не обернулась, продолжая рассеянно поглаживать кошку, свернувшуюся у нее на коленях. — Похоже, ты занята, — сказал Дэрил низким и грубоватым голосом, в котором, однако, слышалось любопытство. Берди тихо замычала в ответ, не сводя взгляда с кромки леса впереди. Дэрил нахмурился, подошел ближе и опустился на землю рядом с ней. Трава тихо зашуршала под его весом. — Что случилось? Берди замешкалась, ее пальцы замерли в шерсти Гэнди. Она медленно выдохнула, ее голос был тише обычного. — Ты думаешь, я слишком сильно напрягаюсь? Он нахмурился, и на его лице отразилось замешательство. — Тебя уже кто-то попросил что-то сделать? Ты ведь всего день как вернулся. Она тихо рассмеялась, хотя в ее смехе слышалась усталость. Она покачала головой. — Нет, я не это имела в виду. Дэрил внимательно наблюдал за ней, и его взгляд смягчился, когда он заметил, как она ссутулилась, и отсутствующий взгляд. Ее обычная жизнерадостность, казалось, угасла, уступив место чему-то более тяжелому. — Ты могла бы опереться на меня, знаешь ли, — сказал он через мгновение, и его тон стал мягче. Берди фыркнула, хотя в этом звуке не было обычной язвительности. — У тебя и так забот хватает, учитывая, что Мерл выбыл из строя. Дэрил стиснул зубы, и его голос повысился ровно настолько, чтобы она подпрыгнула. — Может, ты позволишь мне позаботиться о тебе, женщина?! Это пробило брешь в ее оцепенении. Губы Берди изогнулись в дразнящей улыбке, и ее искра вновь вспыхнула. — Мне нравится, когда ты так со мной разговариваешь. Он нахмурился, но его раздражение смягчилось едва заметной улыбкой. — Не будь глупой. Берди наклонила голову, слегка подавшись к нему, и ее улыбка стала шире. — Типа... временно? Дэрил закатил глаза и пробормотал себе под нос: — Я имею в виду, что постоянный уход был бы хорош, но я не собираюсь просить тебя о многом. Ее дразнящая улыбка померкла, а в груди что-то сжалось. Она изучала его лицо — то, как его взгляд задержался на ней, спокойный и открытый. В его глазах была уязвимость, которую она не привыкла видеть. — Ты никогда ничего не просишь у меня, Диксон, — тихо сказала она, почти про себя. Он выдержал ее взгляд, и напряжение в его плечах ослабло, а голос стал тише. — Ты всегда заботишься обо всех остальных, Берди. Изводишь себя, чтобы всем было хорошо. Думаю, пора кому-то начать заботиться о тебе. Воздух между ними, казалось, сгустился, отдаленный гул лагеря затих на заднем плане. Сердце Берди застучало громче, когда она отвела взгляд и с трудом сглотнула. Но что-то заставило ее снова посмотреть на него, его спокойное присутствие придало ей уверенности, в которой она и не подозревала. — Ты уже делаешь для меня больше, чем можешь себе представить, — пробормотала она едва слышно. Дэрил мгновение изучал ее, и его черты лица еще больше смягчились. Когда он снова заговорил, его голос был ровным. — Тогда позволь мне сделать больше. Долгое время они оба не двигались, тишина между ними была напряженной, но не неловкой. Берди почувствовала, как его слова окутывают ее, теплые и успокаивающие, как солнце на ее коже. Наконец она нарушила тишину тихим, но теплым голосом. — Я подумаю об этом. Губы Дэрила дрогнули, на них появилась слабая ухмылка. Он покачал головой, словно сомневаясь в ней, но в его глазах было что-то еще — что-то вроде надежды. Он не двинулся с места, чтобы уйти, и она тоже. Вместо этого они сидели рядом, наслаждаясь моментом. Гэнди заерзала у нее на коленях, радуясь невысказанным обещаниям, витавшим в воздухе. Берди нарушает молчание, ее голос звучит легче, когда она пытается снять напряжение после их предыдущего разговора. Она слегка улыбается, ее глаза блестят, несмотря на тяжесть всего, что их окружает. — Итак, завтра у Шейна урок стрельбы. Я даже немного взволнована. Дэрил слегка кивает, по-прежнему глядя в другую сторону: «Угу». Берди слегка толкает его локтем в бок, пытаясь вовлечь в разговор. — Может, тебе тоже стоит прийти и преподавать. Ты неплохо справляешься. Черт, может, мы даже сможем привлечь Мерла, если Хершель позволит ему встать с постели. Дэрил усмехается, кривя губы в полуулыбке, и смотрит вдаль, сухо произнося: — Да, это будет очень кстати. Никому из них это не понравится. Берди хихикает, закатывая глаза. — Не будь так строг к себе. Ты всем нравишься, Дэрил. Он пожимает плечами, по-прежнему избегая смотреть ей в глаза. Его голос становится тише, словно он колеблется. — Конечно, но Мерл... не так сильно. У него есть особенность в обращении с английским языком, которая раздражает людей. Берди тихо смеется, наклоняя голову и ухмыляясь ему. — Ладно, справедливо. Мерл, может, и не в моем вкусе. Но ты? Ты всем нравишься. Дэрил робко смотрит на нее, и его обычная грубость сменяется чем-то более мягким. Он опускает взгляд, и его голос звучит тише, чем обычно. — Они терпят меня из-за тебя. Улыбка Девушки сменяется хмурым взглядом, она озабоченно морщит лоб. Недолго думая, она резко тычет его в неповрежденный бок, заставляя его удивленно крякнуть. — Не надо так со мной. Кэрол, Рик, Шейн — спросите любого из них. Они все поручатся за тебя. И София тоже, учитывая, как усердно ты работал, чтобы найти меня и ее. Дэрил что-то бормочет себе под нос, краснея до корней волос, и неловко переминается с ноги на ногу, пытаясь отвертеться от ее похвалы. — Я уже говорил тебе, что это было неправильно - оставлять тебя там одну. Берди ухмыляется, приподнимая бровь и игриво закатывая глаза. — Угу. Конечно, ты это сделал. Гэнди ворочается у нее на коленях, сонно уткнувшись лицом в ее руки, когда она осторожно поднимает его и прижимает к груди. Она встает на ноги, и Дэрил следует ее примеру, вытирая руки о штаны. Когда они идут обратно в лагерь, Берди толкает его плечом, и ее дразнящий тон смягчает момент. — Но я серьезно, — говорит она уже более серьезным тоном. — Мне бы очень хотелось, чтобы ты научил меня стрелять. Дэрил резко останавливается, удивленно моргая и краснея. Его обычно сдержанное выражение лица на долю секунды меняется, и он пытается подобрать слова. Берди оглядывается через плечо, и на ее губах появляется понимающая улыбка. Она продолжает идти, удобно прижимая Гэнди к груди. После долгой минуты ошеломленного молчания Дэрил наконец качает головой, бормоча себе под нос что-то неразборчивое. Он идет за ней обратно в лагерь, уставившись в землю, но в уголках его рта появляется слабая улыбка. Берди закатила глаза, но не стала давить на него. Вместо этого она сосредоточилась на небольшой задаче, которая стояла перед ней. Она зашла на кухню, где Патриция уже разложила свежие бинты, марлю и антисептик. В воздухе стоял резкий запах спирта и мази, смешиваясь с землистым ароматом лагеря снаружи. Гэнди, мирно дремавший у нее на руках, недовольно мяукнул, когда она его опустила. Он подбежал к стулу у окна, виляя хвостом, устроился на нем для очередного сна и бросил на Берди взгляд, в котором было и недовольство, и безразличие. Патриция, как всегда, деловито начала методично разматывать старые бинты на руках Берди. От резкого движения ткани по коже Берди поморщилась, но сделала долгий медленный вдох, пытаясь расслабиться. В этот момент с лестницы донесся тихий топот шагов. Мгновение спустя из дверного проема раздался голос Бет. — Эй, Берди, можно я поглажу Гэнди? Берди оглянулась и увидела, что Бет нерешительно стоит в дверях с любопытным, но полным надежды выражением лица. Берди тепло улыбнулась и кивнула в сторону кресла, где свернулся клубочком Гэнди. — Давай. Он очень дружелюбный. Он не кусается. Лицо Бет тут же просветлело, и на нем появилась улыбка. Она подошла к креслу, в котором развалился Гэнди, и осторожно взяла его на