for no mere mortal can resist

9:31 Дракона Младшая Дозорная Агнес сидела в кабинете одна, и ей было скучно. Прошло уже больше недели с тех пор, как её наставник, сэр Эммрик Волькарин, был вызван на поверхность. Из жилых помещений Дозора Скорби, которые находились на верхних уровнях Некрополя, он отправился в город, чтобы дать консультацию одной знатной семье по какому-то политическому делу. Агнес всегда считала, что самая большая власть принадлежит жрецам Морталитаси, но она была права лишь частично. Как оказалось, Дозорные вовлекались в гораздо большее количество политических манёвров, чем Агнес могла подумать… но она занимала одну из самых младших должностей, так что эти обязанности в основном касались её старших коллег. Это вполне устраивало Агнес. Возможно, было бы приятно подняться на поверхность, однако её календарь, единственная возможность определить время года в безоконном Некрополе, напоминал, что сейчас зима. Наверху, в Неварре, туманно, холодно и сухо — по правде говоря, ничем не лучше Большого Некрополя. Но без Волькарина она мало чем могла заняться. Строго запрещалось спускаться в Большой Некрополь в одиночку, если это не было совершенно необходимо, а для младших сотрудников визиты без сопровождения возбранялись при любых обстоятельствах. Таким образом, Агнес была привязана к верхним уровням: общежитиям и общим комнатам, где Дозорные Скорби ели и спали. Возможно, она могла бы пообщаться с другими в столовой, но эта мысль не привлекала склонную к интроверсии Агнес, которая пока не успела близко познакомиться с большинством своих коллег. По правде говоря, ей всё ещё было трудно запомнить некоторые из их имён. Вместо этого она провела большую часть недели в кабинете Волькарина. Его отсутствие дало ей возможность заняться уборкой, о которой Агнес мечтала с момента своего прибытия. Она принесла стремянку, чтобы тщательно протереть пыль и натереть воском все черепа, висящие под потолком. Неиспользуемые колбы и алхимические приборы Агнес погружала в кипяток и очищала до блеска. Затерявшиеся книги и свитки возвратились на свои места на высоких стеллажах рядом с камином, который был выметен от золы и тщательно вымыт. Травы (как кулинарные, так и лекарственные) Агнес отсортировала, упорядочила по алфавиту и разложила по маленьким деревянным ящикам. В процессе наведения порядка она даже заправила за пояс подол своей юбки и опустилась на колени с щёткой и ведром, чтобы отмыть с пола древнюю пыль. К концу третьего дня каждая поверхность сияла чистотой. Агнес старалась использовать время с пользой и изучала полезные для работы материалы. Она учила древние языки, рассматривала рукописные отчёты и схемы старейших уровней Некрополя, а также пыталась немного освежить свои скромные, но приемлемые навыки некромантии. Когда привлекательность этих занятий угасала, девушка уютно устраивалась в кресле у камина, чтобы почитать рецензии на новейшие оперы, ставящиеся в Орлее и Антиве, но даже тогда её мысли ускользали. Присутствие Агнес в лаборатории именно в этот день не было случайным: по её расчетам, сэр Волькарин должен был вернуться именно сегодня. Но час за часом она наблюдала, как водяные часы в углу медленно истощаются, а он всё не появлялся. И вот, Агнес сидела в кабинете совсем одна. Ей было скучно и немного тревожно. Она успокаивала себя мыслями о том, что это не обязательно было плохим знаком. Волькарин мог сначала заглянуть в свои личные покои, чтобы отдохнуть или освежиться. Или же его могли задержать в городе какие-нибудь восхитительные развлечения, ни одно из которых не было опасным. Совершенно ведь не было причин для беспокойства?.. Внезапно из коридоров снаружи кабинета раздался низкий стон, а затем дверь распахнулась, с грохотом ударившись о противоположную стену. И там, в дверном проёме, стоял самый жалко выглядящий скелет, которого Агнес когда-либо видела, неуклюже и не очень успешно пытающийся управиться с кучей свёртков, прижатых к грудной клетке и балансирующих в его руках. — Милостивая