руки, проведя пальцами по его густой шерсти. Мейн-кун протестующе мяукнул, но быстро устроился у нее на коленях и посмотрел на Бет полуприкрытыми глазами, довольный тем, что его балуют. Патриция, взглянув на Берди, бросила на нее взгляд, в котором, казалось, было что-то среднее между неодобрением и любопытством. Она продолжила наматывать новую повязку на руку Берди, и ее голос был мягче, чем обычно. — За тобой присматривает много людей, да? Берди слегка усмехнулась, на мгновение задержав взгляд на Бет и Гэнди, прежде чем снова посмотреть на Патрицию. — Думаю, да, — сказала она, слегка пожав плечами, и в уголках ее рта все еще играла улыбка. — Это приятное чувство. Даже если мы все застряли в этой неразберихе, по крайней мере, мы есть друг у друга. Бет, которая нежно гладила Гэнди, посмотрела на Берди с задумчивым выражением лица, ее брови слегка нахмурились, поскольку она, казалось, боролась с чем-то в своей голове. — Эй, у меня к тебе вопрос, - сказала она после долгой паузы. — Берди - твое настоящее имя? Вопрос застал Берди врасплох. Она моргнула, а затем тихо рассмеялась, и от неожиданности ей на мгновение стало легче. Патриция, однако, бросила на Бет многозначительный, осуждающий взгляд, явно не одобряя такой тон разговора, но ничего не сказала. — Да, — ответила Берди, все еще улыбаясь. — Это мое настоящее имя. Его мне дал дедушка. Патриция, заинтригованная, отвлеклась от своего занятия и подняла взгляд от бинтов. — Это что-то значит? Улыбка Берди смягчилась, она слегка покачала головой, ее взгляд на мгновение стал отстраненным. — На самом деле, так и есть. В "Хоббите" дрозд - символ надежды. Это сигнал для гномов, что пришло время вернуться в Одинокую гору и победить дракона Смауга. — Ее голос стал тише, почти благоговейный, взгляд рассеян, как будто воспоминание о дедушке, рассказывавшем ей эту историю, сохранилось. — Мой дедушка был большим поклонником Толкина. Он всегда говорил, что однажды я найду свою Одинокую гору, которую смогу покорить. Он считал, что называть меня «Дрозд» немного странно, поэтому вместо этого назвал меня Птичкой. Бет, казалось, была заинтригована этим, она слегка нахмурилась, задумавшись на мгновение, прежде чем спросить. — Что думали твои родители? Им понравилось это имя? Выражение лица Берди изменилось, ровно настолько, чтобы Патриция заметила, и она опустила взгляд на свои руки. Ее пальцы начали лениво теребить край стола, от воспоминаний у нее сжался живот. — Им это понравилось настолько, что они внесли это в мое свидетельство о рождении, - тихо сказала она. — Но в основном они называли меня Хоуп. Они всегда говорили, что я такая - надежда на лучшее, на более светлые дни. Патриция, снова прервав свое занятие, взглянула на Берди со смесью сочувствия и любопытства. — Где они сейчас? Твои родители? У Берди перехватило дыхание, грудь сдавило, когда она выдавила из себя эти слова. — Они погибли, когда мне было семь, — ответила она слегка дрожащим голосом. — Это была автомобильная авария. Однажды вечером мама везла нас домой, и мы потеряли управление на обледенелой дороге. Папа не выжил. Мы с братом выжили. После этого нас взял к себе дедушка. Лицо Патриции смягчилось от сочувствия, но она не стала вдаваться в подробности, быстро закончив перевязку. Закончив, она нежно похлопала Берди по руке с теплым и добрым выражением лица. Берди оглянулась на Бет, которая все еще нежно гладила Гэнди, и в ее глазах читалось спокойное понимание и уважение. Долгое время никто из них не произносил ни слова. Наконец, тишину нарушил тихий, но искренний голос Бет. — Мы потеряли маму и брата в самом начале всего этого. Берди кивнула, ее горло слегка сжалось. — Да, - тихо сказала она. — Держу пари, они бы гордились тобой за то, что ты все еще продолжаешь это делать. Бет притянула Гэнди чуть ближе, крепче