Андрасте, — прошептала Агнес себе под нос, прежде чем вскочить из кресла и броситься к двери, чтобы перехватить пакеты раньше, чем они упадут на пол. — Не беспокойся, Альфред, давай их сюда, вот так. Но даже когда она наклонилась, чтобы собрать несколько разбросанных коричневых свёртков, источающих ароматы специй, трав и консервированных фруктов, Агнес ни чуточку не была зла, сердита или расстроена. Потому что она знала, что Альфред, далёкий от совершенства слуга, не способен добраться до лаборатории самостоятельно, без своего хозяина. И да, не прошло и мгновения, как Альфред, шатаясь, отодвинулся от дверного проёма, освободив место для сэра Эммрика Волькарина, чтобы тот мог протиснуться в кабинет. Некромант нёс в два раза больше пакетов, чем Альфред, и улыбался от уха до уха, а чёрная линия усов лишь подчёркивала его губы. — Агнес! — воскликнул он. — Какая удача! Как раз тот человек, которого я надеялся увидеть! Он положил пачку свёртков на ближайший стол (к счастью, свободный от пыльных колб, которые обычно были разбросаны по нему), затем наклонился и подхватил Агнес за локти, помогая ей подняться. Его ладони были холодными. — Вы скучали по мне? — Волькарин одарил её самой дьявольски очаровательной улыбкой. Живот как будто бы сделал небольшое, неприятное сальто. «Конечно». — Вовсе нет, — ответила Агнес, не показывая своих эмоций, и отстранилась от его прикосновений, чтобы положить на стол оставшиеся пакеты. — Это дало мне возможность наконец-то прибраться. И, вдобавок к этому, я много читала. Но она не была так невосприимчива к этой улыбке, как хотела бы притворяться. Чтобы не смотреть ему в лицо, девушка принялась сортировать пакеты на столе. — Как прошёл ваш визит в город? — В основном, как и ожидалось. Но у меня есть для вас сюрприз. Агнес повернулась. Этот момент был похож на безвкусный, дешёвый трюк уличной магии. В свёртках не было ничего подобного, и мужчина, казалось, извлёк подарок из ниоткуда. Она увидела Волькарина, протягивающего ей гигантский букет георгинов. "Лозы в снегу", любимый вид её матери, ярко-красные цветы с плотными белыми серединками. Они пахли настолько приятно, что один только запах вызывал яркие ассоциации с весной: пение птиц, распускающиеся цветы, сочные ягоды на серебристо-зелёных и рубиновых стеблях. Между лепестками георгинов сверкали последние капли утренней росы. — Они вам нравятся? Лёгкий намек на беспокойство отразился на длинном лице её наставника и в его вопросе. Агнес поняла, что она молча уставилась на цветы и не реагировала дольше, чем позволяла общепринятая вежливость. Правда заключалась в том, что её сердце колотилось в груди так громко, что заглушило бы любые слова. — Очень нравятся, — наконец ответила Агнес. Она вышла из оцепенения и взяла букет из рук Волькарина, стараясь при этом не коснуться его кончиков пальцев своими. — Я… Я действительно не знаю, что сказать. Они прекрасны. Спасибо. «Но почему вы подарили их мне?» Беспокойство сразу же исчезло с лица сэра Волькарина, и он просиял. — Я рад это слышать. Официально исполнился год с тех пор, как вы присоединились к Дозору Скорби. Я подумал, что кто-то должен отметить это событие, даже если вы сами не считаете его достойным празднования. Год. Неужели прошло так много времени? Каким-то образом этот двенадцатимесячный период в Некрополе ощущался одновременно так, словно он длился целую вечность, и в то же время как будто всё это пролетело в мгновение ока. Тьма искажала и растягивала время, заставляя его течь странным образом. — Я чувствую гордость, — добавил Волькарин, и неожиданная нежность в его голосе застала Агнес врасплох, — наблюдая, как вы расцветаете в своей полной силе, будучи одной из Морталитаси, по праву являясь Дозорной. В его голосе было слишком много тепла и нежности. Агнес знала, что не заслуживает этого и на самом деле даже не способна правильно воспринять этот комплимент. Румянец на шее девушки казался настолько сильным, что, если его не остановить, он распространился бы на щёки, выдавая её смущение. Она не могла этого вынести: слишком самодовольный взгляд в его глазах, растрепанные чёрные волосы, которые обычно были аккуратно уложены, грязь на коленях его брюк... теплота его лица... Но ведь снаружи, напомнила она себе, в городе наверху, была зима. — Подождите-ка, — сказала Агнес, и её вдруг осенило. Брови нахмурились, когда девушка обеспокоенно посмотрела на цветы. — Где вы их взяли? Волькарин только моргнул, не понимая резкости в её тоне. — В Вечном Саду, естественно. Где же ещё я могу взять их в это время года? Медленно и осторожно, пытаясь устоять перед желанием ударить Волькарина этими самыми цветами, Агнес положила букет на стол. — Вы спустились в Некрополь в одиночку? — Я был не один, — весело ответил Волькарин, улыбаясь от уха до уха. — Альфред сопровождал меня. Агнес изо всех сил старалась, чтобы её голос звучал ровно и не переходил на визг.  — Альфред? — повторила она. Насколько она могла судить, Альфред был скорее обузой, нежели помощником. — Вы слишком сильно беспокоитесь. Всё прошло отлично, — успокоил её Волькарин, уловив на лице подчинённой признаки едва сдерживаемого расстройства. — Мы не встретили практически никаких препятствий во время нашего пути. Ей не понравилось звучание слова «практически», но Агнес знала, что настойчивое выпытывание подробностей не принесёт ей успокоения. — Сэр Волькарин, Альфред — замечательный слуга, — солгала она, стараясь говорить размеренно, — но он не может защитить вас так, как могу я. Волькарин выгнул одну элегантную чёрную бровь выше другой.  — Но если моя цель — удивить вас, я ведь не могу позволить вам составить мне компанию, не так ли? Он застал её врасплох. Но Агнес не была глупа. Хотя она всё ещё была лишь младшей Дозорной, за этот долгий год ей удалось понять, что многие неприятности, в которые попадал сэр Волькарин в Некрополе, были следствием его ненасытного любопытства. Он был чрезмерно увлечён тайнами гробниц и склепов. И если кому-то и не стоило спускаться туда в одиночку, так это именно ему. Тем не менее… он сделал ей очень милый подарок, а она упрекает его за это. Агнес вздохнула и неодобрительно покачала головой. — Если в следующий раз вам по какой-то причине нужно будет спуститься в Некрополь без меня, возьмите с собой хотя бы Йоханну. — В дополнение к Альфреду, — ответил Волькарин, с нежностью наклонив голову и обведя взглядом комнату, чтобы с нежностью взглянуть на своего слугу, — а не вместо него. Столько тепла было на его лице, в его улыбке. Но в этот раз не для неё. «Соберись, Агнес. Он любит эту оживлённую груду костей больше, чем когда-либо будет любить тебя». — О, и ещё кое-что, — продолжил Волькарин, и Агнес заставила себя посмотреть ему в глаза, старательно делая вид, что только что она не разглядывала губы мужчины. — Поскольку официально прошёл год с тех пор, как вы присоединились к Дозору Скорби... — и тут выражение его лица смягчилось. Нежно, восхищённо, но все же с ноткой раздражения, он добавил: — Это значит, что я также уже год настойчиво и вежливо умоляю вас называть меня просто Эммрик. Этого Агнес сделать не могла. На самом деле, ей было очень тяжело слышать, как Эммрик сам называет себя по имени. Формальность, эта тонкая черта, которую официальное обращение проводило между наставником и подчинённой, была ей необходима, чтобы защитить себя и оградить собственное сердце. Это помогало ей помнить, что Волькарин принес эти цветы, чтобы отметить важное событие в её карьере, а не по какой-либо другой причине, о которой она могла бы мечтать. Не особо раскаиваясь, Агнес одарила его тенью улыбки. — Боюсь, сэр Волькарин, вам придётся просить об этом ещё как минимум год. Волькарин прищурил глаза и поджал губы, как будто пытался оценить её. Тепло в груди Агнес нарастало под его пристальным взглядом. — Хорошо, — наконец сказал мужчина, уголки его губ изогнулись в озорной улыбке. — Но вы увидите, что я могу быть как настойчивым, так и убедительным. Я всё же переиграю вас, Агнес Галлатус. Именно этого она и боялась.