обняла его и посмотрела на Берди. Ее голос был мягким, но твердым. — Ты тоже член нашей семьи. Патриция закончила накладывать повязку и с нежной улыбкой похлопала Берди по руке. В ее глазах на мгновение промелькнуло тепло. Они втроем посидели в тишине, в воздухе витал груз их общего прошлого, но на какую-то долю секунды им показалось, что они стали немного ближе друг другу. Отис медленно спустился по лестнице, его ботинки мягко ступали по деревянным ступеням, когда он вышел из коридора. Он вежливо помахал женщинам, собравшимся на кухне. — Добрый день, дамы, — сказал он мягким, но немного смущенным голосом. Берди, погруженная в свои мысли, подняла взгляд с благодарной улыбкой. — Привет, Отис. Еще раз спасибо, что так хорошо позаботился о Мерле и Дэриле. Ты действительно сделал все возможное. — Она благодарно кивнула ему. Отис переступил с ноги на ногу, слегка покраснев и почесав затылок. — Это... это ничего не значит, правда. Я в долгу перед ними. Берди мягко покачала головой. — Нет, ты нам ничего не должен, Отис. Но твоя доброта... она очень много значит, особенно в такие времена. Отис подошел и мягко положил руку на плечо Патриции. Не медля ни секунды, она наклонилась и поцеловала его в ладонь, ее прикосновение было ласковым и нежным. Этот простой, но интимный жест не остался незамеченным. Берди и Бет обменялись тихими взглядами через всю комнату, с любовью наблюдая за пожилой супружеской парой. Отис, явно взволнованный, откашлялся и снова обратил внимание на Берди. — Ну, Патриция что-то упоминала о вашем утреннем разговоре, — сказал он с неуверенным видом. — Сказала, что он был о... ну, о том, что вам может понадобиться. — Он замолчал и наклонился, чтобы порыться в одном из нижних кухонных шкафов. Берди приподняла бровь. — О чем разговор?» — спросила она, проявляя любопытство. Отис ответил не сразу, но через мгновение он встал с небольшой стопкой мышеловок в руках. — Я говорил об этом с Хершелем, - сказал он низким и серьезным голосом. — И он подумал, что было бы неплохо, если бы они были у тебя. Я уверен, что они пригодятся. Глаза Берди расширились от удивления, когда она взяла у него мышеловки и почувствовала их вес в своих руках. — Я совсем забыла попросить у Хершеля эти штуки, — сказала она, слегка смущенно покачав головой. — Спасибо, Отис. Патриция, которая молча наблюдала за происходящим, с улыбкой сказала. — Вам стоит пойти и разложить их. К вечеру у вас может появиться несколько мышей, с которыми придется разбираться. — Берди усмехнулась, кивнув в знак согласия. —Я уверена, что Гэнди это оценит, — поддразнила она, засовывая мышеловки в карман куртки. Отис слегка застенчиво улыбнулся, когда Берди быстро обняла его. — Еще раз спасибо, правда, - искренне сказала она. — Ты очень помогла. Патриция, как обычно, понимающе кивнула. — Не за что, дорогая. Только будь осторожна с этими ловушками. Берди быстро кивнула, затем посмотрела вниз на Бет, которая все еще сидела за столом с Гэнди, расчесывая его шерсть. — Снова привет, Бет, - сказала Берди теплым тоном. — Когда ты перестанешь гладить его, просто выпусти Гэнди на улицу. Я пойду расставлю это, — указав на мышеловки рукой произнесла она. Бет улыбнулась ей. — Я прослежу, чтобы он подышал свежим воздухом, — пообещала она, уже осторожно подталкивая сонного кота к двери. В последний раз махнув рукой группе, Берди вышла из кухни на залитую солнечным светом поляну. Она быстро направилась к окраине лагеря, и ее ботинки мягко шуршали по грязи, пока она шла к местам, которые выбрала для ловушек. Когда она опустилась на колени, чтобы установить их, окружающая ее тишина и покой на мгновение успокоили ее взбудораженный разум. Это было немного, но это был маленький шаг к восстановлению контроля над ситуацией в мире, который, казалось, ускользал от нас с каждым часом.